Дама с собачкой

   Лора медленно шла вдоль аллеи вековых деревьев, тянувшейся у кладбищенской стены. Кнопка семенила рядом, то отставая, то забегая вперёд. Иногда она останавливалась и ждала, пока хозяйка не догонит. Собаке казалось, что нет такой силы, которая могла бы заставить Лору идти быстрее или медленнее.
   Лора полюбила этот маршрут после смерти мужа. Он покоился в каких-то десяти шагах от стены, вдоль которой она теперь прогуливалась каждый вечер. Старое кладбище, где уже не хоронят. Но для него сделали исключение, подхоронили к родителям — получилось в два этажа. Лора решила, что это лучше, чем урна с прахом в стене нового кладбища. Теперь эти прогулки вдоль ограды она воспринимала как свидание с покойным, не задумываясь, зачем ей это нужно.
   Аллея заканчивалась небольшой смотровой площадкой, похожей на старомодный балкон с массивными перилами. С неё открывался вид на нижний город и на вокзал, куда по земле, по воздуху или по морю приезжали люди и откуда они же уезжали. Казалось, вокзал жил независимой от города жизнью, наблюдая за расставаниями и встречами, слезами и смехом, суетой и неторопливостью.
   Лора доходила до площадки, дожидалась, пока мелькнут огни какого-нибудь уплывающего или улетающего экспресса, и поворачивала домой. Кнопка усвоила это и торопилась вперёд, зная, что там её ждёт отдых.
   На этот раз площадка оказалась занята. У парапета стоял приятный мужчина лет шестидесяти и любовался нижним городом так же, как привыкла это делать Лора.    Глупая Кнопка подбежала и уселась у его ног. Мужчина взглянул на собаку, потом окинул взглядом аллею, разыскивая хозяйку. Увидев Лору, он приветливо кивнул.
— Можно погладить?
   Кнопка — существо безобидное, и Лора не стала возражать. Не укусит.
   Мужчина дважды погладил собаку и выпрямился. Его лицо показалось Лоре знакомым. Но откуда?
   Её замешательство не осталось незамеченным.
— Я занял ваше место?
— Нет, что вы! Просто… Ваше лицо кажется мне знакомым. Не могу вспомнить, откуда.
— Ничего странного. Мы живём в одном городе, вполне могли встречаться.
   И тут она вспомнила.
— Я видела вас утром, в кафе на улице Роз. Там, где большой торговый центр и три жилые башни.
   Каждое утро по пути на работу Лора проходила мимо этого уютного кафе. Почти круглый год посетителей обслуживали не внутри, а на улице, где под пёстрым навесом стояли небольшие столики. Он как раз прощался со своими спутниками — людьми того же возраста. Похоже, в таких кафе собирались те, кто привык начинать утро с общения, а не те, кому негде было попить кофе.
   Другой раз она его видела днём, в магазине дамского белья «Афродита». Нельзя было не обратить внимания на единственного мужчину. Он подошёл к продавщице, показал ей электронную записную книжку с номером заказа на экране. Девушка улыбнулась и скрылась в подсобном помещении. Он ждал спокойно, не ощупывая взглядом бельё, как это делают некоторые. Через минуту девушка вернулась с пакетом. Спросила, как обычно: не подарок ли, не завернуть ли в красивую бумагу? Конечно, подарок. Не себе же он покупал бельё в таком магазине.
   Интересно, кому? Жене? Подруге? Дочери? Скорее всего, подружке. Мужчины дарят нарядное бельё в надежде, что этот подарок откроет возможность понаблюдать за тем, как дама будет его примерять.
   Потом он ушёл, и Лора почти забыла о нём.
Мужчина улыбнулся.
— В этом кафе я бываю почти каждое утро. Нет ничего приятнее чашечки кофе в компании старых друзей. Но не буду вам больше мешать любоваться видом.
   Он галантно попрощался и отправился по тропинке, ведущей к четвёртому кварталу, где находился торговый центр. На прощание он окинул её оценивающим взглядом. Лора испытала приятное чувство — ну хоть на кого-то произвела впечатление. А затем вздохнула с досадой. Его дома кто-то ждёт. Свободный мужчина в таком возрасте — редкость. А куда ей девать свою новообретённую свободу? Всего пятьдесят пять, а выглядит на тридцать пять — если верить подругам. Ну, на сорок, если кто-то уж слишком придирчив.
