Разрушай меня не спеша. Глава 12. Карина

 Оказывается, все в жизни бывает впервые. В свои двадцать семь я была уверена, что испытала все. Боль, радость, счастье, любовь, ненависть, страдания… Эмоции от первого сильного чувства, когда коленки подкашивались, а бабочки в животе расправляли крылья. Первый поцелуй с любимым человеком, первый секс, первая страсть. Черт возьми, я была уверена, что уже достаточно взрослая для каких-то новых эмоций и ощущений. Как же я ошибалась!

     Когда Адам притянул меня к себе и поцеловал, я сначала опешила. Минуту назад он был готов меня убить. Да и я сама хотела умереть от чувства вины, которое навалилось непреодолимым грузом после его слов. Мне казалось — он не готов. И хотя я до сих пор толком не знала, что с ним произошло, но догадывалась, что что-то серьезное. Что-то, что сломало его и загнало в омут хронической депрессии. Что-то, что закрыло его душу на десяток ключей и утащило на самое дно. Я ощущала это так явно, будто пережила все на собственной шкуре.

    Его губы были теплыми и мягкими, с едва ощутимым привкусом ментола. Казалось, Адам сдерживался вечность и больше не мог идти наперекор себе. Его пальцы обожгли мою кожу, коснулись шеи, волос, плеч. Это было так ново и волнующе, что я вмиг забыла обо всем, что было до этого.

     А кем я была до этого? Испытывала ли когда-то что-то подобное? И умела ли вообще любить до этого дня? Больше не существовало ничего. Ни мира вокруг, ни обстоятельств, ни прошлой любви и отношений, ни прошлых мечт и желаний. Все так резко померкло, стало каким-то далёким и совсем не важным. Был только он, его сладкие до одури губы, нежные руки, трепетные прикосновения, от которых я плавилась как льдинка в пламени огня.

    Руки Адама блуждали по моей спине, а я в ответ изучала его кожу на ощупь. В голове туманилось, тело стало податливым и ватным, чувствительным к его прикосновениям. Черт, это он так потрясающее целуется или я настолько влюбилась? Все, как в первый раз. Каждый удар в груди, каждая бабочка в животе и каждый оголенный нерв под кожей.

   Резкий звук заставил нас вздрогнуть. Мы нехотя отстранились друг от друга, и тотчас заметили Яну, которая уронила на пол стакан с водой от шока. Как же осмотрительно! Я должна была учесть, что мы не одни в квартире. Глаза сестры заставили меня поежится. Я рассчитывала увидеть удивление, злость, возможно даже ревность… Но увидела пустоту. Странный огонь, и какую-то непостижимую тьму. Она смотрела на нас, как призрак, который потерял жизнь минуту назад.



— Извини...те, —протянула она, спрятав руки за спину. Адам выглядел настолько растерянным, будто его застукали на краже. Неловко извинившись, он бросил на меня беглый раскаивающийся взгляд и ушел. Я же осталась стоять приросшая к полу, не зная, что говорить сестре. Ее эмоции с недавних пор стали для меня загадкой. Хотя я сама после знакомства с Адамом совершенно не узнавала себя. На губах до сих пор горел его поцелуй, а руки дрожали, как у алкоголички. Обнаружив, что мой халатик чуть распахнулся, я торопливо привела его в порядок. Интересно, это дело рук Адама или случайность?

    Ватными ногами я направилась к кровати и, нырнув под одеяло, укрылась с головой. Яна молча устроилась рядом и начала листать какой-то журнал. Я слышала шелест страниц и тяжелые протяжные вздохи. Яна была на взводе. Спустя десять минут я усмирила дрожь и выглянула наружу. Сестра отсутствующим взглядом читала журнал. Вернее, просто смотрела на него мертвыми неподвижными глазами. Мне стало не по себе:

— Понимаешь, он первый меня поцеловал. Я ничего не планировала такого... Это получилось спонтанно, прости, — промямлила я. Хотя к чему вообще эти оправдания?

— А зачем ты извиняешься передо мной? — ответила Яна, бросив на меня убивающий взгляд. — Я на него не претендую. Он просто ребенок, которому захотелось поиграть во взрослые игры. Его можно понять. Да и тебя я в принципе, могу понять. Ничего необычного! Его многие хотят. Красивое тело, лицо, талант, харизма. Мало кто бы устоял.

— О чем ты? — Ее слова укололи глубоко и больно.— Ты знаешь, он мне не нужен для секса. Я бы не стала... Да и не ребенок он уже, ты знаешь! Это другое.

— Что другое? Ты вчера ещё по Марку с ума сходила. Решила с помощью Адама забыть бывшего?

— О чем ты говоришь! — вскипела я. Сестра говорила так, будто напрочь лишилась эмпатии. — Марк в прошлом. После встречи с Адамом я не могу больше думать ни о ком другом.

— Хочешь сказать, что влюбилась?— у Яны как-то странно блестели глаза.

— Это слово слишком мелочно, чтобы описать то, что я чувствую,— прошептала в ответ, удивляясь сама себе.  Теперь бессмысленно убегать от Адама и убеждать себя, что ничего к нему не испытываю. Поцелуй расставил все на свои места. Я могла с полной уверенностью утверждать, что ничего подобного ещё не ощущала.

— Это не любовь, глупая! — Она схватила меня за плечи. — Это страсть, одержимость, затмение! Ты просто поддалась влиянию. Адам немного демон. Я знаю людей, которые сходили от него с ума. Это болезнь! Остановись, иначе потом будет поздно.

— Что с тобой, Яна? О чем ты вообще? — Сестра казалась невменяемой. На полном серьезе начало казаться, что в нее вселился бес. — Я не фанатка и ничего общего с помешательством не испытываю. Нельзя называть его демоном только за то, что он известный, красивый и на многих так влияет. Каждый думает и чувствует в меру своей распущенности.

— Вот как,— Яна сузила глаза и посмотрела на меня в упор. — И чем отличаются твои чувства от моих, к примеру?

