Любовь и власть. 15

    Мирия с тяжёлым сердцем вышла из покоев королевы. Поведение короля её возмущало, и если бы не обет, данный ею в Авваллоне, когда её посвящали в жрицы, она бы ускорила его конец.
От былых чувств не осталось ничего, кроме раздражения,-
  - Дорожит своей ничтожной жизнешкой, все дела сбросил на Хендрика, но власть ему не передаёт, изгадил жизнь девчонке и своей дочери. Чего хочет? Чего добивается? Сидит, забившись, как таракан в своих покоях, и трясётся от страха потерять свою никчёмную жизнь, мечтает о вечной жизни, чем мошенник Афрос и пользуется. А зачем ему вечная жизнь? Бояться? Развратничать? Пьянствовать? Нет, нужно что-то делать!
     Мирия вызвала гофмейстера и приказала заложить карету,-
 - Я еду на берег моря!
Гофмейстер удивился- в разгар осенних штормов и гроз ехать к морю? Но вида не подал, у хозяев свои причуды, а его дело – их выполнять к полному их удовольствию. Поклонился, спросил,-
 - Нужны ли Вам сопровождающие?
 - Нет, я хочу побыть одна, подумать.
 - Тогда с Вами поедут два пажа, герольд и офицер стражи.
Поклонился, вышел, пошёл исполнять.
   Мирия схватила   плащ, но, вспомнив, что её тело в силу возраста, к которому она никак не могла привыкнуть и постоянно забывала о нём, требует большего внимания, вызвала прислужницу, и та помогла ей обуть тёплые сапожки, закутала её в пушистую мягкую шаль, а сверху накинула и расправила плащ, не оставляя холоду шанса пробраться к телу госпожи.
   В сопровождении двух пажей она вышла из дворца и села в карету. Пажи разместились на запятках, герольд протрубил, кучер хлестанул лошадей, карета выехала со двора. Герольд и офицер ехали впереди, расчищая дорогу.
    Они проехали тесные улицы города, выехали через крепостные ворота и по просёлочной дороге покатили к морскому берегу. Мирия закрыла глаза. Карета покачивалась, иногда вздрагивая на ухабах, но сон не шёл. Мирия думала, как устроить передачу власти от короля к Хендрику, и какая опасность исходит от Афроса и его культа? Она чувствовала, что затевается какая-то грязная интрига и ощущала кожей опасность Хендрику, себе, королю, королеве и её новорожденной дочери, да и всей Ассарии.

