Двоеверец. Брат. Глава 2

На морской своей карьере крест поставив, прибился Ян с сыном опять к Фельдам, и они уже все вместе откочевали не в Ригу, а в Петроград. Где Рихард переводом доучился в Техноложке, а потом в морскую форму переоблачившись, стал субмарины проектировать. Но затянулась война, и одна мясорубка переросла в другую, хорошо, что у Фельда-старшего в марте 1917 года хватило опыта моментально дать взятку врачам и у сына грыжу нашли. После чего начался Бег всего их объединённого "табора", вначале в кажущуюся спокойной Москву, после в кажущийся хлебным Киев, и далее на юг, по пути слегка прирастая. В Киеве прибились к беженцам такие же горемыки - вдова с маленькой дочкой, хоть и со средствами, но без "крыши", то есть мужчин, способных заступиться и не дать эти средства отнять, за "вооружённую" защиту посулившая кашеварить вкусно. Далее из захолустной Тамани перевез их на лодке рыбак в Крым, когда там, по окончанию Великой войны, место немецких оккупантов заняли недавние "союзники", не особо мешая  при этом русским уничтожать друг друга.
 
Поначалу даже показалось, что жизнь на полуострове налаживаться стала, по крайней мере, в остальной России было много голодней. Врангель срочно провёл земельную реформу, и хлеба хватать стало даже для экспорта. В дополнение к которому "табор" довольствоваться стал морепродуктами. Удачливый сын рыбака не забыл, как "золотую рыбку кликать", и даже на удочку мог надёргать столько, что голода избежали. Но потом Махно перешёл Сиваш, и вновь потребовалось усталым людям бежать неизвестно куда и зачем. Хотя появились "люди из будущего" и предложили желающим переместиться не в пространстве, а во времени. И в одну из иновремянок влюбился страстно Рихард Фельд, он и откликнулся на замануху, попросив родителей отпустить его. Янису также не хотелось и дальше по туретчинам да марокканчинам сыночка таскать - рыбки, чтобы того накормить, он наловить сможет и не убегая к басурманам. А к нему "прилипла" и пани Дорота с дочкой, что ещё с Киева кашу варила, табор кормила. Вот на прощание купленной Фельдом-старшим тачанке и отправились в неизвестность "прошлого" трое взрослых и двое детишек.
 
Только и в "ново-старой" жизни сбежать от войны не получилось, а ведь, готовясь к "переезду", Янис в Севасе не оружием, а добрым инструментом плотницким запасался. Хотя и от верного "Нагана" не спешил избавляться -  "жизненное пространство" требовалось вначале завоевать и очистить от предыдущих интервентов. Ибо те на мирное сосуществование не соглашались, исповедуя философию "нагнуть или прогнуться". Воевать же "понаехавшие" умели хорошо, крови не боялись и оружие имели прям адское. Если кто-то из мужчин от исполнения своей священной обязанности отказывался, то до конца жизни в маргиналах ходить был обречён. Но такие предпочли  в Стамбул уплыть. Рихард с Янисом также воевать на своей тачанке отправились. А Дороте с детишками, без выяснялок долгих, как членам семьи фронтовиков, весьма приличный освободившийся домик предоставила новая власть и к имевшимся сухарям да крупам белковый паёк положила (всё ту же рыбку, от которой перхоть на голове расплодилась неистово, но зато брюхо было набито). Вы воюйте - мы вас подождём!
 
Янису ещё в Киеве подумалось из шаставших там лихих людишек банду сколотить, да хотя бы и банчок какой грабануть. Не так это и трудно в революционной кутерьме было сделать, и не одни только жиды взяли моду убивать живых людей. Но тогда кровь вновь проливать не пожелал, а нынче жизнь заставила, только на сей раз без душевных терзаний - или я, или меня. Может лива в Киеве отвлекла от смертоубийства встреча с овдовевшей женщиной, чей бывший муж как раз и решился на грабёж. Но ему не повезло, хотя бандой "освободителей" (от всего) пан Грициан изрядной атаманил. Вот и встретились два одиночества с родственными судьбами и даже детками ровесниками, хоть и разнополыми.
Дорота появилась на свет на западной Украине, в семье шляхтича-однодворца. И если дать гимназическое образование дочери семья смогла, то на приданое грошей уже не хватило. Благо, что смогла учительский курс прослушать и имела право либо в бонны податься, либо в учительницы народных школ. Родной - польский язык спросом в богатых фамилиях не пользовался, и красивую девушку мамы деток боялись в семью пускать. Пришлось соглашаться на переезд в быстрорастущее село, где при народной школе открывали второй класс. Помощницей, уже работавшему там учителю, "выходцу из народа", ставшему в родном селе уважаемым "паном учителем". Общее дело вылилось и в общее хозяйство кончившееся свадебкой сельских интеллигентов. Заведя коровку и огородик, жалованья при прижимистой хозяйке у двоих работающих стало на разумный минимум хватать, потому и ребёночка решились заиметь. Даже война на наладившийся быт не отразилась - учителей в войско не призывали. Но как германец весь ушёл - так Гриня воевать пошёл, потому что "Твою мать!", трэба Нэньку вызволять, сало дальше заховать, москалей повыгонять, с рэвольверта подулять, барахлишко запасать.
 