— Что ты имеешь в виду? — по спине пробежали мурашки. Боже, хоть бы это было не то, чего я опасалась уже несколько дней. — Ты... Ты же не...?

— Я тоже живой человек, Карен,— с какой-то болью промолвила Яна.— И скажу честно — меня выворачивает наизнанку, когда я нахожусь рядом с Адамом.

— В смысле?

— Всякий раз, кода вижу его, все внутри все раскаляется до предела. Я становлюсь невменяемой. Он пробуждает во мне какие-то странные животные инстинкты. Даже сейчас, увидев, как вы целуетесь, я ощутила что-то между ревностью и восторгом. 

— То есть?— слова Яны пугали не на шутку.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не испытывала к мужу большой страсти. — Она отложила журнал в сторону, и встав с кровати, подошла к журнальному столику. Впервые я заметила пачку сигарет—не мою. Яна давно отказалась от этой вредной привычки и меня поучала. Что же я вижу сейчас?

— Сигаретку не хочешь? — Она знала, что я не удержусь. Прикурив, Яна вышла на балкон и кивнула мне головой. Я не стала перечить, и пошла вслед за ней. До одури хотелось курить. Нервы, поцелуй с Адамом и непростой разговор с сестрой доводили меня до исступления. Ещё одна сигарета и, обещаю, порву с этой гадостью и Яну заставлю.

    На балконе было прохладно и ветрено. Звуки ночной Москвы доносились до нас каким-то особенным, тревожным эхом, заставляющим сердце сжиматься в груди. Я понимала, что не хочу возвращаться домой. Слишком глубоко в меня пророс этот ранее чужой и нелюбимый город. Все вокруг напоминало об Адаме — мальчишке, который разделил мой мир на «до» и «после».

    Яна дала мне прикурить и обколотилась локтями на перила. Ветер красиво шевелил ее белые кудри, а свет фонарей искорками отражался в глазах — с недавних пор каких-то чужих и немного безумных.

— Знаешь, что я делала в ванной так долго? — задала она неожиданный вопрос. Я застыла на месте. — Честно говоря, игры с самой собой — это так скучно по сравнению с настоящим сексом. Но не тогда, когда дело касается Адама.

— Ты серьезно? — моему потрясению не было предела. Подавившись дымом, я с трудом сдержала рвотный рефлекс.

— Как никогда. Это необходимость. Без нее мне лучше не находится с ним в одном помещении. Слишком сильно накрывает...

— Но ведь это неправильно, Яна! Что сказал бы твой муж?

— О-о-о, он в восторге,— загадочно улыбнулась Яна. — Наша интимная жизнь стала богаче и я, наконец, получаю от нее удовольствие. Достаточно лишь выключить свет и включить фантазию.

— Но это... 

— Порочно, греховно, безумно? Неправильно? Это ты хотела сказать, да?

— Верно. Так нельзя.

— Я искренне хотела это прекратить. — Она стиснула плечами. — Даже в Москву ехать боялась, чтобы не видеться с ним снова. Помнишь, как я уговаривала тебя в машине вернуться домой? И что ты мне ответила? «Я не могу его оставить в таком состоянии!» Это все равно, что бывшему алкоголику предлагают выпить. Он вроде настроен решительно, но слабость берет вверх. Стоило мне увидеть Адама, и я сорвалась окончательно. Теперь меня силой не выпрешь отсюда.

— Это все неправильно, Яна! Влад тебе этого не простит. — Не передать, как мной потряхивало после ее слов. Безумие какое-то, чистой воды помешательство.

— Да плевать мне на Влада! — неожиданно крикнула она. Я попятилась назад от нахлынувшего дурного чувства. — Я никогда не любила его по- настоящему. Вышла замуж потому, что все вы настаивали на этом. Хороший, заботливый, идеальный мужчина... Но сердцу и правда, не прикажешь.

— И что теперь? Разводиться?— Глаза начало пощипывать от наворачивающихся слёз. Так не должно быть. Адам, сам того не осознавая, разрушал не только семью моей сестры, но и ее саму. И что мне теперь делать?

— Нет. Я пока в своем уме, Карен,— покачала головой Яна. — Не зря я намекала на то, что Адам обладает странной энергетикой. Да и ты сама недавно говорила то же самое! Но видя его в таком состоянии, я не могу заставить себя уехать.

— Я могу сама за ним присмотреть. Меня дома не ждет ревнивый муж, — твердо сказала я. Слишком устала врать самой себе. — Я люблю его. По-настоящему. И я буду с ним столько, сколько буду необходима.

— Хорошо, задам тебе снова тот же вопрос. Чем твоя любовь отличается от моей? Мы оба знаем его не так долго, чтобы делать такие громкие заявления. — Яна выглядела раздражённой. Честно говоря, мне и самой было странно осознавать, что за столь короткий промежуток времени я смогла так сильно влюбиться. Но ещё ни в чем я не была настолько уверена.

— Яна, ты, правда, думаешь, что я буду фантазировать о сексе с ним, когда морально ему настолько плохо? Я не отрицаю, что меня влечет к нему в этом отношении. Но для меня он в первую очередь человек, а не сексуальный объект. Я люблю его за то, какой он внутри, а не снаружи.  Понимаю, что мы ещё мало знакомы и возможно, я слишком тороплюсь. Но я чувствую его так, как никого ещё в своей жизни не чувствовала. Его боль, радость, сомнения, страх... Он уже будто часть меня.

— Вот как. — Яна замерла на какое-то мгновение, а потом со свистом выпустила облачко дыма. Я не могла разглядеть причину блеска  ее глаз. Слезы? Ночные фонари?

— Я поняла тебя. В таком случае, буду рада, если у вас все сложится. — Ее голос чуть дрогнул. — Ты все равно ему больше подходишь. И чувствуешь к нему совсем другие эмоции. Я обещаю, что не буду совращать Адама и добиваться его внимания. Обещаю, что буду счастлива, если у вас все получится. И обещаю, что сделаю все, чтобы мои чувства и желания прошли. Ты нужна ему.

