Девушка с Китом

Аннотация:
Судьба испытывает нас, посылая соблазны. Справимся ли мы, зависит только от нас самих.

Егор по прозвищу «Кит», примерный муж и отец, работает таксистом. Однажды он подвозит девушку и влюбляется. С того момента его начинают разрывать на части внезапная страсть и смелые фантазии о Наташе вперемешку со страхом потерять жену, переживаниями семейного кризиса и отчуждения с сыном. Сможет ли он устоять перед соблазном? Сохранит ли семью? Егор ещё не знает, какой сюрприз приготовила ему судьба…

Случайная встреча
Это место может показаться слишком мрачным для встречи, но на то она и жизнь. В ней часто бывают случайности, непредвиденные обстоятельства и удивительные повороты, которые порой слишком сильно будоражат чувства людей.
Итак, место встречи: Елец, Орловское шоссе, 6 — городское кладбище.
Егор припарковал свою синенькую «ладу-гранту» у самых ворот, заглушил мотор и устроился поудобнее на сиденье. Он приготовился терпеливо и покорно ждать клиентку, которая и вызвала такси на кладбище. Да, Егор — водитель такси. На крыше его машины имеется желтая шапочка с шашечками, а по бокам на дверцах расположены яркие наклейки с указанным телефоном для вызова.
Все выглядело как нельзя лучше: смуглый кареглазый брюнет, работающий таксистом, приезжает на вызов на кладбище, чтобы встретить особенную девушку, которая полностью изменит его жизнь.
Таксист долго смотрел по зеркалам, чтобы убедиться, что в такую погоду на кладбище есть люди. Это был апрель с пронзающим ветром, надоедливым дождем, то и дело переходящим в ливень. С холодом, пробирающимся под куртки до самой кожи. С влагой и мерзкой сыростью, которые заставляли продрогнуть до самых костей. Ко всему прочему, городское кладбище отличалось открытой местностью без малейших древонасаждений. Здесь ветер мог разгуляться, ничем не ограниченный в своей силе.
Но все это там, снаружи. У Егора в салоне было тепло и сухо. Он сидел за рулем в черной майке и темных джинсах. На ногах надеты легкие кроссы, позволяющие без лишних усилий управлять машиной. На заднем сиденье лежала его кожаная куртка.
Парень уже несколько раз за сегодня заставлял себя вылезти из авто, чтобы протереть номера тряпкой. Встречные машины постоянно окатывали передок «гранты» грязью из луж, выросших до океанских размеров. Последняя вылазка случилась примерно час назад. В тепле короткие волосы и всклокоченная челка Егора вполне успели высохнуть и встать торчком. Да так, что хозяин этих волос оказался бессильным уложить их обратно в былую аккуратную прическу.
Прошло около десяти минут, прежде чем позади машины показался силуэт девушки. Едва Егор заметил ее в боковом зеркале, сразу же завел машину и включил печку. Девушка шла без зонта, в короткой черной кожанке и в совершенно промокшем черном платье, черных тонких колготках. На голове кричащий атрибут утраты — черный платок. Лишь ботинки выбивались из этого мрачного образа. Здесь присутствовали красные пуговки. Черные ботинки и красные пуговки. Тогда пуговки казались намного ярче, чем сама девушка. По крайней мере, Егор издалека приметил их, они были своеобразным ориентиром для него. Пуговки говорили о скором прибытии клиентки на место.
Щелчок ручки двери — и в автосалон врывается холодный сквозной ветер, а вместе с ним и косые струи дождя, спешащие окропить переднее пассажирское сиденье. Но девушка быстро садится в машину, поднимает ноги над землей и стучит ботинками друг о друга. Когда девушка полностью оказывается в машине, Егор понимает, что миссия с очищением ботинок абсолютно провалилась. На ребристую подошву обуви налип толстый слой грязи вперемешку с глиной. Сырой глиной. А от этого не так просто избавиться. Таким образом, девушка получила достаточно высокую платформу на подошве ботинок, созданную исключительно из природного материала. Липкого, как пластилин.
Девушка в очередной раз окинула взглядом свои ноги и виновато оглянулась на водителя, убрав пальцами прядь своих черных волос за ухо. Взглядом серых глаз она извинялась за причиненное неудобство в виде запачканного автомобильного коврика, теперь слегка прилипшего к ее ботинкам. Егор поймал этот ее взгляд и покачал головой. Мол, ничего страшного. Он понимает.
— На Советскую, 17, пожалуйста, — попросила девушка.
Егор снова использовал молчаливый жест для ответа. Отделавшись коротким кивком головы, он вернулся к приборной панели и тронулся с места. Вырулив на главную дорогу, они не спеша поехали по указанному адресу.
Бывало, что Егору приходилось привозить-забирать людей с кладбища. Они были разные. Скорбящие люди, люди издалека и люди, которые осознали.
Скорбящие люди всегда плакали. Кто-то тихо, а кто-то навзрыд. Они прятали свое лицо, закрываясь ладонями. Любое движение или вопрос порождали в них лишь новые всхлипы и приливы горя. Со скорбящими нельзя было разговаривать. Только довезти до места и сказать: «До свидания». Иногда в порыве вежливости Егор вставлял свое «соболезную», отчего получал очередную порцию слез на соседнем сиденье.
Люди издалека могли быть и скорбящими. Но к этому пункту Егор относил людей, которые не заливались слезами. Такими считались родственники или близкие друзья, прибывшие из других городов или даже стран, чтобы попрощаться с умершим. Разумеется, они тоже горевали. Но, как правило, находились в адекватном состоянии. Они могли говорить. Чаще рассказывали, откуда приехали, что их связывало с умершим, какие-нибудь житейские истории. К слову, с ними было ехать проще.
Люди, которые осознали. Сюда Егор относил тех, кто ехал со спокойной улыбкой. С размеренными словами. С теплом души. Эти люди оставили скорбь где-то в прошлом. Они грелись воспоминаниями об умершем. Их можно было спрашивать. И они отвечали. Отвечали уютно, тихо и без лишней суеты. Такие люди излучали умиротворение одним лишь своим видом. После них Егор видел жизнь намного светлее, а в голову приходили добрые мысли. Мир приобретал иные оттенки. Ненадолго. До следующего серого клиента. Но никак нельзя отрицать, что такие просветы все же случались.
Теперь Егор с интересом посматривал боковым зрением на свою клиентку. Ему жутко хотелось определить, к какой из трех категорий она относится.
Девушка с черным каре по шею и густой челкой сидела в кресле, будто в кредит. Все ее тело ежилось от холода промозглого апреля. Красные, Егор готов был утверждать, что еще и холодные, ладони были сложены между бедер. С волос стекали бывшие капли дождя. Девушка морщилась, когда они проскальзывали на голую кожу ее шеи. Очевидно, печка в машине пока не спасала. И девушка продолжала мерзнуть. Тем не менее Егор не видел на ее лице слез. Не видел улыбки или потерянного взгляда, так что пока ее категория оставалась для него загадкой.
Егор, по-прежнему смотря на дорогу и держа одну руку на руле, слегка повернулся корпусом назад и захватил с заднего сиденья плед. Это не совсем плед для клиентов такси. Это любимый плед его дочери. Но сегодня он потребовался и для работы. Кареглазый таксист осторожно положил сложенный плед на колени девушки.
— Накройтесь. Холодно, — сказал он.
Девушка удивленно посмотрела на таксиста, вытаращив свои серые глаза с пушистыми ресницами и удивительно стойкой черной подводкой. Егор принципиально смотрел на дорогу, улавливая боковым зрением справа появившийся интерес к его персоне. Она непозволительно долго разглядывала парня, задержавшись немного подольше на его пухлых розоватых губах и бронзового цвета руках, впившихся в руль. Егор оставался сдержанным и невозмутимым.
— Спасибо, — наконец протянула девушка и коснулась пледа.
Развернув полотно, она увидела маленьких динозавриков, гуляющих по желтому песчаному фону. Диплодоки поедали листья с высоких деревьев. Трицератопсики, играя, купались в реке, а стегозавры с красными пластинами на спинах уютно грелись на воображаемом солнышке. Девушка улыбнулась, разглядывая картинки детского пледа.
— Не похоже, что он ваш. — Не скрывая свою улыбку, девушка уставилась на водителя.
— Почему же? Мне нравятся динозавры. Я бывший поклонник Тирекса, кстати. Но вы правы: плед не мой, он принадлежит маленькой шестилетней девочке, — с такой же улыбкой ответил Егор.
Девушке понравился ответ, она еще немного полюбовалась пледом и накинула его на себя, предварительно расстегнув молнию на куртке. А Егор в это время исключил ее из категории скорбящих людей. Оставалось выяснить, из какого города его клиентка. Живет здесь или приехала специально к мероприятию? Но напрямую никак нельзя. Егору следовало быть тактичным и вежливым. Так он всячески перебирал в голове, как продолжить разговор.
— Ну и погода сегодня! Извините, что не подъехал ближе, побоялся засадить машину в грязи, — Егор избрал свою тактику.
— Да, не самая лучшая погода для поездки на кладбище, верно? — усмехнулась девушка.
Ее улыбка спала с лица, кажется, она вспомнила, зачем вообще была на кладбище. В голове закрутились события минувшего часа. Это было видно по ее глазам. Взгляд остановился на лобовом стекле, но на самом деле там мелькали другие картинки. Егор разрешил себе посмотреть в ее сторону, чтобы убедиться, что она в порядке. Еще минута молчания, и он принесет свои запоздалые извинения. Но девушка опустила глаза на колени и на укрывший их плед. Уголки ее губ поползли вверх. Этот жест стал решающим в распределении: клиентка, занявшая пассажирское сиденье такси, была из осознавших. Егор теперь был уверен в этом. За тихой улыбкой девушки последовали и слова.
— Моя бабушка была из тех, о которых снимают фильмы и пишут в книгах, — начала она с дрожью в голосе, но по-прежнему улыбаясь. — В детстве я приезжала к ней почти каждые выходные. Играла во дворе с девчонками, мы гоняли в мяч, в салки, прятались за гаражами. На завтрак всегда были какао и бутерброд с хлебом и докторской колбасой. Конечно же, моя бабушка позволяла мне больше, чем родители. Помню, как поздно вечером, когда все почти спали, я взялась ползать на животе по полу до ее спального кресла и обратно. Это была своего рода детская миссия: остаться незамеченным. И задание явно было проваленным, но… бабушка долго скрывала, что видит меня на полу. А еще у нее были самые отменные и тонкие блинчики! Она готовила их, затем всегда сворачивала в треугольнички и подавала на маленькой тарелке с чаем…
Девушка остановилась и на мгновение вдохнула воздух в автосалоне, прикрыв глаза. Точно так, будто здесь только что испекли те самые бабушкины блинчики. Затем внезапно открыла глаза и с отчаянием посмотрела на приборную панель.
— Я ни разу не видела бабушку с клубком ниток и крючком, хотя родители говорили, что она умела вязать… Еще я узнала, что бабушка любила оладушки и селедку под шубой. Будучи ребенком, я не задумывалась о том, что нравится бабушке. Я просто любила ее за то, что она есть. За то, что заботилась обо мне. Лишь теперь, когда она умерла, я постоянно думаю, что могла бы сделать для нее намного больше приятных вещей. Испечь оладушки, подарить ее любимые пионы, приходить в ее дом почаще. Поговорить с ней или даже просто посидеть рядом… — Девушка хваталась за слова, возникающие в ее голове. Она пыталась вобрать все важное в свой монолог, старалась ничего не забыть.
Но вот девушка замолчала, уткнувшись взглядом в окно. Егор мог видеть ее затылок с мокрыми черными локонами. Зато ее тело уже не дрожало, динозаврики на пледе старались как можно быстрее спасти девушку от холода.
До конца поездки осталось всего ничего, добрых пять минут. Егору совсем не хотелось прощаться с девушкой на ноте недосказанности, обрыве слов и фраз. К тому же он еще не узнал, из какого она города.
— Извините, что заставил вас это вспомнить, — негромко произнес Егор, но хорошо знал, что она услышит.
— Полагаю, вы сделали это намеренно. — Снова серые глаза метнули в него свой магический взгляд. Теперь он надолго остался здесь, на его лице. Однако Егор все не поддавался, продолжал смотреть перед собой. — Все хорошо, парень. Я все понимаю. Ко всему прочему, жизнь не дает людям времени на горечь и скорбь. Она постоянно преподносит новые сюрпризы и события. Сегодня я — гостья на кладбище, а завтра подруга, которую пригласили на день рождения. И работа. Работа всегда запрещает думать об одном и том же целый день. Хочешь не хочешь, а в голове появятся другие мысли. И вот ты уже переключился на совершенно новые дела. Как вам такое?
— Так и есть, — пожал плечами Егор.
Ему нравилось слушать, как говорит эта девушка. Ее голос: приятный, не писклявый и не грубый, а где-то между ними, в точке золотой середины, — этот голос отлично ложился на тихо работающий мотор «гранты» и стучащие по крыше капли дождя. Ее слова были словно спасением от непогоды и обыденности.
И Егор очень расстроился, когда понял, что в соседнем многоэтажном доме как раз таки и находится место доставки пассажира по адресу. Вот и все. Это все, что он успел спросить и сказать. А если бы не эта чрезмерная тишина между ними, длящаяся минутами, они могли бы еще кое-что узнать друг о друге.
Тактичность. Вежливость. Временами стеснительность. Может быть, гордость. Нормы. Эти факторы повлияли на медлительность их диалога. Существуют и другие, но Егор потерял счет их числу.
— Приехали, — кинул Егор в сторону переднего пассажирского сиденья.
Динозаврики в один миг сползли с колен девушки и приняли компактный вид. Будто фокусник сложился целиком в коробочку, так же аккуратно девушка сложила плед и протянула его таксисту. Егор был словно безоружен, его больше не отвлекала дорога, и не нужно было держаться за руль. Он спокойно сидел, полностью отдав все внимание пледу и руке, которая его протягивает. Он смотрел на ее пальцы, отчего-то не покрытые маникюром и с совсем короткими ногтями. Вот это неожиданность! Почему-то Егору казалось, что должно быть с точностью наоборот. Почти каждая девушка, да и женщина, украшает себя аккуратным маникюром, привлекающим внимание. Все зависит от длины ногтей. Иногда представительницы женского пола перегибают палку с длиной и формой, и это кажется больше угрожающим, чем привлекательным.
— Не похоже, что вас легко смутить. Так почему вы молчите? Сотрите эти никчемные границы в голове. Спрашивайте, а я подарю вам ответы на ваши вопросы, — девушка отреагировала на вопросительный взгляд кареглазого, остановившийся на ее руке.
— Вопросов не так много. Всего два. Откуда вы? И почему на руках нет маникюра? — деловито посмотрел в ее сторону Егор.
Девушка посмотрела в ответ. Она прыснула от смеха и показала свои белые зубки в улыбке. Снова этот жест. На этот раз девушка убрала локоны за ухо с двух сторон, и Егор теперь мог видеть ее серьги. По форме все те же кнопки, что и на ботинках, только эти черные, ничем не примечательные сережки.
— Я живу здесь, в Ельце, в этом доме, — мягко произнесла девушка и указала рукой на многоэтажку, приблизительно на второй этаж. Но Егор мог ошибаться. — Работаю массажистом, поэтому длинные ногти точно не для меня. Маникюр сняла неделю назад… Ну что, водитель такси, я утолила ваш интерес?
— Да, спасибо. Желаю вам повеселиться завтра на празднике! — ответил Егор.
— Надо же, внимательный таксист. Благодарю.
Она вышла из машины, быстренько поднялась по трем ступенькам к двери своего подъезда и сунула руку в карман кожанки. Достала ключи, прислонила их к домофону. Секунда — и девушки уже нет. Егор лишь посмотрел ей вслед.
Ему это не впервой. Он постоянно расстается с людьми вот так. Не успев толком познакомиться, он тут же прощается с ними. Это его работа. Встречать и провожать людей. Буквально — показывать им дорогу до определенного места. Быть их личным водителем на некоторое время. Становиться их собеседником на несколько минут или часов.
Они ехали всего пятнадцать минут. Егор не узнал, как ее зовут. Он узнал, что она живет в Ельце. А еще у нее умерла бабушка. Завтра эта девушка пойдет на день рождения. Она работает массажисткой. И маникюр у нее все же был, неделю назад.
Правда, к чему это знание? Можно его выбросить за ненадобностью. Не всегда таксисты встречают своих клиентов вновь. Так не проще ли вовсе забыть ее в этот же момент?! Однако можно и оставить кое-что. Ее уютные слова, ее личные открытия. Она видела его насквозь. Говорила с ним, не прикрываясь маской скомканных социальных ролей. Не была той, кем можно было посчитать ее изначально.
Именно это Егору и нравилось в людях. Их можно читать. И неизвестно, какая из страниц станет последней. Окажется ли человек из разряда фантастических людей или будет приписан к классическому жанру? Будет ли его история запутанной, или человек окажется словно сухое пособие, раскладывающее все факты по полочкам? Егор не был уверен насчет этой своей клиентки, к какому жанру ее стоило бы отнести. Однозначно он не прочел ее до конца.
Семейство Китовых
— Я дома! — крикнул из прихожей Егор.
Ответом ему была тишина, да и только. Егор скривился, слегка заглянул вглубь дома. В коридоре было темно, двери во все комнаты закрыты.
Егор стянул рабочую сумку с плеча, поставил ее рядом с полочкой для обуви, разулся и зашел в ванную помыть руки. Только тогда издалека послышались шаги. Егор снова вышел в прихожую, чтобы встретить ее. Эти маленькие настойчивые и спешащие шаги он узнает всегда, даже если в этом доме будут находиться сотни топающих детей.
Еще немного, и из коридора показалась девочка. Всего пара секунд отделяла эту встречу от объятий. Егор усмехнулся, заметив растрепанные светлые волосы дочери. Пышные длинные локоны кое-где небрежно стояли торчком, местами были перепутаны между собой, это были блестящие волосы до поясницы шестилетней девочки Оли. Его дочь звали Ольга Китова.
— Папа! — кинулась к нему девочка.
Егору пришлось опуститься на колено, чтобы заключить дочь в свои большие и теплые объятия. Он уютно прижал свою голову к ее плечу и уткнулся носом в ее волосы. В них еще чувствовался запах детского шампуня с ароматом персика, с прошлого вечера после купания. Белоснежные ручки Оли с абсолютным доверием и безмерным усилием обнимали за шею большого папу, спустившегося вниз к ней, словно лавина с вершины горы. Егор чувствовал, как маленькое детское сердечко постукивает в ее груди, как оно искренне радуется встрече. Как ее теплое дыхание попадает на его шею, делая горячим это место. Через секунду тепло начинает распространяться по всему телу Егора. Это значит, что он действительно дома. Он вернулся. Он стал по-домашнему теплым и нужным.
— Ну привет, мой Динозаврик! — Егор освободился из объятий и ласково потрепал ладонью и без того лохматые волосы девочки на макушке.
— Пап, пап, а мне мама купила книжку! Там тоже динозавры есть! Сейчас! Я сейчас покажу! — импульсивно и громко воскликнула Оля, сверкая от радости голубыми глазами.
В этот же миг девочка понеслась обратно в коридор, после чего так же спешно распахнула дверь в свою комнату и скрылась там. Егор мог только с улыбкой на лице покачать головой ей вслед. Он нисколько не сомневается, что через минуту, если Оля не отвлечется на что-то еще, она притащит ему свою новую книжку, которую он будет обязан не только посмотреть, но и почитать. Оля безумно любит динозавров. Но об этом, кажется, уже было известно. Это же ее плед лежит на заднем сиденье в машине отца.

«Динозаврики будут тебя спасать!» — когда-то сказала Оля и протянула плед со «спасателями» отцу.

Надо сказать, Егор был не против. Ему иногда приходилось забирать девочку из садика и колесить с ней в машине до позднего вечера, где она и засыпала. Вот тогда плед действительно спасал, укрывая собой спящую Олю.
Вопреки ожиданиям, первой в прихожую, а затем через арку на кухню вышла не Оля, а Геша. Жена Егора. Девушка прошла мимо вернувшегося с работы мужа совершенно молча, почти не посмотрев в его сторону. Зато Егор проследил за ней взглядом до самой плиты, где Геша остановилась. Он видел ее блондинистый затылок. Как всегда, длинные волосы собраны в пучок, на девушке все та же старая домашняя рубашка и те же свободные трикотажные штаны до икр.
Еще толком не разглядев ее спереди, Егор сделал вывод, что Геша снова ходит с кислой миной вместо приветливого и доброго лица. Он осторожно подошел к жене и как можно нежнее ухватил ее за талию ладонями, поцеловал в шею. Геша промолчала. Лишь как-то легонько дернулась, стараясь убрать руки Егора с себя. Но он не спешил сдаваться, просунул пальцы чуть дальше и заключил их в замок на животе девушки, затем положил голову на ее плечо, плотно прижавшись щекой к щеке.
— Привет, — протянул Егор. — Как ты?
— Оставь меня, я грею ужин. Нужно накормить детей, — буркнула она. И только когда Егор отпрянул от нее, Геша продолжила: — Олька опять целый день читала, я не смогла даже заставить ее зубы почистить! Представляешь?! И зачем я купила ей эту книгу… Димка устроил в доме полный разгром, настроил своих железных дорог и автомагистралей. Полдня убиралась. Потом пыталась вывести их на улицу. Вышли. Димка чуть не подрался с соседским мальчишкой. Все же успел изваляться, пришлось стирать вещи. Это просто кошмар какой-то! Как же тяжело, когда они теперь не спят в обед. Я валюсь от них с ног! А так все замечательно, Егор! Я в норме!
Геша говорила очень эмоционально, то и дело поддерживая свой монолог резкими выбросами рук. Егор, присевший на стул, внимательно смотрел в ее голубые глаза. К слову, они не сверкали, как у Оли. Они меркли. Их голубизна омрачалась с каждым днем, с каждым новым вечером, когда Егор возвращался домой. Геша снова и снова рассказывала о том, как устала, как ей надоело сидеть с детьми, как они ее не слушаются, как Егор совсем не понимает ее.
А потом Геша замолчала и снова повернулась к плите. Егор знал: теперь из нее и слова не вытянешь. Геша еще долго будет молчать, может быть, до того момента, пока все не лягут спать. Она будет грустно следить за детьми, чтобы они ели. Будет выполнять все то, что должна, без малейшего шанса на отдых. И, скорее всего, уснет раньше обычного, едва брякнувшись в кровать.
Нет. Геша, или Евгения Китова, не всегда была такой. Егору помнилась веселость ее характера, блеск голубых глаз, улыбка на тонких малиновых губах и ее манера рассказывать. Раньше Геша могла говорить часами — о себе, о детях, о фильмах, о книгах. О чем угодно! И это было интересно и увлекательно. Когда это было в последний раз? Иногда такое случалось, но теперь слишком редко. Егор решил, что жене слишком тяжело с детьми и это пройдет потом. Нужно только подождать. Может, полгода? Год? Или два? Сколько? Егор точно не знал. Но искренне верил, что однажды к нему вернется прежняя жена и наконец нежно обнимет его, когда он в очередной раз вернется с работы.
А пока этот момент не наступил, за столом на кухне собралось все семейство Китовых, состоящее из четырех человек. Худощавая блондинка Евгения Китова, кормилец семьи, смуглый и темноволосый Егор Китов, светлокожая и голубоглазая девочка, целиком и полностью походящая своей внешностью на маму, Ольга Китова. И Дима. Дима Китов. Старший брат Оли. Ненамного, всего на год. Вот как раз семилетний Димка перенял почти все внешние данные отца. Такой же, как и Егор, смуглый, с карими глазами и черными жуковыми волосами, пухлыми губами. Только у Егора губы пухлые от природы, а Димка мало того, что взял эту черту от отца, так еще обиженно надувал их дополнительно. Так губы казались намного больше, чем есть на самом деле. Такие же густые брови были недовольно сведены к носу. Димка научился у мамы хмуриться и ходить так целый день беспричинно.
Казалось, отец и сын были словно близнецы, внешне Димка маленькая копия Егора, чего нельзя было сказать о внутреннем мире. Егор простой и общительный, чаще с улыбкой, а Димка совершенно закрытый, грустный, задумчивый, такой себе на уме.
То же самое можно было сказать о Геше и Оле. Мать и дочь похожи только на первый взгляд, но их характеры отличаются с точностью до наоборот. Оля была скорее как Егор, а Дима как Геша. Егору легче удавалось находить контакт с Олей, а Дима и Геша не находили контакт ни с кем.

Тихий семейный ужин. Наверное, в голове обязательно должны появиться картинки из какого-нибудь фильма или рекламы, где на столе стоят тарелки с разнообразными блюдами. Дети с широкими улыбками на лицах спокойно сидят на своих стульях и едят все, что находится в их чашках. Жена в нарядном вечернем платье все еще носится по кухне, приятно хлопоча и заботясь о своих близких. Муж рассказывает о том, как прошел его день. И все домочадцы с искренним интересом в глазах внимательно слушают его…
На самом деле это редкость. Жизнь однозначно не является той самой рекламой или отрывком из того самого фильма. В действительности дети почти не улыбались. Может быть, Оля чуть-чуть, когда переглядывалась с папой. Геша не переоделась для столь «важного мероприятия» в платье, и на домочадцев, кстати, ей было почти все равно. Лишь бы дети немного поели из своих тарелок. Она сегодня кое-как добралась до плиты и приготовила на ужин макароны с котлетами и так себе салат из огурцов и помидоров. Сегодня у Геши не случилось кулинарного вдохновения. Оно и не было особо нужно, ведь дети предпочитали макароны, а не рис или гречку. И какой смысл что-то изобретать?
Егор уже не рассказывал, как прошел его день. Геша каждый раз закатывала глаза вверх, когда он начинал травить свои такси-байки. Их было всегда настолько много, что жена устала слушать. Егору пришлось на некоторое время переключиться на экран смартфона, лишь бы не видеть унылые лица вокруг.
Геша в этот самый момент переключилась на обстановку в комнате. Старый кухонный гарнитур со скрипящими и не закрывающимися до конца дверцами. Проржавевший поддон под стойкой с чистыми тарелками говорил о том, что гарнитур нуждается в ремонте или в суперуборке, на которую уже не было сил. Геша метнула взгляд на обои. С ними еще можно было жить, разве что зеленоватые стены с геометрическими фигурами были заляпаны ближе к мойке, а про место рядом с плитой лучше вообще промолчать. Хорошо, что однажды Геша заставила Егора поставить кухонный фартук…
Оля мотала ногами под столом и смотрела на плетеный коврик, расстеленный почти по всей комнате на полу. Девочка крутилась на стуле и покачивала головой, будто в такт какой-нибудь песенке. Оля жила в своем мире. Мире динозавров, книг и сказочных героев.
Уже после ужина она покажет папе новую книгу. Хорошо, если ей удастся заманить его в свою комнату, чтобы почитать. Оля любила, когда читали взрослые. Тогда не нужно было тратиться на буквы. Это как фильм, только внутри. Картинки ярче, не нужно одновременно читать и представлять.
Когда папа читает, Оля закрывает глаза и слушает его приятный, иногда хрипловатый, а порой звонкий голос. Все зависит от книги. Егор улыбается, когда дело доходит до динозавров. Оля чувствует его улыбку и тогда открывает глаза, чтобы увидеть ее. Теперь девочке не терпелось узнать, каким будет голос отца, когда он приступит к чтению новой книги.
Димка, в отличие от Оли, все же пытался есть. Правда, очень медленно. Он грустно и задумчиво ковырялся вилкой в тарелке, иногда накалывая на нее макароны и кусочки котлеты. Рассопатившиеся помидоры в той же миске, что и огурцы, его нисколько не интересовали.
Мальчик изредка посматривал на маму, еще реже на отца. Димка плохо ладил с ним. Егор энергичный, компанейский, иногда слишком настойчивый, любящий поспорить. Димка — одиночка. Мальчик часами мог кататься в парке на велосипеде совершенно один. Это было его отвлечением от всего. С этого года он уговорил маму записать его в велокружок. А еще Дима ходил на дополнительные занятия по английскому. Почти закончил первый класс. К слову, читать книги не любил, поэтому в библиотеке брал свежее чтиво исключительно для сестры. Бывало, что Егор звал сына с собой поиграть в бильярд или боулинг. Тот отказывался, ютясь в своей комфортной зоне и не желая выходить на контакт с кормильцем и авторитетом семьи.
Несмотря на угнетающую обстановку, популярность макарон с котлетами дала о себе знать. Ужин был окончен. Егор толком не успел встать со стула, как Геша понеслась к мойке и начала мыть посуду. Мужчина только пожал плечами. Димка кинул свое «спасибо» и ушел в комнату смотреть мультики. Егор хотел было пойти в зал и глянуть несколько обзоров на ютубе, но Оля крепко вцепилась в его руку. Ему не уйти.
Егор посмотрел на часы, висевшие на стене. Время доходит до восьми. Он снова вернулся с работы поздно. Егор, хотя и имел гибкий график, предпочитал работать выше своей нормы. В конце концов, деньги сами себя не заработают.
У семейства Китовых свой частный дом с тремя спальнями, залом, кухней, ванной комнатой, прихожей и длинным коридором. Разумеется, дом обходится дорого, и добрая половина, а иногда и большая часть зарплаты Егора уходит на оплату коммунальных услуг. А есть еще дворовая территория, где Геша иногда сажает какие-то цветочки-лютики.
Родители Егора обещали в мае помочь с посадкой картошки, посевом моркови и лука. А пока в огороде сырая и холодная земля. Тут Егору вспомнилось, как в прошлом году он вместе со своим отцом вбивал тротуарную плитку во дворе. Летом. В жару. С утра до вечера. Целых три дня. Но теперь эта плитка считалась благом. Особенно в моменты затяжного дождя. Раньше перед домом стояли огромные лужи и грязь, сейчас же лежала удобная и симпатичная плитка.
— Пап, пойдем? Пойдем? — послышался голос Оли.
Егор уютно сжал маленькую ладошку девочки в своей, и они уверенно зашагали в сторону ее комнаты. Оля чуть ли не прыгала от радости.
Оставив где-то позади себя кухню с Гешей и посудой, Егор и Оля уселись на кроватку с все теми же длинношеими диплодоками. Однако Оля утверждала, что это брахиозавры. И их здесь ровно сто пятьдесят штук. Так точно. Вопрос. Может ли Егор поверить шестилетней дочери, что на ее одеяле, подушке и простыне изображено ровно сто пятьдесят брахиозавров? Мог бы, если бы не знал, что Оля умеет считать только до пятидесяти. Поэтому он всегда улыбался, делая вид, что так оно и есть. Мол, брахиозавры пересчитались сами, ведь они у нее послушные!
— Что почитаем? — поинтересовался Егор. И тогда Оля с замиранием дыхания протянула ему свой клад, умещающийся всего в одной маленькой ручке. Егор посмотрел на обложку и прочитал вслух: — «Волшебные сны Зузочки»? 1
— Да! — захлопала в ладоши девочка.
Было не удивительно, что Оля и сама два раза прочитала новую книгу за день, особенно долго задержавшись на последнем сне героини. Это тоже предсказуемо, учитывая, что глава называлась «Праздник динозавров». Егору ничего не оставалось, как только читать. Читать и ждать, когда Оля захочет спать. А пока этого не случилось, Егор погрузился в мир маленькой девочки Зузочки.
Это была добрая сказка для маленьких, только что научившихся читать деток. Или для родителей, посвящающих своих детей в сны Зузочки. Почти на каждой странице Егора преследовали картинки, отлично дополняющие историю и позволяющие увидеть мир автора и художника вживую. Здесь. Посмотреть воочию, что происходит у творческих людей в голове.
Оля один раз зевнула, а именно когда Зузочка отправилась на трехглазую планету. Егор посмотрел на дочь, и девочка тут же смешно вытаращила глаза, сжала губы. Она пыталась доказать, что еще не хочет спать и готова слушать дальше. Но усталость на ее детском личике говорила об обратном.
Оля так и не дождалась последней главы из новой книги. Она уснула, прислонившись на плечо отца. Егору ничего не оставалось, как взять линейку с письменного стола и заложить страницу, на которой он остановился. Укрыв дочь одеялом и выключив свет в комнате, Егор вышел в коридор. Минус один бодрствующий человек в семье Китовых. Егор сделал шаг в сторону комнаты Димки. Оттуда по-прежнему доносились мультяшные голоса. Мужчина так и не решился заглянуть к сыну. Зато он хорошо знал, что мальчик обязательно ляжет спать в десять вечера. Геша приучила его к режиму. Здесь ей следует поставить микропамятник.
Егор двинулся дальше. На этот раз он оказался в своей спальне. В комнате то ли еще, то ли уже было темно. Мужчина не сразу заметил свою жену, лежавшую в кровати. Он подошел ближе и ласково погладил ее по щеке. Геша что-то пробурчала в ответ и повернулась к мужу спиной. Минус два. Время еще детское, а Геша уже спит. Егор вздохнул, едва хлопнул блондинку по бедру и легонько потряс. Он не пытался ее разбудить, это было что-то вроде: «Эх, Гешик, опять в спячку… Ну ладно, спокойной ночи». После этого Егор перебрался в зал, чтобы наконец отдаться ютубу. Он удобно устроился на диване, включил телевизор, оснащенный интернетом, и выбрал одну из своих любимых подписок.
Футбол. Баскетбол. Лыжный спорт. Велоспорт. Это только часть из всего, что нравилось Егору. Ему редко приходилось быть участником, чаще наблюдателем со стороны. В школьные и студенческие годы он дни напролет проводил в спортивном зале, то пиная мяч ногами, то забрасывая его руками в баскетбольное кольцо.
Спорт сопровождал Егора по жизни, то и дело втягивая его в очередную авантюру. Он в красках вспоминал, как однажды вырвался с друзьями в Петрозаводск посплавляться на байдарках. Или как один раз побывал в Москве на чемпионате мира по футболу в 2018 году. А еще Егор любил всем и каждому рассказывать, как они вместе с Гешей совершили прыжок с парашютом. Целых 800 метров над землей! Прямо из самолета. Сами. Без счастливого пенделя под зад!
Но все это было как-то слишком давно. Последние три года Егор только и делал, что катался по Ельцу на своей «гранте» и развозил людей по адресам. Конечной точкой его пути каждый вечер становился дом. Случались выходные, и тогда Егор назначался либо нянькой для своих же детей, либо извозчиком для поездки Китовых в гости к родителям в Задонск. И так по кругу…

Виброзвук на телефоне. Егор спокойно посмотрел в сторону гаджета, лежащего экраном вниз на диване. Чтобы взять смартфон, нужно было еще дотянуться. Егор решил, что это сообщение от кого-то из друзей в социальных сетях. Не больше. Это может подождать. Он ответит чуть позже.
Проходит минута. Снова виброзвук. Егор подозрительно посматривает на свой телефон, однако по-прежнему пытается слушать, что же говорит блогер в телевизоре.
Снова сигнал. Егор удивлен. Слишком много вибраций к его персоне. Он ставит видео на паузу и придвигается к телефону поближе, берет его в руку. Разблокировав экран, Егор ошеломленно утыкается во всплывающие окна сообщений. Как он и думал, это социальная сеть. Кто-то пытается добавить его в друзья, уже накатал ему парочку сообщений. Егор, открыв страницу сайта, читает шапку профиля, еле шепчет губами:
— Романова Наталья, двадцать четыре года, Елец.
Первая взрывная волна эмоций или несколько безопасных мини сердечных приступов прокатываются по телу Егора, когда он открывает фотографии той самой Романовой Натальи. Судорожно листая одну фотку за другой, он задается лишь одним вопросом. Зачем? Зачем эта девушка его нашла?
Прошло больше двух недель с тех пор, когда они впервые увиделись. Она была его клиенткой. Егор подвозил ее с кладбища до Советской. На этом все. В голове Егора возник еще один вопрос: почему именно сейчас девушка решила его найти?
Немного утихомирив свои нервы и голоса внутри, Егор решительно открыл непрочитанные сообщения. Все не так плохо, всего два сообщения от Натальи:

«Здравствуйте, Егор! Возможно, вы узнали меня. Эта та самая девушка, которая собиралась пойти на день рождения без маникюра».

«У меня к вам предложение. Как вы относитесь к тому, чтобы подзаработать? Мне потребуются услуги такси с 25 апреля по 2 мая. Каждый день в семь утра мне нужно быть в Казаках. Сколько будет стоить маршрут туда-обратно?»

И Егор немного успокоился. Он нужен Наталье как таксист. Он сразу же отсек проносившиеся мысли и занялся вычислениями. Одна поездка из Ельца в Казаки и обратно выйдет около 774 рублей. И это только один день. В общей сложности восемь таких поездок будет стоить 6192 рубля. А ничего так! Егор нахмурился. Почему-то он сразу же решил, что Наталья будет ездить в Казаки по работе. Например, делать на дому какой-нибудь дамочке массаж. Почему нет? Но сколько же девушка заработает, отдавая Егору пусть даже 700 рублей ежедневно? Разве что копейки, если не работает себе в убыток. Почему же не отказалась?
Егор редко выезжал на работу раньше восьми утра. Пока Олю в садик отвезти, Димку в школу. Да-да, в основном этим занималась Геша, но в плохую погоду она просила мужа помочь с детьми.
Выходит, следующие восемь дней ему надо будет вставать пораньше и где-то в полседьмого быть на Советской, 17. А затем везти Наталью в Казаки. Скорее всего, ему придется ее ждать, а в это время он сможет принять еще пару заказов… Егор довольно надолго задумался. Стоит ли игра свеч? Определенно, он ничего не потеряет, взяв на себя утреннюю подработку. К тому же… ему слишком любопытно узнать детали этих поездок. А Наталья не из молчаливых, она расскажет. А если вдруг что-то пойдет не так? Егор усмехнулся. Что может пойти не так? В любом случае он вправе отказаться потом. Всегда найдутся другие таксисты, которые точно так же довезут Наталью куда угодно. Егор, взвесив все аргументы за и против, кивнул головой и снова уставился в смартфон.

«Здравствуйте, Наталья. Да, я вас помню. Готов согласиться на ваше предложение. Завтра к 6:30 по адресу: Советская, 17?»

Егор отправил сообщение, после чего все-таки глянул на сегодняшнее число, дабы убедиться, что завтра 25 апреля. Воскресенье. Геша не любит, когда Егор берет работу в выходные (у Егора они плавающие). Но даже если Геша захочет поехать к родителям, он успеет выполнить утренний заказ и вернуться вовремя. Это нисколько не помешает планам.

«Да, этот адрес», — коротко ответила Наталья.

Теперь, когда догадка Егора подтвердилась, он был готов назвать стоимость поездки:

«Наталья, поездка в одну сторону будет стоить 387 рублей. Туда-обратно, сделаю вам скидку, 700».

«Без проблем! Отлично! Тогда жду вас завтра! Спасибо, Егор…»

В конце сообщения стояло троеточие, что, по версии Егора, делало переписку неоконченной. Он ждал продолжения. Ему хотелось, чтобы она написала что-то еще.

«… и давайте на „ты“? У нас разница в возрасте 4 года. Мне кажется, так было бы куда проще общаться».

«Ок».

«Спокойной ночи, Егор!»

«Спокойной ночи, Наташа».

