Лови

Виктор Матюк

Лови

Лови источник страсти и любви даже на краю безымянной земли,
Его поводыри прячутся в твоей груди, пристально зри на вершину горы,
Куда ты ушёл на краткое время от мирской суеты, чтобы в жизнь воплотить мечты!
Дама с белым телом знает своё дело, она всецело занята собой и готова в момент любой
В лучшем видеть предстать перед толпой! Гром гремит над курчавой головой, момент лови,
Осталось сделать один шаг в направлении яркой и многогранной любви, не уходи, подожди,
Пусть пройдёт проливные дожди, ты для начала сполна верни  давнишние долги, они велики,
Как солдатские кирзовые сапоги, по уши в грязи, быть может, постепенно серая пена
Исчезнет бесследно в волнах бушующих страстей, легче станет душе твоей прощение просить,
Уж лучше один раз вспомнить о нём, а потом о нём забыть! Так поступить закон совести велит,
Досужая мысль летит белоснежной птицей над красной черепицей,
Мимо дымоходов, убогих жилищ и роскошных вилл английских лордов,
Неспешно и гордо, поступью твёрдой вместе с последним аккордом
Измывается ввысь, раздаётся Громкий крик: «Остановись!
Не торопись принимать решение, чтобы любовь не ушла в забвение!»
Её лови посреди земли и клокочущей воды, золотую середину трудно найти
Среди заброшенных болот, жизнь идёт, грехам потерян счёт, дел невпроворот!
Впереди не видно ни зги, за массивной дверью слышны чужие шаркающие шаги,
Не видя лиц, память тащит за толстую нить, соединяющую любовь и прыть,
Чтобы в достатке жить, не трепетать, как вертикальный стебель, взлетев на гребень
Девятибалльной вольной, в жизни сексуальной больше всего изъяны видны,
Глядя на них со стороны! У женщины особенная стать, умом её не понять,
В буйной слепоте страстей она может отрешиться от толпы людей!
Когда мы добры, мы не всегда счастливы, избавившись от мирской шелухи,
Раздав старые долги, душевным мукам вопреки чувствуем изнутри,
Как любовь прощает людям все грехи! Любовь, как сизокрылый голубь,
Угодивший в холодную прорубь, забудь, что в твоём кармане остался пустой звук
От былого звона монет, денег  как не было, так и нет, но ты – живой человек, тебя тенет к теплу,
И ты рано поутру подходишь к треснувшему письменному столу, чтобы самому на листке бумаги
Плавно и не сразу описать со всего размаху всё то, что было в бореньях взращено! Сказать легко,
Сделать трудно, здесь многолюдно и ты чувствуешь подспудно,
Что женщина та, что была с тобой близка, уже уходит со двора!
Итак – уходишь? Уходи и не пудри мне мозги! Беги без оглядки,
Будто в эпилептическом припадке, мчись, чтобы будничная жизнь
Не заставила её повторить с помощью музыкальных реприз!
На сердце грустно, на душе смутно, горько и нудно со стороны наблюдать,
Как одна из твоих любимых баб начинает во всё горло орать:
«Ты не научился женщину прощать и радость общения ей даровать!»
На будущее буду знать, что бывшая жена и мать не зря пыталась свой голос срывать,
Доказывая всякий раз, что ты в дебрях измен по уши погряз,
Старый ловелас  до конца во мне не угас! Прядь седых волос
Щекочет рот и нос, как бы тебе не пришлось вызывать для женщины эскорт
Из нескольких молодых кобылиц, припадающих ниц к блудной тропе,
Оставив грех пришлым людям, а деньги оставив себе! Любовь осталась вовне,
Мысли чужие не воспринимает бюрократия души, в тиши, во мраке отчуждения
Грешника изредка посещает вдохновение, оно, как приведение 
Садится на вертикальный стебель верхом, и тупо смотрит на Север,
В грудь дует студёный ветер, его порывы грешник даже не заметил!
Он женщине ответил скромно и монотонно, что она, как сухая пена
Злостью изошла у догоревшего костра, унылая среда
Заставляет вспомнить былые времена, когда истина был чиста,
Как вода из степного ручья, там по ночам соловьиная песня слышна!
Сизый туман не слезает с высокой колокольни, взгляд безвольный
Скользнул по кровати и весьма некстати вспомнил любовный треугольник,
О нём знает каждый школьник, разум ко сну то воспоминание клонит.
Мысль везде тебя догонит и тут же долу уронит, хотя ты – не алкоголик,
А простой и степенный деревенский мужик, налажен твой быт, ты привык грешить,
И баб на стороне любить, проявляя собственную прыть!
