Фильм первый: «Жмыпы против жмурдов».
По прошлым сценариям должно быть ясно, зачем, почему, при каких обстоятельствах и в каком состоянии я их пишу. Творчество моё, безусловно, любительское и во многом несовершенное.
Судьбе в очередной раз было угодно вовлечь меня в случайные и похмельные отношения с компанией малоизвестных и непризнанных творческих личностей. На сей раз ими оказались: без пяти минут доцент политологии и востоковедения Евгений Люциферский; непризнанное светило филологии и лингвистики Анатолий Бесполезняк; талантливый математик, зачем-то сформулировавший Самую-Непонятную-В-Мире-Теорему, Григорий Шкирман; малоизвестный и непопулярный певец Брюсли Магомаев; и начинающая звезда балета, которой никак не удавалось вспыхнуть и засиять, Анастасия Молочко. Все пятеро были амбициозны и молоды, но пока нигде и ни в чём не преуспели, хоть и отчаянно желали прославиться.
Трагическая неспособность заявить о себе в нынешней России, вкупе с индивидуальными особенностями характера и личными предпочтениями, вынудила пёструю компанию искать счастья за границей. Таким образом мы и встретились в плацкарте поезда Москва-Владивосток. Из Приморья друзья рассчитывали перебраться в Японию на ПМЖ.
Случайные попутчики выставили на стол батарею бутылок и за приятным времяпрепровождением признались мне, что давно болеют японской культурой. Каждый из них мечтал устроиться в Стране Восходящего Солнца по специальности, а на досуге сочинять мангу, где были бы намешаны комедия, фантастика, меха, этти, гаремник и альтернативная история.
Узнав, что я независимый, андеграундный и некоммерческий литератор, будущие мангаки упросили меня помочь им придумать какой-нибудь убойный сюжет, с которым было бы не стыдно сунуться в индустрию манги и показаться в японском творческом обществе. Я любезно согласился и в последующие дни, буквально не просыхая и не обращая внимания на остальных пассажиров вагона (а там было на кого обратить, уж поверьте), мы вшестером только и делали, что строчили. Получился, правда, не сюжет для манги, а сценарий анимэ.
К сожалению, до конечного пункта я так и не доехал. Выйдя подышать воздухом в тамбур на каком-то полустанке, я нечаянно выпал из вагона и поезд уехал без меня. Тетрадь с рукописью случайно оказалась при мне – единственная вещь. Никаких вестей от соавторов из Японии я так и не получил, значит имею полное право распоряжаться текстом по своему усмотрению…
Действующие лица:
Сержант запаса Фёдор Свердлов, «Kuma-san» - последний советский гражданин;
Адмирал Сугихара - командующий Первым Тихоокеанским флотом Японии;
Капитан Кавасаки - командующий «Дайто-мару», флагманом флота;
Мичман Мурасакибара - адъютант адмирала;
Старшина Цумуджикаджи - связист «Дайто-мару»;
Полковник Мицушима - командующий базой «Миямото», местом дислокации подразделения «Небесных лисичек»;
«Небесные лисички»:
Майор Сугихара Момока, «Девятихвостая» - командир подразделения;
Капитан Хатано Юми, «Чернобурая» - заместитель командира;
Старший лейтенант Накамура Юки, «Белая»;
Лейтенант Ватанабэ Юна, «Рыжая»;
Лейтенант Нишида Йоко, «Резвая»;
Лейтенант Кацураги Юи, «Крепкая»;
Лейтенант Курихара Асука, «Соня»;
Лейтенант Онодзаки Нагиса, «Зоркая»;
Лейтенант Сакугава Харука, «Тихая».
Звучит трагический музыкальный фон (на усмотрение композитора). Камера как бы падает вниз с огромной высоты. Сквозь расходящиеся облачные слои видна надвигающаяся земля. Падение замедляется на высоте птичьего полёта. По экрану проходит слайд-шоу из статичных картин с видами городов и сёл в разных странах, на разных континентах. Везде одно и то же - горящие развалины домов, дымящиеся воронки, витающий в воздухе пепел и сажа, пересохшие реки и озёра, срезанные как ножом горные вершины, выгоревшие проплешины в лесных массивах. Повсюду руины, остовы небоскрёбов торчат словно гнилые зубы, земля усеяна сгоревшими, раздавленными и искорёженными останками машин, кораблей, самолётов и прочей техники. Уничтожены все заводы и фабрики, электростанции, мосты, повалены телеграфные столбы, оборваны кабели и трубопроводы. Тотальная разруха по всему миру. Везде трупы, тысячи и миллионы трупов на разной стадии разложения. Где-то пируют падальщики, а где-то даже падальщиков не осталось.
Те существа, кому довелось пережить апокалипсис, равнодушно взирают на крах человеческой цивилизации.
Одновременно с этим закадровый голос печально вещает:
- Никто не знает, откуда, из каких бездн пространства и времени они явились. Они напали и мир содрогнулся, а человеческая цивилизация, какой мы её знаем, обратилась в прах…
В воздухе бесшумно скользят зловещие чёрные тени, под ними проносится разрушенная и испепелённая планета.
- Не успев толком оправиться от одной войны, люди не смогли оказать должного сопротивления новому врагу. Да и технический потенциал в конце сороковых годов двадцатого века оставлял желать лучшего. Даже объединённым земным армиям было бы не под силу победить захватчиков, вторгшихся в наш мир. Но никакого объединения не было. Мировые державы действовали сами по себе, никто не хотел сотрудничать и совместно выстраивать оборону. Геополитические распри оказались сильнее здравого смысла и чувства самосохранения.
Жмурды - так прозвали пришельцев. Пока человечество истребляло само себя на фронтах Второй Мировой, жмурды тайно обосновались в наименее обжитых регионах планеты, построили гнёзда и в короткий срок многократно увеличили свою численность. Никто из людей, поглощённых борьбой за передел мира, не заметил вторжения чужаков. Тем более, никто не знал их зловещих замыслов.
Люди не сразу сообразили, что новый враг - это не машины и не живые создания, а биотехи, причудливый симбиоз живого и неживого. Неорганика, построенная и функционирующая по принципу органики. Неведомо где и когда зародившись, жмурды бесчисленные века блуждают по вселенной в поисках планет, богатых ископаемыми и населённых разумными цивилизациями. Они присваивают себе все ресурсы, а из разумных существ высасывают жизненную силу и преобразуют в энергию. Преодолевая систему за системой, парсек за парсеком, жмурды оставляют за собой разрушенные и безжизненные космические руины, выработанные до самого дна…
Повествование закадрового голоса иллюстрируется динамичными картинами соответствующих сцен.
- Будучи по-своему разумными, существа-биотехи быстро разобрались в земной обстановке и первым делом поглотили всё отсталое туземное население, проживавшее в окрестностях их гнёзд. Таким образом им удалось скопить немалый запас энергии и тайком, без свидетелей, размножиться в достаточной степени, чтобы одновременно напасть на ведущие мировые державы. Эту чёрную дату - двенадцатое декабря - выжившие будут помнить вечно…
Видеоряд демонстрирует, как блестящие, словно высеченные из обсидиана туши, похожие на раскоряченных пауков (дизайн на усмотрение художников), нависают над столицами мировых держав и наиболее крупными промышленными городами. Из кончиков «лап» и из больших красных выпуклостей на «брюшке» каждого жмурда вырываются яркие энерголучи и устраивают всемирное светопреставление.
Единственную большую выпуклость на «спине» жмурда венчает некое подобие головы в обрамлении коротких рожков, отдалённо напоминающих зубцы короны. Спереди «голову» украшает гротескная пародия на человеческое лицо, больше похожая на сморщенную мордашку мумифицированного младенца с эпикантусом - припухшими веками, популярными у восточноазиатских народов.
- Самого первого разведчика жмурдов, - продолжает закадровый голос, - встретили челюскинцы во время своего героического дрейфа во льдах. Почти десятилетие их рассказ считался плодом болезненных галлюцинаций, вызванных лишениями и борьбой за выживание. Глядя на мордочку пришельца с глазами-щёлками, как у японских статуэток «догу», челюскинцам казалось, что та постоянно жмурится. Вот они и прозвали чужака «жмурдом». В ходе глобальной агрессии это название неожиданно вспомнилось, прижилось и разлетелось по всему свету, тем более, что вскоре не осталось никого, кто мог бы придумать другое.
В ходе глобальной бойни никому не удалось захватить живым хотя бы одного жмурда. Поэтому их внутреннее строение оставалось для людей загадкой. В первую очередь было неясно, как работает странный орган тёмно-синего цвета, расположенный в центре венчика из рожков на голове жмурда. Посредством этого органа жмурды каким-то образом вытягивали из людей жизненную силу.
С первых же дней войны человечество несло ошеломительные потери. Армии и флоты, накопившие колоссальный опыт в сражениях Второй Мировой, за считанные часы лишились всей техники и всего личного состава. Пули, ракеты и снаряды не успевали долететь до жмурдов, красные энерголучи намного быстрее поражали танки, корабли, самолёты и зенитные батареи.
Некоторые политики и учёные до последнего верили в возможность контакта и разумного диалога. Они не оставляли попыток наладить общение с врагом и верили, будто конфликт - это какое-то печальное недоразумение, вызванное недопониманием или предубеждением. Они полагали, будто всё можно исправить, и оставались при своём мнении пока ближайший жмурд не высасывал из них жизненную силу.
Споры о том, разумны ли жмурды или действуют как саранча, пришлось отложить в долгий ящик, наряду с другими вопросами: откуда они прибыли, как друг с другом общаются, кто ими управляет…
Дольше всех в борьбе с врагом продержались страны Запада и Советский Союз, но и те в конце концов пали. Лидеры мирового сообщества не ограничивали свои армии традиционным вооружением, в ход против жмурдов шло всё, вплоть до ядерных боеголовок, боевых отравляющих веществ и штаммов смертоносных болезней. Всё оказалось бесполезно. Возбудители болезней и яды не действовали на биотехов, а ядерные боеголовки жмурды каким-то образом обезвреживали и поглощали. Ничто их не брало, сами же они выкашивали людей миллионами.
В какой-то момент стало очевидно, что человечество обречено. Тем удивительнее оказался отпор врагу со стороны – неожиданно! - маленькой, но гордой Японии! (Примечание режиссёру: таковы традиции, которым необходимо следовать – это обязательное условие, когда берёшься за экранизацию анимэ.)
Дело в том, что целый ряд благоприятных факторов весьма удачно сложился воедино. Как известно, Япония проиграла во Второй Мировой. По требованию победителей ей было запрещено иметь собственную армию и развивать собственные вооружения. Поэтому в научно-техническом и политическом сообществе Японии сложилось и окрепло тайное движение, замыслившее реванш. Коли традиционными средствами стран-победительниц не одолеть - они снова применят атомную бомбу и оккупируют страну, - значит для возмездия нужно создать нетрадиционное оружие, гигантских роботизированных механоидов и защитные силовые купола для городов. В середине двадцатого века Япония располагала самыми продвинутыми инженерами, которые и воплотили в жизнь секретные разработки.
Но на Землю напали жмурды и выяснилось, что, во-первых, мстить больше некому, и во-вторых, новое оружие отлично годится для борьбы с захватчиками. Став бесспорным технологическим лидером, Япония сумела уцелеть. Кроме того, на фоне поражения во Второй Мировой у островитян вспыхнула эпидемия мистицизма, связанного с традиционными синтоистскими суевериями. В результате новые технологии объединили в себе как научные принципы, так и трансцендентные силы…
По ходу рассказа трагический музыкальный фон должен постепенно перейти в торжественный. Пару раз обязательно нужно показать крупным планом полощущие на ветру японские знамёна.
Чистое безоблачное небо прочерчивают белые штрихи инверсионных следов. Крупный план демонстрирует гигантские фигуры механоидов (дизайн на усмотрение художников).
- Летающий робо-доспех «Самундан»! - провозглашает закадровый голос. - Вооружённый сверхмощной жмыпой! Единственное эффективное оружие против жмурдов!
(Дизайн жмыпы на усмотрение художников. Это должна быть некая комбинация стрелкового и холодного оружия, типа винтовки со штыком, которой с одинаковым успехом можно стрелять и производить колюще-рубящие действия. Стрелять жмыпа должна бронебойными пулями и лазером - чтобы наверняка пробить броню жмурдов.
Схематичными кадрами можно показать, что для уничтожения жмурда нужно проделать в его бронированной оболочке дыру и добраться до так называемого «сердца», то есть, до энергетического ядра, каковое затем необходимо разрушить. Только тогда жмурд рассыпется в прах, словно вампир на солнце. Из этого следует, что сражение со жмурдом - это чаще всего тесный контакт лицом к лицу. Соответственно, каждый самундан несёт на себе толстую броню, а кроме того энергетический щит, отражающий энерголучи. Всё это делает самунданы похожими на средневековых рыцарей-самураев. Только это не сухопутные рыцари. Каждый механоид способен летать, парить в воздухе, закладывать сложные виражи и неподвижно зависать на одном месте.)
- Лишь благодаря самунданам, - продолжает закадровый голос, - японцам удалось отстоять и сохранить свою страну, свою культуру и цивилизацию…
Эти слова иллюстрируются картинами мирного быта и повседневной жизни: стоят нетронутые города, прохожие спешат куда-то по своим делам, ходит транспорт, работают заводы и фабрики, фермеры выращивают рис, овощи и фрукты, торговцы продают различные товары, рыбацкие сейнеры и траулеры бороздят прибрежные воды… Нация старается жить, как до появления жмурдов.
В следующее мгновение картинка переносит зрителя куда-то в район Монголии. Этой страны уже нет, равно как и её жителей. Вместо них возвышается некое сооружение, похожее на термитник площадью в несколько тысяч квадратных километров, от которого буквально веет чужеродностью. Это монгольское гнездо жмурдов, откуда они совершают атаки по всей Восточной Азии и тихоокеанскому региону (дизайн гнезда на усмотрение художников). Отсюда жмурды постоянно нападают на Японию. Сколько всего на Земле таких гнёзд, никто не знает. Ни спутников, ни космонавтики так и не возникло, а использовать авиацию в разведывательных целях не получается - жмурды сбивают все самолёты…
Согласно священным канонам анимэ, от которых ни в коем случае нельзя отступать, если где-то в мире возникла глобальная проблема, решить её способны лишь обыкновенные японские школьники. А если необходимы сверхчеловеческие способности, то пробудиться они могут только у девочек-старшеклассниц.
Вот и самунданами управляет специально отобранная команда школьниц, способных сливаться с лисьими духами для усиления своих возможностей. Именно трансцендентная энергия могущественных лисьих духов поднимает самунданы в воздух. Обычный человек не сможет управлять механоидом.
На усмотрение режиссёра, можно дать небольшое мультяшное пояснение о том, что в традиционных азиатских культурах наличие всевозможных духов является нормой, это никого не шокирует, и потому слияние с ними воспринимается как обыденность. Духов вокруг навалом. Для японца взаимодействовать с ними так же привычно и естественно, как дышать или кушать палочками.
К сожалению, предрасположенность к слиянию с духами было выявлено всего у девяти школьниц. Так что лишь девять самунданов (показать их по очереди крупным планом) стоит на страже Японии, последнего оплота человечества.
При последних раскатах торжественной музыки закадровый голос воодушевлённо провозглашает под барабанную дробь:
- Этих девятерых!.. Называют!!.. «Небесными лисичками»!!!
Во весь экран с тяжёлым буханьем и лязганьем появляются соответствующие иероглифы. Примечание для режиссёра: фильм непременно должен быть снят на японском языке ради сохранения жанровой аутентичности. Необходимо обеспечить надлежащее качество перевода и привлечь для озвучки профессиональных японских сейю.
Далее, как обычно в анимэ, следует опенинг. Выбор музыкальной темы на усмотрение композитора.
Первая сцена.
Показать с воздуха небольшую эскадру военных судов в открытом море, идущую строем в виде клина. Надпись внизу экрана должна пояснять, что это Первый Тихоокеанский флот Сил Самообороны Японии, несущий боевое дежурство в районе Сахалина, Курил и Охотского моря. На мачтах развеваются знамёна Страны Восходящего Солнца.
Суда движутся полным ходом. В капитанской рубке флагмана «Дайто-мару» над крупномасштабной картой прилегающей акватории склоняются офицеры. Деревянными фигурками на карте обозначено местоположение флота. Видно, что на траверзе по правому борту лежит остров Сахалин.
Внезапно раздаётся сигнал тревоги, изо всех сил надрывается корабельный ревун. Сквозь шум дизеля слышен топот множества ног, моряки выбегают на палубу, толпятся возле борта и с изумлённым ропотом таращатся куда-то вдаль.
Над Сахалином полыхают вспышки. Их источник скрыт за густой облачностью. Мечутся огненные сполохи, рокочут взрывы. Энерголучи полосуют тучи.
Адмирал Сугихара в капитанской рубке подходит к переговорному устройству:
- Всему флоту. Меняем курс на Сахалин. Нужно поглядеть, что там такое. Летать в этом секторе могут только жмурды, стало быть они там что-то затевают. Мы обязаны узнать, что задумали эти бестии!
Внешность адмирала и остальных персонажей на усмотрение художников. Желательно показать Сугихару пожилым седым ветераном.
Эскадра совершает разворот и полным ходом идёт к Сахалину. Острые стальные носы режут пенные воды Охотского моря. Чем ближе флот к острову, тем реже становится облачный слой. Офицеры подносят к глазам бинокли и видят яростный воздушный бой. Огромный и невероятно грязный самундан косит жмурдов направо и налево. При более пристальном наблюдении оказывается, что робо-доспех не грязен, он зачем-то обтянут бурыми звериными шкурами с густым плотным мехом.
Флот поспевает к концу сражения, когда последний поверженный противник рассыпается в прах.
- Свяжитесь с ним, - приказывает адмирал. - Я хочу знать, кто он и откуда.
- Вы уверены? - сомневается адъютант адмирала, мичман Мурасакибара. - Полагаете, доспехом управляет дружественный нам пилот?
- На нашей планете, - убеждённо говорит адмирал, - только люди сражаются со жмурдами. Враг моего врага - мой друг.
Командующий «Дайто-мару», капитан Кавасаки, подходит к связисту.
- Старшина Цумуджикаджи, вы слышали адмирала!
Бедняга Цумуджикаджи пробует разные частоты, однако везде царит белый шум. Меховой самундан спокойно парит в воздухе.
- Друг он или враг, - задумчиво произносит Мурасакибара, - но нашими частотами он явно не пользуется.
- Значит, это не японец, - говорит Кавасаки. - Тогда кто? Ведь самунданы есть только у нас, больше никто не умеет их делать…
- Вы заблуждаетесь, - тихо говорит адмирал, приковывая к себе общее внимание. - Есть… Вернее, была одна страна, которая могла делать всё, что хотела. Страна, о которой мы почти ничего не знали и не знаем. Как охарактеризовал её господин Черчилль, «загадка, завёрнутая в тайну внутри головоломки»…
- Советский Союз… - благоговейно шепчет Мурасакибара, невольно поёживаясь.