Егор со странной улыбкой перечитывал переписку. Вроде бы никакого подвоха. С ее стороны не было ничего подозрительного, никакого флирта. Он тоже отвечал сдержанно. Все хорошо. Это просто работа. Егор немного скинул цену. Это мелочь. Остальные деньги пойдут в карман. Кое-что на заправку машины.
Егор выключил телевизор, быстренько искупался под душем и забрался под одеяло к Геше. Закрыв глаза и обняв левой рукой спящую жену, Егор тоже уснул, не в силах выкинуть из головы представший образ девушки с серыми глазами и черным каре по шею.
Девушка с ассоциациями
Егор проснулся раньше обычного. Без помощи будильника, словно по взмаху волшебной палочки. Он украдкой посмотрел на жену. Геша раскинулась на своей половине кровати, едва укрывшись одеялом. Егор глазами изучил дозволенные открытые участки ее тела, но прикоснуться не решился. Вряд ли бы ей понравилось проснуться в шесть утра. Егор только вздохнул. Он скучал по Геше, по ее телу, по тому, что их когда-то связывало. Разумеется, они еще встретятся в спальне. Скорее всего, после выходных, когда Геша немного придет в себя после очередной тяжелой и серой недели…
Егор поднялся с кровати окончательно и направился на кухню. Что ж, в такую рань он мог успешно залить в себя немного кофе и приготовить с собой бутерброд. Этим Егор и занялся в первую очередь. После этого без его внимания не остались также зубная щетка, бритва и даже мужской парфюм.
Умывшийся, побрившийся, приятно пахнущий, с кружкой кофе в руке, Егор расхаживал по кухне, иногда посматривая в единственное окно, выходящее ровно во двор. Солнце. Первый солнечный день за последние две недели. Похоже, апрель решил сдаться, чувствуя, что самый теплый месяц весны приближается.
Скоро начнутся майские праздники, станет совсем тепло. Егор соберет свое семейство, и они поедут на пикник. Или в лес к роднику. А можно выбраться в другой город. Все равно куда, лишь бы не сидеть дома. Китовы и так просидели на кухне всю зиму. Почему на кухне? Здесь уютнее, чем в других комнатах. Всегда есть горячий чай и черный кофе с сахаром (Геша умудряется сахар не добавлять), ароматные булочки, когда у жены есть настроение их печь, большой семейный стол, на котором можно разместить настольные игры. Если коротко, кухня — это то место, где Китовы могут собраться и долгими вечерами строить из себя дружную и веселую компанию. Егор полагал, что они и в обычные дни — дружная компания. Не всегда же друзьям веселиться, верно?
Перед выходом из дома Егор немного помедлил у входной двери. На всякий случай перепроверил карманы. Взял ли он с собой ключи от дома, от машины, телефон на месте? Молниеносно посмотрел в зеркало. Обычно взбудораженная челка Егора на удивление сегодня не претендовала на главенство над своим хозяином. Она спокойно подчинялась Егору, даже несмотря на постоянное дергание и укладывание ее на то же место, где она и лежала. На таксисте по-прежнему темные джинсы, только уже другие, серая футболка. И любимые кроссы. Ничего лишнего. Все просто и чинно.
Он вышел из дома, позволил себе несколько минут на любование солнцем. «Сейчас бы на велосипеде…» — подумал Егор. Затем сел в машину, завел мотор и выехал со двора.
Как и было оговорено, Егор появился на Советской, 17, в половине седьмого. На этот раз у него было больше времени. Он мог привыкнуть к окружающей обстановке. Многоэтажки из желтого и белого кирпича стояли кругом, закрывая от сквозных ветров детскую площадку во дворе. Егор приметил двух людей, шагающих по тротуару вместе со своими собаками. Утренняя прогулка. Не остался незамеченным и дворник, сметающий мусор с лестниц подъездов. В остальном безмятежная тишина и покой. Слишком рано, чтобы что-то могло произойти. Самое громкое, что случилось, это внезапная сигнализация со стороны «жука» — Nissan Juke, когда хозяин почему-то не смог с первого раза открыть машину. Егор решил, что автомобиль новенький и мужчина с сединой и проплешиной в волосах еще не привык к «жуку».
Егор крутил головой по сторонам. И он, конечно, узнал ее. Он увидел, как Наташа спускается с трех ступенек своего подъезда, как, заприметив таксиста, улыбнулась ему, как ее ноги в узких джинсах легко передвигаются по тротуару.
Девушка снова заправляет черный локон за ухо. Ее легкая походка не позволяет отвести взгляд, Егор старательно, из последних сил, делает вид, что ему все равно. Однако его карие глаза продолжают оценивать внешний вид девушки. Тонкая трикотажная кофта цвета топленого молока сидит по фигуре, обозначая формы владелицы — гармонично округлые бедра и грудь, подтянутый живот. На ногах легкие весенние ботинки. В одной руке Наташа держит коричневую сумку, явно наполненную чем-то тяжелым, так как нагруженная рука значительно перевешивает свободную. Девушка не спеша доходит до машины и открывает дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья.
— Привет, — как можно спокойнее произносит Егор.
— Здравствуй, Кит, — отвечает Наташа.
Егор скалит зубы, выдавливая секундную улыбку. Мотает головой, опустив глаза на руль. Девушка внимательно наблюдает за происходящим и ждет дальнейшей реакции, закидывая свою тяжелую сумку на заднее сиденье.
— Что? Что смешного? — спрашивает она.
— Это было предсказуемо. «Кит»… меня так лет пять никто не называл, — фыркнул Егор.
— А кто называл?
— Раньше? Одноклассники, одногруппники, друзья. Да все подряд, кому не лень. Было достаточно произнести свою фамилию, и Кит снова в деле.
— Прекрасно. Выходит, Кит ассоциируется у тебя с теплым прошлым. Я готова услышать одну из китовых историй, — улыбнулась Наташа.
Егор улыбнулся в ответ. Однако он не был готов рассказать о себе. Боковое зрение не подвело таксиста, когда его взгляд упал на руки девушки. То, что нужно. Просто сменить тему. Егор выкрутил руль и выбрался на дорогу, мельком посматривая по зеркалам. Все чисто, можно ехать.
— Красивые ногти, — сказал Егор.
— Спасибо, решила исправиться, — усмехнулась Наташа и выставила перед собой пальцы веером, чтобы можно было получше рассмотреть новенький маникюр. — Вот только отвлекающий маневр на меня не действует. Я не принуждаю болтать всю дорогу о школе, лишь хотела убедиться, что могу называть тебя Кит.
— Можешь. Это неопасно. Только зачем?
— Хочу, чтобы мой образ пробуждал в тебе приятные воспоминания, — ее голос эхом раздался в голове Егора.
Мужчине пришлось заставить себя смотреть вперед. Только не на девушку. Он хотел понять, что значит эта фраза. А ответ мог лежать на ее лице. В ее мимике и жестах. Егор воздержался. Ему было сложно. Девушка очень легко идет на контакт, ему слишком просто с ней. Это их вторая встреча, а он уже готов рассказать ей про школу? Про семью? Про Кита? Так не пойдет!
— И как тебе это удастся? — кинул невзначай Егор, стараясь при этом сделать вид незаинтересованного слушателя.
— О, это просто, — протянула Наташа. — Я всего лишь сказала: «Здравствуй, Кит», — а в твоей голове возникли школьные и студенческие годы. Это твоя первая ассоциация с прозвищем. Грусти на твоем лице я не заметила, выходит, тебе нравится твое прошлое. Значит, я могу считать себя триггером, запустившим ассоциативную цепочку. Так или иначе, теперь я тоже стану частью теплых воспоминаний, подходящих под кодовое слово «Кит».
Егор усмехнулся, прокручивая в голове ее слова. Есть в этом что-то. Ее фразы рождают новые вопросы, которые, скорее всего, останутся при нем, тихими и незаданными. Ему нельзя заходить далеко. Он всего лишь таксист, который подвозит эту девушку до нужного места. А Наташа — всего лишь клиентка, такая же, как и другие его клиенты, ничего особенного. Им не нужно много знать друг о друге. Разве что Егор может спросить о цели поездки, и то ненавязчиво.
— Хорошо, оставим Кита в покое. Как насчет краткого пояснения? Зачем восемь дней подряд кататься в Казаки? Это не так дешево. — Егор снова попытался взять контроль над ситуацией или, другими словами, перетянуть одеяло диалога на свою сторону.
— Думаю, ты и так догадался, что я еду туда по работе. В Казаках живет моя тетя с больной спиной, которая нуждается в курсе лечебного массажа, — размеренно и спокойно ответила Наташа.
— И сколько мне нужно будет ждать?
— Час.
Егор старался не показывать свое недовольство, ведь он изначально был готов к этому. Но до конца верил, что девушка скажет: «Не более 30 минут». Целый час потерянного времени или парочка доставленных по адресам клиентов. Одно из двух. Однако Егор чувствовал себя больше, чем просто таксистом. Что-то вроде личного шофера, развозящего свою госпожу по делам. И это ему нисколько не понравилось. Чтобы отогнать дурные мысли, Егору пришлось немного встряхнуть головой.
Наташа в это время уставилась на деревья, пролетающие в своем бесконечном хороводе мимо бокового окна машины. На дороге впереди все еще виднелись лужи вчерашнего дождя. Все казалось неизменным с той первой встречи на кладбище. Но две недели — маленькая прожитая жизнь, и люди становятся чуточку другими, не замечая этого. Они меняются — кто-то в лучшую сторону, а кто-то уходит все дальше в собственные дебри. Наташа неспроста вспомнила о первой встрече. Дело в том, что Егор не менялся в лучшую сторону — он уходил в себя. Прятался. В нем ютились страхи, плотно и надежно защищающие его от всех напастей. Не позволяющие освободиться, стать собой. Пожалуй, на это было горько смотреть.
— Я могу сделать так, что ты с нетерпением будешь ждать моего возвращения, — загадочно произнесла она.
— А это законно? — издал короткий смешок Егор.
— Вполне. Всего лишь игра. Просто отвечай то, что первое придет в голову. Готов?
— Да.
Наташа убедилась в том, что ее фраза заставила оживиться таксиста. Он по-прежнему смотрел на дорогу, но его краешки губ то и дело давали намек на улыбку. Ему понравится. А Наташе не составит труда сложить общую картинку. Она и так увидела слишком много, оставалось лишь пройтись по точкам детально. Как пазл, когда большая часть мозаики уже собрана и не хватает каких-то нескольких кусочков для готовой картинки.
— Хорошо. Начнем с простого. Зубная щетка?
— Бритва, — не раздумывая ответил Егор.
— Машина?
— Такси.
— Утро?
— Кофе.
— Семья?
— Дети.
— Дом?
— Работа.
— Отдых?
— Море.
— Пельмени?
— Палочки.
— Прости, что за палочки? — удивилась Наташа, немного притормозив свою игру с вопросами.
— Китайские палочки. Просто моя дочь любит есть пельмени китайскими палочками, в то время как остальные едят ими суши, — с улыбкой на лице проговорил Егор.
— Ей не нравится рыба?
— Не в этом дело. Мы пока не даем ей сырую рыбу, да и мало ли что намешано в японском блюде российского производства?!
Наташа искренне засмеялась, немного откинувшись головой на сиденье. Конечно же, ей представилась в голове темноволосая шестилетняя девочка с большими китайскими палочками, которые еле умещаются в ее маленьких пальчиках, и гора золотисто-белых пельмешек с сочным мясом внутри. Следующая картинка случилась из детства Наташи, где она, будучи такой же маленькой девочкой, лепила со своей мамой домашние пельмени.
— Мы закончили? — буквально вырвал ее из воспоминаний Егор.
— Конечно нет, — возмущенно произнесла девушка, как бы показывая, что не отстанет от него так скоро. — Розовый?
— Фламинго.
— Солнце?
— Очки.
— Фрукт?
— Апельсин.
— Русский поэт?
— Есенин.
— Любовь?
— Сердце.
— Каре?
— Девочка с цветком из «Леона»2.
— Старость?
— Не радость, — прыснул Егор, одновременно смеясь и пытаясь вернуть себе серьезный вид. Пока мало получалось, и он действительно чувствовал себя немного легче. Загадкой для него оставалось только значение этих вопросов и его кое-где необычных ответов. — Все равно не понимаю, как эта игра может заставить меня с нетерпением ждать твоего возвращения?
— Кстати, приехали. — Как только машина остановилась, Наташа открыла дверцу и буквально выпрыгнула наружу. Затем медленно нагнулась вперед и уставилась своими бездонно-серыми и блестящими глазами на таксиста. — Помнишь те самые тесты на сайтах? Что-то вроде «Узнать о себе», «Какое ты животное», «Твой главный недостаток, мешающий жить», «Твой психологический возраст»… и все в том же духе.
— Ну и?
— Возможно, они бредовые, если не составлены профессиональными психологами, но это не останавливает людей, они все равно лезут на страницу сайта, чтобы узнать. А что узнать? Узнать о себе. Узнать, насколько в точку попал тест. Согласиться с его положительными и условно правильными ответами или послать создателей теста куда подальше за обман. Но, главное, поощрить свое «я», убедиться в том, что ты именно такой. Хороший в одном и плохой в другом… Я — не психолог, мой тест-игра — исключительно для развлечения. Но я готова рассказать о тебе. Вот и посмотрим, насколько я попала в точку.
После этого Наташа выпрямилась, развернулась и направилась к входной двери частного дома, предварительно открыв металлическую калитку и закрыв ее на засов за собой.
И Егор понял: она оставила его в неведении. Наташа задала кучу случайных (а может, и нет?) вопросов, оставив ответ при себе. Он думал: что же можно узнать, сопоставив сочетание слов «фрукт — апельсин»? А русский поэт при чем? Если девушка полагает, что Егор неистовый поклонник творчества Есенина, то она ошибается. Геша. Его жене нравятся стихи Есенина, наверное, поэтому Егор и назвал этого поэта — он первый, кто пришел ему в голову.
То же самое касалось других ответов. Егор нисколько не любил апельсин. Сладкий, липкий, неудобный, большой и дико оранжевый. Представив это, Егор даже сморщился, отгоняя свои воспоминания о фрукте. Он помнил о первом столкновении с ним: это случилось в садике, лет в пять. После новогоднего утренника на второй завтрак группе раздали по апельсину. Сначала Егор долго ковырялся с ним, чтобы очистить от шкурки, затем пытливо отделял его немалые дольки друг от друга. Но самое ужасное случилось, когда целая долька не поместилась в рот и ее пришлось кусать. Апельсиновый сок растекся по праздничным штанам и белой рубашке, купленным специально к Новому году. В общем, давясь, иногда натыкаясь на косточки, со слезами на глазах Егор кое-как доел горе-апельсин. Тем же вечером получил дома нагоняй от родителей за уделанный костюм. Может быть, именно поэтому он сказал про апельсин.
— Работаете? — спросил мужчина, заглянувший в форточку машины такси.
— Да, конечно. Садитесь, — ответил Егор.
Мужчина тут же устроился рядом на пассажирском. Клиенту срочно нужно было попасть на вокзал. Егор лишь кивнул головой, открыл навигатор, и уже через пару секунд машина тронулась с места.
Пассажир был молчалив. Дяденька лет сорока пяти в широченных черных брюках с огромной бляхой на ремне, в клетчатой рубашке и легкой куртке сверху. На лице под носом обязательно усы, которые владелец то и дело почесывает. Будто проверяет: на месте они или нет?! У каждого есть своя привычка, заметная кому-то со стороны. Егор — тот еще любитель поправлять волосы, сгребать пальцами челку назад или набок; Наташа постоянно убирает длинные локоны своего каре за ухо. Геша обожает крутить обручальное кольцо на пальце, особенно когда нервничает или когда ей предстоит принять судьбоносное решение.
А этот мужчина почесывает свои усы. Кто знает, может, именно сейчас он беспокоится о своей поездке?! Люди часто переживают, когда просят отвезти их на вокзал. Но Егор был хорошим водителем. Он почти мастер по отвлечению. Парень включил радио так, чтобы музыка не играла слишком громко, но успешно доносилась до ушных раковин соседа. Это раз. Затем Егор немного сбавил скорость и теперь вел машину более плавно, стараясь принять вид спокойного водителя. Как известно, энергетика имеет свойство передаваться от одного человека к другому. Спокойный таксист куда приятнее, чем суетящийся и без конца спешащий водила. Это два. И наконец, правильная фраза. Возможно, она не разведет клиента на дальнейший разговор, но непременно заставит отвлечься от личных переживаний. Это три.
— Отличные часы. Не могу надолго отвлечься от дороги, кажется, это Seiko?3 — а вот и правильная фраза, освободившаяся из уст Егора.
— Да. Вы правы. Шикарные часы! Моя жена подарила на годовщину.
— И как? Надежные? Качественные? Когда-то мечтал прикупить себе, — продолжил он.
— Парень, покупай — не пожалеешь! Моим уже два года, ни разу не подвели! Не ломались, не сбивались. Как один раз выставил время, так теперь и ходят. Настоящий клад! — восторженно рассказывал мужчина.
Егор позволил себе произнести слова благодарности и показать широкую улыбку в ответ. На этом достаточно. Мужчина заметно приободрился, с какой-то загадочной улыбкой уставился в окно. Права была Наташа. Лишь одним словом можно запустить ассоциативную цепочку следующих друг за другом воспоминаний.
Это произошло и с мужчиной, отправившимся на вокзал. Он уезжал из родного дома в другой город примерно на неделю. Первая командировка по работе. Естественно, он переживал этот шаг — вылазку из комфортной зоны. А еще скучал по жене. Вернее, уже скучал. Это был крепкий брак, основанный на любви и понимании, поэтому мужчина ценил часы, подаренные женой. Все просто. Часы — подарок — жена — годовщина — свадьба — праздник — молодость — страсть — романтика… и так без конца. Одно воспоминание порождает другое. И мужчина уже не думает о поездке. Хотя бы здесь, находясь в машине такси.
Егор вскоре распрощался с дяденькой, пожелав ему приятной поездки, и вернулся на прежнее место. Оставалось всего-то пятнадцать минут до восьми часов. Наташа скоро вернется и посвятит его в свои мысли. А он должен будет согласиться с ее мнением или же опровергнуть его, сводя ее уверенность в себе на нет.
Егор в муках совести, в рамках своей замкнутости и человечности крутил события по кругу, походя своими нервными скачками на мужчину с усами. И челка уже пятьдесят раз была уложена в разные стороны. Тогда Егор прибавил громкости на магнитоле, облокотился спиной о сиденье и прикрыл глаза. Сознание само дорисовало перед ним образ сероглазки.
— Кит?
Егор встрепенулся и распахнул широко глаза, найдя девушку рядом с собой. Неужели уснул? Парень украдкой взглянул на приборную панель, где часы показывали 08:10. Так и есть. Уснул. Егор торопливо завел машину и вцепился в руль, осознав, что пора вернуться домой.
— Видела, как ты уезжал, — робко произнесла Наташа.
— Да, был один клиент. А у тебя что? Успешно прошло?
— Все нормально… — отмахнулась она, а затем ее глаза засверкали ярким блеском. — Могу начать?
— Давай, — готовясь к открытию предстоящего знания о себе, сказал Егор.
Девушка вобрала в легкие воздух и так же глубоко выдохнула, чтобы осталось больше места для ее слов. Она окинула таксиста взглядом, почему-то задержалась на его волосах, которые теперь стояли торчком в разные стороны. Наташа тоже знала эту игру. Нервы — сопутствующие привычные движения. Следовательно, Кит ждал ее.
— Останови меня, если я сделаю ошибку, хорошо? Итак, я задавала общие вопросы, на которые хотела получить ответ. Человек вольно или невольно говорит то, что видит, если не пытается это скрыть. Самое простое — это твоя работа таксистом. Услышав слово «машина», ты без промедления сказал «такси». Теперь мы точно знаем, что ты не тайный агент, а действительно работник автомобиля с шашечками на крыше. По утрам ты предпочитаешь пить кофе, бывал в свой отпуск на море, примерный семьянин, любящий свою дочь. Два вопроса я задала нарочно — «фрукт» и «русский поэт». Ответы показали, что у тебя все же нестандартное, творческое мышление, так как обычно люди отвечают «яблоко» и «Пушкин». Этим можешь гордиться, — кивнула девушка и продолжила свой монолог: — Предпочитая очки от солнца, предположу, что ты — закрытый человек, но не по жизни, а по ситуации, так что мне вполне удастся однажды их снять с тебя, чтобы полюбоваться вместе красным закатом. От двух вопросов ты отбился цитатами. «Дом — работа, работа — дом». И «старость — не радость». На самом деле это выдает тебя с потрохами. Ты любишь свой дом, но тебе постоянно приходится делать над собой усилие, возвращаясь туда. Не все гладко, это нормально. И ты стараешься не думать о старости, от слова совсем. Тебя пугает старение. Боишься своего будущего.
— Стоп-стоп-стоп. Все у меня хорошо дома! Семья, дети, жена! Не надо говорить того, чего не знаешь! — резко встрял Егор. — И старость. Мне всего двадцать восемь лет! Какая старость, о чем ты? Мне незачем бояться будущего.
— Оно и видно, — пробормотала себе под нос Наташа.
— Извини, — поймал себя на резкости и вспыльчивости Егор. — Продолжай.
— Я почти закончила. У меня возникли вопросы к сочетаниям «зубная щетка — бритва» и «розовый — фламинго». Это из песни Свиридовой4? Про дитя заката?
— Не-е-е-ет, — смеясь, протянул Егор. — С дочерью вчера читали книжку, там был розовый фламинго, на котором каталась девочка. Думаю, это оттуда. Черт, а я ведь даже не заметил… А бритва-то чем тебе не понравилась?
— Люди часто ассоциируют щетку с «пастой», «зубами», «утром», — пожала плечами Наташа.
— Вот здесь отрицать не стану. Это мой личный страх. Однажды утром после каких-то праздников, когда я толком не разлепил глаза ото сна, перепутал зубную щетку и бритву, сунув последнюю себе в рот. Так себе ощущение. Не хотелось бы повторить.
Наташа рассмеялась, старательно прикрывая ладонью рот. Она боялась снова задеть Егора. Однако таксист тоже показал свое довольное лицо. Они всеми силами старались забыть об инциденте с домом и старостью. Но все это тщетные попытки. Наташа осталась при своем мнении, что попала в точку и все проблемы идут именно из дома. Егор старательно прячет их в своей закрытости. А Егор, в свою очередь, сделал для себя открытие под вопросом. Так ли это? Угадала ли Наташа? Он еще долго проворачивал в мыслях сочетание «дом — работа», пытаясь понять — раскололся он и попался, как вор с горящей шапкой на голове, или просто неудачно подобрал ответ? Связана ли его ассоциация с тем, что жена больше не обнимает его? С тем, что он больше не чувствует от нее тепла? С тем, что семья связана узлами, составом которых являются дети?

После того как Егор отвезет Наташу домой, вернется к себе, встретит Гешу и детей и они помчатся в Задонск, после всех семейных бесед с родителями за обеденным столом и после возвращения семейства Китовых в Елец — примерно к двенадцати часам ночи, когда Геша будет уже почти спать, Егор все же у нее спросит:
— Геш, а что у тебя ассоциируется со словом «дом»?
Она немного подумает, удивившись от внезапного вопроса и уставившись сонными глазами куда-то в голую стену, и непременно ответит, что «дети». Уют и дети. И оставшиеся два часа до прихода сна Егор будет беспокоиться, почему он все-таки назвал дом работой.
А это была всего лишь игра. Игра в ассоциации.
Девушка с фокусами
Язык к языку,
Губа об губу,
Глаза на глаза,
Щека на щеку.

На твое каре по шею
Много мальчиков смотрело…5
Именно с этой ноты, а вернее песни, началась вторая поездка в Казаки. Наташа садилась на свое излюбленное переднее сиденье, когда Егор решил включить радио. После услышанного они удивленно уставились друг на друга, проведя несколько секунд в ступоре и шокированном молчании. Позже Егор опомнился и дотянулся до магнитолы снова, чтобы уменьшить звук. А желательно и вовсе выбросить из головы эту песню, в которой так нахально упоминается про каре по шею. Разумеется, про Наташино каре по шею, чье же еще?
— Песня-паразит. Если не избавиться, она надолго останется на репите, — усмехнулась Наташа.
— Я не хочу, — голосом почти плачущего ребенка произнес Егор. — И что же нам делать?
— Сфокусироваться на чем-то другом. У меня много музыки на телефоне, могу подключить? Кстати, здравствуй, Кит!
— Привет.
Егор слегка вздрогнул, снова услышав «Кит». Он толком еще не успел привыкнуть к своему старому прозвищу. Особенно в исполнении Наташи. После этого он моментально перевел ее внимание на свои пальцы, переключающие музыкальное устройство с радио на блютус. В автосалон «гранты» вернулась былая тишина. Та самая, когда Егор обходился без музыки. Но это случилось ненадолго, и в машине заиграла новая песня.
— «Звери»? 6 — немного удивился Егор.
— Почему нет?
И Егор тут же погрузился в тексты песен Ромы Билыка — солиста группы «Звери». Все началось с «девочки-мальчики танцуют», затем продолжилось «такой сильной любовью» и «вчерашним вечером из подворотни». Завершающей песней, берущей в плен уши Егора, стала «только для меня танцуй». К слову, Наташа еще не раз включит эту песню за сегодняшнюю поездку туда-обратно. Это ее любимая.
За девятилетний стаж работы таксистом Егор привык слышать разные композиции в своей машине. «Клиент всегда прав!» — гласят лозунги всевозможных успешных компаний, продающих свои услуги. Егор не вправе отрицательно высказываться о музыкальном вкусе пассажира. На этот раз здесь сидела Наташа, а значит, звучала группа «Звери». В другой раз рядом окажется металлюга, врубивший на всю громкость Led Zeppelin7. Потом такси понадобится готу с песнями группы Black Veil Brides8 на телефоне. И довершит сию картину какая-нибудь гламурная блондинка с накачанными губами и в солнечных очках на глазах, во вкусе которой окажется Jony9.
Поэтому Егор достаточно терпелив, чтобы слушать различные музыкальные жанры и тексты песен от и до, при этом почти не коробясь от фиаско тех или иных групп. Тем более что «Звери» не вызывали отрицательных эмоций. Старая отечественная группа с незамысловатыми куплетами и зажигательными припевами.
— Какая строчка крутится в твоей голове сейчас? — внезапно спросила Наташа.
— Сложно сказать…
— Да ну? Все так плохо?
Егор хотел соврать. Хотел выдать другую строчку из другой песни, хотя в голову и вправду запала одна. Из-за этого он долго перебирал слова в голове, примеряя отрывки песен, более подходящие к его образу. Наташа с улыбкой следила за его заметными терзаниями, его тщательным отбором. Он пытался определить, какая цитата станет лучшей.
— Зачем? — усмехнулась Наташа.
— Что зачем? — изобразил неприкаянный вид Егор.
— Зачем ты хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле? Стараешься подобрать подходящее? Создать более выгодную маску, через которую будет легче общаться? Мой тебе совет — не выбирай. В критический момент, а я его создам сама, если он не случится, я все равно увижу тебя настоящего.
Егор насупился. Уже через несколько минут он доставит Наташу по адресу и будет свободен на целый час. Она перестанет мучить его своими разговорами и странными вопросами. Не секрет, что она всеми способами пытается выяснить, кто же такой Кит. А Егор каждый раз подбирает подходящие маски для общения, одну за другой, кроясь в собственном мирке мыслей и не позволяя ей туда пробраться. Зайдет глубже — пиши пропало… Однако Егор решил подарить ей честный ответ напоследок, перед тем, как Наташа уйдет делать массаж своей тетке. Это будет ее идеей часа, над которой она хорошенько подумает и на которую обязательно даст свой уникальный ответ.
— Хорошо. Только две строчки:
«Схема простая: я — сверху, ты — снизу,
Схема простая: ты — сверху, я — снизу…«10, — наконец произнес Егор и тут же следом выслал пояснительную бригаду: — Просто рифма. Перестановка двух местоимений, и смысл меняется. Забавно.
— Это многое объясняет… что ж, — явно умолчала рискованный ответ Наташа и переключилась на свою строчку: — «Когда мы вместе, никто не круче, но это в прошлом…«11. Однако если бы «Звери» пели о бутербродах или пирожках, однозначно я бы выбрала строчку, поющую про любовь к еде. Жутко хочется есть. Не успела сегодня позавтракать.
— Хочешь сказать, что каждый выбирает ту строчку, о которой предварительно думает?
— Каждый слышит ровно то, что хочет слышать. И каждый видит ровно то, что хочет видеть. Это называется фокус сознания, — кивнула Наташа и вылезла из машины.
Девушка все той же легкой походкой с развевающейся на ветру короткой юбкой провиляла к дому, снова оставив Егора на недосказанности.
«Чертовка», — подумал Егор.
Снова получилось наоборот. И это он будет думать о ее словах и искать для них уникальный ответ. Теперь его очередь разгадывать загадки ее подсознательного фокуса.
Егор был вполне уверен, о чем промолчала Наташа. Пока он отделывался объяснениями о рифмах, девушка рассматривала обратную сторону этих строчек. «Схема простая: я — сверху, ты — снизу». Другими словами, Егор думал о близости. Близости, которой ему так не хватало в последнее время. Геша уставала с детьми, днями и иногда ночами крутилась в бесконечных делах. Разумеется, Егор не мог претендовать на ее тело. Он был где-то в конце очереди, а незапланированные дела как будто специально отдаляли его от награды, вонзаясь где-то между ним и этим бессчетным отрядом обязанностей. Геша еле доползала до кровати, а Егор молча сдерживался, чтобы не обидеть, снова проводил вечера перед телевизором. Все очевидно. Отсюда эта строчка, вырванная Егором из песни.
Как и обещала, Наташа вернулась через час. Сегодня население села Казаки в услугах такси не нуждалось, поэтому Егор все это время стоял у теперь уже визуально знакомого дома, огороженного металлическим коричневым забором. На улице показались капли начинающегося дождя, когда девушка вышла из дома и размеренным шагом направилась к машине.
Егор разрешил себе немного полюбоваться ею. Наташа надела тонкие черные колготки, а сверху клетчатую юбочку, как у японской школьницы. И без того недлинную юбку сверху немного прикрывала белая рубашка на пуговках, скорее всего, с рукавами три четверти. Но Егор не мог знать этого наверняка, так как девушка оделась в свою любимую черную кожанку, ту самую, запомнившуюся ему с первой встречи на кладбище. Да, одежда и мелкие детали могли меняться, добавлять немного шарма девушке или делать ее слегка неформальной, может быть, чуточку привлекательней, но три детали оставались неизменными — ее черное каре по шею, серые глаза и четкая подводка вокруг этих серых глаз. И теперь это те самые три черты ее внешности, которые Егор видит перед сном, стоит только закрыть глаза.
— Хочешь поговорить о своих строчках? — уточнила Наташа, закрывая за собой дверцу машины.
— Нет. О твоих, — отмахнулся Егор и хитро уставился на девушку.
— Это будет интересно! — улыбнулась Наташа. — Только давай заедем в кофейню по дороге, ведь я правда хочу есть.
Егор вопросительно посмотрел ей в глаза, пытаясь найти в этом подвох. Клиенты еще не приглашали его вместе провести время в кофейне. Они просто выходили из машины, когда та останавливалась в нужном месте. Лишь в компании друзей Егор мог позволить себе выпить кофе в местной забегаловке. Не с клиенткой. Не с симпатичной девушкой. Егор замешкался в поисках причины отказа.
— Чего ты так боишься? Мы просто попьем кофе, и все! Если хочешь, сядем за разные столики? Я всего лишь массажистка и не подрабатываю в свободное время разрушительницей семей, особенно тех, которые и без того находятся в шаге от развода, — посмеялась Наташа.
Возможно, Егора задели ее слова. Промолчал. Он и сам понимал, что в его браке не все ладно. Но сейчас не об этом. Он несколько раз мысленно переступил через себя, затем согласился на кофейню. И они помчали в Елец на немалой скорости. Егор спешил освободить себя от такой легкой и тяжелой ноши, как Наташа. Хоть она и сказала, что не подрабатывает разрушительницей браков, однако слишком у нее хорошо получается обратное. Егор почти привык к ней, к ее голосу и ее неожиданным словам.
Когда синяя «гранта» остановилась рядом с кофейней, маленький дождик разошелся не на шутку. Пройти до входа в здание всего-то несколько метров, лучше бегом. Егор завел правую руку за свое сиденье и вытянул из заднего кармашка зонт, припасенный на всякий случай. Он неохотно вышел наружу, сразу же попав под косые линии дождя, раскрыл зонт. Через две секунды Егор стоял около пассажирской дверцы, из которой показалось черное Наташино каре. Девушка скоро прыгнула под зонт и вцепилась пальцами в горячую смуглую руку Егора.
Таксист, заблокировав двери, сунул ключи в карман джинсов и, стараясь не замечать прикосновения тонких и нежных пальцев девушки, двинулся в сторону кофейни. Наташа была слишком близко. Даже ближе, чем обычно сидела в машине. И как бы Егор ни корил себя, это ему нравилось. Только он ни за что в этом себе не признается. Это останется далеко в мыслях, которые находятся под строгим надзором в засекреченном месте.
Избавившись от слегка мокрой кожанки, Наташа устроилась на высоком стуле у окна. Рукава ее белой рубашки оказались длиной три четверти, как и думал Егор. Клетчатая юбка распласталась на поверхности стула, немного свисая по краям.
Егор сел рядом, предварительно отодвинув стул на пару сантиметров. Это не сильно отдалило его от девушки, но Егору эти два сантиметра показались спасительными, оберегающими его личное пространство. Он лелеял себя мыслью, что скоро вернется в машину. В обычный рабочий день у него не так много времени, чтобы рассиживаться в кофейнях с сероглазыми девицами.
— Итак? Что там насчет «когда мы вместе — никто не круче, но это в прошлом»? — вернулась к теме выбранных строчек Наташа, грея руки о только что появившуюся на столе кружку с горячим мокачино.
— А, да, — вспомнил Егор и слегка поперхнулся, поставив свой голос на место. — Я не умею говорить так, как ты, но полагаю, что у тебя был парень, с которым тебе было хорошо. Потом что-то произошло, и вы расстались.
Егор заглянул на секунду в глаза Наташи, стараясь понять, был ли он хоть немного близок к разгадке. А она с милой улыбкой на лице смотрела на него, совершенно не пряча свои глаза, любуясь его пухлыми губами и притягательностью его карих глаз. В Егоре словно что-то екнуло внутри, прокатившись электрическим разрядом по телу, когда Наташа как бы случайно коснулась его руки. Теперь его взгляд упорно уставился в кружку с капучино, не смея подниматься в сторону девушки.
— Я угадал? — произнес Егор, будто разговаривал с кофе в своей кружке.
— Тебе удалось раскрыть поверхностный смысл. Это неплохо, молодец. Но знаешь, почему мы расстались? Из-за его фокуса.
— То есть? — Егор не сдержался и все же снова посмотрел на Наташу.
— Начну с примера, — решила она. — Помнишь, в первую нашу встречу ты заметил, что на моих руках нет маникюра?
— Да.
— Казалось бы, мелочь. Но уже тогда я поняла, что твоя жена делает маникюр. И, скорее всего, просит у тебя на него деньги. Ты наслышан о маникюре, видишь на ее ногтях каждый день. Твое сознание фокусируется на этом и поэтому негодует, когда не видит того же на моих пальцах, — пояснила Наташа.
— Допустим, ты права. Но при чем здесь…
— Мой парень каждый день устраивал мне сцены ревности, обвинял в изменах, которых никогда не было.
На этом Наташа сделала паузу, отвлекшись на кофе, который теперь можно было безболезненно пить, не боясь обжечься кипятком. Егор немного покрутил ее слова в голове. Это не сложно — сопоставить факты воедино. Он почти понял, что она хотела сказать.
— Уловил мысль?
— Твой парень изменил тебе. И ему казалось, что ты тоже должна… Он сфокусировался на измене? Серьезно? Можно сказать, отзеркалил свой поступок на тебя…
— Так и есть, — кивнула Наташа. — Видишь ли, какая забавная штука — люди. Мы можем не замечать этого, но наше сознание фокусируется на том, что нам важно. О, я сейчас пожалею об этом, но все равно скажу. Я считаю свои ноги слегка больше, чем все мое тело. Знаю, до моих слов ты ни разу не обратил внимания на это. Но для меня это фокус. И я, встречая случайных и не случайных девушек, буду оценивать в первую очередь что?
— Ноги? — нахмурился Егор.
Наташа подтвердила его догадку коротким кивком головы и снова отпила из стакана, сняв по краям кофейную пенку маленькой ложечкой и отправив себе в рот.
— Но это же глупо, и у тебя прекрасные ноги, — выпалил Егор и тут же замялся, осознав, что только что подарил девушке комплимент.
— Спасибо. Да, я понимаю, но ничего не могу с этим сделать.
После Наташа хотела сказать что-то еще, но в зале заиграла музыка. Не то чтобы работники кофейни спохватились и включили радио сейчас. Оно играло здесь с самого открытия. Но Егор и Наташа не замечали этого, пока…

Ночь — зона риска, сказки для близких,
Каплющий дождь обжигающим виски.
Мокрые волосы, губы так близко,
Брызги неона, снова и снова…
Танцуй для меня,
Танцуй по огням,
Танцуй для меня,
Танцуй…

Танцуй для меня,
Только для меня танцуй,
Для меня,
Только для меня танцуй,
Для меня,
Только для меня танцуй!10

Егор и Наташа тут же прыснули от смеха и распластались по столу. Затем Наташино тело начало извиваться в танце на стуле, ее губы стали бесшумно подпевать любимой песне, а Егор все понял. Снова этот чертов фокус. Радио, которое играло давно, но не имело никакого смысла до этой песни. И он успокоился.
Егор с удовольствием смотрел, как Наташа наслаждается знакомыми строчками, ерзая в такт на своем высоком стуле. Как ее глаза искренне радуются происходящему, как она по-честному любит этот голос, не стесняясь и не скрываясь от окружающих.
Он все понял. Иногда людям кажется, что они контролируют себя целиком и полностью, начиная от движений ногами по асфальту и заканчивая упорядоченными мыслями в голове. Но их так легко разгадать. Разгадать с помощью фокуса. Егор не особо любил динозавров, но в его поле зрения всегда попадались синие диплодоки или трехрогие трицератопсы. Будь то игрушка, картинка в книге, строчка в песне или реклама на стенде. Потому что Оля твердила о них с утра до вечера. И эти Олины слова откладывались в голове Егора. Для него дочь была важной, а значит, и ее динозавры тоже.
Егор задумался, на что же в первую очередь он обращает внимание, когда видит мужчин, идущих ему навстречу? Несомненно, на прическу и мускулатуру. Невольно он сравнивает себя с незнакомцами, так и не увидев, что у одного из них мизинец на правой руке короче, чем мизинец на левой руке. Зато тот мужчина обязательно глянул на пальцы Егора, когда оказался совсем близко, чтобы можно было их рассмотреть. И совсем не обратил внимания на его взвинченную челку, накачанные руки и статную сильную спину.
Как сказала Наташа, люди фокусируются на том, что важно для них самих. Некоторым удается обходить стороной этот фокус, как бы доказывая своей природе, кто тут главный. Но, пожалуй, такое случается ненадолго, и человек, избавившись от старого фокуса, переключается на новый, так и не осознав этого до конца. А стоит ли это замечать? Лелея свое самолюбие, человек просто обязан верить, что все происходит так, как хочет он сам, что подсознание покорно служит ему и подчиняется, а не играет с ним в заученные алгоритмы.

