Так чисто, что даже плюнуть негде...

Сотрудники правоохранительных органов давно заметили: асоциальное поведение подобно эпидемии. Даже люди, изначально не склонные нарушать правопорядок, начинают игнорировать законы, если видят, что и другие поступают так же.

Более того: если безнаказанно нарушается одно из правил, люди позволяют себе нарушать и другие. Но даже во времена самых страшных эпидемий встречаются индивидуумы с сильным иммунитетом. В нашем случае – те, которые оказываются сильнее стадного чувства. Сильнее бессознательного посыла «делай, как все».

Давно известно: если кто-то бросил мусор в чистом месте, вскоре здесь образуется помойка. Почему? Во-первых, люди склонны «обезьянничать» - подражать друг другу. Во-вторых, считают: если кому-то можно нарушать порядок, то почему мне нельзя? Оказывается, этот же принцип действует и в сфере криминала, то есть безнаказанное нарушение общественных норм может нарастать, как снежный ком. Эксперты считают: если пресекать даже мелкие, на первый взгляд, проступки, то вскоре система правопорядка начнет поддерживать саму себя.

Эту теорию выдвинули еще в 1982 году криминалисты Джеймс Уилсон (J.Q. Wilson) и Джордж Келлинг (G. L. Kelling). Сегодня она известна как теория разбитых окон.

Уилсон и Келлинг утверждали, что преступность - это неизбежный результат отсутствия порядка. И что безнаказанность в малом ведет к росту серьезных преступлений. Свою идею они поясняли на таком примере: если окно разбито и не застеклено, то окружающие решают, что можно безнаказанно присоединиться к этому вандализму. В результате незримый сигнал распространяется на всю улицу и даже на весь район. Сигнал, призывающий к более серьезным преступлениям.

Правда, с этим утверждением соглашались сначала не все ученые. Но, как известно, лучшее подтверждение теории – это практика. Итак: Нью-Йорк 1980-х годов. Ежедневно здесь совершалось более 1 500 тяжких преступлений, в том числе 6-7 убийств. Одним из наиболее криминогенных зон было нью-йоркское метро. Грязное, плохо освещенное, разрисованное граффити. Ездить в такой подземке было опасно даже днем.
 
Но вот в нью-йоркском метрополитене сменилось руководство. И новый директор Дэвид Ганн начал борьбу с… граффити. Ему пришлось выслушать немало критических замечаний в свой адрес, а также советов заняться серьезными проблемами – обновлением техники, пожарной безопасностью, пресечением преступности…

Но Ганн стоял на своем. В конце дня разрисованные вагоны тщательно вычищались и отмывались. К концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. Как говорится: «у вас тут так чисто, что даже плюнуть негде».

В 1990-м году на должность начальника транспортной полиции Нью-Йорка был нанят Уильям Браттон. Он последовал примеру Ганна: вместо того, чтобы бросить все силы на борьбу с тяжкими преступлениями, он направил свою энергию на охоту за безбилетниками. Браттон был убежден: как и граффити в нью-йоркской подземке, огромное число «зайцев» - это показатель отсутствия порядка и безнаказанности. А, следовательно, это сигнал для совершения более серьезных преступлений.
 
В ту пору почти 170 тысяч пассажиров фактически вламывались в метро бесплатно: перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. Однако, напомним, поступали так не все. Многие продолжали платить за проезд. Об этом феномене мы и поговорим чуть позже. Итак, Браттон выставил возле турникетов большое количество полицейских. Их задача была – задерживать «зайцев», надевать на них наручники и заставлять стоять на платформе у всех на виду. Потом их отводили в полицейский автобус, где обыскивали, снимали отпечатки пальцев и пробивали по базе данных. Как выяснилось, «зайцы» нарушали правопорядок не только по части оплаты проезда: многих разыскивала полиция за серьезные правонарушения, а у некоторых при себе находили оружие. И вот благодаря борьбе с безбилетниками уровень преступности в подземке резко пошел на убыль.

В 1994 году мэром Нью-Йорка стал Рудольф Джулиани. Он назначил Браттона шефом полиции города. Нетрудно догадаться: с тех пор полиция начала жесткую борьбу с мелкими правонарушениями. Задерживали всех, кто демонстрировал асоциальное поведение: бросал мусор, прыгал через турникеты, разрисовывал стены, попрошайничал. Тех, кто мочился на улице, сразу отправляли в тюрьму.
К концу 1990-х годов криминальный Нью-Йорк стал наиболее безопасным городом Америки.