Капитан Кавасаки вновь обращается к связисту:
- Переключитесь на частоты Красной Армии. Есть у нас кто-нибудь, кто понимает по-русски? Мне как-то не хочется, чтобы этот самундан принял нас за врагов…
Не успевает он договорить, как Цумуджикаджи нащупывает нужную частоту и из динамиков раздаётся приятный мужской баритон, произносящий японские фразы с лёгким акцентом.
- Эй, кому говорят? Да что ж ты будешь делать, оглохли вы там что ли! Алё, товарищи японцы, я к вам обращаюсь!
От неожиданности Цумуджикаджи едва не роняет микрофон, после чего, запинаясь, говорит:
- Неизвестный самундан, вас вызывает Первый Тихоокеанский флот Сил Самообороны Японии под командованием адмирала Сугихары. Назовите себя.
Его собеседник испускает долгий вздох облегчения.
- Ну, наконец, ответили. Вроде грамотная нация, а технику наладить не можете… Значит так, товарищи японские милитаристы! Разворачивайте флот обратно в свои территориальные воды. А то прёте и прёте, как у себя дома. А, тьфу ты! Представиться забыл… Говорит сержант запаса Советской Рабоче-Крестьянской Красной Армии Фёдор Свердлов.
(Примечание режиссёру. Поскольку в зарубежной видеопродукции стало традицией давать русским персонажам идиотские имена, вроде Льва Андропова, то не следует отступать от канонов.)
- Говорит капитан флагмана «Дайто-мару» Кавасаки. Вы говорите по-японски?
- Что в этом странного? - фыркает сержант. - У нас кто на Дальнем Востоке служил, все учились по-вашему балакать. Вы ж тут самый главный противник. Как бы в случае победы мы стали вами управлять без знания языка? Как бы приступили к строительству у вас социализма? Очевидно же, честное слово.
Не выдержав, Мурасакибара выхватывает у связиста микрофон и сердито орёт:
- С чего ты взял, что смог бы нас победить, чёртов коммуняка?
Ничуть не обидевшись, Фёдор отвечает на оскорбление смехом.
- А куда б вы делись! Мы, советские мужики, как устроены? Если всерьёз кого решили победить, тогда держись!
Все, кто слышит этот ответ, сжимают кулаки и бессильно скрежещут зубами, вспоминая капитуляцию в сорок пятом.
Голос Фёдора вдруг суровеет.
- Ну хватит, шутки в сторону. Вы незаконно вторглись в советские территориальные воды, так что я в последний раз по-хорошему предлагаю вам плыть восвояси.
Резкий и вспыльчивый Мурасакибара вновь выходит из себя.
- Слышь, ты! - орёт он русскому. - Плавает говно, понял? А корабли в море ходят! Заруби это на своём краснозвёздном носу! Иди сюда и разберёмся как взрослые мужики!
По знаку адмирала мичмана берут под руки и выводят из рубки. Слышно, как тот ругается самыми последними словами. Сугихара призывает всех к тишине.
- Свердров-сан, к вам обращается адмирал Сугихара. Сейчас мы заглушим двигатели. Я хочу с вами поговорить. Поставьте себя на наше место. До сих пор считалось, что самунданами владеем только мы и вдруг мы встречаем вас. Я просто хочу понять - как? Как вашей стране удалось создать самундан?
Слышно, как Фёдор чешет бороду.
- Вы про механоида что ли? Так это не самундан никакой, это «Кировец». Великий товарищ Сталин, вождь мирового пролетариата, однажды сказал: «Нас часто спрашивают, что такое Советская власть? Если физические или другие какие законы природы не препятствуют достижению чего-то, то это непременно будет достигнуто. Вот что такое Советская власть». За точность цитаты не ручаюсь, но общий смысл примерно такой… Поняли? Захотелось сделать летающего механоида - чтобы как у вас, только лучше, - и сделали!
У японских моряков от такого ответа вытягиваются лица. Кавасаки наклоняется и шепчет на ухо Сугихаре:
- Господин адмирал, может всё-таки не глушить двигатели? Вдруг заявятся жмурды?
- Полагаю, ни одного жмурда в непосредственной близости от нас уже не осталось, - отвечает Сугихара и вновь обращается к Фёдору: - Сержант, вам есть, что ещё сказать?
- Есть-то есть, да не про вашу честь, - неохотно говорит Фёдор, которому приятно наконец пообщаться с живыми людьми, но он изо всех сил старается этого не показывать. - Большего вам знать не положено, ибо мы вот-вот вторгнемся в область секретной информации, имеющей государственное значение.
От японцев не укрывается факт того, насколько Фёдор истосковался по человеческому обществу.
- Сержант, позвольте пригласить вас на чашку чая.
- Благодарю, конечно, товарищ адмирал Сугихара, но не могу принять ваше предложение, потому что вы представитель враждебной империалистической державы.
Эти слова заставляют Цумуджикаджи вспылить.
- Следи за языком! Ты как разговариваешь с господином адмиралом?
По знаку адмирала Кавасаки отстраняет связиста от переговорного устройства.
- Давайте оставим в стороне пропагандистскую риторику, сержант. Разве вы не понимаете, что никаких держав больше нет? Есть только мы и жмурды.
Фёдор остаётся спокоен и невозмутим, у него недюжинная выдержка.
- Держав может и нет, зато остался Устав советского бойца. Вот она, книжечка заветная, всегда при мне.
- Похоже, будет непросто пробиться к вашему сердцу, сержант, - тяжко вздыхает адмирал, - но я всё же попробую. Вы сейчас были не совсем правы. Мы, немногие оставшиеся в живых, делаем одно дело. Было время, когда мы могли себе позволить политические дрязги, делились на враждующие лагеря, на капиталистов и коммунистов… Было да прошло. Теперь всё иначе. Для жмурдов мы все на одно лицо. Они не делят нас по национальному или политическому принципу. Они нас просто истребляют, потому что мы - люди! Этот враг с одинаковой лёгкостью и одинаковым удовольствием пожирает взрослых и детей, богатых и бедных, русских и японцев, либералов и монархистов. От жмурдов все гибнут одинаково. Япония отличается лишь тем, что мы вовремя научились делать самунданы и закрыли свои города силовыми куполами. Лишь благодаря им мы до сих пор живы…
Адмирал замолкает, ожидая возражений со стороны русского, но Фёдор сопит и внимательно слушает, поэтому Сугихара продолжает.
- В Японии всего девять самунданов, Свердров-сан, которыми управляют дети. Сами-то себя они считают взрослыми, но это не так. Они дети и вдобавок девочки. Ими сейчас командует моя внучка, так что я знаю, о чём говорю. Каждый раз, когда её подразделение вылетает на боевое дежурство, моё стариковское сердце обливается кровью. Ведь там моя внученька, любимая и единственная малышка, которую я когда-то качал на руках. Понимаете, какая ситуация? Дети, не жалея сил, защищают страну, а мы, взрослые, не в состоянии им помочь. Знаете, как обидно и неприятно ощущать свою беспомощность? Это же так несправедливо! Думаете, я не отдал бы всё на свете, чтобы поменяться с внучкой местами? И я не один такой, многие думают так же. Беда в том, что обычное оружие против жмурдов малоэффективно. Можете вы себе представить, сержант, каково нам, взрослым, посылать сражаться вместо себя детей? Ведь это равносильно предательству!
Японец старается скрыть эмоции, но их выдаёт дрожь в голосе.
- Адмира-ал! - потрясённо охает Кавасаки, не ожидавший от старого вояки таких эмоций.
- Однако в конкретной сложившейся ситуации мы бессильны чем-либо помочь нашим детям и внукам. Наш удел - терпеть и молиться за то, чтобы «Небесные лисички» вернулись из боя без потерь. Вот как обстоят наши дела, Свердров-сан. Наша страна сумела добиться лишь таких результатов и это лучше, чем ничего. Главное - уничтожать жмурдов. И вдруг появляетесь вы, взрослый человек, сражающийся в самундане…
- «Кировец» это.
- Неважно! Я прошу вас о помощи, сержант. Не о помощи капитализму и даже не о помощи Японии, а о помощи последним остаткам человечества. Вы нужны всем людям мира. Как бы вы себя чувствовали, если бы ваша дочь или внучка ежедневно уходила сражаться и рисковать жизнью, а вам приходилось бы торчать позади бесполезным пятым колесом у телеги?
- Я бы гордился ею! - отвечает Фёдор. - И не думайте, что во время предыдущей войны у нас не было таких детей. Полно было, сколько угодно. Зина Портнова, Марат Казей, Ваня Озерянский и многие другие совершали героические подвиги, а им было меньше лет, чем вашей внучке…
Фёдор шмыгает носом, затем открывает крышку кабины «Кировца» и громко сморкается наружу. Огромный сгусток соплей летит вниз и с бульканьем шлёпается в воду.
- Не думайте, что я бесчувственный чурбан и ваши слова не берут меня за душу. Ещё как берут. Вы-то девятерых механоидов создали, а мы одного. Да-а… Чего уж там. И я один остался. Никого больше нет. Советского Союза нет, Европы, Америки… Всех жмурды… того…
Сугихара мгновенно хватается за эти слова.
- Тем более, сержант, давайте к нам. Забудем о противостоянии наших политэкономических систем перед лицом общего врага. И вам больше не будет одиноко и нам будет спокойнее, зная, что наши дети воюют под присмотром взрослого и опытного бойца.
Искушение велико, но Фёдор сдаётся не сразу.
- Да мне вовсе не одиноко. Я вот кошку собираюсь завести… Ты в кабину залазишь, она тебе радуется…
- Всё же «лисички» лучше кошек, - возражает адмирал. - А с вами будет целая команда из девяти сорвиголов.
- И я у них буду в роли няньки?
- Почему сразу няньки? Раз у вас было так много героев, вы должны знать, что на войне дети быстро взрослеют. Этим девятерым няньки не нужны, они лупят жмурдов в хвост и в гриву.
- Песенка ваша сладкая, товарищ адмирал, - колеблется Фёдор. - В другой раз я бы на неё непременно клюнул, но сейчас у меня есть кое-какие замечания.
- Какие же?
- Внучку вашу я не видел и не знаю, может она красавица писаная, милейший человек и руки у неё золотые, да только мне у неё быть под началом не к лицу. Мы, советские мужики, как устроены? Невозможно, чтобы нами бабы командовали, а тем паче дети.
- Момоке уже стукнуло восемнадцать…
- Речь не об этом. В бою я уж всяко лучше соображу, как и что мне делать. И мне даром не надо, чтобы под ногами всякая мелюзга путалась да ещё приказы раздавала. Если что не по мне, если какой приказ окажется бабьей блажью и дуростью несусветной, то я ведь прям в глаза её раскосые всё и выскажу, а то ведь могу и леща дать - для профилактики. Я это наперёд говорю, чтобы потом недоразумений не было. Тогда уж не обессудьте.
Адмирал, готовый услышать более принципиальные возражения, в ответ смеётся.
- Сержант, не я командую «Небесными лисичками» и не со мной вам стоит обсуждать организационные вопросы. Для этого вам прямая дорога в генштаб сил самообороны. Думаю, вы договоритесь.
- Тогда ещё одно. Раскурочить «Кировца» я вам не позволю. Его мне вручила партия и трудовой народ, так что я за него несу материальную ответственность. Всё равно ваши техники не смогут скопировать его устройство, даже не пытайтесь.
Сугихаре эти слова кажутся простым бахвальством Фёдора. «Посмотрим», - думает он.
- Будем рады приветствовать вас на борту «Дайто-мару», - говорит он вслух.
Меховой самундан трогается с места и зависает над флагманом.
- Полный вперёд! - командует адмирал. - Возвращаемся на базу.
Затемнение. Следующая сцена.
Надпись внизу экрана: «Спустя несколько дней».
За ней другая надпись: «База «Миямото», место дислокации «Небесных лисичек»».
Вид сверху. Тщательно возведённые по периметру укрепления, брустверы, сторожевые вышки, локаторы, ДОТы и ДЗОТы, утопленные в сталь и бетон. Взлётно-посадочная полоса. Ангары. Склады. Жилые корпуса казарменного типа. Зенитно-ракетные комплексы. Генераторы, создающие защитное поле. На плацу упражняется личный состав. Словом, самая обычная военная база.
Показать крупным планом отдельный жилой корпус, утопающий в зелени цветущего сада. Клумбы. Газоны. Среди деревьев поют птицы и стрекочут цикады. Аккуратные дорожки для прогулок. Журчит ручеёк, наполняя водой пруд. Деревянные лавочки для отдыха. Перед входом плещет фонтан.
Это не просто бетонная коробка с окнами, это двухэтажный особняк в стиле европейского ренессанса, с мраморными лестницами, колоннами и прочими архитектурными украшениями (дизайн на усмотрение художников). Поскольку «Небесные лисички» - главные и единственные защитницы человечества и вдобавок девушки, для них созданы максимально комфортные условия со всеми удобствами. При необходимости режиссёр может как-то дать понять зрителю, что остальные военнослужащие гордятся девочками и ничуть не против их привилегированного положения в армии. «Небесные лисички» - это элита сил самообороны и потому обслуживаются по высшему классу (насколько это позволяют условия войны).
Позади особняка расположен вместительный ангар, где содержатся самунданы. Там же находится мастерская, где трудится штатная ремонтно-профилактическая бригада. Посреди парка у девочек есть собственный плац, больше похожий на школьную спортплощадку с бассейном (роль которого исполняет пруд), чтобы посторонние не глазели и не смущали их своим любопытством. В боковом флигеле особняка у девочек своя баня с купальней. База «Миямото» расположена в горах. Когда-то на её месте были открытые горячие источники, теперь ими пользуется личный состав. Часть воды отведена в девичью купальню.
Планируя над землёй, меховой доспех Фёдора опускается возле ангара. Его сопровождает вереница машин с шишками из генштаба. Личный состав базы, удивлённый тем, что чужой самундан не вызвал тревоги, толпится на почтительном расстоянии. Начальник базы, полковник Мицушима, торопливо выходит навстречу делегации, на ходу оправляя китель и фуражку. К нему присоединяется майор Сугихара, командир подразделения «Лисичек». Музыкальный фон на усмотрение композитора. Можно что-нибудь в духе военного марша.
Полковник и майор встают по стойке смирно и отдают честь. Из машин вылезают высокопоставленные шишки и дают указания, жестикулируя и показывая на меховой доспех Фёдора Свердлова. Сам старшина неторопливо выбирается из кабины и вразвалочку подходит к ним, одновременно стараясь распутать ремни портупеи со здоровенной кобурой Маузера.
Сцена важна чисто условно, её можно показать под музыкальное сопровождение, без диалогов. Шишки знакомят Фёдора с Мицушимой и Сугихарой. Все жмут друг другу руки, после чего шишки садятся в машины и уезжают. Сразу же после этого Мицушима снисходительно хлопает майора по плечу и мы понимаем, что он переложил на неё все дальнейшие действия. Девушка издаёт долгий и тяжкий вздох. Её поникшие плечи яснее всяких слов говорят о том, насколько она не рада полученным сверху указаниям. В то же время она дисциплинированный офицер и не может ослушаться прямого приказа.
Следующая сцена.
Как только шишки уезжают, девочки, прятавшиеся в ангаре, расслабляются и собираются возле своего командира, с любопытством таращась на Фёдора, который наконец распутал непослушные ремни и теперь пытается застегнуть на себе портупейную сбрую.
- Ничего себе, вот это громадина! - восклицает коренастая девушка, разглядывая меховой робо-доспех. На ней рабочий комбинезон поверх униформы. Из карманов торчат отвёртки и гаечные ключи - так зритель быстрее поймёт, что данный персонаж помешан на технике и любит ковыряться в самунданах. - Русский самундан больше наших!
- Не самундан это, а «Кировец», балда! - устало повторяет Фёдор. - Назван так в честь товарища Кирова, героически павшего от рук врагов пролетариата.
Примечание режиссёру. В зарубежной кинопродукции советские персонажи традиционно выглядят глупо и нелепо. Нельзя отступать от устоявшихся канонов. Фёдор должен быть обут в грязные валенки. Одет в тёплые штаны с прицепившимися к ним репьями, старый, весь в заплатах, ватник и старую меховую ушанку с огромной красной звездой.
Цокая каблучками туфелек, Момока Сугихара строит «Лисичек» в шеренгу. На ней парадный китель со всеми орденами и медалями, юбка выше колен и пилотка. Поскольку в подобных анимэ нельзя пренебрегать фансервисом, Момока должна выглядеть красоткой с шикарной фигурой и длинными каштановыми волосами, спадающими на спину.
- Отряд, смирно! Вольно! Девочки, позвольте представить вам нового члена нашего подразделения. Это Фёдор Свердров, он из России.
Подобно всем японцам, в чьём языке нет звука «л», Момока и остальные произносят русскую фамилию искажённо, заменяя «л» на «р».
- Не из России, а из Советского Союза, - поправляет её Фёдор.
- Он единственный в мире взрослый, кто может поднять в небо механоида и управлять им. Теперь он будет служить с нами, поэтому давайте хорошо его встретим.
Фёдор окидывает Момоку скептическим взглядом.
- Надо же, такая маленькая, а уже и впрямь майор…
Сугихара пропускает эту бестактность мимо ушей, а может просто не хочет связываться с великаном. В тех кадрах, где они стоят рядом, должно быть видно, что не только «Кировец», но и управляющий им сибиряк огромен - по азиатским меркам. Рост под два метра, косая сажень в плечах, бычья шея, фигура как у борца, вес около центнера. Из-под шапки выбиваются непослушные светло-русые вихры, под ними широкая мордатая харя, заросшая густой бородой и в любой момент готовая расплыться в весёлой ухмылке, глаза хитроватые, но при этом добрые, кожа обветренная, как обычно у северян. При такой внешности сложно определить возраст Фёдора, ему может быть и двадцать пять и сорок пять лет.
Со стороны русский выглядит неуклюжим простоватым увальнем. По ряду девушек проходит недоверчивый ропот, им не верится, что этот неповоротливый и недалёкий тип в одиночку сражался со жмурдами и сумел выжить.
- Сержант Фёдор Свердлов! - представляется он, лихо отдав честь.
- Больше не сержант, - говорит Момока. - В нашем подразделении могут служить только офицеры, так что решением высшего командования вам присвоено звание лейтенанта сил самообороны. Поздравляю с повышением!
Фёдор с сомнением хмурится и не найдя, к чему придраться, пожимает майору руку, осторожно, чтобы ненароком не сломать своей лапищей маленькую и нежную девичью ладошку.
- Служу Советскому Союзу! - машинально рявкает он и тут же смущённо улыбается. - Ой, я теперь, наверно, по-другому должен отвечать?
Момока мило улыбается в ответ.
- Простой благодарности будет достаточно. А вообще отблагодарите нас достойной службой.
- Тогда благодарствую и приложу все силы, чтобы избавить вас от жмурдов и тем самым оправдать доверие.
- Теперь позвольте представить вам нашу команду, - говорит Момока и показывает на сурового вида девушку во главе строя. Блестящие чёрные волосы собраны сзади в хвост, за поясом торчит катана. Зритель должен понять, что в душе эта «лисичка» истинный самурай, бесстрашный, преданный и исповедующий высокие моральные идеалы.
- Капитан Хатано Юми, моя правая рука. Позывной «Чернобурая».
Майор переходит к следующей девушке, рослой, атлетичного телосложения блондинке с короткой стрижкой под мальчика.
