Я буду ждать на темной стороне. Книга 1. Глава 24

Евангелина тщетно надеялась, что ее не заметят и у неё получиться незаметно просочиться, оставшись за пределами внимания парня. Все оказалось куда прозаичнее, чем можно было ожидать. Похоже, она недооценила вездесущности этого человека, за что впоследствии и поплатилась.

Где бы Евангелина не находилась и с кем бы ни общалась, Лисову удавалось безошибочно вычислять её местонахождение, нарушая впоследствии все её планы, связанные с побегом. Так что как ни пыталась она избежать его общества в этот раз, ему удалось её поймать. Захватить в капкан, настаивая на подчинении. И отпускать ее так просто он, по всей видимости, не собирался, в очередной раз что-то задумав для нее.

— Идешь домой? — осведомился Артем. — Поехали, я отвезу тебя. Лично, — наклонившись к ней, он с улыбкой выдохнул последнюю фраз ей прямо в висок, слегка прикрывая глаза. — А Корнея Ивановича мы отошлем назад, — продолжил он, уверенный, что так оно и будет. — Нехрен ему в такую погоду разъезжать невесть где. Тем более у него плохо с сердцем.

Не веря своим глазам, Евангелина попятилась назад, не сводя испуганного взгляда с торжествующей физиономии парня.

В какой-то момент ей показалось, будто она свалиться сейчас без чувств к его ногам, и сердечный приступ тут будет не причем. После подслушанного разговора этот человек казался ей живым воплощением Зла, заключенного в привлекательную оболочку.

— Я никуда не поеду. Тем более с тобой, — отрицательно кивнув, после некоторого замешательства промолвила она, сама не понимая, как у нее хватило смелости противостоять ему. — Едь сам, если хочешь, а меня оставь в покое.

Но судя по выражению лица самого Лисова, такой расклад дел его не совсем устраивал. И кажется, он ожидал услышать от неё противоположный ответ, мягко ей на это намекая.

— Ангелина, девочка моя, — хмыкнул Артем, меняя выражение лица на более ехидное и даже в чем-то жесткое. — Думаешь, я сейчас возьму и отпущу тебя, оставив все, как есть?! — с этими словами он вцепился ей в локоть. — И если я сказал, что ты поедешь со мной, значит поедешь, иначе… — Поддавшись эмоциям, Лисов уже хотел по привычке ей нагрубить, не подбирая выражения, но вовремя спохватившись, сменил пластинку, сделав акцент на других вещах. — Думаешь, мне доставляет удовольствие выслушивать от НЕГО всякую херню насчет твоего отсутствия?!

Литковской не хотелось устраивать очередную сцену на виду у всех, но другого выхода у неё не оставалось. Этот парень привык поступать так, как считал нужным, никогда не считаясь с мнением окружающих. Он слышал только себя самого. И её это слегка раздражало. Но вместо того, чтобы в очередной раз нахамить этому заносчивому парню, и возможно, даже залепить ему для порядка еще одну пощечину, ежели в этом возникнет необходимость, отчетливо осознавая, что предпринятые ею меры вряд ли окажут на него влияние и надо действовать более радикально, воспользовавшись моментом, когда тот перевел свой взгляд на смартфон, куда  поступило сообщение, вырвавшись из его хватки, Евангелина бросилась прочь, надеясь добраться до своего кузена или хотя бы Сильвестра быстрее, нежели ее снова поймает Артем.

Ринувшись следом за ней, Лисов в два счета оказался рядом, и без всяких обиняков схватив девушку за руку, бесцеремонно потащил её к выходу из здания, где за воротами их ждал автомобиль. Споткнувшись, Евангелина чуть не свалилась на пол, увлекая за собой своего спутника, умудрившись каким-то образом устоять на ногах.

— Какого …? Ты ещё пытаешься от меня сбежать! — прикрикнул он на неё, стараясь удержать беглянку всеми силами; прежняя выдержка начала ему изменять. — Я, по-моему, только что нормально с тобой разговаривал, почему ты ведешь себя как маленькая стерва и не хочешь меня слушать?!

