Дама в белом

Сон был тягучим, приторно сладким и липким .Егору снилось, будто  он  оказался на   берегу  удивительного  озера из  сахарного  сиропа, на поверхности которого плавал бело-розовый зефир. Он очень любил сладости и радовался такому изобилию. Немедленно захотелось попробовать.  Егор потянулся , пытаясь  выловить одну штуку, но не удержался и плюхнулся в вязкую жижу.   И это ему отчего-то не понравилось. Сейчас    сладость,  расползаясь, заклеивала  ему нос, рот, мешала дышать. Попытки выбраться только приводили к тому, что он всё сильнее увязал, будто это и не озеро вовсе, а болото, местные жители которого– кикиморы разные, анчутки крепко держат его, радуясь добыче. Егор стал трепыхаться и…, наконец, вынырнул…  из сна. Открыв глаза, он не сразу поверил  тому, что спасен, и никакой угрозы  нет, да и не было. Правда, голова была тяжелая, руки и ноги казались неподъемными.  Он оглядел спальню.  Безусловно, он знал , как она выглядит, и ему не нравилась она,  но мирился. А вот после такого сна, это место для встречи с Морфеем стало видеться ему особенно чудовищным. Егор разозлился и даже плюнул. Это всё она, жена виновата, превратила спальню в бело-розовую шкатулку. Не спальня, а зефир какой-то приторный.  Прямо как во сне. Только еще с разными кружавчиками, оборочками.  Тьфу. Правда, он  был не против, когда Алиса  решила заняться преобразованием. Нет , не то , что был не  против,  а просто самоустранился. Признаться,  он не любил всякие такие грязные дела-работы, вырывающие человека из привычного ритма. И вот вам… Полюбуйтесь, не комната, а дамская шкатулка. Конечно, какой тут сон?  Одни ужастики  и снятся.  А Егор-то  надеялся сегодня выспаться и провести время так, как ему захочется, заняться, например…  Чем же он собирался заняться в отсутствие жены…, которая еще вчера укатила на дачу?  Надо же забыл! А-а-а ….ничегонеделаньем.  Ведь он один в квартире.  В кои –то веки выпадает такая возможность. Но сначала надо хорошо выспаться! Ведь эта овца – Алиска всегда поднимает чуть свет и тащит куда-то. А он устал… Может человек устать? Вот и он …устал… Егор  крепко зажмурился , надеясь, что сон вернется.  И вот , вроде бы,  Морфей, уже ласково обнял и потянул в приятный омут. И бывает же такое. Егор снова оказался  на берегу того самого злополучного сладкого озера. Только теперь из него выглядывала  голова прелестной юной кикиморы ,  медово улыбающейся и протягивающей ему розовый зефир. Она была так мила и очаровательна, что Егор   уже готов был взять лакомство ,  а, если повезет, и позабавиться немного, забыв, что это совсем не живая девушка, а кикимора и добра от неё нельзя ждать. И тут  увидел, как  над  озером появилась туча, которая приближалась к нему и злобно жужжала.
–Пчелы!– сердце Егора забилось, как пойманная в силок, птица.– Им не понравился конкурент! –И мужчина кинулся бежать, споткнулся и опять проснулся…Но жужжание не прекратилось. Егор тряхнул головой, сбрасывая остатки сна и только теперь понял, что так противно может жужжать  только телефон. На дисплее высветилось имя жены.
–Не брать, бежать…,– Егор скукожился. Ничего хорошего он не ждал,– нельзя не брать трубку, хуже будет,–  мысли скакали кузнечиками,– алло,– нехотя отозвался он.
–Почему не берешь трубку?! Спишь что ли? Это в десять-то часов?!– в голосе жены послышались подозрительные и одновременно недовольные  нотки.
Надо было срочно развеивать ее сомнения.
–Да ты что , дорогая,– фальшиво возмутился Егор,– посуду мыл и не слышал,– и тут же чуть не откусил себе язык. А вдруг и правда, в раковине есть грязная посуда, и теперь придется её  мыть. Он засеменил на кухню и тихонько облегченно вздохнул. Чисто.
-Ну-ну…,– жена сменила тон на повелительный,– собирайся и приезжай на дачу. Травой всё заросло, мне не справиться.