- Старший лейтенант Накамура Юки. Позывной «Белая».
Следующей в строю стоит сексапильная грудастая деваха, чей китель буквально трещит по швам от массивного бюста - при том, что на верхние пуговицы деваха и так не застёгнута, отчего образуется глубокое декольте, в котором виднеются соблазнительные полушария. У девахи лукавые глаза, похотливый вид и выражение лица, как у совершенно бесстыжей хулиганки. Пышная рыжая грива падает на плечи завитыми локонами.
- Лейтенант Ватанабэ Юна. Позывной «Рыжая».
Рядом с ней стоит худощавая изящная девушка, судя по всему, близкая подруга «Рыжей». Чёрные волосы собраны в два хвостика по бокам. На вид такая же озорная хулиганка.
- Лейтенант Нишида Йоко. Позывной «Резвая».
Дальше идёт флегматичная и расслабленная девушка с полуприкрытыми глазами, как будто спит на ходу. Каштановые волосы собраны в два пучка, как рожки оленёнка, длинная чёлка падает на лоб.
- Лейтенант Курихара Асука. Позывной «Соня».
Следом за ней стоит коренастая малышка в комбинезоне. Её короткие вихры торчат в разные стороны.
- Лейтенант Кацураги Юи. Позывной «Крепкая».
За ней стоит робкая девушка в больших очках. Светлые волосы пестрят множеством заколок в виде улыбающейся мордочки енота. Сзади волосы стянуты большим бантом. Это придаёт ей немного детский вид, отчего девушка смущается ещё больше.
- Лейтенант Онодзаки Нагиса. Позывной «Зоркая».
И наконец замыкает строй ещё одна скромная девушка, чьи волосы заплетены в толстую косу. Спереди китель топорщится не меньше, чем у «Рыжей», но из-за того, что девушка ниже ростом, кажется, что грудь у неё намного больше, хотя размеры на самом деле одинаковы.
- Лейтенант Сакугава Харука. Позывной «Тихая».
Майор оборачивается к Фёдору.
- Мой собственный позывной «Девятихвостая». Пожалуйста, постарайтесь запомнить, чтобы не путать во время боя. Что же до вашего позывного, нам ещё предстоит его придумать, чтобы не выбиваться из общего профиля…
Новоиспечённый лейтенант смотрит на командира и задумчиво произносит:
- Вроде маловаты они у вас, как считаете?
- Так ведь время такое, Фёдор-сан, - тихо отвечает Момока с грустью в голосе. - Я в отряде самая старшая, а ведь мне всего восемнадцать. Капитан Хатано, старлей Накамура и лейтенант Ватанабэ на год младше, остальные шестнадцатилетки.
- Восемнадцать и до сих пор ни с кем не целовалась… - вполголоса бормочет Йоко Нишида, остальные девушки прыскают в кулак.
Сохраняя на лице приветливое выражение, Момока излучает мрачную и зловещую ауру.
- Три наряда вне очереди, Йоко-тян, - нежным голоском произносит она. - Драить сортир, зубной щёткой.
«Резвая» морщится от досады и отвращения.
- Да я не про девок, - лыбится Фёдор и тычет мясистым пальцем в китель майора. - Я про титьки. Мелковаты они для восемнадцати лет. Хотя… Учитывая, что вы, азиаты, вообще крохотные, может, по вашим меркам, оно и нормально, но как по мне, хорошо бы титьки побольше, вот как у ней.
Он показывает на Юну Ватанабэ и та взрывается от хохота.
- И ещё задки у вас никудышние, щупленькие и плоские. - Фёдор растопыривает широченные лапищи. - Вот такую хорошо бы жопенцию. Мужики, знаешь, любят, чтобы и спереди, и сзади было посочнее, чтобы было, к чему руки приложить. Ежели девка сочные телеса нагуляла, тогда и парни за ней табуном ходят, в ножки падают и штабелями укладываются. Ну и, конечно, ножкам желательно быть не кривыми и не косолапыми…
Эти слова вызывают новый взрыв хохота у Юны и Йоко.
- Ой-ой, кажется русский медведь только что подписал себе смертный приговор!
Тёмная и зловещая аура вокруг Момоки сгущается.
- Благодарю вас, лейтенант, за ценные замечания по поводу моей внешности. Юми, теперь можешь его убить.
- Есть! - Девушка-самурай выхватывает катану, бросается на Фёдора и бьёт наотмашь… пустоту. Никто не ожидает от сибиряка такой прыти. Он с лёгкостью уворачивается, небрежно, двумя пальцами перехватывает лезвие и играючи вырывает катану из рук обалдевшей Хатано. Юки Накамура срывается с места, чтобы помочь подруге и обрушивает на русского шквал комбо-ударов, которые попросту тонут в мягком ватнике.
Фёдор флегматично пробует пальцем лезвие, не обращая внимания на «Белую» и не замечая её ударов, хотя та молотит по нему изо всех сил, руками и ногами.
- Фью-у-у, ну что ж ты так, малышка! - разочарованно присвистывает он. - Лезвие-то совсем завалено. Ты что, дрова саблей колола?
На ладонях и пальцах Фёдора такие мозоли, что лезвие просто скользит по ним и не режет.
- Сейчас это скорее не сабля, а палка, ей разве что синяк поставить можно. Давай сюда, на досуге поправлю оселочком…
Фёдор суёт катану под мышку.
- М-м-малышка? - Юми бледнеет от пережитого унижения. Какое-то мгновение она не может вымолвить ни слова, а затем вырывает катану у Фёдора. - А ну отдай! Ах ты гад! Дурак! Никогда тебя не прощу!
- Эй, а ну не игнорируй меня! - орёт «Белая», безуспешно продолжая мутузить Фёдора.
- Достаточно! - повышает голос майор. - Юми, Юки, вернитесь в строй. А вы, Свердров-сан, ведите себя прилично, если не хотите в первый же день службы отправиться в наряд. Для нас «Миямото» священное место, где мы сливаемся с духами. Здесь не место всяким…
Русский не даёт ей договорить.
- «Духи» в армейской иерархии - самая низшая ступень, - качает он головой, брезгливо поджимая губы. - Ниже только «запахи», не принявшие присяги. Лишь отслужив полгода и получив по жопе бляхой ремня, «дух» повышается до «шнурка». Теперь ему позволено не просто «шуршать», а слоняться, сунув руки в карманы. А ещё полгода службы и удар по жопе половником переводит «шнурка» в «черпаки», каковые, в свою очередь, спустя ещё полгода службы получают по жопе стулом и становятся «дедами». Ну а там и до дембеля недалеко…
- Не понимаю, о чём вы, - хмурится майор. - Постарайтесь впредь держать себя в руках. Вы теперь служите с девушками, что накладывает на вас определённые обязанности. В первую очередь это касается поведения. Никаких больше замечаний про задницы и титьки, вам ясно? Юна, Йоко, проводите лейтенанта в его комнату.
- Есть! - в один голос отвечают «Рыжая» и «Резвая».
Фёдор следует за ними. За спиной у него увесистый вещмешок.
- Майор-сама… - К Момоке робко подходит Харука Сакугава. - Снабженцы говорят, что на складе нет униформы таких размеров. Одеть русского не во что. Придётся ждать, пока в Иокогаме пошьют форму по спецзаказу.
Момока закрывает глаза и делает глубокий вдох.
- Ничего, Харука-тян, ничего. Подождём, раз надо. Нас не сломили жмурды, не сломит и русский медведь. Мы справимся, выдержим. Тем более, что ждать придётся до первого боя, тогда всё и решится. Даже хорошо, что командование разрешило ему действовать в бою самостоятельно. Жмурды быстренько его прихлопнут и у нас станет одной головной болью меньше…
Безжалостные слова майора заставляют «Тихую» поёжиться, но она молчит, не перечит командиру, хотя произнесённые слова ей не по душе.
Следующая сцена.
«Рыжая» и «Резвая» ведут Фёдора в особняк.
- Ну и фокус ты выкинул, Федя, - говорит Юна. - Я ж со смеху чуть не померла.
- Ты у себя на севере, похоже, совсем отморозился, - вторит подруге Йоко. - Разве не понимаешь, что для некоторых девушек маленькая грудь чрезвычайно болезненная тема. Нельзя же про такое прямо в лоб говорить. У меня вот тоже грудь маленькая…
Юна хватает её сзади и тискает прямо через китель.
- А вот мне нравятся твои маленькие грудки! Кавайность от размера не зависит.
Йоко не отстраняет подругу. Видно, что ей приятно. Обе совершенно не стесняются Фёдора.
- Драить сортиры Момо-сан тебя, конечно, не пошлёт, ведь они здесь в основном женские, - продолжает «Резвая», - но на учениях она тебе всё припомнит, не сомневайся. Думаешь, у неё просто так позывной «Девятихвостая»? Момо-сан нереально крута. Будешь у неё песок жевать и запивать морской водой с дохлыми медузами.
Йоко игриво толкает подругу локтем.
- Эй, Юна, поможешь мне в наряде?
- Извини, дорогая! - Ватанабэ проводит перед носом у Нишиды идеальной рукой, унизанной драгоценностями. - Только сегодня сделала маникюр.
Йоко испускает тягостный вздох.
- Нет, ну ты тоже хороша, - упрекает её Юна. - Ляпнула при всех, что Момо-сан до сих пор ни с кем не целовалась…
За разговором они втроём входят в особняк. Дизайн внутреннего убранства на усмотрение художников. Роскошь не такая прям, как в Эрмитаже, но всё же присутствует. Мебель и остальное убранство в меру роскошны, подчёркивая привилегированный статус «Лисичек».
- Вот капитана ты зря обидел, - снова обращается к Фёдору Юна. Молчаливый русский с любопытством таращится по сторонам. - Теперь не жди от неё пощады и снисхождения. Она не успокоится, пока не отомстит.
- Пф! - русский равнодушно фыркает. - Странный вы народ, девки. Что я такого сказал? Что она никого своей саблей не порубит? Ну так она меня и не порубила. Что титьки с задками невзрачные? Ну так бабе натурально же лучше с сочными сисяндрами и с жопенцией ходить, чем без них. Сама-то себя в зеркале видела? Ну как? Разве плохо? Ножки у тебя, правда, кривоваты, зато остальное - высший класс!
«Рыжая» заливается звонким смехом.
- Ты точно отморожен на всю голову, Федя. Не знаю, плохо это или хорошо, но ты забавный. Думаю, мы с тобой поладим.
«Резвая» забегает вперёд и пытливо заглядывает в лицо русскому.
- Ну как тебе, Федя, наш дом?
- На первый взгляд хоромы добротные, - серьёзно кивает сибиряк. - Однако ж поживём до зимы, а там поглядим, чего они стоят.
- Эй, Федя, - не унимается проказница Йоко, - а ты правда такой огромный или под одежду чего-то напихал? У тебя всё больших размеров или кое-что поскромнее?
Лейтенант Ватанабэ держится за живот и стонет, она уже не в силах смеяться. Фёдор прячет в бороде озорную ухмылку и шутливо грозит Нишиде пальцем.
Наконец девушки приводят Фёдора к скромной комнатке на первом этаже.
- Вот мы и пришли, - говорит Йоко, открывая дверь. - Изначально тут кладовка была, но ей всё равно никто не пользовался. Мы с девочками навели тут порядок, поставили койку, тумбочку, шкафчик и столик. Скажи спасибо.
Фёдор подозрительно выглядывает в окно.
- Не на выгребную яму выходит, нет? А, в садик. Хорошо…
- Ну ты, русский, умора! - качает головой Йоко. - Тубзик за поворотом, вон та дверь.
- Спасибо, - говорит Фёдор, снимает вещмешок и ставит на тумбочку.
- В противоположном конце коридора у нас кухня и столовая, а на втором этаже наши апартаменты, но они все заняты, так что поселить тебя можно только здесь.
- Сойдёт, - машет рукой Фёдор. - Черёмуха-то как красиво цветёт, да прям перед окошком…
- Это не черёмуха, а сакура, дурень, - говорит Юна.
- «Кировца» моего куда пристроили? - спрашивает Фёдор, любуясь сакурой.
- В ангаре стоит, вместе с нашими доспехами, - отвечает Йоко.
- В ангаре? Ладно… Только не трогайте там ничего.
В комнату неожиданно врывается Юки Накамура и нацеливает на Фёдора пистолет.
- Слушай меня внимательно, животное! За то, что ты сегодня устроил, тебе полагается медленная и мучительная смерть. Но я милосердна и потому убью тебя быстро. Капитан Хатано мой друг. Оскорбить её - то же самое, что оскорбить меня, а я за такое никого не щажу и быстренько выбиваю из особо языкастых всё дерьмо.
- Ты что, Юки? - восклицает лейтенант Нишида.
- В самом деле, нельзя же так! - бросается к «Белой» лейтенант Ватанабэ, но Накамура машет пистолетом и обе подруги испуганно отскакивают.
- Не лезьте! А ты… ты… Ты снова меня игнорируешь?
Фёдор молча падает в койку и лёгким движением скидывает валенки. От его тухлых, неизвестно сколько времени не стираных портянок по комнате разливается густое и невыносимое зловоние. Художникам имеет смысл изобразить его в виде флюидов ядовитого цвета.
Девушки с визгом зажимают носы и пулей вылетают из комнаты.
- Он за это поплатится! - шипит Юки, бессильно сжимая кулаки. - Поплатится!
Следующая сцена.
Ангар, где содержатся самунданы. Вдоль стен, закреплённые хомутами, стоят робо-доспехи - пять у одной и четыре у другой. Одно место свободно, как будто специально для «Кировца».
Юи Кацураги управляет лебёдкой и пытается втиснуть на свободное место нестандартного русского механоида. «Кировец» упрямо не втискивается, что вызывает у лейтенанта потоки забористых ругательств.
За её работой, держась на безопасном расстоянии, наблюдают Асука Курихара и Нагиса Онодзаки.
- Чёрт, чёрт, чёрт! - кипит Юи. - Проклятая советская железяка, вставай уже на своё место!
Она слишком резко дёргает лебёдку, «Кировец» с гулким шумом ударяется о стену ангара и в его нижней части открывается нечто вроде багажного отделения.
- Осторожно, Юи! - успевает крикнуть Нагиса, прежде чем на голову Кацураги сыплется внушительный скарб Фёдора: пара кирзовых сапог, лапти, брезентовая плащ-палатка, набитые старым сеном подушка и матрац, байковое одеяло, банная шайка, охапка берёзовых веников, корыто из оцинкованного железа, чугунный умывальник, обувная и одёжная щётки, банка гуталина, коробка со швейными принадлежностями, ящик хозяйственного мыла, керосиновая лампа, самовар, рулон белой ткани для подворотничков, армейский котелок, фляга, охотничий нож, топор, удочка, пила, кувалда, монтировка, лопата, серп, коса, точильный камень, гофрированная стиральная доска, моток пеньковой верёвки, примус, гармонь, балалайка, деревянная ложка, ящик с мелким инструментом, ящик с гвоздями, самогонная бутыль, потрёпанные книги по марксизму-ленинизму и ещё какое-то непонятное устройство.
- Ай-яй-яй… - Юи выбирается из-под вороха вещей, потирая шишку на голове. - Так ведь и убить можно! Где этот русский? Подать его сюда!
- Федя прилёг отдохнуть. - В ангар входят «Рыжая» и «Резвая». - Ого, сколько барахла! Русский просил ничего не трогать…
- Не трогать? - Юи пинает ящик с гвоздями и от боли прыгает на одной ноге. - Пусть немедленно забирает свой хлам, не то я завтра отвезу всё на барахолку!
- Тогда передай ему это сама, - говорит Йоко. – У Федьки до того вонючие портянки, что рядом стоять невозможно. Я к нему больше не пойду. Мне ещё сортиры драить.
- Юки до сих пор возле фонтана тошнит, - добавляет Ватанабэ.
- О-о, с вами была Юки? - к девушкам подходят Асука и Нагиса. - Ну и как, русский выжил?
- Какое там, - вздыхает «Рыжая». - Он как валенки снял, мы сами едва выжили. Боюсь даже представить, сколько времени он не менял обувь.
- Тогда пошлём к нему Харуку, - предлагает Юи.
- Не получится, - возражает Нагиса. - Они с Асукой сегодня дежурят по кухне.
- Ах да, мне пора, - вяло спохватывается «Соня» и уходит.
- Ладно, я помогу, - вздыхает Нагиса и начинает укладывать вещи Фёдора на тележку.
Девушка-механик кое-как устанавливает «Кировца» на свободное место и вытирает взмокший лоб. Йоко убегает в наряд. Юна подходит к советскому доспеху и проводит ладонью по густому свалявшемуся меху. Вблизи ещё лучше заметна разница между механоидами. В самунданах прослеживается эстетика средневековых самурайских доспехов, а «Кировца» будто сварганили из запчастей, оставшихся от танков, самолётов и эсминцев Второй Мировой.
- Взгляните, девочки, - говорит Юна, - похоже на настоящую шкуру. Как считаете?
- Ничего я не считаю! - огрызается сердитая Кацураги. - Этих русских не поймёшь. Взял и испортил чудо техники облезлыми шкурами. Дикарь!
Следующая сцена.
Ужин в столовой. Слухи о вонючих портянках Фёдора уже разлетелись по отряду. Бледная Юки Накамура зажимает рот рукой и с трудом борется со спазмами в желудке. «Лисички» напряжены и с надеждой посматривают на командира.
- Девочки, - обращается к ним Момока, которой приходится говорить то, что говорить совсем не хочется, - давайте постараемся быть терпеливыми в отношении нашего гостя. Всё-таки он последний на свете русский…
«Белая» так стискивает кулаки, что хрустят костяшки.
- Майор-сама… - начинает было Юми Хатано, но Момока останавливает её взмахом ладони.
- Пока я возглавляю «Небесных лисичек», никто не скажет, что война со жмурдами заставила японцев забыть о гостеприимстве. Но я обещаю поговорить с Фёдором на предмет личной гигиены. Договорились?
Перед её обезоруживающей улыбкой все покорно склоняют головы.
- Когда Момо-сан так улыбается, - бормочет Йоко, - с ней невозможно спорить.
Асука Курихара и Харука Сакугава в белоснежных передниках и поварских колпаках вовсю орудуют у плиты, готовя обычные японские блюда - рис, лапшу, грибы, овощи, мясо, рыбу, карри…
Заходит Фёдор и все невольно задерживают дыхание, однако от русского ничем не воняет. Когда-то он успел привести себя в порядок. На нём свежая чистая тельняшка, широченные семейные труселя, лапти и… больше ничего.
- Лейтенант Свердров! - Всё благорасположение Момоки мгновенно улетучивается. - Что вы себе позволяете, здесь же девушки!
- А что такого? - хлопает глазами Фёдор. - Ваш начальник, товарищ Мицушима, велел мне чувствовать себя на базе как дома, а дома я завсегда так хожу. Оно так удобней и хозяйство в портках не преет. Да и вам бы не мешало чуток размундириться, а то сидите, словно аршин проглотили.
- Нагиса! - ледяным тоном говорит капитан Хатано, не поднимая глаз. - После еды пометь стул русского, чтобы никто из нас потом на него случайно не сел.
Над столом повисает неловкое молчание, все ожидают от Фёдора ответной вспышки, но широкое лицо сибиряка расплывается в довольной ухмылке.
