Пересечения параллельных 15. Синтез дубля

  Как и предполагалось, «крыша» у отца погибшего мажора оказалась ментовской, с руками, растущими из Москвы, в виде министерского чиновника. Сам папаша занимался в Москве нефтью и приватизацией, отсюда и деньги. Жил в Москве. В Саратове был в командировке, отпрыск приехал с ним к своим саратовским друзьям. Ошибкой папаши стали слишком большие надежды на взятки и связи с московскими генералами. У местного начальства МВД с местной братвой уже сложились определённые отношения. Бывших «афганцев» менты выделяли от других бандитских группировок, их уважали, да и многие из «бывших» работали теперь в милиции. Мажоры, напротив, своим вызывающим поведением всё чаще ментов раздражали. Какая бы ни была крыша, но  «стропилам», на которых та держится, нужно было бы уделить внимания и уважения побольше. Деньги решали далеко не все проблемы. Кадры тоже что-то значили во все времена.

  Московские мажоры - фигуранты дела - уже успели подпортить отношения с местными операми и ППС-никами, оставив о себе не самые лучшие впечатления: высокомерность и грубость в общении с представителями власти. Молодая следачка Наталия Бочкарева не была ранее замечена ни в коррупции, ни в слепом желании угодить начальству и потому отнеслась к делу афганца Сергея беспристрастно. Да и местному начальству московские товарищи, указывающие, как дела делать, порядком поднадоели, вызывая смесь чувств презрения и зависти. Короче, к моменту первого судебного заседания по уголовному делу нашего афганца, расклад сил был уже в нашу пользу.

  Добавить к тому же - яркие картины, описывающие причину случайной гибели  мажора устами свидетеля Анны и мою заключительную речь защиты. Немудрено, что судьёй был вынесен оправдательный приговор. Филат даже какие-то деньги в кассу нашего кооператива выделил, чему председатель был даже очень рад -  было чем заплатить  налоги и за аренду помещения. Жизнь в «скорлупе» шла своим чередом.

  Оставшись без женского внимания, вечерами я просиживал за философской и психологической литературой, пытаясь выстроить мысли о собственном (читай  - Илюхином) видении постулатов новой науки. Рукописи накапливались, правда, большинство их, в конечном счёте, оказывались в мусорном ведре. Писательство, и впрямь, оказалось для меня нелёгким трудом.

 Но мои творческие потуги этим не ограничились. Однажды явился Даниил и поставил доминирующую задачу: выйти в параллельный мир Ильи посредством расслоения, а затем синтеза сознания дубля во всех уровнях телесности.

  Инструкции от Даниила по синтезу (собиранию) своего фантома (дубля, двойника – зови, как хочешь) я получал порциями в течение года. Первые два месяца я «собирал» фантом Ильи – моего двойника вначале в своём мире. Ещё при первой нашей встрече с душой погибшего Ильи, у морга в Москве, мы воссоединили с ним сознание и память. Поэтому, приступая к тренировкам по синтезу его дубля, у меня особых вопросов не возникло, как это сделать. Главное – у меня были «ключи» от банка его памяти разных уровней материальности.

  Тем не менее (видимо, в силу моей природной туповатости), процесс образования фантома сопровождался для меня всевозможными трудностями и  разочарованиями, всякого рода идиотическими казусами, в которых я иногда оказывался.

  Первоначальной задачей было - синтезировать волей и вниманием «дубль» из эфирной материи, которую в моём окружении никто, из простых смертных, кроме меня  (насколько я понимал), воспринимать не мог. Как выяснилось – я заблуждался.

  Так однажды, отсоединив  эфирный фантом (Илью, как я его называл, чтобы не отвыкать от имени) сидели: я – в кресле, Илья – на диване, смотрели телевизор.

 Внезапно в дверь раздался стук и, не дожидаясь моего позволения войти в дом, зашли Филат с Анной. Дверь я почти никогда изнутри не закрывал. Врагов не ждал,  да и Чемпик всегда был начеку. В  этот раз пёс не издал ни звука. Кто знал, что он так быстро сдружится с моими новыми знакомыми?

  Филат, извинившись, разулся у дверей и подошёл ко мне - физическому поздороваться.

