Болезнь Шляттера

В пятом или шестом классе, уже не помню, на уроке физкультуры мы как обычно бегали наперегонки примерно на сто метров. А может  - на шестьдесят.

Дело было в селе Мишкино, где мы жили и куда отец поехал в известные годы после смерти Сталина "поднимать сельское хозяйство" по призыву партии во главе с известным Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Отец был беспартийным, но захваченный общим  настроем на наступление коммунизма в 1980 году, и в дружбе с моим дядей Лёшей - брата моей мамы, в едином порыве уволились с моторостроительного завода и стали работать в Мишкинском совхозе  на МТС - машинно-тракторной станции: отец - главным инженером, а дядя Лёша - заведующим МТМ - машинно-тракторной мастерской.

Счастливое детство омрачалось иногда наказанием за мальчишеские шалости, которые сейчас казались бы хулиганскими, но тогда это было естественно и натурально.
Но в основном мы были предоставлены самим себе в "свободное от школьных уроков" время и всё время придумывали, что бы такое совершить: пойти на речку Иняк купаться, или ловить рыбу майкой или на удочку, или вытаскивать раков из глубины их нор в отвесном берегу речки. Или перейти по перекату на другую сторону в песчаный карьер.
Мы - это я и мой двоюродный брат Анатолий, Толька. Наши отцы одновременно строили дома и были в заботах днём и ночью о работе и хозяйстве. Тётя Валя держала корову и мы, наверное покупали, у неё молоко. У нас же были барашки, свиньи, куры и злая на чужих собака.

К чему всё это? - чтобы немного войти в обстановку. Всё было хорошо, пока не случился этот урок физкультуры.
Во время бега вдруг почувствовал боль в левой коленке и "сошёл с дистанции".
Мать сводила меня к доктору в сельской больнице, пошли делать рентгеновский снимок. Помню, что врач говорил, что напряжение слабое и снимок может получиться не очень хорошим. Потом говорил, что мало плёнки и мать пообещала эту плёнку найти на заводе.
После у меня провал в памяти: нет, я не падал, не терял сознание, всё было нормально.

Просто вспоминаю, что мы приехали в Черниковку и оказались в продуктовом магазине на улице Сталина, что находился немного ниже улицы Маяковского. Зачем мы там были - не знаю, но помню, что отец купил обычную консервную банку шпрот и они с мамой стояли за столиком и спрашивали меня: хочешь?
Я не знал, хочу ли этих блестящих коричневых рыбок, но сказал "нет".
Я просто смотрел и впитывал происходящее. Впитывал этот завораживающий ритм города, эти большие дома и магазины, эти расчерченные тротуары и асфальт под ногами вместо лугового поля с косами опят, шампиньонов, дождевиков и грязи дорог.

Как сквозь пелену вспоминаю доктора в белом халате, который посмотрел на мою коленку, на сельский и городской рентгеновские снимки и сказал:
- Болезнь Шляттера, парафиновые ванны, ничего страшного.
По-моему, кто-то, может мать, а может я, в отдалении, спросил про боль в коленке, доктор сказал:
-Анальгин.

Жил я у тёти Ани, пока ходил на процедуры, спал на волшебной раскладушке.
Почему волшебной, потому что я не знал, откуда она появилась: то ли она была у тёти Ани, то ли её купили родители. Тётя Аня - это папина сестра Анна Михайловна, она жила в комнате коммунальной полнометражной квартиры на втором этаже по улице Архитектурной 14.
Папа приезжал несколько раз и однажды спросил:
-Как же тебя лечат?
Я сказал, что парафином.
-А какие таблетки дают?
Я сказал, что аспирин или анальгин.
-Но разве это лечение?

Я ничего не мог ответить, но запомнил надолго, и много позднее прочитал именно про болезнь Шляттера, что она ничем не лечится и проходит сама.

Зато недавно, года два назад, у моего внука тоже обнаружили эту загадочную болезнь и я смог поделиться с ним опытом.

Нынче я внимательно слушаю доктора А.Мясникова и начинаю понимать, почему "Болезнь Шляттера" не лечится.