В скобках замечу: в СССР в те же годы с мелкими правонарушителями боролись народные дружины, нарушителей трудовой дисциплины и «несунов» судили товарищеские суды, пьяниц отправляли на лечение в медвытрезвители, а московский метрополитен напоминал, скорее, подземный дворец, чем нью-йоркскую подземку.

Но вернемся к практическим «экспериментам» Ганна, Браттона и Джулиани. По мнению ряда социологов, достигнутые ими результаты нельзя было назвать абсолютно корректными с научной точки зрения. Ведь корреляция не объясняет причинно-следственные связи между изучаемыми явлениями. Например, чистота вполне может быть не причиной, а следствием низкого уровня преступности и т. д. Поэтому многие эксперты сомневались в действенности теории разбитых окон. В частности, оспаривалось утверждение, что несоблюдение окружающими одних правил может подталкивать людей к нарушению других.

ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО ЛОШАДИ...
Если в спокойно пасущемся табуне лошадей испугать 5% особей и «пустить их в бегство», то весь остальной табун тоже сорвется с места. Эта закономерность проявляется и у людей. Английские ученые доказали это экспериментально: пригласили студентов в просторный зал и дали им задание ходить по нему в любом направлении. Одновременно с этим 5-ти процентам участников эксперимента было дано задание: двигаться по четко обозначенному маршруту. В итоге весь зал начал двигаться по такому же направлению.
 
Почему так происходит? Есть такое явление - автосинхронизация. Суть ее в том, что если в какой-то общности 5% ее членов совершают одновременно определенное действие, то и остальные (хотя их большинство) начинает это действие повторять.
Для теории управления массами выводы можно сделать далеко идущие.

Канадский социолог Малкольм Гладуэлл в книге «Переломный момент» утверждал, что типы поведения распространяются подобно эпидемии. Гладуэлл - сторонник теории «силы обстоятельств», то есть он считает, что поведение человека - продукт социального контекста.

ЭКСПЕРИМЕНТ В НИДЕРЛАНДАХ
Социологи из Гронингенского университета (Нидерланды) также провели серию экспериментов на улицах своего города. О результатах они рассказали в одном из номеров журнала Science.

Итак. С велосипедной стоянки возле одного из магазинов убрали урны, а на рули велосипедов повесили рекламные листовки. В первом эксперименте стена магазина, возле которой была оборудована велопарковка, была идеально чистой. Задачей социологов было выяснить: сколько людей бросит ненужные им флаеры на асфальт (то есть нарушат порядок). Стали наблюдать – сколько народа бросит флаеры на асфальт, а сколько постесняется. В тот раз рекламные листовки бросили на землю 33% велосипедистов. Эксперимент повторили, но стену возле парковки размалевали бессодержательными граффити. Намусорили уже 69 % велосипедистов.

Думается, следовало бы провести и еще один эксперимент: посмотреть, сколько людей бросят флаеры на землю, если рядом есть урны (пусть даже стены размалеваны).

И все же, заметьте: даже при отсутствии урн 41% велосипедистов не стали мусорить! Получается, что «теория разбитых окон» верна для многих, но не для всех людей. Есть те, кто не подвержен стадному чувству.

Кстати, экономист Стивен Левитт был категорически не согласен с утверждением Гладуэлла, что падение уровня преступности в Нью-Йорке было связано с пресечением мелких преступлений. В своей книге «Фрикономика» Левитт связал сокращение уровня преступности с тем, что Верховный Суд США узаконил аборты, благодаря чему стало рождаться меньше нежеланных детей в малообеспеченных семьях. В качестве аргумента Левитт ссылался на то, что уровень преступности снизился во всех крупных городах, а не только в Нью-Йорке. Интересная теория, не правда ли?

"ОБЩЕСТВО ИМЕЕТ ТЕХ ПРЕСТУПНИКОВ, КОТОРЫХ ЗАСЛУЖИВАЕТ"
Конечно, поддержание чистоты и порядка – это очень хорошо, и это необходимо в любом случае. Но, думается, причины роста или снижения преступности кроются не только в этом.

Один из авторов концепции социального детерминизма - французский криминолог А. Лакассань  - известен как автор афоризма: «Каждое общество имеет тех преступников, к;;;;ых оно заслуживает». Эту фразу он произнес в 1885 году на первом Международном конгрессе антропологов в Риме.

