Чудо для всех

      Я давно не верю в Деда Мороза. Вернее, так: я верю в Деда Мороза, но знаю, что его нет. Поэтому всякий раз, когда от осенних красок, о которых сужу со слов родителей, и от осенних звуков, которые, слава Богу, слышу сам, ничего не остаётся и выпадает первый недолговечный снег, в моей душе начинает теплиться детская вера в чудо. А желание сегодня одно: навсегда забыть, что такое коронавирус . Я не учёный, не историк и вполне могу себе это позволить! «Не до жиру, быть бы живу», - любит повторять моя бабушка, а мы с родителями, иронизируя, представляем, как ужаснулись бы, приоткройся нам недалёкое будущее всего пару лет назад... Бывает, нарочно не включаю радио или телевизор, пытаясь так отгородиться от горькой действительности. Слушаю любимую музыку, с головой ухожу в книжные перипетии, нередко вспоминаю и своё «зрячее» детство.

     Я рос на сказках, рос окружённый любовью всесильных взрослых, готовый удивляться на каждом шагу. Всё вокруг меня имело тогда форму и цвет, разве что телевизор был ещё чёрно-белый. Не помню, чтобы это мешало смотреть мультики - например, «Цветик-семицветик», поставленный на студии «Союзмультфильм» по одноимённой сказке Валентина Катаева в 1948 году. Тем более под рукой была книжка с красочными иллюстрациями.
 
     Я беззаботно следил за тем, как девочка Женя, ничем вроде не заслужившая такой награды, впустую тратит волшебные лепестки, ибо знал, что при помощи последнего она поможет в прямом смысле слова встать на ноги мальчику Вите. Тогда это была просто любимая сказка, однако после потери зрения она, добрая и красивая, стала для меня олицетворением надежды, несбыточной мечты. Я уже не ставил себя на место Жени – только на место Вити...
 
     Недавно, пролистывая с пультом в руках телевизионные каналы, задержался на каком-то из них и прислушался к диалогу героев не то мультика, не то детского кинофильма. Мама, готовившая завтрак, стояла спиной к экрану, ничем не занятый папа был не прочь выступить в роли тифлокомментатора, но я и сам понял по репликам, что «смотрю» незнакомую версию хорошо знакомой истории.

- На той вывеске неправильно написали, - убеждённо говорила всё та же девочка Женя, ставя ударение в слове «оптика» на второй слог, как в слове «аптека», и недопонимая разницу между двумя этими учреждениями.

- Нет, всё правильно, - голосом актрисы Марии Виноградовой, звучащим во многих-многих советских мультфильмах, со смехом отвечал мальчик Витя, с которым интересно поболтать, но нельзя побегать. – Вот в аптеке – лекарства, а в оптике – очки.

     Как бы иллюстрируя это и подтверждая его правоту, из «царства таблеток и пилюль» выходит покупатель с градусником под мышкой. Посетителю оптики уделено больше внимания, целая сценка. Сперва перед нами классический незрячий: я не поверил своим ушам, различив после слов папы ритмичное постукивание трости! Правда, три ступеньки, ведущие к двери, мультяшный слепец ощупал рукой. В следующем кадре происходит преображение: довольный, в круглых очках, он отправляет недавнюю свою «палочку-выручалочку» в урну и открывает газету...

     Я смеялся над выдумкой мультипликаторов – к слову, эта версия сказки, получившая название «Последний лепесток», была выпущена опять-таки студией «Союзмультфильм» в 1977 году, - но подспудно чувствовал неизбывную грусть, оттого что сам не в состоянии отбросить, нет, не трость, а всегдашнюю свою скованность... В детстве, до рождения младшего брата, я был единственным, кто не носил очки в нашей семье. Не ношу их и теперь. Знаю, что видеть никогда не буду, по-прежнему страдаю и внутренне восстаю против этого, порой с улыбкой вспоминаю иллюзии восьми-девятилетнего мальчугана. Было время, мы с братишкой на равных фантазировали, представляя, как станем дальнобойщиками или десантниками, когда вырастем! Раз за разом я стойко переносил курс уколов, могущих, по словам взрослых, благотворно повлиять на глаза. Одно иглоукалывание у меня не пошло. Казалось бы, должен был ухватиться за дополнительный шанс, тем более знал, что родителям не сразу удалось заполучить направление на новомодную процедуру. Увы, испугался и заупрямился... Помню, как сидел потерянный от незнакомых весёлых детских голосов и нелепости своего положения. Больно не было, но воображение рисовало иголки, торчащие у меня из мочки уха, шеи и места на ладони между большим и указательным пальцами. И вдруг мама начала читать вслух ту самую сказку! Видимо, книжка, может и не одна, была призвана отвлекать таких впечатлительных пациентов, как я. К нам подсел один мальчик, потом ещё кто-то... Я чувствовал себя героем Катаева и верил что каждый из этих ребят не пожалел бы для меня последнего лепестка.

