Белый голубь

Длинный, обшарпанный коридор семейного общежития. Унылые стены окрашены ядовито-зелёной краской. Тускло щурятся редкие лампочки, двери обиты потрескавшимся коленкором.

В маленькой комнатушке на разложенном диване досыпает последние минутки Ольга, женщина лет тридцати. Не шибко красивая: лицо в прыщах, волосёнки редкие да ещё и всклокоченные. Она просыпается и смотрит вокруг: рядом никого, хотя на соседней подушке заметна свежая вмятина. Дверцы полированного шифоньера распахнуты, половина полок пусты. На плечиках – лишь серый женский пуховик, застиранный фланелевый халат, рядом, в совершено, казалось бы, неуместном соседстве – длинное изумрудно-зелёное платье.

Ольга встаёт. Шлёпает в кухню-прихожую. При этом рыхлый живот трясётся, как студень, норовя вывалиться из трикотажных пижамных шорт.

В эмалированной раковине со сколами – гора немытой посуды, холодильник выключен, раскрыт и совершенно пуст.

На столе-тумбе, покрытом цветастой клеёнкой и заставленном пустыми пивными бутылками, белеет листок бумаги, прижатый обручальным кольцом. Женщина подносит записку к припухшим глазам и читает: «Я ушёл. Насовсем. Прощай». Подписи никакой.

Губы Ольги по-детски дрожат, на листок капают слёзы. Перечитав несколько раз, она рвёт записку на мелкие клочки и подбрасывает это конфетти к потолку.

Она подходит к окну. По мутному стеклу бьёт косой дождь. Ольга распахивает створки, кое-как, по чугунной батарее, забирается на подоконник и, держась за раму, смотрит вниз с пятого этажа.

Она всё видит в чёрно-серых тонах разной градации: грязно-серое небо, чёрные, почти голые ветки деревьев, даже палые листья, и те серые. По соседнему карнизу гуляют голуби, что-то там клюют.

Ольга наклоняется, крепко зажмуривает глаза и переставляет правую ногу к самому краю карниза, готовясь прыгнуть.

Резкий порыв студёного ветра вспугивает птиц, они взлетают с карниза, шумно хлопая крыльями. Белый голубь проносится мимо женщины, на лету клюнув её в лицо. От боли она подаётся назад, срывается с подоконника и падает, ударившись об пол головой.

Ольга лежит на спине, она явно без сознания. Лицо бледное, неподвижное, словно каменное. Наконец она приоткрывает глаза и смотрит вокруг. Потолок, посеревший от табачного дыма, стены с отслоившимися обоями, а в двух местах и вовсе голые: собрались было ремонт делать, старые отодрали, а новые так и не купили; старая продавленная кушетка с гобеленовой обивкой неясного уже цвета, в горшках – засохшие традесканции…

Морщась от боли, она не без труда поднимается с истёртого дощатого пола и первым делом снимает с угла огромную паутину. Потом ходит по комнате и подбирает разбросанные вещи. Проходя мимо зеркала с ужасом видит своё отражение. Идёт в ванную, включает воду и начинает что-то искать в белом стенном шкафчике. Ванная заполняется густым паром.

Ольга в банном халате подходит к большому зеркалу и внимательно себя разглядывает. Она себе очень нравится: чёрные блестящие волосы ниже плеч, выразительные фиолетовые глаза. Ольга старательно, приоткрыв от усердия рот, красит ресницы. Идёт в комнату и возвращается к зеркалу в изумрудном платье. Показывает отражению язычок, хотя явно им довольна, и уходит из ванной, прихватив из шкафчика какой-то баллончик.

На кухне Ольга подходит к окну, обильно брызгает на стекло пеной из баллончика и протирает первой же попавшейся под руку тряпкой. Кажется, это цветастый кухонный рушник. Чистый круг становится всё больше и больше. Оказывается, дождь закончился. Она видит картину за окном в сочных осенних тонах: голубое небо, коричневые ветки клёнов с редкими багряными и жёлтыми листьями, земля устлана красно-оранжевым ковром. Ольга смотрит сквозь чистое стекло на мир и счастливо улыбается.