Реквием

Щепинские рассказы, или Яшкины были.

                = Мышкинский казначей =
                - быль -
Мундир гвардейский полинял
От ветра, снега и мороза
В Петровске снова холода
Здесь лето будто вне закона

Здоровье словно тлен страниц
Старинных книг изъела сырость
Мы переходим в мир иной
От боли "царственных" ошибок...

Кн.Щепин-Ростовский Д.А. 1850г.

"Лютая зима 1834 года, запомнилась многим из сельчан не только диким холодом,но и трагедией в семье местного помещика. Их весёлая, молодая и добрая хозяйка усадьбы покинула этот мир.Всё было так неожиданно и нелепо, что многие думали о роке в этой семье, ибо у князя Алексея Яковлевича Щепина-Ростовского умирала уже вторая супруга, и это невольно наводило на мысли многих о неком проклятии. Случилось сия трагедия в первых числах декабря, в самое начало Рождественского Поста. Владелец усадьбы ходил по дому в горе и  как безумный больной утерявший разум и волю. В доме наступила мрачная тишина, свечей он приказал не жечь и более не беспокоить его.
...Траурная похоронная процессия выйдя из церкви,вынесли с начало крышку гроба с венком на ней и красными лентами сверху, потом сам гроб с телом и  неторопливо шагая направилась на сельское кладбище к княжескому пантеону, что располагалось невдалеке от княжеской усадьбы и новой каменной, лишь четверть века назад  отстроенной Церкви, князьями Щепиными-Ростовскими и прихожанами деревень и сёл, церкви Храма Иконы Казанской божьей Матери. Процессия с трудом, хотя крепостные и расчистили основную тропу к погосту ещё с утра, нестройной тонкой лентой шла по глубокому рыхлому снегу, мужественно пробивала путь к последнему пристанищу несчастной матушки. После скорбного отпевания в Храме, молодой супруги князя Щепина-Ростовского Алексея Яковлевича, княгини Акулины Ивановны, почившей, как шептались в толпе, от тяжкой огненной простуды. Местные дворяне-помещики и приглашённые из Ростова Великого  родственники князя, кутаясь в меховые воротники шуб торопили носильщиков икон и густых ветвей ели, разбрасываемых ими по дороге, все  из бывших крестьян получивших вольную. Все в толпе очень устали и замёрзли от сильного ледяного ветра со снегом, бушевавших уже которые сутки в губернии, и невольно хотели побыстрее закончить траурные мероприятия. Сам Князь Алексей Яковлевич, мышкинский уездный казначей, подпоручик в отставке, горько переживал утрату любимой супруги и во всём винил только себя, ибо только он настоял тогда на их поездке в Ростов Великий для покупки подарков на Рождество для сыновей. Вот на обратном пути, когда у их саней случилась поломка, они с супругой последние две версты прошли пешком до усадьбы, очевидно это и было причиной простуды княгини. Несчастная угасла за неделю. Сейчас, утирая невольные слёзы,как и шедшие рядом с ним её родные,он до самоотречения во всём винил только себя и каялся пред Богом в своей невольной вине. Гроб с телом почившей княгини, накрыли из-за снега, он обитый синим с цветами шёлком и накрытый красной бархатной тканью с вышитым в средине гербом рода князей,и древним, чёрно-жёлтыми горизонтальными полосами знамени рода Ростовских, он ярко выделялся на фоне снежного негодования бурана. Его несли шестеро друзей князя и его братья, князь Ипполит Яковлевич Щепин-Ростовский с супругой Варварой Сергеевной, урождённой  Айгустовой, князь Михаила Яковлевича с супругою Анной Степановной Смирновой и детьми, среди которых были дальняя родня дворяне; Яков и Иван Смирновы приехавшие на днях в гости из столицы и сразу попавшие в печальные обстоятельства. Чуть отстав от толпы шёл, глубокий одинокий старик Князь Иван Семёнович, бредший под руку с тёткой князя Ольгой из последних сил.