— Отвали, кому говорю! И не смей ко мне прикасаться, скотина! Ты меня слышишь?

— Если я сказал, что ты поедешь со мной, значит поедешь! Не вынуждай меня применять силу!

Вырываясь, Евангелина продолжала с ним бодаться, понимая в глубине души, что все эти телодвижения бесполезны, потому что рано или поздно он все равно затолкает её в авто и увезет в особняк, как договаривался накануне с матерью, обеспокоенной происходящим на улице. А то, что она хотела увидеться со своим родителем, ее как будто не волновало.

Женщине не хотелось терять такую покорную, как ей всегда казалось, и послушную невестку, которая в будущем вполне могла ужиться с ее буйным сыном и подарить ей красивых внуков. «Ноги здесь не будет этих прошмандовок! — так отзывалась она о бывшей «подстилке» своего чада — Милочке и его нынешней пассии Эрике, вцепившейся в него клещами и не спешившей его отпускать. Евангелину она, очевидно, прошмандовкой не считала, интуитивно чувствуя, что эта девушка никем еще не «попорчена».  То, что надо для ее крайне избалованного сына.

Неудивительно, что самой Литковской в последнее время начало казаться, будто она попала в логово бессердечных и циничных людей, привыкших думать только о собственных интересах, плюя на всех остальных. И Артем в этом плане недалеко ушел от своих родителей. Хотя чего ещё можно было от парня, воспитанного именно такими людьми?!

Впрочем, он ей казался невозможным и, пожалуй, самым безнадежным парнем, с которым когда-либо приходилось взаимодействовать. Сказать, как сильно она ненавидела его в этот момент, значит, ничего не сказать. А ведь эта ситуация уже начала привлекать к себе внимание окружающих, заставляя обоих чувствовать себя некомфортно.

Перейдя все грани и стараясь не обращать при этом внимание на косившихся в их сторону случайных зевак, схватив вырывающуюся девушку в охапку, Артем потащил её вперед, заставляя ту сходить с ума от близости его тела и аромата дорогой парфюмерии, пока обоим не преградили путь Терехов со своей свитой. 

Выступив вперед, последний смерил Лисова враждебным взглядом, вынуждая того остановиться. Поджав губы, парень ослабил свою хватку, словно почувствовав, что намечается что-то грандиозное. И осознав, что её больше никто не держит, с непроизвольным возгласом: «Козел…», Евангелина метнулась к ребятам, растирая свои запястье, не в состоянии находиться рядом с этим человеком ни секунды лишнего времени.

Догнавший их Зонтинов с завороженным видом следил за происходящим, не предпринимая пока ни единой попытки вмешаться в конфликт и хоть как-то предотвратить его развитие.

— Может, прекратишь её унижать? — Теряя над собой контроль, проронил Терехов, с трудом сдерживаясь, чтобы не заехать кулаком в лицо Артему.

Бросив испепеляющий взгляд на Димку, но не горя желанием бросаться в бой на виду его свиты,  Лисов молча следил за ним, словно прикидывая для себя, стоила игра свеч или нет.

— Чего ты добиваешься своими выходками? Зачем портишь людям жизнь? — Эта фраза уже принадлежала Сильвестру, изменившему своему прежнему спокойному поведению. — Оставь её в покое!

— В покое? — после непродолжительной паузы отозвался Артем, непринужденно улыбаясь в ответ. — Мы прекрасно с ней ладим и у нас все хорошо. Не думаю, что ваше вмешательство на что-то повлияет... Я все верно говорю, зайка? — повернувшись к Литковской, он заговорщически ей подмигнул, намекая на обоюдную поддержку. — Скажи этим дровосекам, что я прав и у тебя нет ко мне претензий.

Вздрогнув, в ответ она лишь спряталась за спину Сильвестра, не веря ни единому его слову. Уж кто-то, а этот тип мог уболтать кого угодно и на что угодно, навязывая другим свою волю, но больше в эти игры она играть не собиралась, зная, каким коварным может быть этот человек.

— Да пошел ты знаешь куда со своим заявлением! — не на шутку вспылил Терехов, давно мечтая врезать по его смазливой физиономии.

