ОГенри о современном положении России

Сегодня много спорят о том, как капитализм смог победить социализм в СССР. Так за счёт своих двух главных движущих сил – жадности и подлости. Давайте посмотрим, кто создал современную Америку. Для этого перечитаем маленький рассказик О*Генри «Дороги, которые мы выбираем». Трое предприимчивых людей грабят поезд на тридцать тысяч «зелёных». Одного из них убивают сразу – и доля подельников ощутимо увеличивается. Его подельник Боб  Тидбол откровенно рад:
— По пятнадцать тысяч на брата!
 Ещё бы! Ведь согласно сочинениям О*Генри, в это время продавщица получала в Нью-Йорке 5 долларов в неделю. Но главарь Акула Додсон не чувствует себя счастливым:
— Я думал, будет больше.
 Ибо отличительной чертой Истинного Капиталиста является патологическая жадность. Не хотел он делиться, т.к. жадность вперёд него родилась. Прав был простой бесхитростный разбойник Боб Тидбол:
 — Дело не в дороге, которую мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет нас выбирать дорогу.
Поэтому Акула и решил шлёпнуть своего подельника,  слишком бесхитростного, чтобы выжить в джунглях капитализма. Тем более, что и предлог подходящий имелся: Боливар не выдержит двоих. В своём последнем слове Боб заявил:
— Мы с тобой были товарищами целых три года, Акула Додсон. Не один раз мы вместе с тобой рисковали жизнью. Я всегда был с тобою честен, думал, что ты человек.
Примерно то же самое мог бы сказать Сальвадор Альенде Пиночету. Президент-социалист думал, что если он будет действовать по закону, то и с ним поступят по закону. А всё потому, что Акула Додсон не человек, а воплощённый Капитал. И нет такого преступления, на которое бы он не пошёл ради 300% прибыли.
Боб Тидбол продолжает:
-  Слышал я о тебе кое-что неладное, будто бы ты убил двоих ни за что ни про что, да не поверил.
Нельзя же быть таким бесхитростным, господин  Боб! Просто так не убивают. Убивают ради накопления первоначального капитала. Ведь денег всегда мало, а подельников всегда много. Закон избыточного населения при капитализме распространяется и на преступников.
 Далее приведём отрывок полностью:
«Лицо Акулы Додсона выразило глубокую печаль.
— Ты не поверишь, Боб, — вздохнул он, — как мне жаль, что твоя гнедая сломала ногу.
Ибо даже Истинный Капиталист способен на сострадание к ближнему, если это ему ничего не стоит.
»И его лицо мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома».
Или подлая рожа либерала, выглядывающая из почтенной вещалки «Эхо Москвы».
Вот так сколачивается в наши дни Первоначальный Капитал! Сказать по правде, Боб Тидбол свою долю всё равно бы прогулял, а Акула пустил в дело и исполнил свою мечту – стал загребать деньги. Ему всегда казалось, что он для этого и родился. В конце рассказа он уже не Акула капитализма, а  столп общества -- глава маклерской конторы Додсон и Деккер. И не где-нибудь в Урюпинске, а в мировом финансовом центре, на Уолл-стрит! Казалось бы, жизнь удалась до такой степени, что пора подумать о спасении души. Но тут сломал ногу в джунглях капитализма старый друг, который, несомненно, не раз выручал Акулу.
- Если он будет рассчитываться по теперешней цене, он должен будет лишиться всего капитала и продать свой дом, -- напоминает Акуле помощник.
Увы! В мире истинного либерального капитализма не бывает ни друзей, ни благодарности. Кто кого может, тот того и гложет.
»Лицо Додсона мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома.
— Пусть платит один восемьдесят пять, — сказал Додсон. — Боливару не вынести двоих».
Не принимается в расчёт даже то соображение, что старый приятель мог бы ещё пригодиться в будущем. Но ведь наши либералы живут по заповеди «Умри ты сегодня, а я – завтра».
«В Новом Багдаде, чтобы спасти свою шкуру, нужно остерегайся каждого, кто находится на соседней скамейке, рядом за стойкой, в комнате за стеной, в доме напротив, на ближайшем перекрестке или вон в том кэбе, - словом, всех, кто сидит, пьет, спит, живет, гуляет или проезжает мимо», -- предупреждает О*Генри. /»Кому это нужно»/.

