Бдсм-сказки для двоих. часть 4

Жила-была влюблённая пара – Он и Она – и оба они любили ролевые интимные игры. Она обожала красивое женское бельё, каблуки, кружева, кожу, нейлон, перчатки и мини-платья. Ещё её безумно возбуждало, если мужчина ею владеет и повелевает, в шутку лишает её свободы, связывает и томит долгим ожиданием физической любви. Одним словом, она была поклонницей лёгкого БДСМ.

Её мужчине нравилось то же самое. Он всегда мечтал о женщине в красивой эротичной одежде и наручниках, которая понарошку согласна быть его рабыней и пленницей. Это очень редкое совпадение – когда встречаются двое, которые хотят одно и того же, ведь обычно людям приходится подолгу «притираться» к прихотям партнёра. Но этой паре повезло, они действительно встретились и поняли друг друга с полуслова.

Никаких сценариев для постели они не писали, но Он был большой шутник и выдумщик, а Она – прекрасная слушательница. Когда они бывали в разлуке (а это случалось часто), Он писал Ей короткие смешные сказки с эротическим подтекстом. В своих фантазиях они становились то строгим Капитаном и бесшабашной Морячкой, то Шерифом и Разбойницей, то Робинзоном Крузо и туземной женщиной-Пятницей.

Их обоих это вдохновляло, увлекало и делало счастливыми. А значит, они имели на это полное право.


ДВА ДИКАРЯ. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

…встретились однажды в девственных джунглях первобытные мужчина и женщина: Он-Он и Она-Она.

Она-Она была красивой девушкой в кокетливой набедренной повязке и лифчике из листьев. Каким-то образом она уже знала, что порядочной женщине надлежит скрывать от других свою грудь и бёдра.

У неё были длинные густые волосы, а тело было натёрто маслом из диких ягод и блестело как капроновое. А дикарь Он-Он был просто дикарь – нечёсаный, лохматый, с каменным топором на плече.

Он-Он и Она-Она были ещё очень первобытные и плохо умели говорить, но стали разглядывать друг дружку.

- У? – спросил Он-Он.

- О! – ответила Она-Она.

В Он-Оне заговорил смутный инстинкт. Ему показалось, что правильно будет поцеловать и обнять эту Ону-Ону с красивой грудью и в юбочке из листьев. Это продиктовала ему природа.

Недолго думая, Он-Он так и сделал. Шагнул вперёд, обнял Ону-Ону и стал целовать её куда попало: в губы, глаза и плечи.

- О! О! О! – закричала Она-Она.

У неё были свои инстинкты. Они подсказали ей, что когда мужчина тебя целует, женщине надо вырываться и бежать! Она-Она укусила партнёра, вырвалась и умчалась в джунгли, и неуклюжий Он-Он не смог её догнать.

Дикарь Он-Он пошёл дальше, думая, как сделать так, чтобы Она-Она в следующий раз не убегала от него? Сначала Он-Он увидел на ветке муху в паутине и сказал:

- У?

А потом он увидел обезьянку, которая запуталась в лиане, и в первобытной душе у дикаря что-то прояснилось. Он-Он понял, что ему нужно делать.

На следующий день Он-Он и Она-Она снова встретились на той же поляне. И инстинкт опять подсказал ему, что её нужно поцеловать.

- У! – сказал Он-Он.

- О! – сказала Она-Она и показала язык.

Тут Он-Он накинулся на девушку и скрутил по рукам и ногам целым ворохом лиан. А потом стал неспешно, но жадно лезть ей под юбочку, под лифчик из листьев, целовать и мять где вздумается. Он-Он был очень доволен своим первым открытием: оказывается, если женщину связать покрепче, то она никуда не сможет убежать, а это очень хорошо!

Связанная Она-Она в это время билась под ним, мычала от злости и тоже делала своё первое в жизни открытие: оказывается, если тебя скрутили лианами и насильно целуют везде-везде – это нечестно и досадно… но в глубине души очень приятно!