В этой концепции подчеркивалась важность социальных условий, то есть социальная детерминированность преступности, ее относительная независимость от воли отдельного человека. Лакассань заявил, что, не изменив социальных условий, вызывающих к жизни преступления, невозможно снизить и ее уровень. Говоря проще, это как с почтальоном Печкиным в мультфильме про «Дядю Федора». Помните, Печкин объяснил, что он раньше был злым, потому что у него велосипеда не было.
 
Сторонники социального детерминизма считают, что причины преступности – объективные (т. е. не зависящие от воли людей). И, следовательно, преступность нельзя считать порождением эгоистических устремлений отдельных людей.

Естественно, весомые резоны в этой концепции есть. Но хотелось бы напомнить ее сторонникам о грандиозном социальном эксперименте под названием СССР: несмотря на «коллективную собственность на средства производства» и, казалось бы, все условия для полного искоренения преступности, были в то время и воры, и грабители, и убийцы и маньяки.

ЖЕРТВЫ ДУРНОЙ НАСЛЕДСТВЕННОСТИ
Есть и другая теория, объясняющая неискоренимость преступности врожденными свойствами отдельных людей. Не будем здесь говорить о выявлении преступников по внешним признакам, выделенным в 19 веке итальянским психиатром Чезаре Ломброзо. Эта теория уже неоднократно подвергалась резкой критике. Однако ее суть (что есть люди, изначально более склонные к совершению преступлений, чем другие) не так уж и смехотворна.

В тридцатые годы ХХ века психиатр Фридрих Штумпфль проанализировал родословные преступников: изучил семейные связи 195 рецидивистов и 166 мелких преступников. Непосредственно, а также по отзывам различных лиц было обследовано 1747 их родственников. Среди них он обнаружил значительное количество преступников. А вот среди родственников мелких правонарушителей их было значительно меньше. Почти все рецидивисты страдали психопатией (среди мелких правонарушителей психопатией страдало всего 14%). Эти результаты он обнародовал в 1935 гОДУ.

Вскоре после этого Штумпфль провел сравнительное исследование близнецов. Парное совершение преступлений отмечалось у 61% однояйцевых близнецов и лишь у 36% разнояйцевых. И тогда Штумпфль предложил стерилизовать людей, склонных к насилию и противоправным действиям.

Кстати говоря, стерилизация во имя расовой чистоты и в целях борьбы с преступностью действовала, например, в Швеции вплоть до 1976 года. Однако сегодня подобные меры признаны во всем мире негуманными.

Уже в 1978 году американский исследователь «практики удержания от преступлений» Самуэль Чавкин сетовал, что широко распространяются научные теории, объясняющие бурный рост насилия не социальными условиями, не средой, а дефектами нервной системы преступников. Дескать, они - жертвы дурной наследственности или страдают тем или иным заболеванием мозга, либо имеют лишнюю хромосому, либо подвержены воздействию всех трех факторов одновременно…

И вот – словно «эхо» его опасений! Не так давно финские ученые заявили в статье, опубликованной в журнале Molecular Psychiatry, что «преступность заложена в генах».
 
Они изучили ДНК почти тысячи преступников и пришли к выводу, что низкая активность гена МАОА делает более вероятным асоциальное поведение. Правда, лишь в том случае, если его обладатели росли в неблагополучной семье.

Но эта мутация преподнесла и другие сюрпризы. Например, в одном исследовании получен удивительный для многих ученых результат: вариант гена, который толкает мужчин на тяжелые преступления, вызывает у женщин, им обладающих, ощущение удовлетворенности жизнью, счастья. Получается, что этот вариант нельзя называть геном агрессии или преступности, точно также нельзя приписывать ему свойство делать человека счастливым. Корректнее сказать, что ген влияет на психологические особенности человека, но его проявление зависит от условий среды.

А КАК В РОССИИ?
В конце ХХ и начале ХХI веков в нашей стране был зафиксирован резкий всплеск преступности. Причины тому - системный кризис общества буквально во всех сферах. Закрылись многие промышленные предприятия и сельскохозяйственные объединения, в разы возросли безработица и бедность.

Контраст между бедностью и богатством с каждым годом все больше бросается в глаза и нарастает.

В результате, видимо, на все слои российского общества распространился правовой нигилизм. Он выражается в пренебрежении не только к традиционным правилам поведения в обществе, но и к уголовно-правовым нормам, в утрате доверия к коррумпированным правоохранительным органам и властным структурам. Похоже, мы сейчас живем в стране разбитых окон…