   Выходит, ей пора записываться в клуб знакомств. Только злые языки твердят, что нормальный мужчина за пятьдесят не может быть свободен.
   До сих пор она этого не делала, потому что её мучил вопрос — а нужно ли? Кавалера на выходной найти нетрудно. Есть даже фирмы, которые подыскивают таких «одноразовых» кавалеров. И никаких обязательств.
— Пошли, Кнопка, — Лора повернула назад. И предупредила: — Устанешь — я тебя на руках нести не буду.
   Раньше она выбирала, какой дорогой идти на работу. Теперь все маршруты, кроме того, что проходил мимо того самого кафе, были отброшены. У торгового центра она специально сбавляла шаг, чтобы не прозевать незнакомца —вдруг он появится?
   Лора не узнавала себя. Всю жизнь — с момента замужества — она вела тихую, размеренную жизнь. Ни с кем не флиртовала, ни на кого не заглядывалась. Повезло ли ей с мужем? Кто знает? Она вышла замуж рано, в двадцать лет, даже не закончив учёбу. Муж был на двенадцать лет старше и казался могучим, как скала, и надёжным, как швейцарский банк. Вдобавок он не лез в домашние дела, так что она считала себя вполне счастливой.
   Работа у неё была простая: занималась очисткой баз данных от цифрового мусора: удаляла многочисленные повторы одной и той же информации. Потом ей доверили работу посерьёзнее — отыскивать и уничтожать информацию, не имеющую общественной ценности. Речь о дневниковых записках, художественных работах, посланиях, которые странным образом попадали на сайты с неограниченным временем хранения. Это требовало особой внимательности. Попадались ценные записки, в которых отражалась эпоха, запечатлевались события и люди, а бывали и такие, что были понятны лишь тому, кто их составил. К этой информации уже десятки лет никто не обращался, значит, пометку «бессрочное хранение» можно отменить.
   Но нет такого места, в котором стоит оставаться всю жизнь. Однажды она тепло попрощалась с коллегами и снова пошла учиться. Её новой страстью стал дизайн пищевой печати. Всё началось с пустяка.
   Как-то на выставке она увидела, как синтезатор слой за слоем, похожим на 3D-печать, за несколько минут создаёт пиццу с сыром и помидорами. Она дождалась окончания процесса и попросила кусочек попробовать.
   Ела медленно, пытаясь найти недостатки. Не получилось. Пицца оказалась вкусной и сочной.
   Лора погрузилась в изучение информационных сайтов и быстро поняла — вот это профессия будущего! Отыскала курсы и начала осваивать новое дело.
   Потом, конечно, выяснилось, что послойный синтез пищи не вытеснит традиционные способы приготовления. Даже сейчас, спустя десятки лет после первых удачных попыток, он не слишком широко используется. Считается, что такая еда не для гурманов, а для тех, кто привык не тратить на еду слишком много времени. Поэтому большее распространение получили сравнительно недорогие машины, которые готовят из синтезированных полуфабрикатов. Остаётся добавить соусы и приправы — и можно обедать.
   Её муж не был гурманом и с удовольствием ел всё, что она создавала на домашнем синтезаторе. Спрашивать у него: «Вкусно?» — было бесполезно: он хвалил всё.
   Кнопка была куда разборчивее. Она легко отличала натуральное мясо от синтетического, последнее не жаловала. Эту избалованность Лора ей снисходительно прощала.
   Кнопку ей подарили вскоре после смерти мужа. Сказали, что собака поможет заполнить пустоту. Не ошиблись. Но собака, хоть и привязанная к хозяйке, — это всего лишь собака…
   Однажды утром, когда она шла мимо торгового центра, кто-то сзади осторожно взял её за локоть. Она обернулась. Это был тот незнакомец, которого она встретила на смотровой площадке.
— Здравствуйте, дама без собачки, — галантно произнёс он. — Вы с такой грустью смотрели на пустые столики, что мне захотелось пригласить вас на чашечку кофе. Не откажитесь?