Уже вечером этого дня, когда Егор освободился от работы и ему вместе с семьей удалось выйти на вечернюю прогулку, он слышал «Зверей» в исполнении паренька, играющего на гитаре у городского фонтана. Заметил, как Рома Билык распевается в припеве «До скорой встречи», когда Китовы зашли в супермаркет за продуктами. И разумеется, следующие два дня сам Егор ходил по дому и напевал себе под нос строчки из песни:
Танцуй для меня,
Только для меня танцуй…
День семьи
В каждой семье обязательно должен наступить хороший день. Это своего рода отвлечение от всех проблем, спасительная капсула, имеющая обезболивающее действие. Способ излечиться и подлатать себя, пока у «обезболивающего» не истек срок годности. Вот только у подобного лекарства тоже есть свой побочный эффект…

27 апреля Егору выдали очередной выходной. Это был вторник, и впереди его ждала рабочая неделя, захватывающая также майские праздники. Такси чаще требовалось в общепринятые выходные или накануне выходных, нежели в обычный рабочий день. Уж кто, как не Егор, должен был знать об этом?! Праздники расслабляют людей. И пока семьи отправляются на дачи и в гости к родственникам по деревням, люди-одиночки разгуливают по Ельцу в поисках новых приключений.
Для некоторых из них такие поиски часто заканчиваются посиделками в сауне допоздна и вызовом такси в нетрезвом виде. Егору раз двадцать приходилось чистить автосалон после таких клиентов. Он грубо называл таких «тошнотиками». Это когда неуместно смешанный алкоголь в желудке начинал проситься наружу, и почему-то именно в салоне такси. А еще он терпеть не мог, когда кто-то доставал сигарету и прикуривал ее прямо в машине. Егор пристально следил за курильщиком, пока тот не выбросит бычок. К счастью, до праздников оставалось четыре дня, и на сегодня было запланировано нечто другое.
Перед тем как начать свой выходной, Егор скатался из Ельца в Казаки. Туда и обратно, тем самым выполнив условия своей утренней подработки. Получив очередную порцию ассоциаций и ощущений от «Здравствуй, Кит», Егор оставил Наташу на Советской, 17. Девушка искренне пожелала семейству Китовых хорошего дня, на что Егор смог только улыбнуться.
Пока Димка по-честному отсиживал свои четыре урока в школе, Оля летала по дому, собирая свои маленькие и «очень важные» вещи в рюкзачок. Через полчаса там оказались книга, два фломастера, игрушечный гамбургер, конечно, мамины духи, успешно взятые с самой дальней полки в ванной, и зеленое яблоко. То самое, что Оля не съела на завтрак.
Геша тоже собиралась. Она молча, но суетливо ходила по комнатам, пока Егор залипал в телефон. Геша уложила в походную сумку одноразовую посуду, настругала несколько бутербродов для пикника, налила питьевой воды в бутылки, закинула с собой пачку влажных салфеток, не забыла захватить для каждого дополнительную кофту, если вечером будет прохладно. Предварительно приготовила ужин, чтобы она могла вернуться и сразу же накрыть на стол, не томясь целый час у плиты.
Проходя в сотый раз мимо зала, Геша быстренько протерла пыль, полила горшочные цветы. В комнатах детей на стульях уже давно была приготовлена одежда для поездки. Геша позаботилась и о Егоре. Пролетая теми же быстрыми шагами по спальне, она кинула в мужа чистые спортивные штаны и майку. Затем в ее поле зрения попал вскипевший чайник на кухне, послуживший для заваривания чая в термосе с собой в дорогу. Сахар и соль, огурцы и конфеты, несколько специальных коробочек и колбочек из аптечки, плед и спички и многое другое оказалось собранным в сумку. Время двигалось к полудню, но Геша была впереди на множество шагов вперед. Она-то знала, сколько сил потребуется для выходного. Это первое правило дня семьи — распланировать и подготовиться.
К часу дня все было почти готово. Пока Геша заканчивала походные сборы, Егор забрал Димку из школы. Оля почти оделась, сражаясь до последнего с левым носком. Он никак не хотел надеваться с первого раза на ее маленькую ножку. Перед самым выходом семья Китовых постояла у выхода несколько секунд, бегло оглядываясь по комнатам. Все, что не нужно, не включено; все, что нужно, выключено.
Итак, выходной по праву вступает в свою должность, и Киты выплывают на поверхность, вооружившись тремя велосипедами. Старший Кит на своем велосипеде впереди тащит на уже вспотевшей спине тяжеленный рюкзак. Кит-Димка едет посередине, иногда отставая от отца, но так же быстро нагоняя его. Киты-девочки — заключающие. Геша еле плетется следом за Димкой и Егором, везя Олю в специальном сиденье сзади. Разумеется, девочка уже научилась кататься на двухколесном велосипеде, но эта поездка ей не по ногам. Им предстоит проехать двенадцать километров. И это только в одну сторону. Цель поездки — Галичья гора, расположенная на правом берегу Дона в Липецкой области. Стоит отметить, что идея вылазки принадлежала Геше, а выбор места для вылазки — Егору.
Путешествие на велосипедах обещало быть интересным. После нескольких километров главной дороги со скоростными машинами и беглыми светофорами Китовы свернули на второстепенную дорожку. Это место можно было назвать дачным, потому как справа и слева от «слава богу заасфальтированной» дороги вырастали один за другим высокие заборы. А за ними большие и не очень, роскошные и так себе домики с участками под посадку овощей. Егор, отчаянно крутя головой, успел заметить несколько землелюбителей, воркующих около грядок и обрабатывающих почву. 27 апреля… видимо, главное событие весны — посадка картошки — уже рядом.
Чуть позже Егор уловил запах с другого дачного участка. У кого-то сегодня тоже выходной. За высоким забором не было видно виновников пленяющего аромата, но зато можно было легко ощутить этот невидимый вкус на себе, проезжая мимо дымного облака костра. Кто-то готовил шашлык.
Вскоре дачные домики сменились качающимися деревьями, почки которых только начинали набухать. Со дня на день они обещали показать свои молодые зеленые листочки и разнести запах свежести по всей округе. А пока Егор то и дело оглядывался назад, чтобы убедиться, что его Киты до сих пор катятся за ним. Димка изо всех сил крутил педали, явно уже давясь воздухом от усталости. Геша редко смотрела по сторонам, предпочитая наблюдать за сыном, едущим впереди. Олю почти не было слышно, за спиной матери торчали две веселые ножки, которые хаотично болтались у заднего колеса.
Егор вернулся взглядом вперед с некой грустью в глазах. Не то он ожидал увидеть. Он снова окинул взглядом голый лес, и воспоминания сами всплыли в его голове кадрами кинопленки. Старой пленки, но не стираемой из памяти.
Когда-то маленький и все такой же черноволосый Егор ездил с родителями на велосипедах в лес. Они не брали с собой корзинок для грибов и ведер для ягод, просто оставляли велосипеды у дерева и шли гулять. Мама учила Егора любоваться, видеть простое и замечать детали. Тогда мальчик заставлял себя подолгу пристально смотреть на выбранное им дерево или пенек, рано позеленевший куст или дятла, высоко стучащего по древесной коре в нескольких метрах от земли.
Поначалу это занятие казалось ему скучным. В первый раз Егор задержался на монотонно качающихся ветках сосны всего лишь на пару секунд. Во второй раз он дал себе слово смотреть на них точно минуту. В третий раз от этой ветки его отвлекла белка, внезапно прыгнувшая с дерева куда-то на землю, затем снова наверх. И не было четвертого раза. Егор понял, о чем говорила мама. Оказывается, она не требовала от мальчика, чтобы тот страстно топорщился на всего лишь ветку дерева полчаса. Она хотела, чтобы Егор не просто смотрел, а смотрел и видел. Видел, как трава пробивается сквозь еще не прогретую до конца землю. Как солнце ласково распространяет свои лучи, стремясь коснуться теплом каждой веточки, каждой почки, отражаясь блеском в воде несущейся потоком речушки. Видел, как птицы, раскрыв клюв, суетливо носятся меж деревьев, встречая весну. Как муравьи торопливо бегают по земле, волоча на себе огромнейшие грузы-ветки, в три раза тяжелее весом их самих…

— Мы скоро приедем? — послышалось сзади.
Занудный голос Димки заставил Егора выпутаться из клубка воспоминаний и обернуться назад.
— Еще шесть километров, ровно половина, — ответил Егор.
— Я хочу есть! — а вот и звонкий голосок невидимой за Гешей Оли.
— А я пить, — в игру включилась еще и блондинка.
Егор понял, что нужно спешиться с велосипедов и отдохнуть. Он заприметил неплохое место для остановки на берегу реки. Для этого нужно только спуститься немного вниз. Не асфальт и не тропа, но вполне ровная поверхность под большим уклоном. Егор показал рукой на то самое место и через секунду не спеша ехал вниз, держа руки на тормозах, чтобы в случае чего успеть остановиться. Его спуск оказался удачным. Довольный Кит слез с велосипеда и приставил его к дереву, ожидая теперь остальную труппу. Димка, взглянув на проложенную отцом дорожку, встрепенулся. Он сомневался всего пару секунд, но Геше этого было вполне достаточно.
— Слезай с велосипеда и спускайся! — громко скомандовала она.
— Да ладно тебе, пусть съедет, здесь нормально, — возразил Егор, тыкая рукой на спуск.
— Нормально для чего? Чтобы он себе шею сломал?! — вторая фраза слегка на повышенном тоне. — Дим, спускайся пешком!
— Каким пешком? Ты для чего его в велокружок записала? Пусть учится. Дим, не спеши, просто держи руки на тормозах и тихонько скатывайся, иногда зажимая рычаги, чтобы снизить скорость, — за недовольством Егора сразу же последовали советы для начинающего велосипедиста Димки.
Разумеется, в разгар спора — спускаться Димке пешком или на велосипеде — мальчик успел притормозить и остановиться, оставаясь все еще наверху. Егор смотрел на сына и жестом показывал «съезжай». Затем Димка оглядывался на Гешу, которая не стеснялась говорить погромче «слезай». Это заметно накаляло ситуацию. Уставшая Оля с интересом выглядывала из-за спины матери, желая узнать, чем же закончится этот спор.
Димка в очередной раз окинул взглядом отца, стоявшего внизу, и наконец спешился с велосипеда, оказавшись по левую сторону от него. Мальчик медленно спускался вниз, ведя велосипед рядом и попеременно зажимая рычаги тормозов, чтобы двухколесный не катился вперед него.
Егор расстроенно покачал головой и опустил ее вниз. Проиграл. Только что Геша убила авторитет отца. И не только это. Она убила веру Димки в себя. Своей суперматеринской заботой Геша не оставила ни малейшего шанса для Димки. Мальчик подчинился, так и не узнав, что он способен проделать то же самое, что и взрослый, сильный, уверенный в себе мужчина. Димка легко мог бы спуститься с горы. Вот только об этом он узнает значительно позже. И разумеется, Геши не будет рядом в этот самый момент.
Задумчивый Егор, витающая в облаках Оля, расстроенно поджавший губы Димка и немного сердитая Геша расположились на берегу реки. Каждый думал о своем, плотно укрыв свои мысли от других. Егор все еще материл этот чертов спуск, ставший стеной между ним и женой. А еще он закинул удочку на ближайшее будущее, где Геша вместо Димки поднимает в гору его велосипед, аргументируя сие действие одной фразой: «Это тяжело для Димки». Она будет упираться до последнего, но обязательно поднимет его велосипед, а затем и свой, не исключено, что вместе с Олькой в сиденье.
Геша в этот момент все еще злилась. Она думала: почему же они не оставили велосипеды наверху? Почему надо было их обязательно спускать? Затем снова и снова мысленно обвиняла в этом мужа. Именно из-за него ей теперь придется тащить на себе два велосипеда!
Оля беззаботно рассматривала белые облака, дорисовывая им в своем воображении недостающие до летающих динозавров детали. Она уже забыла про инцидент с велосипедами и поэтому улыбалась.
Димка, наоборот, все больше загонял себя в угол. В угол неуверенности, угол отчаяния и страха, угол нелюбви и неуважения. Он вспоминал, как отец посмотрел на него, когда мальчик начал спускаться со склона пешком. Ему казалось, Егор ненавидит его, он недоволен сыном. Не любит его. А мама, как всегда, не верит. Слепо любит и не верит в то, что Димка способен на многое.
Так они просидели у реки минут десять. Оля перекусила сухими печеньями, Геша наперебой с Егором выпили половину бутылки воды. Димка не произнес ни слова.
Их путешествие продолжилось после того, как Геша затащила поочередно два велосипеда в гору — Димкин и свой. Егор, конечно же, всячески пытался ей помочь, взять тяжелую ношу на себя, на что получил разгневанное красное лицо жены и ее же презрительный взгляд. Димка плелся следом, ему доверили вести за руку младшую сестру. Вот это задание! Если мог, Димка лопнул бы от несправедливости. Егор, по-прежнему вырываясь вперед, тащил свой велик наверх всего одной рукой.
Прошло еще около сорока минут: сорок минут асфальтированной дороги, сорок минут мини-подъемов и мини-спусков, сорок минут встречных и попутных машин. Через сорок минут семейство Китовых добралось до заповедника «Галичья гора». Они проехали двенадцать километров для того, чтобы спуститься с велосипедов, подойти поближе к входу и увидеть забор с колючей проволокой и высокую калитку, закрытую на металлический замок.
— Ну здорово! — раскинула руками Геша, представляя себе, как они вчетвером сейчас развернутся и отправятся обратно домой.
— Можно перелезть, — вслух подумал Егор.
— А велосипеды? — поинтересовался Димка.
— Тут оставим.
— Это мы там пешком? — удивилась Оля.
— Ты и так всю дорогу ехала! — фыркнула Геша.
— А рюкзаки? А вещи? — не унимался Димка.
— На себе потащим, — пожал плечами Егор.
— Нет! Димке тяжело будет! — проговорила свою коронную фразу Геша.
— А там долго идти? — заныла Оля.
Все посмотрели на девочку, огромные глаза которой рассматривали долгий путь впереди. Там, за колючим забором. Егор не любил, когда Олька начинала ныть. Она не из слабых, но все равно девочка. Он обязательно бы посадил ее на шею, дал бы отдохнуть. Но не тогда, когда ее ножки еще нисколько не прошли, а вопли об усталости начались еще до похода.
Делать нечего. Егор, пристегнув велосипеды к забору, взвалил все вещи-сумки на себя и перелез через калитку, легко спрыгнув и оказавшись на территории заповедника. Следующим был Димка. Его еще детские, но уже окрепшие ноги ловко цеплялись за грани калитки, а проворные пальцы успевали скоро перемещаться с каждым разом все выше. Еще немного, и калитка оказалась позади Димки. На этот раз финал удался, и Егор довольно положил свою ладонь на плечо мальчика. Димка слегка возгордился бессловесной похвалой отца.
Геша почти вплотную подошла к калитке и подняла на вытянутых руках Олю. Девочка едва зацепилась за прутья наверху и сразу же закричала.
— Па-а-а-а-ап, я сейчас упаду! — чуть не плакала девочка.
Егор подошел ближе и хитро скривил голову набок.
— Что-то не очень похоже на динозавра. Некоторые из них отлично лазают, — он оценивающе смотрел на вскарабкивания дочери.
— Нет, я — диплодок! А-ар-р-р-р! — зарычала Оля.
Егор только посмеялся. Олю удалось отвлечь, и она свободно перекинула ножку через калитку, затем вторую. Теперь же ее легко можно было подхватить на руки и опустить на землю заповедника.
Пришел черед Геши. Блондинка нисколько не боялась заборов и калиток. Егор был уверен — для нее это пустяковое дело. Она в два счета окажется здесь. Геша затянула на голове потуже свой пучок волос, который немного распустился из-за ветра, затем сняла кофту и повязала ее на своих бедрах. Солнышко потихоньку припекало. Ну как потихоньку… можно подумать, что испепеляло спину путников своими лучами, а ветер дул временами так, будто хотел оторвать их вместе с велосипедами от земли. Та самая апрельская чумовая погода с еще холодным ветром, но уже горячим солнцем.
Геша подтянулась на руках и в один мах своих стройных ног оказалась стоящей рядом с Егором. Девушке понравилось маленькое препятствие в виде закрытой калитки. Теперь ей казалось, будто они вторгаются на чужую территорию без разрешения. Это их план по захвату природного места для пикника. То, что сплотит семью на какое-то время. Егор тоже почувствовал это. И пока дети весело перекидывались словами и шли чуть спереди, Егор уверенно положил свою руку на талию Геши. Блондинка улыбнулась, погладила рукой щеку своего мужа, на секунду впилась в его губы нежным поцелуем.
У Егора слегка вскружилась голова, его руки медленно, но дерзко стискивали бедра жены, не в силах так быстро смириться с окончанием романтичного момента. Всего лишь поцелуй пробуждал в нем былую страсть. Настолько давно Геша вот так просто не подходила к нему с поцелуем. Она же молча посмотрела в его глаза и затем взяла за руку. Все как в старые добрые времена. Сегодня можно себе позволить подобное. Поиграть в счастливую семью, решить, будто так оно и было всегда. Все хорошо.
Чем дальше семья Китовых углублялась в заповедник, тем все шире открывался его горизонт. Несмотря на детскую усталость, Оля долгое время шла сама по каменистой и неровной дорожке, иногда запрыгивая на встречные твердые булыжники и так же легко спрыгивая с них. Они шли немного на подъем, желая забраться на саму гору, ведь именно с нее можно увидеть всю красоту заповедника. Димка оказался первым, кто из любопытства подошел к краю горы и посмотрел сначала вниз, затем по сторонам.
— Ва-а-а-а-ау, — протянул он.
Геша и Егор, поднявший на руки Олю, тут же оказались рядом с ним. Теперь Киты могли видеть с высоты поблескивающую на солнце реку Дон, весело бегущую вперед и разделяющую два берега. Недоступный берег на противоположной стороне, всего каких-то двадцать метров вниз, имел песчаную поверхность и служил пляжем для купания в летние месяцы. Чуть дальше простирался густой лес деревьев, только набиравших зеленый цвет, но все так же грозно стоявших на посту. Как раз таки на стороне Китов были каменистые горы, плотно соединенные друг с другом и создающие тем самым горную цепь, имеющую название Галичья гора. Здесь же перед путешественниками было открыто бескрайнее сине-серое небо с солнцем и тучами, плутавшими по воздушному морю, как корабли.
Но никто не сможет описать красоту природы лучше, чем Оля. Сердце девочки бешено молотилось от увиденного, она еле успевала крутить головой, чтобы запомнить все это.
— Мы стоим на твердой и крепкой голове большого стегозавра, который пришел издалека на водопой. Но он решил остаться здесь, чтобы такие маленькие динозаврики, как мы, могли забираться на него и видеть то же, что и он. Вы только посмотрите, как птицы летают внизу, почти под нашими ногами! Еще чуть-чуть, и мы дотянемся до солнца. Если бы это был брахиозавр, он обязательно бы протянул свою длинную шею навстречу солнцу… но жаркий круг может и обжечь, стегозавр умный, он остается здесь — между рекой и солнцем. Летом он укрывается в зелени лесов и высокой травы, а зимой, чтобы не замерзнуть, прячется под пышными и белыми сугробами, — вдохновенно говорила шестилетняя девочка.
Геша и Егор с улыбкой посмотрели на Олю, затем переглянулись между собой. Умение читать и любовь к книгам шли на пользу маленькой девочке. Она не по годам понимала звучание слов и умела красиво связывать их друг с другом. Ее истории часто напоминали сказки и заставляли возвращаться в детство, как сейчас. Даже Димка был готов поверить в сказанное сестрой. Он тоже представил себе могучего динозавра, смотрящего на птиц, как на маленьких мошек, кружащихся у него под самым носом.
— Ну что? Привал? — уточнил Егор.
— Ура! Пикник! — захлопала в ладоши Оля.
Наконец-то усталые путники освободили свои спины от багажа, расстелили плед и уселись на него, тяжело вздохнув, пытаясь вместе с воздухом выбросить из головы все тяготы и трудности долгой поездки. Геша раздала всем по бутерброду, налила в пластиковые стаканчики чай, положила на свободную часть пледа остальные угощения. Все как нельзя лучше. Природа, еда и родные люди, собравшиеся вместе.
Егор искренне радовался за свою семью. Выходит, не все потеряно, они все еще здесь. Это первая вылазка из дома в этом году. И Егор верил, что таких будет еще очень много. И только вот так: с Гешей, с Олей и с Димкой. В кои-то веки его жена улыбалась, умиротворенно смотря на довольно щебечущих между собой детей. Она не переживала насчет еды и о том, как бы дети не остались голодными. Это бутерброды. Это пикник. Здесь совсем другие правила, отличные от домашних. Геша выглядела очень красивой, когда была спокойной и счастливой.
— Я люблю тебя, — прошептал ей на ухо Егор.
— И я люблю тебя, — сказала она в ответ.
С этого момента можно было бы считать поездку удачной. Пикник удался, дети довольны. Красоты природы увидены. Важные слова сказаны. Нужные эмоции испытаны. Но… кажется, как уже говорилось, у «обезболивающего» есть срок годности, и он подходил к концу.
Первым признаком стали накрапывающие капли апрельского дождя. Они взялись из ниоткуда, просто так, даже несмотря на то, что Егор утром проверил погоду. Вплоть до девяти вечера синоптики обещали «ясно», «местами облачно», но «без осадков». Это казалось злой шуткой, особенно теперь, когда Геша и Егор спешно пихали вещи в сумки и закрывали пледом детей от моросящего дождя.
Вторым признаком стала, не поверите, закрытая калитка, которая больше не была причиной маленького препятствия. Она стала никчемной высокой преградой, не позволяющей как можно быстрее подобраться к велосипедам.
Следом, явным третьим признаком были мокрые сиденья велосипедов. Здесь нужно было выбирать. Егор выбрал мокрый плед и сухие сиденья. Геша воспользовалась сухими кофтами, успешно изъятыми из рюкзака. Это спасало последнее тепло.
Не нужно подробно говорить и о том, что за двенадцать километров от дома семью Китовых не раз поливало ливнем и пронзало холодным ветром. Самой укрытой из всех была Оля, укутанная не только в свою кофту, но и в кофту отца. Егор ехал вперед со всех ног, подстрекая Димку ехать сильнее своих сил. Геша все еще держалась во имя детей. Особенно ради Оли, крепко вцепившейся в ее спину сзади, хнычущей и уставшей.
Спустя час им удалось добраться до теплого дома. Да, в этом было свое счастье, напоминавшее обезболивающее. Но это только устранение симптомов. Грустное молчание среди Китовых никак не хотело лечиться. Их медленное расползание по своим комнатам-норам тоже играло свою роль. Никто больше не хотел греться на кухне. Каждый видел способ спастись по-своему.
И даже вечером, когда подоспела спасительная капсула, было уже слишком поздно. Геша планировала сделать этот день днем семьи. Она не побоялась взять ответственность на себя. Она хотела провести время вместе. Кроме того, именно она хотела стать последней обезболивающей дозой — в виде прекрасной любовницы для своего изголодавшегося мужа. Примерно в 23:10 Геша вышла из ванной в соблазнительном розовом боди с кружевным верхом и нежно-розовых чулках на ногах в придачу. Она расплела свой пучок, распустив свои светлые густые волосы по спине и плечам. При свете луны и еле томившегося ночника Егор мог видеть ее восхитительное тело в праздничной и нарядной обертке. Вот он, его подарок, только дотянись рукой.
Но Егору не суждено было получить Гешу в дар. Лишь едва коснувшись гладкой ножки своей жены и проведя немного вверх к бедру по скользящей материи чулка, он услышал вопящий голос Оли:
— Мама! Мама! Мне страшно! Полежи со мной!
Геша и Егор тяжело вздохнули. Жена накинула халат и спешащими шагами вышла из спальни. А Егор, в свою очередь, знал, что сегодня она уже не вернется. Геша заснет вместе с дочерью в ее детской кроватке, так и не сняв свое розовое боди, надежно укрытое домашним халатом. Егор всю ночь будет вспоминать день семьи и спасительную капсулу, подействовавшую лишь относительно против лечения ран.
Ближе к утру во сне Егор снова увидит притягательное розовое боди, но только не на Геше. Кружевное белье и нежно-розовые чулки окажутся не на ком ином, как на Наташе, которая будет страстно раздевать Егора взглядом, что-то шептать ему на ухо. Ласкать языком его шею, пока Геша спит в обнимку с Олей, которой в эту ночь приснился кошмар.
Шейно-воротниковая зона
— Здравствуй, Кит! — послышался уже хорошо знакомый голос справа после негромкого звука закрывающейся дверцы.
— Привет, — недовольно бросил Егор.
Косым взглядом он мог заметить только ноги девушки, облаченные в черные легинсы, и затем сумку, расположившуюся на ее коленях. И дело было даже не в том эротическом сне, который Егор посмотрел буквально часа два назад. Нет. Просто Егор не мог поворачивать голову вправо, от слова совсем. Но пока что со стороны это выглядело так, будто таксист находится в плохом расположении духа и совершенно не хочет общаться с Наташей.
— Как прошел день семьи? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Хорошо, — буркнул Егор.
На этом в машине снова повисла тишина. И даже Наташины «Звери», включенные по блютусу, ничем не могли помочь. Теперь Егор чувствовал на себе этот взгляд серых глаз. Наташа смотрит, как таксист нервно дергает за коробку передач, как еле-еле заглядывает в правое зеркало и как вместе с головой в нужную сторону поворачиваются еще и плечи.
В ту самую секунду, когда Егор после очередного вынужденного больного поворота головой сел прямо, Наташина рука дотянулась до шеи таксиста и большим пальцем провела по ней сверху вниз. Егор чуть было не вскрикнул, но сдержался. Зато он знатно подскочил на своем водительском сиденье, как если бы ему в шею пустили электрический разряд.
— Аккуратнее! — мучаясь от боли, произнес Егор.
— А ведь я сначала подумала, что ты не хочешь меня видеть, — улыбнулась Наташа. Она еще раз осмотрела шею водителя и затем опустила свою ладонь рядом с сумкой на колени. — Не можешь толком повернуться?
— Ты даже не представляешь, как это больно… — эмоционально проговорил Егор — так, будто каждое слово отражалось уколом десятка иголок в шею. — Съездили на пикник, на обратном пути нас застал дождь, но вечером все было нормально! Просыпаюсь, не могу никак оторвать голову от подушки. Кое-как перевернулся на живот и уже тогда смог подняться. Шея вообще не поворачивается вправо! Никогда бы не подумал, что может так просквозить на ветру…
— После тетки у меня еще будет немного времени до следующей клиентки, могу сделать тебе разогревающий массаж шейно-воротниковой зоны.
— Нет, спасибо.
Егор был немного резок. Он считал, что это спасет его от даже самой маленькой мысли о согласии, забравшейся в его голову. И речи быть не может о том, чтобы Егор самолично согласился на массаж от Наташи. Это опаснее опасного. Горячее горячего. Но шея… он снова повернулся не слишком удачно и вновь вздрогнул, оставив еле слышный больной стон. Прищурил глаза, закусив нижнюю губу. Когда его тело, наконец, запомнит, что нельзя поворачиваться вправо?!
Наташа внимательно наблюдала за происходящим. За тем, как Кит сражается за свободу. За свободу действия и свободу слова. Девушка снова потянулась к его шее.
— Боль сковывает тебя, заставляет контролировать движения. — Наташа еле касаясь провела пальцами по его шее вверх к виску. — Очень скоро она окажется здесь, и ты едва сможешь управлять машиной. За один сеанс я не уберу всех симптомов, но тебе точно станет легче.
— Что меня ждет, если соглашусь? — решительно спросил Егор.
— Хм… об этом мало кто спрашивает, когда записывается на массаж, но ладно… Итак, я приглашу тебя к себе домой, заставлю раздеться до пояса, уложу на специальную кушетку с прорезью для лица, увлажню свои руки массажным маслом и… буду разминать твою спину вместе с шеей и плечевым воротником.
Егор промолчал в ответ. Ему точно требовалось время, чтобы подумать. Особенно над той частью процесса, где его спина остается голой, а нежные руки Наташи ласково массируют его спину. В принципе, ничего такого — всего лишь массаж. Но ведь Геша тоже могла бы проделать нечто подобное? Нет? Как нет? Почему-то мозг Егора решил в тот момент, что Геше это не под силу. Она же не массажистка! Движения руками сделает, может быть, и станет легче, но Наташа лучше знает, где и как нажать. К тому же девушка с каре права и в другом: боль в шее уже плавно перетекает вверх и захватывает некоторые участки головы. А таксист с больной головой — так себе работник. Значит ли это, что Егор согласится на ее предложение?
Он терзался мыслями достаточно долго. Наташа успела отработать свой час в Казаках и вернуться обратно в машину. Они вскоре оказались снова в Ельце, и вот-вот синяя «гранта» повернет на Советскую, 17, а Егор все еще томится в раздумьях.
Теперь он достаточно хорошо понял, что дело не в массаже и шее. Егор хочет увидеть дом Наташи, побыть в ее компании еще чуть-чуть, услышать ее слова и голос, которым она их произнесет. Втайне он надеется и боится, что его ждет нечто большее, чем просто массаж. И сразу же мысленно бьет себя кувалдой по голове за это откровение. Он любит Гешу. Только свою жену. Ему не могут нравиться прикосновения других женщин к его телу. Да будет так!
— Твои шестеренки так шумно носятся внутри, мне даже не нужно читать твои мысли, чтобы понимать, о чем ты думаешь, — усмехнулась Наташа.
— И о чем же я думаю? — Егор растерял последние капли уверенности. Его голос был неустойчивым, слегка хриплым.
— О своей жене.
— А вот и нет. Любопытно, сколько будет стоить твой массаж? Кажется, я забыл дома кошелек…
— Бесплатно, мистер «я-боюсь-что-массажистка-меня-соблазнит». В счет той скидки, что ты мне сделал на поездки в Казаки, — дразнила его девушка.
— Спасибо, но как-нибудь в следующий раз… мне уже лучше…
Наташа самодовольно хмыкнула, обхватила пальцами подбородок Егора и повернула его голову в свою сторону. Вот тогда Кит чуть было не матернулся вслух, смотря прямо ей в глаза. Настолько сильно сковало болью, что Егор почти выдавил слезу из левого глаза. Он молча, стискивая зубы, осторожно убрал руку Наташи со своего подбородка и, придерживая голову пальцами, тихонько повернул ее на прежнее место.
— Лучше, говоришь? — вздохнула Наташа. Она мельком посмотрела на часы и схватилась за ручки своей сумки: — Так, осталось полчаса свободного времени. Ты идешь или нет?
— Иду, — из последних сил, все еще сопротивляясь самому себе, сказал Егор.
Наташа расплылась в молчаливой улыбке и затем вышла из машины. Следом из «гранты» выбрался Егор и сразу же поставил ее на сигналку. Придерживая ладонью ноющую правую сторону шеи, он направился следом за девушкой, которая уже поднималась по трем ступенькам к своему подъезду. Вскоре они вдвоем оказались на лестничной площадке, поднялись на второй этаж и застыли у одной из дверей. Пока Наташа вставляла ключ в замочную скважину, Егор раз двадцать перекрутил в голове, как ему сбежать, не обидев при этом свою клиентку. В мыслях проносилось разное — от внезапного звонка или сообщения от начальства до совсем забытой обещанной встречи с другом. Но Егор так и не произнес ни одной уважительной причины, почему он сейчас должен сбежать по лестнице вниз, отказавшись от массажа.
— Готово, заходи, — распахнула дверь Наташа и пригласила Егора войти внутрь.
Предательски оттянутый план побега рассыпался в щепки, когда за спиной Егора закрылась входная дверь, щелкнув своим на удивление громко похрустывающим замком. Наташа бросила перед своим гостем тапочки и повесила сумку на вешалку, избавилась от кожанки.
— Проходи в ту комнату, я скоро приду, только соберу носки…
— Ужас. Ты что, разбрасываешь носки? — шокированно посмотрел на нее Егор.
— Я пошутила, — посмеялась Наташа. — Вообще-то мне больше по душе оставлять в зале стаканы с недопитым чаем или не закрывать тюбик с зубной пастой… хотя, знаешь, придумай мне любой недостаток сам, чтобы убедить себя в моей неидеальности.
Она и здесь опередила его на несколько шагов. Егор только что подумывал о том, чтобы поставить свою жену выше Наташи. Хотел, чтобы в этой квартире ему попалось нечто такое, что делало бы Наташу не такой замечательной, со своими привычками и недостатками. Это бы с легкостью позволило не обожествлять черноволосую красотку по массажу, к которой так тянет Егора. Но после ее шуток ему и вовсе перехотелось выискивать прорехи в этом доме, он мысленно снял очки надзирателя и положил их в карман.
Прогуливаясь по коридору до указанной девушкой комнаты, Егор в основном смотрел в левую сторону, чтобы лишний раз не тревожить свою больную шею. Он провел рукой по выделяющимся завитушкам — рисунку обоев, подметил для себя ровный пол, застеленный линолеумом под имитацию паркета. Через несколько шагов ему встретилась навесная полочка со стоящими в ней книгами. Егор наскоро осмотрел каждую из них. Бронте, Остин, Диккенс, Скотт. Среди последних он также смог увидеть Гарди и Коллинз. Удивительно! Как оказалось, Наташа является большой поклонницей английской классики девятнадцатого века — века технического прогресса и века первых шагов к массовой образованности. Века реализма, авторы произведений которого затрагивали актуальные проблемы того времени, оставшиеся таковыми и по сей день. Пожалуй, находка показалась Егору очень ценной. Выходит, Наташу следует причислять к разряду читающих людей, а это большой плюс. Мало найдется тех, кто уделяет свободное время чтению.
После книжной полки Егору оставалось всего пару шагов до дверного проема — арки в комнату. Где он и оказался после. Комната небольшого размера вмещала в себя уютное кресло темно-зеленого цвета, стоявшее в углу рядом с большим окном; кушетку для массажа, расположенную прямо по центру телесного и совсем не пушистого ковра. Помещение было похоже на зал или гостиную, принявшую теперь на себя новые обязанности. Комната для клиентов. О бывшем раннее здесь зале говорили теплые и уютные бежевые обои с цветочками, а также довольно массивные шторы, включающие дневные и ночные занавески. Но самым странным, что можно было увидеть в комнате для клиентов, был журнальный столик рядом с тем самым зеленым креслом. Почти размером в этот стол, на его поверхности стоял террариум. Подойдя ближе, Егор заглянул в него и увидел волосатого, восьминогого и восьмиглазого паука, домашнего тарантула. Глаза Егора округлились. Счетчик новой информации о Наташе зашкаливал. Данные никак не хотели уживаться вместе: массажистка Наташа, увлекающаяся чтением английской классики, теперь еще была и любительницей лохматых питомцев. Не собак, не кошек, а целого тарантула в террариуме, зачем-то стоящего в комнате для клиентов. Это для острых ощущений? Чтобы любая лежащая на кушетке девушка беспрестанно думала: «А не выполз ли этот восьминогий питомец из своего домика? Не он ли сейчас елозит по моей спине?»
— Бр-р… — вздрогнул Егор.
— Ну что? Познакомился с Гошей? — вошла в комнату Наташа, заставив Егора, повернутого к ней спиной, снова вздрогнуть.
— Кто? Гоша? Знаешь, был у меня один паук Гоша, живущий в ванной комнате рядом с раковиной, пока жена с визгом не прихлопнула его моим тапком.
— Поэтому так и назвала. Это будет самый живучий Гоша из всех паукообразных. Хочешь потрогать его?
— Нет, пусть ползает у себя. Ему там хорошо…
— Тогда раздевайся, — пожала плечами Наташа.
Егор на несколько секунд замер в оцепенении. Его глаза не могли развидеть прекрасную девушку в белом медицинском халате со слегка расстегнутой молнией сверху, открывавшей ее голую шею. Наташа, обладательница этой самой рабочей формы-халата, стояла, скрестив руки, и ждала, когда же кареглазый парень вдоволь налюбуется ею и ляжет на кушетку.
Егор завел правую руку за спину и потянул за верхний край футболки, теперь так легко поддавшейся своему хозяину и оказавшейся позже зажатой в его пальцах. Он оставил ее на кресле, затем сел на кушетку. Наташа взглядом приказала лечь, и тогда Егор, не имея ни единого шанса на импровизацию, оказался лежащим на кушетке лицом вниз. Он резко зажмурил глаза, его тело оставалось напряженным, даже находясь в таком, казалось бы, расслабленном положении. Егор все ждал, когда руки Наташи окажутся на его плечах.
В комнате послышалась тихая мелодия, что-то вроде мантр. По спине Егора пробежал легкий ветерок, последовавший за шагами Наташи. Наконец она положила руку на его шею и провела пальцами вниз до самой поясницы. Егор напряженно вздохнул.
— Груда мышц…
— Спасибо, — тихо сказал он.
— Я о том, что они как камень, а так быть не должно. Ты перегружаешь свое тело. Сбавь обороты, — проговорила Наташа.
За ее словами последовали прикосновения. Увлажненные массажным маслом пальцы Наташи легко скользили по напряженной смуглой коже Кита. Массирующими и несильными движениями девушка разминала мышцы на его шее. Каждое новое прикосновение к больному месту порождало новый тихий стон, сочетающий в себе боль и удовольствие одновременно. Наташа умело работала пальцами, не расслабляясь и не давя слишком сильно. Она уделяла внимание каждой точке его обнаженного тела, вызывая в нем снова и снова приятные ощущения.
Егор, держа глаза закрытыми, с каждой минутой все больше убеждался в профессионализме массажистки, по-прежнему стараясь не думать о прикосновениях ее нежных рук. В его голове то и дело мелькали какие-нибудь технические коды и сложные программные алгоритмы, здорово отвлекающие от происходящего. Но стоило ему только вернуться в реальность и вспомнить о прелестных пальцах, массирующих его спину, Егору тут же срывало крышу. Еще свежий образ из его сна, где девушка с каре по шею ходила по дому в розовом боди, не давал покоя воображению, успешно перерисовывающему картинку в эту комнату.
В какой-то момент Егор бессовестно задался вопросом, есть ли что-нибудь под этим медицинским халатиком, край которого щекочет его запястье, пока Наташа усердно работает руками? Пора бы залечь на дно и снова запустить в голове что-то по технической части, но… Наташа проносится мимо, и лежащая рука Егора случайно касается пальцами ее ноги, разжигая в нем новый огонь чувств.
— Сколько времени? — находит в себе силы спросить он.
— Не переживай, почти закончили, — ответила она, продолжая массировать его плечо. — Через пару дней боль в шее пройдет, но послезавтра обязательно нужно повторить. Ты как? Придешь еще?
— Не знаю.
— Что-то не так? Тебе не понравилось? — испугалась Наташа, убрав свои руки и немного отпрянув к стене.
Егор тут же поднялся с кушетки и подошел к Наташе. Он знал, что еще не раз пожалеет об этом, но пойти против себя уже точно не мог. Егор, тяжело дыша, заставил себя посмотреть девушке прямо в глаза, позволил себе коснуться ладонью ее щеки. Это будет невинное прикосновение, своеобразное извинение за отказ от последующих сеансов массажа. Егор торопил себя сказать как можно быстрее подготовленные фразы и уйти. Но почему-то слова не спешили вырываться из его рта, а рука будто приклеилась к Наташиной щеке, оставляя ласковые прикосновения и дивясь ее нежной коже на лице.
Опустив голову и сорвав свой взгляд, Егор старательно желал обуздать свое горячее дыхание и ускоренное сердцебиение. Отважно вернувшись к серым глазам, он также мельком посмотрел на свой безымянный палец, где красовалось его обручальное кольцо. Вот он — его обратный билет в реальность. Он женат. У него уже есть женщина, которую он любит. И для него непозволительно стоять здесь.
— Наташа, ты не можешь повторить это, потому что мне было… слишком хорошо. Прости. Я не должен был приходить сюда. У меня работа, ладно? Нужно идти.
— Ладно, — со сбивчивым дыханием шепотом произнесла она.
Егор кое-как отступил на два шага назад, отыскал свою футболку на кресле и натянул ее на свой торс. Путаясь в мыслях, все еще зачарованный Егор направился к выходу. Он слышал, как Наташа идет за ним следом, чтобы проводить гостя. Она тоже ощутила этот огонь внутри, обжигающий и запретный. Наташа, разумеется, знала, что небезразлична Егору, но никак не ожидала от него решительных действий. Он застал ее врасплох.
— Спасибо, мне лучше, — кинул Егор, выходя из квартиры в подъезд.
Наташа улыбнулась. Его слова звучали теперь слишком странно. Егор и думать забыл про свою шею. После массажа она не причиняла столько боли. Он так и не понял до конца: на чем же в действительности держалось это «мне лучше»? Уж не из-за того, что Наташа разбудила в нем дремлющий огонь? И не из-за того, что он едва не посягнул на запретное? А может быть, его держат легкость и вата в ногах, из-за которых он так мягко ступает по асфальту?
Как бы там ни было, Егор весь день постоянно вспоминал о случившемся. Улыбка на лице то и дело появлялась сама собой, вводя в резонанс едущих рядом с Китом пассажиров. Только что спокойный и серьезный таксист внезапно становился улыбчивым и очень довольным. Затем он снова отгонял воспоминания, и третьей эмоцией был румянец, проступавший на щеках Егора.
Возвращение домой не прошло без происшествий. Во время ужина Егор напевал какие-то песни, пританцовывал на стуле, чему была рада только Оля. Девочка подхватывала каждый новый музыкальный мотив и старательно двигала ножками в такт под столом, покачивала головой до тех пор, пока Геша не останавливала ее очередным «хватит».
Сегодня Егор заснул раньше, устроившись рядом с женой в кровати. Именно здесь, прижавшись телом к спине мужа, Геша впервые почувствовала этот незнакомый аромат. Запах кокосового масла. Он был еле уловимым, но слишком выбивался из повседневной жизни таксиста. Кокосовое масло начиналось на шее и тянулось своим сладким ароматом вплоть до поясницы Егора.
В тот вечер Геша не придала этому особого значения, подумав, что это новый гель для душа. Или шампунь. Вполне возможно, парфюм. Но запах настолько понравился ей, что она так и заснула в обнимку с Егором. Всю ночь блондинке снились пальмы и кокосы, волны и песок, яркое солнце и голубое небо.
А утром, когда семья Китовых встретилась на кухне, Геша мечтательно спросила:
— Может, летом махнем на море?
Кактус
Следующий день, 29 апреля, прошел тише тихого. Наташа и Егор всю дорогу ехали в тишине, иногда перекидываясь общими фразами. Между ними появилась та самая неловкость, которая разделяла их, как река разделяет два берега. Один берег — Наташа, второй — Егор. И как бы они ни мечтали встретиться друг с другом, ничего здорового и полезного из этого не выходило.
Проснувшись утром 30 апреля, Егор готовился к такому же дню, какой случился накануне. Кит прекрасно понимал свою вину и очень надеялся, что оставшиеся три дня подработки пройдут нейтрально. У него все еще болела шея, но уже не так сильно. За это следовало поблагодарить прекрасную массажистку. Это ее рук дело. И как только у Егора появилась идея, как можно было бы это сделать, Геша нашла ему иное занятие:
— Я сейчас ухожу в поликлинику. Отвезешь к восьми детей в школу и садик?
— Но у меня работа в шесть тридцать… как же я…
— Возьми их с собой. Завезешь потом, — пожала плечами Геша.
Девушка кинула нервный взгляд в сторону мужа, накинула на себя легкую куртку и вышла из дома. Этот поход в поликлинику был таким внезапным, он не оставил Егору никаких шансов. Кит ничего не смог придумать лучше, чем взять детей с собой в Казаки, а затем отвезти Олю в садик и Диму в школу.
Дети носились по дому, играя то ли в салки, то ли в «пол — это лава». А когда Егор начал искать их, чтобы наконец отправиться в дорогу, то понял, что догонялки медленно перетекли в прятки. Он быстро смог обнаружить Олю за шторкой. Девочка визжала от радости и не хотела никуда ехать. Егор, улыбаясь ее хорошему настроению, тут же закинул Олю на плечо. С Димкой было сложнее. Сын всегда прятался исключительно в те места, где за находкой сразу же следует вопрос: «Как ты туда залез?!»
Егор оставил дочь у входной двери надевать ботинки, а сам отправился на поиски. Зашел в комнату Димы и обвел ее взглядом. Мальчик ни за что не подаст голос, не сделает того, что могло бы выдать его.
— Дим, нам пора выезжать! — громко сказал Егор, сделав неудачную попытку в поисках.
Абсолютная тишина. Егор направился в зал. Здесь пряталась Оля, так что вряд ли он мог найти в этой комнате и Диму. Но Егор, не сдаваясь, быстро пробежал глазами по всевозможным предметам мебели и декора. Тоже ничего.
— Дим, я серьезно! Выходи!
Молчание в ответ уже подбешивало Егора. Спокойствие медленно испарялось, переходя в напряженность. За пять минут Егор побывал в других комнатах: супружеской спальне, кухне, коридоре и ванной, — где ему также не удалось найти сына. В какой-то момент Кит хотел было уехать с Олей, но…
— Пап, может, он на улице? — тихо спросила Оля.
Егор тяжело вздохнул, взял девочку за руку, и они вышли из дома. Едва они оказались рядом с машиной, то увидели Диму, сидящего внутри салона в детском бустере. Если бы могли, глаза Егора тотчас бы налились кровью, а из ушей повалил бы горячий дым. Но он просто подошел к машине и открыл дверцу.
— Почему ты заставляешь каждый раз на тебя злиться?! Я уже двадцать минут бегаю по дому и ищу тебя! Что за игрушки?! У меня работа! Я опаздываю! — грозно кричал на мальчика Егор.
— Но я уже в машине, жду вас, — тихо сказал себе под нос Дима.
— Так какого черта ты не сказал, что будешь здесь?! Язык проглотил?! — не унимался Егор, затем стукнул по обивке еще одного бустера и посмотрел на дочь: — Оль, давай садись!
Девочка не стала испытывать терпение отца, тут же запрыгнула на сиденье и пристегнулась ремнем. Когда все оказались в машине, Егор нервно дернул за рычаг и слишком резко надавил на педаль. Тем не менее «гранта» понимающе и покорно выехала со двора, помчавшись на Советскую, 17.