Ох, только не это.
–Да, наверное, не так уж много… Знаю тебя- чистюлю,– залебезил Егор.
–Приезжай ,– приказала жена,– нечего вилять…
–Ох, да у меня планы…
–Знаю твои планы,– отрезала Алиса,–  спать, да телевизор смотреть. Немедленно!
–Не получится немедленно-то,– голова Егора усиленно работала,– ты же не дала сказать. Я колесо проколол. Вот иду  на стоянку, чтобы поменять, да машину помыть надо…,– придумывал он на ходу.
–Так делай быстрее и приезжай. Ночевать здесь будем…
–Ладно-ладно , солнышко мое,–  верещал Егор в уже пиликающую трубку. Наконец, он понял, что жена не слышит и выругался,– вот черт, опять пропали выходные,– ну ничего, он выторговал время на замену колеса, мытье машины и еще что-нибудь придумает. Поедет вечером. Всё меньше дел на даче достанется. А пока… Настроение испорчено, надо и поднять его.
– Надоело всё и жена осточертела вместе с дачей,– думает Егор,–пойду-ка я прошвырнусь…,– решил он,– может кого из приятелей встречу.
И выкатился из подъезда. И тут же замер, зажмурившись. Солнце плавилось. Казалось, оно растекается по всему небу. Было жарко, глазам ярко, а в целом весело. Легкий ветерок лохматил деревья, гонял мусор по двору. Одним словом , развлекался. Он подтолкнул Егора в спину, иди, мол, чего застрял, не мешай веселью, не видишь разве, вон пес с радостным лаем носится за своим хвостом, чирикают воробьи, а ты встал пнем, мешаешь только. Тут ворона пролетела, обдула крылом, будто веером и , усевшись  на ветке, косит своим черным оком. Тоже, видимо, не одобряет угрюмого настроения Егора.  И пошел Егор , куда глаза глядят…. А навстречу – чудо чудное, диво дивное. Барышня распрекрасная , стройная , с бедрышками пышными в прозрачном, розовом, как во сне,   платьице, которое  не скрывает ничего, да и заканчивается там, откуда ноги расти начали. Надо сказать, красивые ножки, как у козочки тоненькие, да ровненькие. Но не это самый прекрасным ему показалось, не глаза, хоть они, как говорят, зеркало души, не носик. Всё это, наверное, присутствовало, но Егор  как –то не заметил… Вот  губы… Это да!  М-м… Этакие толстенькие  ягодки- помидорчики, яркие,  чуть вывернутые, как у негров случается. Он такие только по телевизору  и видел.  Так и  захотелось   сразу поцеловать эти сочные вишенки. Егор-то хоть и живет в наше время, не знаком со всякими женскими штучками –дрючками. Не знает, что силикон дамами  используется , дабы украсить себя, а не только там для окон, дверей и прочих ненужностей для женщин.  Так залюбовался, что рот открыл и за девицей потопал, как бычок на веревочке.  Забыл он, что на дачу жена велела прибыть, да и про  саму жену тоже не вспомнил. А чего про неё вспоминать?  Эта ноша уже не очень-то радует, а всё тяжелее становится.  Идет, значит, а девчонка хихикает. Вот она в дом вошла, Егор за ней, она в квартиру и Егор   за ней хотел  было нырнуть, но девчонка притормозила его.
–Ты куда это направляешься?– молвит ласково и губки складывает  сердечком алым.– Я разве звала тебя?
А Егор и слова вымолвить не может. Стоит , переминается с ноги на ногу, да мычит…
–Понравилась я тебе?
Он только головой трясет.
–Хочешь жить со мной?
Опять трясет головой.
–Ну, забредай, будешь как бы мужем моим. Ты мне тоже здОрово понравился.