— Спасибо, — прошептала я, все ещё не понимая ни своих слов, ни Яны. Слишком много неоднозначных эмоций от разговора. Я оказалась к нему не готова.

— Ты моя любимая старшая сестра,— нежно промолвила Яна и крепко меня обняла. Это было искренне. — Поэтому я рассказала все, что со мной происходит. Обещаю, что порву с этими чувствами. Ради твоего счастья я, правда, готова на все.

    Я ничего не ответила. Просто прижала ее к себе и вспоминала трогательные моменты из детства, когда мы одевались в одинаковую одежду и не могли находиться отдельно друг от друга. Яна — моя семья, вторая часть меня. Чтобы не произошло, я никогда не сделаю что-то, что причинило бы ей боль. Возможно, для этого нужно будет держать дистанцию с Адамом, и стараться не пробуждать в ней ревность. Да и захочет ли сам Адам развития наших отношений? Не оттолкнет ли меня завтра, назвав все, что произошло между нами — ошибкой?

    Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Тревожные мысли изводили до предела. Я переживала за Адама, за его душевное состояние, здоровье и безопасность. Так же я не могла до конца принять то, что рассказала Яна и начать к этому нормально относиться. Столько разнообразных эмоций я не испытывала очень давно и это, признаюсь, изрядно утомляло.

    Когда за окном начало светать, я услышала осторожные звуки из кухни. Медленно поднялась, чтобы не разбудить Яну, оделась и покинула спальню. Несмотря на ранее утро, Адам уже во всю что-то готовил. Он был одет в джинсы и свободную кофту с надписью на груди яркого жёлтого цвета — типичную одежду всех молодых парней. Пушистые не уложенные после сна волосы небрежно спадали ему на лоб и чуть лезли в глаза. Здоровый цвет лица, отсутствие мешков под глазами, и, в общем, хороший внешний вид сразу же подняли настроение.

— Ты почему так рано встал?  — спросила я, присаживаясь на стул. Адам вздрогнул, заметив меня, и смущённо улыбнулся. От этой улыбки у меня вмиг свело низ живота, а по спине пробежали мурашки. Когда я ещё испытывала что-то подобное?

— Мне нужно на работу. Станиславский просил меня выйти, если буду в состоянии. Там столько дел накопилось! Потом не разгребу.

— Но ты ведь ещё не поправился!— возмутилась я, вспомнив наставления врача. — Постельный режим ещё должен быть минимум неделю.

— Я прекрасно себя чувствую, малыш, — он вновь лучезарно улыбнулся, стрельнув на меня янтарными глазами. Они снова поменяли цвет. — Надеюсь, ты любишь омлет на завтрак? К сожалению, это все что я могу предложить. В холодильнике мышь повесилась.

— Адам, не пытайся меня задобрить, — притворно нахмурились, наблюдая, как уверено он нарезает помидоры. На сковороде уже что-то жарилось и очень вкусно пахло. Я не могла спокойно смотреть на него такого, понимая, что таю от всего, что он делает. От того, как он держит нож в руке, как смотрит на меня, упрямо сдувая со лба непослушную челку, как уверено  переворачивает омлет, и как мило щурит глаза. В этой одежде он выглядел ещё таким мальчишкой  — юным и каким-то незапятнанным грязью этого мира. Совсем не тем мачо, каким его все пытались делать на фото. Наверное, это ещё больше трогало.

— Ты мне не мамочка,— притворно нахмурился парень. — Все равно будет так, как решу сам. Я вот что уточнить хотел. Ты любишь жареный лук? Мама моя не любит, а я просто обожаю! Кроме того, у меня есть свой уникальный рецепт омлета, который без лука неполноценный. Поэтому я...

    Он замолчал, когда я тихо подошла сзади и обняла его со спины. Просто не могла сдерживать все то тепло, которое переполняло меня рядом с ним. От нахлынувших чувств хотелось плакать. Адам повернулся ко мне и трепетно прикоснулся к щеке теплой рукой. Ещё мгновение — и его губы накрыли мои. Я жадно ухватилась руками за его кофту, и разозлилась, что она вообще на нем есть. Адам сделал вид, что поправляет воротник на моей рубашке, но тотчас ухитрился расстегнуть две верхних пуговки.

    Вероятно, мы чуть недооценили собственные чувства. На кухне у раскаленной плиты — не лучшее место для поцелуев. Совладать с притяжением оказалось сложно, и мы намертво прилипали друг к другу, забыв о реальности. И лишь запах подгоревшего омлета заставил нас нехотя оторваться друг от друга.

— Вот черт! — расстроился Адам, убирая сковороду подальше от огня. Я тотчас отступила назад и виновато опустила глаза в пол.

— Извини.

— Ещё несколько секунд — и омлет пришлось бы выбросить в мусор,— с притворной злостью возмутился Адам.— Тебе лучше ко мне не приближаться. Я забываю о реальном мире.

— Как скажешь, — игриво надула губы я и попыталась сделать обиженный вид. Адам усмехнулся, и, положив на тарелку самый аппетитный кусок омлета, протянул его мне. Себе он положил подгоревшую часть, и ещё немного оставил на сковороде — для Яны.

    Перекинувшись неоднозначными взглядами, мы преступили к завтраку.
Надо же, омлет Адама показался мне самым вкусным, который я когда-либо ела! Неужели настолько влюбилась, что вижу особенное во всем, что он делает? Честно сказать, страх нырять в омут с головой до конца не отпускал, но я забывала о нем, глядя Адаму в глаза.

   В прихожей у двери мы снова прилипли друг к другу на долгих десять минут. Когда Адам меня целовал, я забывала обо всем на свете, включая Яну, которую обещала не провоцировать. Мне было мало его и хотелось большего.

—Давай тебя отвезу? — Я протянула ему ключи от машины, кода он, наконец, отстранился. — Мне страшно отпускать тебя одного. Вдруг возле подъезда опять кто-то будет?

