Фантастические краски

              В адлерском аэропорту, который в советские годы очень отличался от нынешнего – сверкающего, просторного, современного, приземлился самолёт из Москвы. Подали трап, и людской ручеёк медленно потёк от самолёта к автобусам, доставляющим авиапассажиров непосредственно в зал прилёта и выдачи багажа. День был жаркий, душный, но люди улыбались в предчувствии встречи с морем и отличного отдыха. Среди шумной толпы выделялась хрупкая девушка лет двадцати. Она была одна, ни с кем не разговаривала, лишь мечтательно улыбалась своим мыслям. Девушку звали Мария, хотя так к ней почти никто не обращался. Машенька – только это имя подходило к хорошенькой девушке, больше похожей на девочку, а не на студентку престижного московского вуза. Машенька впервые одна направлялась на отдых в санаторий и немного волновалась. И ещё её периодически охватывало сладкое предчувствие чего-то нового, увлекательного, неизведанного. Дело в том, что перед поездкой Маша начиталась любовных историй, и ей казалось, что подобное может случиться и с ней.
          Санаторий располагался в Гаграх, туда надо было ещё добраться. Не раздумывая, Машенька взяла такси и отправилась в место назначения. Путь был не короткий, и Маша с восторгом разглядывала красоты природы, море, которое, то появлялось, то исчезало за изгибами дороги, глубину бескрайнего неба. Водитель был неразговорчив, что как раз отвечало настроению девушки. Единственное его замечание было по поводу погоды:
- Сейчас жарко и безоблачно, - заметил он, - а утром был проливной дождь. В Гаграх до сих пор лужи не высохли. Наверное, Вы с собой солнышко привезли.
         Видя, что девушке не интересен его разговор, он замолчал до самого конца маршрута.  Наконец, автомобиль въехал в ворота санатория и остановился. Прямо перед ними посреди дороги возникла пара – молодая женщина стояла босая в луже, а её спутник, приятной внешности мужчина протирал ей ноги своим носовым платком. Оба выглядели счастливыми и довольными.
- Любовники, - осуждающе произнёс водитель, но в голосе его одновременно прозвучали нотки зависти.
- Почему Вы так считает? - внимательно рассматривая пару, поинтересовалась Маша, - может это – муж и жена,
- Вы ещё слишком молодая, - парировал водитель, - Вот подрастёте, и узнаете, что мужья своим жёнам ноги в луже не моют, да ещё с таким довольным видом. Точно, - любовники. Курортный роман у них.
         Водитель помог Маше вынести вещи, махнул на прощание рукой и уехал, а девушка пошла устраиваться на новом месте. Санаторий ей понравился. В обширном, хорошо ухоженном парке размещалось несколько солидных корпусов довоенной постройки. Они были щедро украшены различными архитектурными элементами той эпохи. Казалось, что их вид как бы утверждает надёжность, стабильность советского строя, придаёт уверенность в завтрашнем дне. Но больше всего девушке понравился пляж. Он был просторным, малолюдным, весь покрытый отшлифованными до блеска ровными камешками.  Море искрилось под солнечными лучами, было тёплым и ласковым.
     В столовой Маша оказалась за одним столом с той самой парой, что повстречалась ей по приезду. Девушка с интересом познакомилась с мужчиной и женщиной, стараясь угадать, как долго длится их курортный роман. Но оказалось, водитель ошибся. Вера и Владимир были женаты уже тридцать лет, и приехали в санаторий не только поправить здоровье, но и отметить юбилей свадьбы. Они были очень активными, ездили на экскурсии, концерты, другие мероприятия, так что Маша частенько обедала в одиночестве. В такие дни девушка внимательно осматривала отдыхающих в поиске потенциального «принца на белом коне», но тщетно. Впрочем, это продолжалось лишь в первые дни, а потом «поиски» сами собой прекратились, и Машенька полностью посвятила себя морю и солнцу. Она много плавала, окрепла и хорошо загорела, причём кожа её не просто потемнела, а приобрела красивый золотистый оттенок. В светлой одежде с любимыми ею серебряными кулонами и браслетами девушка выглядела великолепно.
