Часть первая. 3. Май 1998. Я верю в пустоту

     1 мая 1998 г.
     Пятница.
     Пасмурный день с сильным, но тёплым ветром. В 10 утра водила пятиклассников на демонстрацию: прошли в колонне с цветами и флажками по центральной городской улице на площадь, где состоялся коротенький митинг, посвящённый празднику труда. Дети от души радовались волшебной не учебной пятнице и веселились как маленькие дикари. Потом был концерт художественной самодеятельности местных творческих коллективов. От школ участвовала танцевальная студия "Созвездие".
     После концерта я отвела ребят до школы и пошла в универмаг за подарком для Лили — в воскресенье у неё День рождения. Купила зелёную скатерть с белыми цветочками и к ней шесть салфеток  в гостиную на большой праздничный стол.
     Дома занималась своей рассадой, после готовилась к завтрашнему рабочему дню. Не обедала. Вечером заставила себя поужинать.
     Я должна держать спину ровно, дышать размеренно и делать всё правильно.  Это всё — ради него, и путь обязан быть пройден до конца. Потом будет начат новый.
     В груди болит так, что я задыхаюсь. Чернота накрывает меня с головой.
     Хоть бы пережить эту ночь.


     2 май 1998 г.
     Суббота.
     По сравнению со вчерашним днём похолодало. Возможно, дело в сильном ветре, так что я совсем не пожалела, что надела плотные колготки и шарфик потеплее.
     На работе всё хорошо. Пятиклассники писали изложение-рассуждение. Факультатив в десятом классе прошёл прекрасно. Арсения не было, но я знаю, что он скоро придёт. Он придёт обязательно, потому что непоставленная точка болит в нём так же, как и во мне. Я в этом абсолютно убеждена — не знаю, почему. С этим чувством я сегодня проснулась. Я теперь совершенно спокойна и просто жду.
     После обеда поехала на дачу: с сегодняшнего дня туда ходит автобус. Рейсов пока три в день, а с 15 мая автобусы будут ходить каждые два часа.
     На даче всё потихоньку подсыхает. Водопровод уже заработал, и по нашей улице воду будут давать по средам и субботам в 18 часов. Я вскопала грядочку под чеснок — чуть левее, чем в прошлом году — и засадила её. Соседей никого не было. Великолепная тишина и одиночество. Пасмурный день это одиночество только аккуратно усиливал. Я думала, что буду плакать, но почему-то не могу.
     В 7 часов попила чаю с пряником и пошла на автобус.
     Вечером готовилась к новой рабочей неделе: отредактировала планы, проверила тетрадки с изложениями, написала отчёт по декаднику — завтра мы идём к Лиле, и у меня не будет времени.
     Тоска в сердце становится глуше и твёрже. Никакой музыки, но я справлюсь. Я справлюсь любой ценой.
     Стихотворение дня:
     * * *
Я не была здесь лет семьсот,
но ничего не изменилось...
Всё так же льётся Божья милость
с непререкаемых высот,
всё те же хоры звёзд и вод,
всё те же своды неба чёрны,
и так же ветер носит зёрна,
и ту же песню мать поёт.
Он прочен, мой азийский дом,
и беспокоиться не надо...
Ещё приду. Цвети, ограда,
будь полон, чистый водоём.
          Анна Ахматова, 1944.


     3 мая 1998 г.
     Воскресенье.
     По-прежнему пасмурно, а теперь ещё и дико холодно. Обрывочные сны ночью, а утром — головная боль. Галина Леонтьевна после завтрака собиралась на площадь за продуктами, и я увязалась с ней. Решили зайти в магазин "Парнас" (по-старому в "Универмаг", трудно привыкнуть к новому названию) в отдел "Шторы-тюль". Галина убедила меня в том, что недавно сделанный в моей комнате ремонт требует и нового оформления окна. Я честно сказала, что у меня денег нет вообще, на что Г. Л. объявила, что хочет сделать мне подарочек. После долгих раздумий я выбрала молочного цвета тюль (вуаль) с редкими мелкими цветочками. Сразу отдала свою обновку на обработку (пришить петли, подогнуть низ), в четверг будет готово.
     Я всегда и всем говорю (и это чистая правда), что мне очень повезло с мачехой. Она, кстати, никогда не просила называть её "мамой"... Да, это достаточно больная тема, но судьба меня щадит, я знаю.
     В 3 часа дня мы все собрались у Лили за праздничным столом. Лиля приготовила для нас фантастический обед: рыбу по-монастырски, три салата (оливье, печёночный и "Цезарь"), мясной рулет и бананово-шоколадный торт. Андрей подарил ей золотое кольцо с тёмным топазом, родители  — электроплиту.
     В квартире уже начат ремонт: меняется пол в спальне.
     Всё было весело и вкусно. Обожаю простые семейные праздники, умею в них растворяться. Лиля выглядела очень счастливой, и я рада за них с Андреем.
     Мне тоже хочется обрести нормальное счастье, нормальную радостную любовь, созидательную, светлую и надёжную. Может быть, когда-нибудь мне тоже повезёт...
     Вернулись домой в восемь вечера.
     Стихотворение дня:
     * * *
Дверь полуоткрыта,
веют липы сладко...
На столе забыты
хлыстик и перчатка.
Круг от лампы жёлтый...
Шорохам внимаю.
Отчего ушёл ты?
Я не понимаю...
Радостно и ясно
завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
сердце, будь же мудро.
Ты совсем устало,
бьёшься тише, глуше...
Знаешь, я читала,
что бессмертны души.
          Анна Ахматова, 1911.


     4 мая 1998 г.
     Понедельник.
     Новая рабочая неделя началась разговорами в учительской на политические темы — это что-то новенькое. Раньше обсуждали либо работу, либо дела семейные. Но это другие. Я всегда только слушаю. Сегодня же говорили о забастовке шахтёров и их походе на Москву. Безденежье и обнищание толкают людей на отчаянные поступки. Если бы не мои родители, я бы уже давно умерла от голода и холода.
     Отдала Зинаиде Степановне отчёт по декаднику.
     Да, первый блин вышел порядочным комом, но я не собираюсь тупо опускать руки. Я проанализирую все свои ошибки и буду много, очень много работать. Я буду работать как чёрт, как дьявол — и обязательно буду лучшей. Самой лучшей.
     После уроков водила пятиклассников в городскую детскую библиотеку знакомиться с книжными новинками о войне. На улице было довольно погано (пасмурно, ветрено), но к такой погоде я уже начала привыкать.
     Библиотекари подготовили потрясающую беседу о писателях-фронтовиках и о подвигах юных героев во время войны. Я думаю о той огромной работе, которую изо дня в день ведут библиотекари, о том, сколько своего сердца они отдают людям. Дети вышли из читального зала под сильным впечатлением и я — тоже.
     Затем мы вернулись в школу на урок, а после я проверяла тетради... А ещё после произошло то, что и должно было — начало конца. Оно явилось в лице директорской секретарши Екатерины Андреевны, которая работает в нашей школе со времён царя Гороха. Вешая на стенд в учительской распечатанные приказы, она меланхолично заметила: "Сергея Владимировича не будет до конца недели". "Едет в командировку?" — рассеянно поинтересовалась Дола (мы одевались, чтобы идти домой). "Увозит племянника в Санкт-Петербург", — последовал безучастный ответ. "Почему?" – спросила я, разглядывая свою сумку. Секретарша полюбовалась на ровно пришпиленные к доске бумажки и ответила: "Мальчик будет учиться в престижной школе с экономическим уклоном". "Стра-а-анно, — протянула Дола, — до конца учебного года осталось меньше месяца, мог бы и закончить десятый здесь". "Семейные обстоятельства," — проскрипела Екатерина Андреевна и удалилась.
     Я шла домой на ватных ногах, а в голове вертелось: ну вот и всё, ну вот и всё... Мне так легко теперь, мне пусто, легко и никак.


     5 мая 1998 г.
     Вторник.
     У меня была длинная бессонная ночь. Я дико устала от неё, и только твёрдая мысль, что скоро всё закончится, поддерживает мои силы. Физические и душевные... Ничего. Самоконтроль всегда был моим сильным местом. Главное — об этом не забывать, даже когда разорвётся сердце.
     В пятых классах писали проверочную работу, и во время "окна" я проверила в кабинете тетради. Следующим уроком была литература в десятом. Войдя с журналом в класс, я увидела, что Арсений сидит на своём месте в присутствии учебника, тетради и первого тома "Войны и мира". Осознание собственного спокойствия придало мне храбрости, стало странно и отчаянно весело: вот же он, мальчик, которым я больна, вот он — в трёх метрах, глаз с меня не сводит. И глаза красные. Бессонная ночь?.. Вот он, в аккуратном тёмном пиджаке и белой рубашке. Он так близко, а я так спокойно рассказываю о семье Ростовых. Сердце стучит ровно, голос звучит ровно. А потом звенит звонок, все ребята записывают домашнее задание и покидают класс, а Ставров остаётся, чтобы подойти ко мне, помолчать и сказать: "У меня к Вам просьба, не отказывайте, пожалуйста". Я поднимаю на него глаза: "Какая просьба?" В этот момент выходит солнце, мир меняется, я — нет, красивый Ставров на секунду зажмуривается, потом подходит ближе, точно проверяет меня на прочность: "Я уезжаю и хочу перед отъездом с Вами поговорить в нормальной обстановке". Потом он молчит, а я смотрю, как он дышит, считаю в уме секунды и тоже молчу, и тогда он подходит так близко, что я вижу, как пульсирует вена на его шее, и он говорит: "Десять минут". В дверь стучат, солнце прячется и нужно отвечать. "Завтра в шесть часов вечера ты можешь прийти ко мне домой," — говорю я чужим голосом, и в дверь снова стучат, и я кричу: "Войдите!".
     ...Андрей Бадмаев, мой пятиклассник влетел в класс с давно обещанным мне журналом и вагоном сопутствующей информации. "Я приду", —  говорит Арсений и уходит, а я смотрю ему в спину, ощущая боль и спокойствие одновременно, а разве так можно?
     Когда все ушли, я села на стул, ноги не держали, и так просидела час, глядя в окно. Солнце больше не появлялось.
     Вернувшись домой, сделала себе бергамотовый чай.
     Я абсолютно спокойна, только болит в груди, но это пройдёт.
     Завтра вечером отец с Галиной  уходят на День рождения коллеги. Отец вчера сказал.
     Легла в постель, уснула, спала до полдевятого. Потом готовилась к завтрашнему рабочему дню.
     Ещё совсем немного.