— У нас хорошая охрана, не переживай.  Это не черный ход, через который я выходил тогда. Ничего не случится, — заверил меня Адам.  — Не провожай меня. И никому не открывайте, когда меня не будет. Спасибо за машину. Ты уверена, что мне не нужно вызвать такси?

— Нет, Адам, пока я здесь, могу одолжить ее тебе. После всего, что случилось, тебе больше нельзя ездить на метро и даже такси. Это слишком опасно.

— Я подумаю над этим, обещаю.— Он опустил глаза и заметно напрягся. На лице мелькнула тревога.  Я знала, что ему страшно. Каждому было бы страшно, и не только за себя, но и за близких. Я сама уже готова была переехать в Москву и быть рядом, лишь бы он не подвергал себя опасности лишний раз.

    Адам ушел, чмокнув меня в щеку на прощание и договорившись постоянно быть на связи.  Через полчаса он поставил меня в известность, что доехал без происшествий и находится в безопасном месте. Отметил, что у меня «крутая тачка» и он обязательно купит себе похожую.

    На несколько минут я обрела спокойствие. Потом вновь накатило это пугающее чувство неизбежности, от которого все внутри сжималось в тугой узел. Преследовательница Адама имеет связи и способна на все. Если ее невозможно посадить и обличить — дела, в самом деле, плохи. Огласка необходима, чтобы обеспечить Адаму большую защиту. Ему наймут хорошего телохранителя и не подпустят даже близко подозрительных людей. Но он вряд ли пойдет на такой шаг. Адам слишком многое держит втайне от аудитории и предпочитает решать проблемы самостоятельно. Понятия не имею, как он собирается справляться с этим в одиночку. Нужно будет поговорить с ним об этом.

    Яна проснулась ближе к девяти утра. Не знаю, слышала она наши  утренние похождения или нет, но новость про работу Адама восприняла так же отрицательно. Оставалось надеяться, что наша «звезда» сохранит благоразумие и если ему станет хуже, обязательно позвонит.

— Ты куда-то собираешься?— спросила я, заметив, что Яна взяла косметичку и направилась к зеркалу.

— У меня встреча с одним человеком.

— С кем это?— удивилась. Сестра напряглась и бросила на меня слегка надменный взгляд:

— У меня ведь есть право на личную жизнь?

— Ты на что намекаешь?— Вряд ли она собиралась встречаться с мужчиной, учитывая последние события. Да и никогда бы Яна не подумала об измене. У нее другие моральные принципы.

— Нужно с глазу на глаз поговорить с одним человеком. Не переживай, это всего лишь знакомая.

    Я кивнула и решила не вдаваться в подробности. Смутила внезапная загадочность сестры, ведь тайн друг от друга у нас не было никогда. Что вдруг произошло? Я старалась не накручивать себя лишний раз, но избавиться от дурного предчувствия никак не удавалось.

    Когда Яна ушла, я закрылась в спальне и попыталась немного поспать. Хотелось ускорить время и снова обнять Адама. Время без него тянулось мучительно долго. Я начала осознавать, что утонула в человеке окончательно.

     Через несколько часов, ближе к полудню, Адам позвонил и спросил, как у меня дела. Я была настолько рада его вниманию, что ответила какую-то несуразицу, как влюбленная малолетка, которая дождалась желанного звонка. Потом вновь хотела уснуть, но попытки оказались тщетными. Когда мысли, наконец, начали путаться, я услышала странный звук. Какая-то тихая, едва уловимая музыка, похожа на колыбельную. Будь я в квартире не одна, вряд ли бы смогла что-то расслышать.

    Не понимая, что происходит, я поднялась с кровати, пытаясь понять, откуда доносится звук. И тут меня осенило! Тревожное воспоминание, подобно резкому порыву ветра, ворвалось в мозг, и заставило меня покачнуться. Это ведь тот злосчастный телефон, который я положила в сумку сразу после того, как покинула палату Адама! Выкинуть дорогущий айфон последней модели, я, конечно же, не решилась. Оставить в больнице тоже было глупо, поэтому я просто положила его в сумку, решив подумать о нем попозже.

    Сейчас «подарок» настойчиво звонил, и я совершенно не знала, как мне следует поступить. Липкое чувство страха ознобом пробежалось под кожей.            Сердце провалилось куда-то вниз и затихло, будто его придавило камнем. Я не была готова к этому звонку. Возможно, не будь сейчас абсолютно одна, я бы проявила больше смелости.

    Когда телефон, наконец, умолк, я собралась с духом и направилась в прихожую за сумкой. Достав небольшую коробку, я дрожащими пальцами извлекла телефон. Блокировки не было. Я имела доступ к любой информации.

    Вспомнив содержание письма, я пришла в ещё большее замешательство. А стоит ли в это все погружаться? В записке было сказано, что в телефоне «их история» с Адамом. Возможно, я узнаю что-то большее, чем смогла прочесть в его дневнике?

    На экране светилось немалое количество уведомлений. Тридцать четыре пропущенных звонка от скрытого номера и одно сообщение. Я настолько боялась узнать что-то страшное, что первым делом открыла галерею. Неужели думала, что там будут фото цветов и домашних животных? Честно, я до сих пор не знала, правильно ли  поступаю, вникая в это все. Но убегать от проблемы — значит избегать ее решения. Я должна собраться с духом.

    В галерее было несколько папок. Я открыла первую под названием «Мой ты». В душе что-то дрогнуло, когда увидела множество фотографий Адама с разного времени. Видео с концертов, снятые, наверное, самой Элис, а так же кадры из обычной жизни. Она поместила в эту папку, наверное, все, что связано с ним. Были фото со спины на улице, в метро, где он сидел в капюшоне, погрузившись в чтение книги. С балкона его дома, где Адам, ничего не подозревая, развешивал сушиться одежду или просто смотрел вниз с задумчивым видом. Множество старых фотоснимков, несколько детских, несколько совсем новых. Интересно, откуда это все? Неужели она постоянно следила за ним? Ходила на концерты, снимала, считывала каждый шаг? Собирала информацию из неизвестных, и даже личных источников?

