Клички

Быль


Потому что – рыжий.
Как и тот политик.
И как же, дескать, иначе.
Раз уж тот политик нынешний, с такой-то яркой головой, – вон какой известный!
А сестра моя была от роду нервная и психованная, да потом стала ещё и учительница и мать-одиночка.
Потому так и назвала своего кота.
(Кличку эту – даже и проговорить бы с высокой, так сказать, трибуны нельзя...
Понятно, по разным причинам, почему.)
Да...
Своевольная была она, сестра, и упрямая...
Да-да...
Привозила кота с собой в деревню, в родительский дом, каждое лето.
Когда сама бывала в отпуске и у сына были каникулы.
Вся деревня, вся округа знала, чей это кот и всё про него и про сестру прочее.
Так как сестра, только приехав, выпускала кота – в отличие от сынка своего, который ни шагу без её капризного приказа, – на полную волю.
Такая уж у неё была, про кота, прихоть.
Захочет жрать -- небось, заявится.
Что же.
Кот был сам из себя – ну, пусть, рыжий, да, рыжий...
Ещё – серьёзный, медлительный, солидный.
И весьма, да, пушистый.
Что бы, однако, я добавил лично...
На меня если он смотрел – то не выше моей обуви.
Попадался на глаза, правда, редко.
Он мне...
Или я – ему?..
Ну да ладно.
А видел – видел я, как он дрался!
На соседском огороде с каким-то котом. – За своё, стало быть, место под солнцем ли, или, вернее, на соседской кошке.
Оба кота сначала, хрипя-мыча, долго, долго – стояли в упор друг перед другом...
Вмиг потом – свивались в единый клубок!
Крутящийся!.. визжащий!..
О, сколько же в этом клубке было когтей!
Я лишь в детстве однажды, ой-ой, испытал тот мгновенный взмах тёплой мохнатой лапки...
Ну и вот.
Деревня наша по шоссе.
Достаточно оживлённому.
Понятное дело – многих собак и кур передавило.
И приходит раз к нам во двор одна местная женщина.
Говорит мне: мол, шла из магазина и увидела сестриного кота... на асфальте... раздавленного... так, мол, имей в виду, что сестра твоя сейчас тоже в магазине и вот-вот пойдёт обратно...
Я молча взял рукавицу.
Самую рваную.
Прошёл немного по шоссе...
Тут и – кучка рыжеватая дымчатая... в лужице тёмно-вишнёвой...
Я надел рукавицу на руку.
Взял то, что взял, за хвост.
Хвост был ещё хвостом.
Я прошёл до края деревни, где уже кусты.
А вокруг – день был июльский, ясный, лёгкий!
Натаскали же в родную деревню всякой мерзости, всякой гадости...
Держа за тот хвост, качнул пошире рукой – и швырнул то, что швырнул, подальше в крапиву.
И рукавицу туда же.
Так.
Так...
Пришла сестра.
И в слезах.
Ей уже кто-то другой, что, наоборот, шёл в магазин, обо всём сказал...
Спрашивает она меня: где он?..
Я вышел с нею за калитку, показал пальцем.
Она пошла туда с лопатой, чтоб, значит, то, что найдёт, закопать.
Вот и всё.
И никто потом ей ни о чём не напоминал.
Так все обо всём и забыли.
Вот и всё.
Может быть, эта история кому-то по какой-либо причине и не очень бы понравилась...
Из-за самой ситуации.
Ещё – из-за той клички кота... из-за того имени...
Клички-имена...
Имена-клички...
Я и сам ощущаю во всём этом – во всём этом ощущаю что-то вычурное, непотребное...
Но чья тут вина?
Вот сестра.
Думала бы она больше о самой себе, всю бы жизнь свою о самой себе, а не о чём вздумается постороннем – а не о чём попало постороннем... так не умерла бы раньше времени от онкологии.

Ярославль. 8 июня 2017 года

Все рассказы: ЛитРес Евгений Кузнецов Цвет страха Рассказы