     6 мая 1998 г.
     Среда.
     Сегодняшние уроки прошли прекрасно. Причём, на первый без предупреждения (то есть — в своей обычной манере) явилась Зинаида Степановна да не одна, а в сопровождении незнакомой мне молодой особы с железным лицом. Важной дамой оказалась методист из гороно (имя и отчество я не запомнила) Попова. Весь урок она что-то деловито строчила в большом ядовито-розовом блокноте, а прощаясь, сухо сказала: "Результат проверки Вам сообщать на следующей неделе". Мне очень хотелось ответить, что я буду ждать с нетерпением, но только улыбнулась и кивнула. Не люблю создавать конфликтные ситуации.
     Кстати, Дола совсем озверела в яростных попытка добиться моего внимания и просто не даёт мне прохода.. Её и раньше терпеть было сложно, а сейчас и подавно: при каждом (не)удобном случае лезет с задушевными разговорами, домашним печеньем, приглашениями вместе куда-нибудь пойти. Ужас какой-то. Сегодня после работы она заявила, что ей позарез нужно попасть в магазин "Кедр", находящийся в нашем доме, хотя сама живёт в девятиэтажке на площади (возле главной аптеки), и магазины в том районе намного разнообразнее. Кстати, я ей так и сказала. Дола на это промямлила, что в "Кедре" всё дешевле, и я сделала вид, что ей поверила. Всю дорогу Дола хвасталась, что её мужа повысили на работе, и теперь он руководит цехом, значит, зарплата у него теперь вырастет в два раза, и можно будет, наконец, купить хорошую дачу. Я зашла в магазин с Долой — не знаю, что она там себе выбрала: я быстренько купила печенье и зелёный чай и поспешила с коллегой раскланяться. Какое счастье, что на площадке она будет работать в июле, пусть её там Таня Утяшева слушает.
     А сейчас я жду Арсения, и моё сердце стучит как часовой механизм бомбы, которая скоро меня убьёт.

     Арсений ушёл три часа назад, и все эти три часа я неподвижно просидела на одном месте, не зажигая света, в своей комнате, глядя в окно. Я слышала, как из гостей вернулись отец с Галиной Леонтьевной, но к ним даже не вышла. Наверное, они думают, что я сплю. Наверное, это правда — я сплю. Я хочу спать долго и крепко, пока однажды не взойдёт нормальное солнце, пока я не почувствую, что всем сердцем принадлежу нормальной жизни. Наверное, этого больше не будет никогда.
     Сейчас, после всего, когда точка поставлена, когда герои незаметно ушли со сцены, мне даже смешно вспоминать, о какой ерунде я думала весь этот долгий день до шести вечера.
     За полчаса до назначенного времени я осталась в квартире одна. Я подошла к зеркалу в прихожей, посмотрела в него, подумала, что скоро в нём отразится тот самый человек. Посмотрела на вешалку — сюда он повесит свою чёрную кожаную куртку. Я прошла по коридору в гостиную — здесь он пройдёт лёгкими шагами. Я села на диван, как сядет он, сядет и оживит, осветит это пространство хотя бы на короткие десять минут. А потом всё закончится. Скорее бы.
      Он пришёл ровно в шесть и выглядел словно усталый молодой бог, не спавший много ночей. Закрывая за ним дверь, мне пришлось встать почти вплотную. Он аккуратно отстранился, замер и сказал: "Добрый вечер, Полина". Я вопросительно на него посмотрела, и он засмеялся хрипло: "Я больше не твой ученик". "Проходи", — голос не слушался. Арсений послушно снял куртку и ботинки и прошёл за мной в гостиную, где ярко горела люстра, а на экране телевизора шахтёры дружно стучали касками по московской мостовой. "Садись", — я показала ему на диван, выключила телевизор и села в кресло напротив. Арсений смотрел на меня и молчал, визит явно давался ему с трудом, он сжимал и разжимал кулаки. Я увидела, что у него дрожат руки. Свои я крепко сцепила на коленях, но напряжение меня уже отпускало: "Чаю?" — спросила я. Он быстро ответил: "Нет", — и продолжил: "Я помню, что у меня всего десять минут". Дальнейшее прозвучало так: "Я отдаю себе отчёт, что повторяю ошибку Базарова, и хотя у меня есть причина — я всё равно виноват по-любому. Я не могу уехать, не попрощавшись с тобой". На этом месте он замолчал и посмотрел на меня так беззащитно, что я была близка к потере контроля и возвращению страха. Я уже набрала воздух, чтобы произнести дурацкое "что с тобой?", как он твёрдо сказал: "Я люблю тебя", — и у меня остановилось сердце, а он продолжил: "Я люблю тебя как сумасшедший — с первого взгляда. И всё, что я написал в этом идиотском сочинении, я написал о себе. Я хочу тебя спросить, и твой ответ решит всё, что со мной будет дальше, скажи: ты сможешь когда-нибудь мне на это ответить?" Он снова замолчал, глядя мне в глаза, а я всем своим остановившимся сердцем поняла, как легко, оказывается, сойти с ума: нужно всего лишь позволить этому сердцу биться, сделав шаг навстречу...
     ...Через какое-то время, закрыв за Арсением дверь, и больше всего боясь не справиться с собой, подойти к окну и увидеть, как он  навсегда уходит, я легла в постель, закуталась в одеяло и больше не могла думать ни о чём, кроме слов "я этого боялся" в ответ на моё "нет". Я даже не помню, как он шёл к дверям, одевался и навсегда прощался. Я словно выпала на какое-то время из жизни, и теперь я никогда не узнаю, каким было его лицо, когда он уходил и прощался навсегда, навсегда.
      Но я спокойна, потому что всё сделала правильно — хотя бы сейчас.
      Да, я страшно устала, но это пройдёт, всё будет хорошо, ведь теперь мы оба свободны. Я встану и сделаю себе какао, и возьму какой-нибудь том из красного собрания сочинений Агаты Кристи.
     Стихотворение дня:
     * * *
Буря на небе вечернем,
моря сердитого шум —
буря на море и думы,
много мучительных дум.
Буря на море и думы,
хор возрастающих дум —
чёрная туча за тучей,
моря сердитого шум.
          Афанасий Фет, 1842.


     7 мая 1998 г.
     Четверг.
     Пасмурно, но не холодно. Весь день — тёплый ветер, превращающий хмурый май в уютный, почти домашний. На работе всё отлично. Я получила благодарность от гороно за успешно проведённый городской декадник по русскому языку. В ноябре меня отправят в Иркутск на учёбу — на курсы компьютерной грамотности для молодых специалистов. Уроки прошли легко и приятно. Дола угостила домашними эклерами с заварным кремом. Было очень вкусно, ведь с варёной сгущёнкой я их не люблю.
     После работы забрала в "Парнасе" готовый тюль. Дома вымыла окно и повесила свою обновку. Смотрится очень красиво. Пока поживу без штор. Во-первых, новый тюль довольно плотный, во-вторых, старые белые шторы мне вешать вообще не хочется. Подожду, пока у меня не появятся новые.
     На этой волне выгладила и повесила на балконе занавески — давно планировала это сделать. К вечеру устала, но посмотрела с родителями телевизор, потом обсуждала с ними сегодняшнюю серию о бандитских группировках. Галина, кстати, и политические передачи очень уважает, только отец совершенно не разделяет этот интерес. Он предпочитает что-нибудь о природе, о саде-огороде, "Клуб кинопутешествий" — так вообще любимое из любимых. Отец эту передачу смотрит, наверное, лет двадцать. Журнал "Вокруг света" мы выписываем с 1980 года. Все подшивки хранятся на даче, на втором этаже. Кстати, можно будет перечитать их, когда летом буду там ночевать. Чтения накопилось на несколько лет, точно. Помню, когда я училась в начальных классах, отец иногда просил меня почитать что-нибудь занимательное из "Вокруг света", а потом мы вместе рассматривали фотографии... Так у нас с ним проходили выходные вечерние посиделки на кухне, после ужина. Тёплые были времена, хоть и страшно тяжёлые, особенно для отца — морально. Когда моя мать нас бросила, он был жутко несчастен, хотя из-за меня держал себя в руках. Он много работал, но всё свободное время отдавал мне. Мы тогда жили недалеко от площади, в хрущевской двушке, и у нас была чудесная соседка по лестничной площадке, старенькая, но бодрая — старой закалки, в прошлом — учительница начальных классов. Звали её Елена Гавриловна. Я оставалась с ней, когда отец пропадал на работе: она забирала меня из сада, потом мы гуляли во дворе или шли в ближайший магазин за продуктами, потом отправлялись к ней ужинать и ждать отца. Играли в лото и домино, делали уроки, смотрели и обсуждали сказки и мультфильмы... Отец постоянно пытался дать ей денег, и каждый раз Елена Гавриловна строгим учительским голосом ему говорила: "Дмитрий, это не по-людски. Тебя советская власть вырастила, воспитала, научила, а ты ведёшь себя как буржуй. Ты лучше на эти деньге Поле книжки купи!"
     Не бывает сейчас таких людей. Елена Гавриловна умерла четыре года назад, осенью. Она была одинокой, но хоронить её пришли бывшие ученики и все соседи.
     Стихотворение дня:
     * * *
В дали, благостно сверкающей,
ветер быстро бисер нижет.
Вал, несмело набегающий,
с влажной лаской отмель лижет.
Ропот, ровный и томительный,
плеск беспенный, шум прибоя,
голос сладко-убедительный,
зов смиренья, зов покоя.
Сосны, сонно-онемелые,
в бледном небе встали чётко,
и над ними тени белые
молча гаснут, тают кротко.
          Валерий Брюсов, 1905.


     8 мая 1998 г.
     Пятница.
     Планировала с сегодняшнего дня перейти из пальто в плащ, из сапог — в полуботинки, но, выйдя утром на балкон и обнаружив там штормовой холодный ветер, решила пока ничего не менять.
     На работе — всё по плану и всё спокойно. И это прекрасно, никакие сюрпризы я не люблю. Я — скучный, неоригинальный и вполне себе предсказуемый человек, приверженец спокойной и размеренной жизни.
     После работы пошла через площадь в магазин "Ларин" в садово-огородный отдел. Галина Леонтьевна выдала мне деньги на покупку лука-севка. Изначально я планировала купить 2 кг, но, чуть поразмыслив, дополнительно купила килограмм фиолетового — он вкуснее и для салатов идеален, хотя и хранится похуже. Завтра поеду на дачу с первой в этом году ночёвкой. Погода, конечно, неважная, но сроки посадки быстро уходят. Ещё купила два вида капусты: "Слава" и "Подарок", проверенные временем.
     По дороге домой забежала в библиотеку. Сдала прочитанную книжку, оставшиеся продлила на две недели. Татьяна Борисовна выдала мне ещё одну новинку, предварительно восторженно её отрекламировав — так что теперь меня ждёт "Азазель" модного автора Бориса Акунина. Только не знаю, когда до него дойдёт очередь: Баррико наглухо застопорился, а Грекова ещё не начата. Да и вообще, меня сейчас тянет на что-нибудь классическое, но лёгкое. Читать про настоящую жизнь и думать о чём-то серьёзном у меня нет никакого желания.
     Пообедала свекольником со сметаной, включила стиральную машинку и села проверять тетради, редактировать планы, читать крутую Букину. Есть идея провести конкурс на знание фонетики русского языка среди пятиклассников, но для начала хотелось бы эти знания у ребят существенно расширить, но так, чтобы детям было максимально интересно. Фонетика — основа основ, и начинать нужно именно с неё... За всеми этими делами наступил вечер.. Я развешала постиранное на балконе, немножко постояла, любуясь синими сумерками, свалившимися на город под шум ветра — холодный май.
     Нужно ещё собрать на дачу сумку, но займусь я этим завтра после работы. Сейчас — ванна, чай с бергамотом и постелька с классическим детективом.
     Стихотворение дня:
     Весна
Великолепный день! На мягкой мураве
лежу, — ни облачка в небесной синеве!
Цветёт зелёный луг; чистейший воздух горный
прохладой сладостной и негой животворной
струится в грудь мою, — и полон я весной!
И вот певец её летает надо мной,
и звуки надо мной весёлые летают!
И чувство дивное те звуки навевают
мне на душу; даюсь невольно забытью
волшебному, глаза невольно закрываю:
легко мне, так легко, как будто я летаю,
летаю и пою, летаю и пою!
          Николай Языков, 1842.