   Я боялась дышать, погружаясь все дальше в галерею. Отчаянно захотелось курить, но я пресекла это желание. Голова шла кругом от горького неизбежного предчувствия. Я уже знала, что увижу что-то страшное. И не ошиблась.

    Вторая папка называлась «мы». Сердце пропустило несколько ударов, а холодный пот каплями стек по лбу. Все будто замерло в невесомости, и лишь одна настоящая правда  — здесь и сейчас. Та правда, которую я боялась больше собственной смерти.

     Первое, что бросилось в глаза — их совместная фотография. Вроде обычный снимок, без каких-либо намеков на опасность, но я не могла унять дрожь, рассматривая каждую деталь. Они стояли в каком-то холле в обнимку. Счастливый Адам с огромным букетом в руках и высокая брюнетка в красном платье. На вид ей было не меньше тридцати лет. Чувственные губы, слегка приоткрытые в лёгкой улыбке, голубые глаза, точёные скулы. Волосы длинные, идеально прямые и блестящие как шелк. Глубокое декольте с пышной грудью, тонкая талия, стройные ноги. Красивая женщина, скорее похожа на коллегу Адама «по цеху», чем на обычную фанатку.

     Дальше следовала череда совместных фото: на улице, в помещении, на светских мероприятиях, различных выходах в свет. На первых снимках Адам выглядел таким сияющим и довольным, будто ее общество максимально ему приятно. Но, чем дальше, тем более напряжённым он казался. На предпоследнем фото он уже не улыбался. Лишь прямо смотрел в камеру отсутствующим взглядом, а она обнимала его за талию.

    Настоящий шок меня ожидал в самом конце. Такой сильный, что тело на мгновение парализовало, а сердце перестало биться. Слишком резкая смена обстановки на фото заставила меня усомниться в собственной вменяемости. Я уставилась на снимок и не могла поверить тому, что вижу.

    На маленькой старой кровати лежал Адам. Руки прикованы наручниками по обе стороны.  Раздетый до пояса, с видимыми следами насилия и побоев на теле, с заклеенным ртом и стеклянным взглядом в пустоту. Она сидела рядом в красивом белье, и уверенно позировала фотографу. Безумные глаза, хитрая улыбка, надменное выражение лица.

    Следующую фотографию я уже не смотрела. Телефон выскользнул из руки и громко упал на холодный пол. Перед глазами все ещё стояло наваждение, от которого стыла кровь. Резкая тошнота накатила столь сильно, что я тотчас бросилась в туалет, где вытолкнула весь свой завтрак в унитаз.

   Примерно через двадцать минут ко мне вернулась способность двигаться. Я молча вытерла слезы, поднялась с пола и вернулась к закатившемуся в угол телефону. Взяла его в руки и открыла одно единственное сообщение. Оно пришло ещё вчера, в первой половине дня. Если бы Адам включил телефон, он бы узнал, что ему хотела сказать Элис: «Прости меня, родной за причиненную боль. Не хотела тебе навредить. Но ты сам виноват. Не люблю отказы. Будет для тебя уроком, хорошо? Этот новенький айфон дарю тебе, как компенсацию за то, что случилось. Пользуйся на здоровье. Жду любого ответа, родной. Если ответишь молчанием, ты не выздоровеешь».

    Я пошатнулась, ощущая, как земля уходит из-под ног. Множество мыслей, страхов и догадок промчались в голове, как смерч, разрушив последние остатки здравого смысла. В голове внезапно сложился пугающий пазл вчерашнего дня, и я забыла, как дышать. А что если укол, который Адам получил по ошибке, вовсе не был случайным? Что, если эта сука, не получив тогда желаемого ответа, пришла в бешенство и специально подослала свою медсестру, которая и уколола ему что-то плохое?

   Конечно, вероятность того, что моя догадка окажется правдой, была не так уж велика. Но как иначе объяснить тот лишний укол? Ещё тогда в больнице мне показалось это странным, но я предпочла лишний раз себя не накручивать. Теперь, полагаю, не смогу нормально жить с этой информацией.

    Немного одумавшись, я решила позвонить Адаму. В груди сдавило от паники, когда гудки надолго затянулись. В конце концов, он поднял трубку.

—Ты в порядке?— перебив его приветствие, завопила я.

— Все хорошо, работаю, — удивлённо произнес Адам. — А что случилось? Ты сама в норме?

— Со мной все хорошо, дело не в этом,— поспешила заверить я. — Просто эта женщина, которая тебя преследует — она не остановится, слышишь? И ещё... Ты не заметил ничего странного в той медсестре, которая дала тебе укол по ошибке?

— Карина, что происходит? — Адам заметно разволновался.— Почему ты вдруг об этом вспомнила?

— Прости,— понимая, что говорю лишнее, собралась я. — Ничего не произошло, все нормально. Просто много мыслей. Когда ты домой?

— У меня много дел, — растеряно произнес Адам. — Я в студии, и мне ничего не грозит. Не переживай, пожалуйста...

— Скажи мне адрес, я приеду чуть позже. Заберу тебя, хорошо?

— Но ведь машина у меня! Да и лучше тебе не выходить из дома лишний раз. Мало ли…

— Адам, скажи мне адрес!— раздражённо перебила его я. Сама не ожидала от себя такого всплеска эмоций. Он даже замолчал от неожиданности, но, в конце концов, сдался.

    Конечно, я не хотела быть одной из тех навязчивых упрямых женщин, которые не дают своим возлюбленным и шагу ступить. Да и заботливой мамочкой становиться не собиралась. Но последние события напрочь лишили меня сдержанности. Если с ним что-то случится, я никогда себе этого не прощу.



    Ближе к вечеру я начала собираться к Адаму. От Яны по-прежнему не было ни слуху, ни духу, но сейчас это волновало меньше всего.
К указанному месту я без проблем добралась на такси. Слава Богу, никаких подозрительных людей поблизости не наблюдалось.

