Хроники пещеры, Инквизитор и его петля, гл 7

7 глава

Материальный мир – это труп, который я любил при его жизни. Это всё равно что ностальгия по будущему, когда перед глазами день закатывается за горизонт

Фернанду Песоа «The book of Disquiet»

Время XXI века дезориентировало людей. Когда в жизни появилось слишком много окон в прошлое, мы потеряли вектор в будущее. Мы стали жить вне временного дискурса. В линейности времени заложен божий замысел: эпохи сменяют друг друга не просто так – мы не нажимаем на ресет, а накладываем один опыт на другой, рождая свой. Когда же будущего нет, нет и прошлого, человек теряет ориентир. Какой смысл творить, если можно рефлексировать, бесконечно перебирая старые музыкальные пластинки? Это преломлённое окно в прошлое, в которое ты залазишь, как ночной вор, это не опыт…

Я успел вычислить многое об инквизиторе, и своим долгом считаю закончить его историю. Если Богу будет угодно, все записи, меня и автора, соберутся воедино. Если вы читаете эти строки, значит либо получили наши письмена до грядущей катастрофы, либо пережили её. Вопрос в каком статусе: людей света или тьмы?
Сложно признаться даже самому себе в том, что произошло. Автор ушёл в тот момент опустошения, когда у меня нет желания его искать. Нет желания понять, что с ним приключилось. Осознать страшную правду. Я всё ещё верю, что он вернётся и всё поймёт…

Я гулял по берегу и шаркал ногами. Песок развевался на ветру, а волны обмачивали мои колени. Ноябрь упорно не хотел нести свет. Я смотрел на часы: шесть утра, семь, и только туман давал слабое свечение. Мой зоркий глаз только в начале восьмого впервые наметил очертания прибрежных скал, за которыми скрывалась пещера времени.
Мне почему-то стало всё равно, почему я не помню, как вышел из подземелья.
Я дошёл до палатки и на время лёг внутри. Закрыл глаза. Тишина и покой – вот мои союзники. Я слушал Землю, а она отвечала своими трелями.
Вдруг завибрировал мой инфопроектор. Я отключил все уведомления, так что определённо это был форс мажор. Я вытащил из кармана комбинезона аппарат и сильно моргнул, чтобы вывести запись. И вот он свет… Это был мой брат.
«Чувак, возвращайся, мы очень хотим, чтоб ты прилетел. Не переживай, ничего не случилось. Просто приезжай!».
Свет исчез, но я так захотел вновь его включить!
Когда я слышал слова, видел голограмму брата, то слеза стала катиться по извилистому лицу.
Я встал и вышел из палатки. И всё решил в одночасье. В моём случае я не нажимал на ресет. А возвращался в линейность времени. Где меня ждут те, кто любит меня.
Вытащив инфопроектор, проверив все электронные документы, я вбил приложение по аэротакси. Когда-то это было так просто сделать, но не сейчас. Приложение упорно не хотело открываться, ноябрьская тьма не желала уходить. Пришлось вызывать такси вручную, чтоб уже на месте вбить адрес…
Было восемь часов утра. Туманная заря из облаков пробивалась из-под горизонта. И тут я получил ещё более неожиданный свет…
Потайной карман моего бесцветного комбинезона стал мерцать! Я резко вытащил свои записи. И обомлел… Они мигали, словно находились в комнате с плохой проводкой. Я начал листать всё с самого начала. Рот раскрылся от испуга. Буквы расплывались, но только те, что были написаны либо со слов автора, либо им самим.
И тогда я не признался самому себе.
Хоть и мерцание было серым.

***

Какая-то комната… Без зеркала. Без столика и стульев. Пустая.
Электрический свет.
Человек посреди неё.
Тени от него не было, он сам был себе тенью.
В одной руке у него была фигурка человека в красном тюрбане и в белой повязке на лице. В другой руке – фигурка мужчины в чёрной мантии и с открытым чистым лицом.
Палач вглядывался в обе фигурки, старательно пытаясь найти сходства…
Пол был из кафеля. В ногах у безумца лежала третья фигурка. Девушка с каштановыми волосами.
«Чёрт побери, почему не сходится всё до конца??».
Это был Франциско… Франциско ли? Либо некто, потерявший ориентацию во времени. Вошедший в рабство к стрелкам часов. Обезумевший.
Его преосвященство пнул фигурку девушки. Она отлетела к стене и распотрошилась…
Человек развернулся.
Позади него лежала серая петля. Бессмысленная серая жизнь, завёрнутая в морской узел. С серой моралью. С серым и неясным прошлым, полным грёз и видений.
Мгновенно лишающая жизни.