     9 мая 1998 г.
     Суббота.
     Утром, за завтраком, глубоко порезалась ножом. Теперь хожу с завязанным большим пальцем на левой руке.
     На факультатив в 10 класс приходил ветеран войны Анисим Данилович Демченко. Он рассказывал о своём боевом пути, вспоминал фронтовых друзей и День Победы 9 мая 1945 года, который он встретил в Чехословакии. Ребята слушали внимательно, потом задавали вопросы герою, человеку, понимающему цену жизни и видевшему глаза смерти. Я слушала и думала: вот такие же дети уходили на фронт из-за школьной парты и умирали за высоту без имени, за дом в Сталинграде, за красивую и чужую Прагу за несколько часов до конца войны. А когда выживешь, пройдя такой ад, каким становишься, во что веришь?
     Да, правильно нас учили в советской школе родину любить, и тем грустнее смотреть, что происходит сейчас. И так тревожно и страшно — слушать человека, сражавшегося против реальных чудовищ. Сколько их ещё осталось, этих чудо-людей? И кто придёт рассказать детям правду о войне через тридцать лет?
     А ещё меня мучило это место — последняя парта у окна, пустое место. Тупая боль.
     Не думать. Беречь сердце. Глубже дышать.
     Вернувшись домой, наскоро пообедала. В полтретьего Лиля с Андреем забрали меня на дачу.
     В данный момент я лежу на дачном диванчике абсолютно без сил и представляю, как утром у меня будут болеть все мышцы моего тела: до вечера мы копали огород. Основной удар, конечно, пришёлся на Андрея, большое ему спасибо. Одной мне пришлось бы мучиться с площадью под грядочки не меньше недели. Надеюсь, что Андрей договорится о вспашке картофельного поля в самое ближайшее время.
     В семь часов Андрей и Лиля уехали в город, а я, уже почти в сумерках, посадила две грядки лука. Потом помылась и поужинала Лилиными пирожками с картошкой, напилась чаю и упала как подкошенная. Рядом уютно муркает радио, и я под него крепко усну прямо сейчас.


     10 мая 1998 г.
     Воскресенье.
     Утром меня разбудили птицы и голод. Я позавтракала мясным рулетом, запила его чаем со смородиновым вареньем и отправилась на огород работать. Весь день было пасмурно, но очень тепло. Днём пришлось раздеться до футболки.
     Сначала я закончила уборку террасы, повесила там привезённые вчера занавески в голубой горох и застелила пол своим старым красным ковролином (большей его частью). Остаток отправился на второй этаж. После этого я посадила в тепличном парничке капусту на рассаду. Пообедав остатками рулета и шоколадкой, я вернулась к работе. Развела извёстку, побелила деревья и кусты. Подрыхлила клубнику.. На этом месте я почти выдохлась и начала собираться на автобус.
     Приехав домой, устало отмокала в ванне. За ужином рассказала отцу и Галине, как всё было на даче. Потом проверяла тетради, планы, словом, добросовестно готовилась к новой рабочей неделе. А готовиться в преддверии конца учебного года есть к чему.
     Решила, что завтра пойду на работу в туфлях, если погода фатально не испортится.Кстати, туфли я купила зимой на подарочные (деньрожденные) деньги, так что они у меня ещё даже не разношенные. Высота каблука 6 см, чёрные, с квадратным носком. Правда, Лиля как-то сказала, что у меня для такой модели слишком худые ноги. Я тогда ответила, что мода требует жертв... Сейчас я в этом уже не так уверена.  — на самом деле мне нравится совсем другая обувь, более изящная, но менее удобная, хотя в первую очередь приходится думать именно об удобстве, к сожалению.
     Делаю себе какао и иду в постель читать Акунина.
     Стихотворение дня:
     Персей
Его издавна любят музы,
он юный, светлый, он герой.
Он поднял голову Медузы
стальной, стремительной рукой.
И не увидит он, конечно,
он, в чьей душе всегда гроза,
как хороши, как человечны
когда-то страшные глаза,
черты измученного болью,
теперь прекрасного лица...
— Мальчишескому своеволью
нет ни преграды, ни конца.
Вон ждёт нагая Андромеда,
пред ней свивается дракон,
туда, туда, за ним победа
летит, крылатая, как он.
          Николай Гумилёв, 1913.


     11 мая 1998 г.
     Понедельник.
     "Азазель" мне понравился: уютное, размеренное чтение, понятные персонажи, ясный язык. Фандорин чудо как хорош, и сюжет — прелесть. Вчера прочитала почти половину, не могла оторваться. Только знание, что будильник заведён на полседьмого утра заставило меня ночью отложить книжку.
     Пошла на работу в новых туфлях и поняла, что они меня не подведут: колодка удобная, нигде не натирают, и ноги совсем не устают. Дола тоже явилась в новых туфлях с бантами, каблук выше моего на сантиметр. А ещё на ней был модный бордовый костюм (пиджак с юбкой). Лично мне этот цвет совсем не нравится, но Доле он к лицу, так что костюмчик я похвалила. Ноги у Долы неплохие, но кость широкая. Наверное, Лиля сказала бы, что эти туфли со всем квадратным (каблук и носок) Доле идут.
     Приятных новостей за день случилось аж три. Во-первых, нам выдали половину зарплаты. Ура, куплю себе что-нибудь из косметики.
     Во-вторых, Зинаида Степановна сообщила, что результат проверки моей работы представителем гороно отличный, и объявила мне благодарность, так как оказалось, что я представляла всю нашу школу. Удивительные вещи иногда узнаёшь о себе. А ведь меня даже не предупредили, что будет проверка, тем более — такая ответственная. А если бы я в тот день неважно себя чувствовала или была бы недостаточно хорошо готова к уроку?.. Хотя, нет. Последнее звучит совершенно неправдоподобно.
     Ну и в-третьих, в почтовом ящике я обнаружила извещение о бандероли из Москвы, так что пришлось ещё и бежать на почту за книгой. Зато теперь у меня есть собственный экземпляр. Буду его медленно. с удовольствием перечитывать — отличное лекарство от тяжёлых мыслей, от тупой боли, с которой тяжело сердцу сладить.
     Работа и книги, домашний уют и семья. И ещё — время, работающее на меня, я надеюсь.
     Я справлюсь. Я должна.
     Вечером смотрела с родителями сериал. Галина Леонтьевна уже начала потихоньку собирать для отпуска чемоданы. Она показала мне большие пляжные полотенца, купленные сегодня в "Парнасе". Отец подарил ей фотоаппарат "Кодак" и несколько рулончиков плёнки, чтобы снимать разные турецкие впечатления.
     После какао с кусочком сливочного масла, залягу в постель с книжкой Акунина.
     Стихотворение дня:
     * * *
В гелиотроповом свете молний летучих
на небесах раскрывались дымные тучи,
на косогоре далёком — призрак дубравы,
в мокром лесу перед домом — белые травы.
Молнии мраком топило, с грохотом грома
ливень свергался на крышу полночного дома —
и металлически страшно, в дикой печали,
гуси из мрака кричали.
          Иван Бунин, 1922.


     12 мая 1998 г.
     Вторник.
     На любимой работе всё замечательно. Озадачила десятиклассников подготовкой к сочинению по "Войне и миру", а пятиклашек — к контрольному четвертному диктанту. Сергей Владимирович был сегодня на работе, выглядел хмуро, так что подойти к нему никто не рискнул. Моё сердце тихо грызёт тоска.
     Дома после обеда вымыла окна во всей квартире: физический труд отлично помогает в борьбе с навязчивыми мыслями — проверено. Таким образом, пять окон — это довольно много сбережённых нервов. Да и дышать в доме сразу стало легче.
     После чая с бутербродом написала благодарное письмо Букиной. Потом сложила в сумку дачные вещи, завтра сразу после работы еду на огород, нужно будет успеть на двухчасовой автобус. Да... Если бы не эта неожиданная "площадка", то уже через две недели я полностью переехала бы на дачу, отделив себя от остального мира практически полностью. Какое бы это было счастье!.. Сосредоточиться на простых действиях, не культивировать в себе мерехлюндию, действительно, перестать себя жалеть, медленно, но верно растить в себе нормальную радость, а значит, — надежду... Теперь всё это отодвигается ещё на месяц, и у меня отчего-то появилось тревожное предчувствие — именно по поводу моей работы на "площадке".
     Чтобы наконец-то перестать думать о грустном, пошла смотреть с Галиной и отцом их любимый детективный сериал. Майор Дукалис сегодня был особенно обворожителен, прямо — бальзам на душу, — он мой любимый персонаж. Галина Леонтьевна же восхищается Казановой, а отец над нами обоими деликатно посмеивается. Вообще же он совмещает просмотр "Улиц разбитых фонарей" с чтением своей любимой газеты "Аргументы и факты".
     Сделав себе волшебный какао, иду в постель на свидание с "Азазелем".
     Стихотворение дня:
     * * *
Я — бог таинственного мира,
весь мир в одних моих мечтах.
Не сотворю себе кумира
ни на земле, ни в небесах.
Моей божественной природы
я не открою никому.
Тружусь, как раб, а для свободы
зову я ночь, покой и тьму.
     Фёдор Сологуб, 1896.


