Лермонтов и Байрон

                Лермонтов и Байрон

   Мама часто читала мне стихотворение «Бородино», с каким-то душевным уважением произнося имя автора. Имя русского гения звучало с какой-то затаённой грустью: «Михаил Юрьевич Лермонтов».
   К счастью для нас, знакомство с Лермонтовым начинается с раннего детства. Даже сейчас, стоит мне произнести хотя бы мысленно:
«У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки…», как сразу же представляется свежий утренний лес. Такая чистота исходит от этих строк.

    Встреча с Байроном – титаном британской поэзии (сам он, кстати, считал себя шотландцем), произошла у меня гораздо позднее.
Как-то в ранней юности пытался читать его стихи, но сильного впечатления они не произвели. Только в 34 года, услышав от кого-то высказывание великого стихотворца о женщинах, захотелось вновь повстречаться и поговорить. Сказал же он о дамах следующее: «Нельзя жить не с ними ни без них…»

    Почему же я, приступил к разговору о Лермонтове, нашем гиганте, вдруг вспомнил Байрона?
«Нет, я не Байрон, я другой
Ещё неведомый  избранник.
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.»

   Так, утверждая свою особость, начинает знаменитое стихотворение наш лучший поэт. И всё же творчество Байрона повлияло на Михаила Юрьевича.
Вероятно, дело тут не столько в единстве душ, а в родстве крови.
Некоторым записным патриотам не нравится, когда речь заходит о шотландских предках Лермонтова. Сам же он об этом почти никогда не говорит.
Александр Сергеевич Пушкин прямо заявляет: «Под небом Африки моей.»

   Однако вернёмся к двум титанам духа, непостижимым образом предчувствовавших свою раннюю гибель. Догадывались они и о месте гибели.
«Я раньше начал кончу ране.»
«В полдневный жар в долине Дагестана
«С свинцом в груди лежал недвижим я», - это строки Михаила Юрьевича.
«Он, как вы, будет жить и погибнет, как воин,
И посмертная слава его осенит.»
«Быть может я рано угасну», - это слова Джорджа Гордона Байрона.

   Таких моментов предчувствия можно привести если не сколько угодно, то довольно много.
У Лермонтова есть немало переводов из Байрона. Например, знаменитейшее стихотворение»Умирающий гладиатор», не что иное как вольный перевод нескольких строф из поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда.»

   Байрон по отцу был шотландцем и своё детство провёл в суровых горах среди гордого народа. Шотландию создатель великих поэм считал своей родиной и впоследствии, будучи вынужден покинуть Соединённое королевство он всегда старался найти что-то общее в облике и духовной сути греков, испанцев, албанцев.
Шотландия, как известно, долгое время вела изнурительную и славную борьбу за свободу против хищной Англии.

   Байрон всеми силами стремился помочь освобождению Греции.
Возможно, в этом случае ему было несколько проще, чем Лермонтову, поскольку он мог открыто встать на сторону борцов за независимость.
В сущности, война с Чечнёй и Дагестаном, объединенных имамом Шамилем, была вызвана необходимостью защиты Грузии, ставшей спустя столетия столь неблагодарной.

   Во многих стихах и поэмах Лермонтова звучит и любовь к Кавказу и таится сочувствие и уважение к противнику.
Даже в такой строке, как «злой чечен ползёт на берег» звучит небольшая ирония по отношению к тем, кто считает жестоким только своих супостатов.
   Будучи военным, Лермонтов ненавидел войну, тем более такую бойню, в которую поневоле был ввергнут.
Это видно хотя бы при прочтении строк из небольшой поэмы «Валерик»
«Я думал – жалкий человек!
Чего он хочет, небо ясно.
Под небом места много всем.
Но непрестанно и напрасно
Один воюет он. Зачем?»

   Есть народы, в самом характере которых заложено что-то героическое.
Недаром исследователем героев и героического в истории занимался британский философ Томас Карлейль.
Хотя исторический мыслитель считается английским, всё же по происхождению он шотландец.
   Возможно, горы и героизм связанных между собой каким-то таинственным образом.
Но как же быть с восточными славянами, живущими на равнине, проявивших чудеса самоотвержения, самопожертвования в войнах?
   Но ведь высятся Карпаты, с которых согласно мнению В.О. Ключевского, вышли славяне, постепенно врастая в тихое финно-угорское население Восточно-Европейской равнины.
   Тем более, прародиной славян нужно считать Восточную Сибирь, а точнее горные долины Алтая и Саян, что доказал ещё видный учёный 19-го века Флоринский.
Память крови и зов горных вершин влекли к подвигам и Лермонтова и Байрона.

- Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей, – воскликнул Михаил Юрьевич, считая пашами ближайших к царю вельмож.
Значит, самодержец Всероссийский – такой же султан, шах-ин-шах, деспот, равный Османскому властителю, державшему в подчинении многие народы.

Эзотерические мотивы в творчестве Дж.Г.Байрона.
«Хоть может быть, под бурею невзгод,
Борьбою сломлен, рано я угасну,
Но нечто есть во мне, что не умрёт…»

«И демонов из мрака вызывая,
В наш сон вторгается роковая».
«И человек – один и борется лишь с Богом
Иль с демонами Духа, что хотят
Ослабить мысль и в сердце угнездиться»
Это строки из поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда».

«Печальный демон, дух изгнания,
Летал над грешною землей…»


Сергей Жуков 2000