Ну и пусть!

  (Когда не было мобильных телефонов).

Ну и пусть! Подумаешь! Обойдусь! Что ли нет больше девочек в классе и во дворе…  Да как же так можно?! Ведь договорились железно. В 8 утра на платформе. И что? Я пришла, а она, видите ли, решила, что погода неподходящая для поездки… Я, может, тоже так решила. Но поехала – потому как подумала, что Олька приедет. Тогда на месте и решим – подходящая или нет.

   Лариса злилась и обижалась одновременно. Очень себя жалела. И совершенно не понимала, как лучший друг – любимая подружка на все времена – так мог поступить.   Слёзы морозили и без того застывшие на зимнем ветре щёки. Погода была, конечно, не сильно приятная для поездки – крепкий мороз, ветрище как в Северном Ледовитом океане.  Ну а кто ожидал весеннего тепла тридцатого декабря? Телефонов дома у девчонок не было, а вчера вечером они расстались, договорившись утром встретиться на перроне.  Они хотели съездить в гости к друзьям в зимний лагерь. Поздравить с новым годом, погулять, покататься на коньках и с горки. Пообедать принесёнными украдкой из лагерной столовки чудесными котлетками с чёрным свежим хлебом и компотом… Ну или что там будет на обед... Шепотом поболтать в палате во время тихого часа, всё время ожидая, что их там обнаружат и выгонят с позором. От этого приключение делалось  очень захватывающим и почти опасным. И никто, конечно, не думал, что с погодой за ночь произойдет такая метаморфоза – накануне был легкий морозец, солнышко, и море белого пушистого новогоднего снега вокруг. И не обсудили они всякие возможные варианты на случай непогоды. Поэтому решение утром каждая принимала сама.

   Оля проснулась от пронзительного звонка будильника, злобно хлопнула по нему, чтобы замолчал, посмотрела в окно… Пасмурно. Деревья качаются. Взглянула на уличный градусник – минус двадцать один. Пффф. Какие электрички? Какие гулянки? Срочно обратно в кровать и спать, пока ещё не совсем проснулась.

   Лариса проснулась за минуту до звонка …… Посмотрела на темные – почти  ночные – окна. Был выходной день, и спать было можно, сколько хочешь. Ну, если ты себе не напридумывал путешествий и развлечений на весь целый день, начиная с раннего утра. Настроение приобрело радостную расцветку, и Лара поскакала умываться. Заглянула на градусник. Минус двадцать и даже чуть больше… Ну, на то и зима. К тому же утреннее время – самое морозное. Днём будет теплее.

   Автобус скрипел по снегу замороженными шинами, скрежетал какими-то своими железными внутренностями, натужно дымил из выхлопной трубы и был ещё совсем холодным внутри. Лариса встала на задней площадке у заледеневшего окна и стала оттаивать пальцами  на стекле всякие фигурки. Руки от этого замерзали, и она согревала их своим дыханием. Настроение было просто волшебное. Предвкушение долгого наполненного событиями дня делало ранний подъём частью большого путешествия, и разные приятные мечтания согревали и даже как-то возвышали путешественницу над уютно и лениво спящими жителями города.  Вот и остановка у платформы. До отправления электрички оставалось ещё целых восемь минут, и Лара порадовалась, что она сегодня такая «заблаговременная» - обычно прилетала всюду в последний момент. На пустынной платформе почти никого не было. И точно ещё пока не было Оли. Лариса пошла к кассе – посмотреть всякие объявления об отменах-опозданиях и посмотреть стоимость билета. Она в первый раз собиралась поехать одна – без взрослых – по неизведанному ранее маршруту, по незнакомым городам и сёлам, зная о деталях поездки только со слов родителей. Тем более надо было делать пересадку. Но вдвоём – это ж не одна! Когда с подругой – то страх и сомнения превращаются в веселье и абсолютную уверенность, И – две головы, как говорится, лучше.

   Яркий жёлтый глаз электрички уже приближался в темном безмолвии. Ольки всё не было. Лариса металась между кассой и перроном, не понимая, покупать ли билеты. Решила – «поедем «зайцами», если что. Ехать всего четыре остановки, авось не проверят». И вот уже стал слышен шум приближающегося состава, и переезд взорвался отвратительным резким звоном. Шлагбаум закрылся, и немногочисленные утренние автомобили уткнулись в возникшую на время преграду. Не ехало ни одного автобуса со стороны Олькиного дома. Никто не бежал, опаздывая, в сторону станции. Стало понятно, что она не придёт. Лариса подождала ещё немного после убытия поезда и пошла домой к подруге. Навестить. Потому что, скорее всего, что-то произошло или она заболела.