   Странное обращение насторожило и в то же время подняло настроение. Неужели окружающие замечают, что она проверяет — нет ли знакомых за столиками? Она замерла на секунду — словно размышляла, принять приглашение или нет, — и лишь затем кивнула.
   Через минуту они сидели у одного из столиков открытого кафе. На поверхности стола зажглось меню.
— Меня зовут Вернер, — представился мужчина. — А вас? Мне показалось, что обращение «дама без собачки» вам понравилось. Как она поживает?
—Лучше не бывает. Меня зовут Лора.
   Она наугад ткнула пальцем в меню, попав на кофе с пряностями и круассан с шоколадом. Вернер выбрал кофе со сливками и сэндвич с сыром. В конце строки с сэндвичем была пометка — «3D». Возможно, её разработка. Она когда-то работала над сэндвичами, но всех деталей уже не помнила.
— Вы часто бываете здесь?
— Часто. Приятно выпить утренний кофе в окружении людей. Можно, конечно, поставить на стол два прибора — это создаёт иллюзию компании, но не слишком удачную. Впрочем, иногда я так и делаю.
   Лора замерла.
— Вы не женаты?
   Вернер засмеялся.
— Не нужно смотреть на неженатого мужчину как на нечто с изъяном. Отношение к семейной жизни меняется с годами. Приходит момент, когда хочется сменить образ жизни. Вот я и сменил.
— Но семья у вас была?
— Конечно. Помните нашу встречу у кладбища? Шёл от внучки. От её дома до моего, —   Вернер взглядом указал на башни, возвышающиеся над центром соседнего района, — двадцать минут спокойным шагом.
   Вернер сказал это очень просто, словно речь шла об обычных домах. Квартиры в этих башнях, созданных по проекту японского архитектора Таками, считались эксклюзивными. Просторные апартаменты с микроклиматом, в доме — спортзал с бассейном, сауной и всем, что только можно представить. Вверху три башни соединялись площадкой, на которую могли садиться электролёты.
   Подошёл пожилой официант с подносом в руках. Вернер тепло поздоровался с ним.
— Привет, Форш! Как дела?
— Что мои дела? Жду нестандартных заказов, но по утрам все торопятся и пьют обычный кофе с тривиальными сэндвичами и круассанами.
— Обещаю, когда в твою смену у меня будет утро посвободнее, я закажу нечто экстравагантное.
   Чашки с кофе и блюдца переместились на стол, и Форш ушёл.
— Вы давно знакомы? — из вежливости поинтересовалась Лора. Дружеские отношения между работниками кафе и постоянными посетителями — дело привычное. Но, как знала Лора, обычно они не выходят за пределы заведения.
— Год примерно. Я случайно узнал, что мы с ним ровесники — родились в один год и даже в один месяц. Разница всего несколько дней. Удивительно, но это нас сблизило.
   Лора смотрела на Вернера с удивлением. Между ним и Форшем, на первый взгляд, было не меньше двадцати лет разницы.
— Вы удивлены? Пытаетесь понять, сколько мне лет? Не делаю секрета: уже за восемьдесят.
— Вы чудесно выглядите!
— Несколько лет назад я прошёл омоложение.
   Под омоложением принято понимать регенерацию внутренних органов. В природе регенерация доступна лишь низшим животным, но учёные сумели расшифровать механизм этого процесса и запустить его для человека. Разумеется, у людей регенерация происходит иначе, поэтому её инициируют не для всего организма, а для отдельных органов. Обычно регенерацию используют для лечения тяжёлых болезней, но иногда люди обращаются в специализированные клиники из желания улучшить свой организм. И тогда человек молодеет, как в сказке. Впрочем, совпадение со сказкой этим и кончается — в реальности это очень сложная и дорогостоящая операция, да и вероятность успеха далеко не стопроцентная.
— Насколько я в курсе, это процедура не из приятных. Что вас заставило?
Вернер улыбнулся.
— Вовсе не жажда бессмертия. Скорее — желание вернуть себе ускользающую бодрость и энергию. Хотелось подольше продержаться на работе. Было и любопытство. Прикоснуться к тому, о чём мечтали поколения магов и алхимиков. Подошёл к этому прагматично: сначала прошёл обследование, показавшее степень износа внутренних органов. Потом консилиум и сама процедура.
