Ричард. Рассказ

        РИЧАРД.


        Рассказ.

Такого ужаса и растерянности Ксения никогда до этого момента не испытывала в жизни.

Середина августа. Девять дней прошло после трагической смерти мужа в автомобильной аварии. Сидел на пассажирском месте. Травмы, не совместимые с жизнью.

 Вызов в милицию к следователю. Возврат связки ключей и механических часов, завод которых остановился в 18 часов - время остановки сердца.

Дни и ночи – в полной прострации: автоматические действия, ускользающие тотчас вопросы, выполнение чьих-то команд, фиксация начавшегося дождика, звон тарелок в столовой. 

Тихая просьба директора школы забрать вещи мужа из кабинета информатики и передать ей ключи. Инспекторская проверка кабинетов перед началом нового учебного года.

Пошли со старшей дочерью утром, к открытию школы. Одна мысль – как я буду теперь ходить по коридорам, заходить в учительскую, зная, что никогда не услышу больше его голос, не увижу его в компании молодых учителей за шахматной доской, в спортивном зале у волейбольной сетки.

Никогда! Это слово - пуля, пробивающая сердце навылет! Это звон разбившегося стекла на веранде, внезапно, от ураганного порыва ветра! Это разряд короткого замыкания на столбе у школы, когда искры осыпались на тротуар печальной мелодией прощания!

 «Никогда не говори «никогда»!» - повторила Ксения несколько раз, поднявшись по лестнице на второй этаж. Дочь остановилась внизу возле доски объявлений. Железная дверь в кабинет информатики в конце коридора была распахнута.

- А вдруг он там? Живой! – остановилась, сердце взорвалось сотней ударов в минуту. – Невозможно! Но ключ только у меня в руках!

Дверь была взломана – часть дверного косяка раздроблена каким-то металлическим предметом, топором или ломом так, что внизу на покрашенных досках пола валялись куски отбитого кирпича, а закрытый навесной замок остался висеть на согнутой щеколде двери. И лист кровельного железа не спас от взломщика.

В кабинете хозяйничали варвары. На учебных столах и полу – растерзанные тетради и учебники, компьютеры сдвинуты, опрокинуты. На учительском столе валяются микрокалькуляторы. Старинный сейф в углу открыт настежь с погнутой отжатой дверцей.

- Мама! Не прикасайся ни к чему! Нужно вызвать милицию! – дочь застыла за спиной в ужасе.

Приехавшие сотрудники начали опрашивать всех, но за прошедшее воскресенье никто в школе из учителей и администрации не появлялся. Сторожей вообще никогда не было.  Вывод был один: искали деньги или водку, а, когда ничего не нашли, – выместили свою злость на новых компьютерах, которые муж привез из областного центра в середине лета.

«Как же ничтожна благодарность учеников, которые боготворили своего «компьютерного гения», на чьи уроки сбегали с других уроков, пропадали здесь свободное время по вечерам, потому что с середины восьмидесятых годов мой муж стал первым и единственным компьютерщиком в районе. Первый стал разрабатывать и внедрять обучающие программы по другим предметам: физике, биологии, истории. Чудеса приблизившейся фантастической действительности заставляли многих мальчишек идти в вузы на факультеты математики и программирования», - эти мысли пугали Ксению. – Такая черная неблагодарность! Если не дети решились на этот разбой, значит, кто-то из родителей, знакомых. Но ведь они все учились здесь, в единственной районной школе. Сколько выпусков было у Ивана за тридцать лет? Трудно сосчитать!

 Чуть-чуть не ушла из школы совсем. Дочери и родители отговорили.  Погромщиков не нашли. Потери для школы были минимальные – украдено несколько дорогих микрокалькуляторов и сломанная дверь.

«Середина девяностых годов. Развал везде. Две дочери – студентки на очных факультетах городских вузов. Минимальные пенсии и стипендии. Нужно выживать и учить детей.  Сорок лет недавно исполнилось. Все капризы, отчаянье и тоску спрячь и будь сильной!» - твердила себе, когда собиралась на линейку первого сентября, сняв черный траурный платок.

Дочек накануне проводила на учебу в город. Дом опустел. Посмотрела на себя в прихожей в зеркало: да, осунувшееся лицо, одни зеленые глаза да нос, никакой косметики и прически, платье болтается, пришлось пояс искать.