ШЕРИФ И РАЗБОЙНИЦА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

…однажды Шериф в очередной раз поймал и наказал Разбойницу в зелёном Шервудском лесу. Распял её на цепях между деревьями, отстегал кнутом, засунул в рот кляп и оставил мучиться, а сам ушёл по своим шерифским делам.

Делать было нечего. Разбойница покачивалась на цепях, жевала кляп, мычала, мучилась от кандалов и своих упругих лосин, которые сегодня были как назло необычно тесными и липкими. Пленная преступница мечтала почесать себя везде-везде. У неё побаливала выпоротая попка, и в трусиках было сыро и жарко, а соски были напряжены так, что напоминали птичьи клювы.

Тут к распятой Разбойнице подошла какая-то незнакомая леди с папкой. Увидев полуобнажённую девушку, она всплеснула руками, вытащила кляп и стала расспрашивать:

- Мадам, вы кто? Кто вас подвесил? Какой ужас! Куда смотрит ваш шериф? В этом лесу совсем не соблюдаются права женщин!

- Шериф меня и подвесил, - говорит Разбойница. – Потому что я разбойница и нарушаю законы!

Но из-за жары, мокрых трусиков и усталости она вдруг не утерпела и пожаловалась даме:

- Шериф каждый день меня мучает, оставляет висеть на солнцепёке в лосинах и порет большой жёсткой плетью!

- Это безобразие! – закричала дама. – Позвольте представиться: я – правозащитница! Я грудью отстаиваю интересы и права женщин, даже если они разбойницы. Наказывать преступниц надо строго по закону, гуманно, а не подвешивать их к деревьям с кляпами из колготок во рту!

В Шервудском лесу поднялся большой шум. Шерифа срочно вызвали на комиссию по правам человека, а Разбойницу забрали от него в центральную тюрьму графства, где строго соблюдались правила содержания заключённых женщин, и правозащитники сидели под каждым кустом.

День, другой, третий сидела Разбойница в благопристойной центральной тюрьме и чувствовала, что ей становится невыносимо скучно. Никто её здесь не порол кнутом, не совал трусики в рот и не надевал наручников без необходимости. Разбойницу кормили, мыли, выпускали на прогулку и соблюдали её законные права…

Но как же тут было тоскливо, честное слово! Вся тюрьма жила по звонку, по распорядку, по указке. И даже сексуально приласкать себя Разбойница не могла, потому что это считалось безнравственным и было строго-настрого запрещено. Все заключённые следили друг за другом и чуть что – сразу жаловались начальству на соседа.

От тоски Разбойница совсем перестала улыбаться, и колготки у неё были сухие, как пустыня. Она всё чаще думала, что зря пожаловалась на Шерифа этой правозащитной даме. С Шерифом было иногда мучительно и больно, зато потом сладко и весело! А тут даже мухи со скуки дохнут.

С трудом Разбойница отбыла положенный ей срок и вернулась в родной Шервудский лес. Первым делом она побежала к Шерифу. Шериф сидел грустный, и все его кандалы, кнуты и кляпы были покрыты пылью.

- Шериф, я вернулась! – закричала Разбойница. – Как я соскучилась в этой мрачной центральной тюрьме! Давай я скорее что-нибудь натворю и мы снова будем играть в Шерифа и наказанную Разбойницу!

- Нельзя нам играть, - хмуро сказал Шериф. – Если ты снова нажалуешься этой жабе, у меня отберут шерифский значок и переведут из этого леса куда-нибудь в постовые регулировщики.

- Нет, Шериф! – закричала Разбойница. – Я никогда больше не буду жаловаться на тебя этим глупым правозащитникам, честное слово. Не знаю, что на меня нашло в тот раз.

Она прижалась к Шерифу, заглянула в глаза и спросила:

- Или ты завёл тут ещё кого-нибудь, пока меня не было? Признайся.

- Никто мне не нужен, - сказал Шериф. – Я люблю тебя, моя Разбойница.

И стали жить они как раньше – в любви и согласии.


ШЕРИФ И РАЗБОЙНИЦА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

…позвал однажды Шериф Разбойницу в комнату и говорит:

- Сюрприз! Я достал тебе наряд Жар-птицы. Померь.