          Недели через полторы у соседей Маши по столу закончился срок путёвки, и они уехали. В тот же вечер к ней за стол посадили двух мужчин из Литвы. «Интересные дядьки, - подумала девушка, - жалко, что старые».
«Старым» было лет по 45-50. Высокие, стройные, мускулистые с непривычно длинными для того времени волосами, они казались людьми из какого-то другого мира. Познакомились. Имена их тоже звучали для Машеньки непривычно – Юргис и Андриус. Мужчины оказались художниками. По утрам и на закате они писали свои картины, и Машенька их не видела. Встречались на обеде и ужине. При этом оба были любезны с девушкой, отпускали её невинные комплименты и веселили разными смешными историями из их жизни. Через пару дней, осмелев, Машенька попросила разрешения посмотреть их картины. Мужчины переглянулись и одновременно кивнули головами.
- Знаешь, что, приходи сегодня часика в четыре ко входу в главный корпус,
- предложил Юргис, - Мы тебя встретим и покажем наши работы.
- Будет интересно услышать твоё мнение, - добавил Андриус.
- Хорошо, - с радостью согласилась Маша.
В назначенный час девушка подошла ко входу в главный корпус. Её уже ждали. Художники провели Машу в свою комнату с огромным балконом, на котором было выставлено несколько картин. Девушка внимательно их осмотрела. Работы Юргиса и Андриуса очень отличались друг от друга. Если первый использовал яркие, какие-то фантастические краски, порой даже слишком яркие, то у второго мастера картины были более светлые, нежные, казалось, ещё не дописанные.
- Ну, что скажешь, - поинтересовались авторы.
- Мне очень нравится, - начала Маша, - такие разные полотна, но каждое хорошо по-своему. Ваши работы, - обратилась она к Юргису, - очень напоминают мне шедевры Чюрлёниса. И сюжеты такие же загадочные. А Ваши, Андриус, похожи на акварели Волошина: камни, волны, скудные деревца - такие же светлые, воздушные, неясные. Я рада, что немного познакомилась с вашим творчеством.
Мужчины молчали. Они, не ожидали, что молоденькая девушка что-то смыслит в живописи, и были сильно удивлены тем, что она точно определила их амплуа.
- Откуда такие познания? - поинтересовался один из них.
- Я не очень разбираюсь в живописи, - честно призналась Мария, - просто была несколько раз в Третьяковке, и мне понравились работы именно этих художников.  Это – необъяснимое совпадение, что ваши картины напомнили мне те, любимые мною работы. А если вы «копнёте» поглубже, то сразу определите, что я – профан и мало знаю.
- Зато у тебя есть вкус, - похвалил Юргис, - Я это сразу понял, когда увидел тебя в голубом сарафане с серебряными украшениями на загорелом теле. Тебе кто-нибудь говорил, что это – красиво?
- Нет, мне просто нравится носить серебро летом.
- А знаешь, что, - вдруг предложил Андриус, - мы, пожалуй, возьмём над тобой шефство на время отпуска. Отныне ты будешь нашей младшей сестрёнкой. Будем развивать твои художественные познания. Не возражаешь?
- Что вы, я согласна,-  пролепетала девушка.
          С этого дня они много общались. Маша узнала о великих художниках, разных направлениях в живописи, часто наблюдала за работой своих «названных братьев». Однажды по просьбе Юргиса она даже поработала моделью. Он писал закат в розово-фиолетовых тонах. Получалось красиво, но чего-то не хватало – какого-то живого светлого лучика, пятна, образа. И Юргиса озарило:
- Машенька, встань, пожалуйста, поближе к морю, протяни руки к небу и представь, что ты молишься.
- А я не умею молиться, ни одной молитвы не знаю, - растерялась девушка.
- Да это не важно, просто вспомни, о чём ты мечтаешь, и мысленно проси об этом Бога.
