Машина

Машина стояла в чистом поле, где раньше, во времена канувшего в лету совхоза «Красная весна», сеяли рожь. Когда случайные приезжие спрашивали у местных:
- Что это за штука у вас в поле стоит? Те отвечали:
- Хрен его знает. Качают что-то из-под земли. Наши там не робят, все вахтовики.

Вахтовиков неизвестные начальники меняли раз в три месяца, селили их в белом силикатного кирпича двухэтажном общежитии метрах в трехстах от машины, прячущейся за высоким бетонным забором. Пряталась она безуспешно, торчала над двухметровым забором еще метров на десять, пыхтела на всю округу, дымы пускала. Раз в неделю цистерна, вроде бензовоза, приезжала, увозила, что добывают.

Вахтовики, мужики заматерелые, угрюмые, по девкам и водке изголодавшиеся, частенько в Сколково наведывались. А чего не наведаться? Час неспешной ходьбы через рощицу, и вот она, деревня. Девиц незамужних да вдовых у нас много, магазин Еремеева Бориса Федоровича – бывшего директора совхозного, до десяти вечера открыт. Вот они и ходили. Молчаливые мужики, неразговорчивые. Спрашиваешь:
- Что вы там из земли качаете?
Грубят в ответ, мол, не ваше собачье дело, либо отшучиваются, воду, говорят, минеральную качаем, очень для поддержания здоровья населения пользительную. Девок навестят, в магазине отоварятся, и обратно к себе в общагу или за бетонный забор, если на смену.

С месяца четыре так продолжалось, а потом машина взбесилась вдруг: трубы да шланги из земли выпростала, забор повалила, и пошла через рощу прямо на Сколково.

Первым ее Еремей увидел. Он пастухом робил. Утром хозяева свою скотину на улицу выпускают, кто корову, кто козу, Еремей общественное стадо за околицу гонит, пасет день на опушке, а к вечеру животину по домам обратно.

Ломится машина, рассказывал, через рощу, треск стоит, дерева в стороны раскидывает, гул такой от нее идет, мама дорогая, ну я с испугу бежать, потом одумался, стадо все же, животины чужие, я за них в ответе, согнать пытаюсь, а она все ближе, слава богу, не очень скоро двигалась. Собрал, погнал стадо в деревню. Животины в перепуге – разбежаться норовят, обратно сгоняю. Гляжу, все ближе машина, нагоняет. Тогда стадо бросил и в деревню бегом – людей упредить. Оглянулся, гляжу, машина трубами-шлангами коров хватает, тех, что далеко не отбежали, они на глазах худеют, как бы, одна шкура пустая остается, высасывала что-ли она их, а шкуру выплевывала. Меня аж в пот бросило, развернулся и бегом в деревню. Прибежал, и давай в колокол пожарный звонить – народ на площадь звать.

 Сбежались, кто с ведром, кто с багром, кто с топором. У нас в случае пожара четко все расписано, кому с чем бежать.
- Где, - кричат, - горим?
Еремей в сторону рощи рукой тычет, мычит с перепугу неразборчиво. Коля кузнец его за грудки взял, потряс маленько, чтобы успокоился.
- Машина, - говорит, - сюда прет, прямо сюда, из коров всю нутрь высасывает, надо делать что-то.

По началу не поверили ему, но тут вой услыхали, и верхушка машины со стороны церкви показалась. Тогда Василий Степанович, бывший старшина сверхсрочник, на себя инициативу взял.
 - А ну, мужики, тащите, у кого что есть. Оборону за церковью займем. Покажем дуре железной, кто в доме хозяин.

Разбежались мужики по избам. А у нас у каждого, почитай, в дому было. У деда Афанасия еще с Гражданской пулемет и трехлинейка, у Степана сорокапятка с Отечественной, Колька кузнец, он лет пять, как отслужил, у него гранатомет, автомат, мин противотанковых мешок. Молодой, да запасливый.

Когда за церковью собрались, дуре железной до деревни метров четыреста оставалось. Василий Степанович мужиков цепью разложил, Кольке велел мины на пути дуры железной прикопать легонько, а всем приготовиться, подпустить сволочь поближе, а как мины под ней рваться начнут, тут и вдарить из всего, что есть.
 
Ждут мужики, переживают конечно. Вдруг из-за церкви на страшной скорости порше дорогущий выруливает, мужики картинки в журнале «Автомобиль не роскошь» видели, и по полю, что между мужиками и машиной, на колдобинах подскакивая, рулит. Колька на бугорок выскочил, водиле кричит:
- Ты куда, козел, там же мины!

- Не слышит водила, но бог его миловал, остановил он авто за пару метров до мин, дверку открыл, матюгальник – громкоговоритель достал:
- Именем создателя твоего, Заслуженного изобретателя и рационализатора Пуквистова Максима Вениаминовича приказываю остановиться! Немедленно!
Машина замедлила ход, выпустила струю пара и замерла.

- Именем создателя твоего, Заслуженного изобретателя и рационализатора Пуквистова Максима Вениаминовича приказываю вернуться на рабочее место! Немедленно!

Внутри машины шумнуло, загудело, заискрилось: АВВОТТЕХРРЕНННННН, донеслось до мужиков. Машина снова пришла в движение. Длинная труба протянулась к автомобилю, ударила по ветровому стеклу и принялась дубасить по капоту. Водитель выскочил из кабины и, петляя, побежал в сторону. Два шланга обхватили авто, подняли его вверх, перевернули, и шмякнули оземь. Через секунду машина наехала на мину, раздался мощный взрыв.
- Бей ее! - скомандовал старшина.

