Синяя шкатулка 33

Катрин привезла крёстную и её штат в пригород Лондона — Хэмпстед.

Там принадлежал ей небольшой, но уютный дом. Дом содержался в чистоте и всегда был готов к вселению. Домоправительнице оставалось лишь распорядиться снять чехлы с мебели и застелить постели.

Невдалеке, на пологом холме расположился Кенвуд-хаус, принадлежавший хорошему знакомому виконтессы — Уильяму Мюррею, графу Мансфилду, который купил поместье за четыре тысячи фунтов почти сорок лет тому назад.

Поэтому она рассчитывала, что крёстная сможет общаться с этим весьма приятным и умным джентльменом, когда ей придётся оставить её. К сожалению узнала, что милорд не так давно скончался. Впрочем, его наследник Дэвид Мюррей вместе с супругой леди Луизой вознамерился здесь жить и продолжить благоустройство дома. Покойный граф был бездетен, поэтому охотно принял на воспитание племянницу Энн Мюррей и внучатых племянниц Элизабет Мюррей и Дидону Элизабет Белль. Последнюю, четырёхлетним ребёнком в 1765 году привёз к нему его племянник — сэр Джон Линдсей, капитан британского военного корабля, базирующегося в Вест-Индии. Она родилась от его связи с рабыней-негритянкой. Граф и его супруга крестили Белль, дав ей имя Дидона - в честь легендарной царицы. В то время в доме уже росли девочки: старшей Луизе шёл восьмой год, а младшей Элизабет Мэри было всего пять.

Граф и графиня надеялись, что маленькая мулатка станет подружкой для Элизабет, так как более старшая Луиза не хотела водиться с кузиной. На это были разные причины. Элизабет привезли после смерти её матери — немецкой баронессы, и она плохо говорила по-английски. И в мужья Луизе прочили отца Элизабет Мэри — Дэвида Мюррея, виконта Стормонта, новоиспечённого вдовца, который старше её на тридцать лет.

Через одиннадцать лет Луиза вышла за него замуж по расчёту, став мачехой Элизабет. Брак этот позволял получить имение и титул после смерти их общего родственника — покойного графа Мэнсфилда.

Когда пришло приглашение из Кенвуд-хауса, Катрин решила посвятить крёстную в запутанные родственные отношения их владельцев.

- Хозяин Кенвуд-хауса — сэр Дэвид Мюррей, виконт Стормонт и второй граф Мэнсфилд. Он ваш ровесник. Весьма почтенный господин, достойный уважения. Его супруга — леди Луиза гораздо его моложе. В доме так же проживает их дальняя родственница мисс Дидона Белль. Пусть вас не смущает, что она мулатка, имеющая шотландские и африканские корни. Я очень люблю Дидо, она на редкость умная, образованная и отзывчивая девушка. Предположительно, что мисс Белль взяли в семью в качестве подруги по играм для ещё одной воспитанницы первого графа Мэнсфида, который к сожалению умер, Элизабет, а позже собирались сделать из Дидо компаньонку. Образование девочкам дали одинаковое. Дидоне даже дозволяли появляться в обществе, когда в Кенвуд-хаусе собирались гости. Очень прошу, ради меня, быть снисходительной к ней.

- Конечно, моя дорогая. Я постараюсь ничем не выдать своё удивление от присутствия среди гостей темнокожей девушки.

- Ещё хочу предупредить, что англичане за маской полного самообладания и внешней учтивости, скрывают негативные эмоции. И у них своеобразный юмор. Не поражайтесь, когда на стол подадут гробы. Так они называют пироги в форме коробков с крышками, внутри которых разнообразная начинка, иногда включающая живых птиц.

- Хорошо, что не фигурки в виде мертвецов, - натянуто улыбнулась маркиза, который вовсе не улыбалось есть пирог, в котором потапталась птица. Ладно если только перо обронит, а если....

- В последнее время в моду вошли сойки с мёртвыми мухами. Нет, это только название. Насекомых в них нет, - успокоила виконтесса встревоженную крёстную.

- Наверное, стоит перекусить дома. А то от одного их ростбифа с кровью у меня будет несварение желудка, - подытожила маркиза, берясь за сонетку.

В Кенвуд-парке гости собрались впервые через восемь месяцев после смерти первого графа, и это не являлось следствием траура. Виконт и виконтесса Стормонт, нынче новые владельцы поместья и графского титула, были заняты перестройкой, замыслив возвести два флигеля с северной стороны здания. Пока те ещё строились под руководством молодого и амбициозного архитектора Джорджа Сондерса.

- В результате этих зданий у нас появится ещё одна столовая и музыкальный салон, а также хозяйственное крыло с кухней, спальнями, пивоварней и прачечной, - поделилась с гостями леди Луиза.

А её супруг показал собравшимся новые ворота, новую ферму и конюшню.

Среди гостей Катрин знали немногих. К числу её знакомых относились

родная дочь второго графа Мэнсфида от первого брака - Элизабет, вместе со своим мужем сэром Джорджем Финч-Хаттоном, членом Королевского общества. Ещё она была немного знакома с Арчибальдом Кэткартом — младшим братом Луизы. Этот молодой человек вёл праздный образ жизни и относился к числу вертопрахов, живущих за счёт родственников. Он прибыл сюда вместе с их младшей сестрой- Шарлоттой, болезненного вида девицей.