— Много органов омолодили?
   Вернер в подробности вдаваться не стал.
— Всё было в точности, как предупреждали. Первые дни я проклинал ту минуту, когда согласился на омоложение. Затем проклятия сменились лёгким ворчанием. А через месяц я ходил довольный, как слон, и хвалил себя за решительность. Все мои расходы и страдания окупились с лихвой.
— Я бы не решилась, — сказала Лора. А сама подумала о другом — у неё никогда не будет денег на подобную процедуру. Максимум, на что она может рассчитывать, — на небольшую регенерацию того органа, состояние которого начнёт стремительно ухудшаться, создавая угрозу для жизни. Впрочем, у неё нет планов на века. Она знает, что после регенерации девяностолетняя женщина выглядит совсем не так, как хотелось бы. Это не рецепт вечной молодости.
   Вернер заметил её растерянность.
— Может, не за горами процедуры омоложения без сложных операций. Мне доводилось видеть женщин, чей возраст был вдвое или даже втрое больше, чем тот, на какой они выглядели!
— Значит, у вас есть хорошие шансы дотянуть до следующего века.
— Я надеюсь, что не просто хорошие, а очень хорошие. Приятно будет сознавать себя свидетелем трёх веков. Родиться в прошлом веке и уйти из жизни в следующем.
— А если ещё раз сделать омоложение…
— Второй раз подобного эффекта не будет. Это проверено. Но давайте сменим тему. Вы уделяете моей персоне слишком много внимания. Чем вы занимаетесь?
—Дизайнер пищевой печати.
— Значит, этот вкусный сэндвич — ваша работа?
Лора кивнула:
— В какой-то степени, да.
— Вкусная работа. Впрочем, я знаю людей, которые шарахаются от напечатанной еды, как чёрт от ладана. Но такие были всегда, не стоит обращать на них внимание. Было время, когда люди боялись крупных красных ягод — помидоров, привезённых из Америки, боялись генных модификаций, боялись изменения климата…
— Иногда невозможно не обращать внимание. Мой сын —сторонник всего натурального. Переселился с подружкой в далёкую деревню и пытается жить чуть ли не натуральным хозяйством. Идиллию нарушает рабочее кресло управления аватаром, в котором ему приходится проводить тридцать часов в неделю.
   Лора испытующе смотрела на Вернера. Удивится, что у неё уже взрослый сын, или нет? Удивится — значит, она выглядит молодо. А если нет…
   Вернер не удивился. Продолжал смотреть на неё странным пронзительным взглядом, словно намекая: «Мне не важно, что ты говоришь. Я вижу тебя насквозь».
   Лора спохватилась.
— Мне пора. Думаю, все мои коллеги уже на месте.
   Вернер среагировал на её слова совершенно спокойно.
— Лора, сегодня вечером я опять буду у внучки. И если вы будете выгуливать собачку в то же время, что и в прошлый раз, мы можем встретиться.
Осторожное предложение. В таких случаях обычно спрашивают номер телефона, но он не стал. Видно, знает себе цену. На всякий случай Лора ответила уклончиво:
— Может быть.
   По дороге в офис она размышляла о Вернере. Не беда, что ему за восемьдесят. Телом и душой он гораздо моложе. От него веяло той уверенностью в себе, какая бывает у людей, находящихся на высшей ступени социальной иерархии. Неважно, в чём это выражается — в высочайшем социальном рейтинге, кредитном рейтинге «А++» или в чём-то третьем. К таким тянутся все, и они начинают перебирать… Поэтому и считают правилом хорошего тона проявлять немного снисходительности к тем, кто не сумел достичь того, что удалось им.
   Интересно, кому он покупал бельё?
   Вернер притягивал и отталкивал одновременно.
   Подумав, она решила, что встретиться в аллее у кладбища — неплохой вариант. Скорее всего, торопиться ему некуда, и можно будет разобраться, что он за человек.
   В тот вечер, во время прогулки с Кнопкой вдоль ограды, она ни разу не вспомнила о покойном муже по ту сторону кладбищенской стены.