    Шикарное здание говорило о том, что я приехала по адресу. В просторном холле на третьем этаже меня поприветствовала администратор, внимательно вглядываясь в мое лицо. После нескольких вопросов, убедившись, что я вовсе не звезда и не знаменитая светская львица, девушка презрительно поинтересовалась целью моего прихода. Услышав, что я к Адаму, она вскинула брови и важно заявила, что он занят и, разумеется, уделять внимание такой малозначительной персоне, как я, не собирается. Не знаю, сколько ещё бы я вела переговоры, если бы меня не окликнула Лиза.

— О, привет! Яна, Карина? Извини, я пока не научилась вас различать. — Она приветливо протянула мне руку.

— Карина. — Мое радушие, очевидно, было менее ощутимо. Лиза заметно расстроилась, и сменила искреннюю улыбку на формальную.  Не удивительно. С сестрой она сразу же нашла общий язык, чего не скажешь обо мне. Честно говоря, особо приятных чувств у меня псевдо-девушка Адама не вызывала.

— Ты с какой целью здесь?— Лиза оглядела меня с ног до головы. Ну да, вряд ли джинсы и темный свитер выглядели очень презентабельно, но я и не стремилась.

— К Адаму,— решила не темнить. Пусть сразу все понимает.

— А-а-а, — недовольно поморщилась Лиза.— У него встреча с каким-то важным продюсером. Говорят, он с Джей Ло работал. Так что вряд ли у него будет время на тебя.

— Ничего, я подожду. Ты тоже к нему приезжала?— В отличие от Яны,  решила не ходить вокруг да около. Я не девочка, чтобы играть в эти глупые сопернические игры.

— У нас была съёмка для статьи. Сама понимаешь — публика требует хлеба и зрелищ, особенно после новости о наших отношениях.

— Но ведь это ложь, не так ли? — не выдержала я. — Вся эта история, как он добивался твоего расположения, и как ты решила дать ему шанс — это ведь просто пиар ход?

— А в это так трудно поверить? — Лиза отбросила назад прядь черных волос и надула губы. — Меня добиваются многие мужчины.

— Многие, но не он.

— Слушай, тебе-то какое дело, какие у нас отношения? Я ведь не лезу в твою личную жизнь,— холодно стрельнула глазами Лиза.

— Мне нужно это знать.— Я отнюдь не собиралась выглядеть неуверенной простушкой. Всегда рубила правду сразу. — Он мне нравится.

     Что ж, сказала и сказала. Адам в курсе, а мнение Лизы не так уж и важно.

— Вот как! Это уже интересно!— Она засмеялась и достала электронную сигарету. Ее взгляд стал любопытным. — Он знает?

— Да.

— И что думает по этому поводу?

— Не знаю. Но думаю, это взаимно. Иначе меня бы здесь не было.

— И тебя, естественно, наличие меня чуть напрягает? Понятно все. Но если уж на то пошло, то да, это все пиар ход, не более. Ему никто не нужен, поверь.

— Он тебе сам это сказал?

— Догадалась. Может он вообще не по девочкам. — Лиза подавила смешок. — Впервые вижу, чтобы на меня реагировали так.

— Ну, он не гей,— улыбнулась в ответ я.

— Это хорошо. Я бы с ним переспала.

    Меня заметно передёрнуло. Не ожидала подобного ответа. Ну вот, и эта туда же! Неужели люди не в состоянии увидеть больше ничего, кроме красивой внешности? Бедный Адам…

— Ладно, ладно, не парься, — засмеялась она, заметив мое напряжение. — Шучу я. Он просто милый чертёнок. Характер ещё сложнее, чем мой. Это интригует немного. Насильно я его трогать не буду. Но и отдавать тебе с барского плеча тоже не намерена.

     Лиза хитро мне подмигнула и сразу же ушла. Прежде чем я сообразила, что произошло, ко мне подошёл сам Адам, и мрачно улыбнулся. Его взволнованный вид обескураживал, что тотчас вызвало новый прилив паники.

— Ты как?

— Все хорошо, — сквозь зубы процедил он. — Ты все-таки решила меня забрать? Не нужно было, но спасибо. Поехали быстрее домой.

— А что, что-то произошло?— Поведение Адама показалось странным, а учитывая, что все обстоятельства до этого были, мягко говоря, пугающими, это вызывало немало подозрений.

    Узнать, что случилось, у меня получилось только в машине, на обратном пути домой. Как оказалось, Адаму предложили выгодную сделку по работе за границей, что позволило бы ему в значительной мере расширить популярность и заработать. Он почти согласился на сотрудничество, когда понял, что это не просто безвозмездная услуга.

— Всего лишь раз в месяц, а то и реже, отдавать себя этому Кевину и он возведет меня на самую вершину. Чтоб ты понимала, он женат, имеет двоих детей и у него просто чистейшая репутация. Станиславский настолько загорелся этим сотрудничеством, что подписал уже документы на согласие вперёд на несколько месяцев, ещё до разговора со мной. Понятия не имею, знал ли он о цене вопроса.

    Скулы Адама сводило от отвращения. Он выглядел настолько удрученным и подавленным, что я невольно забеспокоилась. То, что в мире шоу-бизнеса многие добиваются славы через постель  — для меня точно не новость. Неужели он сам узнал об этом впервые?

—Адам, это обычное дело в твоей профессии. Непристойные предложения будут всегда.

— Ты хочешь сказать, что это норма? То есть, так и должно быть? — Он вскинул на меня злые глаза.

— Так не должно быть, но это есть. Мы живём в прогнившем мире. Часто целей добиваются через порок.

     Я поздно подумала о смысле сказанных слов. Лицо Адама стало белее стены. Гримаса боли застыла в мимике, а глаза как-то резко потухли.  Вмиг вспомнилась информация на телефоне Элис. Я, сама того не желая, нанесла ему слишком жестокий удар. Будто расковыряла ножом старую рану. Ну и кто тянул меня за язык?

    Я резко притормозила возле какого-то ресторана. Крепко обняла его за плечи и почти силой развернула к себе:

— Прости меня, Адам. Я слишком все обобщила и вообще, неправильно подобрала слова. Не хочу, чтобы ты воспринимал их близко к сердцу.