- Вот спасибо, капитан, за подарочек. Раз это теперь мой персональный стул, значит не зазорно будет в него при случае набздеть.
Юми Хатано бессильно скрежещет зубами.
- Подобные слова за столом неуместны, лейтенант, - упрекает Фёдора Момока.
Бывший старшина пожимает широченными плечами.
- А, помнится, ваш дедушка утверждал, что вы все дюже рано повзрослели. Стало быть, раз вы взрослые, то и к шуточкам похабным, и к домашнему мужицкому виду должны быть привыкши. Не то ведь как может получиться? Победим мы жмурдов, пригласят вас мужики на свидание, сымут с себя исподнее на сеновале, а вы что? Каждый раз с непривычки в обморок будете падать? Так ведь и состаритесь нецелованными, не говоря уж обо всём остальном… Вот стыдоба-то будет. Ничего себе, скажут, героини! Так и замуж никто не возьмёт.
Пока он говорит, Асука и Харука деловито раскладывают по тарелкам еду. Фёдор блаженно вдыхает ароматы горячей пищи.
- Тэ-экс! Ну-ка, откушаем, чего вы тут наготовили…
Пошарив рукой возле тарелки, он берёт палочки, недоверчиво на них смотрит и со вздохом достаёт из-за резинки трусов деревянную ложку.
- Как знал… Всё-таки странный вы народ, японцы. Как какую-нибудь технику грамотно сделать - это пожалуйста, а нормальных столовых приборов не изобрели. Парадокс!
- Иттадакимаас! - в один голос повторяют девушки и приступают к еде.
Фёдор отправляет в рот ложку за ложкой и задумчиво жуёт.
- Вроде ничего. Конечно, это не картошечка жареная, с лучком и с сальцем, да с краюшечкой ржаного хлебца, да под стаканчик можжевеловой настойки… Но в целом трескать можно. Молодцы, девки, знатная тут у вас кормёжка!
Ни Асука, ни Харука не воспринимают эти слова как комплимент.
Девушки едят интеллигентно и аккуратно, Фёдор громко чавкает, рыгает, сёрбает из чашки, ковыряет ногтем в зубах и роняет частички пищи на бороду. Образ русских, как неотёсанных мужланов, не знакомых с застольным этикетом, прочно прижился в зарубежной кинопродукции, никто не в праве оспаривать устоявшиеся традиции.
- Вот же деревенщина! - цедит сквозь зубы Юки Накамура.
Для неё и для капитана находиться за одним столом с Фёдором - пытка, на которую они согласились ради командира. Остальные тоже чувствуют себя неловко, но делают вид, будто всё нормально. Единственные, кому всё нипочём, это Юна и Йоко.
- Ты, Федя, сущий дикарь, - говорит «Резвая», как обычно, не стесняясь в выражениях. - Словно вчера с пальмы слез. Долго же тебя цивилизовывать придётся…
- Ты сама дикарь, Йоко, - лениво говорит «Соня». Не столько для поддержания разговора, сколько просто услышав неточность. - В Сибири пальмы не растут, там слишком холодно. Если Фёдор откуда и слез, то с кедра или с лиственницы. Согласно последним данным, они составляют основную часть древесной флоры в Сибири.
Добродушно щурясь, Фёдор то и дело требует добавки. Он не обращает внимания ни на девичьи подколки, ни на гневно-презрительные взгляды, которые непрерывно мечет в него Юки Накамура. Юми Хатано делает вид, что в упор не замечает русского.
Момоке отчаянно хочется разрядить обстановку, но она не знает, как.
- Свердров-сан, - неловко меняет она тему, - при первой встрече вы сказали моему дедушке, что наши техники не разберутся в вашем робо-доспехе и не смогут его скопировать. Что вы имели в виду?
- Да он за идиотов нас держит! - Девушка-самурай бьёт кулаком по столу, отчего посуда со звоном подскакивает. - Думает, мы совсем тупые!
Показать крупным планом тельняшку Фёдора. Грудь украшают значки отличника боевой и политической подготовки, ГТО, ДОСААФ, МОПР, ОСОАВИАХИМ и Ворошиловского стрелка.
Фёдор меняется на глазах. Он больше не похож на простоватого неуклюжего деревенщину. Это только маска, чтобы легче вписаться в коллектив. На самом деле Фёдор умён и прекрасно подготовлен.
- Ничего подобного, - возражает он «Чернобурой». - Я имел в виду совершенно другое. Мы, советские мужики, как устроены? Любой эгоцентризм нам классово чужд, особенно замешанный на национальной или расовой почве. Мы свято чтим заповеди пролетарского интернационализма и международной солидарности трудящихся. К чему мы действительно нетерпимы, так это к классовым врагам, каковыми я вас не считаю, потому что личности вы несовершеннолетние и во многом ещё не определившиеся.
Поражённые столь внезапной переменой, произошедшей с Фёдором, девушки смотрят на него во все глаза.
- Всё дело в том, что наши с вами механоиды работают на принципиально отличных друг от друга принципах. Вы используете трансцендентные силы, когда сливаетесь с лисьими духами. Для вас это в порядке вещей, потому что ваше общество религиозно и метафизично. Мы бы, например, тоже не сумели скопировать ваши самунданы, ведь наше общество атеистично и материалистично, все трансцендентные силы мы давно изыдили диалектикой и истматом. Трансцендентной метафизикой мы принципиально не занимаемся. На первый взгляд это замкнуло нас в чисто материальных энергиях, но это же подарило нам невиданные доселе преимущества, потому что материальные разновидности энергий обладают большим КПД по сравнению с трансцендентными. Их эксплуатация более стабильна и надёжна.
Никто, ни одна страна, ни одна нация не может постичь всё и сразу. Если кто-то научился грамотно делать что-то одно, у него вряд ли получится так же грамотно делать что-то другое. Вините за это разделение труда, как неотъемлемую часть технического прогресса. Ничего недостойного в этом нет, потому что это естественный исторический процесс, как учит нас истмат. В конце концов, мы же не боги, мы всего лишь люди. Причём люди, прошедшие через разную научно-техническую эволюцию. Вас она привела к одним достижениям, нас к другим. Вы научились сливаться с лисьими духами и черпать из них трансцендентную силу, а мы открыли, частично освоили и уже приготовились широко внедрять в народное хозяйство чистую энергию коммунизма.
- Вы овладели чистой энергией коммунизма? - потрясённая Юи Кацураги вскакивает с места, опрокинув стул. - Я о таком только слышала, думала, что это сказки. Вы бы тогда захватили весь мир, играючи, одним махом…
- Не захватили, - поправляет её Фёдор, - а осуществили мировую революцию и освободили трудящихся от гнёта монополистической буржуазии и оков империализма.
Фёдор мрачнеет.
- К сожалению, жмурды нам помешали. «Кировец» стал единственной машиной, доведённой нашими спецами до ума, прежде, чем Советского Союза не стало. Управлять механоидом выпало мне, но спасти страну и народ я не успел. Зато теперь я могу исполнить последний наказ партии и власти трудящихся: бить жмурдов повсеместно, бить до последнего, бить до конца своих дней. Этим я и занимался, когда повстречал вашего дедушку, майор-сама. Жмурды, сбитые над Сахалином, были последними на территории СССР. С чистой энергией коммунизма «Кировец» практически вечен и неуязвим.
- Да что это за чистая энергия такая? - восклицает Йоко, хватаясь за голову. - Может мне кто-нибудь по-человечески объяснить?
- Я тоже слышала о ней, - тихо произносит Момока, положив подбородок на сплетённые пальцы, - как о кошмаре всех капиталистических правительств.
Юи Кацураги осведомлена лучше.
- Квинтэссенция марксизма-ленинизма в материально-энергетическом воплощении. Бездонный источник колоссальной энергии, стержень вселенной, всеохватная и всеобъемлющая сила, материалистическое тождество богу. По слухам, коммунисты нащупали путь к этой силе ещё сто лет назад…
- Совершенно верно, - согласно кивает Фёдор. - Первый Интернационал был создан как всемирное сообщество энтузиастов, посвятивших жизнь поискам этой силы. И ровно с тех пор империалисты всех мастей суют нам палки в колёса. Но не только их кознями тормозился прогресс естествознания. Враги окопались и в самом Коминтерне, мешая теоретическим разработкам. Первый вклад в теорию внесли товарищи Маркс и Энгельс. Дальше процесс застопорился из-за теоретических извращений лассальянцев и бернштейнианцев. Ну, а после подрывной деятельности Бакунина первый Коминтерн и вовсе приказал долго жить.
Второй Интернационал продолжил теоретические изыскания и дополнил вклад Маркса-Энгельса учением Ленина-Сталина, одновременно ведя безжалостную борьбу с извратителями в лице Каутского, Цеткин, Либкнехта, Люксембург, Тельмана, Коллонтай, Богданова-Малиновского, Плеханова, Рыкова и Пятакова. Отступники погубили второй Коминтерн и затормозили дальнейшее развитие теории на несколько десятилетий.
Третьему Интернационалу пришлось тяжелее всего. Сначала в борьбе с врагами народа Троцким, Зиновьевым, Каменевым и Бухариным, и с ложными теоретиками, вроде Мао Цзедуна, Ким Ир Сена и Хо Ши Мина полегли товарищи Судоплатов, Киров, Жданов, Ногин и Куйбышев, затем товарищам Калинину, Маленкову, Молотову, Кагановичу и примкнувшему к ним Шепилову пришлось сражаться не на жизнь, а на смерть сперва с внутренними предателями - Берией, Хрущёвым, Микояном и Жуковым, и потом с внешними критиканами - Сальвадором Альенде, Че Геварой и Фиделем Кастро… Короче говоря, лишь по чистой случайности в далёкой Албании был разработан последний недостающий фрагмент - теория товарища Энвера Ходжи. Вот тогда-то перед нами и воссияла чистая энергия коммунизма, но было поздно…
Фёдор смахивает непрошенную слезу. Остаток ужина проходит в молчании. «Соня» и «Тихая» собирают посуду и моют в большой раковине.
Постепенно Фёдор возвращается к прежнему своему состоянию и после десерта поднимается из-за стола.
- Что ж, девоньки, благодарствую за угощение. Теперича можно и на боковую…
Он выходит из столовой и через несколько секунд из коридора доносится оглушительный пердёж. «Лисички» с визгом выскакивают из-за стола. Только Момока остаётся на своём месте, бессильно уронив голову на руки.
Следующая сцена.
Раннее утро. Девушки спят с раскрытыми окнами, ведь ночами тепло. Когда Фёдор в любой момент может учинить очередное зловоние, приток свежего воздуха особенно актуален.
Внезапно срабатывает пожарная сигнализация. Девушки просыпаются и видят, что особняк изнутри затянут густым едким дымом, который заползает в окна снаружи. Все выбегают из комнат в одних ночнушках.
- Юми, Юки, к пожарной помпе! - командует Момока, думая, что начался пожар. - Юи, Харука, за песком! Юна, Йоко, хватайте огнетушители! Асука, Нагиса, найдите противогазы!
- Разгорелось! – доносится снаружи радостный рёв.
Постепенно дым рассеивается сквозняком. Девушки выходят в сад и видят Фёдора. Русский стоит на четвереньках и раздувает самовар.
- Я уж думал, не разожгу, - говорит сибиряк недовольным «лисичкам». - А вы чего поднялись так рано? Поспали бы ещё…
- Мы бы поспали, - орёт невыспавшаяся и злая Юи Кацураги, - если б ты не провонял дымом весь дом!
- Сами виноваты, - как ни в чём не бывало оправдывается Фёдор. – Наиважнейшая в стране база, а дров сухих нету. Нечем даже самовар растопить. Одно сырьё и гнилушки.
Русский частично учёл вчерашнюю критику. На нём кальсоны и кирзовые сапоги. Зато тельняшка отсутствует, демонстрируя могучий голый торс.
- Дров нет, потому что мы ими не пользуемся! - рычит Юи. - И вообще, дрова - это прошлый век…
Осекшись, она замечает, что остальные жадно глазеют на богатырскую фигуру Фёдора. Так самки оценивают самца.
Виновнику переполоха хоть бы что.
- Вы мне вчера за труселя пеняли, майор-сама, - говорит он, - а сами в прозрачных ночнушках разгуливаете. Сквозь них, между прочим, всё видно…
Общий вид сверху на базу «Миямото». Многоголосый девичий визг распугивает всех птиц в саду; пернатые срываются с деревьев и оголтело уносятся прочь.
Пока кипятится самовар, Фёдор, напевая «Не кочегары мы, не плотники», делает утреннюю зарядку. После упражнений он поочерёдно зажимает пальцем ноздри и смачно сморкается в кусты. В особняке «Соня» захлопывает окно и обращается к Нагисе:
- С этой минуты пикники в саду отменяются. Русский медведь осквернил его соплями…
(Фёдор чистит зубы, громко полощет горло и отхаркивает.)
- И харкотиной… Скоро, чтобы погулять, придётся напяливать костюм химзащиты.
По телу чистоплотной Нагисы пробегает дрожь.
- Пойду помечу федькин стул, пока завтрак не начался…
Следующая сцена.
Завтрак начинается в гробовом молчании. (Кулинарное меню на усмотрение режиссёра и художников.) Фёдор прихлёбывает чай и задумчиво чешет вихры.
- Хороший у вас тут климат, тёплый. Целыми днями солнечно. Не пойму, чего вы в четырёх стенах сидите. Можно ведь столы в сад вынести, на свежем воздухе и аппетит лучше…
- Нет! - в один голос восклицают Асука, Нагиса, Юи и Харука.
- Организмы у вас молодые, растущие. Вам свежий воздух категорически необходим…
- Нет!!! - ещё решительнее голосят девчата.
- Кстати, о еде, - вмешивается Момока. - Лейтенант, может у вас есть какие-то гастрономические предпочтения? Что-нибудь, что вы бы хотели видеть на столе?
- Предпочтений много, майор-сама, но, боюсь, вы с непривычки и от незнания общепитовских ГОСТов такие помои наготовите, ни одна свинья жрать не станет.
От этих слов Момока меняется в лице, чего Фёдор по обыкновению не замечает.
- Когда, допустим, жарища, то в самый раз холодной окрошки похлебать, однако, для неё нужен квас, а где его взять? Вы ж сроду не пили настоящего деревенского квасу. Или обратная ситуация - вдарили морозы. В этом случае хорошо навернуть миску борща или горячих щей, обязательно с мясом, а к ним стопочку беленькой или даже две. И под беленькой я подразумеваю ржаной или пшеничный дистиллят, а не вашу вонючую сакэ, у которой даже название похоже на ссаки. Беленькую ещё на разных ягодах настоять можно - на клюковке, на рябинке, на бруснике, на морошке… Вкуснота необыкновенная! А на закусь селёдочку с лучком или грибочков солёных… Вы за грибами-то ходите? По лицам вижу, что нет. Как вы вообще живёте? Грибов не солите, капусту не квасите, огурцов малосольных нет, холодца с хреном тоже… Не жизнь, а сплошное наказание. А вот ещё преотменная вещь - блины! Я их страсть как люблю. Вот такенскую тарелку запросто слопаю. Или вот пироги…
Фёдор с сожалением машет рукой.
- Одним словом, разносолы я себе сам иногда буду готовить, а ваша стряпня мне любая сойдёт, лишь бы не червей и не кузнечиков. Мы, советские мужики, как устроены? Что баба приготовит, то молча жрём. Но уж если у бабы руки-крюки, мы ей о том непременно сообщим.
- Кто бы сомневался! - едко замечает Кацураги.
- Ой-ой, - ухмыляется во весь рот Юна. - Юи боится, что русский медведь не оценит её кулинарные «таланты»!
- Заткнись! Я механик, а не повар. Мало ли что у меня иногда не получается…
- У тебя никогда ничего не получается, Юи, - флегматично замечает «Соня» и Юи сверлит её сердитым взглядом.
Юна и Йоко единственные, у кого русский не вызывает отторжения и кому он даже интересен. Им хочется узнать о нём побольше.
- Федя, - спрашивает Йоко, - как тебя выбрали пилотом робо-доспеха? Ты прошёл какой-то кастинг?
- Какой ещё кастинг? - морщится Фёдор. - Всё само собой получилось. Я вообще-то таёжник. Мне самые непролазные дебри - как дом родной, каждое деревце знаю, каждый кустик. Ну а секретная шарашка, где механоида клепали, тоже в тайге стояла, в самой глуши. Чтобы никакие шпионы и диверсанты не проникли. Мы, само собой, про неё знали, но всегда обходили стороной, чтобы охрану лишний раз не тревожить. Дюже нервная в таких шарашках охрана. Чуть что, может и из пулемёта хлестануть.
Когда жмурды заявились, они ведь первым делом по промышленным объектам вдарили, чтобы нам сопротивляться было нечем. Ну и шарашку разворотили до самого основания. Я пошёл, дай, думаю, гляну, может кто выжил. Смотрю - в земле воронка здоровенная и дым столбом. Никто не выжил, последним секретарь профкома окочурился, прямо у меня на руках. Он-то и вручил мне ключи от «Кировца» и заодно передал наказ партии и трудового народа…
На усмотрение режиссёра - воспоминания Фёдора можно проиллюстрировать короткой нарезкой флешбеков.
- Я, как комсомолец и советский гражданин, приступил к выполнению возложенной задачи, чем до сих пор и занимаюсь. Кроме меня всё равно некому было в летающую бандуру лезть. Мы, советские мужики, как устроены? Если знаешь, чего надо делать, то берёшь и делаешь, даже если впереди сплошная неопределённость. Вот я и бил в одиночку жмурдов, пока не повстречал товарища адмирала Сугихару. Мы теперь с вами зададим жмурдам перцу! Раз вы сумели целую страну отстоять, значит положиться на вас можно. Хотя в бою я бы на вас поглядел…
Юки Накамура издаёт высокомерный смешок.
- Кто ещё на кого поглядит!
Сказав, что хотел, Фёдор быстро теряет интерес к вопросу и переводит разговор на другую тему.
- Зимой чем хоромы отапливаете?
- У нас в подвале своя котельная, - говорит Момока. - А что?
Фёдор качает головой.
- Нет, это не дело. Никакая котельная не сравнится с печкой. Домишко ваш на вид красив, а вот планировка хреновая. Вам бы тут настоящую печь сложить… И то ладно, хоть баня имеется. Всё-таки не совсем вы безнадёжны, даром что империалисты.
- Благодарю за комплимент, Свердров-сан, - саркастически замечает майор.
- Э, да что вы всё заладили «Свердров-сан», «Свердров-сан»! Будто я представитель мещанской буржуазии или недобитая кулацкая морда. Зовите меня просто Федя. Знаете, как меня дед-похабник привечал (тоже таёжник, кстати)? «Федя, отымел в лесу медведя!» Это у него присловье такое было…
В глазах Момоки разгорается хитрый блеск.
- О-о, ну раз так, Федя, вы только что придумали себе позывной. По-японски медведь «Kuma», значит с этой минуты вы «Kuma-san». Прекращайте портить нам воздух, Федя, кончайте по поводу и без повода отпускать неостроумные комментарии о нашей внешности, ведите себя пристойно, не смущайте и не расстраивайте девушек, будьте паинькой и мы с вами поладим. Договорились? Что у нас по графику, Юми?