Исподнее бельё брошено в огромное пластмассовое ведро,
Пришло время к стирке приступать, когда и как? рушится брак,
Старый мудак с комсомольским значком не знаком с тем треснувшим ведром, 
Скрипнула железная кровать, старик стал паниковать, неужто баба вернулась назад?
Он был бы рад об её грехах впредь не вспоминать, но эта ****ь, она же бывшая жена и мать
Его двоих детей, до мозга костей взрастила в душе его такую неприязнь,
Что для него даже казнь покажется усладой, шаг за шагом расчищаю преграды,
Безветрие и тишина радуют душу с утра, унылая пора прошла и сразу исчезла,
Досужая мысль погрузила твой разум в непроходимые дебри мирского жития,
В голову вновь ударила мощная струя из области паха, вспотела нательная рубаха,
Рядом топор и плаха, но нет палача, его роль исполняет грешная душа, она режет без ножа!
Любовь была, любовь прошла, ты смотришь на неё через левое плечо,
Ошибки повторять нельзя ещё, ветер дует в лицо, потеряно всё,
Надо сохранить своё лицо, хотя и в глубоких морщинах оно,
Пока ситуация не зашла далеко! Грозовое облако влетело в окно,
Оно быстро затмило глаза авантюриста, бывшего юриста,
Он в туфлях, на босу ногу решил не сразу бить тревогу,
Ему всё ни слава богу, из-под штанины выглядывают дырявые носки, 
Не достигнув щиколотки, на них ниспадали старые дырявые исподники,
Только что снятые с ржавого гвоздика, на них есть отметина от красного кирпича,
Она, как ржа ждёт душевного мятежа, его нигде не видать, ему велено ждать,
В нужный час тебе объяснят, что и, как и когда? Всё будет понятно старому ишаку,
Авось, он не вылетит в трубу, он все невзгоды жизни нёс на своём горбу,
Убегал в столетнюю тайгу, судьба сгибала его в дугу, но такую крупную натуру
Нельзя сдуру усадить в узкую конуру, потому и сетую по такому случаю,
Себя вопросами вот-вот замучаю! Зрю на окраину южную,
Там я оставил вчера женщину не замужнюю, никому не нужную!
Жизнь коротка, искусство вечно, жаль, что жизнь скоротечна,
Постучит сердечко, оденешь на безымянный палец золотое колечко
И всё, ты вновь падаешь глубоко на бездонное дно! Нутро мыслит биполярно,
Они привыкло жить аморально, всё, что популярно, выглядит дурно,
Вопросы шкурные о себе напоминают огульно, быть может, не обосновано,
Всё, что разумом продиктовано, необходимо исполнять, изредка вступать в словесную  рать,
Защищая женщину, супругу и мать, хотя и ****ь! Ничто не вечно под Луной, ты родился ханжой,
Ханжой и остался, о любви не говоришь всерьёз, для тебя она – решённый вопрос,
Без стенаний и слёз грешную плоть суета сует бросает в дрожь, что посеешь, то пожнёшь! 
Ерепениться брось, живи на авось, грехи скромно итожь, отвергнув враньё и явную ложь,
Но не делай себе больно, жизнь слишком серьёзная штука, чтобы о ней говорить всерьёз,
Есть бог, и есть божественный авторский слог, между ними всё договорено,
Ведь их родство, но время уходит бесповоротно, а ты покорно голову в плечи втянул,
Глубоко зевнул и изменил собственный маршрут за пару секунд, Сизифов труд
Принял смутные очертания, все мечты и желания вместе прошли через годы и расстояния,
Пока не услышали слов любви и любовного признания, их притязания не велики,
Им бы отделиться от толпы, но им не верят старики, а люди средних лет
Жаждут новых любовных побед! Что за бред? Что за маета? Клевета ослепляет глаза,
Есть только один грех – глупость, его сопровождает человеческая тупость по отрогам земным,
Счастье рассеялось, как дым, ничего не досталось молодым, но к остальным,
Немощным и больным, в гости нагрянула небесная синь, а горькая полынь 
Предвещает старость, усталость и всеобщую стынь! Молодые по книгам знают,
Что на любовь не всех родители благословляют, и потому склоняются к греху!
Жизнь невмоготу, как яблоня в белом цвету, тот девственный цвет опадает немало лет,
Деревья погибают, следы вокруг стволов плутают, слова любви слетают с  опухших губ,
Забудь всяк сюда входящий о собственном счастье! Даю крюк, иду на жалостливый звук,
И вдруг Святой Дух встал посреди тернистого пути, мимо него не проехать, не пройти,
Душу обуяла грусть,  искаже4на суть земного жития, на память пришла строка из Евангелия,
Зелёным мхом покрыта она, перед глазами заснеженная пелена, безветрие и тишина
Лишают грешника сна, тьма через окно вошла в холодный дом, жизнь пошла на излом,
Грянул гром, сверкнула молния, прозвучала шестая симфония невдалеке от меня!
