Унижение

Семён Васильевич с радостью шёл на работу. Всё в его жизни было хорошо: любимая жена, дети, работа и новый строящийся дом. Дом же был самым любимым делом его жизни. Пожалуй, из-за него и на работу он шёл с большой радостью, и даже с надеждой.
Работал Семён Васильевич хирургом в городской больнице. Работу он любил и относился к своим профессиональным обязанностям с большой ответственностью. Да и было бы странным другое отношение к работе, когда профессию выбираешь сознательно.
Придя на работу и быстро разобравшись с бумагами, Семён Васильевич отправился на утренний обход пациентов. В одной из палат его внимание привлекла симпатичная пациентка, примерно одного с ним возраста, с травмой ноги.
– Здравствуйте, как Ваша фамилия? – обратился он к ней. – И что с Вами случилось?
– Татьяна Ивановна Тихонова меня зовут, – ответила пациентка. – Вот съездила на выходные в деревню. Муж давно хотел на рыбалку и уговорил меня поехать. А там наступила на гвоздь ногой. Теперь приходится лежать здесь, а надо ведь и работать, – протараторила Татьяна.
– И как рыбалка? Много рыбы поймали? – в голосе Семёна Васильевича чувствовался явный интерес к данной теме. – Я вот на рыбалке ни разу не был – всё как-то некогда, но свежую рыбку люблю, – с улыбкой произнёс он.
– Да какая там рыба! – непонимающе произнесла Татьяна Ивановна. – Только вышли из дома родителей, и пошли по тропинке к озеру, и тут этот проклятый гвоздь на дороге. Со всего маху на него наступила. Было больно очень, началось воспаление – гвоздь-то ржавый, и пришлось обращаться в больницу. Вот меня и положили сюда, – с сожалением закончила она свою речь.
– В деревне, наверное, можно купить настоящий деревенский творожок и сметанку? Курочки у родителей есть? А поросяток сейчас держит кто-нибудь там? – продолжил спрашивать Семён Васильевич. – Я тоже себе домик строю. А стройматериалы такие дорогие сейчас. Но хочется на пенсии в своём доме жить. Чтобы курочки были свои. Рыбалка ещё. Рыбку-то я люблю.
– Да, в деревне всё есть. И не дорого. Мы иногда покупаем себе. – ответила Татьяна, не заметив, что доктор стал немного раздражённым.
– Ну что же, будем Вас лечить, – наконец-то доктор смог перейти от беседы о жизни к своим прямым обязанностям. – Сейчас посмотрю Вашу ножку и будем решать, как лечить.
– Ой, спасибо Вам, доктор, а то я здесь за один день уже устала лежать. А мне ещё и работать надо. Я дочке помогаю, да и сама на себя работаю, – с надеждой в голосе на скорое выздоровление, произнесла Татьяна Ивановна.
– Чем же Вы с дочкой занимаетесь? – быстро закончив осмотр пациентки, заинтересованно спросил Семён Васильевич.
– Ничего особенного. У нас с дочкой два магазина. Один с детской одеждой, а другой для взрослых. Раньше я одна с мужем этим занималась, а теперь дочка выросла, замуж вышла и её приходится привлекать к работе.
– Хорошая у Вас дочка, Татьяна Ивановна. Помощница выросла. У меня дети тоже хорошие. Уже и внуков дедушке подарили! – улыбка на мгновение появилась на лице Семёна Васильевича. – Вещи детские сейчас очень дорогие. Не хватает молодёжи денег. Совсем не хватает, – зачем-то добавил он, но пациентка никак на эти слова не отреагировала, переключившись на свою больную ногу.
– Да, дочка у меня замечательная!
– Так, Татьяна Ивановна, будем вас завтра оперировать. Готовьтесь к операции. Родственникам скажите, может они чем-то помочь захотят, – начал откровенно намекать Семён Васильевич, но пациентка снова никак не отреагировала на его слова.
За всё время работы в больнице, этот день у Семёна Васильевича был самым сложным и психологически изматывающим. Кое-как закончив обход, он стал готовиться к предстоящим операциям.
Операции были не сложными, прошли очень быстро и он остался доволен результатами своего труда. После операций он отправился посмотреть, как чувствуют себя его пациенты. Больше всех его волновала Татьяна Ивановна. Её случай в его практике был самым тяжёлым. Она отличалась от других пациентов, и это изводило Семёна Васильевича. Возможно, кто-то другой на его месте не стал бы так волноваться и забыл о ней, но Семён Васильевич очень хотел достроить свой домик и каждый пациент для него был дорог.
Палата, где лежала Татьяна Ивановна, просто влекла доктора. Подойдя к двери, он постучал и, не дожидаясь ответа, сразу зашел.
– Доброе утро, Татьяна Ивановна! Как себя чувствуете? Ничего у Вас не болит? – улыбаясь, начал спрашивать полусонную пациентку Семён Васильевич. – Сейчас я Вас осмотрю и если всё хорошо, то скоро и выпишем вас домой.
– Да уж скорее бы домой, Семён Васильевич. Что здесь лежать-то. Дома будет лучше. Спасибо Вам за лечение и Вашу заботу. – Татьяна с благодарностью улыбнулась доктору.
– Стараемся, Татьяна Ивановна, лечить всех хорошо. Это же наша обязанность, долг. Бывает и своё время, и силы приходится прикладывать. Чтобы помочь людям. И ваша благодарность нам очень необходима. Это нам дополнительный стимул для работы, – Семён Васильевич почему-то не мог открыто сказать ей о своих желаниях, и пытался намекать как можно прозрачнее и понятнее. Однако Татьяна его не понимала, либо делала вид, что не понимает. Он уже не мог спокойно с ней говорить, и раздражение приходилось сдерживать всеми силами.
– Дай Бог Вам здоровья и всему вашему коллективу!
– Давайте я Вас выпишу домой, Татьяна Ивановна? Я вижу, что Вы уже здесь не можете находиться – хотите домой. Всё у Вас хорошо и смысла нет лежать ещё неделю. Как на это смотрите? – сохраняя спокойствие и изображая улыбку, произнёс Семён Васильевич. Ему хотелось как можно скорее выписать это непонятливую пациентку, которая своим присутствием занимала необходимое кому-то место. По опыту он знал, что есть более понятливые пациенты.
– Да, конечно выписывайте меня сейчас! – обрадовалась его предложению Татьяна.
Подписав документы о выписке, Семён Васильевич сидел опустошенный и озадаченный. Он никак не мог понять, как такая умная женщина могла оказаться такой тупой, и не понять, что от неё хотят? Ведь он почти всё рассказал о своей семье, о строящемся доме. Он прямо намекал, что ему нужно. Она же так и не смогла его понять и услышать! Потратив целую неделю на эту Татьяну Ивановну Тихоновну, он ничего не добился. Такого унижения в своей жизни он не испытывал никогда!