Ксении дали классное руководство в пятом «Б» классе. Двадцать пять птенчиков из начальной школы, которые смущенно толпились рядом с родителями, оторванные от привычной обстановки отдельного здания, где все было знакомо. А тут – громадина трехэтажная, сотни чужих лиц, гвалт и музыка, новые учителя и кабинеты.

Класс попался сильный – много отличников, хорошистов. Две трети учеников – мальчишки. Родители напряжены – сочувствуют горю классной и переживают. В селе - жизнь каждого на виду. Вдруг озлобится, замкнется в себе, хотя «война план покажет». Учить математике – это не рисование или пение – каждый день будет с детьми встречаться.

В теплое воскресение отправились классом в поход. Когда прошли с учениками два километра до ближайшего леска, то в запланированном месте за мостом теснилось больше десятка машин, а на поляне по периметру вокруг уже притушенного костра на скатертях - самобранках ждали детей самые замысловатые закуски, фрукты и готовые шашлыки. И, соответственно, винно-водочные бутылки для родителей. Оказывается, так было принято с первого класса.  Возмущаться не стала, но, когда вечером наигравшихся детей стали загружать в машины, сказала маме, избранной председателем родительского комитета класса, что в следующий раз дети пойдут в поход одни, чтобы стать настоящими туристами.

        В середине сентября Ксению рано утром разбудил дверной звонок. На крылечке ее одноэтажного домика стояла Алевтина Сергеевна, та самая деятельная мама – председатель.  Из большой спортивной сумки выглядывала потешная мордашка черненького в кудряшках щенка. И, что интересно, – глаз не было видно, только мокрая черная пуговка носика.

       - Ксения Андреевна! Выручайте! Мне сказали, что вы любите собак! У моей подруги в Волгограде муж занимается разведением и продажей породистых собак!  И они мне на юбилей подарили щенка! Обрадовалась – Аленка закончила начальную школу с отличием. С мужем мы развелись! Вы, наверное, знаете? Такой стресс для дочки! Думала – будет играть с кутенком, дите еще! Но две ночи у нас – бессонные!  Скулит собачка, диван порвала новый, ничего не ест и не пьет. Лужи на полу, ковры скрутили! Это просто горе, а не щенок! Дочь заявила вечером:

  - Мне он не нужен! Отдавай кому-хочешь! Или я уйду жить к бабушке!

- Вы же знаете – мы живем в двухэтажном элитном доме! А если он начнет гавкать среди ночи? Нас соседи на руках вынесут из подъезда! Ой! Дождалась!

      Со дна старой сумки на светлые босоножки Алевтины Сергеевны полилась тонкая струйка жидкости.

Она проворно вытащила щенка из сумки, посадила на деревянное крыльцо, носовым платком вытерла босоножки:

- Ксения Андреевна! Хоть стреляйте, но мне нужно бежать – на работу опаздываю! Щенок теперь ваш!

Ксения опешила. Такой красавец мог присниться только в самом волшебном сне! И беленькая полосочка под мордочкой на абсолютно черном кудрявом клубке вьющейся шерсти, даже без намека на глаза. Словно довольно объемная детская плюшевая игрушка!

 - А как его зовут? Сколько стоит это чудо? Это же фирменная порода! – Ксения подняла довольно тяжелого щенка, сразу решив, что возьмет кредит в банке, но щенка никому не отдаст.

- Нет, нет! Какие деньги! Мне его подарили! Только не возвращайте, пожалуйста! Аленке скажу, что его отдала охотникам! Это порода барбет – французская водяная охотничья собака. Считайте, что я вам его передарила! И надеюсь, что вы поладите с моей дочерью! Нам нужна в средней школе только золотая медаль! – эти слова донеслись уже с той стороны калитки.

- Так, уважаемая Ксения Андреевна! Дело подсудное – взятку приняла! – Ксения зашла в дом с щенком в руках. – Значит, у нас теперь будет королевский Ричард. Отлично! Коротко – Рич! Забрали тебя от мамки и братиков с сестренками! Постараюсь их заменить! И давай завтракать! Мне ведь тоже к первому уроку нужно! И в библиотеку!  Насчет тебя все подробности узнать!

