Глашина история Часть 1

Глаша выкладывала из дорожной сумки в стиральную машину постельное бельё, когда из него выпало что-то яркое.

– Это ещё что? – она развернула недоумённо пёстрый комок, –Тьфу ты, пакость какая! – прошептала женщина, держа брезгливо двумя пальцами срамные тесёмочки с кружевами.

На неё накатила удушливая волна жара, сердце в груди гулко забухало. Женщина оглянулась на мужа, который маячил неподалёку.

– Ну, что там, есть мы уже будем, наконец? – нетерпеливо вопрошал Фёдор.

– Подождёшь! – буркнула, отвернувшись, Глаша, торопливо сунула свою находку вместе с остальным бельём в машину, захлопнула дверцу и шагнула к мужу.

– А включить? – засмеялся тот, – Ну ты, мать, даёшь! – он вгляделся в растерянное лицо, – Да что с тобой?! Не рада мне, что ли?

– Да рада я, рада! – не поднимая глаз, ответила жена. Вернувшись, она выбрала самый долгий режим стирки и ткнула в кнопку запуска, – Пошли уже, а то отощаешь. Или не кормили тебя там?

– Ты чего говоришь-то? Кто меня накормит без тебя? Как волк - одиночка неприкаянный живу. Говорил же, поехали вместе! А ты всё с огородом своим носишься, как с писаной торбой!

Пока Фёдор с аппетитом уминал деревенскую еду, Глаша недвижимо сидела, держа в руке чашку с чаем, который давно остыл. Она вспоминала всю свою жизнь: то, как, едва закончив школу и бухгалтерские курсы, вышла замуж, как родила сынишку Валечку, как было им хорошо втроём.

Когда муж устроился в строительную контору, начали ездить в зарубежные длительные командировки всей семьёй. Глашино образование пригодилось, и она тоже работала, где счетоводом, а где и бухгалтером.

Так много лет они жили вдали от родины, а, когда вернулись в деревню, на часть скопленных денег отстроили новый просторный дом. Остальное впоследствии отдали выросшему сыну, который, уехав в Москву, вложил их в собственный бизнес.

Дела пошли на удивление хорошо, компания приносила весомый доход, и уже скоро он купил большую квартиру, женился, потом родился внук Павлуша.

Несколько лет назад задумал Валентин построить дом, чтобы перевезти родителей, вышедших на пенсию, поближе к себе. Когда он уже был почти готов, и осталось только завершить отделку, мужчина попросил отца с матерью переехать, чтобы присматривали за постройкой да устраивались понемногу.

Фёдор был лёгок на подъём и сразу засобирался, а Глаша взбунтовалась.

– Не хочу я никуда уезжать больше, всего родней мне мой дом. Тут сад, огород, рассада подрастает. Чего я не видала в вашей Москве?

– Да не в Москве, в пригороде, – пытался уговорить её сын, – а огород и там насажать сможешь! Правда, пока там только стройматериалы да кучи грунта кругом, – сконфуженно признался он, – Но со временем всё благоустроим.

– Вот тогда и посмотрим! – заключила женщина, – А сейчас куда я со своей рассадой приеду? Хочет он, пусть едет! А я отсюда ни ногой!

Уговорить её не удалось. Так и поехал Фёдор один.

– Ты бы видела, что Валюха тут настроил! – отчитался по приезду он, позвонив жене, – Это не дом, целый дворец! Приезжай, а? Что я один буду делать в этих хоромах?

– Нет и нет! – припечатала Глаша, – На кой ляд сдались мне ваши хоромы, мне и здесь хорошо.

Совсем заскучав, Фёдор напросился к сыну на работу. Тот выделил ему служебную машину и должность помощника по хозяйственной части. Теперь отец был при деле, возвращался в особняк вечером, но всё равно при первой же возможности срывался и ехал в деревню.

Когда он всё-таки уговорил жену наведаться в Подмосковье, та приехала, всё обошла и рассмотрела, похвалила сына, а через неделю запросилась домой.

Так они и стали жить: он здесь, она там, потом недолго вместе то здесь, то там, и опять поодиночке. На следующий год Глаша опять засадила огород, от которого не хотела уезжать, и всё повторилось.

Продолжение следует