Вот и писатель Быков признаёт: «Чтобы сделать Зло, должна быть какая-то внутренняя мерзость». Которой, добавим от себя, в избытке в нашем писателе. И эта мерзость прорывается и проглядывает наружу. Рыло либерализма  прёт сквозь пудру приличий.
 «У всех без исключения рыло в пуху», — честно рассказал однажды о себе и братьях по классу Мисаил Прохоров, 16-й самый богатый еврей в мире. Лучше не скажешь: именно рыло и именно в пуху.
Имя Михаил (Мисаил) в переводе с древнееврейского  означает «Испрошенный у Бога». Для России.

На всём протяжении человеческой истории, пресловутой Столбовой Дороги Человечества, на которой грабили Акула с Бобом,  и с которой свернули большевики, либеральной писательнице Латыниной мерещатся «кулаки, которые умели организовывать, много производить». И у них всё богатство отнимало государство или соседи.  Вы, наверно, уже и сами  догадались, что кулаки существовали не токмо в лапотной России. Вот и Акула драпанул от честного сельскохозяйственного труда в город «делать деньги». И он действительно умеет организовать. Отъём денег у ближнего. Его подельник говорит с восхищением: «А ведь ты оказался прав, дело-то выгорело. Ну и голова у тебя, прямо министр финансов. Кому угодно в Аризоне можешь дать сто очков вперед». По части главной общечеловеческой ценности -- первоначального накопления. Только вот производит Акула в основном вдов и сирот. Хотя в этой области, и в самом деле, сумел «много производить».
Да и  согласно российским добольшевицким  изданиям хорошо жили не самые трудолюбивые и не самые работящие, а те, кто нагло присваивал плоды их труда - кулаки. Это называется «выбиться в люди».
Об этом  свидетельствует пример самого О*Генри, которого просто обворовывали издатели.  Писателю Быкову не случилось об этом обмолвиться, зато  «случилось побывать на его могиле в Эшвилле, Северная Каролина. …  Могила была засыпана деньгами. Я сроду не видел ничего подобного. Цветы, конечно, покойнику тоже не нужны, но зачем ему мелочь? Уроженец Эшвилла торжественно пояснил, что О. Генри сел в тюрьму за растрату и вообще нуждался, и теперь американский читатель запоздало воздает своему кумиру, всю жизнь страдавшему от недостатка денег».
Из чего следует, что с доходами у писателя Быкова получше, чем у писателя О*Генри, который вряд ли сумеет посетить могилу писателя Быкова с ответным визитом.. К этому можно добавить, что перед смертью О*Генри  «внезапно выдохнул, почти простонал: “О, я не хочу умирать. Я совершенно утонул в обязательствах”. Попав в конце концов в больницу,  О. Генри дошел до приёмной, вывернул карманы и высыпал всю наличность на стойку. С собой у него оказалось всего 23 цента. Он пошутил: «Я слышал о людях, чью жизнь ценили в тридцать центов. Я вот собираюсь помирать и стою всего двадцать три».
Не удивительно, что с такими доходами один из наиболее крупных писателей начала ХХ века считал себя неудачником в высшей степени, словно насмотрелся передач  ельцинского дальновиденья, которое долбило непрерывно и круглосуточно: «Если у тебя нет «мерседеса» и миллиона – ты неудачник».
Причём потомственный неудачник: « Мой отец всю жизнь пытался изобрести чудесный двигатель. Ему это не удалось. Он был неудачником. Я всю жизнь думал написать очень нужную людям книгу… И вот… не пришлось…».
Это ж надо до такой степени заморочить человеку голову, чтобы он начал считать свои самые востребованные произведения бесполезными! Хотя один рассказ «Дороги, которые мы выбираем» превосходит все сочинения писателя Быкова, вместе взятые. Один такой рассказ написал – и можно считать, что жизнь прожита не зря. 
Писатель Быков не стал разубеждать писателя О*Генри в том, что тот неудачник – бедолага же не преподавал в лучших учебных заведениях и не выставлял везде лик свой так, что его – в отличие от Льва Толстого – «узнаёт каждый второй». Вместо этого писатель Быков напоминает, что писатель О*Генри то ли ограбил банк, то ли банк его ограбил – замешан, в общем. К тому же, «большую часть своих знаменитых рассказов, а также роман «Короли и капуста» он сочинил за десять последующих лет» после того, как откинулся с кичи. О*Генри осталось только воскликнуть вместе с Солженицыным: «Будь благословенен клоповник, что ты был в моей жизни!»
Господин Быков у нас ещё человеколюбец, другие прямо утверждают, что О.Генри - казнокрад, растратчик, каторжник. Ибо любому вору всё равно нужно оправдание. Обычно оно такое: воруют все, только одни грабят банки, а другие выносят что-нибудь по мелочи с родного предприятия.