Верно, люди говорят - дурачкам да новичкам везёт, вот и на разломанной "железке" подфартило. Хабара, с пущенного под откос поезда, взять удалось много. Но только разок, хорошо, что не малую мужнину долю деловая атаманша тут же смогла по местечкам еврейской мафии распродать. Даже за царские империалы, остервенело торгуясь и пистолем размахивая, но своего не уступив. Вскоре муж погиб, и умная женщина не стала дожидаться, когда придут её пытать "Где клад?". В одну руку схватила очень тяжёлый саквояж, а в другую - дочь, и, нарядившись поплоше, ушла из села в ночь, так что никто и не заметил куда. Потом она пристроилась к "табору" Фельдов кухаркой и честно варила всем вкусные борщи, да лепила галушки, охранявших и её троих мужчин с револьверами требовалось хорошо кормить, тем более за их же деньги.
 
А как удалось в постель к Яну залезть, то и вовсе страх прошёл - поняла, что из тех он, кто свою женщину в обиду не даст. То, что ещё и мачехой его сыну стать потребуется, так и она "с прицепом" - всё по-честному, да и не трудно. Решилась идти с новым мужем туда, куда поведёт и не прогадала, сразу же кров и пищу на новом месте от властей получив, за то, что тот воевать отправился. К счастью, не долго, но вернулся домой крайне истощённым, обозвав ту войну немецкими словами "Блиц криг" и добавив, что ни разу не стрельнул, служа в какой-то технической разведке.
 
Многие выдержать такой бешеный темп могли, только употребляя захваченный в Севасе морфий, но в их же коляске членом экипажа был так же военный спец по дронам (типа аэропланчиков) и компам (не описать) "из будущего", и он советовал на наркоту не подсаживаться. После, мол, ломка будет жестокой, а для тонуса и от перенапряга делился своим "Мельдонием". Лошадок свежих на замену им из трофеев казаки пригоняли. А вот экипаж для развед-тачанки требовался  технически грамотный, образованный и добившийся боевого слаживания. Годился в него далеко не всякий. Потому отчаянных и упёртых моряков с высшим инженерным образованием и бойцовским характером ценили и берегли, ибо те от технических новшеств не шарахались и схватывали знания на лету. Потому заслужили по максимуму - за три недели три медали с соответствующими правами на собственную землю. Не дворянами или боярами делающих, а лэнд-лордами.
За время боёв и походов удалось и Рихарду поближе с Фросей познакомиться, и постигло его самое глубокое разочарование в жизни. Столкнулся он со схемой: "Я люблю её, она - его, а ему, как видно, нравится другая", но кто говорил, что будет легко? Жизненные потрясения характеры либо ломают, либо закаляют, и он пропел у Фроси же услышанный куплет: "Никуда не денешься, влюбишься и же..., то есть выйдешь за меня". Пусть в прошедшей военной компании много скромней его деяния смотрелись, ни разу не стрельнул за всё время, а имя знаменитой пулемётчицы у всех бойцов было на слуху, но ведь врожденный талант наложился у неё на годы ежедневных тренировок в электронном тире училища.
 
Да и на её Гочкис припаяли крепление для взятого из "будущего" прицела 1Х-4Х + коллиматор "Элкан 9". Английский патрон был мощным, потому и отдача соответствовала. Потому девушка стала ставить огонь на одиночный, превратив посредственный лёгкий пулемёт в приличную и увесистую автоматическую винтовку. При этом всё равно под плечо подкладывая подушечку турнюра, от купленного в Севосе перед "переходом" шикарного вечернего платья (красота - страшная сила!). "Переоформив" тачанку в перевозимую огневую снайперскую точку, работающую по принципу "Один выстрел - один труп", а в пулемётной обойме умещалось как в Калаше - 30 патронов. То есть сотни басурман успела валькирия отправить к гуриям.
 