 От миски теплого молока малыш не отказался, на творог посмотрел подозрительно, с кусочком хлеба начал играть. Старое детское одеяльце Ксения постелила в уголке за вешалкой, принесла туда щенка, начала редкой щеткой расчесывать сплошные кудряшки. И убежала в школу.

Много лет спустя, вспоминая свое депрессивное состояние, даже нежелание жить, двигаться, готовить еду, убираться по дому, проверять тетради, появляться в школе, где любая мелочь напоминала больно о страшной потере, Ксения поняла, что сумела вернуть свое самообладание, прежний оптимизм, только благодаря этому чудесному существу.

Но дома после уроков, стало ясно, что спокойная жизнь закончилась. Просяной веник был разгрызен на мельчайшие кусочки. Пластиковая миска с водой опрокинута. Вафельное полотенце валялось у порога, на нем – кучка помета.

- Так, друг Ричард, пошли познавать мир! Тебе здесь скучно, а мне оставаться дома тошно!

Домашний дворовый пес Дружок умер от старости два года назад. И его уход стал для всех трагедией. Его никогда не привязывали. На прогулках он всегда сопровождал своих хозяев и бежал впереди. Был очень дружелюбным, понимал и выполнял многие команды моментально, знал всех знакомых и родных, лаял на крыльце только на чужих. Он был членом семьи, прожив четырнадцать лет. Поводка дома не было. Ксения посадила маленького путешественника в сумку.

Бабье лето не торопилось на покой, хотя ночи стали прохладнее, и вода в реке уже не манила своей глубиной. Лесная опушка оглушила тишиной. Безмолвие застывших деревьев было под стать настроению, чтобы оглохнуть, ослепнуть и не видеть тех тропинок, где гуляли с Иваном, жгли костры, смеялись и радовались своему счастью быть вдвоем, а потом приводили сюда дочек, пели песни под гитару с друзьями, жарили шашлыки.

Ричард заскулил в сумке. Выпустила его на свободу, присела на прогретый солнцем обрывистый берег, наблюдая за малышом. Тот деловито обнюхал ближайший куст, подошел к кромке берега и вдруг, шагнув в воду, смело поплыл на середину речки, где было приличное течение.

- Ричард! Назад! Ко мне!

Ксения растерялась. Метров через пять река делала плавный поворот, кусты там стояли сплошной стеной, течение усиливалось, подхода к воде не было.

Она быстро сбросила босоножки и, как была в капроновых колготках, забежала по песку в воду, попала на глубину по бедра, но успела выхватить дрожащего храбреца.

Не было ни полотенца, ни кофты. И ничего лучшего не придумала, как закопать щенка и свои мокрые ноги в горячий песок. Колготки и юбку повесила сушиться на ветки. Легкая дрожь вскоре прошла, но картина на берегу требовала своего живописца: торчащая из песка круглая кучерявая голова забавного щенка, который даже не вырывался, и дама в модной шелковой кофточке и нескромных белых трусиках, засыпанных песком. Но кроме задумчивой реки и зелени кустов их никто не потревожил.

Купание в холодной воде последствий не имело. Боевое крещение нового друга прошло благополучно.

Из библиотечной книжки узнала, что барбетов выводят уже несколько веков во Франции. Первое упоминание датируется шестнадцатым веком. Это редкая порода, которую использовали моряки и фермеры, а также охотники на водоплавающих птиц. Барбеты не боятся холода и спокойно заходят в воду в любую погоду. Обладают плотной курчавой шерстью, не вызывающей аллергию. Очень сильная, крепко сложенная собака. А название «барбет» - от французского слова, перевод которого означает «борода».
 У Ричарда тоже через несколько лет выросла настоящая "мушкетерская" бородка.


К апрелю Ричард вытянулся, но свой угольный цвет не потерял. Зимовал в доме. Выучил многие команды. Был терпелив, дожидался хозяйки, стремительно выскакивал на снег и оставлял глубокие следы от желтой мочи.  Никаких лотков в доме ему не ставили. Это было удивительно.

 Спал на ковре в детской комнате возле дивана, на который перебралась Ксения. Никакие приказы и уговоры отправиться в прихожую не подействовали. Ночью Ричард посапывал, как ребенок. Иногда рычал. Интересно, неужели собаки тоже видят сны?