И писатель Быков  делает такой же вывод: «Отсюда его циничное умиление благородным жуликами, которые не очень честными путями всё равно устраивают мир к лучшему». Да и вообще, «он был, конечно, жулик, одержимый всеамериканской манией рубежа веков: разбогатеть в одночасье», - с присущим ему самоупоением, переходящим в словесный понос, врёт господин Быков, сын не столько своего папы, сколько своего времени.
На рубеже 90-х годов ХХ века многие в России действительно заразились всеамериканской мечтой «разбогатеть в одночасье», не стесняя себя рамками приличий. Потому что сбылась мечта тех, кто, маясь в «совке», знал, что, если с каждого россиянина взять по рублю, можно будет до конца жизни не работать. Но не давали! Да и при капитализме сделать это честно было затруднительно. Вот и запели на Главном Стоке дальновиденья девицы, с ногами длинными, как сроки, получаемые их работодателями, про «парня из нашего города, парня из нашей братвы». И  катались по стране «Воровайки», распевая песни про прелести жизни на шконке. А «Комсомолка», сняв «совковые» ордена и затоптав их в грязь Столбовой Дороги Человечества, воспевала новых кумиров – тех, кто «дня не работал на серп и молот» и «держал зрну». Потому что честно работать их можно заставить только приговором Особой Тройки НКВД.
Приложением к «Комсомолке» является издание «Собеседник», приложением к «Собеседнику» является писатель Быков, протрубивший там всю жизнь и славу жуликам, которых потребовало Время. Писатель Быков, выполняя наказ писателя Эзопа, даже лягнул в очередной раз, словно мстительный осёл мёртвого льва,  ненавистный ему материализм: «В мире О.Генри и сам Господь, да простится мне невольное кощунство,— верховный Благородный Жулик». По-нашему выражаясь, Пахан, пришедший на смену Стахановцу.
Вот оно, истинное торжество идеализма! Умеют же люди точно ухватить потребность Времени торжества воров и расхитителей. А убогие материалисты на такой полёт мысли не способны! Наш писатель так и вещает: «Материализм в истории — понимаете, он неплодотворен, он непродуктивен».
Господи, в конце концов, веруйте во что угодно -- в церковный общак только не забывайте отстёгивать!

Мы же осмелимся предположить, что «благородный жулик» в понимании О*Генри – это Остап Бендер, который обезжиривает подпольного миллионера Корейку, чтобы распределение общественного богатства было более равномерным.  Не всегда человек выбирает дорогу, иногда дорога выбирает его – ставит перед выбором: или нищета, или жульничество.  Но нищих бабулек Бендер не грабит. Образ «благородного жулика» противопоставляется хищнику-капиталисту, к которому человек в одной рубашке пришёл, а он его вовсе голым отпустил. (Салтыков-Щедрин).
Как раз сейчас Минстрой пропихивает закон, который разрешит выбивать действительные или мнимые долги  из ставшего нищим населения с помощью нанятых бандитов наподобие Акулы Додсона, не затрудняясь обращением в суд. Правило тут простое: сколько написали – столько ты и должен.