 Он взял Машеньку за руку, поставил на нужное место и скомандовал:
- Подними руки и голову кверху. Нет, не просто подними, а тянись к небу, как будто пытаешься разглядеть в нём Господа. Теперь мысленно проси у него, чего хочешь. И вот ещё. Ты помнишь детскую игру «Замри – отомри»? Вот в неё и поиграем. Я тебе сейчас говорю «замри», и пока не услышишь противоположную команду, не двигайся.
Он вернулся к мольберту, а Маша застыла, как каменная. Сначала девушка не знала, о чём молиться, но потом стала робко шептать:
- Господи, прошу тебя, помоги мне встретить настоящую любовь! Такую, чтобы на всю жизнь. Красивую, сказочную, необыкновенную…
Исчерпав все определения любви, Машенька вспомнила о родителях. Она молила Бога об их здоровье, долголетии, просила для них радости, добра, удачи. Потом переключилась на друзей. Долго перечисляла их всех и желала каждому того, чего он или она больше всего хотели. Это заняло довольно длительное время, но команды «Отомри» всё ещё не было. Тогда Машенька стала просить Господа защитить от зла всех живущих на земле людей. Просила, чтобы не было войн, бедных, больных, голодных. Она не заметила, что оба художника уже закончили свои занятия и стоят за спиной и прислушиваются к её шёпоту.
- Да ты у нас – мать Тереза, - промолвил Андриус, -  а мы думали, что услышим просьбы о платьицах, колечках и всякой другой женской дребедени.
- А подслушивать некрасиво, - обиделась Маша, - и вообще, я устала стоять в одной позе, а вы вместо того, чтобы сказать: «Отомри», решили посмеяться надо мной.
- Не обижайся, мы не хотели смеяться, - включился в разговор Юргис, - ты – молодец! Стойко выдержала испытание. Не каждая натурщица так бы смогла.
- А можно посмотреть, что получилось? Покажите, пожалуйста, картину, - обратилась к нему девушка.
- Нет, пока рано. Надо ещё кое-что дописать. Но обещаю, ты её обязательно увидишь. Ещё и название надо придумать, - парировал он.
- А что тут думать, - удивилась Машенька, - Можно «Фиолетово-розовый вечер». Смотрите сами, какие фантастические краски. Я такого заката никогда не видела. А можно короче: «Фантастические краски», например.
- Может быть, может быть, - пробормотал художник, вглядываясь вдаль, где почти фиолетовое море сливалось с багрово-розовым горизонтом.
Картину Машенька увидела, но только перед самым отъездом. А пока дни её были наполнены интересным общением с двумя немолодыми мужчинами, поездками, плаванием и, конечно, их рассказами. Впрочем, теперь они уже не казались ей «стариками», а скорее старшими товарищами.
          Маша и не заметила, что её отношение к одному из них постепенно приобрело романтическую окраску.  Просто при виде Юргиса сердечко её билось как-то особенно громко, радость наполняла всё её юное существо, хотелось подойти поближе…  А уж когда при встрече он целовал её в щёку, наступало полное блаженство.   Свои особые чувства Машенька осознала не сразу. Однажды Юргис рассказывал им с Андриусом о том, как они с женой встречали Новый год в роскошном ресторане, где все столики были заранее заказаны местными знаменитостями. Эта идея пришла в голову его жене прямо накануне праздника, разумеется, что заказать столик они уже не успели. Но Юргис не растерялся. Хотя было довольно холодно, они с женой оставили верхнюю одежду в автомобиле, припарковав его неподалёку от ресторана. Юргис взял супругу, которая делала вид, что сопротивляется, на руки и, поднявшись по лестнице, пояснил оторопевшей охране:
- Извините. Поссорились слегка, и моя дорогая сбежала. Еде догнал. Открывайте скорее, а то совсем замёрзнем.