Прибыв на кладбище, приглашённый протоирей Иоанн размахивая кадилом, поспешно отпел усопшую и все, уже довольно сильно промёрзшие, отправились в усадьбу, не позабыв дать по пяти рублей сопровождавших процессию крестьянам. Там уже был накрыт поминальный стол, во всех комнатах пыхтели жаром русские печки и комнаты ярко освещались свечами, хотя все десять зеркал были укрыты от взоров чёрной парчой,как вуалью. Траурные-поминальные речи священника и присутствующих друзей, как и родных, их  сочувственные взгляды только усугубили боль князя и он заплакал,громко и навзрыд. Горестно и печально, неупокоённо...
Братья и родители Акулины Ивановны,отец Иван Дмитриевич Замятин(1783-1836.15.04.)
удачливый купец 2-й гильдии и молчаливая,скромная матушка с сыном Николаем..."
Князь, с наслаждением отпивая мелкими глотками горячий кофе, с немалым интересом просматривал и материалы последних газет доставленных ему из Ла Пас. Сыновья, ныне совершенно самостоятельные и независимые, уехали ранним утром в столицу для оформления разрешения на вскрытие ячеек в центральном банке ранее положенного срока. Адвокаты всё оговорили с ними, и с помощью денег помогли решить все остававшиеся мелкие  нюансы по наследству. После разрешения дел, они вылетели в Нью-Йорк, а потом в Лондон. Резкий звонок телефона прервал работу Александра Сергеевича. Взяв трубку он услышал голос Сергея, доложившего ему, что они ныне  в аэропорте и вылетают через полчаса в штаты. Князь успокоился и вновь принялся изучать новости и семейные документы. Чтение старых писем,особо дневников предков доставляло ему истинное ни с чем несравнимое удовольствие и радость обладания прошлым.
Читая эти воспоминания своего предка, Александр Сергеевич представил, как тяжело было пережить эти утраты его прадеду Алексею Яковлевичу,и сравнивая их со своими, он понял как коротка и несправедлива жизнь к тем, кого боготворишь и любишь...
На кухне послышался шум, это хозяйка готовила обед и поставила даже самовар. Князь видел с каким удовольствием она хлопотала и радовалась тому, что есть кто-то живой в усадьбе и есть для кого отдать свою нежность и любовь матери. С самого утра она вычистила старый самовар, привезённый кем-то ещё в двадцатые годы прошлого века, и вскипятила его, загрузив в него берёзовые кубики. Потом собрала посуду стараясь делать это бесшумно, ибо старый хозяин не любил звон посуды напоминавший ему погребальный звон колоколов. С его смертью в усадьбе всё переменилось, она даже иногда в первые дни вскакивала по ночам от непривычной тишины и чужого, тянущего приторно едкого турецкого запаха табака. Она подумала о князе, и ей захотелось сделать для него что-то русское, приятное и вкусненькое, домашнее и русское. Вскоре заскворчали сковородки наполненные картошкой  и запах жареного лука и подсолнечного масла, приторный запах картофеля заполнил весь первый этаж дома. А когда шумно зашелестели поскрипывая и вздуваясь на протвине куски сала с луком, перцем, зеленью и чесноком, хозяин не выдержал этих пыток и спустился на кухню. Аромат пищи, мутил разум и теснил главу волнами голодного зверя. Хозяюшка прямо на кухни приготовила стол для князя, как истинно русская женщина протерев его полотенцем, и нарезав куски чёрного русского хлеба подала всё на стол. Князь подмигнул, и на столике мгновенно появилась русская водка. Александр Сергеевич пригласил за стол и хозяйку, где разлив по маленькой в гранёные рюмки водку, они чокнувшись по традиции три раза, выпили понемногу и принялись за еду. Хозяину показалось, что либо более вкусное ему в жизни не удавалось пробовать. Он искренне был счастлив в первые за эти многотрудные недели. Хозяйка отпив капли из рюмки и смущённо взглянув в лицо князя, виновато проговорила:
- Вы извините меня! Я так была одинока в этом огромном доме, потому что Александр Павлович редко бывал здесь. Всё в разъездах и дороге. Скучно вести хозяйство для себя. Слуги не в счёт, они боливийцы во многом другие. Они слишком напряжённые и молчаливые, хотя труженики отменные и надёжные к нам русским.С ними надо быть строже, иначе они начинают как обязанное требовать с вас деньги за любой шаг, а этого допускать нельзя ни в коем случае. На шею сядут.
Князь нахмурился, видя искреннюю заботу и беспокойство о нём хозяйки. Она видя это, испугалась смены настроения хозяина:
- Вы простите, я не хотела поучать Вас. Сказала не подумав. Разве я могу учить Вас?
- А почему-бы Вам и не поучить неуча. Вы правы, я так же заметил эти настроения.
Давайте-ка лучше чай пить, вон как кипит самовар. Это мне напоминает нашу русскую деревню.
В окно смотрел тихий сумрак боливийского дня. Горы стали темнее и как-бы круче. Солнце пропало за ними, и чернота стала проявляться вместе со звёздами. День уходил, но старик не жалел о нём, ибо он был не напрасно прожит. С интересом и надёжно. Столовая вдруг наполнилась белёсым светом взошедшей яркой, полной луны.
Над вершинами чёрных гор и деревьев усадьбы сверкали своею невинностью не земные Звёзды, уходя от земли в небесную бесконечность...
-Пойду я однако - сказал князь - Спасибо тебе хозяюшка за прекрасный подарок. Спасибо за вечер,но дела заставляют торопиться.Надобно уточнить некие детали дел.
Поднимаясь с трудом к себе в кабинет, который правда он ещё только обживал, ибо дух прежнего владельца ещё витал над ним, он в мыслях был далеко от отдыха и ночного бдения. Он, как никто другой понимал, что жизнь бежит слишком быстро и необходимо все дела, намеченные ещё двоюродным братом Александром Павловичем, завершить своевременно и правильно. Его беспокоили не столько финансовые вопросы, ибо их вели ответственные люди набранные на должности ещё старым князем, а взаимоотношения родственников  и семьи. В частности объявились дальняя родня по отцу, и она требовала свою долю от большого пирога наследия, но всё, как говорят адвокаты, они утрясли и решили с большой выгодой для семьи. Память князя никогда не подводила и промелькнувшая ныне фамилия Смирновы, потребовала от него некоего внимания и познания истории родни.
 Фамилия Смирновых напомнила князю рассказы своего отца о своих родных и друзьях в период первой Мировой войны. Просмотрев списки документов которые  лежали в письменном столе, он отметил в каком шкафу лежали документы по 1-й Мировой и найдя фамилию Смирновы, стал просматривать документы о Георгиевских кавалерах с 1914-17годы. Сразу он обратил внимание на первых двух офицеров в списке. Родни матушки.
Смирнов Константин Николаевич - прапорщик 47-го Сибирского стрелкового полка. Награждён георгиевским крестом, Выс.приказ от 09.09.1915г.
Смирнов Николай Николаевич - подпоручик 420-го пехотного Сердобского полка.
Выс.приказ от 03.01.1917г.
Смирнов Павел Петрович - поручик 76-го пехотного Кубанского полка. Приказ по 8-й Армии № 2859 от 06.09.1917г.
Смирнов Сергей Петрович - полковник, командир 11-го Сибирского стрелкового полка.
Приказ Временного Правительства от 28.08. 1917г.