С чего начался ХХ век?
Только вот в США начала ХХ века тоже было не всё просто. Не все американцы жаждали разбогатеть. Откроем знаменитую книгу Роберта П. Уоррена «Вся королевская рать». Главное действующее лицо, аристократ Джек Бёрден говорит:
- Деньги меня  вообще не  интересуют.  ... И Вилли они не интересуют.
– Вилли? – повторила она.
– Хозяина. Хозяина деньги не интересуют.
 – Что же его интересует?
– Его интересует Вилли. Очень просто и непосредственно. А если человек интересуется собой очень просто и непосредственно, так, как интересуется собой Вилли, то он называется гением. ... Генри Форда не интересуют деньги. Его интересует Генри Форд, и поэтому он – гений».
Хозяин Вилли – это губернатор штата, потративший на политику большую часть заработанных им ранее средств. А Форд потратил жизнь, чтобы избавить человечество от тяжёлого труда, потому что ему доставляло наслаждение изобретать.  Так же, как писателю Быкову, по его признанию, «доставляет наибольшее наслаждение преподавание».
Разница между материалистами и идеалистами в понимании г.Быкова в том, что он совместно с Латыниными и прочими Шендеровичами желает всё наслаждение мира захапать и присвоить, оставив другим страдания и скорбный труд, а «материалисты» желают сделать труд наслаждением для ВСЕХ.   Причём жрать они хотят непременно в три горла, их без толку убеждать, что это вредно для здоровья.
Я уж не говорю о гениальной метафоре искусства — самом знаменитом и, возможно, самом прямолинейном его рассказе «Последний лист», где неудачливый художник Берман создает свое лучшее творение — последний лист на ветке, неотличимый от настоящего. Там девушка тяжело болеет и уверена, что душа ее отлетит с последним листом. А он все не улетает и не улетает, потому что нарисован и привязан. Искусство и есть такой последний лист, в буквальном смысле искусственный, но единственно спасительный; а благородное жульничество как раз и есть такой не вполне честный, но красивый и действенный способ вмешаться в мир, чтобы слегка улучшить творение.
О.Генри же, напротив, с самого начала понимал, что без жульничества не обойтись,— и если центральное эссе британского сказочника называется «Упадок лжи», то все творчество американского фантазера могло бы называться «Возрождение лжи». О.Генри точно выполнил уайльдовский завет из того самого диалога про упадок: «Единственная безупречная форма лжи — ложь как самоцель, и высшей ее формой является, как мы уже отмечали, Ложь в Искусстве».

Просто чтобы украшать жестокую и грубую жизнь нашего века, мало быть эстетом — сегодня надо быть жуликом.
Впрочем, всё новое – это хорошо (или не очень хорошо) забытое старое.


Под Занавес О*Генри даёт оценку современному капитализму вообще и процветанию США и России  в частности.  «Мы все приходим в мир, уверенные, что в нем все устроено: ведь тысячелетия прошли. А оказывается, человечество так и не сумело построить нормального общества, не поделило добра и даже не решило еще основных вопросов». Жадность помешала.
А как прикажете думать, если из до отказа просвещённой писательницы Латыниной при делёжке Общественного Пирога вдруг прёт пятикантропша, которая за дополнительную пайку, съедаемую  в обществе «мужчин, каждый из которых стоит миллион»,  восхищалась кулаками-мироедами и громко призывала братьев по классу: «Что НАМ делить – на всех хватит!!!»
Миллионер Боровой, который ныне собирает подаянье в США, уверял, пока не разорился: «Миллионером не способен стать только дебил!»
 Правда, когда выяснилось, что своего миллиона  потомственной писательнице не видать, как своих ушей, которые она старательно  прячет под пышной причёской – Боливар не выдержал такую ораву – она прибавила к удачливым владельцам миллионов и тех, кто, как она, «пишет книги». Бедняжка пала жертвой столь любимого ею капитализма, который в силу своей природы создаёт на одной стороне кучку сверхбогачей, а с другой – войско нищих. «Как свирепо диалектика истории расправилась с одним из своих апостолов!» (Троцкий).
А что вы удивляетесь? Состояние миллиардеров ежегодно увеличивается на $900 млрд.  (на $2,5 млрд. в день). Состояние же беднейших 3,8 млрд. человек сравнялось с состоянием 26 богатейших людей. Причём  доходы этих 3,8 млрд. уменьшились на 11%. В капиталистическом раю 3,4 млрд.  человек находятся на границе нищеты. Для наглядности приведём примерчик процветания народа  из другого американского писателя: «Смайли встал на скамейку и заявил, что, если для брата Генри закажут панихиду, придется всем скинуться и купить венок. По лицам ребят можно было легко понять, кто может заплатить пятьдесят центов, а кто – нет. У Рудольфа денег не было, но он постарался сделать вид, что для него это пара пустяков». /Ирвин Шоу. Богач, бедняк/.