- Физподготовка, майор-сама, - докладывает «Чернобурая», с вызовом поглядывая на сибиряка.
Момока хлопает в ладоши.
- Отлично! Давайте покажем нашему гостю, что мы не лодыри и не неженки!
- Да-а… - без особого энтузиазма отзываются девушки. Видно, что физподготовка у них непопулярна.
Следующая сцена.
Под саундтрек (на усмотрение композитора) девушки, переодетые в спортивную форму, занимаются на спортплощадке. (Бесстыжая Юна Ватанабэ в качестве формы использует бикини.) В программе подготовки бег, прыжки в длину и в высоту, подтягивание, отжимание, прыжки через козла, кувырки, ползание по-пластунски, стрельба по мишеням и рукопашный бой (некий гибрид карате, джиу-джитсу и дзюдо).
Фёдора нигде нет. «Белая» и «Чернобурая» с неудовольствием оглядываются по сторонам.
- Он, оказывается, никакой не медведь, - шипит Юми в адрес Фёдора. - Скорее трусливый заяц.
К ним подходит запыхавшаяся Харука Сакугава, вытирая лицо полотенцем. Её майка насквозь мокрая от пота, сквозь ткань просвечивает кружевной лифчик на огромных, колышущихся при каждом шаге грудях.
- Извините, сэмпай, - говорит она. - Я видела, как после завтрака Федя шёл с тележкой к воротам базы.
- Сбежал! - удовлетворённо резюмирует Юки Накамура. - Испугался!
До них доносится скрип тележки. Это садовая тачка, в которой Фёдор без труда везёт целый стог свежескошенной травы. Сверху в стог воткнуты коса, грабли и вилы.
- Места вокруг живописные! - восхищённо говорит Федя, опрокидывая тачку и вываливая стог возле спортплощадки. - Какие луга, какое разнотравье! Запросто могли бы козу завести или корову, молочко бы свежее по утрам пили…
Он критически разглядывает девушек.
- Хотя… Очень уж ручоночки у вас крохотные и пальчики тоненькие.
- Федя, вы опять за своё? - делает ему замечание Момока.
- Это я к тому, - оправдывается Фёдор, - что коров доить вам будет сложновато. Чтобы вымя дёргать, нужны во-от такенские клешни, как у дородных колхозных бабищ. У вас не получится.
Загорелая и похожая на гяру Юна Ватанабэ подкрадывается сзади к Харуке, хватает её за грудь, мнёт и тискает.
- Ещё как получится, Федя, вот, смотри! Мы и так можем и этак…
Пунцовая от стыда «Тихая» съёживается и отчаянно пищит:
- У меня не вымя, Юна, я тебе не бурёнка!
«Рыжая» отпускает её и кладёт ладони на свой выпирающий бюст.
- А вообще, Федя, я бы с удовольствием одолжила тебе молочка, но для этого мне нужно забеременеть. Если согласен, придётся тебе поспособствовать…
- Юна - извращенка, - констатирует «Соня».
- Лейтенант Ватанабэ! - следует грозный окрик майора. - Возвращайтесь к упражнениям и не произносите вслух того, за что может быть стыдно всему подразделению. А вам, Федя, я вот что хочу сказать. Любование окрестными лугами и душистым разнотравьем не повод отлынивать от занятий. В бою от нашей физической формы зависит…
Не слушая её, Фёдор с разбега заваливается на стог сена, снимает сапоги и блаженно шевелит босыми ступнями.
- Никак не могу с вами согласиться, майор-сама, - говорит он. - Вам упражнения, безусловно, нужны, потому что организмы у вас растущие, формирующиеся. А мы, советские мужики, как устроены? Коли приспичило биться с врагом, мы бьёмся и проявляем чудеса героизма, невзирая на физическую форму. Таково наше естественное природное состояние, посему и упражнения нам не больно-то нужны. Главное, зарядку по утрам делать, желательно под бодрое музыкальное сопровождение. Особенно, когда речь обо мне, ведь я таёжник, голыми руками любую зверюгу одолею. У меня, считай, вся жизнь с малых лет - сплошная физподготовка и занятие по выживанию. «Кировца» видели? Настоящими медвежьими шкурами обтянут, а медведей тех я добыл и освежевал вот этими руками.
Фёдор демонстрирует широкие мозолистые ладони.
- Вдобавок у моего механоида привод на чистой энергии коммунизма. Что мне жмурды? Знают они о коммунизме? Очевидно же нет, иначе бы на Советскую державу не напали, сумели бы отличить диктатуру пролетариата от диктатуры финансового и промышленного капитала. Так что вы, если хотите, носитесь тут как угорелые, а я лучше на сене понежусь да на вас полюбуюсь.
- Слышишь, Харука-тян, - говорит Йоко «Тихой», - русский будет глазеть на наши потные телеса.
Юна Ватанабэ томно выгибает стан.
- М-м… Как по мне, пускай глазеет, мне не жалко. Я бы тоже на него поглазела, на здоровяка… Эй, Федя, если устану, можно с тобой на стогу поваляться? Вытрешь мне пот полотенцем?
- Чего его вытирать, - ухмыляется Фёдор, которому приятно девичье внимание. - Он на солнышке сам высохнет. Потеть, оно полезно. С потом ведь феромоны выходят. Вдруг ненароком хахаля себе подцепишь - тут-то феромоны и сгодятся, они мужиков с ума сводят.
- О-о! - Юна восхищена Фёдором. – «Kuma-san», вот ты какой! А я-то считала тебя зажатым, как Юми-тян…
- Ничего я не зажатая! - Капитан Хатано выхватывает меч и направляет на Фёдора. - Он просто боится, что мы во всём его превзойдём. Пусть выйдет сюда и сразится!
- Во-первых, лень, - машет рукой Фёдор, - разморило меня на солнышке, а во-вторых, взрослые с детьми не дерутся, тем более с девчонками.
- Тогда ты не только мужлан, но ещё и трус!
- А, по-моему, это благородно… - замечает Йоко.
- Молчать! - Катана нацеливается на неё и на Юну. - Вы двое своим неподобающим поведением позорите отряд и его командира. Постыдились бы!
- Юми! - Момока польщена и порывается что-то сказать правой руке, но та резко расталкивает всех и гордо уходит. «Белая» следует за ней. Майор растерянно смотрит им в спины.
- Так… э-э… девочки, возвращаемся к упражнениям…
Следующая сцена.
После обеда по графику боевые учения. Под бодрый саундтрек (на усмотрение композитора) самунданы взмывают в воздух, закладывают виражи, выписывают фигуры высшего пилотажа, демонстрируют чёткое боевое построение, отрабатывают тактические приёмы, жмыпами поражают мишени. Боевая хореография на усмотрение режиссёра и художников.
В это же время Фёдор кипятит на кухне бак с водой, выходит в сад и стирает в корыте портянки, тельняшки, гимнастёрки, труселя, кальсоны и полотенца. Самунданы носятся над ним, а он не обращает на них внимания. Натягивает между деревьями верёвку и развешивает бельё сушиться.
«Чернобурая» наблюдает за ним сверху. Она тщательно выполняет тренировочный курс, но её мысли далеки от занятий. Федькино пренебрежение боевой и физической подготовкой бесит капитана. Она стискивает зубы и невероятным усилием воли сдерживается, чтобы не долбануть по русскому из жмыпы.
Момока прекрасно видит, что творится с её заместителем и переживает. Художникам надо как-то проиллюстрировать душевное состояние майора соответствующей мимикой.
Следующий день.
У подразделения выходной. После завтрака Йоко выходит прогуляться в саду и видит Нагису Онодзаки с удочкой и ведёрком. Рядом с лейтенантом Нишидой внезапно вырастает Фёдор.
- Куда это глазастенькая с утра намылилась? - спрашивает он.
- Глазастенькая? - Йоко фыркает. - Ой-ой, Федя-кун, ты уже придумываешь нам прозвища. Неужто мы покорили твоё сердце?
Она глядит вслед Нагисе, неторопливо бредущей к воротам базы.
- Вся эта война, постоянные сражения, а теперь ещё и ты, валенок сибирский, оказывают на нас постоянное стрессовое воздействие, с которым каждый справляется по-своему. Нагиса, например, по выходным рыбачит. Это у неё как бы релаксация.
- Странный вы народ, «лисички», - задумчиво говорит Фёдор. - Стрессы у них какие-то… Вот мы, советские мужики, как устроены? Никаких тебе стрессов. Если нужно воевать, то воюем. Делов-то… А что, тут поблизости речка есть?
- Есть, недалеко.
- И как, много рыбы глазастенькая приносит?
- Вообще не приносит. Ты меня слушаешь, медведь? Смысл не в рыбе, а в расслабоне, в отдыхе, в отвлечении от повседневной суеты. На лоне природы Нагиса залечивает психологические травмы. Как тут не быть посттравматическому синдрому, если мы постоянно воюем? Вы, русские, тоже ведь воевали…
- И дальше бы воевали, вплоть до окончательной победы коммунизма. А психология - это буржуазная лженаука, мы её не признаём. Какие ещё психологические травмы? Что за чушь? Навыдумывают, понимаешь, эскулапы хреновы, лишь бы деньги из лопухов тянуть. Вот когда тебе взрывом ноги-руки оторвало, это травма. Или, когда осколком по пузу чикнуло и кишки по земле волочатся. А больше никаких травм не бывает.
Йоко поражена такой философией.
- Э, да что с тобой спорить. Тебе, упёртому, всё равно не докажешь.
- А всё потому, - назидательно говорит Фёдор, - что буржуазные лженауки безосновательны и их ошибочные постулаты в принципе недоказуемы… Значит, говоришь, речка неподалёку? Я бы и сам с удовольствием порыбачил. Схожу за удочкой… Далеко дотуда?
- Как выйдешь за ворота, сверни налево, затем вдоль ущелья…
- Не, я так заплутаю. Пошли со мной, покажешь.
- Ты же таёжник! - возмущается Йоко, но Фёдора уже и след простыл.
Следующая сцена.
Фёдор бодро шагает с удочкой. Рядом с ним довольная Йоко мурлычет под нос.
«Свидание с Федькой, - думает она. - Юна обзавидуется».
- Отменные тут у вас места, - хвалит Фёдор. - Природа - загляденье, хотя, конечно, это не Сибирь. Ни воблы, ни таранки не наловишь. А ведь их посолить да посушить… Э-эх!
Йоко морщится.
- Жевать сушёную рыбу? Фу, гадость. Можно же свежей наловить.
Федя искоса смотрит на неё.
- Ничего-то ты не понимаешь, резвушка-хохотушка.
«Резвая» улыбается, ей нравится федькино прозвище.
Вдвоём они приходят к реке. Природный фон на усмотрение художников. Вода бежит в довольно глубоком ущелье с почти отвесными склонами. Бурный поток журчит между камней. Через ущелье переброшен подвесной мост, очень старый. Покачиваясь, канаты и дощечки скрипят.
- И где тут рыбачить? - спрашивает Фёдор.
- Нужно перейти на ту сторону и протопать пару километров по течению, - отвечает Йоко. – Там будет спуск к самой воде.
Впереди них Нагиса как раз переходит по мосту, медленно и осторожно. Фёдор подносит ко рту ладони и кричит во весь голос, как в рупор:
- Э-ге-гей, глазастенькая, обожди нас, мы тоже на рыбалку. Вместе пойдём.
Фёдор ступает на мост и прибавляет шагу.
- Что я тебе говорила про желание побыть одной? - бросает ему вслед Йоко.
- Никак нельзя товарища одного в трудную минуту бросать, - на ходу говорит Фёдор. - Наоборот, необходим коллектив, который любые проблемы, хоть и душевные, запросто решит сообща. А вот по одиночке-то с ума и сходят.
Нагиса оборачивается и видит спешащего к ней Фёдора. Миниатюрную Йоко за широченной спиной русского она не замечает. Неизвестно, что в этот миг рисует ей воображение, но Фёдор почему-то пугает её и она бежит от него прочь. Можно показать крупным планом её испуганное лицо. Из-за очков большие и выразительные глаза кажутся ещё больше.
- Ты чего? - недоумевает Фёдор. - Не беги по мосту-то, мало ли что…
Одна из дощечек подламывается под ногой Нагисы, та теряет равновесие, не успевает схватиться за канат и неуклюже летит в воду вместе с удочкой и ведёрком.
- Гляди, что ты натворил! - бросается на русского Йоко.
Фёдор, не говоря ни слова, прыгает в воду следом за «Зоркой», оставив «Резвую» стоять с разинутым ртом. Опомнившись, «лисичка» переходит через мост и бежит по тропе.
- Чёрт, чёрт, чёрт! - ругается она на бегу. - Глупый русский! Нагиса же не умеет плавать…
С берега ей видно, как ниже по течению Фёдор выходит из воды, бережно держа на руках лейтенанта Онодзаки. Нагиса выглядит ошеломлённой, она очень слаба, дрожит от испуга и пережитого потрясения. Сознания она не теряет, но всё же вяло реагирует на происходящее, безвольно обмякнув в объятиях Фёдора.
Йоко несётся по тропе во всю прыть.
- Нагиса-тян! - издалека кричит она. - Ты в порядке?
- Искупаться малость не вредно, - спокойно говорит Фёдор, словно ничего не произошло. - Водичка чистая, свежая, самое то. Жаль удочки течением унесло… Ну да мы ж в Японии, тут бамбук на каждом шагу растёт. Новые удочки мигом смастырим.
Неподвижная Нагиса хорошо устроилась в могучих объятиях русского и то ли не хочет, то ли никак не может отойти от пережитого. Йоко видит, что с ней всё в порядке и к ней возвращается игривый нрав.
- Нагиса-тян, у тебя сквозь одежду бельё просвечивает. Сейчас Федя перевозбудится и начнёт тебя лапать. Хотя… - поспешно добавляет она, видя, как «Зоркая» испуганно съёживается, - ему ведь большие размеры нравятся, а нам с тобой похвастаться нечем. Эх, а ведь согласись, иногда так хочется…
- Ты что, Йоко-тян, - тихо отвечает Нагиса. - Нельзя так говорить!
- Лапать вас никому нельзя, - категорично заявляет Фёдор, - потому что вы обе несовершеннолетние. Я если такое безобразие увижу, все кости наглецу переломаю. А что до размеров, то рыженькая озорница давеча верно сказала: милота от величины не зависит. Мы, мужики, почему к бабьей груди тянемся? Придёшь после долгого трудового дня весь усталый, выжатый, бабе к груди прильнёшь - и словно в тебя заново сила вливается, да такая чистая, что слов нет. А всё почему? Потому что в бабьих грудях бьются нежные трепетные сердечки, которые и генерируют всю ихнюю любовь, заботу и ласку. Так что не тужите, девки. Главное, что у вас сердечки чистые, нежные и добрые, а с ними вы и без пышных размеров хороши!
Нагиса до того проникается словами русского, что на глазах у неё наворачиваются слёзы. Она лежит в объятиях Фёдора без очков и сперва кажется, что их смыло течением, но Фёдор извлекает их из кармана и бережно водружает «Зоркой» на нос.
- Держи вот. Поймал в воде, пока за тобой нырял. Чуть было об камни не разбились… Через очки-то ещё лучше видать, какие у тебя глаза красивые.
- Ты поаккуратней, валенок-кун, - говорит Йоко. - Нагиса у нас такая скромняга, будешь ей комплименты расточать, её же удар хватит.
Нагиса так густо краснеет, словно сейчас вспыхнет. Фёдор опускает её на травку и стягивает с себя тельняшку.
- Проводи её, хохотушечка, на базу и пускай в сухое переоденется. А я всё же рыбки наловлю. Грех без рыбы возвращаться.
- Удочек же нет, - напоминает «Резвая».
- А я тельняшкой наловлю, - говорит Фёдор и с головой бросается в воду.
- Йоко-тян, - слабым голосом произносит Нагиса, - может мы все ошибаемся насчёт Фёдора? По-моему, он неплохой человек. Чудаковатый, конечно, но в целом неплохой.
- Почему? - спрашивает Йоко. - Потому что русский? Или потому что сделал комплимент твоему сердечку с глазами и подержал в страстных объятиях?
- Неправда, Йоко-тян, не говори так! - жалобно хнычет Нагиса.
Следующая сцена.
Сад снова затянут густым дымом. Не сомневаясь, что это Фёдор опять что-то затеял, Момока решительно направляется к нему. Она уже в курсе о происшествии на реке.
Голый по пояс Фёдор возится у самодельного мангала, сложенного из кирпичей и каких-то железок. Трещат и догорают дрова. Федя насаживает на шампуры рыбу и раскладывает над углями. Рядом пустой ящик из-под снарядов приспособлен под импровизированный стол. На вчерашней газете разложена зелень - лук, свежий редис, огурцы, петрушка. На верёвке сохнет мокрая тельняшка. От неё зверски разит рыбой.
В руках у Фёдора луковица, он откусывает от неё здоровенные куски и смачно жуёт. Во все стороны расходится густой луковый перегар. Момока не выдерживает, зажимает нос и поворачивает обратно.
Следующая сцена.
Ближе к вечеру девушки идут в баню. По японским канонам, они сперва моются, потом сидят в парилке и затем ныряют в общую купальню. Хулиганка Йоко и здесь не упускает случая поиграться с огромным бюстом Харуки Сакугавы. Девушки совершенно голые. Как принято в анимэ, художники могут прикрыть интимные места героинь непрозрачными облачками пара. По воде плавают жёлтые резиновые утята, добавляя «лисичкам» кавайности.
Майор Сугихара сидит отдельно от всех и молча глушит сакэ.
- Бедная Момо-сан, - сочувственно говорит Юи Нагисе. - Свалился ей на голову этот русский…
- Нет, это не так! - робко пытается возражать «Зоркая».
Внезапно мощный пинок распахивает дверь и на пороге купальни возникает голый Фёдор, прикрывший промежность лыковой мочалкой.
- Э-ге-гей, поберегись! - орёт он и с разбега прыгает в воду.
Девушки визжат, выскакивают из купальни и лихорадочно заворачиваются в полотенца. Русский не обращает внимания на их суету, будто совместная помывка с сослуживцами - это обычное дело, и неважно, какого сослуживцы пола. Повернувшись к девушкам спиной, он спокойно намыливается и яростно трёт себя мочалкой. Чистая и прозрачная вода в купальне быстро становится мутной и грязной.
- Я теперь сроду туда не зайду, - чуть не плачет Юи, пытаясь вместе со всеми отдышаться в раздевалке. - Как представлю, сколько Фёдор наронял в воду лобковых и прочих волос, становится страшно. Вдруг мы от них забеременеем и нарожаем лохматых медвежат?
- Не переживай, Юи. – Нагиса пытается успокоить подругу. - Завтра вымоем купальню с хлоркой и карболкой, поменяем воду, ничего страшного.
- Юи - бестолковая, - флегматично констатирует Асука. - Не знает, что от лобковых волос не беременеют. Беременеют от долгих поцелуев взасос, когда суют языки в рот друг другу.
Юна и Йоко многозначительно переглядываются, не в силах удержаться от смеха.
- Знатоки нашлись!