Волнуюсь не зря, бела пелена прикрыла глаза, исчезла из виду стезя, всё в сизом тумане,
Углубилось дыхание, старик прочитал старинное заклинание, и мир опустел,
Прозаическая цель показалась на горизонте, будто молния на грозовом фронте!
Не троньте страждущее солнце, подонки из питерской подворотни, чекистские мастодонты
Ищут место укромное, где-то вдалеке, ближе к Забайкальской тайге!
Мир всегда смеялся над чужими трагедиями, над неудачливыми людьми,
Жизнь – комедия, все хотят бессмертия, убивают друг друга из-за наследства,
В случае бедствия, долу падает шальная голова, жизнь сурова, нельзя людям верить на слово,
Вместо слов одна вода, горы глины и песка, сутолока и пустота, ни куста, ни деревца,
Не жизнь, а трагедия, не распутанная до конца! Слухами пользуется земля,  о да,
Едва головой шевеля, ты смотришь на безлюдные поля издалека, падение яблока
 С невысокого деревца беспокоит страждущие сердца, вокруг темнота, но жизнь одна!
Взгляд ищет другое место, чтобы в углу стояло большое кресло, и там дышалось легко,
Жить без любви неинтересно, и это всем известно! Я же смотрю на чужую ладонь,
Из неё страсть пробивается, как полыхающий огонь, он несётся в обгон слов о любви,
В тот миг в крови бушует вихрь из слов моих, они вошли в последний стих,
Написанный для двоих, внезапно тот огонь притих, явив тот миг, когда твоя плоть и душа,
Оставшись без толики куража, суд над собой верша, осознали до конца, что любовь была пуста,
Ни травинки, ни куста, ни деревца, только одна пустота да следы от крючковатого посоха
Одинокого старика, пришедшего сюда издалека, его приветливо встречала толпа,
Была слепа, она не видела дальше придорожного столба, она перекручивала слова,
Иначе жить не могла, не потому что глупа, вовсе нет, её манит к себе не божественный свет,
А гульба до рассвета, ха-ха-ха, спадёт с греха вся наносная шелуха и тогда судьба скажет нараспев,
Что ты не успел любовь узнать, был смел и удачлив, но счастья не знал, хотя твой отец и мать
Не могли даже предполагать, что ты будешь так безбожно врать, защищая совой лапсердак!
Убеждение не помогло, не суждено, да и не нужно грешнику знать подспудно,
Что любовь, как бревно, тащит грешников на самое дно, там и холодно, и зябко и темно!
Как ни каркай, согнувшись над картой, будешь мечтать, как на качающейся волне
Будешь плыть в голубизне по чужой стороне, а проститутки будут в ответ на твои шутки кричать,
Что грудь надо освобождать от скопившихся плевков,
Чтобы вновь не погубить возникшую любовь!
Не быть ничем и никем  – тогда жить незачем?
Всё – тлен, всё – суета, жизнь без любви пуста!
Приглаживая вихор, ухожу тихо за складки заснеженных гор,
Не хочу видеть в упор никого, кроме естества своего,
Взяв документы в руки, издаёшь не разборчивые звуки,
Спадают долу старенькие брюки в чёрную полоску,
Здесь спёртый воздух, и потому мысль нарывается на загвоздку,
Почему? Сам до конца понять её намерения вряд ли смогу!
Над головой висит ущербная Луна, на душе тоска, беда на помине легка,
Сыплется труха с ветхого старика, будто штукатурка с треснувшего потолка,
С раннего утра настроения нет, чтобы праведно жить и грамотно говорить
Надо несколько лет, но как с годами научиться держать язык за зубами?
Без тьмы не было света, душа любовью согрета, она, как разменная монета
 Для грешников тех, кто досыта и допьяна с опытной бабой набирался опыта
Под музыку Баха, Шопена и Моцарта! Невнятные причитания приняли знакомые очертания,
Всё, что творится в мозгу, наяву склоняет грешников к греху, он у толпы на слуху,
Запах зубной пасты изо рта напоминает, что дверь в любовный стан не заперта,
Манит к себе срамота с раннего утра, истина мертва, нет на грешниках креста,
Они сапогами шлифуют скользкий паркет, соблюдают этикет, и даже предъявляют документ,
Что его предъявитель  - очень легко влезает в сплетню,
И тяжело оставляет её на попечение рока судьбы,
Прикрыв ладонью свои грехи от  взгляда толпы!