— Здравствуй, Кит, — произнесла Наташа, едва устроившись на сиденье спереди.
— День добрый, — сказал Егор, пребывая в не самом хорошем расположении духа.
Зато Наташа, как всегда, была на своей волне. Она оглянулась назад и увидела двух деток, сидящих в бустерах. Оля — справа, Дима — слева. Наташа радостно улыбнулась им:
— Ух ты, привет! Вы и есть Китовы-младшие?
— Здравствуйте! Меня зовут Оля, а это мой старший брат — Дима. Мне шесть, а ему семь лет! — начала галдеть Оля. — Я хожу в садик, меня там один мальчик тоже называет Китом. А Димка заканчивает первый класс. Вы знаете, он любит кататься на велосипеде. А во вторник мы были…
— Оль, достаточно. Давай помолчим, — перебил ее Егор.
Девочка тут же замолчала и уставилась куда-то вниз, теребя в своих ручках кончики золотистых волос. Димка отрешенно смотрел в окно.
— Дим, а ты поздоровался с девушкой? Почему тебе вечно все нужно напоминать?! — нервно проговорил Егор.
— Здравствуйте, — с надутыми губами произнес Димка и снова отвернулся в сторону спасительного пейзажа в окне.
Наташа негодовала. Она внимательно посмотрела сначала на Олю, потом на Диму и только после этого на Егора. Ее Кит казался теперь совсем другим. Нервный, агрессивный, недовольный, ненавидящий все вокруг. Он тоже прятал свои глаза, смотря на дорогу. Его руки слишком сильно зажаты на руле, того и гляди начнут хрустеть от напряжения. Наташе ужасно хотелось выяснить, в чем же причина. Она открыла свою сумку и вынула оттуда блокнот и две ручки. Дело оставалось за малым — получить немного детского доверия. Это не так сложно, ведь дети любят помогать, если их очень попросить. Наташа все так же с улыбкой повернулась назад:
— Ребятки, умеете рисовать?
— Да! — весело произнесла Оля.
— Есть такое дело, — буркнул Димка.
— Вот и замечательно! Помогите мне, пожалуйста! У моей подруги на работе проходит конкурс детских рисунков. Для подведения итогов не хватает буквально двух работ! Нужно просто нарисовать кактус, каким вы себе его представляете. Ну что? Поможете?
— Конечно!
— Ладно, — кивнул Димка.
Наташа протянула два чистых листа в клетку, вырванных из блокнота, и две ручки. Оле не понравилось, что лист слишком маленький, а еще возмутило отсутствие цветных карандашей. Пока сестренка возникала, Димка молча взял листок и ручку, начал рисовать, предварительно положив под низ один из своих учебников.
Вскоре дети вдвоем погрузились в работу, и только теперь Егор мог кинуть свой вопросительный взгляд в сторону Наташи.
— Что ты задумала? — шепнул он.
Она только покачала головой в ответ. Это был пока еще секрет, который дети ни в коем случае не должны узнать. Вместо объяснений в автосалоне послышалась очередная песня «Зверей». И пока Дима и Оля старательно вырисовывали свои кактусы, Наташа подпевала Ромке и следила за дорогой. Егор вел машину, все так же не понимая, к чему эти рисунки. Зато он больше не злился, подмечая, как черное каре Наташи весело кружится из стороны в сторону, когда она пританцовывает головой. Ее еле слышный голос льется в его уши, затмевая собой мысли. И этого вполне достаточно, чтобы спокойно доехать до Казаков.

— Готово! — сказала Оля, когда машина остановилась у знакомой калитки.
— Возьмите, — следом за сестрой протянул свой рисунок Димка.
Наташа взяла два листка и мельком посмотрела на них.
— Большое спасибо! Вы так помогли! — подмигнула им девушка.
Она сунула рисунки в сумку, еще раз одарила детей своей улыбкой и теперь выбралась из машины, чтобы отправиться к своей тетке. Егор вместе с детьми снова выехал на дорогу и помчался обратно в Елец. Кит должен успеть отвезти Диму в школу к 7:30. Сегодня последний учебный день перед выходными и праздниками. Наверняка сокращенный. Но Егор не пошевелил и пальцем, чтобы узнать об этом. А вот Геша точно знает, она заберет Димку. Нечего напрягаться.
— Пап, а кто это был? Ты на нее работаешь? — поинтересовалась Оля.
— Моя клиентка, пассажир. Моя подработка, — коротко ответил Егор.
И замолчал. Так вот что он думает о Наташе? Она всего лишь подработка? Это теперь так называется? А ведь буквально два дня назад он чуть было не набросился на нее с поцелуем. В той комнатке, где стоял террариум с тарантулом, что-то произошло между ними. Егор снова и снова возвращался к тем событиям, мечтая и опасаясь, как они могли бы развиться, если бы он позволил себе задержаться.
— Красивая, — услышал Егор.
— Что?!
— Говорю, красивая клиентка, — пояснил Димка.
— А-а-а-а, да, — согласился Егор.
— Она красивее мамы? — Оля обожала задавать странные вопросы.
— Нет. Наша мама — самая красивая, — произнес Егор.
Он сказал это не только для детей, но и для себя. Ему нужно было поверить в это, убедить себя в своих же словах. Егор должен понимать, что лучше и красивее Геши нет никого на свете! Но предательские мысли так и лезли в голову, все время сбивая Кита с верного пути.
После того как Егор отвез детей в школу и садик, он остановился у цветочного салона. Эта идея все еще не давала ему покоя — извиниться перед Наташей, подарив ей цветы. Ведь именно так делают все уважающие себя мужчины? Извиняются цветами, полагая, что это заветный мост к прощению.
Егор выбрал корзиночку среднего размера, где розы миксовались с ромашками и какими-то еще оранжевыми цветочками. Ассорти-букет. Именно такое название Егор придумал ему, когда притащил в машину. Поставив букет на заднее сиденье, таксист снова завел мотор и покатил по асфальту. Времени было впритык. Он должен вернуться в Казаки за Наташей, довезти ее до дома, и шестой день подработки подойдет к концу.
Когда «гранта» припарковалась у калитки, Наташа уже стояла на тротуарной дорожке и терпеливо ждала. Ее ладони обнимали плечи, катаясь по рукам вверх-вниз. Это напомнило о легкой прохладе последнего апрельского дня. Солнце продолжало ярко светить, но ветер так и не стал теплым, окатывая прохожих холодными волнами воздуха. Пока Наташа садилась на свое место, Егор задался вопросом: почему девушка не подождала машину в доме своей тетки? Спрашивать вслух не стал, отодвинув свое любопытство на второй план.
Наташа впервые была грустной. Она опустошенно смотрела в окно, потирая ладони друг о друга. Егор решил, что она обиделась на его опоздание.
— Извини, что тебе пришлось ждать. Я старался приехать вовремя, но дорога уже забита машинами.
— Почему ты так относишься к Диме? — резко повернулась в сторону таксиста Наташа и задала неожиданный вопрос.
— В смысле? Нормально я к нему отношусь, по-мужски. А как отец должен относиться к сыну? — не понимал Егор.
— Брось, Кит, ты вообще о нем ни разу не упомянул за эти дни. А вот про Олю я слышала раз сорок. Почему? Почему такая разница? Что он сделал не так?
Егор запнулся. С чего Наташа так заинтересовалась его детьми? Одно дело, когда нравится таксист, и совсем другое — когда клиентка лезет в семью, пытается разобраться во взаимоотношениях между домочадцами. Но это запретная территория, там не может быть посторонних.
Наташа брала семейную крепость штурмом, а Егор сидел и думал о встречном нападении. До тех пор, пока в руках девушки не мелькнули те самые листы с кактусами. Она некоторое время рассматривала рисунки, водя пальцами по их контурам, иногда поглаживая ненастоящие растения, будто от этого им стало бы теплее. Наташа мысленно жалела, что ей не удастся пообщаться с Китовыми-младшими, придется говорить общими фразами. Но даже это имеет смысл.
— Такое ощущение, что твои дети живут в разных семьях. Они полные противоположности. Оля — открытая, общительная, позитивная, женственная, с адекватной самооценкой. Она живет здесь и сейчас, ей нравится ощущать себя частью этого мира, — рассказала Наташа, по-прежнему всматриваясь в рисунки. — А Дима, наоборот, закрытый, неуверенный в себе, витающий в облаках, агрессивный. Причем агрессия направлена как на родителей, так и на ниже стоящих по статусу людей. Может быть, на сестру. А сколько негатива прячется внутри… Погоди, он еще устроит вам.
— Только не говори, что узнала это благодаря кактусам, — покачал головой Егор.
— Так и есть. Да, мелких деталей я не могу знать, но общее настроение рисунка можно интерпретировать.
— Ну и как ты поняла, что Димка неуверенный в себе? Точно, по разговору: он сильно стеснялся, когда ты обращалась к нему.
— Кактус расположен ближе к правому нижнему углу листка. Все просто: ниже середины — заниженная самооценка, правее от центра — и нарисовавший живет в будущем, мечтая о том, что его судьба изменится, станет легче. Но знаешь, что меня порадовало больше всего?
— Что?
— И Оля и Дима нарисовали домашние кактусы. То есть они все-таки стремятся к семье, к уюту, к признанию. Выходит, Дима все еще верит в силу семьи. Он любит тебя, это заметно. Но ты настолько сильно забил сына в угол своими выпадами, что он боится выйти из него.
Егор в очередной раз посмотрел на кактусы. Невооруженным взглядом было ясно, что рисунки отличались. Оля нарисовала веселый кактус с улыбающейся рожицей. Круглый, без иголок, зато с огромным количеством отростков, выступающих во все стороны, будто волосы, собранные в пучки. А что Дима? Его кактус и вправду ютился в правой стороне листа. Слегка вытянутый, обросший по кругу длинными частыми колючками. С отростком внутри, похожим на нос-картошку.
Егор ткнул пальцем на те самые отростки и спросил:
— Это тоже что-то значит?
— Да. У Оли отростки расположены за пределами основного «тела» кактуса, а еще их очень много — это говорит о ее открытости. Возможно, ей хочется иметь младшую сестренку или братика. Отростки иногда рассматривают как деток, — пояснила Наташа, затем перешла к рисунку Димы: — Здесь всего один отросток, и он находится внутри кактуса…
— Закрытый?
— Точно. Дима одинок, поэтому и удивительно, что он нарисовал цветочный горшок. Значит, шанс все-таки есть. И в твоих силах все исправить.
Егор вобрал в себя воздух и выпустил его обратно, разразившись тяжелым вздохом на весь автомобильный салон. Тяжелая для него эта тема. Егору всегда казалось, что отцовскую любовь нужно заслужить. Оля — добрая девочка, она всегда приветлива с отцом. Читает, мило улыбается, обнимает его при встрече, часто держит его за руку, когда они идут гулять. Олю невозможно не полюбить! Нежная, заботливая, внимательная и ласковая…
Дима — молчун. С ним сложно разговаривать. Когда Егор задает вопрос, мальчик сразу же начинает теряться, путаться в словах. Дима никогда не обнимает отца, редко помогает ему в делах. Он живет в своих мыслях, наедине с собой и совершенно не подпускает к себе. Когда-то давно Егор пытался разрушить эту «великую китайскую стену», выросшую между ними. Но, попытав неудачу и столкнувшись с преградой, он оставил это в прошлом. Так и получилось, что вроде бы домашний мальчик Дима стал одиночкой.
— Было бы очень любопытно посмотреть на твой кактус, — перебила его мысли Наташа.
Егор поперхнулся. Рисунок. Она имела в виду рисунок.
— Чего ты там не видела? Я все знаю о себе. К тому же, если изучить подробно твою методику, можно с легкостью обмануть. Нарисовать идеальный кактус, владелец которого будет иметь адекватную самооценку, жить в настоящем и не испытывать агрессию к окружающим.
— Это можно, да. Обманывай, если тебе так хочется, — согласилась Наташа.
— И что же ты хочешь узнать?
— Насколько ты честен с собой.
— Итак. Китов Егор, двадцать восемь лет, работаю таксистом. Люблю своих жену и детей. Для друзей — открытый, для незнакомцев — стандартный. Самооценка нормальная, агрессии — нет. Что еще? А, да, домашний, с красным цветочным горшком, — озвучил Егор, перевел взгляд на Наташу и уточнил: — Достаточно?
— Вполне.
Самодовольный Егор вернулся к дороге. Он радовался, что ему удалось обойти манипуляции Наташи. Одержал победу! Выиграл! Остался главным в этом поединке. Сегодня он опроверг ее догадки, не сдался в ее плен. В какой-то момент Егор даже почувствовал себя намного увереннее, чем когда-либо. Это определенно сделало его счастливее на некоторое время.
А Наташа думала иначе. Егор не соврал о возрасте и работе, он соврал в другом. Девушка не могла понять: он врет себе намеренно или просто не замечает и делает это неосознанно?
Скорее всего, его кактус живет в прошлом, предаваясь приятным воспоминаниям минувших лет. Возможно, со слегка завышенной самооценкой и преобладанием лидерских качеств. Позитивный, но с колючками, которые в своем большинстве запрятаны внутри. Агрессия сидит в нем. До тех пор, пока самообман не раскроется. Еще немного, и она начнет распыляться на окружающих. Пусть кактус домашний. Но он явно испытывает эмоциональное возбуждение, находясь в своем красном цветочном горшке.

Шестой день подработки закончился на нейтральной ноте. Каждый остался при своем мнении, не афишируя его в открытую. В честь своей мнимой победы Егор, окрыленный столь приятным чувством, одарил Наташу щедрой улыбкой и подарил цветы. Он искренне поблагодарил девушку за массаж, похвастался, что шея почти пришла в норму.
А Наташа, принимая букет и расплываясь в ответной улыбке, поняла, что Егор напрочь забыл про Димкин кактус. Он посчитал это неважным для долговременного хранения в своей голове. И конечно же, Егор не станет разговаривать с сыном, не будет напрягаться и разбираться, чтобы изменить жизнь Димки к лучшему. Оставить все как есть — проще, чем сделать сложный шаг вперед — навстречу изменениям.
Девушка с маффинами
6:20. Егор мчался на авто по улицам Ельца. Слишком резко заворачивал, то и дело проезжал перекрестки на мигающий зеленый и на желтый сигналы светофора. Под конец он и вовсе обнаглел, заехав на парковку автобусной остановки. Как любой уважающий себя, но сейчас не очень приличный таксист, Егор встал на аварийке. Однако пару автобусов недовольно пробибикали ему в бампер, пока незадачливый таксист не убрался с остановки.
Субботнее утро имело много отличий. Во-первых, в законную силу вступил май — крайний весенний месяц. Во-вторых, именно из-за первомайского праздника на дорогах почти не было машин. И в-третьих, Егор впервые приехал не на Советскую, 17, а на Костенко, 8. Последний пункт напрягал таксиста. Он мысленно готовился к новым деталям и разговорам. А итог один — они с Наташей все равно отправятся в Казаки.
Итак, после того, как Егора согнали с места своей остановки водители автобусов, ему пришлось буквально втиснуться в карман по соседству. Он уже подготовил магнитолу для подключения к Наташиному телефону, пять раз поправил свои волосы на голове, еще семь раз посмотрел по зеркалам. Но Наташа ворвалась в автосалон именно тогда, когда Егор не ожидал этого. Он залип на сообщение от Геши в смартфоне, а Наташа в это время открыла дверцу и плюхнулась на сиденье. Егор тут же бросил на нее свой взгляд. Девушка одета в фиолетовое платье и высокие ботинки. Те самые, с красными пуговичками. Давненько Егор не видел их на ней. Кожанка тоже была здесь, но висела на сумке, отправившись на заднее сиденье.
— «Кит-кат»? — улыбаясь, спросила Наташа и протянула ему шоколадный батончик KitKat12.
— Спасибо, — взял угощение Егор и затем перехватил левое запястье девушки, перевязанное белым бинтом на сгибе руки: — А это что?
— Я — донор. Иногда сдаю свою кровь. У меня она редкая, вдруг кому-то поможет.
Егор усмехнулся и покачал головой. «Еще и донор!» — подумал он. Ему казалось, Наташа раскрывает себя по одной карте из колоды в день. То она донор, то массажистка, то любительница экзотических домашних животных. Удивительно. Егор с любопытством думал: что же будет завтра? С какой гранью себя его познакомит Наташа?
Развернув шоколадный батончик, Егор откусил свою часть конфеты и отдал вторую половину Наташе. Скорее всего, девушка голодна, потому как с радостью в два счета избавилась от батончика. Довольная, она отклонилась на сиденье и закрыла глаза, будто собиралась подремать. А Егор в это время отговаривал себя от мысли коснуться ее ладони. Это было очень сильное наваждение, он плохо контролировал свои мысли. Фиолетовое платье было достаточно длинным, но здорово укоротилось в сидячей позе. Так, что Егор мог видеть выступающие колени Наташи, обтянутые тонкими колготками.
— А я думала, таксисты разговорчивые, — вдруг сказала Наташа, все еще не открывая глаза.
— Далеко не все.
— Но ты же любишь поболтать. Расскажи что-нибудь. Все равно что. Байку, анекдот, сюжет из книги. Я сегодня хочу послушать тебя.
В этот момент снова пиликнул телефон Егора. Посмотрев на экран, владелец гаджета закатил глаза и протяжно вздохнул. «Не сейчас, Геш…» Вот только госпожа Китова так не думала. Она хотела высказать все своему мужу прямо сейчас, штурмуя его телефон гневными и не очень сообщениями. Наташа тоже заметила сигнал, посмотрев после на Егора. Все, что она успела прочитать, это «Геша».
— Кстати, как там Геша? — осторожно спросила она.
— А как там твой Гоша? — не растерялся Егор.
— Что ж, 1:1. Но все же?
— Бесится из-за чего-то уже с утра. Заодно и меня выводит из себя.
— Расскажи о ней.
— Почему я должен рассказывать тебе о своей жене? — возмутился Егор.
— Это отвлечет от телефона. Ну же?! Есть история?
— Про девушку с маффинами подойдет?
Наташа положительно кивнула несколько раз. Она была в предвкушении интересной истории. Прежде чем начать, Егор поставил телефон на беззвучный. Ведь Наташа чуть ли не первая, кому он расскажет историю своего знакомства с Гешей.
— Было это лет девять назад, когда я только начал работать таксистом. Если говорить честно, меня взяли на свой страх и риск. Имея всего год водительского стажа, я стал таксистом. Первое время было не по себе, когда в машину садились незнакомые люди и просили доставить их на незнакомую мне улицу. Я дико волновался. Помню, как у меня тряслись руки, когда я вбивал данные в навигатор. Но одно дело Елец, все же небольшой городок… Геша переплюнула всех! Симпатичная блондинка с голубыми глазами села на переднее сиденье и сказала: «В Воронеж, пожалуйста».
— В Воронеж? — удивилась Наташа.
— Да, представляешь? Мне, начинающему таксисту, который еле управлялся с заказами по городу, предстояло отвезти блондинку в Воронеж, а это сто с лихвой километров! Туда-обратно! Я был в шоке, долго смотрел на нее испуганным взглядом.
Егор помнил, как тогда посмотрела на него Геша. Ее губы были слегка надутыми от обиды, он не был виновен в этом. Однако ему тоже досталось прочувствовать эту эмоцию девушки на себе. Геша молча смотрела на него, ожидая, когда же таксист наконец заведет мотор и они поедут в Воронеж. Но Егор медлил, надеясь отказаться от заказа. Его ладони вспотели, карие глаза прятались от незнакомки, ноги, словно прибитые к автомобильному коврику, не хотели двигаться.
— «Поехали!» — тогда сказала она. Я кое-как задал маршрут, воспользовавшись навигатором, еле вспомнил, где находятся педали, слишком крепко обхватил руль. Но делать нечего, нужно было ехать. У меня тогда был испытательный срок. На счету каждый довольный клиент. Спустя минут десять мы таки выехали из Ельца, — продолжил Егор. — Первые километры долгого путешествия прошли в тишине. Геша постоянно перепроверяла почту в телефоне, а я думал, как бы нас не убить моим далеко не идеальным вождением. Разговор начался внезапно. Блондинка тихо улыбалась и смотрела на дорогу. Я решился спросить, почему же ей так срочно понадобилось в Воронеж. И удивился, когда узнал.
Егор затих. Ему захотелось вспомнить этот момент снова. Он представил себя все в той же «гранте», моложе себя настоящего на девять лет. Такой же кареглазый, в официально-деловой рубашке и брюках (Егору хотелось произвести правильное впечатление на пассажиров), с наручными часами и все той же манерой поправлять прическу. Он встретил совершенно беспомощную, обиженную на жизнь девушку-борца, хрупкую, юную и пахнущую весной, — Гешу.
— Геша тогда писала стихи и активно рассылала свой сборник по издательствам. В Москву, Воронеж, Питер, Екатеринбург — куда угодно, лишь бы ее заметили и опубликовали. Но, как известно, отсылая свое детище на растерзание редакторов — главных судей текстов, приходится ждать немало времени. — Егор старался вспомнить реплики Геши и применить их в своей истории. — Многие издательства ответили молчанием, два — открытым отказом. Прошло около полугода, и пришел еще один отказ от воронежского издательства. Геша была расстроена. Она злилась на себя, на свое существование, на свой выбор. Спустя еще несколько дней раздумий она решила поехать в Воронеж и выяснить, почему же ей отказали. Геша, полагаясь на знания профессионального редактора, хотела узнать свои ошибки и исправить их, стать лучше в этой сфере.
Таксист перевел дух, чтобы подготовиться к развязке истории. Наташа с интересом ждала финала. Как оказалось, Егор был хорошим рассказчиком, умевшим где нужно сделать паузу, вовремя подкинуть дополнительных деталей, подобрать нужное выражение. Егор же видел все иначе: перед его глазами появилась та самая юная и светлая девушка с распухшим от слез лицом. Геша до последнего держалась. Сорок километров обратной дороги в Елец она не проронила ни слова. Сидела и смотрела в одну точку, не реагируя на вопросы Егора.
— Было сложно выбить из едва знакомой девушки информацию о том, что же с ней случилось в издательстве. Половину дороги она боялась заплакать, не хотела показывать мне свою слабость. И я принял меры. Свернул с асфальта куда-то в лес. Мы остановились. Больше не было слышно звука мотора, я заглушил его. Тишина вокруг выдавала хлюпавший нос Геши. Блондинка больно схватила меня за руку и разрыдалась. Я зачем-то испугался и обнял ее, подставив свою рубашку под водопад черных слез. Так мы просидели, может, полчаса, может, час. Не знаю. Помню только, как не хотел ее отпускать. А она дрожала, будто от холода, и совсем не могла говорить.
Тут Егору пришлось оборвать свой рассказ, так как «гранта» оказалась припаркованной у дома Наташиной тетки. Он внимательно посмотрел на девушку, полагая, что она должна уйти по своим привычным делам. Но Наташа так не считала. Она упрямо смотрела на Егора и ждала продолжения.
— Рассказывай, я сегодня не спешу. И в Елец сама доберусь. Тетя попросила посидеть с ее ребенком, так что… Чем закончилось дело с издательством?
Егор усмехнулся и расплылся в улыбке. Он уставился куда-то за калитку кирпичного дома. К слову, там никого не было. Однако парень видел там себя и Гешу. Отдаленно дом Наташиной тетки напоминал его дом, где он жил со своей семьей.
— Она рассказала мне об этом через полгода, когда мы поженились, — проговорил он.
— Серьезно? Ты шутишь? — шокировалась Наташа.
— В тот самый первый день знакомства я так и не смог добиться от нее слов, зато зачем-то добился первого поцелуя. Между нами что-то произошло, мы влюбились друг в друга, — просиял Егор, положив ладони на свои колени. — А через полгода, когда мы лежали ночью в постели, я в очередной раз спросил: «Почему тебе отказали в издательстве?» Геша сказала ровно то, что я никогда бы не догадался услышать: «Потому что я — девушка с маффинами».
Наташа свела брови к носу и непонимающе посмотрела на Егора. Она никак не могла понять: при чем же здесь маффины? Что с ними не так? А Егор на этот раз грустно улыбнулся, подтверждая нелепость той ситуации с издательством.
— При отправке рукописей обязательно указываются данные об авторе. И если с Ф. И. О., возрастом и другими паспортными данными Геша справилась на отлично, то поле для заполнения информации «о себе» ее ввело в ступор. Она попыталась написать что-то в интересной форме, чтобы это запоминалось. Среди всех данных и оказалось то самое — «люблю маффины». И все. Редактору этого было достаточно. В издательстве не стали глубоко копать, насытившись несколькими строками.
— Ты хочешь сказать, что редактор отказал Геше, так и не прочитав ее стихов? — ужаснулась Наташа.
— Все те дни, ту дорогу в Воронеж Геша думала, что облажалась с рифмами, что она — никудышный поэт, — фыркнул Егор. — А на деле Геша ошиблась в том, что ей нравятся маффины… Да она теперь ненавидит их!
— Представляю, — вздохнула Наташа.
— А мораль сей басни такова: многим, да практически всем плевать на твой внутренний мир. Творчество и ремесло важно только для человека, создавшего его. Остальные ищут выгоду или преследуют иные собственные цели. И тот редактор нисколько не собирался проникаться строчками из стихов Геши, он хотел побыстрее закончить свою работу и пойти домой, чтобы, допустим, посмотреть телик или почитать книгу. Каждый думает о себе, надеясь при этом, что другие будут думать о нем. Нет. Это так не работает. Люди вспоминают о людях только тогда, когда им требуется помощь. А когда человек счастлив, второстепенные люди ему не нужны, — закончил Егор.
Наташа покачала головой в ответ, как бы соглашаясь с его словами. Рассказанная Егором история в очередной раз подтверждала наличие присвоенных ярлыков в обществе. И это никогда не заканчивалось. Мальчик, сидящий за партой с книгой и в очках, — ботаник; женщина, ведущая за руки двух малышек-погодок, — яжмать; официант, дворник или уборщица — это обязательно люди, которые ничего не добились в жизни и являются низшим слоем населения. В конце концов, Геша, написавшая о своей любви к маффинам, — ТП, недостойная того, чтобы именитый редактор прочел хотя бы несколько строк из ее сборника.
— Кит, люди всегда смотрят на других поверхностно. Лишь единицы из них проникают чуть глубже, преследуя свои цели. Даже лучшие друзья получают взаимную выгоду, иногда не догадываясь об этом. Но это другая история. Пожалуй, оставлю самое интересное на завтра и расскажу в нашу последнюю совместную поездку, — проговорила Наташа.
— До завтра, Наташ?
— До завтра, Кит!
Прежде чем уйти, Наташа уверенно дотянулась до Егора и поцеловала его в щеку. Совершенно спокойно и не задумываясь ни о чем, она выпрыгнула из машины и все той же легкой походкой направилась к дому, помахивая сумкой в левой руке.
Егор перенес поцелуй чуть тяжелее. Он почувствовал, как пылают его щеки, как спина становится сырой от волнения, как его голову сносит от нахлынувших эмоций. Что это было? Дружеский поцелуй в щеку? Тогда почему он слишком сильно реагирует на это? Егор отдышался, потер свои глаза и похлопал ладонями по щекам. Помогало слабо. Самым эффективным способом, который избавил Кита от последствий поцелуя, стали сообщения от Геши. Он наконец-таки решился их прочитать.

«Уезжаю с детьми к родителям. Не вздумай приезжать к нам! После майских праздников подам на развод. Желаю тебе удачи с брюнеткой!»

«И да. В следующий раз покупай букет в цветочном доме „Каприз“, там дешевле».