— Если на неё нападают, пусть защищается, — фыркнул Лисов, выпрямляясь и занимая оборонительную позицию; наглости этого парня не было предела. — Тоже мне важная птица нашлась.

— Евангелина — хрупкая девушка, — отозвался Сильвестр, сосредоточив на нем свой мрачный взгляд, — а ты обращаешься с ней, как непонятно с кем.

— Я ещё раз повторяю, — понизив голос, протянул Лисов, сгорая от нетерпения вернуть назад эту животрепещущую «куколку», которую пытались сейчас у него отобрать. — Если на человека нападают, он должен уметь защищаться. И не надо смотреть на меня так, будто я каждый день избиваю её до полусмерти. Кто виноват, что она не понимает элементарного юмора…

— Юмор юмору рознь. И некоторые твои шутки носят оскорбительный характер.

— И что?

Схватив Лисова за шиворот рубашки, Терехов уставился в его лицо, перехватывая потемневший взгляд одногруппника, готового казалось в любой момент наброситься на него и сломать ему челюсть.

— Ещё раз вздумаешь к ней приставать, будешь иметь дело со мной! — в глазах старосты сверкнул недобрый огонек. — Только попробуй её тронуть, падаль, и я за себя не ручаюсь.

— А ты, я вижу, не дремлешь… — спокойно отозвался Лисов, резким жестом отбрасывая в сторону его руки, и тут же с надменным видом поправляя воротник своей слегка примятой рубашки. — Врага чуешь за версту.

Безупречные черты лица этого парня мгновенно преобразились, словно ему и не грозила участь пару секунд назад оказаться втянутым в драку.

— Смелый парень, ничего не скажешь… — цинично промолвил Артем, подтрунивая над Тереховым, и переведя свой взгляд на Сильвестра, невольно добавил: — А ты у нас прямо герой-защитник, готовый пойти на все ради «дамы сердца».

Гневно прищурившись, Полетаев-Стахорский сделал шаг в его сторону. Евангелина с ужасом наблюдала за развитием событий, не смея больше обратить на себя внимание.

— Послушай сюда, балабол! — рявкнул Дмитрий на Лисова, успевшего потерять интерес к беседе. — Знаешь, почему я обращаюсь сейчас именно к ТЕБЕ, а не к кому-то другому? Если ты до сих пор не понял, чего я от тебя хочу, то в скором времени у тебя представится возможность испытать на себе приемы, которыми нас обучают в секции, так что…

Эти слова не произвели на его оппонента никакого впечатления, зато подействовали на Литковскую, не понаслышке знавшую, чему там обучают её двоюродного брата.

Застыв в ожидании невесть чего, Сильвестр с Зонтиновым не сводили с Лисова пристального взгляда, а тот, сдвинув плечами, будто не произошло ничего страшного, только хмыкнул от недоумения.

— Терехов, ты меня уже утомил и перестал забавлять. Я сваливаю, — скорчив презрительную мину, бросил он старосте, собираясь покинуть холл. — Обтекай в одиночестве.

Оценив обстановку, он не собирался устраивать с ним схватку прямо здесь. Было бы еще из-за чего…

— Думаю, ещё сойдемся в рукопашной, — проронил Димка, скрежеща зубами от переполняемой его ярости. Кажется, он искренне сожалел, что ему так и не удалось проехаться кулаком по ехидной физиономии одногруппника, слегка подправив черты его лица.

— Всё, теперь я точно сваливаю. Твоя тупость меня окончательно утомила. Спокойной ночи, — процедил Артем, глядя ему в глаза. И не собираясь надолго здесь задерживаться, он убрался восвояси, подмигнув на прощание шокированной его поведением Литковской.

Он не хотел возвращаться без нее домой. Это было чревато для него не самыми хорошими последствиями. Но сейчас, похоже, ему и вправду не оставалось ничего другого, кроме, как сжав всю волю в кулак, достойно встретить вспышку отцовского гнева, в который раз объясняя, почему ему не удалось удержать эту девушку подле себя.