Наряд состоял из великолепных золотых колготок, туфель и трусиков, а также из украшений в виде вороха перьев вместо юбочки, лифчика и головного убора. Разбойница нанесла макияж, нарядилась в капрон и блестящие перья и действительно стала походить на сказочную Жар-птицу.

- Отлично! – сказал Шериф. – А теперь закрой глаза и присядь.

Разбойница присела с закрытыми глазами, а когда открыла их, то увидела, что Шериф накрыл её стальной клеткой, запечатал в неё и приподнял на крюке над полом. И теперь Разбойница могла только сидеть в клетке, иногда свешивая ножки через решётку.

- Будем играть в певчую птичку, - сказал Шериф. – А птички живут в клетках.

Чтобы арестантка не металась по клетке, он выдернул её руки между прутьями и надел наручники. Потом связал бёдра ремнём и стал всячески донимать её: щекотать ей бёдра метёлочкой, гладить, приставать, трогать за укромные места и возбуждать.

- Ну сделай мне приятно? – просила Разбойница, чуть не плача. – Я тебе песенку спою, я что угодно исполню.

- Давай сначала ты мне сделаешь? - сказал Шериф. – А потом я тебе.

Разбойница согласилась, ведь деваться ей было некуда. Тогда Шериф сильно-сильно её возбудил, подошёл и овладел её ртом прямо через решётку. Он вцепился в прутья и кричал от страсти, и называл Разбойницу всякими ласковыми именами. Ему было просто чудесно.

Но когда пришла его очередь удовлетворить страсть пленницы, Шериф лишь выложил на виду у неё ключи от клетки и наручников и сказал:

- Достанешь их, вылезешь из клетки – и прилетай в соседнюю комнату, я тебя жду.

Шериф ушёл и следил за невольницей через дырочку в стене, и тихо хохотал. А бедная Разбойница ужасно вспотела в перьях и капроне, её трусики лопались от сексуального желания, она кричала и рычала, но достать ключи от клетки не могла. Шериф положил их так, что она почти касалась их пальцами – но не больше.

Разбойница была бы рада хотя бы удовлетворить себя сама, но её руки были скованы снаружи и она не могла себя достать под юбочкой. В отчаянии она пыталась потереться бёдрами о прутья, но бёдра были связаны вместе и раздвинуть их не давал ремень. Собственные трусики были совершенно недосягаемы для пленницы. От нетерпения и досады Разбойница голосила как настоящая пойманная Жар-птица.

Вдоволь наслушавшись этой музыки, Шериф, конечно, вернулся к ней. Он распустил ремень на ногах пленницы, распахнул клетку, нагнулся и припал к ней ртом...

Вот тогда Разбойница и ощутила себя летящей Жар-птицей.


КАПИТАН И МОРЯЧКА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

…однажды Морячке что-то нездоровилось. Утром она сказала Капитану:

- Извини, мне надо отлежаться. Давай, сегодня ты один будешь управляться с кораблём? И давай сегодня обойдёмся без всяких наручников, колготок и садистского секса, хорошо? Всё будет, но только завтра.

- Хорошо, любимая Морячка, - сказал Капитан. – Лежи в каюте и выздоравливай, всё для тебя!... Но, может всё-таки наденешь самые тоненькие колготочки и самую-самую прозрачную невесомую комбинацию, чтобы я иногда заходил на тебя полюбоваться и погладить?

Морячка согласилась. Надела самые тонкие колготки и самый прозрачный пеньюар, и легла отдыхать в каюте.

Они плыли и плыли, потом Капитан зашёл к Морячке, полюбовался ею, погладил и сказал:

- Милая Морячка, я нисколько не думаю тебя беспокоить и мешать болеть. Но, может, уступишь мне ещё одну вещь? Разрешишь надеть на тебя наручники? Самые-самые лёгонькие и тоненькие, раз ты больна?

Морячка подчинилась, дала Капитану завернуть себе ручки за спину и надеть самые мягкие и пушистые наручники, какие у них были.