   Вернер появился внезапно. Казалось, она внимательно следила за аллеей. Делала, конечно, вид, что наблюдает за Кнопкой, но глаз с входа не спускала.
— Вы хорошо выглядите, — Вернер не утруждал себя придумыванием оригинальных комплиментов.
— Спасибо. Вы, как всегда, заняты?
— О, да. Внучка делает докторскую, я слегка помогаю ей.
— Вы учёный? — Лора ухватилась за возможность разузнать что-то о Вернере. Но тот неопределённо покачал головой.
— В какой-то степени. Но это так скучно. Вы не торопитесь?
Фраза прозвучала скорее как утверждение, чем вопрос. То, чего он ожидал.
— Нет, — послушно ответила Лора.
— Вот и отлично! Приглашаю вас к себе. Выпьем по чашечке кофе, и для собачки что-нибудь найдётся.
   Лора не ожидала, что события будут развиваться столь стремительно. Конечно, ничего предосудительного, она не в том возрасте, чтобы чего-то опасаться, но в её представлении приглашению домой что-то должно предшествовать. Например, сначала приглашение в бар, потом можно продолжить дома. Впрочем, подобного опыта у неё не было. За те полгода, что прошли с момента, как она овдовела, это была первая попытка завязать с кем-то отношения.
— Спасибо, я не против.
   Они повернули на тропинку, спускавшуюся с возвышенности, на которой было кладбище, к четвёртому кварталу.
— Чему посвящён докторская вашей внучки? — деликатно поинтересовалась Лора. Хороший повод выяснить, чем занимается Вернер.
— Феномен национальной культуры. Попросту говоря — почему в наше время национальной культурой оказывается то, что никогда ею не было. Я в своё время поездил по миру, бывал в очень отдалённых местах — от джунглей Амазонки до Тибета, от Микронезии до Новой Земли, — так что было о чём поделиться.
— Боже, — ахнула Лора. — Кем вы работали, что приходилось столько ездить?
— Считайте, что я был путешественником. Есть немало профессий, у которых красивое название и скучное, нудное содержание. Впрочем, я не жалею, что двенадцать лет отдал путешествиям с горами аппаратуры за плечами. Сейчас прежде всего вспоминаются именно эти годы, а не те времена, когда я сидел в офисе.
Он опять деликатно уклонился от прямого ответа. Что за профессия, о которой он не хочет рассказывать?
   Кнопка еле поспевала за ними, хотя они шли прогулочным шагом, и Лора взяла её на руки.
— Помочь вам? — вызвался Вернер.
— Спасибо, но она ни к кому, кроме меня, на руки не пойдёт. Она не такая уж тяжёлая.
   Через несколько минут они вошли под арку торгового центра и оказались в утопающем в зелени дворике.
— Нам сюда, — Вернер повёл её к правой башне.
   У входа в подъезд электронный консьерж поприветствовал их стандартным поклоном:
— Доброго вечера и приятного настроения!
— И тебе того же! — отозвался Вернер.
   Стенки лифта были зеркальными. Вернер и Лора тут же оказались словно в волшебной комнате, их многократно умноженные отражения уходили за горизонт. Иллюзия бесконечности. Лора наблюдала за мелькающими на табло цифрами, пытаясь отгадать, на каком этаже лифт остановится. Сначала подумала о шестом, потом — о двадцатом, затем решила, что квартира Вернера на пятнадцатом. Не угадала. Лифт остановился на восемнадцатом.
— Приехали, — Вернер пропустил вперёд Лору и вышел вслед за ней.
«Может, зря согласилась?» — промелькнуло в голове у Лоры. Но отступать было поздно.
   Резная дверь щёлкнула замком и открылась при их приближении. Вернер галантным жестом пригласил Лору пройти вперёд.
   В просторном вестибюле вспыхнул свет. Не успела захлопнуться входная дверь, как появилась симпатичная молодая женщина в простом домашнем платье. Лора замерла — такого сюрприза она не ожидала.
— Добрый вечер, — сказала женщина мягким, ровным голосом. — Рада приветствовать вас в нашем доме.
— Это Лора, моя гостья, — объяснил сзади Вернер. — А это Лира, моя помощница, домработница и мастерица на все руки.
