Сухой закон

 (Почти не выдуманная история.)
Как это давно было, я не помню. Но было. Я почти
уже и забыл эту историю, которую рассказал мне в своё
время друг Михаил. И вдруг она сама собой вылезла из
глубин моей памяти.
Мишка, Генка и Лёшка работали все вместе в одной
конторе. Причём Лёшка был хоть небольшим, но
начальником. Да и контора вся состояла только из них, из
троих, если не считать уборщицу на полставки. Как они
сами говорили, что они сдружились и спелись. Порой,
проводя время вместе за бутылочкой и даже иногда и не за
одной. Нет, конечно, не в ущерб делу. Так, после работы
временами возьмут и расслабятся. И даже их жёны нашли
между собой контакт, что в таких случаях бывает крайне
редко.
И уж совсем нечасто из спиртного они брали коньяк,
смаковали и шутили, что он влияет на зрение, если часто
употреблять, зарплаты можно было не увидеть. При этом
вспоминали, какие напитки и в какие времена в народе
бродили и бурлили. Начиналось это очень просто. Кто-то
из них говорил, когда на душе становилось тепло от
выпитой рюмки хорошего напитка:
– А вы помните? «Синеглазка» была для пропитки
деревянных изделий, чтобы придать им тёмно-коричневый
цвет. Кто выпьет, становится от неё чёрным, как негр.
Только на лице зубы белели…
– Такие товарищи и у нас порой тут тоже ходили.
Увидишь – не забудешь! Это было после того, как талоны
на спиртное ввели.
– А «Табуретовку? Что? Забыли?
– Это самый дрянной самогон был. В народе тогда
шутили: «Из опилок что ли его делают?»
– Ещё была «Тормозуха». Этот напиток пользовался
популярностью в авторотах, как говорил мне один вояка.
– А ещё мне рассказывали про «Ханаанский бальзам»,
или «Чернобурку». В денатурат вливали «бархатное» пиво
и очищенную «Полину Ивановну», короче политуру.
Смешивали и получался напиток черно-бурого цвета. Сами
можете подумать, какой он был на вкус. Ужас!
– А денатурат или «Денатурчик», «Синенький»,
«Зелёненький»? Как его только кто ни называл. Для
приготовления брали спирт, ацетон, керосин и чернила по
вкусу. Наутро выхлопом после распития такого напитка,
говорили, клопов морить можно было. Бр-р-р. Гадость.
– Делали ещё «Бориса Фёдорыча», это в основном, в
цехах на заводах. Брали клей БФ, наливали в емкость,
насыпали соли, вставляли палку, которая вращалась от
станка или от дрели. Все, что навертелось на палку,
выкидывали. Остальное — пили. Кстати, от такого напитка
нередко многие слепли. И зачем надо было пить?
– Знаете, ещё был «Дух Женевы» — это в
«потепление» международных отношений, во времена
холодной войны, такое пойло некоторые ханурики делали.
В состав входили «Белая сирень», средство от потливости
ног, пиво «Жигулевское» и спиртовой лак.
– Да-а-а, чего только не было. Например, «Чиколон»,
еще его называли «Коньяк с резьбой», «Резьбовой коньяк»,
или «Коньяк три косточки». Он имел популярность среди
некоторых работяг, по причине низкой цены и
благородного перегара «Кёльнской воды».
– А «Слеза комсомолки?» От такого коктейля, от его
особой пахучести, говорили, можно было на минуту
лишиться чувств и сознания. Потому, наверно, и пили.
– А вы помните отрывок из книги Венедикта Ерофеева
«Москва – Петушки?»: «Пьющий просто водку сохраняет
и здравый ум, и твёрдую память или, наоборот, теряет
разом и то, и другое. А в случае со „Слезой комсомолки“
просто смешно: выпьешь ее сто грамм, этой „Слезы“ –
память твердая, а здравого ума как не бывало. Выпьешь
еще сто грамм – и сам себе удивляешься: откуда взялось
столько здравого ума? И куда девалась вся твёрдая
память?..» Видите, и в литературу это дерьмо тогда
просочилось.
– А «Три топора» или «Портюшу»? Помните? В одно
время сей напиток производился из отходов винного
производства, например гнилого винограда и виноградных
выжимок с добавлением спирта и сахара. Ну, по
сравнению с ничем в общем ничего!
– А ещё «Гидрашка» был. Спирт гидролизный. Сей
напиток представлял из себя смесь с привкусом
лакокрасочной химии, из хвойных пород дерева. Перегар,
говорили, у него был чисто ацетоновый.
– Это что же, с похмелья и не закуривай – сгоришь?
– Ну, а «Ёрш». Классика питейного жанра — часть
водки и часть пива. Волшебные пузырьки порождают
удивительные эффекты. Это и мы с вами пробовали.
– Была поговорка: «Водка без пива – деньги на ветер!»
– Вот собрались друзья-товарищи-питейщики… Все
знатоки народной химии…
– Кстати… Даже йод отделяли от спирта некоторые
доморощенные алхимики. С помощью крахмала что ли.