  Анна, увидев и меня в кресле, и моего эфирного двойника на диване, встала у порога, оторопев от удивления. В силу своих экстрасенсорных способностей она воспринимала моего двойника таким, как я его создавал – себе подобным в эфире.

 Я наскоро прервал свой эксперимент – тренировку. Фантом растворился из эфира. А мне пришлось объяснять Анне, что здесь происходило. Скажу сразу, объяснение выглядело идиотским.  Если для экстрасенса Анны хоть что-то было понятно, то Филат, слушая мой «бред», только недоумённо поднимал брови, почёсывая подбородок.

  - Насколько мне известно, двойники перед смертью приходят, - озабоченно говорила  Анна, - я поэтому и испугалась за тебя, когда его увидела.
 - Ань, сразу всего не смогу объяснить. Может потом как-нибудь. Пока скажу лишь, что в ближайшие лет двадцать умирать не собираюсь. Бояться за меня не стоит. Мой двойник здесь – совсем по другой причине.

  Были и другие аналогичные случаи, как с участием сенситивов, так и не обладающих даром видения тонких планов. С простым народом иногда приходилось объясняться, когда фантом Ильи, синтезированный до физического уровня, случайно кому-то попадался на глаза. Поначалу, я, на полном серьёзе, пытался объяснить друзьям истинное состояние дел, причину образования двойника и его дальнейшее использование. На что в ответ слышал лишь насмешки, к тому же – за своей спиной. Поэтому в дальнейшем  сильно заморачиваться не стал, нёс всякую хрень о брате - близнеце и о нашей с ним горемычной судьбе - разлучнице. Было забавно, что в эту хрень люди верили куда охотней, чем в правду, а я, ради прикола,  свою фантазию притормаживать даже не собирался.

  Даниле, как выяснилось, было без разницы, что кто-то знал о моих тренировках по синтезу дубля. Какого-то практического толка от дубля здесь особо и не было. Разве что подсмотреть и подслушать за кем-то. Это можно  было сделать и без него, используя своё эфирное тело. Да и - ни к чему мне это было.

  Смысл и интерес работы с дублем стал проявляться лишь с началом перемещения его в параллельный мир.

  Тут выявились новые трудности, связанные с перемещением через портал двойника и распределением единого сознания в двух мирах одновременно. Даниилу немало пришлось со мной в связи с этим повозиться. Иногда я доставал наставника своей тупостью, о чём тот, не без раздражения, неоднократно мне высказывал. С чем я молча соглашался и упорно продолжал тренироваться, пока не достигал хоть какого-то приемлемого, на взгляд Данилы, результата.

   Более всего Данилу раздражало количество вопросов по всякому поводу, возникающих в моей голове. Но  была ли в том моя вина? Если эти вопросы возникали, буквально, на каждом шагу, едва я дублем вступал в  параллельный мир Ильи. Особенно, на самых первых этапах освоения реалий  этого мира.  Даниле казалось, что я слишком много мудрствую там, где мог бы проявить экспромт и более творчески отнестись к решению возникающих задач.

   «Кидаешься из крайности в крайность. То в авантюры, уму непостижимые, лезешь, то по всякому пустяку перестраховываешься, как неопытный новичок. Ты уж найди какую-нибудь «золотую середину», мелкие проблемки хотя бы сам решай, меня не дёргай по пустякам. Взрослый уже мальчик», - в таком, примерно, духе отчитывал меня Даниил.

 Наиболее длительной по времени и требующей определённого уровня мастерства стала задача доведения до автоматизма управления вниманием дубля. Приходилось, порой, не просто отождествляться или ассоциироваться с ним, но и, в прямом смысле – быть, жить, в полной мере взаимодействовать с обитателями параллельной реальности в теле фантома Ильи.

  Трагичность данного обстоятельства состояла ещё в том, что входя в мир Ильи, я был вынужден вступать в общение с его родственниками, друзьями, врагами, любимыми и любящими погибшего, вместо него.

  Как мне было обойтись там без подсказок свыше? Естественно, возникали вопросы, возможно, лишние, раздражающие Даниила. Но, памятуя его добрые наставления, я пытался самостоятельно приспосабливаться к реалиям нового мира, а, если быть точнее, то - учиться, наблюдать, сопоставлять, постигать. Одновременно - вспоминать прошлое Ильи с целью поддерживать старые и обретать новые  отношения.

