Вертинский. 3-4 серии. Турция, Польша 1920

Александру Аникину, родным, читателям

Александр Вертинский из песен 1920-х, белый пароходик

"Мальчик смотрит ! - Белый пароходик
Уплывает вдаль по горизонту !
Несмотря на ясную погоду
Раскрывает дама чёрный зонтик ! -

Мальчик думает:"А я остался ! -
Снова не увижу дальних стран !
Ах, зачем меня не догадался
Взять с собою в море капитан ?"

Мальчик плачет !  Солнце смотрит с выси ! -
И прекрасно видимо ему,
Как на тот корабль седые крысы
Принесли из Африки чуму...

Вот уснут матросы в синем море,
Смолкнет пар в коробочке стальной
И столкнется пароходик в море
С ледяною синею стеной !..

А на пашне размышляет Ангел
Он стоит на самом видном месте
Знает он, что капитан Изангрий
Не вернётся никогда к невесте !..

Что уснёт погибший пароходик
Где по дну цветы несёт река ! -
И моя душа смеясь уходит
По песку в костюме моряка !.."

Интересно, что прежняя любовь Александра Вертинского - актриса Вера Холодная умерла в 1919 году от испанки, которую в 1918  году перенёс Борис Савинков, который описал испанку в своей работе -"Конь вороной".

Как пишут историки и исследователи биографии и творчества Вертинского, смерть Веры Холодной стала для певца настоящим ударом.

Но через непродолжительное время Александр встретил в Польше свою будущую супругу Рахиль Потоцкую, с которой они прожили 7 лет. Но в Константинополе Вертинского ждало романтическое увлечение певицей Еленой Павловой - почти как по Борису Савинкову Александр Вертинский запутался в двух женщинах, и в итоге выбрал Рахиль.

"Во время пребывания в Польше артист познакомился с девушкой из состоятельной еврейской семьи по имени Рахиль Потоцкая. Они поженились, после свадьбы Рахиль взяла имя Ирена Вертидис (такая фамилия значилась в греческом паспорте Вертинского)".

Официально свадьбу Александр и Рахиль сыграли в 1923-м году.

ВАРШАВА 1920 ГОД

А вот здесь пересечения Александра Вертинского и Бориса Савинкова с Александром Бельским возможны. 

Александр Бельский, Ольга Петровская, Борис Савинков находились в Варшаве в 1920 году.


Цитата из книги Юзефа Пилсудского - Советско-польская война. Лучше Пилсудского и не скажешь:

"Год 1920-й надолго останется в памяти по крайней мере двух государств и народов. На огромном пространстве между Днепром, Березиной и Западной Двиной, с одной стороны, и Вислой – с другой, в вооруженной борьбе решались судьбы Польши и соседней с нами Советской России. В то же время исход этой борьбы на какое-то время определил и судьбы миллионов людей, которые были представлены сражающимися здесь войсками и их полководцами. Я не хочу вдаваться в рассуждения о том, не выходило ли значение боев, которые велись в 1920 году, далеко за рамки территории, расположенной между границами обоих воюющих государств; несомненно одно – нервное напряжение во всем цивилизованном мире было чрезвычайно велико, и к нам, тогдашним воинам, было обращено множество взоров, наполненных то тревогой, то надеждой, то слезами горечи, то улыбкой счастья" (автор Юзеф Пилсудский)

"В Польшу Вертинскому помогает перебраться его импресарио – некто Кирьяков. Здесь он прожил с 1923-го по 1927 год и посещал эту страну с концертами еще несколько раз в последующие годы до выезда в США осенью 1934 года. Ни в одной из зарубежных стран популярность его песен и романсов – его театра – не была столь велика, как в бывшем Привисленском крае Российской империи.

Что интересно, слава артиста, наделенного уникальным талантом, певца, композитора, поэта, опередила его прибытие в польскую столицу. В Польше Вертинского уже знали по публикациям нотных издательств. Уже были сделаны первые переводы его песен на польский язык, и они даже исполнялись на сцене польскими певцами.

Да, поляки приняли Вертинского как своего. Но сказать, что здесь артист нашел свою родину, было бы преувеличением. Хотя как знать. Нашел же во Франции свою родину румын Эугениу Йонеску, ставший Эженом Ионеско. Вертинский же, раздобыв паспорт на имя греческого подданного Вертидиса, оставался Вертинским.