Оставшиеся часы работы Егор пытался дозвониться до Геши, наслал кучу сообщений, трезвонил Димке. Но никто не отвечал. Егор так и не решился связаться с тещей. Уж лучше поехать в Задонск и выбить входную дверь, чем позвонить теще. Она же разобьет его в пух и прах! С полной уверенностью Егор мог утверждать, что Геша уже повесила табличку на шею мужа с надписью: «Изменник». Так что было опасно общаться даже с тестем — казалось бы, таким мировым человеком. Сейчас он окажется на стороне дочери. Егор видел у него биту в гараже, так что…
Вечером, освободившись пораньше, Егор вернулся домой. Какая-то часть его сознания надеялась, что Геша никуда не уехала и все еще здесь. Но, заехав во двор, Егор отсеял эту мысль. В окнах темно, входная дверь закрыта на замок. Его никто не ждет.
Лишь когда Егор добрался до кухни и обнаружил на столе слегка помятый чек из цветочного магазина, все встало на свои места. Вот что случилось. Геша случайно обнаружила чек. А Егор так некстати забыл избавиться от улики, оставив ее у себя в заднем кармане джинсов. Тех самых, которые Геша сегодня собиралась стирать. Геша не из тех, кто будет копаться в чужих карманах, кошельках и сумках. Но что касается стирки, она научилась перепроверять все отверстия в одежде, чтобы лишний раз не намочить деньги, документы или другие случайные бумажки.
В этот раз произошло то же самое. Геша выворачивала все карманы перед стиркой. Увидела чек. Судя по нему, Егор покупал вчера цветы. Но тогда бы он пришел с букетом домой и вручил его Геше. Нет? Такого не было? Конечно нет. Он подарил цветы Наташе. Вместо того чтобы спросить об инциденте у Егора, Геша сама придумала темную историю, концом которой обязательно было следующее: ее муж дарит какой-то девушке цветы, и она бросается ему на шею, отдаваясь целиком и полностью. Вот так, всего лишь за букет.
Но Геша — умная женщина. Могла бы она так подумать? Егор смутился. Должна была быть еще одна причина. И эта причина — дети. Оля в особенности. Девочке трудно держать язык за зубами. Именно Оля рассказала маме, что вчера утром она с Димой и папой ехала в компании черноволосой девушки, с каре по шею. Скорее всего, девочка не смогла утаить и ситуацию с кактусами. Все же когда бы всего лишь клиентка такси захотела так мило беседовать с чужими детьми? Правильный ответ — почти никогда. У всех своих дела. А уж просить детей нарисовать какие-то кактусы — это совсем ни в какие ворота. Выходит, это вторая причина.
Следом за полученной информацией в голове Геши сложились остальные детали, которые Егор приносил с собой домой на протяжении семи дней. Он просыпался раньше обычного, именуя это утренней подработкой, задавал слишком странные вопросы, напевал песни и пританцовывал за столом. В одну из ночей его тело пахло кокосом, а точнее кокосовым маслом, продолжавшим оставаться скользким на его спине. Егор больше не интересовался ни Гешей, ни детьми. Ничем, кроме своей работы. Он необычайно легко и с приподнятым настроением уезжал ровно в 6:15 из дома. Чтобы снова увидеть ее. И забыть о рутине и обыденности семейной жизни.
Именно так всего за семь дней Егору удалось разрушить доверительные отношения со своей женой. Более того, перевести свой брак из стадии «аварийный» в стадию «почти не подлежащий восстановлению».
Девушка с эмоциями
«Они уехали…»
Егор то и дело повторял это в своей голове. Он будто не мог смириться с очевидным. За несколько секунд перед его глазами пронеслись девять лет жизни.
Егор лежал на полу и смотрел в потолок. И так внимательно, будто на белом отлично просматривалась картинка диафильма. Егор просто смотрел, а мозг крутил пленку. Кадр за кадром.
Вот Егор становится на одно колено, чтобы сделать предложение Геше. Однако романтичный момент сопровождает внезапный хруст того самого колена. И Геша в слезах от смеха говорит ему «да».
Или вот. Геша быстро крутит педали велосипеда, а Егор едет сзади. Он уступает, специально не обгоняет свою жену, чтобы она думала, что сделала его. Пусть ей будет приятно. Они мчатся в рощу, где часто сидели у реки. Отчего тот вечер слишком запомнился Егору? Наверное, это из-за того, что было холодно — начало сентября, а Геша зачем-то решила покачаться на тарзанке. Конечно же, ее угораздило плюхнуться в воду. А чтобы ей было не обидно, Егор схватился за тарзанку и затем эпично влетел в реку рыбкой. Мокрые, трясущиеся от холода, они возвращались домой на велосипедах. На этот раз не так быстро, чтобы не ловить встречные потоки осеннего ветра.
После в воспоминания обязательно залезли те, что Егор старался гнать прочь. Егор был дважды обескуражен Гешей — она очень изобретательна в сюрпризах. Первая тест-полоска оказалась в книге, которую Егор открыл через две недели после того, как Геша ее туда положила. Говорят, месть — блюдо, которое подают холодным. Почему-то Егор тогда вспомнил об этой поговорке. Он шокированно смотрел на тест, удерживая его меж двух пальцев и покручивая в разные стороны.
«С какой стороны ни посмотри, их две», — сказала тогда Геша.
Второй тест Геша упаковала в подарочную новогоднюю коробку. Вернее, в пять картонных коробок, находящихся друг в друге. Каждая из них была обмотана упаковочной пленкой. Слегка навеселе и уже далеко не трезвый Егор начал было вскрывать свой подарок. Ему потребовалось полчаса. Он избавлялся бы от коробок и пленки значительно дольше, если бы Геша не принесла канцелярский нож.
Димка и Оля. Его дети. О них можно было записать отдельно сотни диафильмов на пленку, и все равно этого было бы мало. Недостаточно. Теперь по потолку бегали детские ножки. Это Димка, едва научившись ходить, добежал до маленького велосипеда. Годовалый малыш Китов едва не угнал чужой детский велосипед, сев на него и оттолкнувшись ногой. Еще тогда Егор понял, что сын неравнодушен к данному виду транспорта.
Оля всегда любила книжки. И не важно, что двухлетний ребенок в принципе еще не готов читать, зато Оля училась писать. В один из таких вечеров девочка принесла в зал к родителям книгу «Русские сказки для малышей». Раскрыв ее, Геша и Егор увидели Олины буквы поверх букв, напечатанных в издательстве. Там было неровное П и еле разбираемое Д, а еще Г и идеально прописанная О. На вопросы, что здесь написано и зачем, Оля наморщила свой лобик и хмуро посмотрела на Егора:
— Эта нига, нига о нас. Воть Димка, воть — мама Геса, я и папа.
Почему-то папа был папой, именуемый буквой П. Остальные домочадцы были обозначены по первой букве их имен.
— А почему П, а не Е? Забыла, как меня зовут? — осторожно поинтересовался Егор.
— Неть! Я плосто «л-л-л-л» («р») не виговаливаю! — хмыкнула Оля.
Егор, по-прежнему лежа на полу и смотря в потолок, посмеялся. Покачал головой. Подумать только, Оля не написала букву Е, чтобы потом не произносить «Егор». Однако тогда ее почему-то не смутило, что «Геша» она произносит как «Геса». Что ж, у маленькой Оли были свои мысли в голове. Никто не имел права в них вмешиваться.
Когда на улице окончательно стемнело и включились фонари, нагло светящие в окна, Егор неохотно встал с ковра. Куда бы он ни пошел, что бы ни сделал, его преследовала пустота. Пустота в доме и пустота в голове. Долгожданная тишина после трудового дня, которая так больно полосовала сердце. Ему всегда хотелось отдохнуть, побыть одному. Но именно сейчас, когда мечта осуществилась, Егор желал обратного. В нем уживались сейчас злость и бессилие, страх потери и надежда на примирение. Егор порывался пару раз съездить в магазин за чем-нибудь с градусом, но время уже далеко после девяти. Не продадут. Оставаться вот так? Он не сможет смотреть ютуб всю ночь.
«И наши сегодня не играют…» — подумал Егор.
Медленно, но верно он приближался к самой заветной и самой неправильной мысли. Наташа. Он один, и Наташа одна. Они могли бы поговорить. Она точно выслушает его. Теперь можно. Кто, как не Наташа, поймет его сейчас?!
Егор судорожно начал собираться. Впопыхах он впрыгнул в джинсы, натянул футболку и уже взял ключи со стола. Схватившись пальцами за ручку входной двери, он притормозил. Можно сказать, приклеился рукой к двери на неопределенный срок. Шестеренки в голове снова не давали покоя.
«А что, если разговор зайдет слишком далеко…» — пронеслось в его голове.
Егор спрашивал себя: готов ли он изменить Геше? Это уже будет посерьезнее. Не всего лишь подаренный букет, не просто брюнетка, с которой он ехал в одной машине. Не Наташа-клиентка, которая просто поцеловала его в щеку. Это будет именно то, о чем думала Геша. Измена.
«Чушь, мы просто поговорим. Наташа не станет разрушать семью», — усмехнулся Егор.
Наконец его пальцы отклеились от ручки двери, и он прошел дальше. Егор не помнил, как сел за руль, как выехал со двора, как включил радио. Очень скоро его «гранта» стояла на парковке рядом с семнадцатым домом на Советской. Егора потряхивало внутри. Это были свежие нотки сомнения. Может быть, внезапно возникшая волна его проснувшейся совести. Дорога оказалась перекрытой, чтобы отступить, ровно тогда, когда в домофоне послышался голос Наташи:
— Да?
— Можно мне войти? Знаю, поздно, но… мне нужно… поговорить, — заплетался Егор.
— Кит? Заходи!
Теперь очередь сердца. Оно должно ускоренно биться. Так, чтобы немели ноги. Лицо обязательно взмокнет от волнения, а руки станут упрямо держаться за перила лестницы, пока Егор будет подниматься на второй этаж. Сжатые в кулак пальцы, которыми Егор легонько постучит по двери, непременно должны дрожать, доводить ситуацию до абсурда.
Наташа открыла ему немедля. Егор ступил на порог. Кажется, забыл закрыть за собой дверь. Это сделала Наташа. Она предложила пройти на кухню, но Егор застыл на месте. Снова халат. На этот раз не медицинский, как у массажисток. Шелковый, короче прежнего. Тонкий, скорее всего, приятный на ощупь. Теплого песочного цвета, с черными узорами и поясом, завязанным на узел в районе талии.
В какой-то момент Егор честно искал сзади ручку двери, чтобы уйти. Почему-то тогда он не смог заставить себя повернуться к Наташе спиной. Девушка смотрела за его неудачными попытками убежать, подошла чуть ближе. Она положила свою ладонь на его торс. Ее рука почувствовала биение сердца, буквально рвущегося наружу.
— О господи, да что с тобой случилось? Еще немного, и тебя придется реанимировать. Успокойся, расскажи, что произошло? — смотрела в его глаза Наташа.
Но Егор не мог выдавить из себя ни единого слова. Что-то значительное происходило снаружи, пока ответы ютились внутри. И как его руки оказались на ее талии? Почему его кроссовки стремительно влетели в стену и упали на пол у входной двери? В какой момент Наташа оказалась в его объятиях? И как он допустил, чтобы его губы стали целовать губы девушки с каре по шею?
Как только Наташа подалась навстречу поцелую, Егор сдался. Новое чувство охватило все его тело, его мысли. Будто еще с первой встречи он хотел стоять здесь и ласково сжимать в руках ее бедра. Не было времени на такт и церемонность, очень скоро совесть и страх потерять семью должны вернуться. Именно поэтому Егор спешил. Он хотел урвать хотя бы кусочек от того, в чем его обвинили. Прокатился языком по шее девушки, пока она все еще не открыла глаза от удовольствия. Ненавязчиво и несмело дотронулся до ее груди через халат, снова прильнул к ее губам.
Наташа не сопротивлялась, позволяя Киту делать все, что ему заблагорассудится. Она принимала его ласки, чувствовала мягкий и влажный вкус его языка и совсем не собиралась поправлять халат, соскочивший с ее бюста и открывший обнаженную грудь. Все так, как и должно было быть. Она хотела увидеть его страсть, наконец-то познакомиться с истинным Егором, не прикрывающимся своими нормами и правильными мыслями. Это именно то, чего он хотел. И Наташа была не вправе отказать ему в этом.
А Егор заходил все дальше и дальше. Ему уже не требовалась дверь, чтобы уйти, как и не требовался запасной выход. Он останется здесь. Здесь его напряженное тело может отдохнуть, расслабиться. Получить желаемое. Здесь его дыхание сбивчивое и горячее. Руки влажные и скользкие. Там, под футболкой, проснувшийся от бренности торс мечтает соприкоснуться своей кожей с нежной кожей девушки. А Наташа тихонько стонет, посылая импульсы в его мозг, тем самым отправляя кровь по сосудам все ниже, все дальше от головы. Егор дергает за поясок халата, и легкое одеяние Наташи падает на пол, оставляя ее белоснежно голой, всего лишь в кружевах в области бедер. Наташа смело улыбается, после чего на Ките не хватает футболки и штанов, которые теперь удобно расположились рядом с тем шелковым халатом на полу. Девушка берет своего гостя за руку и проводит в спальню. Это слева от коридора, по которому парень проходил в прошлый раз.
В комнате темно, Егор на ощупь находит кровать и тянет за собой Наташу. Однако ее рука вырывается из его ладони в темноте. Девушка подходит к окну и отодвигает плотные шторы по сторонам, чтобы пустить немного лунного света в спальню. Теперь Егор видит легкие очертания ее обнаженного тела в свете луны и желтых фонарей, едва попадающих в окно второго этажа. Наташа поворачивается к Егору лицом и медленно идет в его сторону. Присев на кровать, она заставляет лечь его на живот, садится сверху.
— Чего ты хочешь?
— Всего лишь массаж, — отвечает она.
— Но ты не на работе. Ты не обязана…
— Я хочу сделать тебе массаж. К тому же… ты когда-нибудь замечал, что в книгах после секса всегда происходит что-то эдакое? Ссоры, скандалы, разводы или убийство.
— Но при чем здесь… — Егор чувствовал себя обескураженным, пока Наташа массировала его плечи.
— Видишь ли, секс — не средство для решения проблем. Он усложняет. Это всего лишь яркая эмоция, за которой гонятся и мужчины и женщины.
— Хм… я думал, что секс — это проявление любви и страсти друг к другу. — Егор понял, что развитие отношений с Наташей ему не светит, и немного успокоился, включился в этот очередной странный разговор.
— Любовь? — усмехнулась Наташа. — Брось, нет никакой любви между женщинами и мужчинами. Есть родительская любовь. Остальное — привязанность, поиск новых ощущений.
Егор промолчал. Здесь не нужно было спрашивать «Почему?», Наташа и так знает, что шокировала его своими словами. Девушка старательно прорабатывала руками поясницу Егора, когда он ждал объяснений.
— Пойми, Кит, я не люблю тебя. Дело в эмоциях. Ты причиняешь мне их, и поэтому я с тобой, — произнесла Наташа, опустившись и коснувшись грудью его спины.
— Что-то я совсем не понимаю…
— Хорошо. Почему ты оказался здесь? Что тебя привело сюда?
— Ты. Ты мне нравишься, — уверенно сказал Егор.
— Допустим. А Геша что? Уже не нравится?
Егор стиснул зубы. Он не понимал, к чему ведет Наташа. Ему нужно было время, чтобы уклониться от вопроса. Ведь от того, что он скажет, зависел дальнейший разговор с брюнеткой.
— Ты так наивен, Кит. Я тоже раньше думала, что людьми, самолично соглашающимися пожениться, движет любовь. Пока не открыла тот факт, что многие из нас в большой и малой мере эгоистичны. Мы, люди, всегда думаем о себе. Думаем о себе, когда говорим «да», когда делаем детей, когда отправляемся на отдых, когда принимаем решения. Всегда думаем о себе, — говорила Наташа. — Нас интересуют эмоции, какими бы они ни были. Они питают нас, дают почувствовать себя живыми и значимыми.
Я заставила тебя проснуться. Что там у вас с Гешей сейчас? Дети, быт и секс по выходным? Это старая приевшаяся пленка, которая не питает и не дает тебе насладиться жизнью. Скажу больше, в этой комнате могла быть не я. Здесь могла оказаться любая девушка, одарившая тебя своим вниманием. Роман таксиста с клиенткой — что может быть ярче? Моя симпатия заставила тебя почувствовать себя уверенным, востребованным, зрелым мужчиной, который все еще может кому-то нравиться. Взамен я почувствовала себя красивой, с блеском в глазах, поймавшей новую волну вкуса к жизни.
Именно так распадаются хорошие браки. Вы перестаете доставлять друг другу эмоции. Пытаетесь скрепить отношения все тем же паршивым сексом под одеялом. Да, действует, но совсем ненадолго. Этого мало. Люди путешествуют, рожают детей, меняют работу, заводят питомцев, придумывают друг другу сюрпризы, становятся более изобретательными в постели… делают все, чтобы причинить себе и супругу эмоции. И как бы это ни было эгоистично, оно действует. Продолжает работать долгое время.
— Наташа…
— Мы быстро насыщаемся и привыкаем к обыденности. Чужое всегда кажется привлекательнее, чем то, что есть у нас. Твоя жена — блондинка. Но тебе хочется спать с брюнеткой… Будь Геша брюнеткой, ты бы захотел блондинку. И так во всем. Чужая женщина в юбке привлекательнее, если твоя ходит в лосинах. И женщина в лосинах всегда ловит твой взгляд, если ты привык видеть жену в юбке. Тебе всегда хочется нового. Другой еды, другие бедра, другой дом, другую работу и другую девушку.
— Наташа, погоди, у меня что-то с шеей…
— Но нам никогда не хочется других детей. С родительской любовью и привязанностью так не прокатывает. Это любовь, построенная на оголенных чувствах, боли, переживании, бескрайней тревоге. Дети — это то, что заставляет на миг забыть о себе, поставить их эго выше своего. Отчего случаются депрессии у молодых мам? Ведь они только и делают, что отдают себя детям. Это идет вразрез с нашим эгоизмом. Мы стираем грани дозволенного. Сколько так можно продержаться? Полгода, год? Мы сгораем, отдавая свои яркие эмоции и не получая их взамен. Дети радуют и расстраивают. А злим только мы себя. Ругая детей, мы ругаем себя за то, что не выспались или не доели, может быть, не успели приготовить ужин. Не проявили свою любовь к себе.
«Наденьте кислородную маску сначала на себя, а потом на ребенка» — гласит самолетное правило. Так же и в жизни. Когда родители в адекватном состоянии, тогда и дети живут в нормальной семье. Когда между супругами происходит постоянный обмен эмоциями, тогда и продолжает существовать счастливый брак.
— Черт, моя шея… Наташ, мне правда больно. Что ты делаешь?!
Полтора часа
— …хорошо… давай его на правый бок… левую руку согни в локте, ногу — в колене… да какого черта ты изобретаешь? Подбородок к груди! Вот так…
— Смотрите, у него глаза открываются!
— Вот и отлично, сейчас поедем…
— Какая же вонь…
— Заткнись! Поднимай давай! Раз, два… взяли!

Егор не мог надолго сосредоточиться на голосах, поэтому то открывал, то закрывал глаза. Все вокруг кружилось и темнело. Первое, что он почувствовал, — это рвотный запах. Видимо, эту вонь и имел в виду один из голосов. Первый командный голос был мужской, хриплый и грубый. А второй — совсем молодой и звонкий. И хотя эти двое — хриплый и звонкий, продолжая переговариваться между собой, подняли Егора на носилках над землей, особой разницы он не почувствовал. Он отлично левитировал, лежа в грязи рядом с большой лужей, походящей на болото. И что он тут забыл? Голова жутко гудела, чтобы вспомнить. Егор мог только изредка посматривать на дозволенные отрезки пути — от места своей лежанки до машины скорой помощи. Он чувствовал, что ему запрещено разговаривать, а то бы иначе точно спросил: «Куда вы меня тащите? Что случилось?» Может быть, его вопросы и крутились совсем близко, но стоило только приоткрыть рот, как вдруг из него полилось нечто острое, кислое, противное, обжигающее глотку.
— Твою мать! Опять?! Он мне весь халат уделал! — жаловался молодой и звонкий голос.
— Уж поверь, тебя и не такое ждет… — усмехнулся хриплый мужчина.
— По мне, так жмурики себя поспокойнее ведут!
— Молчал бы ты! Делай свою работу!
Егор очень хотел протереть свои губы, встать с носилок и оглянуться вокруг. Однако это непозволительная роскошь. Все, что он смог себе позволить, — почувствовать тянущую надоедливую боль в шее, мокрую, потную и холодную кожу на лице и спине. Тело не слушалось его. Он хотел было поднять руку. В сознании ладонь должна была достигнуть вертикального положения, наяву же она приподнялась ровно на сантиметр и упала обратно на прежнее место.
Врачи скорой помощи почти дотащили Егора до машины. И прежде, чем оказаться лежащим в кузове красно-белой неотложки, Егор мельком уловил свою синюю «гранту», четко вписанную передком в дерево. Помятую вплоть до лобового стекла. Он изо всех сил старался смотреть и не терять машину из вида, но оказался совершенно не готов к такому повороту. К тому же обзор закрыли стенки кузова, и Егор зажмурил глаза. Он больше не хотел ничего видеть. Тихо лежал и слушал, что происходит вокруг.
Вот захлопнулись дверцы скорой помощи, а вместе с этим пропал холодный и изнуряющий ветер. Появилось движение внутри и шаги, звучно переступающие по полу машины. Кто-то сильно сдавил руку Егора, затем отпустил.
— Записывай: брадикардия, ЧСС пятьдесят ударов в минуту.
Отдаленно послышалось гудение неотложки. Егор часто слышал этот звук, когда скорая проезжала мимо дома или на дороге, когда следовало подвинуться вправо, чтобы ее пропустить. Приходилось даже следовать за автомобилем, спасающим жизни. Но чтобы оказаться внутри — такого в его практике не случалось, это в первый раз.
— Возьми его телефон, по приезде передай на пост, пусть медсестра свяжется с родственниками. Все как обычно: личные вещи, средства для гигиены и прочее, — продолжал командовать старший.
— А его куда? Сначала к хирургу?
— Травматолог, невролог и хирург на первое время. Обязательно МРТ головного мозга… а почему ты спрашиваешь? Не учили, что ли?
— Растерялся просто немного.
— Растерялся он! Некогда тут теряться! Все должно быть быстро, четко и слаженно! Будешь так работать, договорюсь, чтобы тебя отправили в санитары. Судно носить много ума не надо!
Двое замолчали. Егор пытался связать их диалог со своими мыслями и той картиной, что он увидел перед погрузкой в неотложку. Сопоставляемое было ясно как день, но Егор отказывался верить. Как это могло произойти и когда? Он же был с Наташей… Последнее, что он отчетливо запомнил, — это массаж. Когда Наташа сидела чуть ниже его поясницы и разминала спину.
Но теперь все было как в тумане, Егор ощутил невыносимую тягу ко сну. Отключился на время, боясь снова очнуться в странном месте при не самых приятных обстоятельствах.
Где-то в промежутках Егор просыпался и засыпал снова. Невероятная слабость окутала его тело, защищая от внешнего воздействия. Кто-то трепал его, постоянно трогал и переворачивал. Иногда чувствовались резкие запахи, слышались чужие голоса, которых не разобрать. Любой громкий звук заставлял вздрагивать, но не более того. Егор слишком устал, чтобы бодрствовать. Там, во сне, он пообещал себе, что обязательно займется всем этим позже. Только бы отдохнуть, полежать еще часок.
Егор не мог толком сказать, сколько прошло времени. Реальность и сон перемешались между собой. Приходя в себя, он видел людей, облаченных в медицинские халаты и маски, слышал их вопросы. Странные вопросы, на которые не знал ответа. Находясь во сне, он чувствовал, будто кто-то сжимает его руку в своей. «Это Наташа пришла», — думал Егор. Ведь Геша уехала в Задонск к родителям, она ни за что бы не вернулась к нему. Или вернулась? Не исключено, что по приезде жена пожелала бы его добить…
Мечты. Боль. Головокружение. И кошмары. Так бы охарактеризовал свое состояние Егор, если бы мог ответить на вопрос медсестер, входящих в палату: «Как вы себя чувствуете?» Ему казались ужасные вещи. Он все время вспоминал свою машину, врезавшуюся передком в дерево. Что, если он сошел с ума и ничего не помнит? Вдруг там были его дети? А если он вез Наташу? Что, если она находится в реанимации? Егор столько раз видел перед собой образ окровавленной девушки с каре по шею. Каждый раз пугался и открывал глаза. В палате обязательно кто-то оказывался. Санитарка, ухаживающая за его телом в момент, пока Егор не может управляться с ним самостоятельно. Медсестра, вставляющая в его вену иглу с капельницей.
— Это восстанавливающая, не волнуйтесь, — говорила она.
Или его лечащий врач. Он бывал не чаще медсестры и санитарки, приходил один раз утром, один раз в обед, иногда под вечер. Если уж приходил, то обязательно начинал донимать Егора своими проверками. Было важно, что пациент постепенно возвращается в сознание, приходит в себя. Пульс нормальный. Да и вообще прописанные препараты оказывают обезболивающее и успокаивающее действие. Уже через два дня Егор должен окончательно войти в ритм больничного режима. Вовремя просыпаться, завтракать, гулять по палате и коридору, соблюдать тихий час, ходить на процедуры, разговаривать с врачами. И так на протяжении еще десяти дней. Видите ли, сотрясение головного мозга средней тяжести не проходит за один день, потребуется запастись терпением, чтобы выдержать все это.

— А Наташа? — серьезно посмотрел на врача Егор, надеясь услышать хорошие новости.
— Старая пленка… Вот что, дружок, поспи еще, а потом поговорим про твою Наташу, хорошо?
Перед выходом из палаты врач оглянулся на Егора и понял, что парень не издевается. Он действительно волнуется о судьбе какой-то Наташи. Однако для больницы эта неведомая девушка по-прежнему оставалась призраком. Лечащий врач знал, кто навещает его пациента и в какие часы. Никакой Наташи и близко не проходило. Скорее всего, это остатки воспоминаний Егора, возродившиеся в момент столкновения с деревом. Вот как считал доктор.
— Он проснулся? Могу навестить? — Геша поймала врача в коридоре, только что побывавшего у ее мужа в палате.
— Можете. Помните? Как всегда: никаких стрессов, вредных разговоров…
— Да-да, знаю, спасибо!
Геша со своим привычным пучком на голове, растрепанным и с выпадающими из него в стороны локонами, слегка улыбнулась. Это было трудно заметить, потому как основные взгляды, с кем бы Геша ни разговаривала, падали на ее глаза. Опухшие и красные, с огромными мешочками недосыпа под ними. Никому не приходило в голову любоваться голубизной ее глаз. Чаще глаза были слишком выпучены от переживания и волнения. Щеки пылали огнем от перепада температур. Геша вместе с Егором испытывала себя на прочность, снова и снова навещая его в больнице.
Девушка почти коснулась ручки двери его палаты, когда лечащий врач окликнул ее:
— Все хотел спросить. Может быть, вы знаете, кто такая Наташа? Он постоянно спрашивает о ней.
Но Геша покачала головой. Она не знала. Не знала про Наташу. У Егора было мало друзей. Толя и Миша. Иногда Валерка, но с ним Егор виделся очень редко. Среди подруг у Геши тоже не было девушек по имени Наташа. Мог ли Егор познакомиться с кем-то на работе? Или это его подруга из прошлого? В любом случае доктор сказал не акцентировать на этом. Пациентам с сотрясением мозга часто что-то видится во сне, они не всегда могут вспомнить события, предшествующие получению травмы. Это нормально, что Егор надумал себе какую-то Наташу, и не нужно его за это грызть. А уж тем более обвинять в неверности и измене.
Геша верила врачу. И все больше верила Егору. Она знала, что он бы никогда с ней так не поступил. Это слишком подло, ее муж не такой. У них двое детей, он не может променять их на всего лишь девушку. Геша попыталась снова улыбнуться и зашла в палату. Она почувствовала легкую прохладу. Все дело в открытой форточке, из которой дует ветер. Пришлось закрыть. Геша положила на прикроватную тумбочку пакет с фруктами и куриным бульоном в контейнере, присела на край кровати. Хотела бы она взять Егора за руку, но чувствовала свои продрогшие и зябкие пальцы. Она только заморозит его своими прикосновениями, толку-то…
— Геша?
Егор смотрел на нее неоднозначно. Он впервые видел ее у себя. Видел ее осунувшееся лицо, усталые глаза, трясущееся от холода тело, поверх которого накинут белый больничный халат. Где-то на ногах шелестят бахилы. На шее под подбородком висит синяя маска, тянущаяся к ушам Геши. Ее малиновые губы искусаны зубами. Это верный признак того, что Геша не раз сдерживала свои слезы. Для нее действенный способ — закусить губу, иногда до крови. Помогает. На этот раз его жена бледнее, чем обычно. Вот-вот хлопнется в обморок.
А что Егор? Геша наблюдала его опухшее лицо и цветущие на нем синяки. Последствия лобового столкновения «гранты» с деревом. Ссадины кровоточили, залиты йодом, кое-где на лбу ранки покрыты свежей корочкой. Сбоку губа синюшного цвета, как и полагается на третьи сутки после удара. В остальном — знакомое тело, живое, теплое, смуглое. Немного спутанные волосы, толком так и не отмытые от грязи, но все еще жуково-черные. Это ее муж, прежний, к которому она привыкла.
— Где Димка с Олей?
— Оля в садике, Димка в школе. Я пока не стала говорить им. Они же с ума сойдут… полежишь здесь чуть-чуть, восстановишься. И тогда мы тебя заберем домой, — сказала Геша.
— Вроде выходные? Нет? — спрашивал Егор то ли у себя, то ли у Геши.
— Нет. Тринадцатое апреля, вторник.
— Тринадцатое апреля?
— Ну да. Все нормально? Егор?
Егор уставился в потолок с белыми трещинами и на люстру экономкласса, болтающуюся здесь уже около десяти лет. Ему еще не приходилось так сильно вглядываться в стены больничной палаты, выкрашенные голубоватой краской. Тем более он ни за что бы сам не обратил внимания на странные дешевые картины в рамочках, зачем-то висевшие у двери. Это абстракция, поэтому Егор никак не мог разобраться, что же там нарисовано…
— Егор? Ну пожалуйста, посмотри на меня, — слезно просила Геша.
Но Егор делал ровным счетом все, только бы не смотреть на свою жену. А если посмотрит? Кто, как не она, увидит в нем отчаяние? Егор потерял особенного человека, который за семь дней буквально вдохнул в него жизнь. Заставил почувствовать себя тем самым Китом, которым он когда-то был. Вернул ему эмоции и вкус ко всему, раскрасил его серые будни яркими красками. Егор думал о Наташе, существование которой теперь было под вопросом. И как после этого открытия Егор может спокойно посмотреть Геше в глаза?
В этот день Геша так и не дождалась его взгляда, его слов. Сама того не желая, она спровоцировала мужа на вредный разговор, причиняющий пациенту невыносимую боль и выводящий его тем самым из строя. Возвращающий Егора обратно в себя, как черепаху в панцирь.
Геша кусала свои губы, лишь бы не заплакать. Она не имела права его расстраивать. Именно поэтому девушка так усердно крутила обручальное кольцо на своем безымянном пальце. Она вдохнула в свои легкие побольше воздуха, собралась с силами и встала с больничной койки. Поплелась в сторону выхода. Ей очень хотелось, чтобы Егор остановил ее какой-нибудь фразой, вроде «Гешик, все наладится!» или «Я в порядке». Или хотя бы очередным вопросом про детей. Егор никогда не забывал про Ольку. Но сейчас даже воспоминания о дочери не помогли остановить закрывающуюся дверь за Гешей. Она ушла, не сумев попрощаться. Иначе бы разрыдалась.
«Лучше завтра. Попробую снова», — подумала она.
Егор снова остался один. Его голова взрывалась от боли и слабости. Он старательно выстраивал события в ряд, но что-то не сходилось. Как только он начинал вспоминать, с чего все началось, тут же путался. Даты не совпадали. Время не совпадало. Ничего не получалось. Егор грешным делом решил, что той встречи на кладбище и вовсе не было! А такое возможно? Или в какой момент закончилась реальность и началась галлюцинация? Егор злобно стукнул кулаком по металлической окаемке кровати, обвиняя себя в беспомощности. Это движение показалось ему правильным, и он попытался встать. Опираясь на локти, Егор как можно сильнее дернул головой вверх, за что и получил внезапный разряд боли в череп. Упал на подушку обратно.
Немного погодя его попытка встать повторилась. Он не сдавался целых четыре раза. Но каждая из попыток одаривала Егора новыми ощущениями — головокружением, мигренью, тошнотой и расфокусировкой зрения. Поверженный и побежденный пациент устроился в своей кровати и закрыл глаза. В какой-то момент ему показалось, будто он уснул. На пару минут. Как выяснилось позже, он проспал до самого вечера. Чьи-то новые шаги разбудили его. Это были совершенно незнакомые шаги. Не Гешины, не санитарок, не медсестер, не даже его лечащего врача. Абсолютно иные.
В палату зашел другой человек. Егор попытался вспомнить, видел ли он его раньше. Статный мужчина средних лет. Рыжий, с очками на носу, нормального телосложения. Локоны его волос завивались на концах, хотя и были подстрижены коротко, насколько это возможно. Синие глаза через очки казались намного больше, а пушистые черные ресницы то и дело взмахивали вверх-вниз. Нет. Егор не знаком с этим мужчиной и видел впервые.
В руках то ли врача, то ли проходимца — блокнот и ручка. Он взял откуда-то стул и сел на него. Егор крутанул головой в противоположную сторону и заметил, что в его палате есть еще одно свободное спальное место и две прикроватные тумбочки. Наверное, этот стул стоял за кроватью Егора, иначе бы он точно приметил его. Когда Егор вернул свой взгляд к рыжеволосому, тот сидел с закинутой левой ногой на правую, уложенным на колено блокнотом с открытым чистым листом и терпеливо теребил ручку меж пальцев.
— Вы кто? — рискнул спросить Егор.
— Не беспокойтесь, Егор. Я — психолог, Прохоров Андрей Васильевич. Ваш лечащий врач посчитал, что вам требуется помощь, поэтому я здесь, — тактично и спокойно представился мужчина.
— Не нужно, спасибо, я как-нибудь сам.
— Согласен. Вы только ответьте: когда и при каких обстоятельствах произошла авария? Вы помните что-то об этом?
Егор тихонько покачал головой в ответ. Он совершенно ничего не помнит об этом. Как это случилось, почему и когда… все эти вопросы вводили его в ступор. Егор боязливо опасался, что у него отшибло память насовсем.
— Это вариант нормы, Егор. При сотрясении мозга такое бывает. И это пройдет. Скоро вы обязательно все вспомните, — попытался успокоить пациента Андрей Васильевич. — Скажите, может быть, вы знаете, что с вами происходило одиннадцатого апреля?
— Одиннадцатого апреля… — усмехнулся Егор.
Как раз таки это число он помнил хорошо. Знал, куда он ехал, кто был рядом с ним. Картинки проносились в голове одна за другой. Оставалось только разобраться, было ли это на самом деле.
— Одиннадцатого апреля после обеда я поехал на Орловское шоссе, 6, чтобы забрать клиентку с кладбища и отвезти домой. На Советскую, 17.
— Хорошо. Вам удалось это сделать?
— Насколько помню, да. Был ливень, ужасная погода. Девушка сильно замерзла в тот день, промокла.
— А после? Вы уехали?
— Я не знаю. А почему вы так интересуетесь? Что там случилось-то? Одиннадцатого апреля.
— Не уверен, что вы сейчас готовы к этому…
— Нет уж! Я честен с вами, так и вы будьте честны со мной! Говорите как есть!
Андрей Васильевич промолчал и черканул что-то в блокноте. Поправил свои очки, съехавшие на кончик носа. Перекинул правую ногу на левую и внимательно посмотрел на Егора.
— Было бы сложно установить события, идущие следом, если бы не ваш видеорегистратор, который остался целым и невредимым после аварии. В полиции просмотрели запись, и вы действительно были на Советской, 17. После у вас появился заказ в село Казаки. Вы поехали туда. На седьмом километре начался сильный ливень и ветер. Машину водило по дороге, трасса была пуста. Скорость была не выше восьмидесяти километров в час. Автомобиль вылетел на обочину вниз и на скорости ударился передком в дерево. Получив сильный ушиб, вы потеряли сознание. Так как попутных и встречных машин не было, никто не вызвал скорую сразу же. Это произошло только через час. Случайно проезжавший мужчина на «фольксвагене» остановился и вызвал неотложку и полицейских. Когда врачи приехали, вы все еще были без сознания. Рельефное поле, грязь и сырость значительно усложнили задачу. Им пришлось постараться, чтобы вытащить вас из машины и поднять на носилках на бугор.
Рыжеволосый мужчина замолчал. Он хотел оценить реакцию Егора на только что услышанные слова. Пациент долго смотрел перед собой, уставившись в одну точку. Он хорошо слышал, но плохо понимал. Его сознание неизбежно приходило в себя. Егор почти смирился с тем, что наконец-то забрело в его голову.
— Так сколько я был без сознания? — истерично улыбаясь, уточнил Егор.
— Полтора часа, если быть точным. Но вы не переживайте! Бывает, что пациенты и пять часов проводят без сознания.
Андрей Васильевич все говорил и говорил, но Егор уже не слушал. Ему было достаточно знать, что все те три недели его жизни, с 11 апреля по 1 мая, как оказалось, были сном. Сном, длившимся полтора часа. Всего лишь полтора часа…
Парень с воспоминаниями
— Уверен, что готов вернуться?
— Конечно! Сколько здесь можно валяться?! Лучше дома отлежусь.
Геша и Егор шли под руку по коридору областной больницы. Блондинка старательно удерживала большую часть веса мужа на себе, потому как Егор еще очень плохо передвигался самостоятельно. Как и предполагалось, он провел в больнице четыре дня, на большее его не хватило. В правой руке Егор сжимал листок с отказной от стационара. Эта упрямость делала из него совершенного идиота — лечение не окончено, его травма все еще дает о себе знать, Наташа по-прежнему продолжает ему сниться.
— Вот вы где! Уже уходите? Можно вас? — догнал парочку лечащий врач.
Геша молча кивнула и осмотрелась вокруг. Увидев рядом лавочку, тут же заставила Егора присесть, а сама решительно шагнула навстречу врачу.
— Зря, конечно, Егор Александрович отказался от стационарного лечения.
— Ну… — только и смогла вставить Геша и пожать плечами.
— Значит, так: дома поддерживаем постельный режим, никаких телевизоров, телефонов, книг, то бишь исключить любую нагрузку на глаза. Для уменьшения недомогания и во избежание патологий обязательно диетическое питание. Из медикаментов от головной боли — анальгин или седальгин; Глицин для спокойствия; для восстановления мозгового кровообращения — кавинтон. И… да, назначу еще витамины — В1. В общем, тут на листе все написано, что непонятно — звоните. Всего хорошего! — дал наставления лечащий врач.
— Огромное вам спасибо!
Дяденька в белом халате сунул руки в карманы и ушел. Геша мельком посмотрела на листок с его записями.
«Вполне разборчиво», — решила она.
Среди препаратов и рекомендаций девушка заметила также два номера телефона. Один из них как раз таки лечащего врача, другой — психолога Прохорова Андрея Васильевича. Это означало, что Егор может обратиться к специалистам за консультацией в любой момент.
Вернувшись взглядом в коридор, Геша увидела мужа, затылок которого настойчиво уперся в стену. Егор сидел с запрокинутой головой и закрытыми глазами. Его голова жутко болела, он еще не вставал с кровати надолго. Геше пришлось быстро взять его под руку, вещи и сумки — в другую руку, спуститься на первый этаж и дождаться такси. На последнем действии, когда они уже устроились на заднем сиденье такси, Егор только истерично засмеялся:
— Вот, значит, как! Раньше я развозил людей по адресам, а теперь я — всего лишь пассажир, больной на голову!
— Перестань! Тебе просто нужно немного отдохнуть, и ты снова сможешь работать, — проговорила Геша.
— На чем?! У меня больше нет машины. Или ты думаешь, с помятым передком ездить нормально?! Да, точно, это же как легко можно припарковаться где угодно!
— Замолчи!
Геша отвернулась к окну, а Егор продолжил смотреть на ее мятый пучок. Почему-то именно сейчас его тошнило от этой прически. Тошнило от Геши, от этого таксиста за рулем, тошнило от своей жизни. С Наташей в галлюцинациях все было намного красочнее и интереснее. Он так скучал по ее разговорам, серым глазам, подведенным черным карандашом. Рукам, нежно и настойчиво разминавшим его спину. А здесь у него все та же жена — все время грустная и задумчивая, опекающая, надоедливая и трясущаяся по любому поводу. Это еще Егор старался не думать о своей разбитой машине.
«По-любому тотал… если не конструктивная гибель машины, то экономическая», — все-таки закинул в голову мысль о «гранте» Егор.
Оставшуюся дорогу до дома Егор молчал. Он украдкой посматривал на лицо обидевшейся Геши, на спинку водительского сиденья спереди, на свои кроссовки, привезенные женой из дома, и апрельскую погоду, все еще не радующую глаз.
Когда такси притормозило у самых ворот, Геша начала суетливо расплачиваться с водителем, собирать сумки в охапку, затем хотела помочь Егору выбраться из машины. Но гордый Кит самостоятельно открыл дверцу и даже с поднятой головой прошел еще пару-тройку шагов в сторону дома. А дальше удачно облокотился о его стену, чтобы добраться до двери с опорой. Геша могла только хмыкнуть вслед бедолаге и обидеться еще сильнее.
Оказавшись позже в спальне, Егор плюхнулся в кровать лицом вниз. Он терпеливо дождался, когда Геша перестанет носиться по комнатам с вещами и раскидывать их по своим местам. Скоро вернется Димка из школы, нужно приготовить обед, а к пяти забрать Олю из садика. Вот детям будет сюрприз! Их папа вернулся с синюшной мордой домой. Но Геша уверена, что они очень соскучились по отцу.
— Где машина? — наконец спросил Егор, когда Геша села в кресло, чтобы перевести дыхание.
— В гараже. Пришлось вызвать эвакуатор.
— Понятно. Что со страховой? Страховщик осматривал «гранту»?
— Да. Я подала заявление двенадцатого апреля о страховом возмещении.
— Что сказал? — то и дело перебивал Егор.
— Ну, решение принимается в течение двадцати дней… а так… он сказал, что, скорее всего… тотальная гибель… Ремонт автомобиля превышает его рыночную стоимость, им не выгодно…
— Так и знал! Конечно, не выгодно!
Егор кипел от злости. Он столько всего хотел сказать. Столько всего высказать. Но понимал, что в аварии виноват только он сам. Что случилось в тот день? Почему он не справился с управлением? В его такси-практике было много опасных ситуаций, множество погодных условий, и он всегда оставался невредимым. В этот раз ливень не был чрезвычайно сильным, Егор должен был добраться до Казаков. Но что-то пошло не так. И это что-то полностью перечеркнуло его прежнюю жизнь.
Егор больше не хотел видеть Гешу. Его бесил жалкий взгляд сына, когда Димка заглянул в спальню к отцу. Егора даже раздражала Оля, которую Геша привела из садика. Дочь постоянно крутилась возле Егора и пищала ему в уши, как надоедливый комар. Ужин не лез в глотку, застревая еще во рту. Той ночью супружеская постель казалась неудобной даже тогда, когда Геша ласково прижалась к Егору сзади. Все было будто не его, не здесь и не так. Еще эти сны…

Все началось ровно с того, на чем Егор и Наташа остановились в прошлый раз. Девушка с каре по шею сидела на Ките сверху и чувственно массировала его плечи. Аромат кокосового масла постепенно перекрывал собой большую часть других запахов в постели, приятно вонзаясь в спину Егора. Пальцы Наташи соблазнительно скользили по его коже. Егор тихо постанывал от удовольствия, время от времени пытаясь дотянуться руками до массажистки.
В какой-то момент он решительно перевернулся на спину и теперь мог спокойно рассматривать очертания голого тела брюнетки. Его ладони легли на ее бедра и нежно прокатились по талии вверх. Егор силой рук заставил Наташу наклониться, чтобы сорвать с ее губ поцелуй. Сладкий и запретный. Возможно, последний. Поэтому такой жгучий и пьянящий. Наташа припала к Егору всем телом и обняла его торс ногами. Егор крепко держал девушку в руках, боясь, что она снова исчезнет. А ему было мало. Он еще не насытился ее присутствием, не сделал всего того, о чем мечтал.
— Ты стал другим, — закончила поцелуй Наташа и нависла над лицом Егора.
— Другим?
— Да. Выпустил всех внутренних демонов наружу. Что случилось? Почему семья больше не сдерживает тебя?
— Наташа, давай не будем об этом. Я устал. Я ужасно хочу тебя! — изнывал от разлуки Егор.
— И шея у тебя уже не болит… Повезло, крепкие мышцы. Ты быстро восстановился после аварии… — улыбалась девушка.

