Глава 25. Танец огненного змея

Ей было больно. Так больно, что казалось, сердце вот-вот разорвётся от страха потери самого дорогого ей человека. Она не мыслила жизни без него, но теперь он умирал на её руках, а она чувствовала себя бессильной и ненавидела себя.

Боже, как она хотела, чтобы это был лишь сон, и, проснувшись, она снова увидела его, смеющегося и… живого. Но это была явь, увы! Он, её Энтони, лежал на каменных плитах, залитых его кровью. Не иначе как здесь вмешалось само Провидение: он был жив! И Провидение заставило её забыть о страхе и действовать. Вопреки. И Провидение подтолкнуло Александра Вудфорда сесть в машину и примчаться в деревню.

Потом была дорога в клинику, показавшаяся ей слишком долгой. Голова Энтони, наспех забинтованная, покоилась на её коленях; она глядела на его бледное лицо о шёпотом молила Смерть отступить. Она готова была пожертвовать всем. И Смерть сжалилась. Они успели.

– А он счастливчик! – заметил нейрохирург, принимавший Энтони Свифта, – Упав с такой высоты на камни, он мог мгновенно умереть. Видно, у него могущественный ангел-хранитель!

Мари глядела сквозь слёзы на бледное до желтизны осунувшееся лицо её Тони, сейчас больше похожее на красивую искусно сделанную маску. И память вернула её в тот вечер…

*

– А знаешь что, Тони, – промолвила Мари, глядя, как ветер бежит волной по молодой луговой траве, – мне подумалось, что за нами наблюдает кто-то, в чьих руках находятся наши судьбы.
– Наверное, – Энтони пожал плечами. – Только не так: он следит за нами и записывает то, что видит — как сторонний наблюдатель, предоставляя нам право выбора.

*

– Я сделала свой выбор, любимый, – прошептала Мари, обращаясь к Энтони, как будто он мог её слышать. – И знаю: он правильный.

***
– Мисс Никлсон? – в приоткрывшуюся дверь палаты заглянула медсестра. – Вас к телефону, срочно. Зайдите в кабинет главного врача.

В трубке пронзительно пищал зуммер.

– Разъединили, – пробормотала Мари. – Звонивший представился?
– Да, – ответил врач, – пастор Смолвуд. Говори, что вы должны срочно приехать для дачи показаний по поводу несчастного случая.
– Хорошо, спасибо.

– Вот как, значит, – кивнул только что приехавший Алекс Вудфорд. – Тебя подвезти?
– Нет. Прошу тебя: не покидай Тони, пока я не вернусь.

***

… Дома пылали как факелы — ярко и жарко.

«Они могли укрыться в любом из них. Не мне — так и не им!»

Он стоял на дороге, казавшийся бронзовым в отсветах бешено гудящего пламени и смеялся: сначала тихо, затем смех перешёл в безумный хохот.

«Не мне — так никому! Пускай! Негде вам укрыться от меня, и не пытайтесь! Мой жаркий дружок везде вас отыщет, всюду дотянутся его жадные пальчики. Скушает и тех, кто вам помогал!»

Он шёл, принимая парад пылающих призраков — от дома к дому. Радовался, как ловко и славно у него получается карать тех, кто над ним смеялся, презирал, унижал.

«Они жестоко поплатились. И Смолвуд… Да, он — в первую очередь! И Мари-изменница!.. Все! Все!.. Ну и ловко же я всё устроил!»

Внезапно он замер как вкопанный, таращась на тёмное строение, маячившее вдали.

«Дом на окраине! Их дом!!! Как же я мог пропустить?! Не-ет, от Айзека Гудроу вам, голубки, не уйти!»

Он подкрался к дому осторожно, боясь спугнуть тех, двоих. Посмеиваясь, он обошёл вокруг, обливая ветхие стены бензином, швырнул в окно пустую канистру…

Он глядел на дом, объятый пламенем с болезненным умиротворением, любуясь своей работой как произведением искусства. Вдруг гримаса ужаса исказила его лицо.

– Не-ет!!! – вскричал он вне себя. – Ты там, одна! Я слышал, кaк ты звала меня на помощь! Я пришёл! Я спасу тебя!

И опрометью бросился внутрь – в разверзшуюся перед ним пасть пылающей преисподней…

***

«… Музыка. Такая торжественная и прекрасная! Такая печальная — словно плачет чья-то израненная, исстрадавшаяся одинокая душа. Она звучит отовсюду: только музыка и больше ничего.

«Мелодия льётся словно свет, тихая, нежная, она проникает в душу — и становится тепло и спокойно…

«Кто ты, поющая волшебную песнь? Я слышу твой голос, словно обнимающий меня с такой любовью и лаской, я хочу увидеть твой ангельский лик, ясные очи, провести ладонью по мягким золотым волосам… и не могу! Показавшись лишь на миг, ты вновь исчезаешь, растворяешься в белом тумане…»

– Я здесь, милый, я рядом!
– Ты снова подле меня, и так близко! Я тяну к тебе руки. Но пальцы мои хватают лишь холодную пустоту…
– То-они-и…
– Мари… Мари! Мари-и!!!