   Лора на мгновение напряглась и тут же облегчённо вздохнула. Электронная помощница. Как пишут в рекламных проспектах — «Незаменима и неповторима. Вам ничего не придётся просить дважды». Они стоят больших денег, но Вернера это, видимо, не остановило.
   Они прошли в гостиную. Лора тут же прикинула — сорок квадратных метров. Одна из стен представляла собой раздвижную стеклянную дверь, за которой виднелся не менее внушительный балкон. Сквозь стекло открывался вид на город с огоньками домов и цепочками уличных фонарей, морским портом вдали и кораблями, стоявшими у причалов.
   Лора остановилась, очарованная открывшейся панорамой. Вернер тихо подошёл сзади и положил руки ей на плечи.
— Хочешь выйти на балкон? Вид, открывающийся оттуда, просто фантастичен. Я часто ужинаю там. Слева и справа — защитные стёкла, ветер не докучает.
Лора кивнула.
— Балконная дверь, откройся наполовину, — скомандовал Вернер.
   «Умная квартира», — вздохнула Лора. Голосовое управление. Ей такие апартаменты не нравились. Удобно, конечно, но ей казалось, что эти умные машины вторгаются в те сферы жизни, которые она хотела бы оставить только для себя. Она ни за что не доверит кормление Кнопки машине. Это её обязанность и привилегия, и никому она её не уступит!
   Вслед за Вернером она вышла на балкон. К прежним ощущениям добавился страх высоты — восемнадцатый этаж. Но именно он делал впечатление от картины города более острым.
   Вернер пригласил её к столу. Небольшой круглый стол с мозаичным покрытием. Рисунок или настоящая мозаика? Через секунду она поняла — в такой квартире дешёвых подделок быть не может. Кнопка расположилась у её ног.
— Лира! — позвал Вернер.
   Появилась электронная служанка и замерла у входа на балкон. Она успела переодеться, и сейчас была в тёмно-синем мини-платье с короткими рукавами. Подол платья и рукава были оторочены кружевами. Поверх — небольшой белый фартук, также отороченный кружевами. На ногах — белые гольфы со смешными помпончиками. Лора ахнула. Неужели эта электронная служанка сама выбрала такой наряд? И как быстро переоделась! Конечно, она машина, её сомнения не мучают. Выбрала случайный наряд из имеющихся — и готово!
— Лира, пожалуйста, два кофе, захвати вьетнамский бальзам, шоколадные шарики из холодильника и цукаты.
    Электронная помощница кивнула в знак того, что приказ поняла, и повернулась.
— У неё превосходный наряд! — не удержалась Лора. — Красиво и стильно, сейчас такое редко встретишь! Чуть ли не прошлым веком повеяло. Она сама подбирает одежду или кто-то помогает?
   Лора чуть не спросила, не пользуется ли Лира услугами модельеров. Нет, модельер для робота — это уже перебор.
— В основном, я подбираю. Развлечение для одинокого человека. Листаю каталоги различных домов моды, и если что-то привлекает внимание, то заказываю. В её шкафу можно найти платья самых невероятных фасонов. От экстравагантных до вечерних. Да-да, вечерних — ведь я иногда прошу её посидеть рядом на балконе во время ужина.
   Лора подумала, что в том, что мужчина подбирает для женщины платья, есть какая-то неестественность. Вторжение в личное пространство, как говорят психологи. Но, с другой стороны, это вовсе и не женщина, а машина, которая наденет всё, что ей скажут. Скажешь ходить голой — будет ходить голой, что ей? Любопытно, какие платья он считает экстравагантными? Вернер, кажется, угадал её мысли.
— Ну, не относитесь к ней как к стиральной машине или пылесосу. Всё-таки она обладательница искусственного интеллекта. Я ей говорю — «выбери по своему вкусу» — и вижу, что она в самом деле выбирает. Может надеть то, что уже надевала прежде, а может выбрать что-то такое, чего я никак не мог ожидать. Она испытывает эмоции. Пусть не такие, как мы, это понятно, она не из мяса и костей. Сердцебиение не учащается, голова не кружится, но приоритеты поведения сдвигаются. Она может не согласиться с моей просьбой надеть то, что я прошу. Но обоснует, почему.