— Я не кисейная барышня, чтобы ко мне подбирать слова.— Адам чуть отстранился. — Ты просто назвала вещи своими именами. За что извиняешься?

    Я тяжело перевела дух. Конечно, Адам вовсе не хотел почувствовать жалость к себе и показать слабые стороны. Но мне не хотелось, чтобы он играл роль парня, которого ничего не волнует.

— Хоть мы не так давно знакомы, но я узнала о тебе слишком много. Больше, чем ты себе можешь представить, Адам. И  больше всего я хочу видеть тебя настоящего, а не маску, которую ты постоянно должен надевать, чтобы не залезли слишком глубоко. Ты уже меня впустил в свою душу, поэтому, пожалуйста, будь настоящим. Плачь когда хочешь, кричи, когда хочешь, смейся, когда хочешь, но только не играй роль. Будь со мной собой насколько это возможно.

     В глазах Адама мелькнула странная тень. То ли стыд, то ли сожаление — я не могла понять. Ещё не хватало его оттолкнуть!

— Ты не представляешь, как я ценю твое участие. Мало кто заглядывал так далеко. — Адам протяжно вздохнул и положил голову на сиденье. — Но я пока не готов к этому. Мне нужно больше времени...

— Прости.— Стало тяжело дышать. Какой же из меня хреновый психолог! Наверное, это не тот подход, который следовало применять к Адаму. Теперь я совершенно не знала, как нужно себя вести.

     Дальше мы ехали молча. Я погрузилась в собственные мысли и едва не упустила из виду красную иномарку, которая ехала за нами на хвосте.

— Не обращай внимания,— тихо сказал Адам, заметив мой испуганный взгляд. — Это продолжается уже не первый день. Ничего они не сделают.

— И ты так спокойно об этом говоришь! — Меня, правда, поразило хладнокровие Адама. — Они каждый день тебя преследуют, один раз едва жизни не лишили, а ты...

— Тише, Карина. — Казалось, он вообще меня не слушал.  —  Остановимся у светофора, и дай мне пересесть за руль.

— Но...

— Просто доверься мне, хорошо? — Адам успокоил меня теплым уверенным взглядом. Меня поразило его хладнокровие. Видно, он не первый раз переживал подобное и научился полностью владеть ситуацией.

    Когда мы стояли у светофора, я вжалась в спинку кресла, а Адам на удивление легко перелез через меня на место водителя. Я с трудом успела занять нормальное положение, как неожиданно он свернул с дороги влево. Это произошло на разгоне, и я сама опешила от столь ловкого маневра, который позволил нам выиграть несколько секунд. Затем Адам свернул в ещё один двор, объехал его с другой стороны и снова вырулил на дорогу. Преследователи потеряли наш след. Я находилась во власти шока. И как ему это удалось?

— Я знаю короткую дорогу. Приедем туда раньше, чем они, и успеем незамеченными войти в дом. В квартире нам ничего не грозит. Утром подумаем, что делать. Только не бойся, тебя не тронут. Она никогда не угрожала никому из моего окружения.

    Адам успокаивал меня, как мог, хотя не могу сказать, что была очень напугана. Меньше всего я думала о себе. Если Элис имеет связи с законом, она не будет впутывать в игру других людей. Чем больше жертв — тем сильнее она рискует. Реальная опасность грозит лишь Адаму. И она будет усугубляться, пока дело не получит масштабную огласку. Пока Адам держит все втайне от общественности — Элис может делать все, что вздумается. Я планировала поговорить с ним об этом. Дай Бог, Адам не окажется самоуверенным упрямцем!

      Парень оказался прав — домой мы доехали без происшествий.  Адам с такой легкостью обкрутил преследователей вокруг пальца, что теперь я смотрела на него иначе. Он больше не казался беззащитным мальчиком, который стал жертвой помешанной маньячки. Я осознала, что Адам далеко не так прост, и наверняка знает, что делает.

    Мы заказали еду на дом. Я даже успела отдохнуть и принять ванну до совместной трапезы. Яна написала сообщение, где сказала, что домой вернётся не раньше десяти. Оставалось надеяться, что она не приведет за собой нежеланный хвост и ее саму никто не схватит.

— Холодно как-то, тебе не кажется? — спросил Адам, домывая мою тарелку после ужина. — У меня пальцы на ногах окоченели. Надо тоже ванну принять, чтобы согреться.

    Я немного опешила от его слов. Холодно? Согреться? В квартире было достаточно тепло, чтобы ходить в одной майке.

— У тебя было ножевое ранение. Принятие ванной противопоказано, — ответила я, и подошла к парню, чтобы обнять его. Обнаружила, что у него правда ледяные руки, и лицо. Кроме того, Адам заметно дрожал.

— У меня водонепроницаемый пластырь на ране, если ты об этом. С ним можно. Просто я, правда, очень замёрз.

— В квартире очень тепло, Адам. Почему тебе холодно? Температура?

     Он смотрел на меня непонимающими глазами. Неестественная бледность на его красивом лице пугала. Скорее всего, Адам и сам не понимал, что с ним происходит.

— Да нет, не похоже. Наверное, это от того, что я дал нагрузку, до конца не оправившись. Ничего серьезного, думаю. Просто как-то странно себя чувствую.

     Я хотела надеяться, что он прав, и скоро полностью восстановится. Слова Элис о том, что Адам до конца не выздоровеет, эхом откликались в подсознании, но я старалась не связывать их с его нынешним состоянием.

    Когда Адам принимал ванну, я ходила взад-вперёд по квартире, пытаясь собраться с мыслями. Необходим был четкий план действий, как обеспечить ему безопасность. Кого оповестить о том, что происходит и что вообще делать дальше. Внезапно телефон Элис опять зазвенел. Страх объял уже знакомой хваткой, но я устала ему поддаваться. Решила все-таки поднять трубку, но молчать.