- И попрошу ещё об одном одолжении, - сказал Капитан, спрятав ключ. – Раз пошло такое дело, можно я привяжу твои ножки к постели? Всего на пару узелков каждую, не больше…

Морячка снова уступила. Так постепенно и незаметно она вся оказалась в верёвках, наручниках и цепях, и в рот ей запихали кляп – потому что настойчивый Капитан уговорил её на самый-самый вкусный и маленький кляп для больных девочек.

После этого Капитан выпорол Морячку самой-самой лёгкой плёткой, помучил самыми-самыми нежными ласками… в общем, в один прекрасный момент девушка вдруг спохватилась, что дело зашло слишком далеко.

Извиваясь в постели, она кое-как выплюнула кляп и закричала:

- Капитан, я что-то не пойму! Утром я просила у тебя законный выходной от плёток, кляпов и наручников, а в итоге? В итоге я всё равно лежу теперь распятой, выпоротой, привязанной и беспомощной! Какой-то странный отдых для больной девушки, тебе не кажется?

- Немножко кажется, - виновато сознался Капитан и отложил плётку. – Наверное, я слишком увлёкся, прости меня. Ладно, раз ты сегодня больная, то давай хотя бы не будем заниматься любовью. Договорились?

Капитан притворился, что уходит из каюты. Но тут Морячка ощутила, насколько перевозбуждена «щадящими» пытками, как промокли её постель, матрас, колготки и трусики, и закричала изо всех сил:

- Нет! Нет! Капитан, кажется, я уже совсем здорова! Не вздумай бросать меня, не доведя дело до конца, иначе я точно заболею! Вернись, пожалуйста, вернись!

Вот так Капитан за один день вылечил свою любимую Морячку.


ШЕРИФ И РАЗБОЙНИЦА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

…однажды в Шервудском лесу готовился большой осенний праздник. А на праздничном концерте все жители леса должны были показать по какому-нибудь интересному номеру.

Шериф Ноттингемский позвал Разбойницу на репетицию совместного номера и показал ей свою заготовку.

- Мы будем показывать фокус, - сказал Шериф. – Я буду волшебник Гарри Гудини, а ты моя ассистентка. Вот, я купил большой тяжёлый сундук и кучу специальных цепей. Мы закуём тебя в железные цепи, запрём в сундук, я скажу «алле гоп!» - и ты спокойно выйдешь из-за кулис! Как тебе идея? 

- Здорово! – сказала Разбойница. – Все будут в восторге. Давай попробуем.

Она надела концертное блестящее платье, колготки и туфельки, заколола волосы розой и подставила Шерифу-фокуснику руки и ноги.

Шериф постарался на славу. Он скрутил Разбойнице руки за спину, сковал ей шею, запястья, лодыжки, согнул её в тугой клубок и для верности пропустил жёсткий ремень между ног, чтобы пленница вообще не могла пошевелиться.

- Ты очень туго стянул меня, - жалобно сказала Разбойница. – Послабее чуть-чуть можно? 

- Нельзя! – сказал Шериф. – Вдруг зрители захотят проверить? Всё должно быть без обмана.

Он положил скованную девушку в сундук, надел ошейник, забил ей кляпом рот и захлопнул крышку. Потом сделал магический пасс, воскликнул «алле гоп!» - но Разбойница не вышла из-за кулис.

Шериф распахнул сундук. Разбойница по-прежнему лежала внутри – мокрая, пахучая, тёплая и блестящая, и все цепи крепко держали её за руки и за ноги.

- Не фолуфаетфа фокуф, - просипела она сквозь кляп. – Фуго мне очень!

Шериф снова захлопнул сундук, снова крикнул «алле гоп!» - но Разбойница по-прежнему лежала в сундуке, скованная и согнутая в три погибели. Она только осторожно ворочалась и хныкала от ремня, терзающего ей промежность.

- Не фолуфаетфа осфободиться, - промычала она. – Ты что-то напутал с цепями!

- Ничего я не напутал, - сказал Шериф. – Я просто пошутил, это настоящие цепи и расстегнуть их невозможно! Попалась, моя сексуальная птичка!