Не было рубля – и вдруг червонец!
 Ещё Маркс говорил, что для капиталиста производство – всего лишь печальная необходимость.  Пример Акулы подтверждает эту точку зрения. И если можно «делать деньги» без производства, он будет их заколачивать. Или выколачивать. Из вас. Под умилительные причитания либералов, что «частное всегда работает». Даже когда его об этом не просят.
Отметим мимоходом, что гг. либералы, усиленно поливая удобрением Маркса, Ленина, Сталина, социализм, коммунизм, так и не смогли опровергнуть хоть что-нибудь. Господа, попробуйте опровергнуть хотя бы эту простенькую мысль о печали и необходимости!

Как же «делают деньги», ничего не производя? Долгие годы проповедует Ю. Латынина, что, «когда человек любит Деньги – это всегда хорошо», даже если он любит Деньги больше ближнего своего. Сокрушаясь попутно упадком у современных европейцев духа стяжательства, который гнал буржуазию шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого веков покорять и опустошать целые материки.
Но её почему-то рвать тянет при виде сомалийского морского разбойника, который сначала опорожняет руками содержимое ночного горшка, а потом, не помыв оные, начинает готовить пищу. Такими, Юлия Леонидовна, были ваши любимые пираты и флибустьеры, грабившие испанские суда, перевозившие награбленное в Новом Свете золото, создавая прекрасный буржуазный новый мир. Люди они были, осторожно выражаясь, маловоспитанные.

А когда наша писательница сталкивается ныне с возрождением этого духа, она начинает возмущаться. ЮЛ возмущается частным клоповником, обнаруженным на бескрайних просторах России. «Мы можем легко предположить, что частные тюрьмы есть в Афганистане, в Чечне, в других прекрасных местах», - допускает писательница, забыв, что частные клоповники есть, к примеру, в США. И работают на самоокупаемости.
Владелец узилища «и до этого привлекался за удержание человека в заложниках. Тоже можно предположить, чтобы не заниматься этим в кустарных условиях, он и прикупил соответствующую недвижимость».
«Причем рядом с тюрьмой находилась баня. … На самом деле это была печка, в которую можно засунуть человека. И, видимо, чтобы тепло от сжигаемых трупов не пропадало, сверху и находилась эта баня. И, видимо, ребята каждый раз, когда сжигали труп, парились». Прекрасно!  Этим достигается экономия топлива, до которой даже немцы не додумались – сжигали трупы зря.
На наших глазах некий Предприимчивый человек создавал высокооплачиваемые  рабочие места в духе буржуазии шестнадцатого века: «То есть у вас должны быть смены надзирателей, которые в этой тюрьме. И это должен быть не один человек, потому что в государственной тюрьме один человек не работает 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Как минимум несколько смен, минимум несколько человек в этих сменах. Человек, который варит баланду. … Опять же там может быть какой-то сосед в соседней камере. Может быть даже сосед прямо на соседней шконке. Допросы, крики, протоколы. Должен ходить специальный следователь, который вас допрашивает». Кроме того, «помимо десятка надзирателей и следователей, тех людей, которые обустраивали тюрьму, есть еще какие-то люди, которые умеют считать, снимать деньги за границей».
Потому что всё это затеяно, чтобы отобрать и обобрать! Причём отбирает не государство и не простые смертные. Отбирают братья по классу -- мироеды, кулаки. Отбирают,  чтобы выбиться в люди и обзавестись золотым толчком в личном дворце.  А неудачников «убивали и сжигали». Да так ловко,  «что там не осталось никаких следов», Ибо «когда они сворачивали свое предприятие, они очень профессионально заметали следы, так, как, конечно, недоступно никакому криминалу».
Госпожа писательница намекает, что это были ребята в погонах! О чём в 1989 году наше пробивающееся к власти ворьё и мечтать не смело, поскольку те, кто с погонами, «были на другой стороне баррикад». Теперь же, слава Тебе, Господи, они все по одну сторону. Только от этого писательнице становится ещё страшнее.
Наша Юлия Леонидовна не баба, а воплощённая стервозность. А на стерву трудно угодить. Но даже с учётом этого соображения трудно понять, чего она хочет. То она говорит, что «когда человек любит деньги – это ВСЕГДА хорошо», то, оказывается, не всегда.