     Вынашивая план этой статьи, думал не только о себе: было интересно узнать детали и обстоятельства создания одной из моих любимых историй. Оказалось, «Цветик-семицветик» написан в начале 1940 года в Переделкине. Восемь лет спустя Валентин Катаев рассказал в интервью, что замысел сказки возник у него после получения известия о гибели писателя Бориса Левина, ему автор и посвятил произведение. Он признавался: «Написал сказку «Цветик-семицветик», думая о том, как надо жалеть людей. Написал, узнав, что умер светлый и талантливый человек...» Борис Левин погиб на финской войне.
 
     В феврале 1940 года историю про девочку Женю и её волшебный цветок опубликовали сразу два издания: «Литературная газета» и детский журнал «Мурзилка». Советской критикой она была встречена весьма благожелательно, педагоги также отмечали, что сказка Катаева отличается простотой, естественностью и глубиной - «Цветик-семицветик» был включён в хрестоматии для детского чтения. В постсоветский период появились другие оценки. Особняком стоит статья Дмитрия Быкова. Он начал её фразой «Катаев был лучшим советским писателем», а завершил напоминанием, что заклинание «лети, лети, лепесток...» знают наизусть дети разных поколений, в том числе родившиеся в XXI веке.

     И ещё о мультиках. Я не стану сравнивать уже упомянутые версии режиссёров Михаила Цехановского и Романа Качанова с позиции «что лучше, а что хуже». Их разделяют почти три десятилетия. Менялись люди, менялись технологии, но вечные темы были по-прежнему актуальны. С детства мне, как ни странно знакома более ранняя версия, где сценаристом выступил сам Валентин Катаев, но и другая, «увиденная» только теперь, где присутствие фольклорной темы сведено к минимуму, обладает своеобразным очарованием. В этом, по-моему, большая заслуга композиторов, музыка которых красноречиво передаёт дух эпохи, когда создавался каждый из этих двух мультфильмов. Сочинения обоих, и Юрия Левитина, и Геннадия Гладкова, нередко звучат по радио и ТВ. Мы можем знать и любить эту музыку, не задумываясь о том, кто её написал. Интересно, что озвучены мультфильмы по-разному: у Цехановского за Женю и Витю говорят дети, у Качанова актёры лишь имитируют детские голоса.
   
     Основы советской авторской сказки были заложены в 1920-х годах, с выходом «Трёх толстяков» Юрия Олеши. На следующие десятилетия приходится время расцвета этого жанра: в 1930- 1950-х годах были изданы «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина, «Королевство кривых зеркал» Виталия Губарева, «Приключения Незнайки и его друзей» Николая Носова, «Дудочка и кувшинчик» и «Цветик-семицветик» Валентина Катаева. В отличие от литературных сказок XIX века, нередко базирующихся на фольклорной основе, большинство из перечисленных имеет оригинальные сюжеты, а их герои, как правило, обладают реалистичными характерами. Впрочем, у того же Катаева поэтика, характерная для устного народного творчества, органично сосуществует рядом с реалиями 1930-х годов, к которым относятся, например, игры детей в папанинцев.

     Становится тепло на сердце от одного упоминания любимых с детства книг, по которым сняты не менее памятные кинофильмы и мультики! Вот только «Трёх толстяков» я так и не прочитал... Ребёнком смотрел экранизацию, по крайней мере отрывки, не раз листал книжку, почему-то валявшуюся у квартирных хозяев – снимали одно время угол в частном секторе – под открытым небом. Помню, я выходил во двор, устраивался на панцирной, ничем не застланной кровати и предавался созерцанию картинок с причудливыми персонажами.

     Как известно, «Цветик-семицветик» написан в прозе, однако часть текста в нём зарифмована. Прежде всего это, конечно, заклинание, семь раз повторяемое героиней. Волшебные лепестки совпадают по цвету с радужным спектром. Потратив на сиюминутные просьбы шесть из них, Женя остаётся с последним – голубым, символизирующим воплощение «голубой мечты», заветного желания. Наконец-то девочка решает не торопиться. К слову, создатели мультфильмов вообще не делали акцент на цвете. В первом случае счастливый, благополучно вернувшийся к старушке-дарительнице лепесток оказывается розовым, во втором – жёлтым. Таким образом Катаев подводит читателя к постановке вопросов: выбора ценностей, самоопределения, ответственного отношения к себе и другим. Расходуя лепестки на съеденные дворнягой баранки и на разбитую по неосторожности вазочку, Женя хотела избежать нагоняя от мамы, и ребёнком я втайне оправдывал её легкомыслие. Вот пишу эти строки, а в ушах звучит строгий голос из мультика:

- Ты опять что-то разбила, тяпа-растяпа! Не мою ли самую любимую вазочку?

     Сказка вызывала улыбку, пробуждала чувство превосходства над героиней, но финал неизменно доставлял лишь теперь ставшую до конца понятной радость – за Женю и Витю, за лепесток, не пропавший даром, за самого себя, верящего в чудеса. Сегодня, когда у людей всего мира появилась общая беда, так и хочется пожелать:

Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли –
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы коронавирус зачах, погиб, самоликвидировался и навеки ушёл из нашей жизни!