   Олька открыла дверь в кофточке, накинутой поверх "ночнушки". «Какой лагерь, ты что? Ты видела, что на улице делается?!» «Да я-то видела...» – подумала про себя Лариса. Развернулась и пошла домой. Пешком.  Как они обычно ходили, провожая друг дружку по нескольку раз за день, из одного конца города в другой. Ветер стихал. Холодная мрачная ночь плавно перетекала в приветливый предновогодний день. Полетели первые, почти неощутимые, снежинки. Они садились на Ларино лицо, и было уже непонятно, слёзы ли это?  Снег ли на щеках?
 
   Она пришла домой, взяла красно-синий шарф «ЦСКА», который так старательно и мучительно вязала для подруги к Новому году. Ведь это не просто «лицевая- изнаночная». Надо было соблюсти какой-то там орнамент, и Лариса, привыкшая делать всё быстро и сразу, измучилась с этой маленькой и, в общем-то , несложной , вещицей. Ну потому что она никогда не распускала связанные уже части. Никогда не перешивала неудачные одёжки. Она оставляла их, как есть, в специально организованном для таких «нескладушек» ящике, и принималась шить или вязать что-то новое. Уж такая она была девочка! Но этот шарф…  Нельзя сказать, чтобы они были какими-то активными болельщицами ЦСКА. Их папы болели за ЦСКА. Причем в хоккее.  Сами они любили фигурное катание, а большинство известных фигуристов как раз катались в ЦСКА. Ну и модная такая тема – какие-то мотивы про спортивные клубы в одежде. Вот Лариса и придумала, что подруге подарить. Начала аж в сентябре (что тоже , конечно, совсем на неё не похоже) – и не зря! Она столько раз распускала и начинала вновь плести изделие, что этих усилий хватило бы шарфов на 10 в руках умелого мастера. Но шарф получился восхитительным! Настоящим. Красивым, теплым, плотным и совершенно без единого дефекта! Ну… по крайне мере, видимого. И был он отправлен под кровать. В самый дальний подкроватный угол. Чтоб не видеть его, не слышать, не нюхать.

  Эти два предновогодних дня Лариса хлопотала с мамой на кухне. Убирала свою комнату. Выходила во двор вытряхивать коврики и одеяла. Бегала с ребятами на горку кататься на санках. Она включила гирлянду на ёлке, и праздник прочно поселился в доме.  Постоянно в дверь звонил почтальон, принося поздравительные телеграммы. А открыток было столько на серванте, что за ними не видна была стена. И всё время…  Каждые па;ру часов... Кто-нибудь спрашивал «А где Оля?» «А Оля к нам придет на новый год, или ты к ней пойдёшь?» "Передашь Ольке, что в среду на каток идём в 11?" «А ты что без Ольки – она заболела?» И уже не была уверена Лариса, что сможет легко и просто обойтись без своей любимой, единственной, «на все времена»…  Потому что таких больше не было. С кем можно было делать вместе всё. И говорить про всё.  И это было так здорово и не надоедало никогда. Они могли проболтать всю ночь, потом поспать часа два, а утром снова начать говорить и не останавливаться. В их головах все время рождались какие-то идеи, и всегда они нравились обеим. И они радостно их воплощали, заражая окружающих своим энтузиазмом. Им даже учиться вместе было весело! Без такого друга, конечно, жизнь совсем не та… Лариса прокручивала в голове возможные разговоры. Красочно расписывала свою великую обиду. И уже в какой-то момент не была так уверена, а права ли она, Лариса. Не было ли это просто глупо – ехать в мороз и ветер на эту дурацкую электричку. Но, вспомнив каждый раз о том, что ее могла бы там ждать подруга, решала всё-таки, что ехать было надо. И не было сил пойти к Ольке – разговаривать. Обида всё ещё была жива и сильна. И вот так, играя,гуляя и радостно ожидая новогоднего праздника всем своим существом.. Какой-то специальной, особой, частью своего организма ( это в голове? или в сердце? или где?) страдала Ларочка невозможно. Без подруги - очень тяжело ... Помириться - ещё тяжелее.

  Где-то часа в четыре вечера, 31го декабря, в дверь раздался очередной звонок. Лара помчалась открывать. На пороге стояла Оля с огромным свёртком, перевязанным восхитительной - любимого василькового цвета - атласной ленточкой. «Прости меня пожалуйста. Я о тебе как-то не подумала, что ты можешь приехать и ждать меня там. Приходи ко мне новый год встречать. Пожалуйста! Я прям не знаю даже, что мне делать, если ты не придёшь»… «Ну… ты тогда свой подарок пока забирай обратно. А то мой ещё не готов. Ночью поменяемся».