— Это ты, мой хороший? Наконец, соизволил подойти к телефону?  — Я боялась дышать, чтобы себя не выдать. Ее голос был глубоким и бархатистым, как томная мелодия. Она говорила с легким оттенком эротики:

— Снова молчишь? Игнорируешь меня? Издеваешься надо мной, да?
Если бы ты пришел на место встречи, ничего бы этого не произошло. Зачем заставляешь причинять тебе боль? Все могло быть по-другому, не будь ты таким непослушным.  Процесс не был бы запущен, а теперь его не остановить.

    О чем она говорит? Во мне что-то надломилось, и горькое предчувствие подползло слишком близко.

— Тебе, наверное, уже сейчас плохо, да? Это ведь еще цветочки. А когда будешь медленно угасать, ничего тебе не останется, как приползти ко мне на коленях. Для второго укола, который остановит этот необратимый процесс. А я ведь предупреждала. Жаль, что ты оказался таким глупым…

    Я резко нажала отбой и упала на колени. Пазлы сложились, и теперь у меня больше не было сомнений. Элис добралась до Адама и вколола ему какое-то запрещённое вещество. Что-то, что начнет его убивать. И как мне теперь сказать ему об этом? Да и вообще, что теперь делать? Внутри разразилось цунами. Было больно дышать, и очень хотелось плакать. Ещё никогда я не ощущала столь гнетущее чувство безысходности. Казалось, что все это — лишь дурной сон и скоро он обязан закончится.

   Адам принимал ванну уже целый час. Пока я в замешательстве искала решения, не уследила за временем. А что, если ему стало плохо, а я, такая дура, бездействовала?

— Адам! Ты в норме? — Я постучала в дверь ванной комнаты. По ту сторону раздавались едва слышные звуки капающей воды. Больше ничего.

— Адам! Ответь хоть что-то, иначе я войду сама!

    После нескольких секунд молчания, я не выдержала и открыла дверь, которую, к счастью, он не стал запирать. Адам лежал в воде, склонив голову на мрамор. Глаза закрыты, губы бледные, рот слегка приоткрыт. Он тяжело дышал.

— Адам! Господи... Проснись!  — вне себя от страха, начала трясти его я. Вода, в которой  лежал парень, была лишь едва теплой. Через две минуты Адам с трудом открыл глаза:

— Прости, меня вырубило слегка.

— Как же я испугалась, когда ты не отвечал. Уже час прошел, как ты здесь мокнешь! — Я протянула ему полотенце. — Быстрее вылезай оттуда, иначе замёрзнешь!

— Слушаюсь, мамочка, только отвернись, я без трусов. — Он сделал слабую попытку улыбнуться. Я кивнула и залилась краской. Решила выйти из ванной, чтобы не смущать парня еще больше.

     Спустя несколько минут он вышел ко мне в домашних штанах и майке. Волосы и кожа слегка влажные. Глаза горящие, нездоровые и какие-то растерянные. Еще никогда Адам не казался мне таким сексуальным. Несмотря на все мои переживания, я оказалась слишком слаба, чтобы держать себя в руках. Внутри произошел взрыв из бабочек, которым не терпелось вырваться наружу. Я бросилась парню на шею и впилась в его прохладные губы. Он слегка пошатнулся, но тотчас ответил на поцелуй, прижав меня к себе. Я жадно углубила язык в его рот, а руками забралась под майку. Адам вдруг резко вздрогнул и отпрянул от меня.

 — Прости,  — я ощутила себя сквернее некуда. «Извращенка старая, ты его напугала! Сейчас ему больше поддержка нужна, а не это. Говорила, что любишь его душу, а сейчас набросилась, как одичалый зверь. Конченная идиотка!»

 — Это ты меня прости,  — сдавленно прошептал Адам и посмотрел на меня умоляющими глазами.  — Это не твоя вина, дело во мне. Скорее, в моем прошлом. Я не могу это контролировать.

 — Сейчас не лучшее время для таких вещей,  — строго ответила, скорее себе, чем ему.  — Обычно я так себя не веду. Просто, наверное, очень соскучилась за день. Прости меня, пожалуйста!

 — Ты можешь переночевать со мной?  — неожиданно заявил Адам.  — Хочу уснуть, обнимая тебя. Пожалуйста…

     Это звучало настолько нереально, что я чуть опешила. Особенно после предыдущей реакции, где он оттолкнул меня. Адам действительно хотел этого — было видно по глазам. Но ничего общего с желанием этот взгляд не имел. Я так явно ощутила его душевный надлом, что просто подошла и обняла его. Чувство вины за внезапную страсть до конца не отпустило, но я старалась не думать об этом. Для меня это урок. Адам не такой как все мои предыдущие парни. Он слишком много пережил и до сих пор переживает, чтобы просто относится к таким вещам. Я должна была помнить об этом.

      Яна вернулась близко к полуночи. Выглядела очень странно, и как-то чересчур закрыто. Что с ней происходит и где она была так долго? Я решила отложить разговор на следующий день. Новость о том, что буду ночевать в комнате Адама, сестра восприняла неоднозначно. Но для меня его состояние сейчас было важнее, чем Яны. Надеюсь, она поймет.

     Мы долго обнимались, лежа в кромешной тьме. Я носом уткнулась в шею Адама и жадно вдыхала запах его кожи. Он нежно поглаживал меня по плечам и целовал в лоб. Я чувствовала его дрожь и повышенную температуру. Скорее всего, Элис говорила правду, и Адам до конца не оправится без этого чертового укола. Но сейчас рядом с ним я верила в хороший исход. Завтра отвезу его в больницу, заставлю обратиться в полицию. Ему непременно помогут. Найдут в крови запрещенный препарат и вылечат его. У Элис ничего не получится. Скоро эта сука окажется в тюрьме  — я все сделаю для этого. Иначе просто быть не может.

 — Я скоро тебе все расскажу, обещаю,  — прошептал Адам на ухо, когда я уже отключалась.  — Дай мне чуточку времени, и я откроюсь тебе. Смогу это пережить, и оставить прошлое позади. Только не оставляй меня…