Так и стали жить вместе Егор и Анютка.  Не вспоминает свою былую жизнь Егор, словно и не было её вовсе. Живут месяц, живут два….  Замечает Егор , что как –то скучновато-то стало жить. Анютка ни говорить не хочет, ни выслушать не может. А как же без этого? Люди ведь . Им и общение требуется. Стал задумываться Егор,  да и видит,  что  Анютка  тоже тяготиться вроде стала, то задержится надолго, то вовсе не придет. Ему  же жена родная вдруг вспоминаться начала, как познакомились, как дружно жили, да много чего еще… Друзья опять же… в гости заходили.  И так  Егору домой вдруг захотелось, и губы Анюткины больше не прельщают. Да и хорошего-то, как оказалось, ничего в них нет.  Неестественные, плотные, твердые,  холодные всегда. А у жены… Сердце прямо заходится, когда целуешь  мягкие, податливые уста.  Затосковал Егор, просто места себе не находит.   Решил он поговорить с девушкой.
–Ой, как ты прав! Надо сделать паузу в отношениях,– обрадованно  затрещала Анютка.
Не стал Егор поправлять девушку, что не о паузе он мечтает, а хочет уйти совсем, ведь жена ему сниться стала, родная такая с теплыми, ласковыми губами.
 В то утро небо хмурилось, лохматые тучи, словно барашки  расползались по небосводу  , а Егор возвращался домой. Шел и колени подгибались. А вдруг Алиса прогонит , так сказать от ворот –поворот. Тихохонько открывает дверь, идет мимо кухни, а там жена пироги вертит. Какие-то уже пекутся…Аромат стоит…Егор даже слюни глотает. С Анюткой-то пянсе это противное лопали. И так жалко себя стало Егору , что она даже всхлипнул. А Алиса, как ни в чём не бывало, будто он мусор выносить выходил,  буднично так говорит:
–Иди в душ, да чай пить будем…
И полетел Егор в душ. Так спешил, что о пуфик споткнулся, упал, но не огорчился даже. Стоит в душе, вода журчит , а ему петь хочется…. И слышит тут телефон звонит. Жена трубку взяла, да тихо так говорит:
–Не сегодня, дорогой. Мой нарисовался, не сотрешь. Конечно , люблю. Сделаем паузу…
–Паузу… И тут пауза,– настроение прямо в бездну рухнуло. Затрепетало  внутри у Егора, заклокотало, хотелось выскочить, да трубку об пол швырнуть, а жену за волосья оттаскать, наорать,  чтобы знала место свое. Уже и двинулся, да вовремя опомнился. Вспомнил вдруг, что у самого-то не только нос, но и всё рыло в пуху, ведь сам явился-то никак не из командировки. Вспо-омнил, хотя обычно мужчины о своих грешках забывают сразу же, как только одну ногу в дом пустят. Скрипели зубы, искры обиды и злости сыпались из глаз.
–Променяла меня коза драная…, быстро же замену нашла….Или была?– мысли  скачут, будто кенгуру. От такого оскорбления хотелось…Ой, да много хотелось такого прямо страшного сотворить,  но Егор мужественно молчал. А как не смолчать-то? Ведь у Алисы нрав отнюдь не лисий, выгонит, как пить дать выгонит…
–Ишь ты любимый уже завелся… Прилип, как клоп какой…Ну, ничего, разберемся… ,–мысли крутились быстро, точно шестеренки в станке. Он понимал, сначала надо снова утвердиться в своем доме, а уж потом… Что будет потом, он не успел решить.
–Егорушка,ты скоро?– медовым голоском пропела Алиса.
–Вот стерва! Знает кошка, что виновата…,– Егора опять затрепыхало.
А потом пирожки, горячий чай разморили его и он крепко уснул, прямо сидя на диване перед телевизором. Проснулся, когда совсем стемнело, в окно заглядывала бледная физиономия луны и ехидно улыбалась. Егор сразу вспомнилось  всё, но он не дал своим думам ходу, ведь не уснешь потом. И, повернувшись на другой бок, он  опять уснул.
–Завтра видно будет… ,– только и подумать успел.