***

Наступал рассвет из бесцветных облаков. Южная дорога от Сан-Фернандо в Кадис постепенно стала рисоваться красками полотен Гойи. Именно на полпути в город и стоял мавританский замок Оскуро. Стоял величественно. Только знамя сливалось с небом, образуя мигающее облачко.
И вот, сквозь рассеянный свет показалось шесть всадников с золотыми доспехами и закрытыми забралами. Они не выдавали себя ничем. Единая гвардия! Каждый нёсся рысью на отборной андалузской лошади.
Наёмники остановились. Все стояли ровным строем. Только шестой всадник с трудом удерживал лошадь.
На горизонте, со стороны города, показался ещё один наездник. Он словно вызывал полноту, рождал недельный цикл из семи дней, был тем самым воскресением, во время которого Бог отдыхал, а в дело вступал он! Это был сеньор Нуэвас. Он был в тёмном бархатном плаще. Его лошадь была самой величественной. Красивой, серебристо-гнедой.
По мере того, как он приближался, лошадь всё менее уверенно обозначала поступь. Чувства, что испытывал Карло, были очень противоречивыми.
«На них золотые доспехи, которые дороже моей платы? Зачем им мне помогать спасать инквизитора? Поистине ненасытные твари! Видимо, это старая гвардия конкистадора».
Нуэвас поравнялся со строем и прокричал:
 – Вы знаете, зачем вы здесь? Получили инструкции?
Вышел тот, у кого лошадь была самой непослушной:
 – Да, сеньор! Как мы поняли, предатели из Севильи кличут на инквизитора дурные вести. Но числа сыграют против них! Впрочем, для нас главное – оплата!
 – Вы готовы спасти сеньора Оскуро от королевского суда?!
Всадники хором воскликнули:
 – Да, ваша светлость!
Нуэвас решил задать ещё пару проверочных вопросов. Он сомневался. Золотые доспехи очень смущали его:
 – Вы знакомы лично с инквизитором Кадиса? Надеюсь, сеньор Оскуро не был уведомлён о грозящей ему опасности? Баррикады и траншеи нам не нужны! Все великие планы любят тишину!
 – Нет, сеньор! Не знакомы! Сеньор Оскуро в неведении! А нас же интересуют только деньги! – вторил голос.
 – Тогда слушайте указания! Встаём в засаде за вот теми скалами! – Нуэвас показал рукой в сторону океана, – ждём Франциско с охраной кабальеро! Через час они будут на этой дороге! Выпускаем усыпляющие стрелы, что были даны вам! Берём только инквизитора и увозим в город, по данному вам адресу! Ничего с собой не брать, ни богатств, ни доспехов! Особенно личные вещи инквизитора! Ваша задача привезти сеньора Оскуро по тому адресу в целости и сохранности! Если всё сделаете как надо, получите сверх данной вам оплаты!
 – Будет сделано! – хором воскликнули шесть ездоков.
Нуэвас встрепенулся. И только в тот миг заметил одну неточность.
«Купец либо глухой, либо ушлый. Я же просил равный кабальеро отряд, а не сборище позёров». И добавил:
 – А почему вас шестеро, а не семеро?
 – Один потерялся в делах сердечных! – насмешливо заявил вновь тот же всадник с непослушной лошадью.
 – Ну хорошо. Тогда вперёд!
Когда утром облачно, солнце не дарит синих и золотых часов. Картины природы из тёмно-серых тонов сменяются на просто серые. С каждой секундой Нуэвас понимал, что происходит нечто странное, а когда со стороны замка показалась лишь лошадь Франциско и он сам, то Карло осознал, что его чутьё сегодня дало сбой.
«Где кабальеро? Почему он один??».
Придорожные кипарисы колыхались на утреннем ветру. Лошадь Франциско была серой, под стать ему самому. Скакал он лёгкой рысью. Из-за скал это выглядело как произведение искусства эпохи романтизма. Какая симметрия, формы! Но цвета были тусклыми, спящими, облачными.
Франциско замедлял ход. А когда поравнялся с местом засады, резко поднял коня и закричал:
 – Хватайте!!!
Не успел Нуэвас осознать ситуацию и взяться за уздечки, как его скинули с коня, а один из всадников приставил саблю к шее.
Это был Череп. Он прошептал на ухо Карло:
 – Кто больше платит, тот и заказывает трубадуров!
Франциско спешился и подошёл к Нуэвасу.
 – А вот и второй еретик! А к первой мы сейчас отправимся!
Тем временем шестой всадник сумел совладать со своей лошадью и встал ровно. Это был Часовой. Он размышлял: «Кто окажется глупее? Фанатик, играющий в католика? Или католик, которого признали фанатиком? Как удивительно просто можно играть на чувствах людей! Ну что ж, нет смысла просчитывать будущее и осмыслять прошлое, как пыталась Элиза. Особенно, когда они перед глазами! Давайте, сеньоры, выкладываете свою подноготную!».