Народу в этот вечер было много. Кто-то входил, кто-то выходил, что-то заносили или выносили. В общем – суматоха. Да и мужчина с женщиной на руках выглядел солидно и говорил уверенно. Их впустили. Вопрос со столиком тоже разрешился довольно быстро, так что Новый год прошёл замечательно. Машенька ясно представила себе эту ситуацию, только на месте неизвестной ей женщине была она сама. Перед глазами  она «видела» любящее лицо Юргиса,  сердце её громко стучало, а голова слегка кружилась. Маша осознала, что влюблена, и воображение рисовало всё новые и новые картинки счастливой взаимной любви. Её друзьям показалось, что девушку хватил тепловой удар, такой отрешённый был у неё вид. Аккуратно, поглаживая Машины руки и задавая ей простые вопросы о самочувствии, девушку вернули к действительности. Внешне её поведение не изменилось, но с тех пор до самого отъезда она страстно желала, чтобы Юргис взял её на руки и поцеловал. Мечта так и оставалась мечтой. Её избранник никак не проявлял к ней особых чувств. Тогда девушка решила в последний прощальный вечер взять инициативу в свои хрупкие руки и признаться в своих чувствах.
         Накануне отъезда Машенька попросила друзей сопроводить её на рынок для покупки фруктов и шампанского. Мужчины не отказались, но, как истинные джентльмены, сами оплатили все покупки. Вечером они накрыли столик у себя на балконе и пригласили девушку на прощальный ужин, который прошёл очень тепло. Юргис и Андриус вовсю развлекали свою подопечную забавными историями, даже спели для неё пару песен. Было весело и немножко грустно от предстоящей разлуки. Наконец,  Юргис сказал, что они приготовили Машеньке сюрприз. Он вышел в комнату и вернулся с картиной, той самой, для которой она позировала.
- На память о море и о нас с Андриусом, - пояснил он, - Картина называется, как ты и хотела, «Фантастические краски».
Девушка взяла в руки подарок. Её показалось, что картина стала ещё прекрасней: фиолетово-розовый закат над спокойной гладью моря и хрупкая фигурка в голубом сарафане. Она поблагодарила за подарок и попросила Андриуса на минуту оставить их с Юргисом одних. Тот кивнул и вышел. Но Машеньке так и не удалось сделать признание. Словно почувствовав, о чём пойдёт речь, Юргис сам начал говорить о том, что Маша – замечательная девушка: умная, тонкая, красивая.
- Впереди у тебя – долгая, счастливая жизнь. Ты обязательно встретишь свою любовь, как когда-то это произошло у меня. Мы с женой вместе уже двадцать три года, и я не представляю жизни без неё. Верь, и у тебя так будет.
- Да, но я…, - начала девушка, но мужчина прервал её:
- Машенька, дорогая, запомни, что мы иногда мимолётное чувство, влюблённость, страсть принимаем за любовь. Постарайся их не путать и не делать опрометчивых шагов. Уже поздно. Давай, мы с Андриусом проводим тебя в номер, у тебя ведь завтра ранний вылет.
От обиды Маша еле сдерживала слёзы, но послушно встала и в сопровождении мужчин последовала в сторону своего корпуса. Когда дверь за ними закрылась, она дала волю слезам. Её казалось, что жизнь окончена, и она никогда не будет счастливой. Всю ночь её снились странные сны про встречи, разлуки, потери, а под утро стали приходить стихотворные строчки. Она не раз просыпалась, гнала их от себя, но, как только засыпала вновь, они опять начинали вертеться в голове. Наконец, измучившись, Машенька встала с кровати, взяла листок бумаги, ручку и стала записывать. Это было её первое стихотворение. Назвала она его, как подаренную картину, «Фантастические краски»:
Фантастически яркие краски
В воспаленной моей голове.
Я когда-то жила, как в сказке
И ходила босой по траве.

И со мною что-то случалось,
Чей-то взгляд был мне дорог и мил.
А с тобой я уже встречалась.
И меня ты в той жизни любил.

До свиданья, мой милый, до встречи,
Еще будет и радость, и боль,
Фиолетово-розовый вечер -
Мы еще не уходим с тобой.