В том, что теперь Лисов с Тереховым расстались настоящими врагами, Евангелина больше не сомневалась. И если первому было вообще плевать на конфликты, то её кузен, воспылав к своему одногруппнику праведным гневом чуть ли не с момента его появления в этом универе, наверняка теперь начнет мстить за свое унижение, пока не расквитается с ним сполна.

Так что оставшись в какой-то степени предоставленной самой себе, Евангелина почему-то пожалела, что ослушалась Лисова и не поехала с ним, стоило ей оказаться на улице.

За пределами здания её взору предстала странная пелена из желтой пыли, устремляющаяся прямо к небу. Собственно, из-за неё, несмотря на ясный день, не было видно солнца, а все вокруг приобрело желтовато-сумеречный оттенок, как будто на данной территории свирепствовала самая настоящая песчаная буря.

Надо отдать должное, силу ветра ребята недооценили. И когда Зонтинов, толкнув впереди себя дверь, очутился снаружи, в этот момент на них обрушился такой шквал ветра, что если бы Евангелина не ухватилась за поручень, стремясь удержать равновесие, её бы сдуло с порога обратно в вестибюль. Получается, она зря упорствовала в своем показном бесстрашии?!

Ещё хуже обстояло дело с обстановкой на улице, где совсем не было укрытий, а сила ветра достигала запредельной силы. И представляя себе, что было бы с ними, если бы буря настигла их в открытом поле, придерживая рукой концы развевающегося на ветру шарфа, она медленно продвигалась вперед, прячась за Зонтиновым и Сильвестром.

Все вокруг кружило в каком-то диком танце. Она и представить себе не могла, что разный хлам и ветки деревьев могут такое вытворять, стоит ветру не на шутку разойтись.

Гул заглушал голоса скромной компании, поэтому общаясь между собой на повышенных тонах, словно глухонемые, к середине путешествия ребята были вынуждены и вовсе заткнуться, устав кричать друг другу обыденные фразы.

Из-за пыли было тяжело дышать, в глазах щипало, а на зубах скрипел песок. Продвигаясь вперед черепашьим шагом, они добрели почти до середины двора, когда с крыши вуза сорвалась одна из балок, и приземлившись неподалеку от места их мини-привала, разлетелась вдребезги, чудом не задев своими осколками случайного прохожего.

Не выдержав очередного порыва ветра, построенные невесть когда ворота с грохотом повалились на землю, и осторожно обойдя их стороной, компания во главе Терехова двинулись в направлении калитки, не переставая удивляться тому, как за это время их не прибило очередным куском черепицы или сорвавшимся со стальных брусьев бигборда плакатом.

— Ну, как вам погода? — догнав ребят, переспросил у них Драгомарецкий, чудом избежав столкновения с пролетевшей в двух шагах от него шифериной.

— Когда мимо тебя проносится черепица вперемешку с ветками деревьев, так и норовя хватить тебя по башке, лучшего времени для прогулок невозможно и сыскать, — усмехнувшись, отозвался Зонтинов, придерживая на голове свою фуражку.

Литковской было отнюдь не легче. Концы ее шарфа, который она завязала вокруг шеи, развевались по сторонам, замедляя ее пеший ход. И чтобы хоть как-то воспрепятствовать порывам ветра, ей постоянно приходилось удерживать их в руках, жалея, что вообще его сегодня завязала.

Не лучше было и Терехову, которого позже чуть не сбил Лисов, выехавший на него из-за угла. Дмитрий едва успел отскочить в сторону, когда в пару метрах от него мелькнули колеса знакомого авто, которым обычно управлял Корней Иванович.

— Ну, сука, редкостный дебил… — Выругавшись, Терехов покрутил пальцем у виска, провожая гневным взглядом исчезнувшую за поворотом машину.

Вся его одежда, и даже челка были теперь в грязи. И в таком виде он должен был идти на секцию, о чем, конечно же, не могло быть и речи.

Кажется, Дмитрий искренне жалел, что не накостылял этому снобу еще там, в коридоре. А ведь ему так хотелось проехаться кулаками по смазливой рожице Лисова и тем самым поставить его на место… Теперь этот момент был безвозвратно упущен и второй раз у него вряд ли получиться наехать на свирепого одногруппника.

