Как развивалось человеческое общество

     Нормы жизни для выживания в первобытно-родовой общине определялись так, чтобы и средства производства, и основные производимые в обществе средства потребления стали не только собственностью коллектива, но и индивидуальной собственностью каждого по нормам правил и законов такого общества от общего количества ими добытого.  Поэтому такое общество с полным правом может быть названо первобытной коммуной. Первобытно-коммунистический (или коммуналистский) принцип развития таких общин соблюдался прежде всего в отношении продуктов питания, организации решения проблем с жильём и с одеждой. В таких общинах всё добытое и произведённое (совместно или в одиночку) попадало, что называется, "в общий котел" и каждый из него имел необходимое для удовлетворения своих насущных потребностей - сильнейший, как и увечный, удачливый, как и невезучий, но по определённым правилам и законам этого сообщества.

     Первобытно-уравнительные формы организации производства и потребления остались в далеком прошлом. Этого нельзя сказать, однако, о древнем нравственном требовании, которое в них выразилось, как и о простейших морально-нравственных запретах вообще. Морально-нравственные нормы в самых начальных их выражениях образует элементарную ячейку, "клеточку" человечности, а, по мнению ряда ученых, эти нормы лежат в основании человеческой психики и ее первичных собственно социальных проявлений. Все общественные установления и институты (в том числе и хозяйственные) уже предполагают человека в качестве элементарно нравственного существа, понимающего, "что такое хорошо и что такое плохо". Последнее особенно важно подчеркнуть в связи с так остро обсуждаемым сегодня вопросом о гуманистической мере самого прогресса человечества, самой истории его развития, в том числе и в социально-экономической сфере.

     Человеку в течение веков было суждено пройти через огромное многообразие нравов и обычаев, модифицировать свои воззрения в соответствии со всё новыми материально-экономическими запросами, признать ряд неизвестных  или почти неизвестных  первобытному обществу основополагающих принципов для человеческого сообщества, (например, понятиям справедливости, верности договору, уважения достоинств личности, вознаграждения по труду, благодарности за помощь и т.д.). Но в истории общества, коль скоро она человеческая история, невозможны новообразования (по крайней мере, устойчивые), которые бы вообще отменяли морально-нравственные нормы в их простейших проявлениях.

     Как ни изменчивы люди, они не сделались и не сделаются существами, которые не сознавали бы безусловного различия запретного и дозволенного, допускали бы кровосмешения, не считали бы преступлением убийство, не стремились бы к обеспечению всеобщего права на жизнь. Разумеется, нет оснований для идеализации первобытной нравственности, для утверждения, что в далеком прошлом существовал некий этический "золотой век".

     Древнейшие нравственные требования именно в этическом смысле были весьма несовершенны и неразвиты. Во-первых, они представляли собой нерасчлененные социальные нормы, когда противоположность доброго и злого еще смешивалась с противоположностью полезного и вредного, привлекательного и отвратительного, священного и кощунственного. Они задавались индивиду жестко-принудительно и исключали всякую возможность самостоятельного суждения и выбора. Во-вторых, они имели сугубо локальный (внутриобщинный) смысл. Так, строжайший запрет на убийство сородича вовсе не исключал убийства чужака, иноплеменника.

     В межобщинных отношениях долгое время сохранялись (а порой поощрялись) и хитрость, и коварство, и жестокое насилие. Можно сказать поэтому, что развитие морального сознания человечества - это одновременно и преемственность в отношении простейших нравственных требований, и преодоление их ограниченного смысла.

     Сейчас, однако, важно уяснить другое: в ходе антропосоциогенеза совершился необратимый переход к человеческому нравственному существованию. Жестокие карательные меры, которыми первобытно-родовая община принуждала своих членов к соблюдению простейших нравственных требований, создавали непреодолимое препятствие для возврата первочеловека в животное состояние. Это было суровое "понукание" к надбиологической солидарности, к историческому развитию на путях коллективной деятельности.