         Под текстом стихотворения Маша поставила дату, сделала пометку «Для Юргиса» и вместе с картиной положила листок на стол. Она решила не брать с собой подарок, обиженная на то, что её не поняли и не приняли всерьёз. Вещи были собраны заранее, дежурная сообщила, что такси будет через десять минут, и девушка засобиралась на выход. Проходя мимо дежурной, она попросила передать мужчинам из главного корпуса, которые не раз  провожали её до номера, чтобы они забрали оставленное им послание.  Такси приехало вовремя. Девушка последний раз взглянула в сторону главного корпуса и, еле сдерживая слёзы, села в машину.
          Прошло тридцать лет. Машенька давно превратилась в Марию Фёдоровну, доктора наук, зав. кафедрой одного из ведущих вузов столицы. Она стала хорошим специалистом в своей области, была признанным авторитетом  не только в своей стране, но и за рубежом, не раз участвовала в международных научных конференциях, объехав почти полмира. Студенты любили её и между собой называли Машенькой, как звали её в юности. Это имя шло ей и сегодня.  По-прежнему хрупкая, с огромными глазами, всегда просто, но стильно одетая, Мария Фёдоровна выглядела гораздо моложе своих лет. При этом она умела общаться со своими подопечными, знала их музыкальные интересы, немного разбиралась в гаджетах и соцсетях, так что для молодёжи она не была «динозавром из вчерашнего времени». А ещё Мария писала стихи, и её сборники периодически появлялись в книжном магазине «Библио-Глобус». Стихи нравились  студентам. Они были, в основном, о любви, и ребята иногда читали их, собравшись на свою очередную тусовку, гадая, о ком это пишет их Машенька. Впрочем, Мария Фёдоровна не знала об этих посиделках, а, если и знала, то делала вид, что ей это неведомо.
          Кроме студентов Марию Фёдоровну по-прежнему звали Машенькой друзья, родственники и, конечно, муж. Они были вместе уже двадцать пять лет, и это событие решили отметить на морском побережье.  Виктор, так звали мужа Марии, купил путёвки в Гагры, но не сказал, в какой санаторий они едут. Когда прибыли на место, Мария удивлённо произнесла:
- Надо же, это санаторий, в котором много лет назад я впервые отдыхала в Гаграх.
- Это плохо или хорошо? – заволновался Виктор, но Маша его успокоила:
- Конечно, хорошо! Чувствую себя молодой, как тридцать лет назад.
- А ты у меня и есть молодая, красивая и любимая, - радостно парировал  муж.
Маша осмотрелась вокруг. За прошедшие годы санаторий изменился. Наряду со старыми зданиями, которые были отремонтированы, и находились в отличном состоянии, появился огромный современный корпус, дорожки были выложены модной нынче плиткой, появились роскошные цветочные клумбы.   В целом он оставлял приятное впечатление.
- В каком корпусе наши апартаменты? – поинтересовалась Мария.
- Конечно, в главном, - ответил Виктор, - и с апартаментами ты угадала. У нас – двухкомнатный люкс с огромным балконом. Хочу, чтобы ты чувствовала себя королевой!
Когда они подходили к главному корпусу, перед глазами Марии  как будто промелькнула фигурка юной девушки в голубом сарафане.  Видение было мимолётным, и она сразу же забыла про него, тем более, что отдых предстоял активный, насыщенный приятными событиями. Виктор подготовил своей любимой замечательные сюрпризы. Они много путешествовали, посещали лучшие рестораны, слушали великолепные концерты, а в день «серебряной свадьбы», когда они вернулись с завтрака, их номер был украшен цветами, везде стояли вазы с фруктами и  шампанское в серебряных ведёрках со льдом. Отметили юбилей семейной жизни вдвоём. Вечером долго гуляли, вспоминая свою первую встречу, свадьбу, рождение детей и другие радостные моменты. Ночью пошли купаться, хотя это и было категорически запрещено – руководство санатория опасалось несчастных случаев. Странно, но им никто не помешал. Уже позже, в Москве, Виктор признался, что договорился об этом заранее.