— Это Лисов решил над нами так пошутить? — дошло, наконец, и до Рамахеевой.

— Наверное, — встряхнувшись, молвила Галочка, искренне надеясь, что их неадекватный одногруппник не вздумает вернуться назад и повторить заново свой маневр, только в этот раз уже никуда не сворачивая.

— Если это правда, то шуточки у него очень жесткие.

— Да он просто псих какой-то! — не унималась Мельчуцкая. — Лисов  — социально опасный тип! Таких надо держать в изоляции. Причем желательно под хорошей дозой успокоительного.

Поравнявшись с нею, Зонтинов хотел было тоже добавить к её речи что-то еще, когда в следующий момент подул такой сильный ветер, что с его головы сорвало фуражку и понесло в сторону соседних дворов. Бросившись за ней вдогонку, огибая пыльные улицы, он обнаружил её в конце перекрестка третьего по счету квартала, висевшую на ветке вырванного с корнем тополя.

Светофоры не работали, и чтобы никого не сбить в пути, общественный транспорт ходил очень медленно. Сломанные бигборды, валяющиеся повсюду сухие ветки и кружившие в невообразимом танце пакеты с прошлогодними листьями и обломками стройматериалов, — такая картина предстала глазам одногруппниками Евангелины, стоило им добраться до ближайшей остановки.

Кирилл с Рамахеевой и Галочкой уехали быстро, а вот ей с Зонтиновым и Сильвестром пришлось ещё долго «мытарствовать» вокруг да около, прежде чем им удалось наконец прорваться сквозь толпу, загромождающую путь к микроавтобусу, после чего забравшись в сам транспорт, занять оставшиеся свободные места. Конечно, они могли бы пойти домой и пешком, но из-за урагана сделать это без рисков для собственного здоровья было практически невозможно.

Выехав на открытую местность, ребята почувствовали, что сила ветра только усилилась. Борясь со шквалами, транспорт настолько замедлил свой ход, что у всех сложилось впечатление, будто ещё немного, и один из последующих вихрей уложит его в кювет.

Посреди пути они ещё умудрились угодить в какую-то зону турбулентности, так что на мгновение у Евангелины создалось впечатление, будто они едут в никуда, пробираясь вперед на ощупь.

Ничего не различая вокруг из-за пыли, водитель правил наугад. А когда им удалось выехать на более-менее нормальную местность, подготовившись каждый сойти на своей остановке, пассажиры ещё долго не могли выбраться наружу, борясь с заклинившей дверью транспорта.

Стоило Зонтинову слегка отодвинуть створку, чтобы выскользнуть из салона, ее с такой силой задувало обратно, что захлопываясь с треском, она отрезала пассажирам все пути к отступлению. Так что если бы не помощь водителя, бросившегося открывать эту дверь, они бы ещё очень долго просидели в салоне этой четырехколесной рухляди, почем зря проклиная погоду.

Домой Евангелина вернулась в прекрасном расположении духа, несмотря на недавнюю ссору с Лисовым, порядочно расчихавшись от пыли. И переживая, как бы на балконах не сорвало створки, встретив её у порога, отец наглухо закрыл все окна, стараясь лишний раз не наведываться туда по такой погоде.
 
Новаковскому повезло меньше. Забыв снять одежду, которую Алекс вывесил накануне сушиться на балкон, после урагана он её там больше не обнаружил. Одежду унесло куда-то ветром. Поэтому оставив все надежды когда-нибудь её вообще отыскать, он запланировал проведать на этих выходных своего прадеда, у чьего соседа сорвало с крыши железный витряк, — так сильно закрутились его лопасти. И раздумывая о том, как хорошо, что её отец не додумался тоже накануне вывесить сушиться белье на балконе, Евангелина осталась в квартире ещё на пару дней, словно чувствуя, что сейчас далеко не самое подходящее время для возвращения в особняк Лисовых, где одна личность могла доставить ей немало проблем.

Книга 1. Глава 25

http://proza.ru/2021/12/03/1718