     Социально-нравственное единство первобытно-родовой общины было той необходимой формой коллективности, внутри которой впервые стала возможна и получила достаточный простор для развития производственно-хозяйственная кооперация членов общины. Община (сравнительно небольшая человеческая группа) как бы самой природой была предназначена к тому, чтобы совместный процесс труда каждый раз оказывался непосредственно выгодным всем! И средства производства, и орудия труда, и способы, какими были объединены индивидуальные усилия, и продукты труда почти всегда находились в поле зрения каждого из участников. Это способствовало начальной реализации вариативности задатков благополучной жизни человеческих существ и открывало определенные (пусть минимальные) возможности осмысленного труда всех при неукоснительной коллективной дисциплине и преданности своей общине.

     С утверждением общинно-родового устройства труд выступает уже не просто как необходимость для выживания всех членов общины, но и как прямой созидатель всех благ для её благополучия. Внутри нравственно упорядоченного первобытного коллектива и начинается собственная история человеческого рода. В процессе трудовой деятельности формировались воля и конструктивные способности людей, их интеллект и воображение. Росло многообразие отношений к окружающей природе и друг к другу.

     Выразительным свидетельством этого многопланового социально-экономического развития явилась так называемая "неолитическая революция" - переход от собирательства и охоты к производительному жизнеобеспечению (земледелию, скотоводству, ремеслу). В течение нескольких тысячелетий люди овладели огнем, приручили животных, изобрели колесо, освоили начала строительной техники, перешли от кочевого к оседлому образу жизни. Сложились крупные племенные объединения; начались обширные миграционные процессы. Первобытно-родовая община во многих районах земного шара сменилась общиной земледельческой. Появились первые города-государства, с возникновения которых датируется история развития человеческой цивилизации.

     Установив первое в истории общинное устройство своей жизни и наложив на "зоологический индивидуализм" узду нравственных запретов, люди одновременно оказались способными развивать открытость, вариативность, практическую универсальность поведения в своих отношениях с природой, в изобретении новых орудий труда, в развитии искусств и разных институтов взаимодействия. На место инстинктивного предопределения пришло нравственное самоопределение и некоторые народы до сих пор все живут по общинным принципам, но с самыми прогрессивными социально-бытовыми и коммуникационными устройствами, то есть с водопроводом, с санитарной канализацией, имеют необходимое количество энергии, средств связи, информации и транспорта по количеству и квалификации своего честно и справедливо нормированного общественно необходимого труда! А когда это было у честно и добросовестно трудящихся россиян? А ведь они для этого просто объединили свои общины самоуправления в государство и живут, как и жили века! Им уже не нужны никакие социальные революции и было достаточно простого эволюционного процесса развития при ускоряющимся техническом и социально-экономическим прогрессе, который после никогда уже не прекращался.

     Среди ныне живущих на Земле людей почти нет таких разновидностей, которые не прошли бы через эпоху социально-экономических революций, не несли в себе долгой и глубоко драматичной общечеловеческой предыстории. На нашей планете ныне почти не существует наивных и диких народов и племён. Не существует и обществ выродившихся или растлившихся. В какой бы район земного шара мы ни попали, мы встретим там людей, о которых правомерно утверждать по крайней мере следующее:
они умеют изготавливать орудия труда и использовать их как средство производства материальных благ; они владеют речью и символами для общения, они знают простейшие нравственные запреты и безусловную противоположность добра и зла; у них те же базовые потребности, что и у других людей (в жилье, в питании, в одежде, в образовании, в медицине), они обладают чувственным восприятием и умственными навыками, развившимися исторически; они не могут ни сформироваться, ни развиваться вне общества; их жизнедеятельность имеет не изначально запрограммированный, а сознательно-волевой принцип действия, вследствие чего они являются существами, у которых есть способность самоорганизации, совесть и сознание ответственности.

     Таков повсеместный, общепланетарный фундамент,  заложенный еще в первобытно-родовую эпоху, на котором строилось всё развитие человеческого общества. Он древнее и основательнее всех социальных и культурных различий. Взаимопонимание между народами возможно помимо прочего потому, что все они родом из предыстории, все имеют за плечами почти тождественно-единый опыт становления.