«К этой стране я всегда чувствовал симпатию. Быть может, потому, что в моих жилах, без сомнения, течет капля польской крови. В России я не встретил людей, носящих мою фамилию (Werty;ski, Wierty;ski)… Какой-то мой прадед наверняка был поляком»."


Выдержка из книги Романа Коломийца Александр Вертинский.

Вертинский попал в условия, когда начиналась одна из самых кровавых войн - Советско-польская война.

"астности входили: Дмитрий Философов, как заместитель председателя, Александр Дикхоф-Дреренталь, Дмитрий Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус. Ограниченную поддержку Савинкову оказали некоторые из его старых товарищей по партии социалистов-революционеров. Авторитет Комитета опирался на особую популярность Бориса Викторовича. Полномочным представителем Пилсудского при Комитете стал Богуслав Медзинский, который так охарактеризовал Бориса Викторовича: «Человек выдающейся интеллигентности, образованный и начитанный. Соединял несомненный политический талант высшего класса, приличествующий для государственного деятеля, со смелостью и готовностью к высочайшему личному риску. Говорил по существу и оригинально, всегда доходя до наиболее трудной стороны темы. Кроме того, он был замечательным собеседником. Внушал интерес и симпатию. Но когда я смотрел ему в лицо, на котором были заметны отчетливые черты татарских кровей, одна особенность поражала меня и исключала возможность абсолютного доверия: глаза его были непрозрачными, вы никогда не могли ничего в них прочитать и никогда не были уверены, действительно ли вы можете рассчитывать на его уверения. Я всегда полагал, что если бы дело шло о государственных и народных интересах, он всегда смог бы найти способ обойти даже свои наиболее искренние обязательства».

В конце июля Комитет начал выпускать в Варшаве газету «Свобода», содержащую текущий информационный обзор, военные сообщения и политические статьи Савинкова и Философова. Мережковский публиковал в ней фрагменты из своего петербургского дневника 1918-1919 годов, а Савинков – воспоминания о борьбе с большевиками. Русские находились под впечатлением от главы государства (Пилсудского – прим. пер.), это видно из слов Мережковского, написанных им в своей статье после встречи с Главнокомандующим, в котором он увидел «избранника Бога», который может спасти Польшу и мир.

В июле Савинков приступил к формированию русских войск под командованием генерала Глазенаппа, которого впоследствии заменил генерал Перемыкин. Вскоре к Комитету присоединился генерал Станислав Булак-Балахович – легендарный «кресовый» партизан, отряды которого входили в состав польской армии. Одновременно проходила вербовка в солдаты среди интернированных русских военнопленных Красной Армии".


Серия очень музыкальна. Это сцены из кабаре, и юмор относительно импресарио Вертинского - образ, близкий к Припринетти Александра Аникина из оперетты Баядера.
Серия выдержана в ярко-красных тонах.


Турция это особый мир, к сожалению, Александра Бельского и Бориса Савинкова здесь быть не могло. Здесь только Александр Вертинский, хотя может Савинкова и Бельского сюда загнать? Вместе с Петровской - одним днём?! Подумаю. Здесь Александр Вертинский сталкивается с русской Ирэн Адлер - певицей из кабаре Еленой Павловой, которая его пленяет. Но всё-таки, как и положено в произведениях Бориса Савинкова, Александра Вертинского уводит образ другой - он не задерживается на певице из кабаре Елене Павловой...

...образ импресарио достаточно интересный, и  похож на образ Припринетти из Баядеры Аникина.

Хорошо воссоздан турецкий быт того времени, стамбульский рынок - качественные съёмки и потрясающие костюмы.   


ТУРЦИЯ 1920


Итак, что представляла собой Турция 1920 года? Армянский разгром 1920 - один из самых страшных армянских разгромов на турецкой Земле.


"Армения рассчитывала на поддержку Антанты, в первую очередь США. Президент Вильсон предложил Эривани выступить против кемалистской Турции, пообещав помощь. Армении пообещали включить в её состав все исторические земли. Армянское руководство эту наживку проглотило.