     13 мая 1998 г.
     Среда.
     К концу сегодняшнего дня единственное желание — доползти до кровати. Как-то я ужасно устала. День был пасмурный, тихий, довольно тёплый. На работе начинается нервозность в связи с близким окончанием учебного года. Пятиклассники написали контрольный диктант за четвёртую четверть очень хорошо. Во время "окна" я успела проверить тетради, и результат меня очень обрадовал: из 55 работ "троек" всего 6, остальные — "четвёрки" и "пятёрки".
     Дола постоянно крутится вокруг меня, хвастается покупкой дачи — слава богу, не в нашем садоводстве. К Зинаиде Степановне приехал из Иркутска сын с семьёй, так что завуч на целую неделю будет нейтрализована, ура.
     После работы я успела забежать на почту, чтобы отправить в Москву благодарственное письмо. А ещё в "Подарках" купила себе косметику — нежно-розовую помаду "Kiki" и небольшой набор теней "Fansy" с моей серо-голубой палитрой.
     На даче поливала грядки. Земля сухая, пока не вылезло ничего. Зато на бордюрах расцвели анютины глазки и мышиный гиацинт. Соседи через дорогу (новые, не знаю, как зовут) строят курятник, так что на нашей улице летом будет весело. По графику подачи вода у нас будет идти по средам и субботам в 18 часов. Хорошо, что Андрей привёл в порядок бочку, и я её сегодня покрасила прошлогодней бирюзовой краской, получилось нарядно. Домой приехала дико усталая. У нас была Лиля. Она рассказывала, как продвигается ремонт. Было решено начать с ванной: там оштукатурили стены и потолок, положили линолеум. В субботу будут покупать новую ванну — Лиля сказала, что это страшно дорого. Я подумала, что в эту обновлённую ванную нужно будет купить в подарок что-нибудь приятное.
     Позвонила тётя Фаина. Оказывается, она уже приобрела билеты на 9 июня на самолёт до Москвы. Погостит там неделю у одного брата, а потом полетит в Израиль к другому брату. Сокрушалась, что я так и не согласилась поехать с ней. У меня возникло смутное подозрение, что в Израиле тётя Фаина хотела познакомить меня с каким-нибудь из своих многочисленных племянников...
     Лиля принесла шикарный пирог с рыбой. Все вместе попили чай. Лилина начальница пошла в отпуск, оставив Лилю исполнять вместо себя обязанности. Теперь все старые работники в шоке. Никто из них не ожидал, что Лиля, самая молодая, останется за заведующую. Хорошо, что коллектив у них в кондитерской совсем небольшой — всего четыре человека.
     Иду в постель без какао — объелась пирогом. Буду дочитывать Акунина.
     Стихотворение дня:
     Меж подводных стеблей
Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина. Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей,
и до нас не доходит волна.
Неподвижные стебли глядят,
неподвижные стебли растут.
Как спокоен зелёный их взгляд,
как они бестревожно цветут.
Безглагольно глубокое дно,
без шуршанья морская трава.
Мы любили когда-то давно,
мы забыли земные слова.
Самоцветные камни. Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далёк.
Хорошо, что я в море погиб.
          Константин Бальмонт, 1903.


    14 мая 1998 г.
     Четверг.
     По-прежнему пасмурно, к тому же похолодало. Отец с Галиной Леонтьевной — на юбилее у коллеги, вернутся поздно. Прекрасно, что я одна, потому что ко мне вернулось чувство Евы, и я записывала его несколько часов подряд.
     Ночью был сон, ничего особенного — наш маленький город, обычные люди, площадь с тремя магазинами, школа, сосновый бор... Проснувшись утром, я знала: из этого тихого, бледного сна обязательно что-то будет. И весь день на работе я  носила в себе "ощущение" как воду в круглой хрупкой вазе, боясь сломать, боясь расплескать...
     А на работе всё было планово и спокойно. С десятиклассниками говорила о жизни Чехова, дала задание читать и анализировать "Вишнёвый сад", с малышами разбирали результаты и ошибки диктанта... И весь день что-то осторожно плескалось в груди.
     Придя домой я быстренько пообедала свекольником, раскрыла тетрадь с орхидеями, к которой давным-давно не прикасалась, и начала писать о Еве — и все пазлы сложились: маленький город, не слишком благополучная семья, любимая школа, одиночество и домашнее унижение, двуличие тех, кому доверяешь, слишком живой и страшный мир, тесно обступающий, постоянно меняющийся... То, как Ева стала Евой, мне теперь совершенно ясно. Если человек не склонен к одиночеству, то одиночество становится для него травмой.
     Я думала о Еве, глядя в вязкую темноту за окном, в темноту, разбавленную парой тусклых фонарей, понимая, что жизнь Евы могла бы и не стать местью миру (или пусть — проверкой на прочность), если бы Ева сознательно отказалась от тёмного варианта себя, если бы она покапельно взращивала в себе душевное тепло, добро и сострадание. Почему, почему она этого не сделала? Я пока не знаю. А может, мне просто страшно это узнать — как невыносимо страшно вспоминать вполне конкретный кусок моего собственного недавнего прошлого?
     Сегодня отключили отопление, и в комнате сразу наступила зима. Пришлось основательно утеплиться: пижама с начёсом, вязаные носки, второе одеяло. Плюс горячая ванна на ночь. Попробую наконец-то начать чтение романа Ирины Грековой "Свежо предание" — Татьяна Борисовна от этой книги была в восторге и настоятельно мне её рекомендовала.
     Делаю себе какао, облачаюсь в спальную меховую атрибутику и ныряю под два толстых одеяла. Ужас.
     Стихотворение дня:
     * * *
Пролегала дорога в стороне,
не было в ней пути. Нет!
А была она за то очень красива!
Да, именно за то...
Приласкалась к земле эта дорога,
так прильнула, что душу взяла.
Полюбили мы эту дорогу,
на ней поросла трава.
Доля, доля, доляночка!
Доля ты тихая, тихая моя.
Что мне в тебе, что тебе во мне?
А ты меня замучила!
          Елена Гуро, 1909.


     15 мая 1998 г.
     Пятница.
     Шла на работу, настроившись на спокойный день, на запланированные события и состояния — но не тут-то было.
     Во-первых, Дола явилась с новым цветом волос и новой причёской, и теперь она — солнечная блондинка со стрижкой "Каре". Мне и всем, кто утром оказался в учительской, пришлось выслушать подробный рассказ о том, как Дола увидела себя во сне именно в таком образе, как заранее записалась в салон, как мастер чуть всё не испортила, как муж был восхищён новым имиджем Долы и т. д... Наталья Ивановна, наконец, не выдержала и объявила, что лично она ни за какие коврижки не станет блондинкой: 1. это вредит реноме, 2. не хочется мучить рассказом о своих приключениях ни в чём не повинных людей. Дола страшно обиделась и теперь с Натальей Ивановной вообще не разговаривает.
     Во-вторых, на работе вдруг появилась завуч Зинаида Степановна, которая, как мы все были уверены, взяла неделю без содержания, так как к ней приехал сын с семьёй. Увы. Состоялось небольшое совещание по поводу летней "площадки": тема, на которую мне думать вообще не хочется. Так вот, нас (тех, кто в июне-июле будет вести это дело) озадачили разработкой подробного плана мероприятий. К счастью, З. С. предоставила в качестве основы прошлогодний план, но особо указала, что это — только ориентировочная база, и её необходимо существенно дополнить своими оригинальными идеями. Предварительный план в виде черновика нужно предоставить уже в понедельник.
     Уроки прошли отлично. На факультативе решали с пятиклассниками лингвистические ребусы. Ребята увлеклись так, что даже после звонка не хотели уходить из класса, а Андрей Бадмаев составил ребус самостоятельно.
     Вечером Лиля, как обычно, принесла завтрашний обед и заодно сообщила, что с понедельника Андрей идёт в отпуск, и они, наконец-то, по полной программе займутся ремонтом квартиры.
     Весь вечер проверяла тетради, редактировала планы на следующую неделю. Ещё стирала и развешивала на балконе вещи. Галина Леонтьевна часто жалуется на больную ногу, поэтому не хочу лишний раз её напрягать, да и отец спокойнее и здоровее, когда Галина довольна.
     Пасмурная и прохладная погода уже как-то поднадоела. Такое чувство, что время остановилось — День сурка по-сосновоборски... Скорее бы уехать на дачу и почувствовать себя человеком без маски. А сейчас — какао и Грекова, продвигающаяся у меня черепашьими шагами..
     Стихотворение дня:
     * * *
Не заглушить, не вытоптать года, —
стучал топор над необъятным срубом,
и вечностью калёная звезда
вдруг обожгла запёкшиеся губы.
Владеть крылами ветер научил,
пожар шумел и делал кровь янтарной,
и брагой тёмной путников в ночи
земля поила благодарно.
И вот под небом, дрогнувшим тогда,
открылось в диком и простом убранстве,
что в каждом взоре пенится звезда
и с каждым шагом ширится пространство.
          Николай Тихонов, 1922.


     16 мая 1998 Г.
     Суббота.
     Страшно усталая, но счастливая — это моё обычное состояние, когда я ночую на даче.
     На работе всё было прекрасно, уютно и размеренно. Уроки провела по плану. На факультативе по литературе читала десятиклассниками лекцию по аглийской литературе 19 века: Байрон, Диккенс, Теккерей, сёстры Бронте. Я постаралась максимально оживить эти и другие знакомые имена, заинтересовать ребят, дать им толчок (пинок) читать, читать много.
     После работы бегом бежала домой, чтобы быстренько пообедать и собрать на дачу сумки. В два часа приехали Лиля и Андрей, мы погрузили в машину рассаду, и уже в полтретьего я лопатила в теплице землю с помощью Лили. Андрей вскопал огромный кусок огорода под овощные грядки. Погода хмурилась, я даже думала, что пойдёт дождик, но обошлось. Когда Лиля с Андреем уехали (они сегодня покупают ванну), я сделала три грядочки и посадила морковку, кабачки и свеклу. К кабачкам подселила полгряды зелени: салат, укроп, петрушку. Поливала уже в сумерках. Порядочно устала, но внутренний покой, охватывающий меня в дачном одиночестве, этого стоит.
     Сижу на крыльце, глядя на мрачноватый закат, хотя уже начинаю понемногу замерзать. Думаю о Еве: она ведь тоже любит всю эту садово-огородную возню. Только вот её любовь к земле найдёт выход не сразу: должно пройти время, чтобы накопился груз, чтобы минус разрушения стал в Еве болеть и понадобился хороший созидательный противовес.
     Кстати, я уже знаю, что случилось с Евой, какое событие окончательно поставило её на тёмную сторону; я знаю, как она выкарабкалась, как боролась за счастье... И знаю, как она это счастье понимала. Жаль, что я не додумалась взять с собой сюда тетрадку с орхидеей — была бы отличная возможность всё записать В следующий раз буду умнее, а пока, наверное, придётся довольствоваться романом Ирины Грековой, чтение которого, по всей видимости, у меня затянется. Хотя язык очень хорош, история тяжёлая и эмоционально ложится на меня тяжело. Так что читать придётся на морально-волевых.
     ...Всё ещё сижу на крыльце, уже постукивая зубами и кутаясь в старую дублёнку. На террасе горит фонарь. Он яркий, поэтому писать удобно. И думать легко, когда вокруг — ни души, ни ветерка. Но в это время в сердце открывается рана, и от боли трудно вздохнуть. Иду в дом, заварю себе чай со смородиной. Потом подброшу в печку несколько поленьев и нырну со старой подшивкой "Вокруг света" в постель... Ну её, эту современную литературу.
     Стихотворение дня:
     Мастерство
Пока владеют формой руки,
пока твой опыт не иссяк,
на яростном гончарном круге
верти вселенной так и сяк.
Мир незакончен и неточен, —
поставь его на пьедестал
и надавай ему пощёчин,
чтоб он из глины мыслью стал.
          Николай Ушаков, 1935.