– Ещё брали обычную водку и заливали в сифон для
газирования. Газированная водка просто с ног валила.
– А был такой анекдот. Армянскому радио задают
вопрос: «Какая разница между водкой и атомной бомбой?»
У него нет ответа. Оно передаёт вопрос Казанскому радио.
То сразу отвечает: «Нам, татарам, всё равно, лишь бы с ног
валило!»
– Да… это совсем круто!
– В то время тоже была оптимизация, существовал
пленочный метод распития. Когда водку наливали на
тарелку тонким слоем, «пленкой» и слизывали. Можно
было опьянеть от небольшого количества. Экономика
должна быть экономной, как в то время говорили.
– А из «Трех топоров» и пепси получается «Мишка
Гамми» — самый лучший в мире коктейль. Но это уже,
похоже, современный проект-рецепт.
– На Севере питьевой спирт с шампанским называли
коктейлем «Северное сияние» …
– А у нас с коньяком – «Бурым медведем».
– Это проза жизни того времени…
– А вот коктейль «Сучий потрох», вот это напиток,
затмевающий все. Это уже не напиток — это поэзия, это
музыка. Что самое прекрасное в мире! Это борьба за
освобождение человечества, говорил «спец», один из тех,
кто вкусил его. Да и Ерофеев в своих «петухах» описал
или описал этот дикий коктейль. Вот это, говорят, пойло
уж так пойло!
– Был ещё коктейль «Александр Третий», это смесь
одеколона «Саша» с «Тройным»...
 – Мужики, скажите, пожалуйста, что это за напиток
блейзер?
– Может, хватит про эту всю дрянь и ерунду
вспоминать и перемалывать её, – вдруг говорил Алексей
начальственным голосом.
– Так мы это для того, чтобы вкус коньяка лучше
ощутить и воспринять, – говорил в оправдание кто-то.
И они дружно переходили на другую тему. Допивали,
похваливая коньяк, и потом расходились по домам.
Но самый интересный момент выдался нежданно.
Случилось это в канун какого-то праздника. А их у
нас столько, что дней в году уже не хватает на разные
торжества. И вот друзья-соратники накануне также
скромно посидели, поговорили и решили разбежаться. Но
как это дальше всё получилось, они долго не могли этого
понять.
Генка ушёл тогда первый. Зашёл, помыл руки, где
стоял рукомойник, и когда вышел в коридор, то Алексея и
Михаила уже не было слышно. Заглянул в кабинет, где они
до этого сидели. Пусто. Только ключи торчали из замка.
Дёрнул ручку другого кабинета. Закрыто. Прошёлся по
коридору, раздумывая. Закрыл замок, посмотрел на ключи
и произнёс вслух, убирая в карман:
– Алексей, видно, сильно торопился, кабинет не
закрыл и даже ключи оставил в замке.
Генка выключил свет в коридоре и вскоре оказался на
улице, где полной грудью вдохнул свежий воздух. Постояв
немного, он закрыл входную, обитую железом дверь.
Вначале на внутренний замок, а потом на контрольный и
зашагал по улице, размышляя о своём.
У дома его уже ждал видавший виды мотоцикл. На
нём восседал старый Генкин друг, который сказал:
– Ну, ты что же? Сам обещал пораньше. Давай
быстрее, переодевайся и поедем. Пару сетёшек бросим,
может, завтра к празднику рыбёшка будет, – насел на него
друг Сашка. Он был очень заядлый рыбак.
И вот вскоре Генка уже трясся на мотоцикле.
А тем временем в их конторе «Рога и копыта», как в
шутку называл её Алексей, происходило следующее.
Найдя в кладовке нужную вещицу, Алексей с
Михаилом выбрались в коридор.
– Что-то тут темно, как у негра в попе? Включи-ка
свет.
Михаил включил.
– А ключи от кабинета где? Что это Геннадий
придумал? А где он? Пошли, он наверно нас на улице
ждёт, – чуть недовольным тоном произнёс Алексей.
– Слушай, а входная дверь закрыта! – с удивлением
выдавил Михаил.
– Как закрыта!? – не понял Алексей.
Дальше их ждала долгая, как вечность, нелёгкая ночь.
Телефон был в кабинете, и они только слушали его частые
звонки. А самое страшное, что туалет был во дворе.
Правда, выручали вёдра. Сидеть и лежать на голом полу
вещь тоже, скажем, не совсем из приятных.
А дома жёны не сомкнули глаз и не знали, куда
пропали мужья и что о них можно было подумать.
Под утро Генку разбудила жена:
– Слушай. Алексей с Михаилом пропали. Жёны вот
пришли. Может, ты что знаешь? Они и на работу
несколько раз ходили, там всё закрыто.
– Да куда они денутся, – сказал Геннадий, а самого как
током шибануло. – Может, я их нечаянно закрыл, – уже
про себя подумал он.
– Ладно. Я, сейчас, – сказал он вслух и куда-то быстро-быстро убежал.
Можно только представить, что было потом.
После праздника Алексей твёрдо сказал:
– Всё. С этого дня сухой закон.
Не знай уж, как и что? Но во многие времена и во
многих местах вводили сухой закон.