Визит в прошлое Глава 47

Г л а в а 47.
Чтобы преодолеть 65 километров пути по заросшей лесной дороге, группе Стаса понадобилось почти три дня. К концу этого путешествия Стас уже был склонен думать, что до станции не 65 километров, а триста шестьдесят, или вообще они едут не в ту сторону. В общем  дорога была не столь  утомительной, сколько непредсказуемой и от того тревога нет-нет да и закрадывалась в сознание каждого. Казалось, только Сидор чувствовал себя спокойно и уравновешенно, на стоянках обходил лошадей, осматривал их копыта, подтягивал подпруги, задавал корм и поил холодной водой из ручьев и речушек. Глядя на него, никому и в голову не пришла бы мысль сомневаться в правильности маршрута и опытности проводника. Караван, в виду плохой дороги, передвигался не быстро и часто вообще стоял, когда требовалось либо оттащить в сторону поваленные деревья, либо вырубить кусты и небольшие деревца, наступающие на дорогу и препятствующие продвижению повозок. Либо требовался ремонт переправы через речки и ручьи, пересекающие дорогу. Сидор Демидыч, посчитав, что обратную дорогу в одиночестве ему будет  преодолеть тяжеловато и с разрешения Стаса, взял с собой в помощники двух своих племянников, здоровенных, угрюмых парней – Степана и Андрея. Колонна состояла из трех повозок запряженных двумя лошадями каждая и десятью запасными лошадьми, свободно плетущимися за обозом.
Все мы когда-то путешествовали на поезде. Основным занятием насколько я помню, была еда и лежание на полке непременно переходящее в сон. Именно этим и занимались в большинстве своем и наши путешественники, конечно только в том случае, когда не было препятствий и обоз хоть не очень быстро, но уверенно и настойчиво двигался вперед.
 Как говорится «Дорога рано или поздно куда-нибудь да выведет….». Вначале Вадим радостно заорал, что слышит, как стучит впереди поезд, а когда раздался паровозный гудок, все взбодрились, заулыбались, наконец-то еще один этап их путешествия подходил к концу. Дорога имеет смысл, если это дорога домой. Странно, как много человек, находящийся в пути, думает о своей жизни, видимо только в дороге человек по настоящему чувствует себя свободным. Бывает, что человек прожив целую жизнь, так и не познает дорожного счастья и до самой смерти самым длинным в его жизни, так и будет считаться путь до булочной и обратно.
- Скоро, «Широкий лог», там большая станция, почти все поезда останавливаются – подошел к Стасу Сидор Демидыч – Может, где-нибудь здесь и переночуем?
- Да, ищите место для ночевки – Стас спрыгнул с телеги и подошел к коляске, в которой ехали Николай Александрович и Валентин и о чем-то опять энергично и оживленно спорили.
- Почти приехали – доложил им Стас – сегодня переночуем здесь, а завтра попытаемся сесть на поезд. Как вы себя чувствуете, Николай Александрович, профессор вас еще не очень утомил?
- Напротив, вот Валентин снова уговаривает меня отправиться в ваш временной период – заулыбался Николай Александрович, - но я ведь еще и в своем времени пожить хочу – и засмеялся – а я ему предлагаю остаться в нашем времени, не хочет.
- А он вам не сказал, каким образом он  сам-то  в свое время попасть собирается? Одного его желания, по-моему маловато. Я что-то уже начинаю сомневаться в возможности возвращения обратно. Может быть, при дворе вашего брата, Георга Пятого, какая ни-будь вакансия найдется – засмеялся Стас – а то хоть с голоду помирай, делать-то мы ничего по настоящему не умеем. Каким ни будь министром или на худой конец послом в Советскую Россию.
- Привал – крикнул Сидор Демидыч, и обоз встал.
- Покурим, Станислав Павлович? – к Стасу, расположившемуся неподалеку от костра – подошел Романов.
- Располагайтесь Николай Александрович – Стас сел, указывая ему на пенек напротив себя. На ночлег они расположились у мостика через  бурный и своенравный ручей. В свое время  кто-то очень постарался, над возведением через ручей весьма приличного по размерам моста, именно это и объясняло такое количество пеньков и бревен, и сидеть было на чем, и дров для костра далеко искать не надо было.
- В продолжение нашего с вами разговора – ухмыльнулся Николай. - Вы не смогли бы прижиться в нашем временном периоде, вы не похожи на людей нашего поколения. Я имею в виду не только вас лично, но и профессора и ваших помощников. Вы другие.