       Я подъехал к городскому рынку, повернул в переулок и упёрся в двери «Рыжей курицы».
Спешился, расседлал коня, отвёл его в стойло, задал ему корма, принёс ведро воды из колодца, потрепал его по гриве и вошёл в харчевню. На минуту меня ослепил яркий свет лампы, я зажмурился.
  - Ах ты, старый бродяга! Явился- таки,  наконец!
Я узнал задорный голос Кэтти, но открыв глаза, не узнал её. Передо мной, уперев руки в боки, стояла туго затянутая в корсет толстуха. Три, нет, четыре  подбородка спадали на её грудь, скрывая шею. Скрыть изумление мне не удалось, как за пять лет, маленькая, тоненькая Кэтти превратилась в это бесформенное нечто?
    Видя мою растерянность, Кэтти снова захохотала, колыша своими подбородками,-
  - Что, не узнал меня? Думал, спряталась? А я вот она – ничего не прячу, всё при мне!
 - Кэтти, ты как всегда,  прекрасна! И я узнал тебя, твой голос и смех всегда звучит в моей душе,-
цветистым комплиментом я пытался загладить конфуз.
 - Это тебе,-
я протянул ей ларчик и цветы.
  Она небрежно бросила его в подстолье, а цветы её растрогали,-
  - Раньше ты никогда не дарил мне цветов!
 - Что делать, старею, становлюсь сентиментальным.
Она скептически оглядела меня от макушки до подмёток, раньше от такого её взгляда я бы вспыхнул, как порох, и заключила,-
 - Совсем не изменился! Чуть седины нажил и только!
 Я подошёл к ней, и мы обнялись. Мне показалось, что меня обнимает матушка с нежностью и материнской любовью.
Кэтти выпустила меня из объятиий,-
 - Ты надолго к нам?
 - Не знаю, завтра во дворец, а там – как сложиться, но хотелось бы отдохнуть несколько дней, делами заняться.
   Она опять расхохоталась,-
 - Знаем мы ваши дела! Пойдёшь по девкам!
 - Кэтти, ты же знаешь, я продажной любви не люблю, да и возраст не тот, чтобы за молодайками гоняться.
 - А хочешь, как прежде, заглянуть в мою спальню?
Она пристально посмотрела на меня в упор.
Я положил свою руку на её,-
  - Кэтти, никогда не забуду тех дней и ночей, но я уже не тот, кто сделает тебя счастливой.
 - Вывернулся!-
Она усмехнулась, а глаза погруснели.
- Померяй! Мне кажется, тебе пойдёт!
 -  Что?
- Ожерелье, то, что в ларчике.
   Она нырнула под стойку, вытащила ларчик, открыла. Заахала, постаралась его застегнуть со спины, у неё не получилось. Я подошёл, помог. Она бросилась к зеркалу. Ожерелье ей было коротковато, но всё же какая-то часть виднелась из-под четырёх подбородков. Кэтти повертелась перед зеркалом так и эдак, разглядывая себя со всех сторон, потом вздохнула,-
 - Если бы ты подарил мне его пять лет тому назад, оно бы украсило меня, а теперь…
 - Ну, извини, пять лет назад я был не настолько богат!
Она засмеялась,-
  - Ой ли?
Стремясь уйти от щекотливой темы, я спросил,-
 - А нет ли, хозяйка, в Вашем заведении чего-нибудь поесть, чем-нибудь промочить горло и где-нибудь переночевать?
 - Для Вас всё найдётся!-
и захлопотала около стола, вызвав на подмогу помощницу,-
- Проводи гостя до той комнаты, с видом на рынок, постели ему, массаж сделай, помоги вымыться!
 Девушка взяла лампу и пригласила меня подняться по лестнице. В коридоре было темно,-
  - А что, постояльцев у вас мало?
 - Да нет! Все комнаты заняты, для Вас хозяйка свою освободила.
Я похолодел, неужели Кэтти решила вспомнить нашу непутёвую молодость? Ну тогда она точно убедиться, что я постарел и меч мой затупился. Её теперешние габариты приводили меня в ужас.
  Мы свернули направо и остановились перед дверью, девушка открыла её, и я увидел огромную кровать, застеленную чистым бельём. Моя провожатая вытащила откуда-то огромный таз, кувшины с водой и предложила мне раздеться. Девушка была весьма мила и свежа, я бы с удовольствием последовал её предложению, тем более, что кровать была рядом, но, вспомнив, что я постарел, и чтобы не обижать мою Кэтти, я выпроводил её за дверь, сказав, что справлюсь сам. Приняв ванну в тазу и пожалев, что у меня нету чистой смены, спустился вниз.