Больше в списке обнаружить князю родных, не представлялось возможным...Пока. Закрыв папку с пожелтевшими листками приказов, Александр Сергеевич задумался. Он вспомнил рассказ батюшки о первой мировой, когда лютой зимой шли бои с немцами на западном фронте. Немцы пытались прорвать оборону русских войск, но так и застряли и вынуждены были перейти к обороне. Так вот, сидя в окопе в ожидании очередной атаки, князь Александр Николаевич, грея руки о кружку с кипятком, слушал рассказы старого бывалого солдата, говорившего о чаяниях русского народа и о немцах. Он не мог понять, зачем они прут на Россию. Вашбродь,почему? Задремавшему было батюшке, то - ли от внезапно наступившей тишины, то ли от холода, и уже почти  терявшего реальность происходящего,вдруг неожиданно прорвались слова однополчанина. Он рассказывал о том, что если удастся ему выжить, то он хотел-бы умереть дома, на кровати, в окружении родных детей и жены Анны. В тепле...Заметив, что подпоручик его не слушает, он замолчал, лишь иногда улыбаясь, очевидно вспоминая о своей семье и доме. Потом, как-то сразу, очевидно обидевшись на отца, и вовсе отошёл. Скорее всего батюшка, он-бы никогда не запомнил бы это, но на утро немцы пошли в очередную атаку и в яростной штыковой солдата убили. Захоронили его на опушке леса в холодную мёрзлую землю. Прошли годы, и когда столетний отец умирал у себя дома на кровати, он и вспомнил об этом солдате, и рассказал нам о нём.
Подойдя к окну, князь, чуть  приоткрыв его и выключив ночник, лёг на застеленную хозяйкой кровать, с наслаждением впитывая запах свежего белья, только теперь полностью поняв мечты старого солдата...Сон к старику приходил с неохотой и нервно, с трудом утопая в уставшим от забот теле, а в воспалённом мозгу теплились искрами воспоминания отца, и тут же, словно терзая душу пеплом истории, "грешные слова" балагура человеческих судеб, батьки Махно,с которым дважды встречался в одном из сёл при негласных переговорах 1918-20 годах, дядья отца, князь Александр Николаевич. Махно, зайдя по хозяйски в хату, внимательно оглядел сидевших за столом двух "красных" командиров и своих ординарцев с белогвардейским офицером.Он сел на лавку у окна, и как отрезал словом,намекая на стоимость его помощи красным в деле Крыма. Слова брошенные атаманом небрежно и крайне дерзко:"А Бог-то чужой,а курка-то чужая, а хлопцы-то чьи???". Штабс-капитан, что сидел за столом казалось
вспыхнул от негодования, ибо он знал цену договора  штаба барона Врангеля и этого проходимца незалежной, и не ожидал что придётся ещё раз торговаться, на что он по чести не был готов, да и не имел таких полномочий. Атаман, бивший  красных и при случае белых, а то и немцев с венграми в придачу, с усмешкой глядя на внезапный  приступ злости у офицера, показал ему кончаком где находиться дверь и выход при этом разразившись громким хохотом, крича тому вслед, что разные люди в одних и тех же ситуациях, более того хлипких обстоятельствах ведут себя одинаково мерзко.
Знаете что этот офицерик прошептал мне когда проходил? Жаль, что Вы не слышали.
- Россия дышит так называемой Свободой и без Вас. Так я ему отвечу на сей пассаж:
- Европа, впрочем как и Россия, уже заполонила все тропы и дороги Украины-Гуляй Поле, своими головами. Я помню поимённо тех, кто мешает нам и клевещет на меня.  Я желаю создать собственное государство, а как известно, создать государственную основу, без идеологии и средств пускания крови господам, просто невозможно. Как-то так. И это господа, ещё только начало пути,и даже русский Бог бессилен в этом.
Князь уже в забытье попытался вспомнить о тех далёких событиях, и рассказах отца, но сон одолел его много раньше, и он заснул, по детски невинно,крепко и спокойно, что было с ним очень редко в последние месяцы...

P.S.
Весь следующий день князь провёл в усадьбе, никуда не выезжая и не беспокоя своих родных,не говоря уже об адвокатах. Он позволил себе отдых, ибо понимал,что он ему крайне необходим.

фото Кн. Щепиной-Ростовской
2015г. могила княгини.