И жизнь двинулась дальше. Завертело , закружило, в любовь окунуло. Вроде любовь прежняя, но как будто заново началось узнавание, понимание. И… Как прекрасно  было снова открывать жену, любить, и чувствовать, что любим … Он чувствовал себя возрожденным, точно феникс из пепла, счастливым и почти юным.  Образ Анютки потускнел и стерся, лишь иногда, словно в густой дымке , легком сне чудились её протянутые руки и сложенные сердечком губы. Он бежал от этого видения, бежал, пугаясь повторения  этих снов. Они казались страшнее, чем те сладко-сиропные розово-белые. В любви и согласии прошло месяца три и вдруг…
Это раннее утро было ясным, ярким… Солнечные хохотушки весело резвились, прыгая по листочкам, траве, подсушивая сверкающие росинки. Они радовались и, казалось, всё вокруг тоже радостно сияло– и окна домов, и очи проносившихся автомобилей,  ликующе звенели трамваи. В этот самый момент и вышел из дому Егор. Он расправил плечи,  глаза его счастливо лучились. Жизнь радовала его, и он ей тоже радовался. На скамейке у подъезда  , словно на троне, восседала соседка бабка Надя в цветастом платье и была похожа на огромную клумбу.  Она тоже радовалась такому чудесному дню. Дома ей было скучно. А здесь, на скамеечке можно многое услышать, увидеть, а  потом… рассказывать- рассказывать, пока язык не устанет.  Егор поздоровался с соседкой и хотел побыстрее сбежать, дабы не зацепил бы его её язычок, как со скамейки напротив, которая пряталась под буйной листвой клена , выплыло знакомое  розовое облако. Оно  сделало умильную рожицу, слепило губки сердечком, ведь ничего другого не получалось, и с восторгом бросилось на шею Егора к великой радости бабки Нади, глаза которой заблестели от ожидания сенсации. Это надо же какая-то губастая фря на шее соседа повисла. Егор попытался оторвать руки Анютки от себя, но она , похоже приклеилась намертво.
–Люблю-люблю,– шептала она ему куда-то в шею, – я нашла тебя , и мы теперь вместе пойдем домой.
–Куда-а? Я дома. И с тобой мы расстались уже. Ты ведь сама хотела. Помнишь? – Егор , наконец, отлепил Анютку от себя.
–Ну, че мой пупсик такое говорит?!  Никто тебя ведь не полюбит, как я, никто не приголубит бедненького…  Я ведь паузу брала…
–А я совсем ушел….! И не смей меня так называть!– рявкнул Егор и оглянулся на бабку Надю, у которой уши , казалось, выросли и сами вылезли из-под кокетливо завязанной на макушке косынки. Ему не хотелось, чтобы такое событие обсуждал весь дом. Тем более, что об этом с тайным удовольствием в первую очередь поведают Алисе. И могут разрушить их жизнь… А у них так сейчас всё чудесно.
– Ну, чего ты? – капризно надула губки Анютка.– Ты не мог совсем уйти, я знаю,– лепетала она, прижимаясь всем телом к мужчине,– я же знаю, ты любишь меня.
–Нет! Не люблю. Я понял, что мне нужна только моя жена.
–Это не так! Ты зачем такое говоришь? –сияла Анютка.–Любишь!
–Я тебя провожу ,–он подтолкнул девушку. Надо было увести её во что бы то не стало, увести подальше…А та, радостно улыбаясь, повисла на его руке, шепча глупые слова любви.
Оказавшись вне  внимания соседки, Егор остановился.
–Больше сюда не приходи. Поняла?
–Поняла,– кивнула Анютка,– сам придешь. Ты же меня любишь.
–Не люблю!– взвизгнул Егор.
–Любишь. Ты просто сам еще не понимаешь,– Анютка была невозмутима.
–Иди домой. Мне надо на работу.
– Но… ведь выходной,– наморщила она свой носик.
-А я работаю!– отрезал Егор.
–Хорошо, пупсик,- покладисто согласилась девица,– вечером жду…,–и она прилепилась к губам Егора.
В кустах что-то зашуршало. Егор оглянулся. В зарослях мелькнуло пестрое платье бабки Нади.

Напрасно Егор решил, что вот теперь он расстался с Анюткой совсем, ведь сказал ей о своей любви к жене. Но  плохо знал он  эту девушку. Она принадлежала к той породе людей, о которых говорят « её в дверь, а она в окно» или ещё куда.  Не дождавшись вечером, Анютка стала встречать Егора везде, уверяя, что он тоже любит её, просто сам того не ведает. Наведалась и к Алисе... Мирная жизнь превратилась в тихую войну. Егор выдохся первым и уже из его уст сыпались угрозы. Он кричал, что убьет Анютку когда-нибудь, а та только улыбалась и говорила, что он любит её и скоро сам поймет ,  нужна ему именно она , а не эта мымра–жена.