     17 мая 1998 г.
     Воскресенье.
     Только что закончила план мероприятий для летней площадки. Утром торжественно вручу его неугомонной Зинаиде Степановне. Очень интересно, принесёт ли план Дола — и какой. Я уже убедилась, что Дола может быть весьма креативной, когда захочет. Кстати, в прошлом году, за работу на площадке она получила благодарность от администрации школы.
     С дачи я вернулась в половине восьмого вечера. У меня ужасно болит спина, а завтра она обязательно будет болеть ещё сильнее после сегодняшнего ударного труда на грядках.
     Проснулась я неожиданно рано в 7 часов утра, хотя уснула где-то часа в 2 ночи. После лёгкого завтрака (кофе и бутер с огурцом и сметаной) отправилась трудиться в теплицу, где и провела весь день с перерывом на обед. Высадила помидоры, перцы и баклажаны. Полила теплицу и чеснок.
     Дома отмокала в ванне, потом стирала, потом готовилась к предстоящей рабочей неделе. И, наконец, написала для завуча этот чудесный план площадочной работы.
     Монотонная пасмурная погода мне уже надоела, и я не могу дождаться солнца. Хотя и дождь тоже приветствуется, особенно с точки зрения садовода. Но, нет: сначала нужно посадить картошку, а уже потом пусть зарядят дожди.
     Галина Леонтьевна купила крем от загара и пляжные резиновые тапки — себе и отцу. Чемоданы она уже почти уложила, несмотря на то, что до отъезда ещё две недели.
     Вечером Лиля принесла нам обед и осталась на чай. Рассказывала, что сегодня им установили новую ванну и новый умывальник... Лиля сидела рядом с Галиной Леонтьевной, и было хорошо видно, насколько они внешне похожи: обе темноволосые, кареглазые, с холодным оттенком кожи и лёгким румянцем. У них абсолютно одинаковые вздёрнутые носы, и тембр голоса — один в один. Лиля с матерью очень близки и могут беседовать часами. Родной Лилин отец умер, когда Лиле было полтора года, и она его вообще не помнит. Он был родом из Читы, по специальности — инженер-электротехник. Обожал всяческий экстрим и утонул во время сплава по реке Лене. У Галины на руке есть маленькая татуировка в виде буквы Е — отца Лили звали Евгением. Несколько лет назад Галина Леонтьевна хотела от татуировки избавиться, но Лиля была категорически против. Так что буква осталась на своём месте.
     Делаю себе какао и иду в постель читать странный роман Грековой.
     Стихотворение дня:
     * * *
Когда устанешь от земли,
глаза свои протри
на золотые от зари
воздушные плоты.
С долин куриной слепоты
и стрекотанья трав
смотри на белые плоты —
на предвечерний сплав.
Смотри, валяясь на спине,
не торопись домой,
дыши в глубокой вышине
высокой тишиной
Лежи, считая облака,
следи, теряя счёт...
Всё впереди ещё пока,
всё впереди ещё.
          Анатолий Передреев, (год ?).


     18 мая 1998 г.
     Понедельник
     Весь день дул пронизывающий холодный ветер. Утром на работу пошла в пальто (в плаще я бы фатально окоченела), тёплых колготках и полуботинках. На работе — всё та же холодища, так как отопление отключено, а погода всё никак не хочет становиться хоть немножко летней. Я принесла в свой кабинет шерстяной павловский платок, чёрный, с розово-зелёными цветами — подарок тёти Фаины на Новый год. Пусть пока поживёт здесь. Кутаюсь в него на уроках.
     Презентовала Зинаиде Степановне июньский план. Завуч, в общем, осталась довольна, внесла пару корректив, затем распечатала и с призывом: "Готовьтесь к летней работе, напрягайте фантазию!", занялась Долой. Своей очереди на проверку ожидали ещё двое коллег – пожилая математичка Дарима Александровна (бабушка моего ученика Андрея Бадмаева) и историчка Валя Дудко, наша трепетная лань, о которой ходят упорные слухи, что она находится в прочных романтических отношениях с физруком, несмотря на брак и наличие двоих довольно-таки взрослых детей... Кстати, Дарима Александровна преподаёт уже тридцать лет, но училась я не у неё, а у Анны Иннокентьевны Лебедевой, которая в прошлом году вышла на пенсию и уехала к дочери в Таганрог. Это была лучшая учительница в моей жизни, эрудированная, горящая, человечная. Теперь таких уже не бывает. И я, стремясь быть лучшей в профессии, в глубине души даю себе отчёт, что люди с таким талантливым сердцем, как Анна Иннокентьевна, приходят в педагогику раз в сто лет.
     После школы, по холодному, неуютному городу, пошла в "Ларин", чтобы на остатки выданной половины зарплаты купить подарок Лиле и Андрею в их будущую отремонтированную ванную. После продолжительных размышлений остановилась на большом прямоугольном зеркале с удобной полочкой и узким боковым шкафчиком.
     Дома без особого аппетита пообедала тушёной картошкой и засела за проверку тетрадок с давнишним изложением-рассуждением. Потом протёрла во всей квартире пыль, пропылесосила, вымыла зеркала. Вечером пришла с обедом Лиля. Она сказала, что Андрей привёз из гаража (нашего, старого) посадочную картошку (три мешка) и рассыпал на полу в предбаннике. Я подарила Лиле подарок. Думаю, он ей очень понравился. Сели все вместе пить чай. Лиля рассказывала, как продвигается ремонт, на который уходят практически все отпускные Андрея. Ещё она добавила, что в коллективе, похоже, все смирились с тем, что Лиля исполняет обязанности заведующей, и теперь работа снова превратилась в сплошное удовольствие, как это было раньше. Галина Леонтьевна осторожно поинтересовалась, когда они собираются подавать заявление в загс, на что Лиля разулыбалась и ответила, что скоро. Конечно, я за них с Андреем очень рада, но к этой радости примешивается и грусть, хотя я и злюсь на себя за это. И признаться в своей по такому поводу печали мне стыдно.
     Я во всём отдаю себе отчёт, и рана во мне всё ещё нестерпимо болит, и все мои жизненные силы уходят на борьбу с этой болью. За что? — Дурацкий вопрос: за то, что не оправдала надежд Артура; за то, что до сих пор не простила родную мать; за то, что влюбилась в своего ученика и разрушила его и свою жизнь.
     Как много, оказывается, есть у бога причин, чтобы наказать меня одиночеством и тоской!..
    Говоря "одиночество", я не имею в виду полное и классическое одиночество — у меня прекрасная семья и любимая работа... Просто я хочу, чтобы меня взаимно любил мужчина, предназначенный для меня и абсолютно мне принадлежащий. Господи, услышь меня. Неужели я слишком многого от тебя хочу?
     Да, я была глупа и нетерпелива с Артуром.
     Да, гордыня мешает мне простить мать.
     Да, я абсолютно недопустимо вела себя с Арсением (как больно! как больно, я не помню, как он уходил навсегда, этот мальчик, моя печаль...)... Но ведь я всё это осознаю и стараюсь исправить то, что можно ещё исправить.
     Вся в слезах, иду в постель без стихов и какао.


     19 мая 1998 г.
     Вторник.
     Весь день чувствую себя как выжатый лимон. За ночь не выспалась, утром пришлось выпить цитрамон, страшно болела голова. Погода опять пасмурная и ветреная, хотя днём немного потеплело. Зинаида Степановна наконец-то ненадолго посвятила себя внукам. Дола как-то попритихла и полностью погрузилась в дела. На работе — тишина и покой. Зато Борис Эдуардович, наш физик-информатик, почему-то решил рассказать мне, как в воскресенье ходил в городскую художественную галерею на выставку сосновоборских художников. Рассказ длился и длился, и в его процессе пришлось присмотреться к обычно не обращающему на меня внимания коллеге. Борису Эдуардовичу тридцать лет, в нашей школе работает четыре года. До этого он жил, учился и работал в Якутске — там у него родители. Сейчас физик проживает со своей бабушкой где-то в районе Центрального телеграфа. Все эти сведения о Гаврилове мне когда-то сообщила Дола, она всё про всех знает. Борис Эдуардович мне особо никогда не нравился — он славится у нас своим сарказмом и вечным недовольством по любому поводу, но вот сегодня был со мной вполне мил. Оказывается, его очень интересует живопись. Кто бы мог подумать? Я спросила, рисует ли он сам, и получила ответ: "Только для себя, как скромный любитель". Мне стало интересно, есть ли у физика девушка? Хотя, с такой внешностью... Костлявый, нескладный, лысоватый... С другой стороны, главное, чтобы человек был хороший. Я ведь не знаю, каков Борис Эдуардович в быту и всё такое. А сегодня он меня удивил, и удивление это приятное.
     На литературе в десятом разбирали "Вишнёвый сад". После уроков с двумя пятыми классами наводили порядок на пришкольной территории Я ужасно устала и, вернувшись с работы, завалилась спать, хотя планировала помыть на кухне люстру. Глаза у меня закрывались. Я проспала аж до полвосьмого и всё равно встала с квадратной головой.
     Поужинала Лилиными пирожками с капустой и занялась завтрашними планами и тетрадями, то есть вечер прошёл конструктивно и упорядоченно, и я даже ещё успела посмотреть с родителями их обожаемый сериал.
Сейчас сделаю себе какао и залягу с романом Ирины Грековой. Тяжёлая вещь, с которой как-то нужно справиться.
     Стихотворение дня:
     Дневник, 9.
Голубая речка,
зябкая волна.
Времени утечка
явственно слышна.
Голубая речка
обещает мне
тёплое местечко
на холодном дне.
          Георгий Иванов, 1955.


     20 мая 1998 г.
     Среда.
     Ночью жутко похолодало. Мне кажется, что я никогда больше не вылезу из демисезонного пальто — так и буду бегать в нём до самой зимы. И в ботинках — вместо туфель. Дома и на работе — тоже Северный полюс. Спасибо ещё меховой пижаме и шерстяному платку, что я как-то выживаю. Даже не верится, что через одиннадцать дней наступит лето. Я уже даже и не помню, когда на небе в последний раз светило солнце.
     После работы, наскоро пообедав, поспешила на дачу с заранее приготовленной сумкой. Народу в автобусе было битком. Старики везут в пакетах рассаду — другой возможности в виде машины у них нет... На этом месте я спотыкаюсь и думаю о себе.
     На даче всё отлично, несмотря на холод: потихоньку всходит чеснок и всё остальное тоже. Я протопила дом, загрузила в холодильник кое-какие продукты: пельмени, сыр, молоко, купленные перед отъездом в нашем гастрономе. Чистую рабочую одежду сложила в шкаф. Полила свои грядки-посадки, вскопала цветник по периметру дома: когда закончим с картошкой, можно будет заняться цветочками. Семена я купила заранее, ещё в начале весны: годеция, махровые флоксы, маки. Астры и бальзамины приобрету на рынке в виде рассады — для них у меня уже вскопан бордюр вдоль тротуара.
     Домой вернулась в полвосьмого, измученная и порядком продрогшая. Полежала в тёплой ванне, поужинала яблочным пирогом и залезла в постель с книжкой. Чтение продвигается медленно и трудно: атмосфера романа давит жутью, обычные семейные проблемы приобретают эпические масштабы в конкретном временном отрезке. Всех жалко, почти все жалки... Бросать книжку, любую — даже скучную или тяжёлую — недочитанной я не привыкла. Даже самый трудный учебник будет проштудирован "от корки до корки" назло врагам.
     С какой неподдельной радостью я пошла бы в отпуск через одиннадцать дней, но увы!..
     Делаю себе какао, иду стучать зубами под двумя одеялами, читая роман.
     Стихотворение дня:
     * * *
Одна на свете благодать —
отдать себя, забыть, отдать
и уничтожиться бесследно.
Один на свете путь победный —
жить как бегущая вода:
светла, беспечна, молода —
она теснит волну волною
и пребывает без труда
всё той же и всегда иною,
животворящею всегда.
          Мария Петровых, 1967.