Первым бабахнул Степан из сорокапятки, дед Афанасий короткими очередями лупил по машине.
- Выкатывай, Степка. Свою дуру на прямую наводку! - Крикнул Василий Степанович, а ты, Колян, чего застыл?! Дай ей из гранатомета понизу, там, чую, колеса!
Колька кузнец вышел из ступора, пристроил гранатомет, как учили, на плечо, прицелился и шарахнул. Надвигающаяся махина проелозила еще пару метров, под ней прогремел взрыв – сработала еще одна мина. Машина стала.

- Так-то вот, - сказал старшина, - не хрен сколковских трогать, всегда по зубам дадим, прав я, мужики?
- Правы, Василий Степанович, - загалдели мужики, - мы, ежели что, завсегда в полном объеме.

- Завалили гадину, - Коля кузнец вытер рукавом пот со лба, - труб, мужики, в этой штуке немеряно, прикидываю, всю деревню газифицировать можно.
- Хорошо бы, - возразил Афанасий, - а если хозяин объявится?
- Быстро надо действовать, по-армейски, пока хозяева не объявились, - сказал Василий Степанович, - давай, Коля за инструментом. Одна нога здесь, другая там. Как говорится, кто к нам с трубами придет, тот без труб останется.

Не успел кузнец уйти за инструментами.

- Смотри, Василий Степанович, что это там на холме? – Крикнул Федька, непутевый, но зоркий сын Степана, владельца сорокапятки. Старшина расчехлил бинокль. Страшное привиделось ему через цейсовские стекла: сначала показалось, что с холма спускаются вахтовики, потом пригляделся, а у каждого по четверо рук, ноги вывернуты не по-нашему, вдобавок еще и рога.

- Мужики! - окликнул защитников деревни, подбегая незнамо откуда, запыхавшийся субъект в городском прикиде, - мужики, - он никак не мог отдышаться, - сейчас сюда инопланетяне набегут, поубивают всех, машину заберут, я знаю, я их начальника возил.
- Ты что ли водила с порше, что в поле валяется? – спросил Федька.
- Так точно.
- Бегут уже твои инопланетяне, - Василий Иванович кивнул в сторону холма и передал бинокль Степану, - у тебя осколочные есть?

- Как не быть?
- Тогда, ребята снова в цепь растянулись, а ты, Степа, вжарь по ним картечью. Остальных, как поближе подойдут, мочим!

Инопланетяне бежали кучно, толпой.
- По всему видно, что вы, братцы, в армии не служили, не развернулись в боевой порядок, оно и хорошо, нашим легче, приговаривал Степан, опуская ствол сорокапятки. Он дождался, пока инопланетяне окажутся в трехстах метрах и выпустил прямой наводкой четыре снаряда. Бегущую толпу разметало.

Из-за церкви выехали две боевые машины пехоты, за ними полицейский газик и джип. Из БМП выскочили солдатики и, держа автоматы наизготовку, окружили мужиков. Последним соскочил на землю и направился к стоящим у пушки мужикам моложавый полковник.
- Молодцы ребята, лихо вы с этими разобрались, примите благодарность от меня лично и от командования.
Мужики облегченно вздохнули.

- Только оружие сдать придется.
- Надо, так надо, сдадим, а эти к нам цепляться не будут? – спросил, кивнув на полицейский газик Коля кузнец.
- Не будут, вы большое и нужное дело сделали, планету, можно сказать защитили, разбазариванию недр наших предел положили, ну, как минимум, поспособствовали, - сказал полковник.

Солдаты опустили автоматы, споро прицепили сорокапятку к БМП, собрали брошенное мужиками наземь оружие.

Полковник подошел к джипу и постучал в тонированное стекло, оно опустилось. Полковник открыл заднюю дверь и склонился в почтительном полупоклоне:
- Все в порядке, шеф, можно начинать.
- Из недр джипа показалась нога, затем вторая, потом толстый живот, наконец, пригнув голову вылез человек в черном костюме и при галстуке.
- Ну, что же вы, Максим Вениаминович, медлите, выходите. Возвращайте свое детище на положенное место, - сказал он, обращаясь к кому–то, сидящему на заднем сидении.

 Максим Вениаминович оказался суетливым старичком с бегающим взглядом и кожаной папкой под мышкой. Он кивнул толстяку в черном и засеменил машине. Опасливо обогнув перевернутый порше, он остановился метрах в десяти от нее и поднял руку.
 Машина, которая казалось мужикам лишь мертвым переплетением труб и шлангов, загудела, коротко хрюкнула и мелко задрожала.
- Узнаешь меня? – спросил старик.
В недрах огромного механизма что-то звякнуло.
- Слышу, узнаешь, а раз узнала, получи команду: Пошла туда, откуда пришла!

Машина, сначала медленно, потом все быстрее двинулась к роще, въехала в проделанную ей же просеку и, наращивая скорость, скрылась за деревьями.

Полковник подозвал к себе сколковских мужиков.
- Слушайте внимательно, ребята. Сейчас вы мне расписки напишете о неразглашении. Вас здесь не было. Нас здесь не было. Ни с кем вы не воевали, сидели на полянке за околицей. Выпивали и закусывали. Сейчас ментов пошлю в магазин, выпивку и закусь вам привезут. Отдохнете. Все меня поняли? Ну и ладушки!

- Товарищ полковник, вопрос задать можно? – спросил Василий Иванович.
- Задавайте.
- Значит инопланетяне все же есть?
- Полно, но это между нами, все скупить пытаются, но кто же им даст, порой у них кое-что получается, но мы бдим, возвращаем народу народное. Спасибо вам, мужики за бдительность. Счастливо оставаться. О расписках не забывайте, а то, сами понимаете…