Это, любимая Бэйли, Декарт

     Конечно, и он не мог предположить самой возможности такой убийственной жары в этой юдоли, как обзывал упорно не находивший в многочисленных бистро и кафе привычной текилы доктор Паланга сущий Вавилоном Париж, но пока не высовывал носа из кондиционированной прохлады президентского люкса - не верил тому же доктору, каждое утро вбегающему в гостиную с новыми сводками, где ноли и количество жертв перемешались в каком - то безумном фламенко с очередным коррупционным скандалом, оптимистическими рожами киношных шлюх и вновь выходящих замуж звезд спорта, премьерами каких - то гнусных фильмов, замешанных на такой глупости, что Мария, охая и вздыхая, капала себе капли  " Диоз де Рохас " в отливающий зеленью перно, благодаря Всевышнего за незнание этого кошмарного наречия их временного пристанища. Но выйдя однажды на балкон, развлекая себя, ибо по бульвару проезжал в открытой машине Сигуэнса, осчастлививший старейшую страну истинной демократии - тьфу ! - своей персоной новой надежды человечества, хотя сколько их было, ведь эти же самые бараны превозносили Гитлера, а он, встав у колонны, прищурил глаз, умозрительно разнося тщательно напомаженную черноволосую голову из  " Манлихера " с телескопическим прицелом, он действительно почувствовал удушающую духоту, обрушившуюся на Иль - де - Франс в этом году, быстренько юркнул обратно, упал на кушетку и вот тут - то Паланга и порадовал его, швырнув на стол какие - то бумаги. Он просмотрел их, как привык просматривать котировки или статистические данные о новом урожае коки, контролируемом совсем другими людьми, вчитался и, побледнев, неверяще выдохнул :
    - Ты хочешь сказать, что все эти годы он ежедневно, как муравей, проносил в резиденцию динамит ?
    Паланга молча кивнул, а Мария, выглянув из спальни, зарыдала.
    - Каков негодяй, - только и сказал он, хватаясь за телефон.
    - Разница во времени, - шепнул доктор, но он - то знал, что команданте Чиос никогда не спит. Так и есть, через минуту с той стороны океана донеслись лающие окончания прилагательных, дожили : даже бандидос кроют почем зря его бывшего помощника по особым поручениям. - Три тонны динамита, дон Порфирио, три тонны !
    Он прикрыл трубку ладонью, закрыв глаза. Дождался, пока неистовый Чиос выплеснет злобу, а потом тихо приказал вырезать всех. Всю семью до седьмого колена, всю деревню, откуда выполз сто лет назад дедушка предателя, всю провинцию, коей не повезло с расположением деревни. Бросил трубку и закурил сигару.
    - Я понимаю, - осторожно начал Паланга, закрыв дверь в спальню, откуда доносились рыдания Марии, - когда ублюдки разговаривают разговоры, скорбя или ликуя, в конце концов, подонки ни на что иное и не способны, но мне не верится, что Обрегос действительно проносил динамит. Это же пилить ветку, на которой сам и сидишь.
    - Идея, Паланга, - ответил он, нервно потирая нос, - идея и ничего больше. Ради идеи люди всходили на костер, гибли под ковровыми бомбардировками, убивали и бывали убитыми текилой или героином.
    Доктор усмехнулся.
    - Вы не видели новых модных брючек - дудочек свиньи Невзорова ? - засмеялся Паланга, щелкая пультом тиви. - Семинара Несмияна ? Размежевания с любым, кто не платит в шекелях, ожившего нежданчиком Бабченки ?
    - Я хочу увидеть Урганта, - сказал Диац, положив сигару в хрустальную пепельницу, - услышать Градского, прочитать Быкова и умереть наконец.
    - Вы оба дураки !
    На пороге стояла, уперев кулаки в бока, Мария. Гневная и от того еще более красивая. Подошла и схватила сигару. Выпустила ароматный клуб сизого дыма в потолок.
    - Сегодня вечером в   "Лидо " Дита фон Тиз.
    Диац встал и пошел надевать смокинг. Доктор Паланга одобрительно подмигнул любовнице президента. А сигара постепенно скуривалась, превращаясь по обычаю сигар в серый пепел. Мария скользнула в вечернее платье, думая о всех перечисленных доктором свиньях - производителях слов. " Жаль, - думала она, тщательно накрашивая пухлые губы, - что Аушвиц - Биркенау больше задумчиво не дымит в стылое небо Польши, потому как таким свиньям лишь туда и дорога ".