*

– Сэр, мне кажется, ему стало лучше.
– Да, – ответил врач, глядя на попискивающий монитор и проверяя показатели. – Ваш друг определённо выздоравливает. Или брат?
– О нет, – покачал головой Александр Вудфорд. – У него нет родственников.
– В таком случае, ему здорово повезло с другом. Вы дежурите у его постели бессменно. Кстати, кем ему приходится та девушка, что была с ним в первые дни?
– Она его невеста.

Больной застонал: тихо и как-то по-детски, привлеча внимание врача и Алекса.

– Мари!.. – позвал он, вскидывая исхудавшую руку, от которой тянулась прозрачная трубка капельницы. – Мари, где…
– Спокойно, брат, – проговорил Алекс, склоняясь над Энтони. – Все хорошо. Ты выздоровеешь, и вы встретитесь.

***

… Просторная больничная палата была залита солнечным светом. Энтони растерянно огляделся вокруг — как будто забыл что-то. Вроде нет…

Вошёл врач, неся в руках папку.

– Итак, молодой человек, сегодня выписываетесь… На воле лучше, чем в этих скучных стенах, не так ли?

Энтони улыбнулся, отчего-то смутившись, и кивнул.

– Глядите, – поманив его к себе, врач положил папку на небольшой столик, стоящий у кровати, – здесь ваша выписка с подробными рекомендациями. Вам необходимо пройти курс реабилитационной терапии, и не один, – подчеркнув не, доктор выразительно взглянул на своего пациента. – Вот рентген. А это подробный план медикаментов, которые вы должны будете принимать постоянно. Само собой, вам нужно по приезде немедленно показать все эти документы вашему врачу. Открытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга — это, знаете ли, не шуточки! Плюс — целый букет сопутствующих. Скажите, вы ведь по профессии реставратор?
– Витражист, – ответил Энтони.
– Вот-вот! – доктор энергично кивнул. – Сатурнизм — недуг, слишком распространённый у тех, кто работает со стёклами, красками и свинцом. Но ремесло почётное, снимаю шляпу! – доктор крепко пожал Энтони руку. – В вашем случае тем более требуется особое наблюдение у специалиста. Вы стояли на пороге царства мёртвых; если бы не эта удивительная, смелая девушка, то вы бы...
– Мари! – воскликнул Энтони в возбуждении. – Она была рядом, держала меня за руку… Я знал… чувствовал её присутствие!
– Ей понадобилось срочно уехать. Ей позвонили. У вашей постели дежурил ваш друг. А, кстати, вот и он!
– Алекс!

Шагнув друг к другу, друзья крепко обнялись. Нэнси, стоя на пороге улыбалась, глядя на них.

– Слава Богу! Внизу ждёт машина. Нэн приготовила роскошный обед — как в старые добрые времена…
– Нет, Алекс, – Энтони покачал головой, – мне нужно туда. К ней.
– Он прав, – промолвила Нэнси. – Он должен.

Отстранившись, Александр пристально поглядел на него и кивнул.

***

… Они медленно ехали по деревенской улице мимо обгоревших остовов домов, заборов, покосившихся и почерневших. Везде оставил свой след ненасытный огонь, не пощадил ничего… и никого. Кругом следы пожаров, недавно полыхавших здесь, следы смерти. А вдали зеленеют луга и молодая рощица, – на них глядел Энтони с высокой церковной башни в тот день…

– Энтони… – начал Алекс, с беспокойством и состраданием глядя на друга. – Может…
– Я хочу запомнить, – покачал головой Энтони. – До мелочи, всё как есть.

Машина остановилась у церковной ограды. Выбравшись из неё, Энтони побрёл ко входу в центральный портал. Алекс и Нэнси глядели ему вслед.

Внутри было сумеречно и пронизывающе холодно, пахло ладаном, сыростью и тленом. Каблуки гулко стучали по каменным плитам. Энтони невольно заметил, что воспринимает звуки как бы со стороны. Сильно закружилась голова…

Ухватившись за спинку скамьи, чтобы не упасть, Энтони огляделся. Всё осталось таким же, как в тот день. Не было лишь её. Орган молчал, некому было его оживить…

– Тони!

Содрогнувшись всем телом, Энтони медленно, робко, боясь, что никого не увидит, обернулся.

– Мари!!! – гулкое эхо разнесло по церкви его вскрик. – Ты… жива!

Она улыбалась.

– Я ждала тебя, любимый. Знала, что ты придёшь.

Она была так близко! Стоило лишь протянуть руку… Пальцы Энтони прошли насквозь. Призрак… Мертва… Мертва!..

Мари грустно улыбнулась и покачала головой.

– Я жива, – сказала она. – И мне сейчас хорошо. Ведь я снова увидела тебя! И мне стало так легко на душе. Благословляю тебя, милый мой Тони! Будь счастлив. Прощай!..

– Мари!
– Мари… Мари-и!.. – разнеслось по пустой церкви.

Он стоял и слушал отголоски.

– Я возьму тебя с собой, Мари!.. – сказал он, глядя туда, где только что была она. – В моих мыслях. Ты навсегда останешься в моей памяти.