Севрский мир. Дипломатическая подготовка войны

10 августа 1920 года во французском Севре был подписан мир между странами Антанты и султанской Турцией. По нему Турция становилась полуколонией Запада. Её армия сокращалась до 50 тыс. человек, финансы попадали под западный контроль. Константинополь отказывался от всех имперских владений. Они отходили под контроль Британии, Франции и частично Италии. Европейские владения Турции передавались Греции, как и некоторые анклавы в Малой Азии. Расчленяли даже саму Турцию: выделяли Курдистан, часть земель передавали независимой Армении. Границы Турции и Армении должен был определить американский президент Вудро Вильсон".



ИНТЕРВЕНЦИЯ АНТАНТЫ В ТУРЦИЮ. ЗАХВАТ СТАМБУЛА. 1918.

"Российский историк Н.Г. Киреев пишет, что «десятки тысяч интервентов с многочисленной военной техникой расположились на территории Турции. Возникли зоны оккупации — французы установили контроль над Киликией, Мерсином, Аданой и Искендеруном, итальянцы обосновались в Антакье, в апреле итальянский отряд оказался в Конье, в мае греки заняли Измир». В Стамбуле оказались британцы, французы и итальянцы; главным командиром военных сил в столице стал британский генерал Уилсон, а верховной властью были наделены комиссары Антанты — британским, например, был адмирал Кальторп.

Занятие Стамбула больно ударило по самолюбию турок. Известны слова Мустафы Кемаля, сказанные через 10 лет после окончания Первой мировой войны:

«Стамбул расположен на пересечении двух великих миров, он украшение турецкой нации, сокровище турецкой истории, самое дорогое сокровище народа, он в сердце каждого турка. Страдания города из-за ударов судьбы заставляют истекать кровью сердца всех турок». "На улицах Стамбула появились французские колониальные части, греки, мечтавшие вернуть этот город для реализации своей «Мегали Идеа» о возрождении Великой Греции из собственно Греческого королевства и частей Османской империи, вездесущие британцы и даже экзотические японцы, эскадра которых находилась во время войны в Средиземном море. Иностранцы не упускали шанс подчеркнуть свое господство над городом и его возможный переход в руки христианского государства — например, той же Греции.

Командующий объединённой союзнической Армией Востока французский генерал (позднее маршал) Франше Д’Эспере, в честь прибытия которого в феврале 1919 года был устроен грандиозный военный парад, проехал по городу на коне, подаренном греками. Некоторые уточняют, что маршал намеренно воспроизвёл, судя по всему, с целью унизить чувства турок, въезд в город султана Мехмеда II Завоевателя, который в 1453 году взял Константинополь приступом и превратил его в столицу Османской империи".

Источник: Ярослав Голубинов


КОНЕЦ ОККУПАЦИИ

"Одновременно турки, уязвлённые Севрским договором 1920 года, предусматривавшим фактическое расчленение Турции и превращение остатков империи в сателлитов или полуколонии европейских держав, вели тайную работу по налаживанию связей между различными подпольными группами. Последних в Стамбуле и Анатолии было довольно много. Партия «Единение и прогресс», бывший оплот младотурок, официально распалась, но была заменена партией «Возрождение». Среди духовенства, военных, интеллигенции, торгово-промышленных кругов и вообще жителей городов, а главное — крестьян Анатолии и Румелии, составлявших большинство населения, зрело недовольство как действиями союзников, так и политикой султана Мехмеда VI Вахидеддина и его министров, старавшихся идти на компромисс с Антантой.

В городе действовало несколько тайных групп, среди которых выделялась т.н. «Каракол» (буквально «Черная рука»), за которой стоял Кара Кемаль, бывший министр снабжения армии. Еще до оккупации города де-юре и ужесточения режима «Каракол» переправляла оружие и людей из Стамбула в Анатолию на территории, не занятые интервентами. Одним из самых деятельных лидеров оппозиции в Стамбуле был Мустафа Кемаль-паша".