Егор приподнялся на кровати, чтобы заткнуть слова Наташи очередным поцелуем, но вместо этого оказался дома. В комнате присутствовал легкий свет приближающегося рассвета. Из полуоткрытого окна тянуло прохладой и свежестью. Светлый тюль покачивался на ветру. В других комнатах тоже было тихо, все еще спали. Егор сидел в кровати своей давно знакомой спальни, где рядом с ним лежала Геша.
— Проснулся, — произнес Егор так, будто выругался.
Его мучило желание, незавершенность сна. Внутри все кипело от злости и возбуждения. Он зажмурил глаза, пытаясь вернуть образ той девушки с каре по шею, представить, что она здесь. Егор нетерпеливо взгромоздился сверху на Гешу и принялся целовать ее шею, сопровождая это настойчивыми ласками своих рук. Геша проснулась не сразу, невольно поддаваясь обаянию мужа.
Егор представлял, что под ним извивается тело Наташи, приветливо открывающееся его нежностям. Это новое ощущение заставляло его быть неосторожным и резким. Обнажая бедра Геши, он случайно порвал пижаму, отчего и послышался треск швов одежды. Геша вздрогнула и проснулась, почувствовав жгучую боль на правом бедре.
— Егор, что ты делаешь?! — громким шепотом спросила она.
— Я так скучал… больше не могу ждать…
Несмотря на возмущение со стороны Геши, Егор продолжил ласкать ее тело. Ему почти удалось избавить жену от пижамы, даже посчастливилось добраться своим языком до ее груди, развести рукой ее ноги в стороны…
— Нет! Я не хочу! — оттолкнула его Геша.
— Ну же, малыш, я аккуратно. Сделаю так, как тебе понравится, — не сдавался Егор.
— Я же сказала — не сейчас! Хватит! Да что с тобой такое?!
Егор почти зарычал в ответ. Образ Наташи испарился. Перед собой он видел заспанную блондинку Гешу, которую застали врасплох. Она сердито скрестила руки на груди, пытаясь испепелить Егора взглядом. Ее длинные волосы спадали на плечи и тянулись до самой подушки. Короткие, но ухоженные ноготки на пальцах иногда переливались на свету. Худой живот интенсивно дергался из-за резкого и сбивчивого дыхания, вызванного гневом.
— Ты ведешь себя как дикое животное! Я в ужасе! — грозно проговорила Геша.
— Знаешь что?! Это становится невыносимым! Я терпел, когда, приходя с работы, видел твое кислое лицо. Терпел, когда ты не говорила со мной целыми неделями. Терпел, когда ты перечила мне при детях. Но терпеть вот это я не намерен! Я — мужчина! И я хочу женщину. Ты — моя женщина! И я на законных основаниях могу тебя хотеть!
Егор стукнул кулаком по кровати и поднялся на ноги. В глазах резко потемнело, голова кружилась, словно детская карусель. Но Егор сдержался, чтобы не плюхнуться обратно. Он ушел в зал. Поумерив свой пыл, Егор осторожно присел на диван и включил телевизор. Он смотрел в мелькающий экран, но почти ничего там не видел. Перед его глазами проплывали слова, только что брошенные в сторону Геши. Разве он не прав?! Прав. Все именно так, как он сказал. Вот только это следовало сказать не в пять утра и не так грубо, а в спокойной обстановке, подготовив вынужденно правильную речь. Егор вздохнул, устало потирая свои глаза.
«Дом вверх дном», — подумал он.
Все закрутилось. Изменилось. Перевернулось. Когда-то царивший в его семье уют разбился вдребезги. А все почему? Из-за аварии и этих гребаных галлюцинаций. Или же разлом случился значительно раньше?! Ведь откуда-то эти видения возникли. Егор не мог выдумать Наташу сам, как и не мог взять из ниоткуда ее слова. Кит хорошенько задумался над этим, прежде чем услышал стук во входную дверь…

— Мама?
В зал вошла женщина с черными волосами и карими глазами. Мама Егора. Женщина уже немолодая, но знающая толк в красоте и уходе за собой. Ее талия нисколько не уступала в объемах молоденьким девушкам, а ее вкус и умение изысканно одеваться и вовсе затмевали собой броские наряды светских львиц. Пышная копна волос забрана в высокий хвост. Если прикоснуться к этим строго лежащим локонам, то можно ощутить их шелковистость и легкость. На пальцах и кистях рук женщины имеется по несколько колец и браслетов. Но не как у цыганок, здесь все выглядит сдержанно и к месту. Она любит украшения и частенько попрекает Гешу за то, что та не украшает себя драгоценностями.
Мама Егора — не просто свекровь и не просто бабушка, она — друг семьи. Иначе бы Геша не впустила женщину в свой дом, когда на часах еще только половина шестого утра.
— Доброе утро, Светлана Дмитриевна, — наконец поздоровалась Геша, которая теперь стояла в проходе и по-прежнему недовольно держала руки скрещенными на груди.
Женщина коротко кивнула в ответ и снова повернулась к сыну.
— Ох, какое лицо. Все разбитое! Это ничего, подлатаем. И почему ты смотришь телевизор? Разве врач не сказал, что нельзя напрягать глаза?! Выключи немедленно, — крутила пальцами подбородок Егора по сторонам женщина, поглаживая другой ладонью его синюю щеку.
— Мам, я отлично себя чувствую. И как ты вообще оказалась здесь? Так рано.
— Геша мне позвонила в день аварии. Мы с твоим отцом уже собирались приехать, но твоя жена попросила подождать. Кто, как не любимая женщина, может поставить мужа на ноги? — хихикнула Светлана, затем села рядом с сыном и обняла его. — Теперь ты дома, и я очень хотела увидеть тебя. Сразу после работы собралась, взяла на сегодня выходной и выехала на такси из Задонска. Прости, что так рано. Я всю ночь не спала…
— А где папа? — спросил Егор.
— Ушел на сутки. Он приедет позже.
Егор крепко обнял маму, положив голову на ее плечо. Наверное, это то, чего ему не хватало. Еще одна женщина, ради которой он способен на многое. Егор любил свою мать. Она не была похожа на тех, кто постоянно точил своих детей и всеми способами старался рассорить с супругой. Светлана никогда не посягала на место Геши; не пыталась выяснить, кто же готовит вкуснее; не язвила и не говорила гадостей за спиной о ком-либо.
Именно это и делало Светлану — женщину достойной, в меру заботливой матерью, любимой бабушкой. Разумеется, она мечтала, как и все бабушки в ее возрасте, накормить внучат, однако не настаивала на этом. «Насильно сыт не будешь», — говорила она.
— Бабушка! — в один голос радостно закричали Димка и Оля, проснувшиеся и услышавшие голоса в зале.
Всех быстрее бежала Оля. Она мигом оседлала ногами пояс бабушки и обвила руками ее шею, на что Светлана немного прогнулась в спине. Но все-таки сумела удержать девочку. Димка стеснительно пристроился сбоку, слегка дотронувшись рукой до талии любимой бабушки. Это все, что было ему дозволено, остальное захвачено сестрой.
— Аккуратнее, вы ее сломаете! — предупредила Геша детей, наконец показав свою улыбку.
— У меня изолента лежит в гараже, если что, — подмигнул женщинам Егор.
— Нет уж, увольте! Никаких изолент на моем теле, — посмеялась Светлана, поставив Олю на пол. — Ну что? Где мое оружие? Кому-то скоро в школу и садик, могу и не успеть… к бою!
Оля восторженно взвизгнула и побежала на кухню. Димка радостно взял бабушку за руку и потянул ее следом за собой. Только в семье Китовых знали о том, что оружие Светланы Дмитриевны — это не что иное, как сковородка. А слова «к бою» — позывные к приготовлению вкусных, ароматных, хрустящих и просто бесподобных оладушек.
В комнате остались двое. Геша все еще злилась на Егора, но теперь слишком живо куда-то собиралась. Она больше не сверлила его взглядом, молниеносно носясь по дому. Егор чувствовал, что должен извиниться, но молчал. Наблюдал, как его жена собирает свои волосы в пучок, надевает весеннее платье в клеточку, натягивает колготки, набивает каким-то барахлом свою сумку.
— Ты куда? — позволил себе спросить Егор.
— Мне нужно в поликлинику. Не волнуйся, Светлана Дмитриевна отведет всех после завтрака. Я уже договорилась. Обед в холодильнике.
— Заболела?
— Нет, плановое.
Геша набросила сумку на плечо и вышла в коридор. Егор еще никогда не видел, чтобы Геша уходила на плановое посещение в поликлинику в шесть часов утра. Это было слишком странно. Но Егор решительно махнул на это рукой и сел за стол рядом с Олей.
Девочка в это время с удовольствием уплетала оладушки один за другим, иногда запивая их чаем. Димка съел уже целый вагон плюшек и готовился съесть еще столько же. Светлана только что выключила плиту и навела себе кофе. Женщина осталась стоять у кухонного прилавка, наблюдая, как ее внуки причмокивают вкусными оладушками. Из этой приятной картины выбивался только ее сын. Егор сидел грозный, хмурый и задумчивый. Раньше такой за столом всегда была Геша, теперь настал его черед.
— Тебе плохо? — поинтересовалась Светлана. — Иди отдохни, полежи. Геша оставила меня за главную.
— Все хорошо. Я отведу Олю в садик.
— Вот он — герой! А ты знаешь, что шестилетняя девочка не поднимет тело своего отца? Не выдумывай. Не хватало еще тебе где-нибудь растянуться по дороге.
— Я не собираюсь целый день лежать! Если не один, так вместе пойдем. Мне нужно пройтись.
На этом разговор и закончился. А Егор снова не заметил, как забыл про Димку. Отец всегда выбирал дочь, как ни крути. Димка нахмурился, съел последний оладушек и, произнеся тихо сквозь зубы «спасибо», пошел собираться в школу. Зато Светлана заметила обиду мальчика и сдержанно вздохнула. Она не собиралась ругать Егора за эту нелюбовь к сыну. Время еще не пришло. Он должен разобраться в этом сам.
Ровно в семь утра семейство Китовых выбралось из дома. Егор, немного покачиваясь из-за слабости в теле, вел за руку Олю. Светлана не спеша шла рядом с Димкой, приобняв его за плечи. Улицу украшало яркое весеннее солнце, выползшее погреть Китовые спины. Слышалось редкое щебетание птиц, будто лишь некоторые из пернатых поверили в наступление тепла, остальные же продолжали молчать. По дорогам носились машины, люди спешили на остановку. Водители своих возлюбленных автомобилей, оказываясь внутри салона, бережно хлопали дверцами и заводили моторы. Все вокруг оживало и начинало свой бег. Все просыпались после долгой спячки, разинув глаза на долгожданное солнце. Только Егор продолжал спать, едва передвигая ногами и смотря на асфальт перед собой.
— О, смотри-ка! «Звери» в Ельце! Ты пойдешь? — внезапно проговорила Светлана.
Егор поднял глаза туда, куда указывала рука матери. А именно — на автобусную остановку, где висел огромный плакат. Афиша рекламировала концерт группы «Звери» в Ельце — 26 апреля в 19:00. Егор почти остановился и уставился на афишу. Конечно, в его голову забрались воспоминания о Наташе. Это же ей нравились «Звери».
— А давно здесь этот плакат? — уточнил Егор.
— Давно. Еще с марта висит, — пожал плечами Димка, пытаясь понять, что так удивило отца.
— До двадцать шестого апреля еще есть время, поправишься, можно пойти, — сказала Светлана.
— Да с чего мне на них идти-то?!
— Как? Тебе же они нравились раньше…
— Когда?! — Егор решил, что его мать шутит.
— Лет в восемь. Помню, они тогда только появились. Ты всегда брал веник с кухни и бежал к телевизору, когда их слышал. «Для тебя» — их первая песня. Почему-то ты любил ее больше остальных. Танцевал под нее, играл на венике, как на гитаре. Наверное, еще тогда ты впервые задумался о профессии таксиста, — ностальгически вспоминала Светлана.
— Почему?
— В песне были строчки про таксиста. Не знаю, ты сказал тогда, что таксистом быть очень круто. Странно, что ты не помнишь…
Егор был шокирован услышанным. Он действительно не помнил об этом. В очередной раз посмотрев на плакат, он наконец-то решился пойти дальше, потянув за собой маленькую ручку дочери. Они добрались до садика, а Егор все еще продолжал вспоминать слова матери. Это открытие объясняло многое. Теперь было ясно, почему Наташе в галлюцинациях Егора нравились «Звери». Это сам Егор зачем-то вспомнил о них в своем подсознании. Значит, этот сон не был случайным и все в нем объяснимо? А как же…
— А песня «Танцуй»? — невзначай спросил Егор.
— Так это мне она нравилась, я ее себе на звонок ставила, — с улыбкой ответила Светлана.
Егор думал над случившимся. Хоть он и утверждал, что не собирается лежать весь день, однако провел большую часть времени на диване, разглядывая потолок. Было в нем что-то такое. Из прошлого. Егор всячески пытался вспомнить про веник и «Зверей», но мысли резко врезались в свежие раны. Еще больные, оставшиеся после встречи с Наташей.
Он помнил про девушку с фокусом. Наташа говорила, что каждый человек фокусируется на том, что ему важно. И Егор нисколько не хотел с этим спорить. Напротив, в его голову забралась мысль, которую следовало подтвердить или опровергнуть. Он ничего не потеряет, если попробует восстановить события минувших полутора часов во сне.

Все будет очень быстро, не отпускай таксиста,
Никто не пострадает — всем лежать.
Четыре пистолета: два кольта, две береты,
Последний поцелуй, пора бежать…13

— Хм, теперь ясно, почему такси, — усмехнулся Егор, закрывая страницу с текстом песни «Для тебя» в поисковике.
Человек из прошлого
Утро субботы и запах росы выходного дня навязчиво заставляли людей прилипать головами к удобным подушкам, накрываться теплым одеялом по самые уши и спать. Спать, пока солнце и полдень, бьющие по глазам, не разлучат их с уютной постелью.
Чего нельзя было сказать о Егоре. Кит с самых ранних часов суетливо ходил по кухне, иногда захватывая по пути свой недопитый кофе. Голова все еще гудела, но уже отдаленно, поэтому не мешала своим звоном думать о важных делах. Кстати, глицин нисколько не помогал, и Егор чувствовал, как его тело дрожит от перенасыщения эмоциями. Сегодня он почти не спал, растратив ночные часы на составление тезисов. Тетрадочный листок в его кулаке предательски мялся, а Егор продолжал ходить из угла в угол.
«Как известно, моя кома… назовем ее так… длилась всего полтора часа. За это время я успел прожить восемь дней своей жизни, побывать в восьми разных ситуациях. Каждая из них определенно связана с моим прошлым и настоящим. С фокусом я разобрался… Оказывается, мое подсознание все еще помнит тот инцидент с веником-гитарой и „Зверями“. Что ж, теперь это помню и я. Нужно идти дальше…»
Егор воодушевленно кивнул себе для поддержания духа и вышел во двор. Он уже вызвал такси, и ему ничего не оставалось, как только дождаться машину с шашечками. Егор добрался до калитки, почти открыл ее. Но какая-то часть мыслей с великой силой потянула его назад. В гараж. Егор сопротивлялся, не хотел подчиняться своему любопытству. Он боялся увидеть свою машину. Вернее, он не хотел видеть ее в том состоянии, в котором она теперь находится.
«Разве что одним глазком…» — подумал Егор.
Кит вернулся к гаражу и схватился за ручку двери, которую Геша забыла закрыть на замок. Рука замерла в оцепенении, оставаясь в вытянутом положении. Пальцы снова прилипли к ручке. Как тогда… когда Егор в своем сне собирался уйти к Наташе. Похоже, его преследуют те видения по пятам. Или он достаточно крепко фокусируется на этом?
— Иди к черту! — выругался Егор.
Он разжал пальцы, и рука плетью повисла внизу. Взгляд опустился в землю, а мысли устремились вон из этого двора. Прочь. Лишь бы забыть о разбитой машине.
Би-бип!
Подъехало спасительное такси. Егор оглянулся на только что тормознувшую у двора машину и остался доволен. Он воспользовался услугами конкурирующей компании. Ведь не исключено, если бы Егор обратился к своим, мог приехать кто-то из его знакомых. Начались бы бесконечные вопросы, состоящие из крайнего любопытства. Егору это не нужно. Для незнакомого и обычного таксиста он — всего лишь пассажир со слегка раздутым и теперь уже фиолетово-желтым лицом.
Егор сел на переднее сиденье и сразу же пристегнул ремень. Водитель такси уставился в экран с программой и повернулся к пассажиру, чтобы уточнить заданные координаты:
— Казаки. Ореховая, 75?
— Да.
После этого водитель белой «весты» аккуратно выехал на дорогу и помчался в заданном направлении. Незнакомый парень выглядел неприметно: русые короткие волосы, округлые черты лица, трехдневная щетина на подбородке и щеках, растянутая майка со спортивными штанами в придачу. На рычаги управления таксист давил удобными резиновыми шлепками. Егор всегда думал, что подобная обувь предназначена для купания на речке или в море, для хождения по пляжу или для того, чтобы дойти в отеле до душевой комнаты. И еще вспомнил тот самый звук, который преследует идущего, — неловкое кряканье и повизгивание шлепок.
Затем Егор переключился на дорогу. Он ждал седьмой километр, чтобы увидеть место аварии. Когда время пришло, Егор начал крутить головой. То на асфальт, то на обочину, то в сторону лесополосы. Он пытался увидеть хоть какую-то неровность на дороге, которая заставила его машину выскочить на обочину 11 апреля. К слову, этой неровности не было. Гладкий, почти идеальный асфальт. Возможно, из-за этого в тот день здесь могла быть огромная лужа, в которой колесо «гранты» и проскользнуло, отправив таксиста резко вправо. А дальше немудрено упасть: съезд высокий, передние и задние колеса увязли в грязи, машина с бешеной скоростью съехала вниз и так же уверенно врезалась в дерево. Ствол старого дуба почти не пострадал, передок «гранты» оставил лишь некоторые отметины на его коре. На месте ДТП теперь лежали мелкие останки синего цвета от корпуса машины, которые никому не потребуются и будут гнить здесь до самой зимы, пока улики не накроет снегом…
— Ореховая, 75, — произнес водитель такси, остановившись у нужного дома.
— Спасибо, — кивнул Егор и вылез из машины.
Его путешествие подошло к концу. Таксист уехал прочь, и его машина теперь виднелась маленькой белой точкой вдали. Егор осознал, что выбора у него почти нет. Разве что вызвать другое такси. Но это лучше потом, после. Егор уставился на дом.
«М-да… не таким я его себе представлял», — решил он.
Перед ним красовался двухэтажный домик с железным невысоким забором, автоматическими воротами и заблокированной калиткой. Двор заасфальтирован, а по бокам расположены дорожки из декоративного камня. Дом обшит каким-то неведомым дорогим материалом, окна большие и светлые, с проглядывающими шторами из плотной материи. Крыша с зеленым отливом и резким скатом задрана высоко вверх, наружу выглядывает труба от камина.
Егор потер глаза и снова посмотрел на дом и табличку с адресом, прикрепленную почти на углу. Адреса совпадают, но реальный дом и дом во сне сильно отличаются. Оставалось выяснить, как это место связано с галлюцинациями Егора. Он позвонил в калитку, тыкнув в подобие звонка, и отдаленно послышалась мелодия какой-то старой заунывной песни. Хозяин дома не заставил себя ждать. Во дворе показался мужчина, идущий теперь к калитке навстречу своему гостю. Егор, конечно же, узнал его. Это тот самый, из его видений.
Мужчина 45–50 лет, в широченных черных брюках с огромной бляхой на ремне, в клетчатой рубашке и легкой куртке сверху. Под носом усы рыжего цвета. На голове — фуражка. Егор мельком взглянул на его запястье и увидел те самые часы фирмы Seiko. Именно этого дяденьку Егору довелось подвезти до вокзала… в день ассоциаций, когда Наташа задавала кучу вопросов. Тогда Егор охотно играл в эту игру. Теперь же понимал, откуда растут ноги.
— Егор? Какими судьбами? Что у тебя с лицом? — открыл калитку мужчина и пожал руку кареглазому.
— Здравствуйте, Пётр…
— Пётр Юрьевич, — подсказал улыбающийся дяденька.
— Пётр Юрьевич.
Егору стало немного стыдно, и он опустил глаза в землю, все еще удерживая крепкую мужскую руку в своей. А Пётр Юрьевич, напротив, был весел и рад видеть знакомого мальчишку. Он почти сразу же пригласил его в дом на вкусный чай. Егор согласился. Они прошли во двор и направились к дому. В этот момент Егор мог все обдумать и взвесить. Ситуация из ряда вон выходящая. Пётр Юрьевич — действительно человек из его прошлого. Как думал Егор, незначительного прошлого, теперь это таковым не казалось. Его подсознание зачем-то подкинуло чуть ли не в первый день комы этот адрес и этого мужчину. Теперь следовало разобраться, в чем был смысл.
— Присаживайся, — указал на свободное место рядом со столом Пётр Юрьевич. — Составишь мне компанию. Жена уже с утра ускакала по магазинам, сын и вовсе не возвращался с работы.
— Ненормированный график?
— Он — бизнесмен. А как ты думал? Неужели ты решил, что я со своей зарплатой преподавателя смог бы отстроить себе такой дом? Нет. Это все сын. Он управляет сетью торговых центров. Крутится как белка в колесе, дома не бывает, не отдыхает толком.
— Понятно… Вы все еще работаете в институте? — поинтересовался Егор.
— Да, не жалуюсь. Со студентами мне комфортно, — улыбнулся Пётр Юрьевич, поставил на стол две чашки с чаем и сел рядом с гостем. — А ты? Пришел извиниться?
— Извиниться?!
— Ну да. Я ведь звонил тебе, помнишь?
Егор только помотал головой.
— Как же?! В тот день, когда мне срочно нужно было поехать на вокзал. Сын на работе, попросить некого, а такси я не пользуюсь. Вот я и вспомнил о тебе, ты же давно в такси работал. Позвонил тебе, объяснил все, дал свой адрес. Ты сказал: «Буду через двадцать минут». Я ждал-ждал, а ты так и не приехал. Мне пришлось долго тыкаться в приложении и вызвать такси в Казаках. В общем, было бы неплохо, если бы ты извинился.
Челюсть Егора так и отпала вниз, окропив его штаны горячим чаем, вылившимся изо рта. Кит скривился и начал вытирать коричневое пятно на одежде, но все без толку. Пётр Юрьевич выдал салфетку парню, и тот наконец смог обтереть свой мокрый подбородок. Мужчина сидел спокойно и ждал объяснений. Его уравновешенный характер всегда восхищал Егора, в то время как некоторых студентов этот преподаватель своей уверенностью выводил из себя. Даже теперь, когда выяснилось, что Пётр Юрьевич звонил Егору еще 11 апреля и заказывал такси, а Кит не приехал, мужчина не выглядел обиженным или рассерженным. Они сидели за столом, как давние друзья, и продолжали пить чай.
Разумеется, Егор не мог дальше молчать. Он наконец-то извинился и приступил к рассказу своей истории. Той, где он восемь дней провел с некой Наташей, где видел моменты из своего прошлого, совмещенные с настоящим. И там Егор все-таки довез преподавателя до вокзала. Рассказал про кактусы и ассоциации. Про фокус и день семьи. Даже про ту самую последнюю ночь. Егор чувствовал, что так было нужно.
Он поделился сокровенным, волнительным и невозможным. С четкостью он проговаривал слова Наташи, которые так хорошо и надолго засели в его голове. Егор не хотел упустить детали, открывая мужчине, сидевшему рядом, свой мир. Пётр Юрьевич — единственный, кто услышит историю целиком. Только ему посчастливилось узнать, что происходило с таксистом те полтора часа, которые он провел без сознания. И в конце Кит сделал предположение, что вскоре после звонка Петра Юрьевича Егор попал в ту аварию, поэтому преподаватель психологии появился в его видениях. Именно поэтому теперь Егор сидел здесь.
— Сначала я думал, что все это бред. Просто сон, не имеющий смысла. Но теперь, когда я узнал о вашем звонке, все встало на свои места! — рассуждал Егор. — Я учился на четвертом курсе менеджмента, когда впервые встретился с вами. Помните, на первой паре вы решили познакомиться с нами необычным способом?
— Конечно помню! Я и по сей день использую эту методику. Привлекает внимание, и студентам интересно. Да… твой кактус был нарисован по центру, но смещен немного влево. С колючками внутри растения, зато с улыбающейся рожицей. В красном цветочном горшке. Было много кактусов в тот день, но именно твой мне запомнился больше всего.
— Почему?
— Что рисуют студенты в свои двадцать два года? Кактусы с цветами, с огромными колючками-шпагами, направленными в сторону вышестоящих по статусу людей, бывают дикие растения пустыни, вырвавшиеся из родительского гнезда и познавшие свободу. Кактусы, живущие в мечтах и странствующие в будущем… но твой… он был таким взрослым. Мне подумалось, что тебе около тридцати. Передо мной сидел приятный и симпатичный юноша с карими глазами, отчего-то уставший и уже познавший жизнь. Ты не понимал, что значит развлекаться и делать что-то в свое удовольствие. У тебя уже тогда была жена?
— Да, и годовалый ребенок — Димка. Было сложно совмещать учебу, работу и семью, — ответил Егор.
— Поэтому ты злишься на него?
— С чего вы взяли? Я не злюсь на сына, просто…
Егор не нашелся что сказать. Пётр Юрьевич всегда умел докопаться до истины, на то и психолог — лучший в институте. Профессор. На четвертом курсе Егору несказанно повезло прослушать у него лекции. После завершения обучения и сдачи экзамена по дисциплине Кит как-то больше и не вспоминал о преподавателе, жизнь сама поставила палки в колеса и заставила встретиться с прошлым лицом к лицу.
— Егор, ты доверился мне и признался, что не ладишь с сыном. В твоем сне он изобразил закрытый, неуверенный в себе, агрессивный кактус. Это ли не намек? Выходит, тебя волнует сложившаяся ситуация, но ты и пальцем не пошевелил, чтобы исправить ее, — спокойно и размеренно произнес Пётр Юрьевич. — Твоя злость на сына — это прежде всего неудовлетворенность в собственной жизни. Расскажи мне, что случилось с кареглазым парнем, которого я видел на своих лекциях?
— Мы поженились, когда мне едва исполнилось двадцать лет. Тогда мир казался таким большим и неисследованным. Я думал, что окончу универ и мы с женой отправимся путешествовать. Колесить по городам, позже — по странам. Будем проводить много времени вместе, узнавать новое и кайфовать от происходящего. Но Геша залетела. Случайно, мы не планировали… и все мечты накрылись медным тазом. Мне пришлось много работать, успевать ходить на пары. А приходя домой, я видел это орущее нечто, требующее к себе внимания двадцать четыре на семь. Я понимаю, что Димка не виноват… я пытался измениться. Но что бы я ни делал, мои старания заканчивались руганью.
— Сидя со мной, ты тоже стараешься?
— В смысле?
— Вот, — хохотнул Пётр Юрьевич. — Разговаривая со мной, ты не пытаешься мне понравиться. Ты просто остаешься искренним и честным, самим собой. Говоришь, все попытки заканчивались руганью?! Я бы тоже начал возмущаться, если бы ты начал мне тут разыгрывать спектакль! Пойми, с детьми так нельзя! Они чувствуют ложь. Дима ждет настоящего отца, который просто придет и искренне поговорит с ним. А что получает вместо этого? Родного человека, прикрывшегося декорацией суперотца и робота, старающегося подобрать сценическую речь.
Егор подумал о сыне. Был ли он хоть раз честен с ним? Воспринимал ли хоть раз его всерьез? Желал ли провести с ним время? Хотел ли помочь? Егор вздохнул. Он пытался вспомнить, когда последний раз заходил в комнату к Димке, чтобы просто посидеть рядом. Киту всегда казалось, что сын слишком взрослый, а вот Оля — маленькая, ей требуется больше внимания. Но это не так. И пока Егор всячески пытался якобы наладить отношения с сыном, внутренний гнев подогревал его горло так, что приходилось стискивать зубы. В конце злость выходила наружу, и Егор осыпал Димку больными словами и ругательствами, которых мальчик нисколько не заслужил.
Именно таким образом строилось общение отца и сына последние лет пять. С того момента, как Димка начал разговаривать. До этого с ним носилась Геша. И Егор считал, что именно сын отобрал у него жену.
Когда родился Димка, Егор перестал быть центром Гешиного внимания. Ее любовь разделилась на двоих, причем большая часть принадлежала Димке. До его появления Егор купался в лучах заботы и тепла. Геша встречала мужа с работы, подавала вкусный ужин на стол, спрашивала о делах. Буквально смотрела ему в рот, когда он говорил. Теперь же ему осталось маленькое место с одной стороны прямоугольного стола. И он откроет рот, если до него дойдет очередь. Никто не будет смотреть на него и восхищаться его словами. Они стали простыми и быстрыми, как ужины Геши. Не замороченными и без специальных рецептов. Егор стал рассказывать за столом только то, что прокатит. Что от него хотят услышать, а не то, чем он действительно хотел поделиться.
— Я понимаю твои чувства, Егор. Тебе просто не дали подрасти. Взросление произошло внезапно и рано. Слишком быстро на твои плечи взвалилась огромная ответственность. Кто знает, может, поэтому тебе снилась эта Наташа. Она возвращала тебя в беззаботную жизнь, делая значимым. Запомни одно: другая женщина не облегчит твою ношу, вместе с ней тяжесть заплечного рюкзака лишь приумножится. Уйдя из семьи, ты не обретешь прежнюю свободу, ты только добавишь себе в багаж новых, пожирающих изнутри мыслей.
— Что мне делать, профессор?
— Найди свое дело. Разумеется, никто не отменяет работу и семью. Это клад в наше время, созданный совместным трудом, о котором нужно заботиться. Но в жизни каждого человека обязательно должно быть то, что заставляет его летать. У всех по-разному. Кому-то достаточно приготовить и съесть любимую еду, и он уже на седьмом небе от счастья. Кто-то обожает вышивать крестиком. А кто-то все лето не слазит с велосипеда. Я, например, занимаюсь оригами, пока жена спит…
— Серьезно?
— Только не говори никому! — улыбнулся Пётр Юрьевич, приставив указательный палец к губам. — Именно мое хобби делает меня таким спокойным и уравновешенным. Это секрет.
Егор с пониманием закивал в ответ. Будучи двадцатидвухлетним студентом, вряд ли бы Кит мог представить, что такой взрослый и состоявшийся мужчина, как Пётр Юрьевич, может просиживать часами за увлекательным оригами. Да что там Пётр Юрьевич… взять хотя бы Китову Светлану Дмитриевну — маму Кита: она в свободное время предпочитает рисовать картины по номерам. Или Геша… она когда-то писала стихи. Его друг Валерка буквально не вылезал с речного берега с удочкой, эдакий любитель-рыболов. Даже маленькая шестилетняя Оля имела свою отдушину — книги. Димка… Димка — начинающий велосипедист. А Егор? Что нравится Егору?
Если такси — это работа, а залипание на ютубе — отдых от бытия, что же на самом деле является делом Егора? Вот тут Кит надолго задумался, пытаясь найти в себе немного любви к собственным делам. Шестеренки в голове непозволительно долго крутились по кругу, возвращая кареглазого снова к поставленному вопросу и нерешенной задаче. И было как-то неудобно сидеть перед преподавателем с раскрашенным лицом в молчаливом раздумье. Егор медленно поднялся и протянул руку мужчине.
— Спасибо, что впустили в дом. И за наставления спасибо. Я попробую разобраться, — произнес Егор, пожимая теплую ладонь преподавателя.
— На здоровье! Заходи еще! — расплылся в улыбке Пётр Юрьевич. — Вот еще: не зацикливайся на своем сне, что было — то было. Живи сейчас, здесь, где есть твоя семья.
— До скорого, Пётр Юрьевич!
Расставшись с мужчиной из прошлого, Егор шел вдоль большого дома к калитке, с другой стороны которой его ждал таксист. Пора домой.
По дороге в Елец, весь вечер, на следующий день Егор вспоминал слова преподавателя. И теперь понимал, как никогда: все события, случившиеся с ним 11 апреля, это своего рода встряска. Отрезвляющее действие. Момент по ту сторону экрана, чтобы Егор мог увидеть себя и свою жизнь, словно зритель. Та девушка с кладбища не была напрасной, авария не прошла бесследно. Эти ненавистные и реалистичные галлюцинации послужили ключом, которым можно было открыть старинный сундук с воспоминаниями. Все то время, что прожил Егор, было не зря. Кит еще не закончил с расследованием. И на пути стоял главный вопрос: остался ли Димкин кактус расти в цветочном горшке?
Мальчик с характером
Воскресный день. 18 апреля. Это означало, что Егор уже неделю восстанавливается после аварии. Целую неделю ведет свое собственное расследование. И целую неделю не заглядывает в гараж, чтобы увидеть свою разбитую машину. Но этот выходной день Кит-старший хотел посвятить Киту-младшему, пока еще осталось немного времени перед началом новой недели.
Егор отчетливо помнил, как в его видениях проходил четвертый день. День семьи. Тот самый, где семейство Китовых отправилось на Галичью гору на велосипедах. Дело в том, что Китовы действительно ездили на пикник в это место… вот только в прошлом году. Это был шестилетний мальчик Димка, который так и не смог съехать вниз по спуску к реке на велосипеде. И пятилетняя девочка Оля, увидевшая в той горе большую голову стегозавра. И Геша, недовольная проливным дождем, случившимся так внезапно за двенадцать километров от дома. Так работает подсознание Егора. Мозг запомнил то путешествие и отпечатал поездку в настоящем времени, показав Киту. Теперь Егор знал, куда он отправится после завтрака.
Пока Оля до изнеможения смотрит мультики в комнате, а Геша гремит посудой на кухне, пытаясь изобразить будущий обед, Егор неторопливо подошел к двери, ведущей в комнату сына, приоткрыл ее и заглянул. Черноволосая копия Егора сидела за письменным столом. Димка был в наушниках, поэтому не слышал, что за ним кто-то наблюдает. Это позволило Егору остаться незамеченным и изучить детали. На столе лежало множество цветных карандашей, а правая рука Димки уверенно рисовала что-то в тетради. Вряд ли дело в домашнем задании по ИЗО. Это было больше похоже на личный интерес. И хотя музыка играла в наушниках, до Егора доносились знакомые строчки:

…Когда я приземлюсь, они уже будут не вместе —
Я стану маленьким орудием большой мести.

Умеющим делать больно против собственной воли,
Мячом футбольным, летающим над полем.
От игрока к игроку, от ворот к воротам,
Мама, папа! Я не хочу таких полетов!

И кто из вас прав — мне все равно, вы оба мне нужны.
Я засыпать привык давно под ругань из-за стены.
Обрывки серьезных взрослых слов уже не мешают мне видеть сны —
Я засыпать привык давно под ругань из-за стены…14