— Робот может не согласиться? — хмыкнула Лора. Её это развеселило. — Но это уже бунт! Вы держите дома машину, которая может взбунтоваться?
   Вернер нахмурился. Лора поняла, что ему не понравился вопрос, но что такого она спросила?
— Лора, — Вернер вздохнул. — Я бы попросил вас воздержаться от слов «машина» и «робот», когда речь идёт о Лире. Поймите, она уже много лет в моём доме, я привык к ней и отношусь как к человеку. Отвечая на ваш вопрос, скажу так: если я попрошу её что-то приготовить, принести, убрать и так далее — она выполнит мою просьбу. Но если я попрошу её сделать что-то, выходящее за рамки допустимого в её понимании, конечно, — Лира откажется. Например, она никогда не будет переодеваться в присутствии чужого человека. Даже женщины. Если угодно, так запрограммирована. Она не может выйти из квартиры и зайти к соседям, даже если я попрошу. Так запрограммирована. Разве это бунт?
— Простите, — спохватилась Лора. — У меня совсем небольшой опыт общения с электронными помощницами. И, судя по всему, те модели, которые я встречала прежде, были гораздо проще.
   Вернер понимающе кивнул. Разумеется, он выбирал из лучших моделей. Помимо этого, она несколько раз проходила апгрейд.
   Вошедшая Лира с подносом вопросительно посмотрела на хозяина. И, после того как он кивнул, начала расставлять на столе кофе и тарелочки.
— Советую добавить в кофе немного вьетнамского бальзама. Придаёт великолепный аромат. Вдобавок обладает целебными свойствами.
   Лора маленькими глотками пила кофе и краем глаза наблюдала за стоявшей в нескольких шагах Лирой. Присутствие электронной помощницы её раздражало. «Неужели я ревную? — поразилась она. — Это всего лишь машина. Хоть и умная». Вернер заметил перемену в её настроении.
— Вас что-то беспокоит?
   Лора попыталась отвлечься.
— Как вы выбирали этаж? — неожиданно для себя спросила она. Вернера такой вопрос также удивил.
— Совершенно случайно. Когда я пришёл в агентство по продажам, большинство квартир в этом доме уже были раскуплены. Осталось лишь несколько. Верхние этажи я не хотел, нижние — также.
— Высоты не боитесь?
— Конечно, нет! Я покупал квартиру после омоложения, так что страха высоты у меня нет по определению.
   Лора подумала, что омоложённый Вернер и его электронная подружка хорошо подходят друг к другу.
— Я однажды видела вас в магазине дамского белья, — неожиданно сказала она. — Сознайтесь, покупали бельё для Лиры?
   Вернер удивился. На такую наблюдательность он не рассчитывал.
— Мне больше некому покупать бельё. У вас хорошая память.
— Случайно запомнила. Не так часто в том магазине появляются мужчины. Обычно только тогда, когда нужно сделать подарок подруге. Я тогда подумала, что жёнам обычно такие подарки не делают.
   Наступила пауза.
— Что стало с вашим мужем?
— Как вы поняли, что у меня нет мужа?
— По поведению. Уверяю, такие вещи нельзя скрыть.
— Он умер. Менее года назад.
— Простите. Не ожидал…
   Лора кивнула. Ничего, она уже привыкла. Удивительно, что он спросил о муже только сейчас. Ей захотелось сменить тему.
— Сколько времени у вас Лира?
— Лира? Двенадцать лет.
— И вам никогда не хотелось, чтобы помимо домработницы дома была бы ещё и настоящая женщина? Простите за бестактность.
   Вернер великодушно кивнул. Наверное, подобные вопросы ему задавали много раз.
— Подобные желания иногда возникали, но быстро проходили. Одно дело, когда женщина вечером пришла, а утром ушла — давайте говорить откровенно. Другое — когда она остаётся. Тогда я волей-неволей начинаю сравнивать с Лирой. Преимущества, недостатки. Приобретения, потери. И вдруг нахожу, что в итоге я более теряю, чем приобретаю. Но это половина проблемы. Женщина тоже начинает сравнивать. Первым делом — как это ни нелепо звучит — она начинает сравнивать моё отношение к ней и к Лире. Казалось бы, эти отношения лежат в разных плоскостях. Но нет. У Лиры обширный гардероб. Тоже действует. Однажды я сказал, что если я попрошу, Лира разрешит пользоваться её одеждой. Сказать, что эффект был обратным, — это ничего не сказать. И на Лиру это действует. Она запоминает, делает выводы и ещё больше тянется ко мне. Она умная, поэтому с ней всегда легко.
