Счастье в степени N

Очень люблю приезжать в Киев. Вернее любил. В последнее время политиканы из обоих ныне независимых государств меня этого удовольствия лишили. Но рассказ не о них, а о детстве и о маленьком детском счастье.

Почему мне нравилось приезжать в Киев? Странный вопрос. Этот город очень долго был для меня синонимом беззаботности, спокойствия, одновременно умиротворенности и драйва. Я отправлялся туда каждое лето в ожидании чего-то необыкновенного, волшебного, приключенческого. Казалось бы, в детстве ты ждешь приключений и волшебства всегда и везде. Но Киев для меня всегда был приключением в квадрате, если не в кубе, да, черт с ним, даже в степени N.

В зрелые годы всегда ждешь путешествия, отпуска, и это ожидание всегда, вот прям почти всегда, в 90% случаев бывает лучше и приятнее самого отпуска. Ты долго мечтаешь и придумываешь себе чем себя займешь, куда пойдешь, что выпьешь и что съешь, где посмотришь закат и с кем встретишь рассвет. На практике же твои мечтания не сбываются и на половину. Приехав в отпуск, ты сталкиваешься с реальностью, в которой все твои мечтания разбиваются о гранит реальности. Первое время ты никак не можешь отключится от пред отпускных забот, ты ищешь, где лучше, дешевле и вкуснее поесть, где продается вкусный сидр, где пляж более романтичный и т.д. Только через неделю, если повезет, ты от всего отключишься и начнется отдых. А в детстве все всегда наоборот, твои каникулы всегда доставляют тебе удовольствие, они превосходят твои ожидания, потому что из-за недостатка жизненного опыта ты просто не понимаешь, чего можно ожидать.

Я помню свои поездки в Киев с момента, как садился в поезд. Обычно это более-менее поздний вечер. Редко бывает, что поезд уходил в 16-17 часов. Когда я садился в вагон, то было уже темно. Почему-то в моих воспоминаниях это именно так. Темно или уже темнеет. Хотя летом темнеет поздно, в 11 часов вечера еще все видно. Вероятно, это происходит потому, что уезжал я обычно еще в мае и до самого длинного дня в году было еще далеко.

Ездил я всегда на верхней полке, но, сев в вагон, первые час-полтора, пока не приходило время сна, сидел на нижней или уходил в коридор смотреть в окно. Магия начиналась именно в тот момент. В коридоре было светло, и я пытался, напрягая глаза, вглядываться в темноту за окном. Во времена моего детства пейзажи за окном поезда не представляли собой сплошную череду дач и коттеджей. За окном был лес. Я смотрел на него и меня утягивало в сказку, в волшебную страну, полную чудес и приключений. Угадывая за окном силуэты деревьев, я пытался представить себя таинственным путешественником из прошлого, который проезжает на карете сквозь волшебный лес великанов или троллей. Лес за окном качается от ветра и хотя ты не слышишь его шум, но представляешь, каково это – ночью, когда ничего не видно, кроме звезд и луны, ехать и слушать шум листьев и видеть верхушки деревьев, которые машут тебе во след.

Потом я уходил в купе и засыпал. В то время никто ни о каких таможнях и границах и не помышлял, поэтому просыпался я обычно уже недалеко от Киева. Я сразу ощущал контраст за окном. Между вечерним пейзажем и утренним. Лес другой, хижины другие, люди за окном тоже непохожи на москвичей. Я очень любил момент, когда поезд по мосту переезжал Днепр. Он сбавлял скорость и можно было рассмотреть много всего интересного – рыбаков, ловивших рыбу на лодках или прямо с моста, острова, манившие меня своей недоступностью и тайнами, сокрытыми внутри ивовых зарослей, далекий и таинственный правый берег, полностью покрытый листвой парков, где ждали любимые бабушка и дедушка. Я даже сейчас помню ощущение счастья, которое накрывало меня по мере того, как поезд приближался к правому берегу Днепра. Я не задумывался о его причинах, я просто был счастлив здесь и сейчас. Мне сегодняшнему очень не хватает этого ощущения, как не хватает моих дедушки и бабушки, которые любили меня просто за то, что я есть. И были рады меня видеть просто потому, что я был их внук. У них не было от меня ожиданий, которых я не оправдал, они не любили меня меньше из-за того, что я получил по физике 4 в году, а не 5. Они меня просто любили и этой любви мне очень не хватает сейчас. Мне взрослому сорокалетнему мужчине. Тогда я, наверное, очень редко, если вообще говорил им, что я их люблю. Теперь, спустя годы, я понимаю, что значили для меня эти 2 пожилых человека. Они давали мне чистую, ничем не ограниченную и ни от чего не зависящую любовь. Я могу исправить эту ошибку только сейчас, когда их давно нет среди нас, но зато теперь я могу сказать совершенно искренне – бабушка и дедушка, я вас очень люблю.