     21 мая 1998 г.
     Четверг.
     Лето, наверное, не наступит никогда. Сегодня днём было всего +6° с холодным, пронизывающим ветром и огромными тучами. Если верить народной примете относительно мая, год будет урожайным. Очень на это рассчитываю.
     Утром страшно не хочется вылезать из-под одеял в ледяную реальность. Одеваюсь на работу как капуста: шерстяные колготки, зимнее тёплое платье (их у меня три), вязаная кофточка на пуговицах. Потом всё это великолепие накрывается демисезонным пальто, шарфиком и беретом. На ногах — сапоги. Галина Леонтьевна жалуется на суставы. Лиля сказала, что Андрей простужен, да и сама она не в лучшем состоянии — болит горло.
     На работе всё весьма насыщенно: заканчивается учебный год, подтягиваются всякие хвосты. Десятиклассники сдали сочинение по "Войне и миру" и получили на дом зачётную работу по Чехову. Пятые классы готовятся к годовому контрольному диктанту. Зинаида Степановна — уже на работе и полна энергии. По-моему, она сегодня сделала выговор историчке Валентине Львовне — та выходила из кабинета завуча в слезах, и Дарима Александровна её утешала. Я знаю от Долы, что Мостовая с Валентиной не ладят, но своими глазами увидела это впервые. Лично мне Валя нравится — неглупая, добросовестная, молчаливая, мягкая. Дети её любят. Кстати, после ухода на пенсию Ивана Леонидовича Феоктистова, преподававшего у нас с момента открытия школы (с 1975 года), и бегства в феврале молодого специалиста Шабанова Валя осталась единственным историком — нагрузка у неё нечеловеческая. Валентина Львовна внешне напоминает Одри Хёпберн— высокая, стройная, большеглазая, всегда элегантная, с хорошей причёской и аккуратным естественным макияжем. Муж у неё работает (не знаю кем) в городской администрации. Несколько раз я видела их в городе вместе... Не могу понять, как такая стильная и эффектная женщина вышла замуж за совершенно бесцветного мужчину? Хотя, конечно, внешность нередко бывает обманчива.
     Дома пообедала фантастическим Лилиным рассольником и занялась проверкой сочинений и разными отчётными бумажками для завуча. Продолжалось это до самого позднего вечера.
     Ужасно устала. После ванны делаю себе какао и иду в постель. Интересно, хватит ли у меня сил на чтение? Этого я пока не знаю.
     Стихотворение дня:
     * * *
Дрожжи мира дорогие —
звуки, слёзы и труды —
ударенья дождевые
закипающей беды
и потери звуковые —
из какой вернуть руды?

В нашей памяти впервые
чуешь вмятины слепые, —
медной полные воды, –
и идёшь за ними следом,
сам себе не мил, неведом —
и слепой, и поводырь.
     Осип Мандельштам, 1937.


     22 мая 1998 г.
     Пятница.
     Отца и Галину Леонтьевну друзья пригласили на дачу — на шашлыки с баней и гитарой. Мероприятие должно быть с ночёвкой и продолжением, так что когда родители вернутся — неизвестно.
     Сегодняшний день был немножко теплее вчерашнего, но — такой же ветреный, пасмурный и неприветливый.
     На работе всё отлично: уроки прошли планово и интересно. На факультативе в пятом классе работали с необычными омонимами. К концу учебного года ребятишки устали, поэтому стараюсь выбирать для них темы позанимательнее.
     Дола весь день крутилась возле меня: рассказывала о своей новой даче, хвасталась модной коричневой помадой, угощала домашними пирожками с грибами. Домой шли вместе: Дола в последнее время полюбила наш маленький магазин "Кедр" из-за низких (по её словам) цен — чего лично я до сих пор не заметила.
     После обеда стирала постельное, пылесосила, боролась с пылью. Приходила Лиля с кастрюлькой котлет. Сказала, что Андрей договорился с другом, и нам вспахали участок. Так что завтра едем сажать картошку. Я поинтересовалась, как Андрей с этим справится, он ведь болен. Лиля ответила, что "болен-не болен, а картошку посадить надо". На том и порешили, запив решение чаем с медовым рулетом.
     Вечером приготовила на завтра дачную рабочую одежду и сумку с продуктами: гречку, рис, сахар, лук, тушёнку. Воспользуюсь возможностью увезти тяжести на машине. Запасы для дачи зимой покупала Галина под руководством отца, так что летом без проблем буду варить себе супчики  и каши.
     Рассматриваю себя в зеркало: выгляжу похудевшей, что подтверждают и весы — 55 кг при росте 170 см. Худоба мне не идёт, потому что лицо сразу становится унылым и усталым: при моей белой прозрачной коже синяки под глазами видны за километр, никакой тональник не спасает. А так, своей природной блондинистостью я вполне довольна, несмотря на всякие дурацкие анекдоты. Ещё помню, как в детстве в надежде добиться носа с "благородной" отцовской горбинкой, я прижималась лицом к стене и ждала... Увы, напрасно. Но в целом, я считаю, что с внешностью у меня всё хорошо, и даже отсутствие классического носа (как и выдающихся объёмов в обязательных местах) меня сейчас абсолютно не огорчает...
     Это такое лирическое отступление перед сном. Не знаю, с чего пришло. Просто, плохая погода иногда вызывает у меня неожиданные мысли и настроения.
    Иду читать трудный роман о судьбах советских евреев.
     Стихотворение дня:
     * * *
О чём ты воешь, ветр ночной?
О чём так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
то глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
твердишь о непонятной муке —
и роешь, и взрываешь в нём
порой неистовые звуки!..
О, страшных песен сих не пой
про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
внимает повести любимой!
Из смертной рвётся он груди,
он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди —
под ними хаос шевелится!..
          Фёдор Тютчев, 1836 (?)



     23 мая 1998 г.
     Суббота.
     Ночую на даче, выбившаяся из сил, уверенная, что завтра просплю до обеда.
     Сегодня было теплее обычного, +16 °, но по-прежнему пасмурно и ветрено. На работе всё хорошо: уроки прошли замечательно, в коллективе — мир и покой. Дола о чём-то долго беседовала с завучем в её кабинете. Скорее всего, хочет откосить от "площадки", ведь у неё теперь есть дача, а там всегда найдётся, чем заняться. Только я уверена, что Зинаиду Степановну подобными аргументами не пробьёшь, хотя у Долы в арсенале и полно "зубодробительных" приёмов.
     После работы едва успела пообедать котлеткой с макаронами, как машина уже мчала нас (меня, Лилю и Андрея) на дачу. Андрей страшно кашляет, Лиля поит его горячим чаем с мёдом и вовремя подсовывает парацетамол и микстуру от кашля. Сама Лиля тоже находится не в лучшем виде: сильный насморк и больное горло.
     Два часа (с небольшим перерывом на перекус и чай) мы сажали картошку. Андрей орудовал лопатой, я забрасывала картофелины, Лиля щедро посыпала их дроблёной яичной скорлупой: Галина Леонтьевна авторитетно утверждает, что это улучшает почву.
     Андрей и Лиля уехали около пяти, а я ещё успела до сумерек посадить грядку всякой мелочи (редиску, укроп, петрушку, горох) и две здоровенные гряды огурцов, щедро удобренные с осени понятно чем. Огурцы трёх сортов: "Изящный", "Засолочный" (проверенные временем) и какая-то "Клавдия", рьяно рекомендованная мне продавцом. Пока полила грядки, пока помылась, — наступила ночь, пасмурная, беззвёздная, ветреная. И холодная, кстати. Поэтому я щедро подкинула в печку дров, вскипятила чайник и плотно поужинала, прежде чем юркнуть в постель с толстой подшивкой старых журналов...
     И даже через усталость, через загруженность разного рода работой, через стальные волевые установки, проступает сердечная боль, мучающая всё моё существо, неотступная, маскирующаяся под сон. Я понимаю, что выход есть, и что он — не время, а действие. Должен быть какой-то клин, какой-то чудодейственный инструмент, решающий проблему оперативно. Он существует, и я найду его, даже если мне придётся идти по лезвию ножа в его поисках. Я не могу сдаться, опустить руки и позволить этой боли, этой душевной болезни сожрать себя. Как я буду смотреть в глаза тем, кто меня любит, если поддамся?
     Холодная и тёмная ночь в окне.
     Кутаюсь в средневековое ватное одеяло. Волшебный "Вокруг света" за 1980 год ждёт меня с нетерпением.
     Стихотворение дня:
     На закате солнца вспоминаю Шаньчжун
Дождь кончился
И в дымке голубой
Открылось небо
Дивной чистоты.
Восточный ветер
Обнялся с весной
И раскрывает
Юные цветы.
Но опадут цветы —
Уйдёт весна
И человек
Начнёт вздыхать опять.
Хотел бы я
Всё испытать сполна
И философский камень отыскать.
          Ли Бо, VIII в.


     24 мая 1998 г.
     Воскресенье.
     Лето не наступит никогда. Эту простую и ужасную мысль подтверждает каждый день текущего холодного мая. При сильном северном ветре дневные +15°С совсем теряются. Через неделю начинается календарный июнь, а я до сих пор хожу на работу в драповом пальто и демисезонных сапога. Про берет и шерстяные колготки я уже молчу...
     Как я и предполагала, проснулась в 10 часов с ноющими мышцами и тяжёлой головой. В домике было прохладно, поэтому я сразу затопила печку. Потом поджарила яичницу и сделала кофе.
     Солнце весь день почти не грело, а ветер пытался разметать небольшую кучку прошлогодних листьев под сиренью, справа от калитки, так что пришлось перенести эту листву в бочку с мусором, приготовленным к сжиганию, перед тем, как приступить к посадке цветов.
     Зато теперь всё в полном порядке: в вазонах возле теплицы посажены годеции и флоксы, в палисаднике — маки, а на бордюрах вдоль тротуара — купленные на рынке вчера рассадой астры и бальзамины. Всё это (и теплицу тоже) я хорошенько полила За трудами пролетел день. Домой вернулась вечером, в половине восьмого, замёрзшая и усталая. Сразу отправилась в горячую ванну, потом — ужинать (пирожки с капустой), потом — готовиться к последней рабоче-учебной неделе. Привела в порядок планы и отчёты, сидела долго, пока голова не начала падать на стол. Тогда, утеплившись, я вышла на балкон и минут пятнадцать смотрела во двор: на плещущие на ветру сосны, на тусклые оранжевые фонари, на одинокую скамейку под окнами. К ночи небо вызвездило. Не удивлюсь, если температура утром будет минусовая.
     Нет, я не одинока — у меня есть нормальная, дружная, тёплая семья. И это — счастье.
     Варю себе какао и тороплюсь под два тёплых одеяла в постель дочитывать роман.
     Стихотворение дня:
     * * *
Пусть имена цветущих городов
ласкают слух значительностью бренной.
Не город Рим живёт среди веков,
а место человека во вселенной.
Им овладеть пытаются цари,
священники оправдывают войны,
и без него презрения достойны,
как жалкий сор, дома и алтари.
          Осип Мандельштам, 1917.