Он стал ужасно мучить и пытать Разбойницу прямо в сундуке, и мучил её  долго-долго, и потом ужасно изнасиловал… впрочем, Разбойнице было не привыкать к его суровым шерифским шуточкам и домогательствам.

А на осеннем празднике вместо фокусов Шериф и Разбойница просто станцевали перед публикой вальс. И получили приз зрительских симпатий. И  все сказали, что они замечательная пара, потому что, наверное, так оно и было.


ШЕРИФ И РАЗБОЙНИЦА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

Шериф и Разбойница знали толк в свиданиях как никто другой. Однажды Шериф назначил девушке свидание в спальне и говорит:

- Сегодня будет сюрприз, какого никогда не было! Надевай скорее всё самое гладкое и тесное! Буду тебя мучить по-новому!

Изнывая от любопытства, Разбойница стала поскорее наряжаться соответственно моменту – со скрипом натягивать самые тугие латексные трусики, самое облегающее платьице, самые сексуальные сапожки и колготки.

- Ну как ты меня будешь мучить по-новому, Шериф? – выведывала она. – Ну намекни хотя бы!

- А вот не скажу! – говорил Шериф. – Вставай к стенке, я тебя привяжу, тогда скажу.

Разбойница встала к стенке с крючьями, и Шериф начал ей опутывать руки и ноги, и растягивать их ремнями в разные стороны, застегнул все кольца на замки, приковал её за горло ошейником…

- Но как ты всё-таки будешь меня мучить? – спрашивала распятая Разбойница пока её упаковывали на сто узлов и сто застёжек. – Плёткой? Нагайкой? Жаром или холодом? Болью или удовольствием? Поцелуями? Щекоткой? Ну ка-а-ак?

- Потерпи, - говорил Шериф. – Всё равно не скажу.

И везде продевал Разбойнице ремни, и соединял их между собой, и скреплял ей зажимами локти, бёдра, плечи, и даже прицеплял к стене все пальчики по отдельности – каждый особым ремешком.

- Я уже совсем не могу шевелиться, - сказала Разбойница. – Я растянута как барабанная перепонка и совсем беспомощная. Давай, начинай уже мучить меня, Шериф! Я вся в нетерпении!

Но Шериф не спешил. И обматывал Разбойнице ремнями пах, и тоже пристёгивал их к стене, и вешал ей на трусики большой тяжёлый замок. А пленница хихикала от возбуждения и пыталась извиваться, чтобы потереться о ремни своими девичьими тайными местами, но не могла.

- Шериф! – говорила она, и трясла головой в ошейнике, чтобы сбросить с лица пот и бегущую косметику. – Начинай давай скорее, я очень-очень хочу! У меня полные трусики мурашек и сосочки скоро взорвутся от ожидания!

- Ах да! – говорит Шериф. - Чуть не забыл про сосочки, хорошо что напомнила.

И заковал ей соски в специальные щипчики, а Разбойница начала ронять слюнки от ожидания неземного удовольствия.

Наконец жертва была целиком и полностью привязана, прикована, прикручена к стене и могла только дышать и потеть от бессилия – а больше ничего не могла делать. Животик у неё напрягся, соски гудели, в трусиках всё замерло в предвкушении чего-то сладкого и горячего.

- Приступай, Шериф! – опять закричала Разбойница в кандалах и ремнях. – Я даже пальцем шевельнуть не могу. Колготки и трусики меня так туго сдавили, а ты так жёстко и восхитительно всё затянул, так дико меня возбудил, что я мигом взлечу к облакам, если ты помучаешь меня хоть самую чуточку – каким угодно способом!

Шериф защёлкнул последний замок, отошёл от Разбойницы и сел в кресло.

- Вот и сюрприз, красавица, - сказал он. – Сегодня я буду мучить тебя ОТСУТСТВИЕМ МУЧЕНИЙ!

Неизвестно, сколько времени висела без мучений сверхвозбуждённая Разбойница, умоляя, ругаясь и плача от жестокости Шерифа… Известно только одно – кончилось всё хорошо. Не зря же Шериф и Разбойница любили друг друга.