Девушки не сразу замечают, что с ними нет майора. А Момока сидит в воде, безучастно смотрит, как плещется Фёдор, и опрокидывает в себя рюмку за рюмкой. Рядом с ней на краю бассейна стоит здоровенная бутыль сакэ. Майор чувствует опустошение в душе. У неё больше нет сил реагировать на выкрутасы Фёдора.
В какой-то момент опьянение достигает той критической отметки, когда выдержка и самодисциплина отключаются, а наружу выползает совершенно другая личность - молодая и сексуально неудовлетворённая девушка без тормозов.
- Э-эй, Фе-е-дя-а! - Момока вытягивает ножку и игриво пинает русского пониже спины. - Вот только не на-а-а-до… Ик! Не на-а-до ме-еня-я и-игнориро-ова-ать… Ик!
Согласно канонам анимэ, пьяная Момока непроизвольно икает и говорит заплетающимся языком, растягивая слова. Взгляд у неё мутный-премутный.
- За-аща-а… Ик! Запреща-аю-у ме-еня и-игнори-ирова-ать… Ик!
Она недовольно шлёпает ладонью по воде, как капризная девочка, стараясь привлечь внимание взрослого.
- Лейтена-ант «Kuma-san»! Ик! Смирно! Кто тут старший по зва-анию? Ик! Всех отправлю драить сортиры! Ик!
Фёдор чуть-чуть поворачивает голову, избегая смотреть на голого командира.
- Эге, майор-сама, да вы, похоже, совсем окосели. Пожалуй, вам не стоит больше пить.
- Но-но-но-но! Ик! - Момока встаёт перед русским в полный рост, совершенно не стесняясь наготы, и горозит пальчиком. - Ты мне тут не того… Ик! Никаких мне тут… Ик! Никаких комтиа… комнита… комментариев про раскосые глаза… Ик!
Фёдор берёт бутыль и нюхает горлышко.
- Чего? Всего с одного пузыря поплыли? Всё же хлипкий вы, японцы, народ.
Он присасывается к горлышку и выдувает остатки сакэ до дна, одним глотком.
- Тьфу, ну и дрянь! Натурально ссакэ. На вкус чёрте что.
Момока еле держится на ногах, её шатает в разные стороны.
- Завтра я вас самогонкой угощу, - обещает Фёдор. - Зерна нет, так я из сахара нагоню. Будет чуток похуже зерновой, но всё же лучше ссакэ.
Майор заваливается вперёд и упирается в грудь Фёдора руками, чтобы не упасть, оказываясь с ним лицом к лицу. Фёдор аккуратно придерживает пьяную в хлам Момоку за плечи. Никакой неловкости из-за наготы он не чувствует, словно знает, что назавтра майор прочухается и ничего не вспомнит.
Без одежды хорошо видно, что её бюст значительно скромнее, чем у Харуки или Юны, но всё же майор достаточно фигуриста и привлекательна.
- М-м… - невразумительно мычит она, заглядывая мутными очами в глаза лейтенанта. - Отста-ави-ить… Ик!
Фёдор вздыхает.
- Нет, так не пойдёт. Давайте-ка заценим вашу парилку.
Легко, без усилий, как пушинку, он поднимает Момоку на руки, вылезает из купальни и идёт в парилку. Поддатая майор молчит и изумлённо таращится на русского. У неё даже икота проходит. Никто и никогда не носил её на руках, разве что родители, когда она была совсем маленькой. Как заворожённая Момока замирает в объятиях Фёдора и какое-то новое чувство зарождается в её груди. Несмотря на опьянение, она впечатлена внушительной комплекцией сибирского великана и благоговейно водит ладошкой по его мускулатуре.
Остальные «лисички» торопливо напяливают форму в раздевалке.
- Майор-сама! - вскрикивает Юки. - Она осталась с русским в купальне!
- Проклятье! - Юми выхватывает катану. - Мы должны её спасти!
Вдвоём «Белая» и «Чернобурая» врываются в купальню, но там никого нет, только утята продолжают плавать в грязной и мыльной воде. Остальные вскоре присоединяются к сэмпаям.
- Да-а, - произносит Юна, обозревая купальню - видок и впрямь жуткий.
Из-за её плеча выглядывает Йоко.
- А где же Момо-сан и русский?
В бессильной злобе Юми рубит катаной воздух.
- Этот гад наверняка уволок майора к себе, пока мы переодевались, и сейчас вытворяет с ней всякие… всякое…
Девушке-самураю не хватает духу произнести постыдные слова и она заливается краской.
- Думаешь, они трахаются? - подсказывает Юна, отчего Юми едва не становится дурно.
- Не говори об этом так легко! - упрекает «Рыжую» «Белая». - Речь о девичьей чести нашего командира! Мы должны спешить, ведь Момо-сан, когда выпьет, становится совершенно беспомощной.
- Гад, гад, гад! - Юми чуть не плачет. - Не прощу его, если он тронет командира хоть пальцем! И себя не прощу… За то, что не уберегла…
- Вы идите, - говорит Асука, указывая на купальню. - Кому-то надо навести здесь порядок, мы с Харукой и с Нагисой этим займёмся. Юи, ты с нами?
Кацураги, пятясь, отступает к выходу.
- Не, я тут не останусь. У меня до сих пор перед глазами картина, где я рожаю лохматых медвежат.
- Ну и дурында ты, Юи, - замечает Йоко. - Ладно, я останусь и помогу.
Остальные бегут в комнату Фёдора. Там пусто, никого нет.
- Искать их везде! - командует капитан Хатано. - Возможно, они в комнате майора. Отыщем русского и безжалостно покараем!
- Чур это буду я! - Юми Накамура сжимает кулаки.
Следующая сцена.
Фёдор и Момока в жарко натопленной парилке не подозревают о переполохе. Русский суёт в руки майору берёзовый веник, а сам растягивается на лежанке.
- А ну-ка, майор-сама, похлещите меня.
В глазах Момоки разгорается хищный блеск.
- Похлеста-ать? Ик! Ты не представляешь, «Kuma-san», как давно я хочу это сделать… Ик!
Она изо всех сил, как ей кажется, хлещет Фёдора и приговаривает:
- Это тебе за комтиа… за комнита… за комментарии о моей внешности… Ик! Это за выказа… высказывания о нашей стряпне… Ик! Это за полное инроги… игнорирование моего статуса и авторитета… Ик! Это за то, что тебя назначили в моё подразделение… Ик! Это за то, что ты единственный взрослый, способный управлять механоидом… Ик! Это за труселя! Это за портянки! Это за пердёж! Это за перегар! Это за валенки! Это за самовар! Не отлынивай от физподготовки! Не пропускай командные учения! Не заходи в купальню, когда в ней девушки!
Со стороны кажется, что в Момоку вселился демон и Фёдору настал конец, но, когда пар рассеивается, видно, что русский кряхтит от удовольствия, счастливый и довольный.
- И последний удар… - Момока замахивается веником. - За то, что увидел меня раздетой и не сказал ни единого комплимента моей фигуре, а ведь я стараюсь за ней следить, что в условиях войны, вообще-то, непросто!
Майор срывается на крик и хлещет Фёдора, вкладывая в каждый удар все силы. Ей кажется, что после такой экзекуции проблемный русский будет корчиться в предсмертных судорогах и истекать кровью, но вместо этого Федька блаженно щурится и приговаривает:
- Да, вот так, эх, хорошо, давай, майор-сама, ещё разок!
Уморившись, обессиленная Момока падает на лавку. Фёдор встаёт, забирает у неё веник и укладывает её саму на лежанку.
- Вам, майор-сама, сейчас хорошенько пропотеть надо, чтобы сосуды расширить. Тогда весь хмель выйдет и назавтра не будет башка трещать. По правде, вам бы стоило огуречного рассолу хлебнуть, ну да где ж его взять? Ничего, сейчас я по вам веничком пройдусь, сосуды и расширятся. Мы, советские мужики, для чего в баню ходим? Чтобы кровушку по сосудам разогнать. Оттого у нас и хари румяные. Так же и у девок наших…
Фёдор бережно и в то же время настойчиво охаживает Момоку веником. Прислушиваясь к ощущениям, та вскоре замечает, что ей это даже нравится, и полностью расслабляется.
- И чего вы на меня так осерчали? - приговаривает русский. - Если я чего говорю, то без злого умысла. Что телеса советовал нагулять, так это не значит, что они у вас плохие. Отменные они у вас. Может, если б не война-то, вы бы запросто актрисой стали или фотомоделью. А может и учительницей. Молоденькие учительницы, знаете, одно загляденье!
- Правда? - с трогательной наивностью переспрашивает Момока, доверчиво вглядываясь в лицо Фёдора.
- Святая правда, - клянётся тот. - И глаза у вас до того красивые, что прям залюбуешься. А таких гладких и блестящих волос я вообще сроду не видал.
- Правда?
- Истинная правда.
- Федя…
- Погодите, майор-сама, я ещё не всё сказал. Вы вот попрекнули, что я на вас не глазею, когда вы голышом, а я, между прочим, субординацию блюду. Во-первых, вы мой боевой товарищ, а во-вторых, офицер, старший по званию. Я в отношении вас не всё могу себе позволить.
- Федя… отымел в лесу медведя… Ик!
Момока приподнимается на лежанке, хватает Фёдора в объятия и крепко целует в губы, прежде чем он успевает отстраниться.
Следующая сцена.
Обыскав особняк и прилегающую территорию, «лисички» собираются у фонтана.
- Нужно обыскать всю базу! - не находит себе места Юми. - Но мы не можем… Ведь тогда все узнают… Майор не переживёт такого позора…
- Сэмпай, - говорит Юи, - я только что вспомнила, мы же не заглянули в парилку…
Капитан выхватывает меч.
- Они там! Я чувствую!
Девушки бегут обратно в купальню и видят, как Йоко, Харука, Асука и Нагиса, пунцовые от смущения, подслушивают под дверью в парилку. Купальня всё ещё грязна, её даже не начинали мыть. Девчата не в силах побороть любопытство, потому что из-за двери доносятся стоны удовольствия, весёлый игривый смех, визги и пьяное лопотание майора.
- Ого! - восклицает Юна. - Похоже, майору там весело. Крепко же Момо-сан изголодалась по мужскому вниманию, раз уединилась в парилке с медведем…
- Сначала, - говорит Йоко, - валенок-кун нашёл ключик к сердечку Нагисы, а вот теперь добрался и до майора. Он у нас прям гигант.
- Перестань говорить такие вещи! - чуть не плачет Нагиса и стучит кулачками Нишиду.
- Ой-ой, ну тогда предлагаю оставить голубков наедине, - говорит Юна. - И давайте заодно впихнём в парилку Нагису-тян, предварительно раздев догола…
- Отставить! - рычит Юми. - Русский там вытворяет всякое… а вы… вы… просто стоите, когда майор наверняка обезумела от боли, унижения и позора?.. Прочь с дороги, я захожу!
Капитан решительно распахивает дверь, вся девчачья ватага вваливается в парилку. Взорам «лисичек» предстаёт пьяная в стельку Момока, висящая на шее у русского, довольная и раскрасневшаяся, без капли стыда. Невозмутимый Фёдор пытается её отстранить и завернуть в полотенце.
- А-а-а! - Майор замечает вошедших. - Ка-апитан Хата-ано, моя пра-авая рука… Ик! А тут я и Федя… Ик! Отымел в лесу медведя… Ха-ха-ха-ха! Отря-а-ад! Ик! Слушай мою команду! Всем раздеться и пусть «Kuma-san» хорошенько вас отжарит… Ик! В смысле, отпарит… Смирно! Три наряда вне очереди! Ик…
Ноги не держат Момоку, она то и дело норовит съехать на пол и Фёдору постоянно приходится её придерживать, из-за чего кажется, что майор с русским действительно лапаются.
- Ой-ой! - хохочет Юна. - Момо-сан уже отжарили. Надо же, до чего у них тут дело дошло. Девочки, мы здесь явно лишние.
Момока тычет в неё пальцем.
- Тебе, сисястая гяру, отдельный наряд… Ик!
Юна хватается за живот и сгибается пополам, её трясёт от хохота.
Капитану Хатано стыдно за командира, она избегает смотреть товарищам в глаза.
- Давайте отведём майора в её комнату, - тихо говорит она.
Вдвоём с Юки Накамурой она выводит Момоку из парилки. Майор вяло упирается.
- Ку-уда? Стоять… Ик! Всем сми-р-рна, руки по швам… Ик! Федя, если ты честный мужик… Ик! Ты должен на мне жениться… Ик!
Йоко толкает русского в бок.
- Эй, эй, Федя, ну и как тебе наша Момо-сан?
Фёдор не обманывает её ожиданий и поднимает вверх оба больших пальца.
Следующая сцена.
Утро следующего дня. Девушек будит какой-то подозрительный запах, расползающийся по особняку. Художникам имеет смысл изобразить его в виде цветных флюидов.
Уже понимая, кто всему виной, «лисички» встают и одеваются. В их действиях больше нет паники. На лицах застыло выражение покорности и обречённости. Теперь они понимают, что с русским ничего не поделаешь.
Зловоние исходит из кухни, там что-то гудит, шипит, клокочет и булькает. Девушки осторожно заходят и видят некое диво. На столе стоит странный прибор в виде бака с клапанами и циферблатами. Из него выходят какие-то трубки. Снаружи торчит небольшой краник. От аппарата исходит жар.
- Бли-ин, да это ж самогонный аппарат, - догадывается Юи Кацураги. - Это он мне тогда на голову упал.
Из своих аппартаментов спускается Момока, запахнувшись в шёлковый халат с драконами. Майор бледна, её пошатывает, она морщится от яркого дневного света. Всё-таки её настигло похмелье.
Фёдор недовольно качает головой и нацеживает из краника гранёный стакан сивухи.
- Как вы, майор-сама? - с заботой интересуется Харука. - После вчерашнего…
Она тут же зажимает рот ладонью, чтобы не ляпнуть лишнего.
- После вчерашнего? - Майор, как и ожидалось, ничего не помнит. - А что было вчера? Помню, как начала пить в купальне, а дальше сплошной туман.
Она смотрит на подчинённых, но те молчат и смущённо отводят глаза. Все, кроме Фёдора, прямолинейного как бревно.
- Развезло вас вчера в баньке, майор-сама, - говорит он, внимательно изучая прозрачность сивухи на свету. - На вас из-за похмелья лица нет. Но ничего, сейчас мы это поправим. Гляньте, какой чистый первач, как слеза…
Он протягивает стакан Момоке. По кухне расходится ядрёный сивушный дух, девушки морщатся.
- Хряпните стакашок и враз полегчает.
Момока не знает, что и думать, и машинально берёт стакан.
- Подождите… Федя… Это самогон? Вы гоните самогон на территории военной базы? Вы хоть знаете, сколько статей закона только что нарушили?
Фёдор многозначительно кивает на пустую бутыль из-под вчерашнего сакэ.
- Это другое… - неубедительно бормочет застигнутая врасплох Момока. - Пить иногда можно, гнать нельзя…
- Типичные двойные стандарты буржуазного общества, - с удовлетворением кивает Фёдор. - Всё как в партийном учебнике…
- В каком ещё учебнике? Не заговаривайте мне зубы! Ваше недостойное поведение…
- Пф! - Фёдор задирает локоть и с наслаждением чешет подмышку. На тельняшке красуется здоровенная заплатка. Аналогичная пришита сзади на портках, словно те однажды не выдержали пердежа и прохудились прямо по центру.
- Если уж моё поведение недостойно, то как расценивать ваше вчерашнее?
Момока меняется в лице.
- О чём вы?
- Ни слова больше! - грозит русскому Юки. - Не смей вспоминать!
- Вспоминать что? - Момока беспомощно переводит взгляд с одной «лисички» на другую. Девушки переглядываются и молчат.
- Приказываю отвечать!
- От баньки да от сакэ охватил вас такой любовный жар, майор-сама, что вы мне на шею в чём мать родила вешались и даже жениться предлагали.
Момока смотрит на него расширенными от ужаса глазами. Показать крупным планом её лицо.
- Ч-ч-что? Вы… и я… делали вдвоём и то, и это… и вообще…
Она резко ставит стакан на стол и выбегает из кухни, зажав рот рукой. Её трясёт от подступающих рвотных спазмов.
- Что, «Kuma-san»… - Юми и Юки зловеще и недвусмысленно надвигаются на Фёдора с разных сторон. - Не можешь держать язык за зубами? Ну ничего, мы тебя сейчас научим…
Фёдор наклоняется и неожиданно заглядывает сперва под подол «Чернобурой» затем «Белой».
- Ты чего? - Обе отскакивают, точно ошпаренные.
- Мне бы чулочков чьих-нибудь ненужных, затычку сварганить…
Юна шаловливо вытягивает ножку, затянутую в чёрный чулок.
- Бери мои, Федя. Они совсем новые, но если очень нужны, то на здоровье. Могу заодно подарить потную майку или использованные трусики…
- Юна - озабоченная, - констатирует Асука.
- Только чур самогон будем глушить вместе, - говорит Йоко. - И никаких отмазок про наше несовершеннолетие.
- По рукам! - Фёдор аккуратно стягивает с «Рыжей» чулки и ловко скручивает из них затычку для самогонной бутыли.
Поскольку теперь их игнорирует не только Фёдор, но и все остальные, Юми и Юки темнеют от гнева.
- Поединок! Немедленно! Прямо сейчас!
- Ой, и не надоело вам? - закатывает глаза Юна.
- Молчать! Не возражать! Это приказ!
В этот момент звучит сигнал тревоги. Из репродуктора гремит голос полковника Мицушимы.
- Нападение жмурдов! Повторяю, нападение жмурдов! Это не учебная тревога! Всем занять свои места! «Небесные лисички», немедленно на вылет!
- Везучий, гад! - с отвращением шипит Юми, убирая катану в ножны. - Сегодня тебе повезло, но не думай, что спасся. Мы с тобой ещё не закончили…
Следующая сцена.
Бледная Момока, переодетая в форму, рассеянно вышагивает перед строем. Её мысли далеки от происходящего.
- Разведка доложила, что многочисленные полчища жмурдов из Монгольского гнезда движутся в направлении Киото. Древняя столица Японии под угрозой, а, значит, мы должны действовать решительно и быстро. Юми, Юки, Юна и Йоко, вы - ударная группа. Действуйте парами, прикрывайте друг друга. Юи, Нагиса, Харука - мы с вами зайдём в тыл жмурдам и позаботимся, чтобы ни один не ушёл. Асука, ты снайпер, держись на расстоянии, прикрывай нас и бей противника издалека…
Момока машинально раздаёт указания, то ли от волнения позабыв про Фёдора, то ли нарочно не беря его в расчёт. «Небесные лисички» закрывают глаза, концентрируются и призывают лисьих духов. Происходит видимое преображение, примерно, как у девочек-волшебниц в махо-сёдзё, только менее вычурное. Каждую лисичку окутывает сияние, выраженное в индивидуальных цветовых тонах (на усмотрение художников), на голове вырастают треугольные ушки, сзади появляется пушистый хвостик. Преображённые девушки забираются в самунданы. По механоидам прокатывается магическая дрожь, они гудят и вибрируют от переполняющей их энергии.
Не преображается только Момока. Она пытается скрыть душевное смятение, но тщетно. Вчерашнее непристойное поведение не даёт ей покоя. Ей требуется время, чтобы прийти в норму.
