Один день. Часть 3

Длинные лампы холодного света стонали. Работяга не мог вспомнить, всегда ли так было, но сейчас этот едва слышный звук проникал в самую глубь черепной коробки, вибрировал внутри больных извилин, из-за чего голова просто раскалывалась. И это только укрепляло его намерение отпроситься.

Под беспощадный ламповый гул коридор будто растягивался в пространстве. Однако найти нужный кабинет не составило труда – среди парада белых пластиковых дверей горделиво выделялся единственный деревянный генерал с позолоченной вроде бы ручкой – именно он и вёл к Главному.

Несчастный вплотную подошёл к двери. Его глаза слезились. Наверно, ему бы стоило испытывать хоть какое-то волнение, но... Видимо, он слишком устал. Для всего. И не чувствовал ничего.

Тук-тук.
/Слишком тихо./
Тук-тук!

За генеральской дверью сначала что-то крякнуло, затем, постукивая, что-то прокатилось по деревянному (а не из опилок пополам с пластиком, как все остальные в офисе) столу и с грохотом упало. Потом еще секунд 10 что-то пошуршало, натужно повздыхало. Все это едва ли напоминало приглашение войти, потому работяга стукнул еще раз, еще громче, и присевшим от усталости голосом спросил разрешения войти.

После очередного вздоха вселенского разочарования, грузный начальник наконец-то разрешил клерку войти. И тот вошел, безо всякого волнения, но с полным смирением входящего в газовую камеру.

Диалог, происходящий внутри, остался надежно скрытым от посторонних глаз и ушей. Очевидно лишь, что он был недолгим, и вряд ли отчет, над которым работяга корпел всю ночь, был прочитан. Но судя по тени радости, набежавшей на лицо клерка, начальник одобрил эту несчастную таблицу и смиловался, освободив клерка от офисной рутины хотя бы на сегодня.

Вопреки ожиданиям, счастливчик, получивший внеочередной выходной, так и не почувствовал особого воодушевления. Напротив, силы, благодаря которым работяга достойно продержался последние сутки, будто разом покинули тело. И разум тоже опустел, потерявшись в возможных способах времяпровождения: от предельно скучных и бытовых до самых маловероятных, фантастических и соответствующих настоящей интересной жизни, которой у него как будто бы никогда и не было... Одно было очевидно – не стоило тратить такой необычный день на сон.

В дымке, заволакивающей все сильнее его мысли, клерк по мигающему (или это было лишь иллюзией от нервно дрожащих век?) и нещадно гудящему коридору вернулся к стальному ящику. Нажал кнопку, дождался, пока врата откроются, и вошел в металлический вертикальный гроб, который повез его куда-то вниз. Вот только мыслями счастливчик поднимался все выше и выше, уносясь прочь от серых кабинетов и маячков дневного света, возвышаясь над офисной рутиной и обреченностью рабочего дня.

Хрупкую светлую паутинку позитивных мечтаний клерка разорвал протяжный писк.

Первый этаж.

Офисный гроб отверзся. И тут же взгляду клерка предстал главных холл здания – оживленный, полный серых, копошащихся в кипах бесполезных документов опарышей, одетых по всем правилам дресс-кода. Все это в корне отличалось от картины холла ранним утром – холодного и гулкого, словно заброшенный склеп. Сейчас он все еще оставался склепом – но уже тем, что недавно приютил очередного покойника – масштабный проект крупного инвестора, – и призвал всех тварей ползучих на пир.

И лишь одна тварь оставалась равнодушной к творящейся вокруг трупного проекта вакханалии – та, у которой завтра будет день рождения.

Клерк в отупелом спокойствии преодолел десяток метров серого мрамора до выхода, толкнул одну из прозрачных створок и, наконец, полной грудью вдохнул грязный воздух утренних дорог.

Двери из бетонно-стеклянного офиса открывались наружу, и господи, насколько они были тяжёлыми. Или казались.

Рабочие часы выжимали работяг до остатка. Забирали последние капли их терпения, любви к жизни, веры в будущее, планов, мечт, хорошего настроения, времени на друзей, на семью, на близких, на себя... Они забирали всё. Минимум по девять часов, каждый день, обязанности и поручения пережёвывали клерков глубоко за серыми стенами, в утробах мелких кабинетов, а наружу сплевывали лишь тонкие шкурки, оболочки прежних Людей, которым едва ли хватало сил открыть эти чёртовы двери и освободиться.

Шум улицы норовил сбить клерка с ног. Хронический недосып тому помогал. Но безуспешно.

Ведь если бы герой этой истории был слабаком, верно, не смог бы протерпеть на этом бетонном кругу 8 лет. Не заработал бы сколиоз, проблемы со зрением, хроническую депрессию, гастрит и геморрой. Будь он слабаком, он не смыл бы 8 лет своей жизни в офисную канализацию, лишь потому, что не знает, как жить эту самую жизнь, и как, и зачем ему что-то менять. Будь он слабаком...

Или все-таки?..