ШЕРИФ И РАЗБОЙНИЦА. ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Шериф и Разбойница давно и тайно очень любили друг друга, хотя никогда не говорили об этом вслух, поскольку счастье любит тишину. Вслух они обычно только дразнились, ругались и обсуждали новые наряды Разбойницы.

О нарядах следует сказать отдельно. Иногда Шериф уезжал в Лондон по своим делам, но Разбойницу с собой не брал.

- Я еду в полицейское управление! – говорил он. – Тебе там делать нечего, поскольку ты уголовный элемент, и висишь на доске розыска.

Шериф возвращался обычно поздно вечером, когда Разбойница уже ограбила всех подвернувшихся прохожих и крепко спала в кроватке. А утром Разбойница находила под подушкой то новое платье, то красивые колготки, то ожерелье.

- Ой! – говорила она. – Откуда это?

- Почём я знаю? – ворчал Шериф из кухни. – Наверно, твои поклонники притащили или Лесная Фея.

- А точно не ты? – спрашивала Разбойница, примеряя обнову перед зеркалом.

- С ума сошла? – говорил Шериф, надевал шляпу и шёл на службу. – Не забывай, Разбойница, у тебя сегодня в одиннадцать ограбление почтовой кареты! Чтоб была как штык, буду тебя арестовывать, связывать и мучить! Да новые колготки надеть не забудь.

Разбойница надевала всё новое, свежее, эротичное, красилась и шла к одиннадцати часам грабить почтовую карету, а Шериф тут же её ловил и скручивал по рукам и ногам, мучил, любил, и рабочий день у них шёл как обычно.

Однажды Разбойница сама поехала в Лондон по каким-то разбойничьим делам – может быть, сдавать месячный отчёт по ограблениям. Проходя мимо полицейского управления, девушка из любопытства решила туда зайти.

Ради маскировки она купила парик, сделала нестандартный макияж, надела чёрные очки и притворилась заблудившейся бабушкой. Войдя в полицейское управление, Разбойница сразу увидела свой портрет на доске розыска.

«Разыскивается опасная преступница из Шервудского леса! – гласила надпись. – За её голову назначена награда - миллион фунтов стерлингов! Все, кто увидит Разбойницу, должны немедленно принять меры к её поимке. Спасибо за внимание и будьте здоровы».

Разбойница удивлённо покачала головой и выскользнула на улицу. В обувном бутике напротив она заметила Шерифа, который выбирал женские сапоги с высоким-высоким каблуком.

Разбойница всё ещё была переодета бабушкой, поэтому спокойно подошла к Шерифу и спросила:

- Помочь вам выбрать, молодой человек? Я пожилая леди и прекрасно умею разбираться в нарядах!

- Помогите, пожалуйста! – сказал Шериф, вытирая пот. – А то продавец до того туп, что хочется его пристрелить.

- Кому выбираете сапожки? – спросила Разбойница голосом пожилой леди.

- Одной…. знакомой девушке, - сказал Шериф и покраснел.

Разбойница выбрала нужную пару и подала ему.

- Вот эти подойдут точно, я знаю!

- Наверное, да, - сказал Шериф, прикинув размер. – Какой у вас зоркий глаз! Даже не видя мою девушку, вы сразу подобрали ей обувь.

- Я очень мудрая и опытная леди, - сказала Разбойница голосом бабушки. – К тому же я отлично вас знаю, Шериф Ноттингемский. Вас показывали по телевизору. Мне кажется, вашу знакомую зовут Разбойница.

- Верно, - сказал Шериф. Он снова покраснел и надвинул шляпу на лоб.

- А вы знаете, что полиция Лондона даёт за вашу девушку миллион фунтов? – спросила Разбойница. – Можно получить целое богатство, если передать её в руки правосудию!

- Плевал я на ваш миллион фунтов! – сказал Шериф. – И вообще не ваше дело, бабуля! Честь имею, до свидания.

Он взял сапожки и ушёл. Разбойница улыбнулась ему вслед и скорее поехала домой другой дорогой.