— Дим? — Егор прервал песню, не в силах слушать дальше душещипательные тексты Noize MC.
— Папа?!
Димка резко сдернул с головы наушники, поставил песню на стоп и повернулся на кресле в сторону двери. Егор не спешил говорить. Он осмотрел когда-то свежий ремонт с уже кое-где попачканными обоями. Кровать, на которую был небрежно накинут плед. Кипу серых рисунков, разбросанных по полу. И шторы, плотно закрывающие окно, способные не пропускать весенние солнечные лучи в комнату. Настольная лампа, обклеенная вырезками и наклейками из журналов о супергероях, упрямо светила в стол и немного разбрасывала тень и светодиодные лучики по краям.
— А я и не знал, что ты так много рисуешь. Можно посмотреть? — Самое сложное было начать. Начать с нуля. Егор чувствовал себя некомфортно, будто пришел не в комнату сына, а в кабинет незнакомого человека.
— Вот, — протянул мальчик тетрадь с рисунком.
Егор увидел человека в шлеме на велосипеде, который выполнял трюк «вилли». Другими словами, ездил на заднем колесе, вращая педали, с приподнятым передним колесом. Но рисунок не был закончен, и велосипедист вместе со своим великом завис в воздухе, так и не узнав о рельефе, где он находился. Зато Димка успел хорошо прорисовать другие детали: специальные перчатки на руках велосипедиста — митенки, массивный шлем на голове ярко-зеленого цвета, велокостюм с легкими кроссовками на ногах. И конечно же, сам велосипед. Байк был очень похож на марку велосипедов «Мерида», производство которых, на минуточку, занимает пятнадцатое место в рейтинге крупнейших предприятий Тайваня. Так что Димка знал, что рисовать. Велосипед зелено-желтоватого цвета с карбоновой рамой, передним и задним амортизаторами и интегрированной рулевой колонкой. Такая модель подойдет для езды кросс-кантри любительского и профессионального уровня.
Разумеется, Димкин велосипед, что стоял в гараже, был куда проще. Мальчик мечтал о новом байке, поэтому и прорисовывал его так подробно и четко. Разве что только конкретную модель забыл указать.
— А хочешь, я научу тебя выполнять этот трюк? — спросил Егор, все еще не спуская глаз с детско-взрослого рисунка.
— Так ведь холодно еще на велосипедах, — не поверил Димка.
— Мы недалеко и ненадолго. В парк. Оденемся потеплее.
— Давай.
Димкино «давай» было каким-то неуверенным. Будто сейчас, как только он согласится, Егор даст ему от ворот поворот. Словно это шутка или издевка. Но Кит кивнул и положил рисунок на стол, похлопал сына по плечу. Они условились встретиться во дворе через десять минут, когда Геша отлучится из кухни в туалет. Их вылазка должна остаться секретом, иначе следующие несколько дней Геша будет пилить и Егора, и Димку. Заболеют ведь. Да еще Кит после аварии! Самое простое, что Геша крикнет уходящим вслед, — «сумасшедшие». А этого Егору жутко не хотелось, поэтому следовало бесшумно пробраться во двор и так же тихо освободить велики из гаража после зимней спячки.
Егор натянул кофту и жилетку сверху, спортивные штаны. Кроссовки ждали его при входе в дом на обувной полочке. Кит вооружился хорошим настроением и направился по коридору в сторону кухни. Именно в этой узкой и неудобной комнатке он столкнулся с Димкой, разодетым в детский свитер с пингвином и штаны на флисе, зауженные к голеням. На руках мальчика уже митенки. На шивороте кофты виднелись белые провода от наушников, свисающие вперед до самой груди, слегка задевая голову пингвина. Это означало, что Димка в полной боевой готовности. Он поверил отцу и теперь не думал отступать. Дело оставалось за малым — пройти Гешу, которая наверняка держит в руках что-то тяжелое. Из разряда кастрюле-сковородочных изделий.
Отец и сын, как в каком-нибудь боевике, на полусогнутых прошуршали до самой двери. Егор зажмурил один глаз и другим посмотрел в щелочку, чтобы разглядеть опасный объект. Геша и впрямь возилась со сковородкой, то бишь поджаркой для супа на ней.
— Сейчас она отправит поджарку в кастрюлю и понесет сковородку в мойку, тогда и пробежим незаметно, — прошептал Егор.
— Мойка и на кухне есть, — пожал плечами Димка.
Вскоре его слова подтвердились действиями Геши по замачиванию сковороды в мойке на кухне.
— Блин! — фыркнул Егор.
— Папа?!
Сзади послышался звонкий голос Оли, которая уже насмотрелась мультиков и шла в сторону ванной комнаты, чтобы умыться. От неожиданности Егор и Димка подскочили на месте, затем шикнули на девочку, приставив указательные пальцы к своим губам.
— Это что тут у вас? — уже менее громко спросила Оля.
— Спецоперация! Не видишь, что ли? — ответил Димка.
— Нам бы маму отвлечь. Нужно ее с кухни в туалет увести, — пояснил Егор.
— Это запросто!
Девочка растолкала в стороны отца и брата, открыла дверь и вышла на кухню. Теперь отвлекающий маневр возлагался на маленькую Олю. Егор и Димка условились, что в случае успеха они обязательно заедут по дороге в магазин за шоколадкой для девочки. А пока секретные агенты остались ждать исхода событий все в том же тесном коридоре при закрытой двери.
Оля наигранно потянулась всем телом, подняв руки вверх и громко зевнув. Ей нравилась игра, которую придумал папа. Это было что-то новое для нее, и она ужасно хотела поучаствовать в спецоперации. Тем более Егор был очень похож на главнокомандующего. Его лицо на восьмой день после аварии приобрело разные оттенки желтого, фиолетового, а местами и зеленого цвета. Почти маскировка. Разве что Димка не подготовился.
«Но ему еще далеко до папы!» — подумала Оля.
Геша заметила дочь, вошедшую на кухню, и сразу же отправила ее умываться. Девочка отличалась хорошим актерским мастерством, как и многие дети в ее возрасте. Оля многие вещи умела делать сама, но как только ей чего-то не хотелось или требовалось дополнительное внимание мамы, тут она включала маленького беспомощного ребенка. Очень удобно, особенно если нужно быстро увести маму с кухни. А это сделать очень легко, если…
— Мам, тут стаканчик высоко, помоги достать. И пасту на щетку намажь, пожалуйста. А то я опять на пол уроню, как в прошлый раз, — заныла из ванной комнаты Оля.
Геша раздраженно вздохнула, но ничего не могла сделать. Ей пришлось оставить свое варево на плите без присмотра на некоторое время и помчаться в туалет, чтобы выполнить родительские обязанности. Те самые, что Оля создала из ниоткуда, буквально из воздуха.
Как только дверь в туалет закрылась за Гешей, Егор и Димка выскочили на кухню. По пути к выходу они на бегу захватили свои кроссовки, договорившись обуться во дворе. Спецоперацию по незаметному прохождению мимо Геши можно было считать успешной. И Егору плевать, что по возвращении домой после велосипедной прогулки их с Димкой будет ждать театральный скандал. Хотя бы перед поездкой с настроением все в порядке. Геша так быстро не хватится своих мужчин.
Пока Егор надевал на лавочке кроссовки, Димка выкатил из гаража папин велосипед, затем свой. Мальчик почему-то догадался, что отец совершенно не хочет лезть в гараж.
«Наверняка расстроится, если увидит машину», — подумал Дима.
И оказался прав. Егор с искренней благодарностью в глазах одобрительно кивнул сыну. После Кит поднялся с лавочки и принялся подготавливать велосипеды к поездке. Их байки были из простых — от компании «Веломоторс»15, распространенной марки «Стелс Навигатор 400». Именно поэтому Димка мечтал о «Мериде». Егор смазал цепи, подтянул все некрепко затянутые болты, проверил тормоза и давление в шинах. Окончательно убедившись в исправности велосипедов, Китовы отправились на прогулку.
В этот раз впереди ехал Димка, а Егор вкручивал следом за ним. До Елецкого парка — рукой подать, буквально через пять минут отец и сын оказались на велотрассе. Сосновый лес, чистый воздух, небольшая влажность после ночного дождя, робкие лучи солнца и свежий ветер — отличное сочетание для открытия сезона. Егор и Димка, не отставая друг от друга, проехали первые шесть километров по круговой трассе. Мышцы ног и бедер слегка горели с непривычки. Слишком много времени было потрачено Егором на укрощение дивана в зимний период. В отличие от отца Димка укрощал почти все четыре месяца свое кресло при письменном столе. Отсюда и количество скопившихся рисунков.
Проехав следующие три километра, Егор уверенно съехал с трассы в лесополосу на грунтовую дорогу. Здесь было немного влажно, но не сыро. Подходящая дорога для маневра. Егор решил, что в этот раз все будет по-другому. Он проехал еще несколько километров и резко остановился. За ним притормозил и Димка. Китовы одновременно опустили взгляд вниз. Крутой спуск к пруду. И мальчик все понял. Как оказалось, отец хотел дать реванш сыну за неудачу во время поездки на Галичью гору.
— Здесь нет мамы, тебя никто не остановит. Если только твой страх, — подметил Егор.
Кит начал спускаться вниз. Повторяя прошлогодний маневр, он потихоньку зажимал рычаги тормозов. Объезжая встречные деревья и неровности, Егор верно приближался к берегу. Как и тогда, спуск оказался легким, менее опасным, чем тот у реки. Этот склон отлично подходил для обучения Димки. Но сын все еще стоял наверху, то ли ожидая зрительного контакта с отцом, то ли надеясь вобрать в легкие побольше воздуха.
— Спускайся, правила те же!
— Знаю, держать руки на тормозах, — процитировал постоянную фразу отца Димка.
Сердце Димки колотилось, ноги немного дрожали, но он старался не подавать виду о своем внутреннем страхе. Дима должен спуститься. Нет, он должен был спуститься еще год назад. Однако не срослось. Теперь отец давал ему второй шанс. Может быть, это рискованно. Однозначно подобный трюк разорвал бы сердце матери. Не исключено, что Дима при неправильной тактике может слететь с велосипеда или упасть в пруд. Но настрой и дух семилетнего мальчика были сильнее, чем всевозможные «а вдруг» и «если». Он вновь оседлал велосипед и решительно крутанул педаль правой ногой. Через секунду Димка уже спускался вниз.
Сердце уходило в пятки не только у мальчика, но и у его отца. Как только Димка показался на спуске, Егор схватился за свои волосы руками. Со стороны казалось, будто он хочет их вырвать. Именно в эти секунды он почувствовал эту огромнейшую и непосильную ответственность за маленького, хрупкого, еле повидавшего мир ребенка. Ноги Егора будто окаменели, тело застыло на месте, а глаза ошарашенно смотрели за каждым движением юного велосипедиста.
— Сбавь немного скорость… хорошо… вот здесь объезжай… да, молодец! Не зажимай так сильно рычаги… — то и дело раздавал команды Егор.
Наряду с командами и уверенным отцовским голосом, Егор одновременно пытался утихомирить внутренние переживания: «Аккуратней», «Не спеши», «И зачем я затеял это?», «Только не в яму!», «Сидели бы дома», «Я же не прощу себе, если…».
И так по кругу несколько раз. И пока Димка каких-то десять секунд спускался к берегу, Егор простоял внизу, казалось, около четырех часов. Этот спуск тянулся медленно, не старясь ускориться к концу. Каждая кочка, каждое встречное дерево прибавляли мелких шрамов на сердце Егора. Теперь он понял, почему Геша не разрешила тот спуск на велосипеде. Узнай это раньше, Егор бы и сейчас не допустил такового.
Но мальчик уже здесь. Димка стоял рядом с отцом, спешившись с велосипеда и удерживая его правой рукой. Маленькое сердечко продолжало колотиться в груди, а грудная клетка резко вздымалась вверх-вниз. Адреналин и счастье охватили мальчика. Егор отставил свой велосипед и подошел к сыну. В этот раз отец не ждал, когда сын сам потянется обниматься. Егор сделал еще один шаг и расставил свои большие руки в стороны. Он крепко обнял сына, испытывая смешанные чувства. Егор не мог понять, отчего обнимал Димку больше — от гордости или страха за него?! Это было не важно, ведь мальчик тоже протянул свои маленькие ладошки и заключил Егора в уютный и теплый замок на спине. Своего рода спасательный круг. И как же Егор обходился без этого атрибута раньше?
— Я горжусь тобой, — выдавил из себя Егор.
Когда объятия понемногу ослабли, а руки у обоих опустились вниз, Димка решительно посмотрел вперед. На берегу имелся мостик, предназначенный для рыбаков или служащий пирсом для купающихся в жаркие летние деньки. Сейчас ни тех ни других на мосту не было, и Димка прошел до самого его края, чтобы присесть и полюбоваться природой. Егор поддержал идею сына — сняв свою жилетку и постелив ее на деревянные дощечки, он разрешил Димке сесть. Устроившись поудобнее и свесив ноги к воде, двое смотрели вдаль, пряча в любовании водной гладью свои слова и эмоции. Егор многое хотел сказать, многое спросить, но было сложно начать. В то время как Димка все еще отходил от своего первого в жизни рискованного спуска на велосипеде. В его левом ухе по-прежнему красовался наушник. Егор взял пальцами второй, болтающийся на кофте свободный наушник и поднес к своему уху. Всего несколько строчек, и Егор вернул его сыну.
— Почему Noize MC? — осторожно поинтересовался Егор.
— Не знаю. Тексты у него классные. Мне нравятся, — пожал плечами Дима.
— Вот как раз об этом я хотел спросить… Сегодня с утра, когда я зашел, ты тоже его слушал. У тебя еще песня играла…
— «Ругань из-за стены», — подсказал Димка.
— Да, она. Ты понимаешь, в чем там смысл?
— Конечно. Она о нашей семье.
— Как?! Но мы же с мамой никогда не ругаемся шумно… мы разговариваем… — не ожидал подобного поворота Егор.
Дима серьезно посмотрел на отца. Мальчик оценивал ситуацию. С какой вероятностью он может продолжить говорить и ему за это ничего не будет? Ведь сколько раз Егор пресекал детские фразы, пытающиеся объяснить то или иное действие. За пресечением следовали нотации, а после — наказание следующего плана: «Неделю без мультиков» или «Будешь сидеть дома все выходные». Поэтому Димка был осторожным сейчас, боясь словить очередную порцию недовольства.
Но Егор не злился на ребенка. Он просто был шокирован услышанным. Теперь ему хотелось разузнать поподробнее, с чего сын решил, что та песня об их семье. Слова этой песни так непохожи на почти идиллию семейства Китовых. Или только Егор так считает?
— Эта песня о проблемах в семье. Между мамой и папой. Они постоянно о чем-то спорят, пока за стеной спит их маленький ребенок. И он слышит, как они ругаются, — дрожащим голосом рассказывал Димка. — Вы с мамой редко ругаетесь… да вы и разговариваете друг с другом редко! Мама все время грустная. Ты постоянно на работе. Вы не видитесь! Оля сказала, что иногда мама плачет по вечерам. А ты этого не знаешь, потому что сидишь в зале и смотришь телевизор. Вот я и подумал, что молчание между вами нисколько не лучше той ругани из-за стены из песни.
Сердце Егора снова дрогнуло и сжалось. В этот раз о проблемах с Гешей ему говорила не девушка с каре по шею, а родной, еще слишком маленький сын. И если беззаботный Егор в свои восемь лет скакал под «Зверей» с веником по дому, то семилетний Димка вслушивался в тексты песен Noize MC и наблюдал за происходящим вокруг него. Мальчик переживал ссоры в семье, хотя мама и папа никогда не ругались в открытую.
Димка чувствовал, что атмосфера в доме накаляется и, разгорячившись до предела, не собирается сбавлять свои обороты. Молчание не может длиться вечно, оно обязательно выльется в ругань. Может быть, это произойдет тет-а-тет, когда дети будут у бабушки. А может быть, и за той самой стеной, пока Оля и Дима будут спать в своих постелях.
— Все будет хорошо? Вы же с мамой любите друг друга? Ты не уйдешь? — серьезно спросил Димка, упрямо уставившись в глаза своему отцу.
— Дима, ну с чего ты это взял? Почему я должен уйти? — прижался к сыну Егор, крепко обняв его за плечи рукой. — Возможно, у нас с мамой возникает недопонимание. Но это нормально, мы ведь все разные. У каждого свои мысли и идеи. Для этого и существуют слова, чтобы объяснять другим свою позицию.
— Обещаешь, что вы поговорите?
— Обещаю! А ты мне пообещай, что больше никогда не будешь думать о том, что я уйду. Я ни за что не оставлю своих Китов. Вы мне очень нужны! Без вас я не справлюсь…
— Хорошо, пап…
Оба отвернулись и посмотрели вниз, оставшись наедине со своими мыслями. Димка был довольным и задумчивым. Ему удалось поговорить с отцом серьезно, по-взрослому. Впервые авторитет семьи прислушался к словам младшего и не наградил его очередной нотацией. Егор корил себя за произошедшее. Он не смог удержать изменения в тайне. Кит считал, что оградил своих детей от конфликта, что все под контролем. Но Димка оказался куда разумнее и внимательнее.
Все вышло наружу, не успев дойти до крайней точки. Геша и Егор, обернувшись копами под прикрытием, проиграли этот раунд. Их рассекретили. И кто? Собственные дети, принявшие на себя роли опытных сыщиков. Но несмотря на выбор различных по цвету фишек и разных дорог, семья — это командная игра. Здесь не победит сильнейший. Каждый из игроков сплетен с другими одной целью. Ее достигают не все и не всегда, и не обязательно после финишной черты. На разных дистанциях игроки обретают счастье и знание ценности своим родным. Нужно только разобраться с правилами игры. Они трудные, запутанные, порой меняются на протяжении пути. Но кто желает их понять и не боится трудностей, обязательно побеждает. Так думал Егор.

— Готов к «вилли»? — вспомнил о трюке Кит.
— Конечно!
— Тогда поехали, а то нам еще нужно успеть до обеда в магазин за шоколадкой для Оли, — подмигнул Егор.
Парень с находкой
Едва выйдя из полицейского участка, Егор вдохнул кислорода в легкие, что было силы. В здании было душно, тесно и слишком волнительно. Зато здесь, на улице, от дыхания еще можно было заметить дымку изо рта, что говорило о достаточно низкой температуре воздуха. Конденсат. Синоптики голосили, один за другим, о скором потеплении на следующей неделе. Егор еще немного постоял у дверей, затем перешел дорогу и направился в сторону серой «лады-калины», водитель которой ждал его уже длительное время.
— Тебя пытали?
— Нет. Пришлось заявление накатать. То очередь, то чистый лист искали, то ручка не писала… В общем, не лучше, чем в больницах, — разъяснил Егор.
— Ну хоть забрал? — не унимался мужчина, сидящий за рулем.
— Забрал.
И Егор показал в прозрачном пакете свой видеорегистратор, слегка покрутил его в руке. Затем положил в сумку.
Сегодняшним водителем Кита стал его отец. Александр Николаевич часто работал в ночную смену на заводе, поэтому не так скоро смог вырваться к сыну. Теперь же его «калина» мчалась по трассе прочь от полицейского участка прямо к дому семейства Китовых, где их уже заждалась Геша.
Китов Александр Николаевич был человеком простым. Слегка с завышенными требованиями к себе: если работать, то много и до предела; отдыхать — так на полную катушку, чтобы было что вспомнить потом; засаживать огород — от начала поля и до конца, чтобы хватило на зиму не только им со Светой, но и их сыну с семьей.
Егору всегда казалось, что нет такого дела, какого бы не умел его отец. И банки с солеными помидорчиками закрутит, и машину разберет-соберет, и тротуарную плитку в два счета положит, и ребенка, если нужно, запеленает. Было время, когда Егор вместе с отцом готовил яблочный пирог к приходу мамы с работы. И эта затея увенчалась успехом. В общем, за что бы ни брался Александр Николаевич, дело спорилось. Как говорят: «У этого человека были золотые руки».
Сегодня Александр Николаевич был заинтересован в очередной авантюре. Машине Егора. Отчего Кит всю дорогу вздыхал и ойкал. Ему не хотелось открывать свой гараж и наблюдать ошметки своей «гранты». Но отец настаивал, особенно после того, как страховая обозвала аварийный случай для автомобиля тотальным. Теперь решалась судьба машины — либо чинить, что почти не представляется возможным, либо распродать на запчасти, которые остались в целостном состоянии после аварии. Егор придерживался второго варианта и убеждал в этом отца, когда они уже подошли близко к гаражу.
— А я тебе еще раз говорю, на восстановление уйдут годы. Там мясо, я серьезно, пап, — проговорил Егор.
— Сейчас посмотрим на твою отбивную, — кивнул Александр Николаевич.
Мужчина выклянчил у Егора ключ и без промедлений открыл дверь гаража, а затем и ворота, представив двору «гранту» в полной красе. Егор проглотил огромный ком в горле, поперхнулся и безмолвно уставился на машину. В голове Кита пронесся белый шум, который отец потом озвучил вслух:
— Разбитое лобовое стекло, расколотый бампер, минус обе фары и противотуманки… — Александр Николаевич обошел передок машины с другой стороны и так же внимательно осмотрел ее. — Замяты радиатор охлаждения, передняя пассажирская дверь, силовые конструкции. Двигатель вообще сорвало с подушек и сместило назад… Так… что еще… Смещена рулевая колонка, сработали подушки безопасности, лопнул блок двигателя…
Отец попросту осматривал машину и перечислял все те детали, которым был нанесен урон во время аварии. Картина складывалась более чем печальная. Даже Александр Николаевич перестал заикаться насчет ремонта. И если говорить начистоту, то это деньги на ветер. Эта «гранта» больше не поедет так, как раньше.
Егор смотрел в упор на свою любимицу и все еще не мог поверить, как это произошло. Добрые 800 000 километров он отъездил на этой машине. Она бы еще долго выручала его на светофорах, стартуя по-честному и без прокрутки колес, много лет кормила бы семью, таксуя с одной улицы на другую. Отправляла бы его в другие города и прекрасные места на пикники…
— Прохладно. Там Геша сметанник к чаю приготовила. Пойдем?
— Да-да, — кивнул Александр Николаевич, по-прежнему разглядывающий «гранту». — Сегодня у меня не так много времени, но в мае будет побольше выходных. Распродадим ее на запчасти.
Дальше Егор почти не слушал. Это его пока что не касается. Вот так просто разобрать свою машину и распродать ее на запчасти?! Попахивает предательством после того, сколько всего она для него сделала. К этому Егор не готов. Если бы не отец, Кит так бы и не открыл гараж. Но одновременно с этим он рад, что открыл гараж. Еще один шаг вперед от галлюцинаций. Хоть Наташа и продолжала время от времени сниться Егору, но теперь он четко понимал, что тех восьми дней в его жизни не было. Все, что у него осталось от начала начал, — это видеорегистратор, который он наконец-таки забрал из полицейского участка. Кит терпеливо выжидал тот момент, когда останется один, чтобы увидеть и услышать произошедшее 11 апреля.
— Я уже ухожу, а вы можете попить чай, — донеслось совсем рядом с кухонным столом, где сидели Егор и его отец. Оля крутилась вокруг дедушки, рассказывая ему свои небылицы из книжек.
— Снова? Куда? — поинтересовался Егор.
— По делам. Я ненадолго, — кратко ответила Геша и исчезла за дверью.
Егор недоумевал. Куда ускакала его жена утром в субботний день? Вот так, толком ничего не объяснив. За Димкой? Нет, еще рано. У него занятия по английскому до обеда. К подруге? Обычно подруги приходили к Геше, а не она к ним. И число на календаре, 24 апреля, ему тоже ни о чем не говорило. Сколько бы Егор ни думал, это осталось загадкой.
— Деда! — пыталась привлечь внимание дедушки Оля.
— Что, мой Динозаврик? — ласково обратился к ней мужчина.
— Хочу на батут! Давай поедем?
— Оль, дедушке скоро домой…
— На батут всегда время найдется! Поехали! — согласился Александр Николаевич.
Егор улыбнулся, когда его дочь запрыгала от радости на месте, как резиновый попрыгунчик. Такими же прыжками девочка улетела в свою комнату, чтобы поскорее одеться. Дедушка не шутит, он правда отвезет ее на батут! Этим нужно пользоваться, пока есть время. Александр Николаевич, расправившись со своим куском сметанника, тоже начал собираться: натягивать куртку, надевать кроссовки. Егор остался сидеть за столом, потихоньку попивая чай из своей кружки. Все как нельзя лучше. Геши и Димки дома нет. Теперь еще и Оля на часок отправится с дедушкой на батут. Кит остается один.
Напоследок, перед тем как Оля и дедушка выйдут из дома, Егор все-таки скажет:
— Ты ее балуешь.
Александр Николаевич улыбнется, и дверь за ними закроется. Чуть позже послышится звук мотора во дворе, постепенно угасающий и уносящийся все дальше от дома Китовых.
«Отлично», — подумал Егор.
Он прошел в зал и сел на диван. Через несколько секунд достал из сумки видеорегистратор. Егор взял ноутбук, принадлежавший Димке, и подключил флеш-память регистратора к нему. Теперь картинка выводилась на экран ноутбука, а звук был отчетливо слышен через наушники. Отчего-то Кит не хотел, чтобы голоса проносились по всему дому. Нацепив наушники на уши, Егор принялся искать запись. Ту самую, 11 апреля. Его первую встречу с девушкой. Девушкой с каре по шею.

— Не похоже, что он ваш.
— Почему же? Мне нравятся динозавры. Я бывший поклонник Тирекса, кстати…

Тот самый момент, когда Егор отдал Наташе плед с динозаврами. Слушая голоса, Кит улыбнулся. В голове всплыли все те воспоминания, связанные с черноволосой девушкой. От ее голоса Кит по-прежнему чувствовал мурашки на своей коже, внутри все дрожало.
Она настоящая. Он и впрямь говорил с Наташей. Правда, не так много. Но главное, что она была. Была в его машине, он укрывал ее пледом, они смеялись.

— …Работаю массажистом, поэтому длинные ногти точно не для меня. Маникюр сняла неделю назад… Ну что, водитель такси, я утолила ваш интерес?

Егор покачал головой. Больно. Слишком больно слышать ее. На экране виднелся тот самый дом, у которого Егор на протяжении нескольких галлюцедней забирал Наташу. Выходит, их первая встреча настолько сильно засела в голове Егора, что подсознание достаточно четко прорисовало все детали в его снах.
С волнением и дрожью в сердце Егор кое-как досмотрел и дослушал эту часть записи. За ней следом шла другая. Не менее волнительная. Через какие-то считаные минуты Егор увидит, как попал в аварию. Узнает: говорил ли кто-нибудь в машине? Была ли абсолютная тишина? Была ли встречная машина, от которой он пытался увернуться? Все это предстояло выяснить в записи, которую Егор только что включил и снова вывел картинку на экран.
Он все еще стоял во дворе на Советской, 17. Ждал нового вызова. Но приложение молчало своим темным экраном. Буквально через минуту зазвонил телефон Егора.

— О! Здравствуйте, Пётр Юрьевич! — послышался ответный голос Кита. — Что? Отвезти вас на вокзал в Казаках? Не вопрос! Буду через 20 минут! Да, хорошо.

Теперь Егор убедился в том, что Пётр Юрьевич действительно звонил ему в тот день. Улика светилась на экране перед глазами и жжением отражалась в ушах через наушники. Щеки Егора начали больно гореть, пристыдив своего владельца за прокол. Вместо того чтобы отвезти преподавателя на вокзал, Кит врезался в дуб. Ко всему прочему, еще и забыл о звонке. Хорошо, что ему удалось исправиться и извиниться. Он с теплом вспоминал об этом человеке, пообещал себе обязательно к нему однажды заглянуть.
Однако тепло глаз и души длилось недолго. Егор увидел лесополосу, открывшуюся перед ним. Абсолютный и беспросветный ливень. В автосалоне играет музыка, мурлычет, отвлекая его от полной тишины. Сколько же показывает спидометр? Егору показалось, что «гранта» несется достаточно резво. Слишком резво для такой погоды. Он также был готов поспорить, что ехал тогда без ремня безопасности. Иначе как при аварии его ключица осталась невредимой? Значит, тело свободно перемещалось по салону и Егор со всего размаху впечатался в вылетевшую подушку безопасности.
Вот он, седьмой километр. Егор напрягся. Музыка по-прежнему не стихает, телефон иногда вибрирует входящими сообщениями где-то неподалеку. Просто очередная огромная лужа на дороге. Что-то не так, и Егор теряет управление, резко выскакивает на обочину. Елозит по грязи на все той же скорости, пытаясь вырваться обратно на асфальт. Занос. Машина слетает вниз с немалой высоты… и как только она не перевернулась?! Со всей силы врезается в злополучный дуб. Видеорегистратор улетает в автосалон и оставшиеся полтора часа показывает плед с динозавриками, лежащий сзади на детском Олином бустере.

Егор устало сбрасывает наушники. Хлопает верхней крышкой ноутбука, закрывая его. На этом все. Запись подошла к концу. Его расследование тоже. Егор увидел то, что хотел, но так боялся узнать. На этой записи закончилась его реальная жизнь и началась другая, поменявшая его с ног до головы.
После этой аварии Егор как бы вернулся домой. Отсюда начались те картинки, где Геша грустно стояла у плиты, а Оля клянчила почитать вместе с ней книгу. Тухлый ужин и поздние сообщения от Наташи. Почерпнув информацию из реальности о девушке с каре по шею и дозвонившемся до Егора преподавателе, мозг отлично вписал это в сюжет, который представил на момент бессознательного состояния Кита. Разумеется, добавил немного короткометражек из прошлого — про «Зверей» и ненавистный апельсин, про день семьи и кактус, девушку с маффинами. Все то, что когда-то было в жизни Егора и имело значение.
«А как насчет шеи? Она же болела», — спросил себя Кит.
«Наверное, произошло защемление во время аварии, и это также хорошо вклинилось в галлюцинации». Рассуждая, Егор потер свою шейно-воротниковую зону.
Он сидел и с каменным лицом смотрел в никуда. Вроде бы разобрался, но от этого не стало легче. Будто он потерял важные дни свои жизни. Упустил что-то. Вопросы все равно оставались, и ответ на них никто не мог знать. Почему случилась эта авария? Почему именно эти события отыграл его мозг? Что Егор должен делать дальше?
Входящий звонок. Егор поворачивает смартфон экраном к себе и видит вызов от Геши.
— Да?
— Егор, мне тут документы потребовались. Забыла взять. Сможешь сфотографировать и прислать мне? — суетливо произнесла Геша.
— Могу. А где они?
— Ох… Китов… В шкафу, на второй полке! Давай, открывай. В зале. Увидел?
Егор встал с дивана и ринулся к шкафу, открыл одну из дверок и принялся взглядом ловить документы. Какие-то бумаги, папки, счета лежали друг на друге на той самой полке.
— Кажется, вижу, — неуверенно произнес Егор.
— Мне нужен мой паспорт, СНИЛС и… свидетельство о браке, — перечислила Геша.
— Эй! Ты там, случаем, не в ЗАГСе?! Уж не для развода ли документы собираешь?! — посмеялся Егор.
— Дурак! — выругалась Геша и скинула вызов.
Кит пожал плечами и начал копаться в документах. Это только на первый взгляд их просто найти. Но уже через несколько минут Егору пришлось вывалить все бумаги на пол и искать так. Среди всех возможных квитков и чеков можно было обнаружить прошлогодние результаты различных анализов, ксерокопии паспортов, детские документы. Егор копался в бумагах около десяти минут, прежде чем разобрался в системе, по которой Геша раскладывала листы особой важности.
Как оказалось, было шесть папок, которые Егор умело перемешал. В четырех из них хранились отдельно документы Геши, Димы, Оли и Егора. В других двух папках собирались чеки и счета. Киту удалось из общего хлама выудить Гешины паспорт и СНИЛС, свидетельство о браке. Отфоткав реквизиты и отправив их жене, Егор поспешил убрать документы обратно в шкаф. Пытаясь сгрести бумаги в кучу и поднять на руках, он неуклюже выронил все обратно. Теперь документы вместе с раскрытыми папками разлетелись по всему залу, зашуршав будто осенняя листва в октябре. Егор фыркнул себе под нос, но тут же отвлекся на тетрадку, лежащую у его ног. Она теперь особенно выбивалась своим ярким фиолетовым цветом из всех черных по белому листов, разбросанных на полу. Егор без раздумий поднял находку и раскрыл. Его брови тут же сморщились к носу, когда он узнал почерк своей жены.

…Расскажи мне, что мир не рухнул и не пошел ко
дну, что я чувствую под ногами почву и по ней
иду. Что воздух свеж, а земля крепко стоит на
китах. Расскажи, что я не одна, что всё это не
так, не так…

— Что за…
Егор оторвал взгляд от раскрытой тетради и уставился на фоторамку со свадебной фотографией, висевшей на стене. Он внимательно посмотрел в глаза той Геши, пытаясь найти там ответ на свой вопрос. Но его невеста на фото молчала, только голубые глаза светились от счастья, и ее ладони крепко сжимали руку жениха. Егору пришлось вернуться в тетрадь и перевернуть листок.

…Прорасту в тебе словно дерево, на шее
повисну элегантным галстуком. «До весны
укроешь? Осень у нас ненастная, всё щенком
бездомным скачет листьями по ногам. У тебя
на руках вселенная, я ж никому её не отдам».

Это снова стихи. Они были на каждой странице, написанные обычной синей ручкой. Егор ни за что бы не спутал эти стихи с другими. Это Гешины стихи. Это она писала. А даты, стоявшие под каждым из них, говорили о том, что это новые. Этого года. Геша снова пишет, хотя поклялась больше не писать. После того, как ни одно издательство не приняло ее сборник. Что же изменилось?
Егор перелистывал одну страницу за другой, вычитывая отрывки и обнаруживая все новые даты. Совсем свежие. Он почти добрался до апрельских стихов, но… его ждало очередное открытие. Примерно на середине тетради лежала закладка. И не та, которую чтецы привыкли видеть в книгах или учебниках. Особенная закладка. Тонкая, белая, с синим наконечником и двумя красными полосками по центру. Вживую Егор видел такую закладку в третий раз. Но будто впервые в жизни осторожно взял ее в свои пальцы и поднял над глазами.
«Новый? Или просто закладка из прошлого?» — спросил себя Егор.
Этот факт можно было легко проверить. Положив тетрадь вместе с закладкой на диван в раскрытом виде, Егор принялся искать детские альбомы Димки и Оли. Там крылся ответ. Сейчас Кит все узнает. Он быстренько откопал в семейном архиве альбомы и раскрыл их с торца. Что в одном, что в другом Геша хранила свои предыдущие удачные тесты в конвертиках на память. Предвестник Димки на месте. Тест-полоска, говорившая когда-то о появлении Оли, тоже лежала в альбоме.
Егор плюхнулся на диван и снова схватил тетрадь. Взял в руки тест-полоску, именуемую закладкой.
— Третий, — проговорил Егор, все еще не веря в сказанное.
Третий тест на беременность. Положительный. Его главным отличием от других тестов было то, что Геша спрятала его. Она не спешила преподнести сюрприз Киту, как в прошлые два раза. Тетрадь со стихами стала его временным укрытием. Геша посчитала, что Егор ни за что не полезет в незнакомую тетрадь, тем более на полке с документами. Оно так и есть, если бы не Гешин звонок с просьбой найти необходимое. Теперь Егор был уверен в местонахождении своей жены. Она у врача в женской консультации. Или того хуже — на УЗИ. Кит сразу же вспомнил все внезапные вылазки Геши из дома. Походы в поликлинику. Даже в его галлюцинациях Геша уходила в больницу.
Егор почувствовал себя глупцом. Его мозг заметил неладное со стороны жены, пока сам Кит был занят собственными проблемами и не видел Гешу в упор. Зато теперь он точно знал, что нужно делать. Следовало сделать важный звонок, и как можно быстрее.
— Здравствуй, Егор! Я уж думал, ты не позвонишь. Как дела? — послышалось в телефоне.
— Виктор, мне нужна машина, — перешел сразу же к делу Егор.
— Какой настрой! Хорошо, посуточная или круглосуточная оплата?
— Посуточная — это…
— Это значит, что ты работаешь на машине до вечера, затем ставишь ее на стоянку. С утра снова берешь, — пояснил шеф.
— Не-не, неудобно. Тогда круглосуточная, — решил Егор.
— Отлично. Завтра выйдешь?
— Да, все нормально. Почти две недели валяюсь дома. Хватит уже.
— Тогда до завтра. Будет тебе и машина, и работа, — закончил разговор Виктор Вячеславович.
Егор остался доволен своим решением. Когда в семье возникает форс-мажор вроде найденных тестов на беременность, это означает, что нужно много работать. Егор — добытчик, он приносит деньги в семью. Поэтому его первая мысль — работа. Скорее всего, сверх нормы, чтобы не только покрывать круглосуточную аренду автомобиля, но и приносить доход домой. Это не сложно. Не так сложно, как разговор с Гешей, который еще предстоит впереди.

…Как море
волной умеет повелевать, бьёт твои ноги и
замедляет бег, а ты всё тот человек, что с
поднятой головой. А впрочем, чего с тобой? У
неё корабли на восток, у тебя за кормой соль,
принимай обречённый вид и ложись поскорей
на дно, на мягкий подводный ил, где
в бутылках горчит вино…
Неожиданная встреча
И снова воскресный день. Снова 25 апреля. Егор проснулся раньше обычного. Мельком посмотрел на спящую рядом жену. Кажется, ситуация повторялась, и в голове настойчиво играли сцены дежавю. Такой же солнечный день за окном и ранний подъем на работу. Именно так было в прошлый раз, когда Егор впервые в своих снах отвез Наташу в Казаки. Но Киту совсем не хотелось повтора, напротив, он стремился забыть события тех дней и решительно сосредоточился на беременной Геше. Он потянулся к мило сопящей блондинке и провел ладонью по ее волосам. Нежно поцеловал в щеку. Помнится, прошлого 25 апреля Егор такого не делал.
— Оля проснулась? — пробурчала сонная Геша, попытавшаяся тут же встать, чтобы накормить детей завтраком.
— Нет, все спят. Отдыхай. Я на работу, — тепло произнес Егор.
— В смысле на работу? Ты уверен?
— Да, все хорошо. Я арендовал машину, спи.
Геша перевернулась на другой бок и с наслаждением потерлась щекой о мягкую подушку. Егор встал с кровати и направился в ванную для утренних процедур. С каждой секундой, проведенной в этом дне, он все больше чувствовал волнение внутри. Оно вулканом растекалось по венам, разнося свои частички в самые дальние уголки его тела. Вот он, утренний кофе, и острая бритва, скользящая по его подбородку. Вид в зеркале немного потрепанный, с еще проступающими последствиями на лице, напоминающими об аварии. Это тоже немного отходит от плана и делает день абсолютно непохожим на тот сон. Все в порядке. В этот раз все по-настоящему.
Выйдя во двор, Егор направился к гаражу. Там, рядом с разбитой «грантой», его ждал велосипед. Именно на нем Кит доберется до парковки. Виктор Вячеславович, шеф Егора, уже скинул СМС с маркой и номером машины. Осталось только забрать ключи — и можно приступить к работе.
Как правило, машины для аренды были в убитом, но еще подвижном состоянии. Из плюсов — все техническое обеспечение автомобиля лежит на самой компании. Из минусов — остальное: круглосуточная аренда оплачивается всегда вне зависимости от того, была прибыль у таксиста или нет; бензин также полностью оплачивается водителем; не все компании, предоставляющие в аренду автомобиль, позволяют эксплуатировать машину не по назначению. К счастью, с последним пунктом Егору повезло, и Виктор оказался из числа тех, кто позволяет. Возможно, не всем, но ему точно.
Оказавшись на парковке с ключами в руках, Егор сразу же отыскал белую «реноху», предначертанную ему самой судьбой. Помедлив немного у самой дверцы, Кит разблокировал замок и забрался внутрь. Легкий мандраж по-прежнему не давал покоя. Новое 25 апреля. Другая машина. И беременная Геша. Заданные параметры, с которыми Егор должен был начать работу. И он не знал, какое из двух случившихся 25 апреля этого года нравилось ему больше: то, что он провел с Наташей в ассоциациях без сознания, или то, что происходит сейчас?
— Поработаем — узнаем, — решил Егор и завел двигатель.
«Рено» голодно заурчал, намекая таксисту на заправку. Егор, постепенно вживаясь в роль водителя, крутанул в сторону АЗС. Буквально пару километров, и он будет на месте.
По дороге к заправке Егор пристегнулся ремнем, отрегулировал зеркало заднего вида, потыкал пальцем в еле живую магнитолу и немного порадовался солнечному дню. Пока что все шло своим чередом. Попутно Кит ждал заказов, по которым успел изголодаться за две проведенные дома безработные недели. Он хотел увидеть людей, услышать их голоса, их истории. Снова стать тем, кем был до Наташи. Но возможно ли? Какая-то часть его подсознания желала снова встретить девушку с каре по шею. Зачем? Наверное, убедиться в том, что ему это приснилось. И на самом деле массажистка совсем не слушает «Зверей», и парень ей не изменял, и она ровным счетом ничего не знает про кактусы.
«Рено» подкатил к заправке, теперь безустанно тарахтя на месте. Егор оплатил бензин и осторожно запустил рычаг внутрь бака. Девяносто второй наполнил его целиком, тогда как Кит не отказался бы от такого же плотного, но съедобного завтрака. Он подумал о местной забегаловке или кофейне, но тут же выкинул это из головы. Не сегодня. Его работа только началась, и он не может тратить время на еду. Потом. По ситуации.
И действительно, как только Егор отъехал от заправки, к нему поступил заказ: подобрать клиента у многоквартирного дома и отвезти в район торговых центров. Скорее всего, девушка. А эта ее поездка — вылазка на воскресный шопинг перед началом трудовой недели. На этом и порешил Егор.
Он все еще аккуратно нажимал на педали сцепления и газа, которые странно утопали вниз. С каждым неудачным нажатием на них и подергиванием коробки передач Егор вспоминал свою «гранту», казавшуюся теперь по сравнению с этой «ренохой» идеальной в управлении. Кит толком не успел освоиться в арендованной машине, как внезапно отключился электроусилитель руля. Тот стал жестким и тяжелым в поворотах.
«И это проходили», — вспомнил Егор.
Его «гранта» тоже иногда устраивала истерики, выкидывая на приборную панель код ошибки или же просто так отрубая электроусилитель руля. Но дело поправимое. Егор припарковался у квартирного комплекса и заглушил двигатель. План починки был простым — выкл. и вкл., то бишь перезапустить все рабочие процессы автомобиля.
«Подожду минуту и заведу», — дал себе установку Егор.
Он закрыл глаза, чтобы укрыться от солнца, нещадно бьющего лучами в лобовое стекло. Опущенный козырек был здесь бесполезен. Оставалось ждать, когда солнце поднимется чуть выше, или же просто дождаться клиента. Торговые центры находятся в противоположной стороне, так что солнце будет сзади.
— Кит?! Нет, правда, Кит! Привет! — звонкий голос разнесся по всему автомобильному салону, за ним послышался и грохот закрывающейся передней дверцы.
Егор замер. Он боялся открыть глаза. Конечно, голос справа не похож на Наташин, но кто знает, вдруг он ошибается. Это кто-то из знакомых. Тот, кто может назвать его Китом. Егор медленно приоткрыл глаза и посмотрел в сторону. После солнечных лучей зрение решительно расфокусировалось, демонстрируя перед Егором большой черный круг.
— Ты чего такой опухший? Это твоя машина? Все нормально, Егор? — тем временем вопросы продолжали сыпаться на него и оставаться без ответа.
Немного погодя, когда карие глаза смогли уловить изображение сидящего, Егор изумленно уставился на свою клиентку. Перед ним сидела девушка с русыми волосами, собранными в два пышных хвоста, и такими же карими глазами, что и у Егора. На круглом лице светилась улыбка, над верхней губой виднелась маленькая родинка, которую Кит точно бы никогда не забыл. Аккуратные наращенные ресницы казались длиннее обычного. На одной из них виднелся маленький стразик, поблескивающий на солнце. На девушке было уютное пальто и черные классические туфли на каблуках, на коленях — сумка небольшого размера, которую удерживали дамские пальчики с маникюром цвета мяты на ноготках.
— Привет, Саня. Ты тоже изменилась. Реснички отрастила, наконец-то сумка, а не рюкзак, еще эти туфли. Это точно ты?
— Ой, да ну эти сумки! Неудобно! Дома мой рюкзак. Вот схожу на свидание и снова достану его с полки, — хохотнула девушка.
— Вот теперь узнаю! А под пальто что? Уж не костюм ли спортивный?! — усмехнулся Егор.
Саша демонстративно расстегнула пуговицы своего пальто и показала наряд. Черные колготки, тоньше некуда, мягко-зеленое платье в цвет маникюра, достаточно открытое декольте. К слову, грудь тоже подросла с их последней встречи, или Александра чего-то старательно напихала внутрь…
— Ну, раз ты в платье, значит, любовь, — кивнул Егор.
— Надеюсь… — волнительно вздохнула девушка.
В салоне возникло внезапное молчание. Чтобы немного отвлечься, Егор завел машину и выехал на дорогу. Как он и предполагал, электроусилитель руля починился самостоятельно. Другое дело Саша. Она не испарилась и по-прежнему сидела на переднем сиденье. Очередная история из прошлого. Еще один человек, который был когда-то важен. Лет одиннадцать назад, когда Егору было всего семнадцать. Выпускной класс, экзамены, весна. Первая любовь. Первые отношения. Первые ссоры. Первое расставание. И все это с Сашей. С девушкой, сидевшей теперь в машине таксиста. Егор пытался вспомнить, из-за чего они тогда расстались. Может быть, резкие слова или неправильные действия — что же привело к разрыву? И стоило ли задумываться об этом теперь?!
Перед Китом сидела повзрослевшая, буквально распустившаяся, словно цветок, девушка. Зрелый возраст был ей к лицу. Саша стала надевать платья и делать маникюр, носить другую обувь помимо своих излюбленных удобных кроссовок. А ведь когда-то она едва ли соглашалась снимать свой спортивный костюм и надевать что-то более романтичное на их встречи.
— Как дела вообще? Все еще коллекционируешь пауков по банкам? — вспомнил Егор одно из главных увлечений Саши.
— Нет. У меня остался один тарантул. Зато по соседству с ним, в другом террариуме, живет змейка, на кухне ютятся кролик и сирийский хомяк, — с любовью в голосе перечислила своих питомцев Саша. — И да, месяц назад ощенилась моя Герда. Двенадцать крошечных комочков. Осталось шесть. Тебе, случайно, не требуется немного счастья домой?
Егор мог только покачать головой от удивления. Зверинец в доме Саши растет и пестрит своей разновидностью. Она всегда любила животных… и не только. Пауки, змеи, всякие жуки — это про нее. Еще давно она могла спокойно усадить к себе на руки любую букашку и радоваться ей, как подарку на Новый год. Скорее всего, эта радость никуда не исчезла и прогрессирует в двойном размере.
— А твой парень в курсе твоих… жителей? — поинтересовался Егор.
— Еще нет. Да и зачем? Он знает, что я — ветеринар. Прошла курсы герпетолога…16 И ратолога17.
— Да, это определенно о многом говорит.
Егор улыбнулся, наткнувшись на очередную подсказку. У Наташи жил паук по имени Гоша. Не оставалось никаких сомнений, что прототипом этого ее увлечения стала Саша. Она как нельзя лучше подходила на роль хозяйки экзотических питомцев.
Саша продолжала рассказывать о животных, про их болячки и случавшиеся смешные казусы. Егор слушал вполуха, стараясь не отвлекаться от дороги. Его ноги все еще неуверенно скакали по педалям, вспоминая об аварии. Разумеется, со временем страх пройдет, но на это потребуется чуть больше, чем две недели. Голос Саши отражался легким звоном, шумной речкой, стекающей вниз. Или шуршащими котлетками, жарящимися на плите. Она говорила много и быстро, но Егор уже потерял нить беседы, лишь изредка кивая головой.
Светофор. Последний и самый долгий. После останется только поворот направо, и они будут на месте. Егор крутил головой по сторонам, пока пешеходы вяло тянулись по дороге со всех сторон перекрестка. Возможно, он хотел увидеть что-то новое или хорошо забытое старое здесь. Не иначе как поэтому в его глаза бросился огромный плакат на стене многоквартирного дома. Ничего особенного. Реклама нового фильма, который выйдет в кино только летом.
«Но погоди же…» — Егор зомбированно уставился на плакат.
На нем стояла рыжеволосая девушка ростом в пять этажей, в белом комбинезоне и с черными дубинками в руках.
— Черная Вдова18, — протянул Егор.
Саша скривилась в лице и посмотрела туда же, куда был направлен взгляд Егора.
— Да. Черная Вдова. Фильм в июле выйдет, тоже ждешь? — поддержала беседу Саша.
— Наташа Романофф или… Наташа Романова, — продолжал находиться под личным гипнозом Егор.
— Верно, только не пойму, ты к чему это?
Внезапно Егор расплылся в улыбке и начал смеяться. Со стороны казалось, будто он сошел с ума. Он то и дело качал головой по сторонам, потирал лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. В голове повторялось: «Наташа Романова», «Наташа Романова», «Черная Вдова».
А ситуация вырисовывалась следующая: подсознание Егора не нашло ничего лучше, чем назвать главную героиню его галлюцинаций Наташей. Да еще не постеснялось сплагиатить фамилию — Романова, принадлежащую самой Черной Вдове из фильма.
— Егор, зеленый! Поехали! — резко взвизгнула Саша, указывая на светофор.
Егор потихоньку тронулся с места, все еще пребывая в собственных мыслях. Он уже не обращал внимания на Сашу. Все его сомнения рассеялись. Кит посмеивался над собой, вспоминая о Наташе. О девушке, которую вполне могли звать и Лена, и Катя, и Марина. Как угодно.
Каждый день преподносил ему новые сюрпризы, упаковку которых было приятно срывать внезапно, снова и снова удивляясь способностям своего мозга. Вот так неожиданно Егор освободился от своей привязанности к Наташе, уличив ее в поддельности. Девушка с каре по шею не любила пауков и не читала литературу девятнадцатого века, не жертвовала свою кровь для других. Егор сам придумал себе ее идеальность, собрав характер брюнетки по кусочкам из своего прошлого. Теперь дышать стало намного легче. Кит расслабленно сидел в машине, с необычайной легкостью управившись с парковкой и даже не утопив на этот раз педали в пол.
Когда Саша оказалась на месте и уже собралась выходить, Егор слабым движением руки тронул ее запястье. По всей видимости, девушку пробило знатным током внутри, так как Саша подскочила на месте и неуверенно посмотрела в сторону таксиста.
— Было приятно увидеть тебя. Прости, что однажды у нас не срослось, — спокойно проговорил он. — Так что ты там говорила про счастье на дом?
— Щенки. Порода — бордер-колли. Черно-белые, все красавцы, как на подбор, — оживилась девушка.
— Если вечером заеду, часов в семь, нормально?
— Да, дерзай. Буду ждать звонка.
Саша сделала дозвон на смартфон Егора, помахала перед Китом ладонью на прощание. Вылезла из такси. Ради интереса Егор все-таки кинул мимолетный взгляд напоследок. Улыбнулся. Несмотря на внешние преобразования девушки, Саша шла по асфальту несколько неуклюже, иногда спотыкаясь о встречные выпирающие плиты. Это выглядело забавно и по-доброму навевало уютные воспоминания минувших лет. Ее походка и высокие каблуки в очередной раз доказывали, что в мире все еще существует любовь. На что только не идут люди, чтобы понравиться друг другу…

