Ветер. Глава 63. Колокольчик

 Не плачь, Тимоша. Мы уже столько слез пролили... - бабушка подошла и начала гладить внука. 
   Тимофей дернул плечом, сбрасывая ее руку. Он вытер рукавом глаза и спросил:
- Выходит, маму подставил одноклассник?
- Никогда бы на этого парня не подумала, что он способен на такое. 
- Вы его знали? 
- Знала, не близко, конечно. Видела, правильнее сказать. Фамилию, имя знала. 
- А того, другого вы знаете? 
- Нет. Светлана не рассказала кто это. Но я так поняла, что она его знает. 
- Про одноклассника рассказала, а про того нет? 
- Проговорилась она, а я догадалась. Знала, что этот парень ей нравится. Светка девчонка хорошая, она бы с чужим не пошла. Доверяла этому просто. 
- Вам не хотелось наказать его? Посадить? Ведь это ваша дочь! 
- Да, Тимоша. Дочка сделала выбор ни в какую милицию не ходить и никого не садить. 
- Почему? 
- Наверное, не хотела огласки, душу себе бередить не хотела. И того, кто ей нравился не хотела садить, думаю.
- Он ее подставил, а она его пожалела? 
- ужаснулся Тимофей.
- Женщины они такие... А у твоей мамы очень доброе сердце! 
    Дверь открылась. На пороге кухни появилась Светлана. 
- Не поубивали тут друг друга? - спросила она. 
- Светка, что ты несешь? Нешто внук родную бабку убить может? 
- Что тогда делаете?
- Чай с пирогами пьем, садись и ты с нами. 
- О чем говорили? - спросила она, насторожившись. 
- Про детство твое рассказываю вот. Тимошка спросил, какая ты была в детстве. - быстро сориентировалась бабушка. Тимофей был очень благодарен ей за это. 
- Он столько лет не хотел ни видеть тебя, ни слышать, а теперь вы разговариваете про мое детство? - усомнилась мама Тимы. 
- Вырос сын твой. Дорос и до этого. 
- Почему ты вдруг захотел увидеться с бабушкой? - спросила она. 
-  Знать хотел, почему бросили тебя! 
- Узнал? 
- Узнал.
- И почему? 
- Отец твой тебя выгнал, а она деньги нам присылала. 
- Я сама ушла! - неожиданно объявила Светлана. (Хотя всю жизнь говорила, что родители ее выгнали.) - Это я не хотела с отцом общаться. 
- Гордая она у нас, мать твоя. 
- Что-то пироги у вас не тронутые! 
    Тимофей промолчал, а бабушка принялась резать их на куски.
- Батюшки мои, заболтались, пирог-то совсем остыл! 
- Не переживай, сейчас погреем. - сказала Светлана. Она никак не могла поверить, что ее сын принял бабушку. 
"Неужели переходный возраст во всем был виноват?" - думала она, глядя на сына. Глаза у него были красные.
"Неужто расчувствовался?" - не смела поверить в происходящее она. 
   Конечно Тимофей у нее был чувствительный мальчик, глубоко переживающий за все. Но это было давно, теперь он словно оброс броней. 
- А что замолчали? - спросила Светлана, подавая куски горячего пирога с рыбой. 
- Проголодался! - объявил Тимофей. 
- Кушай внучок! А я пока дальше расскажу. Ох и хохотушка была дочка наша. Как зальется смехом, хрусталь в шкафах дребезжал. Голосок тоненький такой был, а смеялась, словно колокольчик. В куклы все время играла. До окончания школы. Прятала их в старших классах, думала я не знала. А я все знала! 
- Мама, ну это-то  зачем рассказывать! 
- Интересно же парнишке! Я ему про тебя, а он сейчас про себя расскажет. - улыбнулась бабушка. 
- Про меня вам мама все рассказала, лучше про себя расскажите. 
- Всю жизнь в торговле работала. После школы окончила торговый техникум  и на работу. Сначала в гастрономе, потом в универмаге, а было и такое, что челночила. Гоняли  с девчонками в Турцию, потом на рынке продавали. 
- В лихие 90-е? 
- Конечно! Выживать-то нужно было! Отец у нас слишком принципиальный был. Не смог он перестроиться. Так и ушел свято веря в светлое коммунистическое будущее. 
- А он кем работал?
- Инженером в нии, которое все же развалилось. 
- Не сложилась, значит, жизнь у деда? 
-  Выходит, так. 
- От этого он злой такой был? 
- Не злой. Принципиальный! Он же в Светке души не чаял! Знаешь, как страдал потом! - ответила бабушка. 
- Почему же не помирился с мамой? 
- Не понимаешь ты, Тимоша, что такое принципиальность. Не мог он через себя, через гордость свою преступить! 
- Это гордыня, а не гордость. 
- Гибче нужно быть, а он умел так. Был как стальной прут. Слишком прямой  несгибаемый. Упертый был. Твердолобый. 
- Знаете как маме трудно пришлось! 
- Знаю, касатик. Жизнь она такая. Сложная штука. Кого бьет, кого гладит.
- А можно пирога с яблоком? - перевел тему Тимофей.
   Он не понимал принципов деда. 
- Как же я рада, что угадала с начинкой! 
Кушай, голубчик мой! 
- Можно вас попросить? 
- Конечно, милый! 
- Не называйте меня голубчиком, Тимошей и прочей бабской ерундой. Мне режет слух.
- Тима! Как назвал бабушку? 
- Я имел в  виду женской ерундой. Уменьшительно-ласкательное не для меня. Не привык я к такому. 
- Хорошо, Тима. Так можно называть? Мать тебя так назвала. 
- Так можно! - ответил он. В голове всплыла Арина. Она тоже звала его Тимой. И ее родня тоже.