— Ревнует?
— Практически нет. Но надо учитывать, что её отношение к появившейся в квартире другой женщине зеркально. Лира хорошо чувствует обман, игру, фальшь. Сама обманывать она не умеет, но недоговаривать — сколько угодно. Это хорошо действует.
   Лора краем глаза посматривала на стоявшую поодаль Лиру. Наверняка всё слышит. И фиксирует. А потом будет с Вернером обсуждать. Он будет спрашивать, а она будет описывать её поведение, реакцию на сказанное, эмоции — секунда за секундой. Анализировать и подсказывать, как ему лучше всего вести себя с женщиной такого характера. Не случайно стоит так, чтобы видеть их обоих.
— Где она ночует?
   Вернер изумился.
— В каком смысле?
— Ей же не надо спать. Она лежит на кровати, сидит в кресле? Не стоит же она всю ночь.
— Ах, в таком смысле… У неё есть персональное кресло. В его спинку вмонтировано зарядное устройство, так что, когда она садится в это кресло и прижимается спиной к спинке, начинается зарядка аккумулятора. Полная зарядка требует три-четыре часа в день, и она выполняет её чаще всего ночью.
— У неё своя комната?
— Нет, её любимое кресло стоит в моей спальне. Если случайно проснусь ночью — я должен её видеть.
   Лора представила спальню с широкой кроватью. Под одеялом — Вернер, возможно, ещё кто-то. Может быть, даже она. А сбоку на них пристально взирает Лира, фиксируя каждое движение, каждый вздох. Ей стало не по себе.
   Внезапно она вспомнила, что наиболее совершенные модели снабжают имитацией половых органов, так что с ними можно заниматься сексом.
Вот и ответ. Поэтому он спокойно обходится без женщин. А для разнообразия заманивает таких, как она. Рядом с ним и она может чувствовать себя молодой. Затем Лора представила, как Лира в ночнушке лезет к нему под одеяло. Или без? Теперь она смотрела на Вернера как на извращенца. Лора встала.
— Мне пора.
   Вернер изумлённо посмотрел на неё. Он уловил быстрое изменение её настроения, но не понял причины. Представить себе ревность пришедшей к нему женщины к электронной помощнице он был не в состоянии.
   Лора потянула за собой упирающуюся Кнопку.
— Вы уже уходите? — Лира сделала удивлённое лицо. Изумительная мимика, которой обладала электронная подруга Вернера, заставила Лору сжать зубы. Она с трудом выдавила из себя что-то похожее на «да» и бросилась к двери.
   Кнопка не понимала, куда так торопится хозяйка, — не поспевала за ней. После нескольких жалобных повизгиваний ей удалось занять место на руках у Лоры.
   Лора никогда не была противницей прогресса. Наоборот, всю свою сознательную жизнь она трудилась на самых передовых участках. Но столкновение с его результатами в той сфере, которая казалась ей личной, чисто человеческой и не связанной с развитием науки и техники, вывело её из себя. Когда-то она спорила с сыном и не понимала его тяги к простой — за пределами работы, конечно — жизни. Домик с простейшими электроприборами, сад и огород, в котором они выращивают картошку, огурцы, лук и многое другое. Коза, на которую прежде Лора смотрела как на гостью из древнего мира. И вдруг всё это стало милым и приятным.
   То, что Вернер разбавлял секс с этой электронной куклой связями с женщинами, казалось ей оскорблением всей женской половины человечества.
   Внезапно у неё появилась новая, поистине запредельная мечта: прийти домой и разбить какой-нибудь электронный прибор. Тут же представила, как со злорадным удовольствие дробит в крошки компьютер. Или телевизор. Или…
   И хотя в глубине души она понимала, что никогда не сделает этого, сладостное представление расправы над электроникой, вторгшейся в её личную жизнь, грело ей душу.