     25 мая 1998 г.
     Понедельник.
     Понедельник — день очень тяжёлый, особенно когда в очередной раз совсем не выдаётся зарплата. Страшно стыдно работающему человеку просить деньги у отца. Даже не просить — даже брать, когда он сам предлагает. Только в этом учебном году из школы ушло четверо учителей. Сейчас они возят вещи из Китая в жутких полосатых сумках и торгуют на городской "шанхайке" в третьем микрорайоне. Грустно всё это.
     Продолжается угнетающий холод, пронизывающий ветер и пасмурная погода. Заканчивается учебный год, контрольные диктанты проверены, четвертные и годовые оценки пятиклассникам выставлены. Готовлю отчёты. На уроках повторяем пройденное.
     Наш физик-информатик Борис Эдуардович поведал мне, что пишет научную статью (тему я не запомнила, ясное дело) по физике и собирается отправлять её в немецкий научный журнал. Статья на немецком языке, с ума сойти! Я осторожно похвалила коллегу, но в глубине души постыдно сомневаюсь в ценности его работы: неужели в физике ещё не всё открыто и описано? Другое дело — информатика — наука относительно молодая — вот где поле непаханное для нашего гения, а он в физику вцепился.
     Придя домой, отогревалась горячим борщом со сметаной. Потом засела за рабочие отчёты: Зинаида Степановна ждать не любит Позвонила тётя Фаина, пригласила на воскресный ужин. Я с радостью согласилась, но грустно подумала о том, что у меня нет денег даже на шоколадку. В кошельке — лишь мелочь, чтобы ездить на дачу.
     Перед сном хорошенько проплакалась сразу из-за всего, и на душе немного полегчало, зато сильно разболелась голова...
     Мне нужно что-то делать с этой глобальной хандрой, разрывающей изнутри, сплющивающей снаружи. Ужасно и то, что даже любимая работа, которой я посвящаю большую часть своего времени и сердца, от этой тошнотворной хандры не спасает, а всего лишь ненадолго приглушает её.
     Собрала в пакет библиотечные книги, завтра их сдам. Хочу почитать какой-нибудь захватывающий детектив или весёлую фантастику. А сейчас делаю себе какао и просто иду спать, чтобы быстрее настало рабочее утро.
     Стихотворение дня:
     Всё те же звёзды
И звёзды всё те же над домом твоим,
и месяц глядит — нелюдим, —
твой старый товарищ, твой белый двойник,
как в старые годы к окошку приник.
И помню я, кажется, тысячу лет
и путь мой, и месяца свет,
и светлую пропасть открытых ворот,
и голос, что хмуро меня позовёт.
Пусть годы, как белые свечи, сгорят,
разрушится дом и слова отзвучат,
я вижу в грядущих, в безвестных мирах
всё то же окошко в холодных лучах.
          Надежда Павлович, 192?.


     26 мая 1998 г.
     Вторннник.
     Говорят, что ночью на дачах были заморозки (-1°С). Неужели пришёл конец моей цветочной рассаде? За теплицу я пока не волнуюсь, она нормально выдерживает -3°С, а вот цветы на улице... Завтра я всё увижу.
     Днём было очень холодно. Северный ветер с утра до вечера гнал по небу с реактивной скоростью редкие облака.
     В школе всё хорошо. Выставила оценки старшеклассникам, сдала завучу отчёты и план работы летней "площадки" Из новостей нашего коллектива: физрук Олег Иннокентьевич сломал себе руку во время урока  — играл с восьмиклассниками в волейбол. Вот уж не везёт, так не везёт.
     После работы пошла в библиотеку. Сдала книжки, поговорила с библиотекарями — им, оказывается, зарплату уже полгода вообще не платят и сократили штат до исторического минимума — до двух человек. Татьяна Борисовна сказала, что собирается уходить на пенсию и ехать к дочери в Воронежскую область. Я выбрала себе два детектива Александры Марининой: "Мужские игры" и "Я умер вчера" (многообещающее название!), а так же юмористическую фантастику Андрея Белянина "Меч без имени" — чтобы вообще от всего отвлечься. Немного подумав, взяла ещё двухтомник Шиллера. С тяжеленным пакетом по холоду пришла домой, пообедала вчерашним борщом и сделала в квартире генеральную уборку — в воскресенье я приезжаю с дачи слишком усталая для подобных подвигов... За всеми этими делами (а главное — минимумом мыслей о смысле жизни) наступил вечер.  Приходил Андрей, принёс кастрюлю плова и объявил, что Лиля села на больничный с простудой и готовить до своего выздоровления не будет, так как очень плохо себя чувствует. Галина Леонтьевна тут же засобиралась к Лиле. Я тоже хотела пойти, но решили, что мы с отцом навестим больную в четверг.
     Ветер так и не успокоился — со страшной силой завывает за окном, разгоняя облака. Небо звёздное. Боюсь, что ночью снова будет мороз.
     Иду варить какао. Потом занырну в ледяную постель под два одеяла и буду читать модный детектив.
     Стихотворение дня:
     * * *
Со слабых век сгоняя смутный сон,
живу весь день тревожим и волнуем,
и каждый вечер падаю, сражён
усталости последним поцелуем.
Но и во сне душе покоя нет:
ей снится явь, тревожная, земная,
и собственный сквозь сон я слышу бред,
дневную жизнь с трудом припоминая.
          Владислав Ходасевич, 1914.


     27 мая 1998 г.
     Среда.
     Ещё пасмурно, но уже теплее — утром я даже надела плащ вместо страшно надоевшего пальто. На туфли же я пока что не решилась. Так и войду в манящее лето в своих старых полуботинках, уже ремонтированных прошлой весной.
     Дела на работе — отличные. Уроки провела с удовольствием, хотя, видно, что дети устали: они ждут каникулы и делятся со мной планами на лето. 24 человека (из моих пятиклассников) в июне будут ходить на "площадку", там мы и встретимся.
     Я чувствую, что летом всё сложится хорошо. На дачу буду ездить два раза в неделю, как и сейчас, а в июле перееду туда напостоянку до самой осени. И пусть все увидят, на какие чудеса я способна, занимаясь землёй!.. От предчувствия замечательного и полезного лета у меня даже щемит в груди, и я ужасно хочу, чтобы это самое лето поскорее настало.
     После работы я поехала на дачу, нужно было набрать воду, прополоть и полить грядки и теплицу. К великому счастью, ночной мороз на моих посадках никак не отразился, и дача встретила меня полным порядком и бескрайним полем деятельности. В теплице помидоры, перцы и баклажаны все принялись, капустная рассада так же взошла вся. Я полила теплицу на два раза.
     Низкие майские температуры не мешают сорнякам оккупировать грядки. И если борьба с травой не будет беспощадной, то не видать мне ни морковки, ни редиски, ни салатика.
     Вокруг было полно соседей. Некоторые (пенсионеры) уже переехали на дачи до самого октября. У меня такие — с обоих сторон, и отношения у нас — самые добрые.
Слева — дача Лаврешковых, бывших учителей из Зимы, живущих сейчас в одном доме с Лилей и Андреем. Они купили участок три года назад, построили небольшой домик из бруса, привели всё в порядок — раньше земля там была совершенно заброшена, бурьян стоял с меня ростом, и с той стороны ползли бесконечные сорняки. Лаврешковы заезжают обычно в конце апреля и выезжают в конце сентября. Помогает им дочь Светлана, рыжая, в сильных очках, она работает медсестрой в заводской поликлинике.
     Справа — дача Корниловых, пенсионеров МВД, так же живущих здесь безвыездно целое лето. Им активно помогает старший сын Константин, мой одноклассник. Он — какой-то маленький начальник в пожарной охране. У Корниловых — шикарный двухэтажный бревенчатый терем, сад-огород — настоящая картинка, а клубника — так и вовсе образцово-показательная. Хочу при случае попросить у тёти Любы немножко усов на рассаду.
     Вечерний автобус был набит битком, и я всю дорогу, можно сказать, стояла на одной ноге. В придачу ко всему какая-то баба больно тыкала меня в бок огромным пакетом, не знаю, что в нём было такое твёрдое.
     Дома без аппетита поужинала хлебом с сыром и чаем. Устала за день. После душа сразу иду в постель. Кстати, детектив Марининой мне не нравится, но придётся дочитать до конца, а за второй роман даже не буду браться. Не моё.
     Стихотворение дня:
     После войны (отрывок)
Бывает, в летнюю жару лежишь
и смотришь в небо,
и горячий воздух
качается, как люлька, над тобой,
и вдруг находишь странный угол чувств:
есть в этой люльке щель, и сквозь неё
проходит холод запредельный, будто
какая-то иголка ледяная...
          Арсений Тарковский, 1960.