Франциско вытащил из-под рясы две фигурки и стал сопоставлять их друг с другом и с Нуэвасом. Когда горящие глаза инквизитора встретились с глазами Карло, то Франциско произнёс:
 – Я не собираюсь тебя убивать! Ты мой ключ к пещере, которая должна быть здесь!
Карло понял, что Мирэллу схватили. Его зрачки засветились прозрачным окрасом. Он разочарованно ответил:
 – Сеньор Оскуро, не становитесь новой овцой! Ключи, что вы ищите, не спасут вас! Поиск бессмысленен. Ответы тоже. Имеет смысл лишь жизнь по Богу. За тем я и здесь. Чтобы вас спасти! Вы – не вы! Как только это поймёте, то пойдёте за мной.
Палач усмехнулся. Его лысая голова уже не раскалывалась от боли, как вчера. Но он был слеп и глух.
 – Ты всё мне выложишь, иначе я вздёрну твою подругу!
Франциско приказал своим кабальеро:
 – Это важный человек, господа! Только свяжите! В замок, мои воины! В замок!
Нуэваса связали Маска и Весы, подняли его на лошадь, взяли её под уздцы и поволокли, оставив своих лошадей у грустных кипарисов.
Путь до замка процессия прошла молча. Нуэвас был в ступоре. Он понял, что все его потуги, что в его прошлом, что в его настоящем, станут безуспешны, если сейчас он проиграет.
«Почему свет так непритягателен для людей? Почему они ищут сложные ответы? Когда всё же просто. Будь ребёнком, чистым и наивным, и переживёшь божий гнев!».
Но у Нуэваса стало болеть сердце. Внутри у него загоралось так, как никогда ранее, словно он не успел на последнюю жизненную подножку, которая бы унесла его на райские просторы. В его грёзах рисовалось другое течение дня, от утренних милосердных стрел и спасения инквизитора до вечернего фламенко Мирэллы.
«Почему любовь приносит несчастья? Бог не дал ответа на этот вопрос… Нет, она не должна умереть! Господи, почему же ты даёшь мне испытание сверх моих сил?!».
Ворота сливались с фортом и были неприветливы. Процессия вошла на территорию замка. И тут перед Нуэвасом предстала страшная картина. Посреди заброшенного кипарисового сада был возведён эшафот. Серая петля, как змея, висела и ждала момента выплеснуть яд. Рядом к столбу была привязана девушка с распущенными чёрными локонами. Это была сеньорита Кантино. Девушка рыдала. Когда она заметила, в какой роли она вновь повстречала Карло, то поджала губы и закрыла глаза, чтоб не видно было её зрачков-угольков. 
Мирэлла воскликнула:
 – Карло, почему??! Карло…
Сеньорита Кантино искала слова, но они куда-то уходили.
Франциско приказал подвести Нуэваса поближе к эшафоту. У инквизитора горели глаза от предвкушения. Франциско начал свою короткую речь:
 – Остался последний аккорд! У меня есть круг защитников, человек в двух лицах. Но нет теней, что преследовали меня!
Оскуро медленно приблизился к отрешённому Нуэвасу, достал вновь две фигурки, играючи начав подбрасывать их, и произнёс:
 – Я казню её, эту бесполезную девицу, быстро и безмолвно, если ты мне не опишешь полную картину! Нарисуй её! Отобрази, человек из моих снов! Человек… Пещеры!
Нуэвас отрешённо усмехнулся:
 – Пещера не выуживает у людей вопросы. А молча уносит их в свои недра. Вопросы и людей.
Франциско развернулся к Булаве и Черепу.
 – Господа, развяжите эту девушку и накиньте ей петлю на шею!
Инквизитор возгорался как сковорода:
 – Нарисуй картину! Ты же тот самый художник!
Нуэвас опустил глаза. А потом поднял их на свою любовь.
Оскуро стал сковородой:
 – Рисуй, фокусник!!! Изобрази пещеру! Создай её здесь!
Нуэвас отчаянно прокричал:
 – Прости меня, Мирэлла!
Франциско вновь повернулся к своим подмастерьям-палачам – Черепу и Булаве, и приказал:
 – Через пять секунд нажмите на механизм!
 – Мирэлла, прости, что не сказал всю правду!
 – Пять!!!!
Резко началось землетрясение. Замок начал уходить под землю, а серое знамя унесло ветром. Золотые доспехи стали трухой. Остались лишь плащи. Булава с одной стороны, а Топор с другой – перерезали по воздуху, как ножницы, гладкую башку первому палачу.
 – Четыре!!!
Венецианская Маска надел маску в пустоту и испарился.
 – Мирэлла!!
 – Карло… – И не было у неё слов…
 – Три!!
Песочные Часы сплющился. Из головы в ноги стал сыпаться песок.
 – Два!
Весы, как мим, зашевелил руками вверх-вниз, вверх-вниз. Пружина вышла из строя.
 – Один…
Превратился в череп Череп. Но смерть – не препятствие для палача.
 – Мирэлла, я люблю тебя!!!
 – Карло, я…
И проснулась иная змея… Медленная и мучительная. Всё ещё серая. Бессердечная.
Часовой пробил в гонг.