Алиса снисходительно смотрела на этот балаган. Особого сочувствия к мужу не испытывала, хоть и любила. Она считала, каждый сам должен вытаскивать себя из того болота, в котором оказался по –собственному желанию.

Анютка убеждений не меняла.
 И только Егор метался, не зная пути в свое счастливое и спокойное прошлое.  И вот однажды измочаленный и пугающийся каждого куста, ибо под ними ожидал теперь  всегда увидеть Анютку, отправился на автостоянку за своим автомобилем.  Дома его ждала Алиса  со скатертью-самобранкой. Они собирались на пикник.  Машин в это время было уже немного.  Народ  желал воспользоваться чудной погодой и отдохнуть от дел. Егор медленно шел, поглядывая по сторонам. Взгляд лениво блуждал, не останавливаясь. Да и чего там было разглядывать? Всё знакомо уже и приелось до изжоги. И вдруг что-то  странное мелькнуло. Глаза его зацепились и надо было сделать усилие , чтобы отвести их. По  автостоянке бродила  очень молодая  прозрачная дама  в белом платье , сшитое по моде позапрошлого века, в шляпке, в руках она держала ажурный зонтик.  Она двигалась медленно , не утруждая себя обходом   машин, деревьев, просачиваясь сквозь них,  и будто что-то или кого-то искала. И тут взор её остановился на Егоре. Он заметил, что лицо её было бы очень привлекательным, если бы не странная бледность, темные глаза казались огромными. Дама смотрела, а у Егора мурашки бежали по коже, волосы на голове шевелились,  будто от ветра, хотя такого не наблюдалось. Он вспомнил! Вспомнил легенду, рассказанную  не раз водителями,  в которой говорилось, что один день в году по  автостоянкам ходит дама. Её сбила  именно в этот день карета, и она погибла , а это был  день  её  свадьбы. Как случилось такое, никто не говорит.  Но теперь все знают, что  именно в этот день она ищет жертву  среди водителей и губит её. Егор слышал об этом , но никогда не верил, и вот это видение… Он лихорадочно стал вспоминать, какой же сегодня день и оказалось, что  тот самый … Между тем, дама медленно приближалась к нему. Егор сделал над собой усилие и отвел глаза. Он решил, что надо быстрее уезжать. Сев за руль, он в спешке уронил ключи. Наклоняясь за ними, он внезапно почувствовал сильный холод и странный аромат… Такой запах могут иметь умирающие цветы. Он резко сел и замер. Рядом с ним сидела дама в белом, её темные глаза пристально следили за Егором.
–Поехали,–  шепотом то ли спросила, то ли приказала она .
–К-куда?
–Покатаемся,– усмехнулась  она ,– ты не бойся, я спасу тебя.
–От-тчего?– внутри Егора всё похолодело.
–От тебя самого. Я же знаю, что тебя достали твои дамы…Одна слишком  любит, другая преследует тебя… Тебе же от всего этого не очень сладко. Верно?
Егор кивнул:
–А как вы спасете?– переставая бояться,  заинтересовался Егор.
–Узнаешь, а пока прокатимся.
Они выехали со стоянки , выбрались на шоссе, и тут машина перестала слушаться Егора. Она неслась с такой скоростью, что , казалось, сам ветер не сможет догнать, даже если сильно захочет. Мелькали здания, затем деревья, вслед неслись свистки….Егор пытался тормозить, хоть как-то управлять, но  ничего не выходило. Возникшая из ниоткуда, тоска сжала его сердце, предчувствие  неминуемого отключило другие мысли, кроме одной .
–За что? Почему я?
И услышал тихий шелест:
–А почему я была тогда?  Ты хоть  будешь спасен от своих метаний… Будешь спокоен, будешь счастлив…
–А вы разве счастливы?– хотел спросить. Хотел…
Внезапно руль повернулся, и автомобиль врезался в огромный дуб на обочине. Посыпались искры из глаз, острая боль, темнота и…покой…