Источник: Ярослав Голубинов


Из воспоминаний Вертинского о Константинополе:

" пел в «Черной розе». Конечно, не свои вещи, которых иностранцы не понимали из-за незнания русского языка, а преимущественно цыганские. Веселые, с припевами, в такт которым они пристукивали, прищелкивали и раскачивались. Это им нравилось. Почти ежевечерне по телефону заказывался стол верховному комиссару всех оккупационных войск адмиралу Бристоль. Он приезжал с женой и свитой, пил шампанское и очень любил незатейливую «Гусарскую песенку» («Оружьем на солнце сверкая…»), которую я ему пел, искусно приправляя эту песенку всякими имитациями барабанов и военных труб.
                Александр Вертинский"


После, как сообщают биографы Вертинского, певец выступал в Стелле. 

"Первым популяризатором творчества Вертинского в начале 1920-х годов был Станислав Ратольд, как его называли, «эстрадный артист с душой цыгана, поэт, композитор и замечательный интерпретатор русских и цыганских романсов». А переводил песни и романсы Вертинского на польский язык выдающийся польский поэт Юлиан Тувим.

И вот по инициативе Тувима друзья Вертинского решили использовать его популярность для создания своеобразного спектакля. В Варшаве появились афиши нового ревю: «Театральная сценка: Пьеросандр Перевертинский – исполняет Ханка Ордонувна». Тувим быстро сочиняет остроумные пародии на песни Вертинского. На сцене Ханка Ордонувна в черном костюме Пьеро, жеманно заламывая руки, поет, карикатурно изображая стиль интерпретации романсов Вертинским. Взрывы смеха зрителей следуют один за другим. Вместе с ними смеется «виновник», сидящий в директорской ложе, сам Александр Вертинский, приглашенный на премьеру…

Вместе с растущей известностью к Вертинскому приходит и зыбкое материальное благополучие. Живет он теперь в роскошных апартаментах самого дорогого в Варшаве отеля «Бристоль», расположенного рядом с президентским дворцом, одевается у лучших портных, вращается в элитарных кругах общества. Приглашает его к себе в свою резиденцию маршал Юзеф Пилсудский, который помогал Симону Петлюре в борьбе за независимость Украины и разбил наголову красную армию Тухачевского под Варшавой. В личной фонотеке маршала были собраны все изданные в Польше пластинки с песнями Вертинского. Некоторые песни Вертинского переводятся на польский язык и исполняются польскими подражателями певца.

Записываться на пластинки Вертинский начал в зените своей славы. В 1931–1932 годах в немецких фирмах «Parlophon» и «Odeon» было записано 48 песен, а в английской фирме «Columbia» – 22. В декабре 1932 года польская фирма «Syrena Electro» выпустила на музыкальный рынок 15 пластинок с песнями и романсами артиста. В студии во время записи Вертинскому аккомпанировал пианист-виртуоз, известный композитор Ежи Петербургский, тот самый автор «Утомленного солнца» и «Синего платочка». Шесть песен были записаны с аккомпанементом оркестра «Сирена Рекорд»".


Александр Вертинский

"
Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Мне б сейчас, соколики, за Вами,
Душу бы развеять от тоски.

Дорогой длинною, да ночью лунною,
Да с песней той, что вдаль летит звеня,
И с той старинною с той семиструнною,
Что по ночам так мучала меня...

Так живя без радости, без муки,
Помню я ушедшие года,
И твои серебряные руки
В тройке, улетевшей навсегда...

Дорогой длинною...

Дни бегут, печали умножая,
Мне так трудно прошлое забыть.
Как-нибудь однажды, дорогая,
Вы меня свезете хоронить.

Дорогой длинною...

Автор стихотворения и песни  - Александр Вертинский





Использованная литература:

перевод с польского - Савинков - надежда на советско-русское перемирие.
Sawinkow - szansa na porozumienie polsko-rosyjskie
К. Вендзягольский «Воспоминания»
А. Юзвенко «Польша и «белая» Россия (с ноября 1918 по апрель 1920 г.)»
А. Новак «Польша и три России. Исследование восточной политики Юзефа Пилсудского (до апреля 1920 г.)»
А. Ковальчук «Савинков
В.А. Савченко «Авантюристы Гражданской войны. Многоликий Савинко
Роман Коломиец  - Александр Вертинский
Юзеф Пилсудский. 1920 год. Советско-польская война.
Зинаида Гиппиус. Дневники.
Б.Савинков «Воспоминания террориста»