Луиза не без тайного удовольствия представила Катрин и маркизе своего двоюродного брата — лейтенанта Роберта Гревилла, младшего сына Фрэнсиса Гревилла, первого графа Уорика. Судя по всему, она симпатизировала этому красивому молодому офицеру.

- А где же Дидона Белль? - спросила после ужина Катрин. Она знала, что обычно в это время девушке разрешалось появляться перед гостями. Но сейчас её отсутствие затягивалось.

По лицу Луизы пробежало облачко.

- Она скоро появится.

Подозвав лакея, отдала распоряжение:

- Поторопите мисс Белль. Скажите, что о ней спрашивает виконтесса де Сен-Совер.

С натянутой улыбкой Луиза отошла к другим гостям.

Преподобный Томас Хатчинсон скривился и недовольно проворчал:

- Зачем вы напомнили об этой темнокожей? Отвратительное зрелище, когда дочь рабыни после ужина входит и садится с дамами, а после кофе ещё и прогуливается под ручку с одной из молодых леди.

Экзотика! (это слово Хатчинсон сказал, словно выплюнул) Но в ней нет ни красоты, ни благородства. Одно сплошное нахальство!

- Я не разделю ваше мнению по отношению к мисс Белль. Напротив, считаю её хорошо воспитанной и приятной девушкой. Недаром покойный граф Мэнсфилд сделал Дидону своим доверенным лицом, когда она выросла. Помнится, что вначале мисс Белль управляла молочным хозяйство и птицеводством в поместье. Затем исполняла обязанности его секретаря на протяжении несколькольких лет, вплоть до его кончины.

- Женщины не должны заниматься мужскими делами! - пафосно заявил преподобный Хатчинсон.

Катрин не стала спорить с глупцом, она с приветливой улыбкой пошла навстречу к Дидоне. При виде виконтессы лицо мулатки просияло.

- Катрин!

Виконтесса дружески обняла её.

Миссис Финч, скорее в пику мачехе, тоже снизошла до приветствия подружки детства. Остальные хранили неодобрительное молчание.

Маркиза де Буленвилье стала третьим человеком из присутствующих, кто не стал игнорировать бедную девушку. Она подошла к ним и попросила крестницу познакомить её с Дидоной. Потом обратилась к ней и сказала мисс Белль несколько ласковых фраз. Тут уж не выдержал хозяин дома — пожилой господин с ярко-голубыми глазами и мюрреевской ямочкой на круглом подбородке. Не обращая внимания на предостерегающий взгляд супруги, он подошёл к их маленькой компании и с шутливой укоризной сказал:

- А мы вас уже все заждались, Дидона.

Мулатка признательно ему улыбнулась.

После кофе Катрин с ней вышли в парк, основательно переделанный ещё при первом графе. В нём гнездовались нетопыри.

- Они после смерти графа мои единственные друзья, - сказала Дидона с невольной грустью. - Они, и ты Катрин. Новый граф — добрый человек, только его жена настоящая фурия. Луиза предложила мне стать служанкой в доме. Сказала, что хватит бездельничать, как при покойном графе.

- А что Элизабет?

- Миссис Финч даже не вспомнила бы обо мне, если бы не ты. Видимо, настало время покинуть дом, где я выросла и провела свои лучшие годы.

- Если хочешь, то я возьму тебя к себе. Я собираюсь поехать в Россию, мне может понадобиться секретарь.

- При твоём умении вести дела, вникая во все мелочи и не чураясь черновой работы, вряд ли. Я понимаю, что предлагаешь мне должность ради меня, а не ради нужды в помощнике. Ты и так  сильно помогла, когда убедила моего ныне покойного благодетеля платить мне тридцать фунтов в год за возможность заниматься интересным делом. Представляешь, что значит для меня эти деньги?! Мисс Элизабет получала от него на собственные нужды сто фунтов в год, а я — дочь рабыни зарабатывала целых тридцать фунтов, почти в два раза больше главного кучера и в три с половиной раза больше кухарки.

Я их почти не тратила. Накопилась приличная сумма. А ещё мой отец после своей смерти завещал мне почти пятьсот фунтов! И граф оставил для меня такую же сумму, а ещё ежегодную пенсию в размере ста фунтов стерлингов. Я теперь достаточно обеспеченная женщина. Скажу по секрету и только тебе, что собираюсь выйти замуж за Джона Девинье, управляющего. Он сделал мне предложение, но пока мы держим это в тайне. Не знаю, как этому отнесётся сэр Дэвид и Луиза.

- Я поговорю с сэром Дэвидом. Уверена, что он не будет возражать и не лишит твоего жениха места. Поздравляю с предстоящим замужеством и прошу заранее принять от меня свадебный подарок — чек на пятьсот фунтов. Думаю, молодой семье они пригодятся.

Прогулявшись по прогулочным тропам и полюбовавшись прекрасными видами на поместье, девушки вернулись в дом.

К Катрин подошла англичанка, некая мисс Аткинс, с которой хозяин дома — сэр Дэвид познакомил Катрин.

- Виконтесса, разрешите мне немного потратить вашего драгоценного времени, - вкрадчиво произнесла она, и с молчаливого согласия Катрин, отвела её в сторону.


На картине изображена Дидона и её кузина мисс Элизабет Мюррей. 1779 год