- Девочки, я догоню вас чуть позже, - говорит она. - Начинайте без меня. Юми, ты за главную.
Удерживающие хомуты автоматически отщёлкиваются, самунданы по очереди катятся к выходу из ангара и взмывают в небо (торжественный музыкальный фон на усмотрение композитора). Девушки держатся вместе, одной группой, как на учениях и в прежних боевых вылетах. От базы до Киото далеко, но не для трансцендентных сил. Прямо с места самунданы телепортируются и переносятся в небеса над Киото.
Показать вид на город сверху. Объявлена воздушная тревога. Обыватели торопливо разбегаются по домам. Город накрыт мерцающим куполом защитного поля. При виде «лисичек» горожане приветственно машут руками.
Показать жмурдов, надвигающихся из-за горизонта сплошной тёмной массой. Постепенно становятся различимы отдельные жмурды, похожие на уродливые чёрные кляксы. Огневые батареи вокруг города открывают стрельбу. Они не защищены куполом, жмурды полосуют зенитки энерголучами, выбивая одну за другой.
«Лисички» бросаются на врага. Хореография боевых сцен на усмотрение режиссёра и художников. «Чернобурая», «Белая», «Рыжая» и «Резвая» бьются врукопашную, отражают энерголучи щитами, вспарывают жмыпами обсидианово-чёрные туши жмурдов и в упор расстреливают их ядра. В арсенале у «Крепкой» особо мощная и крупнокалиберная жмыпа, которая разносит любого жмурда с одного выстрела. На вид Юи малышка, но лисий дух делает её во много раз сильнее, так что она с лёгкостью управляется с непростым оружием. Вместе с «Соней» и «Тихой» она старается бить жмурдов издалека.
Однако жмурдов слишком много, постепенно они теснят «лисичек». Подобной массированной атаки биотехи ещё не предпринимали. Они набрасываются на самунданы со всех сторон, сражаться с ними непросто. Снайперская жмыпа «Зоркой» бьёт без промаха. У «Тихой» и у «Сони» модифицированные скорострельные жмыпы. «Крепкая» зачастую вообще не утруждается стрелять, а просто вспарывает жмурда вместе с ядром - у её оружия хватает мощности.
Атаки стремительны, обычный человек вряд ли смог бы действовать на подобных скоростях. Только слияние с лисьими духами наделяет девушек необходимыми способностями, силой и выносливостью.
- Они словно мстят нам за что-то, - морщась, говорит Юки. - Ишь как напирают…
- Что значит «за что-то»? - переспрашивает Йоко. - За Фёдора, конечно. Он же истребил всех жмурдов на территории СССР, а мы его приютили…
- Кстати, девочки, а где Федя? - вопрошает Юна. - Где наш сибирский богатырь?
Только теперь все замечают, что бьются без русского.
- Жалкий трусливый коммуняка! - шипит Юми.
И словно в ответ на её негодование, в небе раздаётся рёв и появляется «Кировец». Шерсть на нём стоит дыбом, наэлектризовавшись от окутывающей механоида чистой энергии коммунизма.
- Странный вы народ, японцы, - произносит Фёдор в переговорное устройство. - Прямо беда с вашей географией. Такие названия городам даёте, чёрт ногу сломит. Пока нашёл эту вашу Киоту… Извиняйте, опоздал чуток.
На круглом щите «Кировца» сияет огненный пятиугольник - советский знак качества - со вписанной внутрь пятиконечной звездой. На нижних лучах звезды немецким готическим шрифтом начертаны инициалы Маркса и Энгельса; на левом луче дореволюционным шрифтом газеты «Искра» начертаны инициалы Ленина; на правом луче пореформенным шрифтом газеты «Правда» начертаны инициалы Сталина; а на верхнем луче албанскими кракозябрами начертаны инициалы Энвера Ходжи. Во лбу «Кировца» сияет ещё одна звезда со скрещенными серпом и молотом.
Не дожидаясь приказа, Фёдор врывается в гущу сражения, напевая под нос «Варшавянку» и другие революционные песни.
- Вихри враждебные… Хыть! Веют над нами… Хыть! Хоп! Тёмные силы… Хыть! Хыть! Нас злобно гнетут…
За Фёдором остаётся брешь из рассыпавшихся в прах жмурдов, причём с каждым шагом эта брешь становится всё шире. Русский никогда не оглядывается, словно знает, что позади точно не осталось ни одного врага.
- Да вы издеваетесь! - потрясённо молвит Юи Кацураги.
- Ой-ой, - смеётся Юна. - Вот так Федя! А кто-то считал его трусливым и бесполезным слабаком…
Последняя шпилька - в адрес Юми, которая молчит, не скрывая досады.
- Эге-гей, налетай! - орёт Фёдор жмурдам, словно те могут его слышать. - Всех отоварю!
- Ну конечно, Федя, а как же иначе! - улыбается Йоко и первой бросается вслед за русским. - Оставь и нам хоть кого-нибудь!
- Это есть наш последний и решительный бой… Хоп! Хыть! Хыть!
«Хоп» и «хыть» - два междометия, которыми Фёдор сопровождает каждый свой удар или выстрел. Одно междометие - один уничтоженный жмурд.
- Сквозь годы сияло нам солнце свободы… Хыть! И Ленин великий нам путь озарил… Хоп! Нас вырастил Сталин на верность народу… Хыть! Хоп! На труд и на подвиги нас вдохновил… Хоп! Хыть!
Внезапно в шлемофонах «лисичек» раздаётся тревожный голос Момоки.
- Девочки, это ловушка! Нападение на Киото было отвлекающим манёвром, чтобы выманить нас с базы. Настоящая цель жмурдов – «Миямото»!
После этих слов повисает немая сцена. Поочерёдно показать крупным планом потрясённые лица девушек.
Следующая сцена.
Вид сверху на базу «Миямото». Она в окружении врага, которого здесь намного больше, чем возле Киото.
- Они не успеют, - печально говорит полковник Мицушима, глядя в окно на нависшую над базой стаю. – «Лисички» не управятся одновременно там и здесь. Нам конец…
И тогда Момока принимает единственно возможное решение.
- Я одна их остановлю! Не позволю погубить «Миямото».
- В одиночку?
- Это наш дом! Ради него я без колебаний пожертвую жизнью!
Момока идёт в ангар и взывает к лисьему духу. Преображения не происходит. Дух материализуется рядом, в клубящемся облаке, напоминающем традиционные пышные одежды, из которых выглядывает милая усатая мордочка в стильных очках на фоне веера из девяти хвостов.
- Ты действительно этого хочешь? - вопрошает дух женским голосом. – Ты должна понимать, насколько это опасно и необдуманно в твоём теперешнем состоянии.
Момока с вызовом смотрит в глаза девятихвостой лисе.
- Я обязана. Мой долг - сражаться за наш дом, чтобы товарищам было, куда вернуться.
- Ты скорее всего погибнешь, - честно предупреждает дух.
- Когда-нибудь мы все умрём, - философски замечает майор.
- О-о, - лисий дух смотрит на неё с любопытством. - Оказывается смерть не так страшна, если хоть раз потискалась и нацеловалась с мужиком, верно?
- Это не так! - Момока непроизвольно краснеет. - Нечего тут выдумывать всякие глупости. Давай уже, сливайся со мной.
- Не могу, пока ты в таком состоянии.
Лис непостижимым образом протягивает длань сквозь пространство и берёт с кухни стакан самогонки.
- Тебе и впрямь лучше это выпить. Скорей.
Момока нерешительно берёт стакан и, зажмурившись, осушает в несколько глотков, при этом едва не поперхнувшись. Первач настолько крепок, что у неё выступают слёзы. Она никак не может отдышаться, делает глубокие вдохи и заходится в кашле.
Дух сливается с ней и дальше происходит уже известная метаморфоза. Разница лишь в том, что у Момоки вырастает девять пушистых хвостиков, а глаза приобретают золотистый оттенок.
Следующая сцена.
После слов майора отряд заметно деморализован. Девушкам не даёт покоя мысль, что в это самое время жмурды уничтожают их базу. Первой не выдерживает Юки.
- Капитан-сама, - обращается она с мольбой к Юми Хатано, - пожалуйста! Майор ведь там совершенно одна. Вы же видели, как она выглядела утром. Куда ей одной сражаться! Позвольте мне помочь.
Харука Сакугава приходит в ужас.
- Как же так, сэмпай? Никому из нас нельзя бросать Киото в беде. Тысячи мирных жителей пострадают. Мы должны выполнять боевое задание.
Показать крупным планом лицо Юми Хатано. Борьба эмоций. Капитан разрывается надвое. Ей хочется поддержать старлея Накамуру и броситься на помощь Момоке, но как офицер она не имеет права покидать поле битвы. Для самурая долг превыше всего.
- Не искушай меня, Юки, - шепчет она, еле сдерживая слёзы.
- Если бы мы потребовались, майор-сама нас бы вызвала, - рассудительно говорит «Соня».
- Вот-вот, - поддерживает её «Зоркая». - Наверняка майор-сама прекрасно со всем справляется. Это же наша Момо-сан.
- Так в чём проблема-то, девоньки? - встревает Фёдор. - Ступайте на подмогу к майору, а я тут один управлюсь и вас потом догоню. Товарищей в беде никак нельзя бросать, какими бы умелыми те ни были. Дружба, солидарность и взаимовыручка - превыше всего.
«Лисички» думают, что Фёдор нарочно так говорит, чтобы их подбодрить. Жмурдов над Киото всё ещё немыслимо много.
- Да неужели! - саркастически восклицает Юи. - Оглянись, дурень! Они же тебя задавят.
- Никак не могу с этим согласиться, - возражает Фёдор. - Мы, советские мужики, как устроены? Ежели сами себя побеждёнными чувствуем, значит враг действительно победил. А мне с чего себя побеждённым чувствовать? Я ещё, это самое, ого-го! Вы же, японцы, вроде нация самураев? Я думал, вы меня поймёте…
- Да! - не даёт ему договорить Юми. - Да, чёртов русский медведь, мы тебя понимаем. Отряд, слушай мою команду! Возвращаемся на «Миямото» и выручаем майора. А тебе, «Kuma-san», персональный приказ: уничтожить всех жмурдов до последнего! И попробуй только у меня хоть одного упустить. Так отделаю, что убежишь обратно в Сибирь, размазывая по бороде сопли и держась за задницу!
- Ой-ой, - улыбается Юна. - Вот это Юми-тян разошлась…
Будучи ровесницей капитана, она одна не стесняется называть её с уменьшительной приставкой «-тян», чем страшно её бесит.
- Разговорчики! - орёт в ответ Юми Хатано. - Отряд, за мной!
Следующая сцена.
«Лисички» телепортируются обратно и зависают в стратосфере над базой. Сверху им видны полчища жмурдов. Кипит нешуточное сражение. Самундан Момоки трудно не заметить, но как же странно он себя ведёт…
Примечание режиссёру и художникам: хореографию боя Момоки со жмурдами следует скопировать с китайских боевиков про «пьяное кун-фу». Каждое движение механоида будто бы норовит его опрокинуть, он шатается и наносит удары на первый взгляд наугад, но, тем не менее, каждый из них достигает цели с невероятной точностью и силой, тогда как энерголучи жмурдов неизменно мажут мимо.
По инициативе лисьего духа Момока натощак хватанула стакан самогона и теперь пьяна в зюзю, как и, возможно, слившийся с ней дух. Отсюда и пьяная хореография сражения.
Несколько мгновений девушки изумлённо таращатся на нестандартный стиль боя командира, после чего вступают в сражение. И вскоре выясняется, что энергия их доспехов на исходе. Как и говорил Фёдор, у трансцендентных энергий весьма низкий КПД. Надолго их не хватает. Слишком много сил затратили «лисички» на защиту Киото.
Первым отрубается щит «Крепкой», которому довелось выдержать и отразить особенно много атак. Жмурды поражают самундан и тот падает на землю. За ним тянется густой дымный шлейф.
Юки Накамура самоотверженно устремляется вниз, чтобы прикрыть поверженного и беззащитного товарища.
- Пожалуйста, - умоляет она свой самундан, обращаясь к нему как к живому, - продержись ещё чуть-чуть! Ещё немного…
Жмурды теснятся вокруг, стараясь добить сразу оба самундана. Остальные девушки никак не могут пробиться к товарищам, врагов чересчур много.
- Юки!!! - с надрывом кричит капитан Хатано, безуспешно отбиваясь от превосходящих жмурдов. - Твари! А ну не смейте! Не-е-ет!!!
Тревожная музыка должна нагнетать соответствующий фон. Энергия в самундане «Белой» полностью вырубается, доспех падает бесполезной грудой металлолома.
Крупным планом показать искажённое лицо Юми Хатано, по которому ручьём текут слёзы.
Самундан Момоки закладывает резкий дугообразный вираж и раскидывает жмурдов в разные стороны. Одни чёрные кляксы попадают под энерголучи своих же соседей, других добивает майор Сугихара, пьяная и на кураже.
- Ха-ха-ха-ха! - раздаётся в шлемофонах её сумасшедший смех, переходящий в дьявольское завывание. Момока словно превратилась в одержимую. Точнее, в данный момент она действительно одержима - только не злым духом, а нетрезвым.
То ли самогон на неё так действует, то ли это общая черта всех поддатых людей, однако Момока, прямо как Фёдор, сопровождает каждый удар и выстрел междометиями:
- Бам! Трах! Бац! Бдыщь! Хрясь! Тресь! Шмяк! Хлоп! Тыдыщь! Бздынь! Шлёп! Бум! Трам! Пуфф! Пубуфф! Тадам! Тыр! Пыр! Тыц! Тыдыц! Пум! Пубум! Пдж!
Воспользовавшись передышкой, Юми командует:
- Харука, Нагиса, ваша энергия тоже вот-вот иссякнет. Берите Юки с Юи и укройтесь на базе, под силовым куполом.
- Нет, Юми… капитан-сама… сэмпай… - слабым голосом возражает старший лейтенант. - Сейчас я соберусь с силами и…
Жмурды обрушивают на них шквал энерголучей. «Чернобурая», «Тихая», «Зоркая» и присоединившиеся к ним «Соня», «Рыжая» и «Резвая», образуют своими щитами заслон, с отчаянием глядя на покрасневшие шкалы запаса энергии. У всех шестерых ползунок дошёл до критической отметки, когда уровень энергии близок к нулевому.
Казалось бы, трагический финал неизбежен. Но в это время Фёдор, очевидно, управился со всеми жмурдами над Киото и телепортировался к базе. Накопленный «Кировцем» импульс кинетической энергии высвобождается вовне и рушит плотные ряды жмурдов, сминает разлапистые кляксы биотехов. Прежде, чем они восстанавливают строй и возобновляют попытку уничтожить беспомощные самунданы, Фёдор с Момокой приканчивают немалую часть врага. Девушки в очередной раз с изумлением наблюдают, как легко и играючи русский сибиряк расправляется со жмурдами благодаря чистой энергии коммунизма.
- Благодарю за спасение моих товарищей, «Kuma-san», - со всей самурайской искренностью говорит Юми Хатано.
- Да чего там, - смущённо отвечает Фёдор, не отвлекаясь от ускоренной экстерминации врага. - Это ведь и мои товарищи тоже. Мы, советские мужики, как устроены? Если товарищ в беде или в трудной ситуации, ему непременно надо помочь. У нас даже пословица такая есть: сам погибай, а товарища выручай. А вы к тому же девушки. Ради девчонок-то любой мужик в лепёшку расшибётся. Я думал, самурай-сан, вы меня понимаете…
- Понимаю, Федя, ещё как понимаю… - Юми торопливо вытирает мокрое лицо, как будто кто-то может увидеть её зарёванной.
- Ой-ой, - мурлычет Юна, - капитан впервые назвала русского по имени. Не иначе вселенная перевернулась…
- И вообще, - продолжает Фёдор, - погодите меня благодарить. Я вам сперва отрапортовать должен о проделанной работе. Значитца так, ваше задание выполнено, враг над городом Киотой ликвидирован полностью, ни одна боевая единица уйти не смогла. Я этих жмурдов наловчился прямо горстями швырять на ЗРК и ПТУРСы, где их в упор за милую душу расстреливали. Очень удобно и быстро, знаете ли, выходит.
- Федя, - зовёт русского Йоко, - а ты когда-нибудь видел столько врагов, что их, кажется, невозможно победить?
- Такое совершенно немыслимо, резвушечка.
- Сколько же в тебе бахвальства, Федька, - вздыхает Юи. - Дерёшься ты хорошо, признаю, но хвастун ты при этом редкостный.
- И это абсолютнейшая неправда, крепышечка.
- К-к-крепышечка? - повторяет растерявшаяся Кацураги.
- Ага. Знаешь, давно хотел сказать, насколько мне приятно доверить такой милахе своего «Кировца». Кому попало ковыряться в нём не дам, но, если это будешь ты, тогда ладно.
- Ой-ой, - смеётся Юна, - механика-тян впервые назвали миленькой. Сейчас она поплывёт…
- Ч-ч-чего?!!
- А что до врага, - продолжает Фёдор, - то мы, советские мужики, как устроены? Сколько бы на нас ни шло ратей, мы их непременно со временем всех побьём. Не сбежим, не спрячемся и не сдадимся. Иногда можем тактически отступить, но уж потом-то своё возьмём с лихвой. Потому что знаем, что, если кого-то убьют, на его место заступит другой и победа всё равно будет за нами. А ещё у нас что хорошо? Земли навалом. Запросто хватит, чтобы похоронить любое количество врагов. Хоть сто тыщь мильёнов. А жмурдов и хоронить не надо, ещё удобней, они сами в труху рассыпаются…
Железобетонная философия русского уже никого не удивляет.
- Отставить болтовню! - командует Юми Хатано, к которой вернулась решимость. - Приспичило вам чесать языками, когда кругом столько жмурдов. Сосредоточьтесь лучше на битве, «Kuma-san», и смотрите у меня. Не знаю, как вы жили в тайге, но здесь я вам сачковать не дам. Я не такая добрая, как майор.
Юна обращается к подруге:
- Настал черёд Юми-тян. Русский и её ледяное сердечко растопил. Слышишь, как она то воркует, то рычит? Не удивлюсь, если наша капитан - цундере…
- Разговорчики! - орёт капитан в шлемофон. - За «цундере» буду неделю дрючить на плацу!
Бой продолжается, опасность поджидает «лисичек» с другой стороны. Майор Сугихара сражалась чересчур активно и сколь бы ни был силён её дух, его силы на исходе. Жмурды сбивают самундан Момоки, тот со всего маху падает на землю и разваливается на части. Автоматика катапультирует из кабины оглушенную и полуконтуженную «Девятихвостую».
- Майор-сама!
Юми спешит к беззащитному командиру, над которым роятся жмурды. На ходу самундан капитана вырубается, но Юми выпрыгивает из кабины и мчится дальше с обнажённой катаной, готовая защищать командира любой ценой. Она рубит мечом ближайшего жмурда, но катана - это не жмыпа, от удара по чёрной обсидиановой туше лезвие разлетается на части.
И тут происходит нечто странное. Жмурды не добивают майора. Они бережно подхватывают неподвижное тело девушки и поспешно устремляются прочь, в направлении монгольского гнезда.