После же войнушки пропала группа её тачанки из поля зрения и только через изрядный срок, наконец, выяснить вышло, что отправились они в Италию. Стало быть, и влюблённому остзейцу потребовалось на родину Ромео отправиться. Как раз и её списанный Гочкис выкупить получилось не за дорого - патронов в Крыму английских больше не нашлось. Сувениром, напоминающим о горячих денёчках. И вот поджидала на Сицилии предмет грёз своего подельника эта спаянная гоп-компания. Причём пополнившаяся ещё одним членом - подарила Дорота Янису ещё одного сыночка, в хождениях по мукам зачатому. Первому, родившемуся на территории Таврического Совета Народного Хозяйства (ТаврСовНарХоз), со временем стать собиравшегося частью Русского Царства, власти в подарок преподнесли тот домик,  который семья уже заселила, то есть он стал их личной собственностью. Дабы и далее плодились и размножались.
Морской бой получился похож на истребление, ибо статично сидящие на банках гребцы - прекрасные цели, которые с башенки на корме каракки открыты как на ладони. И даже препятствующая призовой стрельбе качка отсутствует - идеальное сочетание для результата "один выстрел - один труп". Пару раз менял обоймы в своём Маузере и Рихард, когда сошлись на пистолетный выстрел, с кормовой "башни" хорошо действует правило любой перестрелки - "кто выше, тот и прав". Хотя патронов конечно жалко, в отличие от идиотов, на которых они потрачены - ресурс невосполнимый. После того, как изрядно басурман погибло, в том числе и стоящий у румпеля капитан, догнали они наше уже практически утратившее ход судно. И столпились уже все на носу, дабы ринуться на абордаж и поквитаться за погибших подельников и свой страх, ведь не боятся смерти только больные, а таких не слишком-то много. Но встречаются и такие, кто способен это чувство в себе подавить, а вот таковых среди пиратов оказалось не мало.
 
Не пожалела Фрося на них боеприпасов, переведя огонь на автоматический и по густой толпе врага   лихо выпустила полную 30-ти патронную кассету  3-х линейных пуль, способных прошить по несколько человек подряд. После чего в атаку пошла уже наша абордажная команда, возглавил которую скакавший на протезе Янис, орудуя костылём, как копьём, от удара коего никто подняться не смог и пара одноруких "экспедиторов", стреляя из своих британских револьверов, да и Рихард практически не отставал, паля с правой руки и коля-рубя с левой. Но самое удивительное, что и Дорота с Фросей подхватили Ли Энсфилды и кинулись штыком колоть и бить прикладом не хуже мужиков-пассажиров (гуцулов и пр.), которые, пропустив дам вперёд (цэ-эвропейцы, как никак), также участие в абордаже приняли, словив кураж от баб -  он, как и паника, заразный.
 
Чего об экипаже сказать было нельзя, но, как только бой угас, из трюма нашей каракки "герои" повылезали во главе с капитаном (всё сражение судном Янис управлял, от вражеских бомбард уворачиваясь) и также в дележе добычи пожелали участие принять. На что уже они посланы были в пешеходное путешествие, но так как параллельно вёлся допрос пленных (толмач среди них нашёлся), то наклёвывалась заманчивая перспектива "продолжить банкет". Малой кровью взять нехилую кассу. В контракт фрахта предложено было выгодное дополнение по заходу туда, где не ждут - в Магриб (Варварский берег).
 
Или продолжить рейс без охраны по морю полному пиратов, ибо они вышли на "охоту" в составе всей немалой эскадры из древнего города Гиппон (так порт звался в пору его пребывания первой столицей ушедших из Прибалтики вендов-вандалов). Когда его восстановили арабы, то дали своё название - Аннаба. Оно со сменой хозяев  менялось также, но в 21-й век этот город на востоке тунисского побережья вошёл опять под своим арабским именем. Хотя вплоть до 19-го века берберские пираты доходили до Исландии и САСШ.
 
Столкнуться довелось с совсем новым судном, только что сработанным из прекрасного ливанского кедра умелыми мастерами на Аннабской верфи. Из-за устранения недоделок, на сутки не уложившемуся к общему старту. Планировавшим нагнать армаду в пути, но нежданная встреча с корабликом-"жертвой" оказалась неудачной. Ибо волею судьбы сразу четыре обстрелянных пассионария из будущего оказалось на его борту, и воюет не оружие, а люди.
 