А   эти удивительные, все понимающие черные зрачки, в которые можно было заглянуть, только раздвинув длинные закрученные завитки на мордочке к большим висящим ушам. Разговаривала с собакой часами, иногда плакала. Слез Ричард не переносил. Он становился на две задние лапы, передние клал на колени и начинал жалобно повизгивать, словно говоря: «Перестань! Видишь, я тоже плачу!»  И Ксения торопилась из дома.

Они гуляли во занесенным снегом улицам, по замерзшей реке часами. И постепенно боль потери оседала незримо где - то глубоко в памяти.

Ксения старалась реже заходить в спальную комнату, забрав из нее в детскую все свои вещи, только, чтобы полить комнатные цветы и пропылесосить.

Во время мощного вскрытия реки и стремительного подъема воды она ушла на речку одна, закрыв Ричарда дома. Вспомнила его осеннее купание.

Мимо высокого правого берега стремительно неслись по течению огромные почерневшие льдины, сбиваясь во временные заторы. И эта торжественная мелодия весеннего обновления вместе с пронизывающим ветром настраивали на позитивное принятие правил жизни.

Из летних приключений запомнились случаи, когда на рыбалке Ричард надолго исчезал, почти никогда не гавкал, и однажды принес в зубах уже подросшего утенка. Положил у ног на берегу и победно начал вилять своим полукруглым хвостом.  Утенок был жив, засеменил к воде. Отучивать от заложенной природой в генах привычки охотиться было очень трудно. Но умный Ричард после нескольких таких случаев великолепно понял, что ему можно только пугать скрывающихся в зарослях камыша обитателей, но трогать нельзя. Охота была под запретом.

О повадках и характере этой собаки можно написать книгу.  Но самый интересный случай произошел через два года зимой.

По традиции перед Рождеством на неглубоком месте у переката устанавливали на льду специальную деревянную купальню. Лед  в тот год был достаточно прочный, но совсем рядом были видны промоины от течения. Прочный помост со специальными ступеньками и поручнями позволял всем любителям зимнего купания спуститься в ледяную воду в широкую,  специально вырубленную  в форме креста прорубь.

Добровольцы начинали купание еще ночью, после крестного хода и освящения воды. Но утром приток людей увеличился. Десятками подъезжали машины. Люди набирали из проруби выше по течению ледяную воду, а потом часами провожали восторженными взглядами и даже аплодисментами всех отважных мужчин и женщин, которые раздевались тут же, собираясь мужественно шагнуть в пятнадцатиградусный мороз почти нагишом в стылую воду, хотя за многие годы случаев серьезных простуд не было.

Ксения после уроков выпустила Ричарда из дома, взяла три полуторалитровые бутылки и, подняв воротник шубки, они направились по расчищенной дороге на берег. Набрала воды в бутылки, застыла в толпе любопытных.

Ричард по команде сел у ног на снег. Ему явно понравилось общество людей. К нему подбежали по очереди несколько хозяйских собак, но он их не удостоил даже взглядом. Все внимание было направлено на колыхающуюся в трех метрах в ледяном корыте воду. Он вскочил, потом сел, опять вскочил.

Он явно завидовал тем людям, которые трижды окунувшись, гордо выходили босыми ногами на снег, фотографировались, смеялись, радовались и гордились своей смелостью, внутренней победе над страхом. 

В этот раз среди купающих было много девушек и юношей. И, когда две девочки-подростки, взявшись за руки, спустились по ступенькам до воды, не решаясь сделать последние шаги, одна закричала пронзительно. И это был сигнал для Ричарда. Он тремя стремительными прыжками преодолел крутой склон и со льда ринулся бесстрашно в воду. Теперь закричали истошно обе девочки!  Но черный пловец загородил им спуск, выгоняя из воды! Полуголый отец выхватил сухих  девочек по очереди со ступенек и потащил по снегу в ближайшую машину. Народ в теплых пальто и куртках на берегу очнулся от столбняка и загудел. 

Ричард победно отряхнул свою шерсть на новых добровольцев купания и вернулся на свое место у ног Ксении. Процесс социализации прошел успешно.