Никто из «лисичек» не бросается в погоню. Всё, на что они сейчас способны, это стоять и беспомощно таращиться вдаль, не в силах поверить своим глазам. Харука и Нагиса плачут навзрыд.
Фёдор добивает последних замешкавшихся жмурдов и задумчиво чешет бороду.
- Надо же, чертяки оказались умнее, чем я думал. Допетрили наконец заложника взять, да какого заложника…
Усилием воли Юми Хатано берёт себя в руки.
- Девочки, поспешим на базу, немного передохнём и бросимся в погоню.
- Не годится, - возражает Фёдор. - Потеряем слишком много времени. Спасать майора нужно прямо сейчас и заодно неплохо бы проучить жмурдов, покончив с их монгольским гнездом. По правде, я давно уже хотел это сделать, но не знал, как. Теперь знаю, но без вас не получится.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает Юки Накамура.
Фёдор сажает «Кировца» рядом с девчатами и выглядывает из кабины, помахивая какой-то книжицей.
- Вчера, после баньки, наконец удосужился дочитать до конца инструкцию по эксплуатации. Как чувствовал… Тут в конце дополнительная вкладка, я её не сразу заметил. В ней говорится, что можно объединить под чистой энергией коммунизма сразу несколько механоидов. Понимаете? Наши десять робо-доспехов могут слиться в один мега-механоид с невиданными возможностями. С ним мы запросто выжгем монгольское гнездо и освободим от жмурдов эту часть земного шара.
Капитан полна решимости.
- Что для этого нужно?
Фёдор сверяется с брошюрой.
- Вам нужно открыть сердца и разум бесконечному коммунизму. Отриньте всё, что вам с детства внушала буржуазная пропаганда. Коммунизм - это не зло, а благо. Отбросьте классовые, политэкономические и национальные предубеждения. Думайте о майоре, о Земле, о жизни, о мире, о людях, ради которых мы стараемся, о справедливости и святости нашей борьбы. Никакой лжи, никакого лицемерия, никаких задних мыслей не должно быть. Только абсолютная искренность. Чистая энергия коммунизма - это не забава, чуть собьёшься с правильного настроя, она мигом обратит тебя в прах.
Всем очень хочется спасти Момоку, хочется освободить от жмурдов мир и потому хочется верить Фёдору, даже колючей Юки.
- Ты не врёшь? - спрашивает она. - Это правда сработает?
- Доверься мне хоть раз, белоснежка. Нужно торопиться, время уходит. Чем дольше у них майор, тем выше шансы, что она пострадает в плену.
Девушки переглядываются и решительно кивают друг другу.
- Что нам делать, Федя? - спрашивает Йоко.
- Разойдитесь по самунданам и очистите свои помыслы.
«Лисички» забираются в кабины неподвижных машин, закрывают глаза и стараются расслабиться и настроиться на нужный лад.
- Повторяйте за мной, - говорит Фёдор. - Во имя свободы, равенства и братства всех людей во всём мире. Не ради корысти и личной выгоды, не ради власти и наживы, а ради всего общества, ради тех, кто близок и дорог, ради всемирного блага и справедливости, ради самой жизни я отдаю всего себя вечной и бесконечной энергии коммунизма, дабы соединиться с моими товарищами узами крепче дружбы и действовать с ними заодно в братско-сестринской солидарности. Явись, высшая энергия коммунизма! Соедини нас ради победы!
Девушки повторяют слово в слово за Фёдором и вдруг (как обычно в анимэ) происходит нечто непостижимое. Постранство заливает яркий свет, а когда он рассеивается, то самунданы вместе с «Кировцем» оказываются слиты в колоссального мега-механоида (дизайн на усмотрение художников). При этом медвежьи шкуры оказываются разделены на части и сконцентрированы почему-то в области подмышек и паха мега-доспеха.
- А вот это, пожалуй, перебор, - вполголоса замечает Йоко Нишида.
Всех девушек непонятным образом выносит наружу. В кабине мега-конструкции остаётся лишь Фёдор.
- Наглядное воплощение диалектического принципа перехода количества в качество, - удовлетворённо говорит он, выглядывая наружу, и затем обращается к Юки. - Белоснежка, сможешь поднять майора на руки? Выглядишь сильной…
- Ещё как смогу! - отзывается «Белая».
- Тогда забирайся в кабину, тут ещё место есть. На мне управление движением, на тебе оружие.
- Замётано! - Юки быстро залезает в кабину.
Капитан Хатано машет обломком меча.
- «Kuma-san», без майора не возвращайся. Не то покажу тебе кузькину мать, узнаешь у меня, где раки зимуют!
Мега-самундан прямо с места телепортируется и исчезает, материализовавшись перед носом у жмурда, захватившего Момоку.
- Как говорил знаменитый товарищ Эренбург, нет для нас ничего веселее, чем убивать врагов. А мы, советские мужики, как устроены? Ни за что не пройдём мимо дармовой веселухи.
С этими словами он бросает мега-самундан на жмурда. Вздымается огромный кулачище и одним ударом сминает головёнку жмурда, как перезрелый помидор. Несмотря на новизну конструкции, Юки чувствует себя в своей стихии и одного за другим размазывает в лепёшку ближайших жмурдов. Они рассыпаются в прах, тело Момоки летит вниз.
Мега-доспех с ускорением пикирует и зависает под ней. Юки открывает крышку кабины, высовывается наружу и подхватывает Момоку на руки. Места в кабине больше нет, кроме как на коленях у Фёдора и «Белая», чуть поколебавшись, передаёт майора русскому, не забыв при этом строго напомнить:
- Отвечаешь за неё жизнью!
- Федя… - слабо бормочет Момока и, разобравшись, где находится, доверчиво прижимается к широкой сибирской груди. – Феденька, голубчик…
Юки морщит нос, но не от сопливой сцены, а от того, что изо рта майора невыносимо разит сивухой.
Битва происходит над океаном, жмурды ещё не успели добраться до материка. Юки с Фёдором расправляются с оставшимися и телепортируются к монгольскому гнезду.
Это сложная конструкция, наполовину торчащая снаружи, наполовину упрятанная под землю. Нечто среднее между термитником и осиным гнездом площадью в десятки тысяч километров. Возле гнезда роятся неисчислимые полчища жмурдов.
Чистая энергия коммунизма каким-то образом обостряет чутьё пилотов. Фёдор и Юки чувствуют, что где-то там, глубоко-глубоко в гнезде притаилась, условно говоря, матка жмурдов. Первичный и самый главный биотех, воспроизводящий дочерних биотехов. Если уничтожить его, новые жмурды перестанут появляться.
Фёдор набирает скорость и взлетает повыше, почти на орбиту, а оттуда устремляется вниз с колоссальным ускорением. Плотный защитный кокон окутывает мега-механоида, не давая ему раскалиться от трения об атмосферу.
Роящиеся жмурды стреляют энерголучами - без особого успеха. Подобно управляемому снаряду, самундан врезается в гнездо, пробивает его до самого основания и давит матку жмурдов в смятку.
Фёдор позволяет мега-самундану аккумулировать в себе колоссальный объём чистой энергии коммунизма. Как это выразить графически - на усмотрение художников. Юки производит залп и все эти невообразимые тераватты и гигаджоули энергии устремляются наружу, испепеляя и гнездо, и жмурдский рой. Прах распавшихся тел дождём осыпается на землю. Залп настолько мощный, что от него содрогается сама земля.
Юки Накамура переводит дух и обращается к Фёдору.
- Скажи, русский медведь, только честно, почему ты не воспользовался майором в парилке, когда имел такую возможность?
Кресла в кабине стоят одно за другим. Отвечая, Фёдор оборачивается к «Белой»:
- Да потому, что мы, советские мужики, так устроены. Занимаемся с бабёнками любовью только по обоюдному согласию, выраженному, желательно, в трезвом виде. А если согласия нет, то это получается неуважение к товарищу женщине. Вдобавок майор-сама хоть и офицер, но вместе с тем несовершеннолетняя девушка, в отношении которой никакие поползновения недопустимы. Вот как взрослой станет, тогда пожалуйста, а до того ни-ни.
Юки глубоко вздыхает и качает головой, примиряясь с очевидным.
- Значит я ошибалась, советские мужики имеют представление о чести и достоинстве, доблести и благородстве…
- Ещё бы! - хитро улыбается Фёдор и подмигивает Накамуре. - Не то слово.
- И между нами не состоится поединка, пока я не повзрослею?
- Верно мыслите, товарищ старший лейтенант. Однако, не пора ли домой?
Юки кладёт ладонь на плечо Фёдора, поддавшись внезапному порыву откровенности - то ли по своей воле, то ли из-за клятвы, данной ради слияния самунданов.
- Ты должен кое-что знать, Федя-кун. Когда мы взрослеем, то теряем способность сливаться с духами и управлять механоидами. Рубежный срок - двадцать один год…
Она хлопает Фёдора по плечу.
- А вот теперь можно и домой…
Следующая сцена.
Личный состав приводит базу «Миямото» в порядок. Раненых увозят в лазарет. Полковник Мицушима направо и налево раздаёт приказы… Подразделение «Небесных лисичек» стоит на лугу за воротами базы и с надеждой всматривается вдаль. Во время боя, глядя, как Фёдор сражается, девушки успели его зауважать, а вместе с уважением к ним пришло и беспокойство.
- А-а, где этот русский? - Юи Кацураги не может устоять на месте, волнуется и ежесекундно поглядывает на часы.
- Крепышечка иссохлась по Федьке, - шепчет Юна, но так, чтобы слышали все.
- Ничего я не иссохлась! - возмущается Юи. - Просто там майор и… и сэмпай… И вообще, не делай вид, что тебе самой всё равно.
Йоко закатывает глаза.
- Ещё одна цундере.
- Конечно, мне не всё равно, - не отрицает Юна. - Не хочу, чтобы Федя достался одной Момо-сан. Пусть меня тоже потискают его таёжные лапищи. А ещё хочу увидеть, как он сграбастает в объятия Харуку и сорвёт с неё одежду.
- Э-э! - испуганно отшатывается «Тихая». - М-м-меня?
- Тебя. Твоё бесстыжее и похотливое тело прямо создано для бурной и неистовой любви. Просто ему нужно раскрепоститься. В следующий раз дождёмся, когда Федя уйдёт в парилку и втолкнём к нему наших тихонь.
- М-м? – «Соня» выглядит так, будто только что очнулась. - Я бы не прочь взглянуть, как Харука будет тереть широкую федькину спину своими буферами вместо мочалки…
- Б-б-бесстыжая… П-п-похотливая… - потрясённо повторяет Харука и то бледнет, то краснеет.
- А вот мне интересно, что это была за дрожь, прокатившаяся по земле, - задумчиво говорит Нагиса. - Землетрясение? Но сейсмопрогноз не обещал никаких толчков…
На лице Юми Хатано написана надежда.
- Где-то что-то очень сильно взорвалось, - говорит она. - Что-то очень большое. Монгольское гнездо…
Словно в подтверждение её слов перед девушками материализуется мега-самундан. Из кабины вылезает довольный Фёдор и Юки, держащая на руках Момоку.
- Майор! Старший лейтенант! - Все бросаются им навстречу.
- Девочки… - растроганно приговаривает Момока, не стесняясь слёз. - Девчата… Монгольского гнезда больше нет. Мы справились. Отныне эта часть мира свободна от жмурдов.
«Лисички» восторженно бросаются в объятия друг друга. Их радости нет предела.
- Это ещё что, - приговаривает Фёдор. - Скоро мы и остальные гнёзда вытравим…
За его спиной мега-самундан ослепительно вспыхивает и разделяется на обычные робо-доспехи.
- Мы, советские мужики, как устроены? Если ставим перед собой цель, то непременно её достигнем. А иначе как? Иначе никак. Цель же у меня одна - покончить со жмурдами, причём в определённый срок. Мне тут по секрету шепнули, что у вас с наступлением совершеннолетия пропадает дар сливаться с духами и управлять механоидами. Вот, значит, до вашего, майор-сама, совершеннолетия мы и обязаны управиться. Чтобы потом вернуться к мирной жизни и жить не тужить…
После этих слов никто не выражает сомнений, что «лисичкам» и русскому медведю такое по силам. На волне всеобщего ликования Юна пользуется случаем, с разбегу вешается Фёдору на шею и крепко целует взасос.
Следующая сцена.
Под торжественную музыку личный состав базы строится на плацу. Полковник Мицушима вручает награды, в том числе и Фёдору. Свердлов в парадном мундире, впервые выглядит статно и элегантно. Он аккуратно подстрижен и причёсан, ужасная бородища сбрита. И вообще он выглядит совсем другим человеком.
Полковник объявляет праздничный фуршет. Играет фокстрот. Фёдор подходит к Юми с каким-то свёртком. Капитан выглядит так, словно только что обдумывала нечто серьёзное и приняла важное для себя решение.
- Лейтенант, - говорит она Фёдору, - я ошибалась на ваш счёт, вела себя неподобающе и нанесла вам несмываемое оскорбление. Но и вы меня поймите. Мы здесь больше, чем просто боевые товарищи, мы друг другу как сёстры. Я несправедливо сочла, что вы станете для нас обузой, вот и… В общем, мне нет прощения. Я опозорила честь своей фамилии и своего подразделения. Поэтому после торжества я пройду в сад и под цветущей сакурой совершу обряд сеппуку.
- Юми! - невольно вырывается у Момоки.
- Сэмпай! - остальные девушки в ужасе от слов капитана.
- Никак не могу тебе этого позволить, смугляночка, - ласково говорит Фёдор. - Про сестёр говоришь, а сама их бросить решила. Вот добьём жмурдов, тогда можешь любые обряды совершать, хоть верхом на помеле летай. А до тех пор ни-ни. Ослушаешься, я тебе на лбу какую-нибудь гадость зелёнкой нарисую. Такой тебя все и запомнят, может ещё и в газетах напечатают. Вот стыдоба-то будет.
- «Kuma-san»! - восклицает Юми.
- Вдобавок я тебе хочу кое-что на хранение передать, а для этого ты должна быть жива и невредима. - Федя разворачивает окровавленное красное знамя и извлекает из него видавшую виды саблю.
- Это такая реликвия, какую только тебе, самурай-сан, доверить можно. Я заметил, что в бою ты лишилась меча, так вот тебе легендарное оружие - священный клинок товарища Чапаева. Это у нас был такой герой, каких, увы, больше нет… Владей на здоровье и носи с честью.
Преклонив колено, Юми благоговейно принимает легендарный клинок, встаёт и отвешивает глубокий поклон. Она тронута этим даром.
- Вот и ладненько, - доволен Фёдор. - А про харакири забудь, не то по заднице надаю, она тогда совсем плоской станет…
- Снова вы за своё, лейтенант! - хмурится Момока. - Давно в наряды не ходили?
- Я это не как лейтенант говорю, - оправдывается Фёдор, - а как старший брат. Ну, а по-братски-то я кому хошь могу зад надрать, если за дело, да не рукой, а крапивой, чтоб жгло подольше…
Понимая, что русский шутит, девушки заразительно смеются.
- Получается, Федя, - шаловливо лезет к нему Йоко, - ты из тех старших братьев, которые западают на младших сестричек? Погляди, скольких из нас ты уже охмурил. Пока одна только Асука держится. Кого начнёшь целовать и тискать после Момо-сан, а, Федя? Кто будет следующей?
- Д-д-да ну тебя! - краснеет Момока. - Чего всякое болтаешь!
- Пропадёшь ты, Федя! - томно произносит Юна. - Мы из тех младших сестричек, которые с удовольствием готовы попробовать старшего брата. Чур в следующий раз в парилку с тобой пойду я.
- Юна - распутная шалава, - констатирует Асука.
- Федя! - игривое настроение не покидает Йоко. - А ты знал, во что верит Юки-сэмпай? Она верит, что, если грудь регулярно массировать, она быстрее вырастет. Но для этого нужны большие и сильные руки…
- Это неправда! - восклицает Накамура. - Кончай врать!
Нагиса единственная готова предложить здравую идею.
- Девочки, а давайте устроим себе выходные и съездим на пляж.
- Поддерживаю, - заявляет Момока. - Тем более, что нас скорее всего передислоцируют поближе к другому гнезду. Нужно воспользоваться передышкой и хорошенько отдохнуть.
Юна в своём репертуаре:
- Только это непременно должен быть нудистский пляж! Чтобы Федя мог всех нас натереть кремом от загара, везде, где только можно и особенно там, где нельзя…
Следующая сцена.
Вечер. Девушки расслабляются в парилке. Естественно, без Фёдора. Распаренные, они стайкой выходят наружу и не глядя прыгают в купальню, откуда тотчас выскакивают с визгом. Вода в купальне ледяная, как в крещенской проруби. Художники могут показать, как на поверхности воды образуются кристаллики льда.
Юи замечает какой-то кабель, тянет за него и вытаскивает из воды фризер - хладогенератор от самундана.
Дверь в купальню приоткрывается, раздаётся голос Фёдора:
- После парилки неправильно в тёплую воду лезть, это и для здоровья вредно. В вашем возрасте надо закаляться, из горячей парилки сразу ныряйте в ледяную воду, а потом обратно в парилку. Всему-то вас учить надо…
- Федька! - рычит Юми, хватаясь за саблю Чапаева. - Убью!
Кто с чем, кто с черпаком, кто с мокрой мочалкой, рассерженные «лисички», завёрнутые в полотенца, толпой гонятся за Фёдором. Под девичий галдёж и весёлую музыку показать поочерёдно вид на сад и особняк сверху, вид на базу «Миямото» с высоты птичьего полёта, вид на Японский архипелаг из стратосферы, вид на Монголию, посреди которой дымится кратер на месте гнезда жмурдов, вид на голубой земной шар…
Далее следует эндинг, идут финальные титры.
После эндинга показать небольшую заставку в стиле чиби. Фёдор сидит на пустом ящике из-под снарядов и наяривает на гармошке какую-нибудь русско-народную мелодию, допустим, «У нас нынче субботея». Девушки в японской национальной одежде с венками на головах (дизайн на усмотрение художников) водят вокруг него хороводы.
Закадровый голос изрекает:
- Как будет проходить дальнейшая служба Фёдора Свердлова в японских Силах Самообороны? Обзаведётся ли он гаремом, женившись на всех «лисичках» или так и останется холостяком? Сможет ли он выполнить обещание и покончить со жмурдами за неполных три года? Какие невероятные опасности ждут подразделение в борьбе со следующим гнездом? Зачем Фёдор обтянул «Кировца» медвежьими шкурами? Как к нему попала сабля Чапаева? Сколько всего гнёзд на земном шаре? Удастся ли Фёдору осуществить революцию в Японии, построить там бесклассовое общество и внедрить в народное хозяйство чистую энергию коммунизма? Ответ на это вы получите в следующих сериях! Смотрите продолжение невероятных приключений полюбившихся героев!
(Примечание режиссёру. Ни одно продолжение никогда и ни в коем случае не должно быть снято. Поскольку производители анимэ почти всегда обламывают поклонников с продолжениями, не следует нарушать канон…)
08. Лисички-сестрички и Братец-медведь
© Copyright: Эдуард Дроссель, 2021
Свидетельство о публикации №221112901867
Свидетельство о публикации №221112901867
Рецензии