  В связи с этим длительное время я вынужден переносить своё сознание в параллельный мир, порой, уходя в него целиком - вместе с физикой. В своём родном мире оставленный мной фантом чувствовал дискомфорт: тоску, депрессию, физические недомогания. Увы, таковы были издержки души в ходе моих трансцендентных опытов и тренировок. Чем-то приходилось жертвовать. Причиной тому вижу слабость и мутность тел своей психики. Да ещё – обилие живущих по соседству алкашей, как вороньё, слетавшихся со своими участливыми рожами, чтобы раздербанить активы семейного бюджета, остававшиеся в распоряжении моего дубля в моё отсутствие. Что, кстати, и составило, в дальнейшем, основу моих внутренних противоречий. Но здесь не об этом речь .   

  Пожалуй, для меня наиболее серьёзной жертвой стала потеря связи со старыми друзьями. В полной мере жить на два мира у меня не хватало сил. Один из друзей - индустриков, знавших меня ещё с детства, в тот период как-то сказал: «Володь, я чего-то не понимаю? То блеск в глазах, яркая адвокатская речь в суде, твёрдое, как вбитый гвоздь, слово на разборке. То – захожу к тебе: запах перегара, потухший взгляд, унылая улыбка на небритом лице. Ни баб, ни дружеских застолий. Лишь бардак, ворох книг, да мятых бумаг. Вов, что с тобой?».

 Вот и пойди, объясни ему, сошлись на занятость в мире ином. Всё – на идиотскую дешёвую отговорку будет смахивать. Приходилось лишь отшучиваться, ссылаясь на временные трудности и проблемы со здоровьем.

  Воспользовавшись советом  Даниила смелее проявлять инициативу (заодно - во избежание лишних объяснений с людьми, знавших Илью в его мире), переместившись однажды в мир Ильи, я решил прикинуться персонажем, временно потерявшим память. "Амнезия вследствие черепно-мозговой травмы" – таков был диагноз, поставленный мне в лечебном учреждении, куда я «нечаянно» угодил, и откуда, по сути, взял начало мой путь в параллельной реальности.

 Ввиду важности этого первого шага, я переместился (не без содействия Даниила) через портал в параллельный вместе с физикой, оставив свой дубль в этом мире. Травму по прибытию нанёс себе пустяковую, хотя и кровавую (наперёд скажу, шрам на голове под волосами даже незаметен). Целью было – убедить медиков в сотрясении моего мозга, приведшего к амнезии. Получилось удачно. Было даже забавно прикидываться потерявшим память, лежать с перебинтованной головой, общаться с больными и медперсоналом.

  Вызванный врачами милиционер-дознаватель пытался допросить меня о случившемся, сфотографировал, снял отпечатки пальцев для дальнейшей идентификации и установления моей личности (что несколько меня озадачило, ведь  мои отпечатки могли с Илюхиными и не совпадать).

  Через два дня в нашу общую палату, где со мной соседствовали ещё пять человек, зашла незнакомая молодая дама. Подойдя к моей койке, она нагнулась ко мне и молча поцеловала в губы.

 Я напряжённо ворошил доступные моему мозгу слои памяти Ильи, пытаясь вспомнить эту девушку, но безуспешно. Не помнил её, и всё. «Может, не стоило так сильно головой биться? Похоже, и впрямь, амнезия», - уж было начал думать я.

 - Вы кто?- только я и смог спросить.
 - Я – Ирина. Помните? Вы заступились за меня в парке, спасли от хулиганов.
 - А когда это произошло?
 - Недели две назад.
 - Как я назвался вам?
 - Ильёй. Неужели и имя своё забыли?

 Поскольку Илья к этому времени уже погиб, методом исключения я сделал вывод, что роль «мушкетёра», спасавшего милую даму от хулиганов, досталась Владу. Он посещал в это время мир Ильи, чтобы закончить и опубликовать его книгу. «Мир тесен», - в который раз убедился я, заодно ещё раз оценил удачную идею с амнезией. Жизнь в параллельном мире становилась с каждым часом всё забавней.