          Из-за активного отдыха Мария и Виктор почти не видели соседей по столу, частенько пропуская обеды или ужины, но за несколько дней до отъезда, у них наступила спокойная пора, и появилась такая возможность.
Оказалось, что  пожилая, седовласая,  интересная женщина – художник из Литвы, а высокий симпатичный мальчик – её внук. Они приехали значительно позже Марии и Виктора и только осваивались на новом месте.
Постепенно они даже подружились. Виктор развлекал всю кампанию забавными анекдотами, с интересом обсуждал с художницей ситуацию в мире и искусстве, а с внуком немного позанимался дайвингом. Общение всегда было приятным, но иногда Марии казалось, что соседка как-то слишком внимательно её рассматривает.  Решила, что это особый взгляд художника. Приближалось время отъезда. Виктор предложил жене подарить одну из книжек соседям на память. Так и сделали. Соседи были приятно удивлены вниманием и тем, что Мария пишет стихи.
- Я думала, что Вы только наукой и преподаванием занимаетесь, а оказывается, Вы ещё и поэт! – отметила соседка, - то-то я чувствую родственную душу, ведь поэзия, живопись и музыка – главные музы искусства.
- Да какой я – поэт, - смутилась Мария, - просто автор стихов.
- Не скромничайте, дорогая, вечером почитаю Ваши творения и утром поделюсь впечатлениями.
Наутро пожилая художница выглядела несколько взволнованной. Она похвалила стихи Марии и попросила уделить ей полчаса для разговора в местном баре.
- Мне очень понравились Ваши стихотворения, - пояснила она, - хотелось бы обсудить один творческий вопрос.
 Маша с радостью согласилась, тем более что  Виктор собирался с мальчиком на рыбалку.
          Бар, где они встретились, был небольшим, но очень уютным. Он был так спроектирован, что каждый столик представлял собой закрытую зону, поэтому  у посетителей создавалось впечатление, что в баре, кроме них, никого нет. Из вежливости Мария пришла пораньше. Вскоре появилась и художница. В руках у неё были какие-то бумаги.
- Спасибо, что пришли, - начала она разговор, - Вы, наверное, заметили, что я приглядываюсь к Вам. Мне всё время казалось, что я Вас где-то видела, и только вчера вечером, почитав Ваши стихи, я поняла, в чём дело.
Встретив удивлённый взгляд Марии, она продолжила разговор:
- Прежде, чем объясниться, позвольте задать Вам несколько вопросов. Скажите, Маша, Вы впервые отдыхаете в этом санатории?
- Нет, я уже была здесь лет тридцать назад. Тогда это был мой первый приезд в Гагры.
- Наверное, Вы уже забыли тот отдых?
- Что Вы, это время дорого для меня. Я многое узнала, познакомилась с прекрасными людьми, написала здесь своё первое стихотворение.
- Извините, что спрашиваю, но Вы были такой молоденькой, хорошенькой, наверное, не обошлось без романа?
- Ну,  романом это нельзя назвать. Я действительно влюбилась в одного художника и даже порывалась признаться в своих чувствах, но мой избранник это предотвратил. Его слова навсегда запомнились, можно сказать, стали для меня важным уроком. Кстати, он Ваш земляк. Тоже из Литвы.
- Я так и думала. Дело в том, что этот мужчина - не только  земляк, Машенька, он - мой любимый муж. К сожалению, последние годы Юргис тяжело болел, и теперь его нет с нами.
Мария очень удивилась:
- Неужели Юргис что-то рассказывал обо мне?