- Вам, Николай Александрович, наверное, тоже было бы трудновато общаться с вашим пращуром, Петром Первым? – заметил Стас.
- Ну, вы хватили – захохотал Николай – вы еще Ивана Грозного вспомните. Между мной и Петром, не сто, а двести лет  прошло.
- Согласен, но дело в том, что вместо размеренности бытия, в  периоде которого вы весьма вероятно были последним – Стас смутился, заметив, как вздрогнул Николай – в наше время произошел прогрессивный скачок и в технической области, и в области гуманитарной. Представьте только, от казачьей конницы,
до крылатых ракет. Валентин же вас  посвящал, в каком состоянии в наши дни находятся вооруженные силы. От утлых пароходиков, до мощнейших атомных авианосцев и подводных лодок. Если бы братья Уйлбер и Орвилл Райт увидели наши самолеты, им стало бы стыдно за свое изобретение. А люди на Луне? Число людей побывавших в космосе – Стас указал в черное, звездное небо, - уже приближается к тысяче человек. И это всего лишь за сто лет. Я, конечно понимаю, что ничего этого не было бы, если бы не было Ломоносова, Менделеева, Циолковского, да тех же братьев Райт, которые и подготовили этот научно-технический прорыв. Но он произошел именно тогда, когда и произошел, т. е. в наше время.
Наверное, Андрею Сергеевичу даже трудно представить, что в наше время делают операции на сердце, трансплантируют сердце от одного человека другому, но мы все равно помним его отца, Боткина Сергея Петровича. Его именем в Москве названа больница. Но мы и вас не забываем. В нашем времени очень много книг отражающих эти годы, фильмов, да что я вам объясняю – Стас всплеснул руками – вы и сами возможно многое увидите, вы же живы, что мы вас хороним? Вам же 50 лет, Николай Александрович, как говорится – «все еще впереди».
- Я вот все время думаю, - Николай Александрович снова закурил папиросу – кто же такая Елизавета Павловна? Профессор мне рассказывал, что видел ее в точно таком же состоянии сто лет назад?
- Именно так, я и сам ее видел сто лет назад и даже разговаривал с ней. Правда она не соизволила мне ответить, но то, что я именно ее видел, это очевидно.
- Мистика, какая-то – Николай затянулся папиросой, наблюдая как Стас подбрасывал в костер поленья, наколотые усердными племянниками Сидора Демидыча.
- Фамилия Бельский, она настоящая?
- Да, мой отец Бельский, я правда его совсем не помню – Стас поворошил в костре угли – говорят похож на него.
- А кто же вам готовил «легенду»? – Насторожился Николай – если фамилия настоящая, то все остальное совпадает с удивительной точностью. А ведь я помню Станислава Бельского – нахмурился Николай, ей Богу помню и Павла Петровича помню, царствие ему небесное, он бывал при «Дворе». Алексей Егорович, - крикнул он в сторону телеги, на которой еще засветло разместился его камер-лакей Трупп. Алексей Егорович казалось и не спал, мгновенно очутившись возле костра.
- Слушаю, ваше величество – протирая глаза, Алексей Егорович с недовольным видом взирал на Стаса, как бы говоря «опять вы покоя человеку не даете».
- Бельского, припоминаешь?
 Камердинер, опешив, с недоумением глядел то на Николая, то на Стаса – Какого Бельского? Князя Павла Петровича? Или его сыночка Станислава?
- Ну, обоих.
- Так что ж не помнить-то, Павел Петрович весь позапрошлый год при дворе отирался и сынок его бывал. Говорят старый-то князь в прошлом году вроде как умер, а молодой сейчас, слышал я, в Америке с семьей.
- А у него семья? – Николай Александрович с интересом посмотрел на Стаса – и что дети есть?
- Да – Трупп, до сих пор не мог понять, что от него хочет хозяин и  в раздумье смотрел на Николая. – У него двое детей, оба сына. Одного зовут Петр, другого старшего Николай.
Николай, недвусмысленно поглядел на Стаса – Что скажете?
- Моего отца звали Павел Петрович – Стас, растерянно хлопал глазами – Не может этого быть. Выходит, я княжеского рода? – весело засмеялся Стас.
- Ну, если быть до конца откровенным, то и царского, ведь вы же родня Рюриковичам, правда седьмая вода на киселе, но все же. Если, мне память не изменяет – задумчиво произнес Алексей Егорович, глядя на Николая – первый князь Бельский, это 21-е колено от Рюрика, очень древний род.
- Выходит, мы с вами Станислав Павлович, родня, оба являемся потомками славной плеяды основателей государства Российского – засмеялся Николай Александрович.
- И встретились, спустя сто лет. Забавно.




               
               

;