И вот поезд останавливается на Московском вокзале. Я взглядом ищу дедушку. Он всегда в шляпе и пиджаке. Под пиджаком темно-красная жилетка. Он машет мне, и я машу в ответ. Мне радостно, я приехал. Дедушка заходит в вагон, помогает с вещами, и мы идем через вокзальную площадь на трамвайную остановку. Мы всегда любили ездить не трамвае. Уж не знаю почему так повелось. Хоть рядом и метро, но трамвае, как бы сказали сейчас, атмосфернее. А на обычном нормальном человеческом языке – душевнее. Меньше народу и нет спешки. Можно спокойно поговорить с дедушкой. Я уже не помню, о чем мы говорили в таких случаях, но это и хорошо, значит, эти разговоры меня не обременяли, мы просто весело болтали о чем придется. Я знаю, что дедушка был строг с моим отцом, он и со мной иногда бывал строг, но вместе с тем у меня никогда не было в общении с ним какого-то барьера. Я мог говорить с ним как с другом, обо всем, ну или почти обо всем на свете. Я не боялся говорить ему того, что боялся говорить отцу.

Мы едем на трамвае, и проезжаем потрясающей красоты киевские центральные улочки с домами конца 19-го века. Город красивый и очень зеленый. По южному озорной, но вместе с тем величественный, и родной. Он совсем не пафосный, этот город на берегу Днепра, хоть и обладает великой и древней историей. Недаром многие из моих знакомых, кто побывал там, влюбляются в него навсегда. Для многих Киев – это цветение каштанов. Но я – аллергик, и Киев для меня, если сформулировать одним слово – это приключение, ну или сказка, кому как нравится.

Мы приезжаем и нас встречает бабушка. Она радостно обнимает меня, велит отнести вещи в спальню помыться с дороги. Потом она отводит меня на кухню, сажает на мое любимое место рядом с открытым окном, из которого открывается просто потрясающий вид на крыши старых домов, гостиницу Салют, а чуть дальше виднеется Парк Славы и Днепр, и до отвала кормит вкуснейшими пирожками и блинами с творогом и сгущенкой. Потом она говорит – иди поспи с дороги, Ванюша. Но я, конечно, не иду спать. Я иду гулять, ну или смотреть телевизор и читать свою любимую сказку про Карлсона, которую сейчас мы читаем вместе с моими детьми. Я помню, как устроившись в мягком уютном кресле, покрытом желтым плюшем, я погружаюсь в мир сказок и приключений озорного человечка. Я мог так просидеть целый день, жадно перелистывая страницы. Но начинается вечер, и бабушка почти насильно выгоняет меня на улицу.

Я выхожу из подъезда и вдыхаю головокружительный аромат южного вечера. Его невозможно передать словами. В этот аромат вплетается заходящее солнце и запах нагретого асфальта, слышны крики ласточек, кружащих по двору. Сейчас я понимаю то свое ощущение и могу его описать, мне хотелось остановить время, чтобы так было всегда. Особых друзей в Киеве у меня никогда не было, но гулять по окрестностям я любил. Конечно, больше всего я любил ходить в торговый центр и разглядывать нетипичное для советского мальчишки разнообразие в продуктовом отделе. Но на втором месте у меня был парк, расположенный рядом с домом. Там я впервые покатался на скейте, там были мои любимые, так непохожие на московские, детские площадки, там можно было хоть целый день бродить в тени дубов и воображать себе столько всего интересного, о чем думать можно только в детстве.

А на следующий день, ну или через пару дней мы обычно уезжали на дачу. Вот там я уже отрывался сполна. Там были друзья и чистейшее Голубое озеро, там были шалаши в лесу и запекание картошки в самодельной печке из кирпичей, там я лазил по недостроенным домам, прыгал со вторых этажей в песок, и играл в Монополию, там я впервые испытал что-то, похожее на любовь, но там же я и познал и первое разочарование, когда бабушка и дедушка продали дачу. Поначалу я радовался, что произошли какие-то перемены в жизни, но потом я понял, что с продажей дачи закончилось мое детство.

В ту пору Киев для меня был чем-то вроде промежуточного этапа, остановки перед настоящим весельем, встречей с друзьями и купанием в озере. Но этот город не заслуживает быть промежуточным этапом. Я это понял уже гораздо позднее. Он самодостаточен и способен тебе предложить все, в чем ты нуждаешься. Я испытал это на себе. На каждом этапе моей жизни Киев был для меня разным, но всегда давал мне то, что мне было на тот момент нужно. Но главное, что я могу для себя отметить, Киев – очень уютный город. В отличие от Москвы, точнее так, в отличие от современной Москвы, которая стремительно теряет свое лицо. Я не был в Киеве уже лет 5 точно, но уверен, что несмотря на то, что будут постоянно тасоваться названия улиц, проспектов, парков, станций метро и жилых массивов, он останется тихим и уютным южным городом, куда так хочется приезжать, когда в душе образуется очередная пустота, и кажется, что уже ничего не может произойти, чтобы эта пустота заполнилась смыслом. А оказывается может, и я знаю этот секрет.

Что такое счастье? Какое оно? На этот вопрос человечество ищет ответ уже не одну тысячу лет. Конечно, это глубоко индивидуально. Но мне кажется, что человек, который ищет ответ на этот вопрос, должен заглянуть в свое детство. Понятно, что детство не у всех счастливое. Но все равно я думаю, что отгадка там. В том единственном моменте, когда хочется остановить время. И поверьте, такой момент есть у каждого из нас. Нужно почаще его вспоминать, и, возможно, мир станет чуточку добрее.