- Разумеется. Мы ведь ничего не скрывали друг от друга. Может, только какие-нибудь незначащие моменты, а встреча с Вами произвела на моего мужа большое впечатление. Поначалу я даже забеспокоилась, подумала, что он серьёзно увлёкся. Судите сами: вернулся с отдыха какой-то загадочный, некоторое  время даже не приглашал меня в свою мастерскую, где пропадал допоздна. Вскоре выяснилось, что Юргис  пишет новую работу по южным наброскам.  А за основу он взял ту картину, которую когда-то подарил Вам, но Вы её не взяли. Правда, эту подробность я узнала уже позже. После окончания работы муж, наконец, показал то, над чем так долго работал. Картина производила сильное впечатление: огромное розовое солнце садилось в тёмно-фиолетовую гладь моря, у берега была изображена тоненькая девушка с протянутыми к заходящему солнцу руками. Ярко-голубой сарафан и серебряные украшения удачно подчёркивали её золотистую кожу.  Казалось, что она неистово молится о чём-то самом важном на свете. Её прекрасное лицо с огромными глазами и загадочной полуулыбкой было написано с такой любовью, что тревога моя усилилась.
Почувствовав моё настроение, Юргис обнял меня и успокоил:
- Не тревожься, дорогая и не ревнуй. Это – просто девочка. Правда, девочка замечательная  - не только красивая, но умная, тонкая, добрая. Может , если бы у меня не было тебя, я даже заинтересовался бы ею всерьёз. Не хмурься,
Ты же знаешь, что кроме тебя мне никто не нужен. Она обиделась на меня, и хотя я ни в чём перед ней не виноват, некоторое время чувствовал себя не в своей тарелке. Хотел подарить на память этюд, для которого она мне позировала, но подарок не был принят, а ещё мне было оставлено стихотворение. Посмотри, по-моему, оно как раз подходит к сюжету картины. Это было Ваше стихотворение, Мария. Когда я вчера наугад открыла сборник Ваших стихов, мне сразу бросилось в глаза название «Фантастические краски». Так муж назвал и картину. Тогда я поняла, почему Ваше лицо мне знакомо.
Мария внимательно слушала свою собеседницу и, когда та закончила рассказ, спросила:
- Скажите, пожалуйста, почему этот случай остался в Вашей памяти? Ведь он произошёл много лет назад, и не повлиял на вашу с мужем жизнь.
- Как сказать. Во-первых, у Юргиса с тех пор немного изменилась манера письма, во-вторых, он стал приглашать на вернисажи поэтов и размещать в выставочных каталогах подходящие к его картинам стихи. Ваше стихотворение он не использовал, т.к. у него не было на это разрешения автора. В настоящее время я готовлю большую персональную выставку к его юбилею. Достойное место займёт там и картина «Фантастические краски».  Сейчас подбираю материалы для выставочного каталога. Поскольку муж дорожил Вашим произведением, хочу попросить разрешения на его публикацию.
- Конечно, - ответила Мария, - мне будет очень приятно, если мой первый опус окажется на страницах такого издания, да ещё и рядом с одноимённой картиной.
На прощание женщины обменялись визитными карточками, и художница пообещала выслать Марии экземпляр каталога.
          Через пару месяцев Марии Фёдоровне пришло почтовое уведомление.   Получив бандероль, она обнаружила в ней прекрасно изданный каталог.
Придя домой, Мария с интересом ознакомилась с его содержанием. Оказалось, что Юргис был замечательным  художником. Об этом свидетельствовали и сами работы, и многочисленные отзывы его именитых коллег.  С трепетом открыла она разворот, на котором была напечатана репродукция картины «Фантастические краски» и её одноимённое стихотворение. На мгновение Марии показалось, что она возвратилась в прекрасное время своей юности, время беспричинной радости и первого чувства.
К действительности её вернул приход мужа. 
- Чем это ты так увлеклась? – спросил Виктор с порога. – Звоню, а ты не открываешь дверь.
Он заглянул в каталог.
- Вот это, да! Твоё стихотворение в литовском каталоге! Какая же ты у меня деятельная.  А я тогда, на отдыхе всё думал, о чём это вы так долго разговариваете с соседкой по столу. Спрашивал ведь тебя, а ты не выдала тайну. Оказывается, договаривались о публикации.
Маша не стала спорить с мужем. Тот разговор не касался их жизни. Зачем рассказывать о давно минувшем прошлом, ведь у каждого человека должно быть своё жизненное пространство и маленькие секреты.