Под лозунгами "Умираем, но не сдаёмся!" и "Но пассаран!", организовали они вначале жёсткую оборону, затем увлекли личным примером в контратаку и под конец, мгновенно организовав диктатуру тетрархии, смогли удержать захваченную власть. Сачковавшие в момент боя трусы, осознав серьёзность ситуации, теперь отмывали от крови палубу и банки, практически не повреждённого трофея, сами довольствуясь только тряпками, снятыми с отправляемых за борт трупов мусульман. Победа досталась ценой многих нервов (как водится), малой крови (пара легко раненных) и пары сотен спаленных патронов, а на мачте приза взвился наскоро сделанный Андреевский флаг.
Совсем не трудно было это, ведь сам процесс нравился обеим сторонам. И не только этот, понравилось бороться и побеждать. Муж с женой подсели на адреналин. Он ловил кайф от процесса борьбы, она от побед, выраженных в материальном эквиваленте (всё вытравить из памяти не получалось, как с первым мужем суммарно "полтинник" учительский в месяц зарабатывали, и на эти деньги обязаны были "соответствовать"). Даже деткам нравилось, вплоть до грудничка, которых также взяли в Средиземноморский вояж, ведь "солнце, воздух и вода - наши лучшие друзья", а враги пусть лучше не подходят, а то ...! В Сицилии как раз витамины первые пошли и у детишек от шелковицы рот стал вечно черным (зато не набили оскомы).
 
Вскоре подобрала эту группу, среди прочих, пожелавших перебраться в Прибалтику, шедшая из Венеции в Португальский Алгоре за морской солью не очень-то быстроходная, но по тем временам вместительная каракка, не отказывавшая прихватить попутчиков за денежку малую. Также, при отправлении, в порту приписки взяты были на борт завербованные в Адмиралтействе подмастерья-корабелы - молодые, здоровые парни с амбициями. И, разумеется, так ожидаемая Рихардом Фрося. Хоть и обогнул кораблик Сицилию с северной стороны, от опасных африканских берегов держась подальше, тем не менее, нежелательной встречи избежать не получилось. Быстроходное судно, движимое тремя латинскими парусами, а так же подгоняемое вёслами, увязалось за нами.
 
Капитан, выругавшись, обозвал его берберской шебекой и добавил, что раньше в этих водах он пиратов не встречал. Шустрая узкая посудина была вдвое меньше нашего корабля, но, с учётом гребцов, народа на ней было вдвое больше, чем у нас совокупно экипажа и пассажиров. Но, главное, оторваться от неё нам никакой возможности не имелось. И ЕЩЁ по бортам торчали жерла дюжины бомбард, к счастью, бушприт мешал установить на носу ещё и погонную. У нас же артиллерии не было вовсе, как и прочий огнестрел не входил в штатное вооружение. Кэп призывал команду разобрать имевшийся абордажный холодняк, но сами, обделавшись, его матросики послали пешеходно (они ведь ходят, а плавает  только ...).
 
А вот Фельд-младший, сохраняя хладнокровие и напевая "Врагу не сдаётся ...", также пошёл и притащил выкупленный Гочкис, преподнеся его в дар любимой. "Дорога ложка к обеду, а пулемёт -  к встрече гостей" (тов. Сухов, из неопубликованного письма Катерине Матвеевне). За что даже горячий поцелуй сходу заработал и обещание: "Всё, что пожелаешь, если выживем". Девушка ведь остававшихся в Италии латышей только при револьверах оставила. Ли Энфилды, ящик патронов к ним и любимый свой прицел "Элкан-6" забрала с собой. Для студентов без пригляда длинноствол - это перебор. Вот очень удачненько нынче всё и сгодилось. Принялась пулемётчица свою подушечку (для попы) к плечу приматывать, коллиматор на ствол ладить и обоймы патронами набивать, напевая про то, что пощады никто не желает (басурман имея в виду - они же увязались). Уже дуэтом с осчастливленным остзейцем, который также свой пистолет готовил к бою. А Янис с Доротой разобрали английские винтовки, да и у пассажиров кое-какое оружие нашлось. Главное - прониклись мыслью, что последний парад наступает и провести его следует с куражом, раз даже бабы смерти не боятся.

Продолжение http://proza.ru/2021/12/08/111