   Кэтти расстаралась, чтобы ублажить мой желудок – на столе стояло свежее жаркое, куриный суп, рацийский сыр и мерский пирог. Ещё она принесла кувшин вина из своих собственных запасов.
Я как голодный волк набросился на еду и выпил весь кувшин. Что было потом, помню смутно. Кэтти и её помощница под руки   еле-еле отвели  меня наверх, поднимаясь по лестнице, я целовался и с той, и с другой. Дотащив мою тушку до кровати, куда я рухнул, как подрубленный, они быстро стянули с меня одежду и в четыре руки сделали массаж, а дальше не помню, провалился. Утром я проснулся на скомканных простынях, абсолютно голый. Кровать была похожа на поле битвы. Я вскочил, прикрываясь простынёй, одежды не было, только вычищенные сапоги стояли рядом. Я выглянул в окно, часы на рыночной площади показывали без четверти восемь.
   В дверь постучали. Вошла Кэтти с вчерашней нимфой. Нимфа несла мою вычищенную, выстиранную и поглаженную одежду, а Кэтти –поднос с едой. Были они свежи и счастливы.
   Девушка положила  одежду на кровать, Кэтти поставила поднос на прикроватный столик.
Ни та, ни другая не собирались уходить. Я кашлянул,-
 - Благодарю, Вас дамы! Позвольте мне одеться! Не могли бы Вы покинуть мою комнату?
Девушка засмущалась, а Кэтти захохотала,-
 - Каков, а? Вчера уложил нас обеих, полночи скакал, а сегодня стесняется при нас портки натянуть! Ну, ты и гусь!
 Тут уже пришёл мой черёд залиться краской. Я забормотал,-
 - Простите меня, если я вас обидел!
 - Почаще бы нас так обижали! Пойдём, дадим ему в себя прийти, а то ему во дворец скоро!
    И Кэтти покинула мою комнату, уведя с собой девушку, которая на прощанье бросила мне многообещающий взгляд.
   Я перестал переживать, рассудив, что раз все довольны, значит, сила Великой Матери вела меня, а против силы жизни не попрёшь.
   От моей одежды пахло свежестью и чистотой. Нечасто я вдыхал такой запах! Конечно, на каждом привале и ночлеге я пытался постирать мои пожитки, чтобы избегнуть насекомых, но не всегда хватало времени, и рубаха у меня была застиранной неопределённо-серого цвета, а сейчас я натягивал ослепительно белую и даже подкрахмаленную рубашку. И когда же они успели, мои нимфы, постирать, накрахмалить, пришить пуговицы и выгладить? Никак, всю ночь глаз не смыкали!
     Я быстро слопал завтрак, попил воды, вино оставил и бегом спустился вниз, время поджимало. Махнул рукой Кэтти на прощанье, оседлал своего скакуна и поехал ко дворцу.
    Около дворца дежурили два стражника, я спросил, где здесь пятый вход?
  - Езжайте вдоль стены, после главных ворот отсчитайте пятую дверь, вот он, ваш пятый вход.
  Я последовал их совету, мне пришлось обогнуть почти весь дворец и с торца, наконец, обнаружил пятый вход, около которого меня ожидал офицер. Мы раскланялись, спешились, привязали коней и нырнули внутрь. Там попали в небольшую комнату, где стоял стол под зелёным сукном и за столом сидел прыщавый юноша, писарь. Офицер доложил ему о нашей победе, не забыв упомянуть о ранении командира. Юноша, скрипя пером, записал его донесение. Я вынул ключ от замка и сдал его со словами,-
  - Барон бежал!
Писарь взял ключ, внёс его в опись и равнодушно бросил в корзину. Потом погрузился в бумаги, всем своим видом показывая, что наше присутствие ему больше не требуется, и он нас не задерживает. Мы поклонились, не удостоившись даже короткого кивка, вышли. Я был разочарован, как же, собирался во дворец, думал, короля покажут, орден дадут, а тут прыщавый юнец! Стоило ли это, чтоб скакать сломя голову? Развели, так развели, как мальчишку!
   Офицер отвлёк меня,-
  - Вы рыцарь? Не хотите ли послужить королю?
Им что, за каждого завербованного деньги платят? Ну, с меня хватит! Я больше на их развод не ведусь!
 - Благодарю, но неотложные дела не позволяют мне сейчас поступить на службу к Его Величеству! За предложение – благодарю, но принять его сейчас не могу!
   Мы раскланялись и разъехались.
    
 


   
 



 

 
   




       
  -

  -   
  -