Первый рабочий день пролетел незаметно. Как же Егор изголодался по людям! Эти их повторяющиеся особенные фразы, странные прически и тихие улыбки. После Саши Кит подвозил молчаливого подростка, безостановочно тыкающего пальцами в экран своего смартфона. Изредка Егор ловил его румянец на щеках, после которого парнишка еще усерднее стучал по сенсорным клавишам и все больше прятал глаза под своей кепкой от таксиста.
Следующей была семейная пара. Они устроились на заднем сиденье и долго обсуждали, как поедут забирать из больницы свою маленькую, но достаточно взрослую, чтобы лежать одной, дочь. Супруги радовались завершению ее лечения, намеревались по дороге купить побольше зеленых яблок и вкусных фруктовых творожков.
После в белый «рено» залезла девушка с длинным тубусом в руках и всю дорогу рассказывала о своих новоиспеченных архитектурных проектах для родного Ельца. Отчего-то ее чертежи показались профессорам слишком резкими для восприятия. Егор в своей манере не остался в стороне и поддержал девушку подбадривающими фразами. Кажется, ей стало немного лучше.
Затем была поссорившаяся влюбленная парочка, скрывающая свои обиды за надутыми губами и немыми огненными взглядами, которые они бросали друг в друга. Кит избрал одну из опасных, но действенных тактик, обозвав незнакомую девушку ни за что грубиянкой. И здесь молодой человек не стал молчать. Его глаза загорелись пестрым огоньком, недавно завязанный по швам рот начал извергать ругательства и угрозы в адрес таксиста. Девушка что-то проблеяла на заднем сиденье в поддержку своего благоверного. Так, сплотившись вместе против «распускающего свой наглый рот, когда не спрашивали» таксиста, влюбленная парочка в тот же миг помирилась. Егору оставалось только проводить их, деловито шагающих под руку все дальше от такси, своим довольным взглядом.
Последним клиентом на сегодня стал иностранец, едва изъясняющийся на русском, зато отлично говорящий на английском языке. И как Егор ни старался его понять, беседе не суждено было случиться. Слегка уставший Кит настроил радиоволну на магнитоле и прибавил громкости. Тогда иностранец закивал головой в такт песне. Его приподнятое настроение говорило вместо слов о том, что музыка ему нравилась. Нравилась куда больше, чем русский язык.
Ближе к восьми вечера Егор припарковал машину в родном дворе. Ноги казались ватными, голова неприятно кружилась, когда он вылез из «рено». Это с непривычки — после целого дня, проведенного за рулем. Он зачем-то сделал глубокий вдох перед тем, как зайти домой.
Едва Егор появился на кухне, сразу же заприметил любимый блондинистый затылок жены. Геша готовила ужин на плите. В доме пахло давно забытым запахом особенного блюда. Мясо по-китовски. И нет, не из китового мяса. Это свинина. Личный рецепт Геши. Пожалуй, Егор не пробовал его уже пару лет.
Как только Кит хлопнул дверью, Геша обернулась на звук. В ту же секунду она ринулась к Егору и крепко обняла, прижав к себе. Тот слегка опешил, но тут же догадался повторить ее действия. Они обнимались уже целую минуту. Егор мечтательно зажмурил глаза, представляя, как обведет этот день в календаре красным фломастером. Чтобы Геша вот так встречала с работы мужа — этого тоже не было очень давно. Так что теперь эту дату можно считать за праздник. 25 апреля, Егор охотно запомнит его надолго.
— Все хорошо? — уточнил Егор, встретившись лицом к лицу с женой.
— О боже, Егор! Сколько можно меня мучить?! Я так ждала от тебя звонка. Весь день. Я же переживаю…
— Выходит, моя жизнь все-таки волнует тебя?
— Ты причиняешь мне столько эмоций! — играючи поколотила его в грудь Геша. — Слишком. Пожалуйста, давай передохнём немного.
— Не сейчас.
Геша прищурила глаза, внимательно уставившись на Егора. Он явно что-то задумал. К тому же на кухню сбежались дети, которые поочередно, соревнуясь друг с другом, начали обнимать отца. Егора чуть не снесло энергетической волной от детских объятий. Они были настолько сильными и крепкими, что без лишних слов можно было понять, как скучала Оля, как переживал Димка. Егор все еще помнил тот разговор с сыном. Все впереди. Это лишь маленькие шажки навстречу изменениям.
— Все в сборе, отлично, — загадочно улыбался Егор. — Итак, внимание! В дом входит счастье!
Егор открывает входную дверь и чего-то ждет. Секунда. Две. Три. Ничего не происходит. Дети терпеливо ждут, Геша сморщила брови и с непониманием смотрит на мужа.
— Кхе-кхе. Я говорю, счастье входит в дом, — повторил Егор.
То ли на тепло, то ли на ароматы, доносившиеся из кухни, щенок медленно вошел в комнату и сразу же оглядел каждого своими черненькими глазками-бусинками.
— Знакомьтесь, это счастье. Его зовут Гоша, и он будет жить с нами! — представил гостя Егор.
— А-а-а, какой хорошенький! Гошик, Гошик! — обрадовалась Оля.
— Гошик! — даже взрослый не по годам Димка растаял перед щенком, заулыбался, весело запрыгал вокруг него.
А маленький черно-белый Гошик, которому всего месяц от рождения, сидел на полу и очень смущался, опуская мордочку вниз, когда кто-нибудь из детей пытался его погладить. Порой он пытался даже залаять, но из глотки раздавался еле слышный писк. Голодные глазки посматривали в сторону ужина, запахи которого доносились с плиты.
Геша стояла молча. Она долго любовалась на то, как радовались щенку дети. И что она могла сказать? Уже поздно. Гошик по определению и без всяких споров теперь должен был стать важным членом их Китовой семьи.
Закат
…Предпочитая очки от солнца, предположу, что ты — закрытый человек, но не по жизни, а по ситуации, так что мне вполне удастся однажды их снять с тебя, чтобы полюбоваться вместе красным закатом…

— Мне что-то приготовить с собой? — поинтересовалась Геша.
— Не нужно, у меня уже все есть. Прошу, поехали, — торопил ее Егор.
Так вечер для Геши проходил в не совсем понятных сборах. Кит не сказал, куда они поедут и зачем поедут. Надевать платье или лучше штаны?! Будет холодно или достаточно тепло?! Ясно было только одно: дети и Гошик не значатся в списке приглашенных. Егор первым делом отвез их в Задонск к бабушке.
— Ну а хотя бы кофту сверху накинуть? — не унималась Геша.
— Можно, — кивнул Егор.
Когда девушка вернулась в зал за кофтой, Егор взволнованно взглянул на часы. 19:20. Закат уже совсем скоро, могут и опоздать к началу. А Егор все-таки обещал. Обещал то, о чем Геша вряд ли бы когда-нибудь догадалась.
Кит почти разобрался во всех своих видениях, расставил их по полочкам своего прошлого, ассоциировал один факт с другим. Лишь одно дело казалось незаконченным. У него осталась последняя поездка, которую он не успел совершить во сне. Значит, это следовало сделать наяву, с Гешей. Второе мая. Лишь бы покончить с этим раз и навсегда. Ко всему прочему, ему есть что обсудить со своей женой.
Обескураженная Геша села в машину спереди и пристегнулась. Егор сел за руль. Отчего-то было не по себе. То ли оттого, что корзиночка с розами, ромашками и еще какими-то оранжевыми цветочками на заднем сиденье была едва прикрыта сверху тряпкой и могла открыться в любой момент. То ли оттого, что третья тест-полоска и тетрадь Геши, прихваченные Китом с собой, считались опасной темой для предстоящего разговора. Однако Егор мельком заметил, как блондинка заметно оттягивает нижний пояс ремня безопасности, чтобы тот не давил на живот. Пытается замаскировать это кофтой. У нее не получается. Слишком не похоже на ее обычное положение, когда она раньше ездила с ним в машине. И вопрос был только в одном: почему Геша на этот раз ничего не сказала?
— Кажется, на месте, — притормозил Егор, съехав на обочину и остановив белый «рено» здесь.
Геша пока еще молчала. Возможно, догадывалась, но молчала. Егор вылез из машины, затем по-джентльменски подал руку жене. Двое оказались стоящими рядом с оживленной трассой. Но ненадолго. Егор взял из авто все, что приготовил для пикника, и заблокировал дверцы ключом. Пара спустилась вниз и вышла на протоптанную тропинку. Ту самую, по которой они когда-то проезжали в рощу на велосипедах, чтобы посидеть у реки. Как только Геша вышла из леса и наткнулась на знакомый берег, сразу же обернулась к Егору:
— Это же Лучок!
Егор расплылся в улыбке. Да, пожалуй, такое название ни за что не забудешь. Вообще сам Елец расположен на реке Быстрая Сосна. В нее впадают две небольшие речки — Лучок и Ельчик. И как-то не пришлось выбирать место для пикника, все решилось само собой. Так Лучок стал памятным местом в семье Китовых. Вот только тарзанку так никто и не повесил! Но это и к лучшему. В начале мая вода еще холодная, и Геша ни за что бы не рискнула покататься, находясь в интересном положении.
Егор приметил на берегу реки толстенное поваленное дерево и постелил на него плед. Поставил корзинку с едой около него, а вторую корзинку, с букетом, вручил Геше. Блондинка только и смогла вымолвить: «Спасибо». Настолько давно Егор не дарил ей цветов. Да еще и без повода, просто так. Не на Восьмое марта, не на день рождения. Хотя… для Кита и в этот раз повод был. Для Геши все оставалось по-прежнему загадкой. Она аккуратно разместилась на пледе, продолжая дивиться красочному и ароматно пахнущему букету, удерживая его на коленях.
Егор сел рядом, принялся доставать всякие вкусности. Лепить бутерброды для пикника Кит не мастак. Тем более когда это пикник под прикрытием. Поэтому он заранее заехал в пекарню и купил побольше пирожков. Прихватил с собой термос с чаем, который едва успел заварить втихомолку перед самым выходом из дома.
Геша осторожно переместила букет на землю и ладонями обхватила бокал с горячим чаем, как бы греясь об него. На улице стояла приятная прохлада. Солнышко начало садиться. Егор и Геша ели вкусные пирожки и смотрели на красное зарево напротив.
— Красиво, — не отрываясь от зрелища, проговорила Геша.
Кит взял из корзинки еще один плед и накинул его на плечи блондинки. На этот раз маленькие динозаврики бегали по ее спине, спасали от холода близкого человека. И хорошо, что Егор успел достать Олин плед из «гранты» перед тем, как Александр Николаевич распродал ее на запчасти.
Вот-вот должен состояться важный разговор, а Егор оттягивает его все дальше. Он внимательно смотрит на свою жену. Глаза Геши светятся и блестят, ей нравится второе мая, нравится этот закат. А пирожок, который она держит в левой руке, самый вкусный на свете! Муж, сидящий справа от нее, — истинный рыцарь и романтик, наконец-то вспомнивший о том, что иногда нужно жить не по сценарию. И как Кит может испортить этот момент?! Он решил начать издалека. Поговорить о Димке. На эту тему Геша готова разговаривать всегда. Все, что касается детей, для нее важно.
— Я разговаривал с Димой, — начал Егор.
— В тот день, когда вы улизнули от меня на велосипедах? — усмехнулась Геша.
— Да, в тот…
— Честно, я видела, как вы выезжали со двора. К тому же Оля все рассказала. Но я была рада видеть вас вместе.
— Димка думает, что мы… я и ты больше не любим друг друга и хотим расстаться, — не сбивался с верного пути Егор.
— Знаю, — вздохнула Геша и расстроенно посмотрела на Кита. — У двоих друзей в его классе развелись родители. Как известно, дети не умеют молчать. Учителя и весь класс знают об этом. Вот Димка и боится, что с нами произойдет то же самое.
— Я не допущу этого… к тому же у меня есть это.
Егор достал из корзинки тетрадь, которая томилась там некоторое время и ждала своего эпичного выхода. Геша отвернулась в сторону, не желая видеть найденную улику. Всем видом она хотела показать — «это не мое!». Но почерк, стиль и влюбленность в поэзию говорили об обратном.

Расскажи мне сказку, хороший мой, расскажи,
мой свет, что я всё смогу, обойду стороной,
тридевятой дорогой беду. Что найду и судьбу, и
ключи от ларца, где сны, в них мои стихи и мои
слова не играют в игру, затеянную кем-то не
для меня…

Егор зачитал отрывок, положив свою ладонь поверх ладони Геши. Он чувствовал, как с каждым его произнесенным словом рука девушки вздрагивает и становится все холоднее. От ее же стихов блондинку бросает в холод. Это противоречие. Они приносят ей счастье и боль одновременно. Заставляют возвращаться в прошлое и вспоминать девушку с маффинами.
— Если не хочешь говорить об этом, скажи, я прекращу.
— Хорошо, что ты нашел тетрадь. Сама бы я никогда не призналась, что снова пишу, — истерично кивала головой Геша. — Егор, я не могу без этого. Когда я пишу, мир меняется. Я говорю ему, что чувствую, а он будто обнимает меня и все понимает. Ни один человек не способен вылечить меня так, как мои стихи.
— Может, и не надо бросать? Мой старый знакомый говорил, что у каждого из нас должно быть свое дело. Я думаю, ты нашла то, что заставляет тебя летать. Было бы глупо отказываться от найденного клада с золотом, — пожал плечами Егор.
— Ты правда так думаешь? — всерьез спросила Геша.
— Я это знаю.
Геша всхлипнула и ткнулась хлюпающим носом в плечо мужа, полностью доверившись его словам. После стольких лет он снова защищал ее стихи, не имевшие, как ей казалось, ни грамма значимости для других людей. Главное, что они были всем для нее. Маленькой планетой, с которой можно было иногда выйти на связь и отвлечься от обыденности дней. Обычно после той далекой планеты под названием «стихи» Геша возвращалась счастливой в семью, готовила вкусности, играла с детьми, парила по дому, словно гелиевый шарик, тянущийся под самый потолок. Это ее собственная ценность. Как считал Егор, здесь нельзя выбирать — писать стихи или не писать. Ведь Геша изначально выбрала этот путь. И она будет продолжать свое дело, несмотря на отказы издательств или критику людей. Однозначно поддержка Егора заставила Гешу сделать маленький шаг вперед навстречу своему творчеству. И, черт побери, она закончит эту тетрадь.
— Еще не всё, — улыбнулся Егор.
— Не всё?
— Видишь ли, я слишком любопытный, чтобы остановиться на первом листе. — Егор начал листать уже знакомые страницы до той, что имела огромное значение в их жизни. Вскоре в тетради показалась тест-полоска, которую Кит тут же достал и отдал Геше. — Мне нужно волноваться по этому поводу?
Здесь Геша не выдержала и расплакалась, прикрыв лицо руками. Короткие всхлипы переросли в реку слез, впадавшую, может быть, в тайное море ее грусти. Это был тот самый, обнаруженный когда-то детьми водоем, обычно усиливающий течение по вечерам в темноте.
«Оля сказала, что иногда мама плачет по вечерам», — вспомнились Егору слова Димки.
Значит, причина в этом? Но сколько Егор помнил себя рядом с Гешей, его жена ни разу не пожалела о детях. Блондинка радовалась появлению Димки так же, как и радовалась рождению Оли. В третий раз все по-другому. И Геша не готовила мужу сюрприз. Возможно, не хотела, чтобы он узнал об этом вообще.
— Что-то не так? Почему ты не рассказала мне? — осторожно спросил Егор, поглаживая влажной от волнения ладонью спину Геши.
— Я рассказала, — силой вытащила из себя эти слова Геша.
— Но… когда? Прости, я не помню.
Водопад слез не прекратился, хлынув новыми струями из глаз Геши. Время подходило к концу. Закат опустился в деревья, на улице, особенно у реки, стало холодно. Егор не мог жертвовать теплом ради своего любопытства. Он быстро собрал вещи, взял жену за руку, и они вернулись к машине.
Уже в салоне, включив печку, Кит откинулся на сиденье и закрыл глаза, продолжая слушать всхлипы и шмыганье Геши. Она то почти приходила в себя, то снова ставила плач на повтор. Это продолжалось довольно долго. Наконец зажглись огни на фонарных столбах, растянутые по впереди идущей дороге. Хорошо, что завтра выходной и дети останутся с ночевкой у бабушки. Егор и Геша могут просидеть здесь хоть всю ночь. Пока блондинка не соберется с мыслями и не расскажет то, что скрывала.
— Сейчас включу чего-нибудь. Знаешь, тут такая убитая магнитола. Потом обязательно поменяю, — тепло произнес Егор, стараясь хоть чем-то отвлечь свою жену.
Уголки губ Геши заметно поползли вверх, когда она услышала заунывные мотивы старой песни из колонок. Звуки еле слышно доносились до ушей, приятно мурлыча, как сказка на ночь. Оставалось только запечатлеть яркие моменты этого дня в своей голове, расставшись с плохим и отпустив это в бренный мир. Вот только не получалось. Не все события восстановлены. Кит должен знать правду. Геша отвернулась к стеклу, чтобы спрятать там свое лицо и не заплакать снова, по крайней мере до тех пор, пока ее история не закончится.
— Егор, это все из-за меня. Это я виновата! — Очередной укор в свою сторону. Немного драмы и жалости к себе. Что же дальше?! — Я узнала о своей беременности одиннадцатого апреля. И была шокирована этим. Все-таки двое детей, ты все время работаешь, я постоянно злюсь и не справляюсь. Мне тогда казалось, от нашей семьи немного осталось. А тут третий. Может быть, он бы и спас нас от ссор, сделал бы наш брак крепче. Но это лишь временно. Все временно.
— Из-за этого ты промолчала?
— Я не молчала, — покачала головой Геша. — Этим же днем я сфотографировала положительную тест-полоску и отправила тебе сообщение с вопросом «Что будем делать?»… В этом и была моя главная ошибка.
— Стой, погоди! Отправила, когда я был на работе? Это же…
— Да. За несколько минут до… аварии.
Оба замолчали. Геша думала, как подобрать слова, а Егор пытался всячески вспомнить, получал ли он сообщение в тот день. Он разговаривал с Петром Юрьевичем, затем ехал в сторону Казаков. Могло ли в тот момент сообщение от Геши оказаться среди постоянно вибрирующих входящих на его телефоне? Скорее всего. Уж не из-за него ли Кит вписался в дуб?
Егор дрожащими пальцами взял свой телефон и открыл всевозможные переписки. Но ни в социальных сетях, ни в сообщениях не было фото от Геши. Он суетливо листал экран туда-сюда, потеряв нить, за которую можно было зацепиться.
— Наверное, твое сообщение не дошло до меня. Его нет, — пожал плечами Егор.
— Я удалила его, — трясущимися губами произнесла Геша.
— Но зачем?
— Я испугалась. После моего сообщения ты попал в аварию. Потерял память. Твой врач сказал не беспокоить тебя и не волновать разговорами. Там, в больнице, когда ты спал, я взяла твой телефон, нашла свое сообщение и удалила его.
Егор нахмурился. Это многое объясняло. Но Геша на всякий случай достала свой телефон и показала то самое сообщение у себя. У нее оно осталось. Кит взял смартфон и посмотрел в экран. Перед глазами светилось фото с тестом и подписью: «Что будем делать?»

11 апреля вышло суетным днем. Началось с кладбища и девушки с каре по шею, продолжилось новостью о Гешиной беременности, закончилось сотрясением мозга и больницей. И это, как Киту казалось до событий 11 апреля, его обычная жизнь. Дом — работа — дом. Жизнь, в которой нет ничего особенного. Ютуб, дети, жена и диван, с которыми он проживет до конца своих дней. Повседневные заказы таксиста и дорога как по накатанной. Оказывается, не совсем. И Егор не был готов к непредсказуемым поворотам, запросто словив «грантой» толстенный ствол дуба. Врезался так, что напрочь отбил голову, забыв ответить на Гешино сообщение. Нет сомнений, он читал его. Где-то там, в своих трухлявых подкорках, знал о нем и все равно молчал.

— Может, поедем домой? Заварим вкусного чаю. Заодно решим, куда поставить кроватку, — подмигнул Кит.
— Егор, до этого еще очень далеко, ты же знаешь, — усмехнулась Геша.
— Да, помню. Больницы, анализы, УЗИ, роддом… Я вот только забыл, как в первые месяцы ребенком пользоваться… Но ведь инструкция прилагается?
— Как всегда, — посмеялась Геша, вспомнив листочек А5, прикрепленный когда-то на холодильнике, с указаниями, сколько кормить, как купать, в чем гулять и чем лечить малыша. Похоже, это одна из немногих инструкций, которую люди все еще читают. Хотя бы первые несколько дней.
Вместо эпилога
У каждой истории должна быть своя точка невозврата. Или та часть истории, которая совершенствует главного героя и наделяет его новыми способностями. Но сегодня я бы хотел поговорить о китах.
Вы знаете, что голубой кит — самое большое животное в мире?
Уверен, вы знали. Теперь представьте, что каждый из вас — голубой кит. Не важно, кто вы — девушка-Кит или парень-Кит. Любой человек. Я хочу, чтобы вы осознали, насколько огромно ваше значение в этом мире. Вы же самое большое существо на этой планете, понимаете?
В моей жизни много китов. Они разные. Одна девушка-Кит любит животных, она — ветеринар, ратолог и немного герпетолог. Ее дом кишмя кишит разнообразными змеями и пауками. И как ее новый парень уживается с ними? Ума не приложу…
Моя бывшая однокурсница-Кит каждые три месяца сдает кровь. Она — донор. И ей, похоже, не так интересны животные.
А вот! Мой коллега-Кит — не донор и точно не ратолог. Он каждое утро любит пить мокачино и постоянно ругается, когда на заправках отсутствует данный вид кофе.
— Ну привет! Значит, латте и капучино у них есть, а мокачино — нет! Это преступление! — вопит он.
Я смеюсь и хлопаю его по плечу в знак поддержки. И ничего не могу сделать. Бывает, думаю, что от любимого напитка зависит настроение человека и то, как пройдет его день.
Разумеется, я не забыл про школьницу-Кита. Мы когда-то учились в одном классе. И она зарывалась каждую перемену в книгу. Ей нравилась английская классика девятнадцатого века. Пока одноклассники гуляли по коридорам и прятались с сигаретами в туалетах, в ее мире случались балы, светские беседы и первые шаги к техническому прогрессу. Так-то.
Я это к чему? У каждого голубого кита — свое предназначение. Свое дело. Оно может казаться маленьким, просто крошечным, но это только на первый взгляд. Важно, что это дело олицетворяет вас, заставляет почувствовать себя счастливым. Учит летать. Глупо равняться на других китов или попросту завидовать их предназначению.
Я никогда не умел писать стихов, и из оригами, к слову, у меня получался хорошо только самолетик. Я никогда не проявлял интереса к охоте и подводному плаванию, не ходил в танцевальную школу, не был учителем младших классов. Я не знаю французского языка и совершенно не разбираюсь в моде. Но я — кит. Парень-Кит, встретивший однажды девушку с каре по шею. А после попавший в аварию. Я увидел свою жизнь со стороны, словно кадры в кино. И сюжет показался мне скучным, мало интересующим других.
Тогда я начал создавать идеального человека, который шел бы со мной за руку и делал бы мою жизнь за меня. Ее звали Наташа. Наташа Романова. Точно как из фильма «Черная вдова». Моя Наташа отлично сыграла роль, пока я сидел весь разбитый в машине и ждал, когда медики засунут меня на носилках в скорую.
Как оказалось, нельзя бездействовать. Моя семья чуть не развалилась от мусора обыденности. Мы были не заинтересованы в починке системы. Кто виноват? Оба. Каждая из сторон, отвечающая молчанием на молчание. Или криком на крик. Это стало ясно только сейчас, и хорошо, что еще есть время что-то исправить.
Знаю, вы ждете финала. Обязательно подкину вам пряников в концовку. И… нет, здесь не будет «жили они долго и счастливо». Жили мы то хорошо, то не очень, натыкаясь на трудности ежедневного обихода. Семья — это особый труд, где каждая часть механизма должна работать. В случае любой неисправности вся система приостанавливается. Так это работает.
Моя жена Геша в третий раз скаталась в роддом. В нашей семье появился еще один человек. Будьте знакомы — Китова Анна Егоровна. Всего лишь четыре месяца от роду. Она тоже кит, и пока что у нее хорошо получается работать будильником по ночам.
Вам интересно, отправила ли Геша свой сборник стихов в издательство? Да, отправила. Они ответили положительно через несколько месяцев. Все завертелось-закрутилось. Но Геше это было уже не важно: она просто любит писать стихи и знает, что я поддержу ее в любой момент.
Димка за этот год научился на своем велике таким трюкам, что теперь ему приходится объяснять мне принцип их действия. Кстати, он все еще слушает Noize MC, но теперь у него звучат другие песни. «Ругань из-за стены» осталась в прошлом.
Оля заканчивает первый класс. Все еще обожает книги и динозавров. Мечтает стать археологом. И как я могу быть против?!
А я… а что я? Я — таксист. Тот, кто возит и слушает людей. С недавних пор заделался еще и кинологом. Прошел курсы. Гоша (это наша собака, если что) подрастает, и мы с ним все чаще бываем вместе. Удивительно, насколько он умен. И насколько мне нравится быть частью его стаи.
Вам все еще думается, что конец обязан быть эпичным?!
Уважаемые киты! Я рассказал эту историю, чтобы вы поняли, как нужны себе и своим близким. Чтобы вы тоже посмотрели на свою жизнь со стороны и сделали выводы. Были собой и не искали в себе чего-то того, что умеет «вон тот парень». Будьте проще и добрее. Думаю, это главный смысл.
А вообще, это Пётр Юрьевич посоветовал изложить все свои мысли на бумаге — якобы это поможет избавиться от внутреннего груза. Ведь совсем скоро вы и не вспомните обо мне. Но спасибо, что были рядом на протяжении всех этих страниц!
С любовью,
Егор Кит
Психологический тест
по методике М. А. Панфиловой
«Нарисуй кактус на листе таким, каким ты себе его представляешь». После этого предоставьте себе или человеку, с которым проводите тест, полную свободу для воображения и фантазий.

Интерпретация рисунков
Пространственное положение рисунка

Адекватная самооценка — кактус расположен по центру листа.

Заниженная самооценка — кактус нарисован внизу листа.

Завышенная самооценка — кактус находится вверху листа.

Человек живет «здесь и сейчас» — кактус изображен по центру листа.

Человек сосредоточен на своем прошлом — кактус нарисован слева от центра.

Человек сосредоточен на своем будущем — кактус нарисован справа от центра.

Размер рисунка

Маленький кактус (1/3 листа) говорит о том, что человек испытывает комплексы по отношению к себе.

Большой кактус (2/3 листа) означает, что человек стремится продемонстрировать свои лидерские качества.
Характер линий

Тревожность — внутренняя штриховка, прерывистые линии.

Напряженность — линии рисунка с сильным нажимом.

Усталость — линии рисунка со слабым нажимом.

Особенности кактуса
Домашний кактус — наличие цветочного горшка говорит о стремлении человека к домашней защите, семейной общности и уюту.

Дикий кактус — отсутствие стремления к семейной защите, чувство одиночества.

Агрессия — наличие иголок. Если иголки кактуса растут вверх, агрессия направлена на людей, стоящих выше человека по статусу (родители, начальство); в стороны — на равных людей по статусу (супруг (а), друзья, коллеги); вниз — на стоящих ниже человека по статусу (подчиненные, дети). Иголки, нарисованные внутри кактуса, говорят о скрытой агрессии.

Демонстративность, открытость — наличие отростков, выступающих за пределы кактуса.

Осторожность, скрытность — отростки изображены внутри кактуса.

Оптимизм — изображение «радостного» кактуса (веселая рожица, улыбка).

Женственность, стремление к красоте — наличие мягких форм у кактуса, украшений и цветов.

Цветовая гамма кактуса

Зеленый — постоянство и уверенность.

Желтый — страх быть отвергнутым обществом.

Синий — комфорт и спокойствие.

Красный — эмоциональное возбуждение.

Серый — нейтральное отношение ко всему.

Черный — противоречивость.

Использованные темные цвета в рисунке, мелкая штриховка, общий наклон кактуса вниз говорят о преобладании негативных эмоций у человека, депрессии.

Радостный, яркий, крепкий кактус рисуют позитивные люди, легкие на подъем и открытые миру.

Дополнительные вопросы

Этот кактус домашний или дикий?

Можно ли этот кактус потрогать?

О кактусе кто-нибудь заботится? Ему это нравится?

Когда кактус вырастет, как он изменится (объем, иголки, отростки)?
Примечания
1«Волшебные сны Зузочки» — добрые сказки на ночь детского автора Екатерины Залесской. Минск: Беларусь, 2021.
2«Леон» — фильм французского режиссера Люка Бессона о профессиональном наемном убийце по имени Леон, познакомившемся со своей соседкой Матильдой в результате трагической гибели ее семьи. Фильм вышел на экраны в 1994 году. Снят по собственному сценарию Бессона. Главные роли в фильме исполняют Жан Рено, Гэри Олдмен, Натали Портман и Дэнни Айелло.
3Seiko — японская компания по производству часовой продукции, ювелирных изделий, прецизионных инструментов и точной механики.
4Алена Свиридова — российская певица, автор песен, композитор, актриса, телеведущая. Член Союза писателей РФ, заслуженная артистка РФ. Один из ее популярных треков — «Розовый фламинго».
5«Щека на щеку» — трек российского музыканта, певца Шарлота. 6 сентября 2019 года он выпустил первый полноценный студийный альбом «Навечно молодой» совместно с Sony Music, а песня «Щека на щеку» стала главным хитом исполнителя.
6«Звери» — российская поп-рок-группа, созданная Романом Билыком в 2000 году. Лауреат премии «MTV Россия» и премии «Дебют». На премии Муз-ТВ группа побеждала в номинации «Лучшая рок-группа» 9 раз.
7Led Zeppelin — британская рок-группа, образовавшаяся в сентябре 1968 года в Лондоне и признанная одной из самых успешных, новаторских и влиятельных в современной истории.
8Black Veil Brides — американская метал-группа из Огайо, основанная в 2006 году. Отличительной чертой группы является необычный сценический образ, вдохновленный Kiss, M;tley Cr;e и другими глэм-метал-артистами 1980-х годов.
9Jony — российский певец и автор песен. В сентябре 2019 певец представил публике свою новую композицию «Комета», которая за 3 месяца набрала в YouTube 23 миллиона просмотров. В 2019 певец выпустил свой дебютный альбом «Список твоих мыслей».
10«Танцуй» — трек российской поп-рок-группы «Звери», включенный в альбом «Когда мы вместе, никто не круче» 2006 года.
11«До скорой встречи» — трек российской поп-рок-группы «Звери». Песня и клип вышли в 2005 году. Сюжет клипа: молодой автомеханик выезжает из сервиса на чужой Bentley и встречает попутчицу, которая по случайности оказывается клиенткой сервиса и собственницей автомобиля. Не выдавая себя, девушка завязывает знакомство с «обладателем» машины, который старательно играет роль состоятельного бизнесмена. Красивые сцены прогулок по ночному городу, танцы на мостовой и ужин в дорогом ресторане — всё в духе лучших романтических комедий нулевых.
12KitKat — серия шоколадных батончиков, производимых компанией Nestl; за пределами США и компанией Hershey внутри страны. В настоящее время производит шоколадные батончики по всему миру.
13«Для тебя» — трек российской поп-рок-группы «Звери», представленный в виде клипа в 2001 году. Песня стала первым официальным синглом. Музыканты опубликовали ее за два года до выхода дебютного альбома «Голод». Режиссером эффектного клипа стал Александр Войтинский.
14«Ругань из-за стены» — трек российского музыканта, рэп-рок-исполнителя Алексеева Ивана Александровича, более известного под сценическим псевдонимом Noize MC. Песня вошла в «Последний альбом» исполнителя 2010 года. Трек написан от лица маленького мальчика, переживающего историю, знакомую почти каждому. Зачастую родители ругаются между собой, не заботясь о том, что ребенок это слышит и все это влияет на его психологическое состояние. Не желая слушать споры, он уходит в себя и в свои фантазии.
15«Веломоторс» — российская машиностроительная компания, крупный российский производитель велосипедов, квадроциклов, снегоходов и комплектующих к ним под торговой маркой STELS.
16Герпетолог — специалист по рептилиям, изучающий их поведение, строение и особенности. Также бывает ветеринар-герпетолог — специалист по лечению рептилий.
17Ратолог — узкопрофильный врач, специализирующийся на диагностике заболеваний и методах борьбы с ними у домашних грызунов.
18Черная Вдова — Наталья Альяновна Романова, Наташа Романофф — вымышленная супергероиня, уроженка Волгограда, появляющаяся в американских комиксах издательства Marvel Comics. Создана редактором и писателем Стэном Ли, сценаристом Доном Рико и художником Доном Хеком, она впервые появилась в комиксе «Тревожные истории» №52 (апрель 1964 года). Первоначально Наталья Романова была представлена как русская шпионка и враг Железного Человека, однако позже она сбежала в США, став агентом организации «Щ. И. Т.» и членом супергеройской команды «Мстители».
Скарлетт Йоханссон исполнила роль персонажа в нескольких фильмах Кинематографической вселенной Marvel «Железный человек — 2» (2010), «Мстители» (2012), «Первый мститель: Другая война» (2014), «Мстители: Эра Альтрона» (2015), «Первый мститель: Противостояние» (2016), «Мстители: Война бесконечности» (2018), «Капитан Марвел» (2019) и «Мстители: Финал» (2019). Йоханссон повторила роль в сольном фильме «Черная вдова» (2021).