Мысленно запечатлены едва заметные черты
Повседневной суеты, дёрнулось правое веко, жалко простого человека, он – не калека,
Трудился без отдыха полвека, и дожил до преклонных лет, теперь он – домосед,
Немощен и сед, на нём тугой корсет, в нём ходить тяжело, но без него намного хуже,
Затянешь корсет, как можно туже на груди и животе, и позволяешь даже шутить себе!
Ты идёшь по проторённой тропе,  невдалеке сорняк заглушил цветы первозданной красоты,
Сияние ущербной Луны, как на картине неизвестной кисти, приятные мысли не без корысти
Что-то ищут  неумело на изгибах женского тела, отшумела листва, к дому подвезены дрова
На всю зиму, зачем тянуть резину и искать вескую причину, чтобы глубоко уснуть,
Уткнувшись лицом в перину, на десять минут? Жуть вокруг, плоть пронзил испуг,
Грешнику недосуг, он спешит жить и любить, ветер дует в спину, кое-как помогает кретину
 Любить Екатерину, она уже взбивает перину из лебяжьего пуха, и не ****ь и не старуха,
Но и не молодуха, серьгами исколоты уши той прелестной и статной девицы,
Хотя зараза бессмысленности, как признак ограниченности загоняет в тупик
Любые мысли о бренной жизни! Изнашивается всё, стирается из памяти всё то,
Что было и что прошло, вспоминать тяжело время былое, даже период застоя,
Когда царило время покоя, свадьбы и застолья прекрасно помня,
Как и брюки узкого покроя в минуты всеобщего запоя, требуют осуждения,
Кощунственное мнение не может смягчить судьбу, и потому я живу в глухом лесу,
Там всё прекрасно, потому что нравственно, с тобой природа обращается вежливо,
Всё здесь между собой связано незримыми нитями, взгляд не следит за событиями,
Разум делает открытия на ниве бытия! Толпа без всякого зазрения
Искореняет исторические коренья, находясь в вакууме ускорения,
Отрицает гонения на свободу, боль и тревога нам ниспосланы богом,
Душа одинока, нет диалога за высоким барским порогом, распри и склоки
Не хочу чистыми руками трогать, у них руки по локоть в грязи, как не суди,
Как не ряди, мимо них не проехать, мимо них не пройти, чтобы не измарать свои сапоги
По самые голенища! Грязь смоется во время проливного дождя, таких, как я – тыща иль две,
Остальные наедине  тихо сидят в своей маленькой конуре, в промозглом ноябре, ближе к зиме
Боль к душе приходит извне в толстой кожуре, только любовной игре ты можешь позволить себе
Обрести свободу в борьбе двух обнажённых тел, искромётная цель оправдывает средства,
Мы все далеки от полного совершенства, женщина проявляет чрезмерное кокетство,
 А мужик беспокоится о своём наследстве, но они боятся ареста
И не выражают открытого протеста, ведь блатная братва в единстве сильна,
Она беспощадна в борьбе за своим права! Зелёные луга
И запавшие в память с детства места постепенно охватывают наши сердца
Таинственной любовью, припадают к знакомому изголовью, мы же потом и кровью
Днём и ночью собираем по рублю, чтобы как-то обезопасить жизнь свою!
А на том берегу музыка и смех, там творится открытый грех на глазах у всех,
Один – за всех, и все – за одного, прошлое – не мертво, грешное естество
Лишь пытается избавиться от него на краткий срок, чтоб не дай бог
Лишний раз не услышать упрёк в свою сторону, будущее светло,
Но дожить до него нелегко, лицо белое, как полотно не признаёт никого,
Кто ниже ростом, на погосте всё наивно и просто: там все равны, нет высокой стены
Между гражданами огромной неделимой страны! Мы рождены, чтобы сказку сделать былью
И обрести ангельские крылья, а если не дано, тогда закутайся в белое полотно и пей терпкое вино
До скончания дней, если судьба скажет: «Да», тогда душа избавится от глыб пакового льда!
Я же пристально смотрю на белоснежную скомканную простыню, на ней едва дремлю,
А она безропотно слушает мою болтовню, я же к тому клоню, что женщина, которую люблю,
Уже сделала шаг к примирению, своими ногтям вцепилась в горящее пламя немеркнущей любви,
Её душа кричит: «Не уходи! Подожди! Ты мне душу не тереби!» от женских слёз рухнула стена,
Рассыпались по земле неразборчивые письмена, любовь одна – другой уже не будет никогда!

г. Ржищев
29 ноября 2021г.
9:27