          28 мая 1998 г.
     Четверг.
     Проснулась посреди ночи с физическим ощущением раны где-то под рёбрами. Болело дико, было трудно дышать. Минут через 15 это состояние прошло, но я потом долго не могла уснуть. В итоге утром с трудом встала на работу и весь день чувствовала себя плохо. Очень болела голова, и цитрамон не помог. Озвучила десятиклассникам четвертные и годовые оценки, дала список литературы на летнее чтение. Хочется надеяться, что к сентябрю ребята придут с солидным начитанным багажом. Кстати, они подарили мне большую открытку и связку разноцветных шаров — в честь окончания учебного года. В открытке каждый написал несколько тёплых слов. Было очень приятно. Шла по улице с этими чудными шарами, с ощущением радостного праздника в душе. Дома привязала шары к оконной ручке, а открытку поставила на этажерку.
     Пообедала варениками с картошкой, купленными в нашем магазине по пути с работы. Потом сварила куриный суп с вермишелью на ужин для родителей, после чего засела за отчёт к завтрашнему педсовету и провозилась с ним до вечера. В полседьмого мы с отцом навестили Лилю, принесли ей бананы и медовое печенье к чаю всё из того же "Кедра". Лиля потихоньку поправляется, хотя ещё сильно кашляет и сопливит. Андрей сейчас в отпуске: самоотверженно ухаживает за Лилей и заодно стелет в кухне линолеум. В ванной ремонт уже закончен, и всё выглядит превосходно: бежевая плитка на полу и на стенах, новая сантехника и красивый светильник. Зеркало, подаренное мной уже висит на своём месте.
     Во вторник Лиля идёт на приём к врачу и надеется, что её выпишут. Отпуск у неё с 4 июня. Она сказала, что в кухне они только побелят и наклеят обои (с оранжевыми хризантемами) — и на этом ремонт закончится, так как закончились ремонтные деньги. А вообще-то Лиля с Андреем копят на выкуп квартиры. Наш отец пообещал с деньгами помочь, но не раньше зимы. Андрей сказал, что это прекрасно, и что его родители тоже пообещали дать кое-какие деньги к Новому году.
     Поздно вечером поднялся сильный ветер. Мы, к счастью, успели до бури вернуться домой.
     Размышляла, как Лиля и Андрей, даже внешне, подходят друг другу: оба высокие, темноволосые, темноглазые (у Лили глаза карие, у Андрея — тёмно-серые), спокойные, доброжелательные, основательные и с полуслова понимают друг друга. Надеюсь, что они скоро поженятся, и я — впервые в жизни — погуляю на свадьбе.
     Делаю себе какао и иду в постель дочитывать детектив.
     Стихотворение дня:
     * * *
Я увидел во сне можжевеловый куст,
я услышал вдали металлический хруст,
аметистовых ягод услышал я звон.
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон лёгкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
я заметил во мраке древесных ветвей
чуть живое подобье улыбки твоей..
Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
остывающий лепет изменчивых уст,
лёгкий лепет, едва отдающий смолой,
проколовший меня смертоносной иглой!
В золотых небесах за окошком моим
облака проплывают одно за другим.
Облетевший мой садик безжизнен и пуст...
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
         Николай Заболоцкий, 1957.


     29 мая 1998 г.
     Пятница.
     Ночую сегодня на даче. Приехала сюда на выходные: учебный год официально закончился, и на работу, то есть на "площадку" мне выходить только в понедельник. Рано утром я собрала дачную сумку с рабочей одеждой и продуктами, взяла её с собой на работу. Уроков больше нет. В 9 часов Зинаида Степановна провела педсовет по итогам учебного года. К моей большой радости, по результатам этих итогов я признана одним из лучших учителей коллектива. В одной "компании" со мной — безупречная Дарима Александровна Бадмаева и таинственный невыносимый Борис Эдуардович Гаврилов. Я считаю, что признание меня — абсолютно заслуженное, хоть это и был мой первый рабочий год. И весь этот год я работала как першеронский тяжеловоз — в болезни и в здравии, "пахала" в каникулы, отвечала за проведение мероприятия на уровне города, получив за него благодарность от гороно... Хотя, если говорить честно, я могла бы справиться с декадником гораздо лучше.
     У меня уже составлен план работы  на следующий учебный год, который дорабатывается и дополняется постоянно. Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы сделать прекрасную карьеру, чтобы увлечь детей родной словесностью, чтобы вывести свою любимую школу на качественно новый уровень по всем показателям и ещё — чтобы поставить на место эту Наталью Ивановну Волкову.
     После приятного во всех отношениях педагогического совета (нам, передовикам труда, даже была обещана какая-то премия) мы с ребятами провели классный час и генеральную уборку класса. Потом я поехала на дачу на курсирующем с сегодняшнего дня двухчасовом автобусе. Приехав и обнаружив своё хозяйство в порядке, пообедала рисовой кашей с мясом (из консервы), напилась чаю с маковым рулетом. Сварила кастрюльку супа на все дни, что буду здесь. Суп дачный: тушёнка, картошка, морковка, лук, специи. Вечером полила теплицу и грядки. Завтра планирую весь день полоть, а вечером — набрать в бочку воды.
     Погода весь день ясная, но прохладная и ветреная. Вечером затопила печку, дом уютно прогрелся. Заварила чай с прошлогодней сушёной смородиной. Устроила долгое чаепитие в обнимку со старым номером "Вокруг света"... Мне казалось, что дачный домик — это космический корабль, летящий сквозь чёрный враждебный космос с единственным и отчаявшимся пассажиром на борту. А потом, одевшись теплее, я вышла в свой сад-огород посидеть на крыльце, подышать тихой прохладой, посмотреть в звёздное небо. Как хорошо, что оно так далеко от меня.
     Стихотворение дня:
     Старая шарманка (отрывок)
Небо нас совсем свело с ума:
то огнём, то снегом нас слепило,
и, ощерясь, зверем отступила
за апрель упрямая зима.
Чуть на миг сомлеет в забытьи —
уж опять на брови шлем надвинут,
и под наст ушедшие ручьи,
не допев, умолкнут и застынут.
Но забыто прошлое давно.
Шумен сад, а камень бел и гулок,
и глядит раскрытое окно,
как трава одела закоулок.
          Иннокентий Анненский, 1907.


     30 мая 1998 г.
     Суббота.
     Вечер. Я одна дома. Родители только что уехали в Иркутск на такси — прямо в аэропорт. В полпятого утра — у них самолёт до Москвы, и уже оттуда в 12 часов они летят в Анталию. Багаж получился большой. Галина Леонтьевна даже в самый последний момент всё пыталась втиснуть в чемодан какие-то журналы. Отец только смеялся. Уже сейчас я начала по ним скучать — наша домашняя жизнь полностью опровергает все шаблоны о мачехах и падчерицах. А по отцу я скучаю всегда, даже когда он рядом.
     Утром на даче я замёрзла как бобик и, вылетев из-под одеял, в первую очередь затопила печку: ночи всё ещё холодные. Позавтракала и отправилась на прополку. Сорняки ношу в компостную яму в дальний левый угол участка. Билась целый день, зато теперь мои грядки образцово-показательны. И сейчас на очереди — трава под малиной. Набрала в большую и маленькую бочки воды. Обнаружила, что протекает шланг и надёжно замотала дыру изолентой.
     Чтобы попрощаться с родителями перед их отъездом, приехала домой на вечернем автобусе, иначе вернулась бы только вечером в воскресенье. Лиля с Андреем тоже ненадолго приходили. Лиля всё ещё болеет, сильно кашляет, и Андрей где-то достал для неё настоящий гречишный мёд.
     Позвонила тётя Фаина, напомнила о нашем завтрашнем совместном ужине. Я предупредила её, что ночевать не останусь: мне нужно подготовиться к началу летней "площадочной" работы.
     А поздний вечер и часть ночи я посвятила Еве. Конкретно — истории её замужества. Мне хотелось подойти к этой теме издалека, с самого студенчества, с кошмара, который Еве пришлось пережить. Кстати, муж её оказался совсем не так прост, как мне представлялось вначале. Любовь и страсть творят с людьми чудеса, сильно их меняя... Надеюсь, что мне не придётся когда-нибудь испытать это моё смелое суждение на собственной шкуре.
     Поужинала чаем с хлебом и сыром, потом снова вернулась к Еве — до головокружения от усталости.
     Сегодня обойдусь без какао.
     Стихотворение дня:
Ничего на свете нет,
что мне стало бы родней,
чем летучий детский бред
нищей памяти моей.
И опять звенит в ушах,
мир гремит, но мне слышней
слабый шелест, лёгкий шаг,
голос тишины моей.
Я входил в стеклянный дом
с белой бабочкой в руке,
говорил я на чужом,
непонятном языке.
Бабочка лежит в снегу,
память бедную томит, —
вспомнить слова не могу,
только звон в ушах стоит.
     Арсений Тарковский, 1933.


     31 мая 1998 г.
     Воскресенье.
     Ночью меня замучили тяжёлые сны. Сейчас я могу вспомнить лишь тот, в котором я проигралась в карты (каких только талантов не обнаруживает в человеке ночной маразм!..), и в прямом смысле осталась без ничего. Помню, что возвращалась домой голая. На моё счастье, на улицах утреннего города не было ни души.
     После минимального завтрака в виде кофе и хлеба, сходила на площадь в магазин "Парнас" в отдел "Шторы-тюль": Галина Леонтьевна оставила мне деньги на новые шторы для моей комнаты. Я выбрала светло-голубой атлас, гладкий, без рисунка. Готово будет в четверг, после обеда. Купила на вечер шоколадку "Helen" с кивиевой начинкой и достала банку клубничного варенья из домашних запасов.
     Днём готовилась к рабочей неделе: писала планы делала дидактический материал для настольных игр. Выбрала одежду. В шесть вечера я уже была у тёти Фаины. Она, кстати сидит на чемоданах, хотя едет только 9-го июня. Тётя Фаина запекла в духовке рыбу под овощами и сыром. На гарнир была печёная картошка. Вино (немецкий полусладкий "Рислинг") мне очень понравилось.
     За ужином тётя Фаина говорила о предстоящем путешествии в Израиль, вспоминала своё детство в Томской области, куда после войны вывезли её мать и отца из Минска. Родители жили душа в душу. Семья была большая — у т. Фаины — две сестры и три брата:
1. Сестра Дина живёт в Германии, в Берлине, работает педиатром, её муж — тоже детский врач;
2. Сестра Аделина живёт в Германии, в Кёльне, по профессии — преподаватель математики, не замужем;
3. Брат Георгий живёт в Москве, преподаёт в университете экономику, женат на коллеге;
4. Брат Евгений живёт в Санкт-Петербурге, он — врач-стоматолог, жена — искусствовед;
5. Брат Эммануил живёт в Израиле, в Хайфе, он — тоже стоматолог, жена — учитель музыки, скрипачка. К ним т. Фаина и едет в гости.
     Вся её семья удивляется тому, что она проживает на краю земли, т. е. в Восточной Сибири. Братья и сёстры со всеми их детьми активно зовут её переехать — каждый в свой город — и обещают любую помощь, но тётя Фаина пока не хочет ничего менять в своей жизни и каждое лето ездит к кому-нибудь из своей родни погостить, а где-то через месяц после каждого её возвращения в Сосновоборск ей приходит довольно увесистый контейнер с подарками.
     Сегодня она с каким-то особым пристрастием допытывалась, есть ли у меня кто-нибудь, а раз нет — то почему? В качестве аргументов было сказано, что я умна, красива и имею достойную семью и приданое. Последнее я сочла весёлой шуткой, и мы вместе над этим посмеялись. В 9 часов я уехала домой на такси.
     Дом встретил меня тишиной и нажаренными Лилей котлетами. Это означает, что а) Лиля чувствует себя гораздо лучше и б) в моё отсутствие заходил Андрей.
     После душа сделаю себе какао и отправлюсь в постель. Завтра — первый день работы на "площадке", нужно как следует выспаться и отдохнуть. Если получится.
     Стихотворение дня:
     * * *
Углем наметил на левом боку
место, куда стрелять,
чтоб выпустить птицу — мою тоску
в пустынную ночь опять.
Милый! не дрогнет твоя рука,
и мне недолго терпеть.
Вылетит птица — моя тоска,
сядет на ветку и станет петь.
Чтоб тот, кто спокоен в своём дому,
раскрывши окно, сказал:
"Голос знакомый, а слов не пойму", —
и опустил глаза.
          Анна Ахматова, 1914.