Часть 1. Глава 2. Сознание п. п. 1, 2, 3

 
  “Тем, кто ориентирован на познание
 внешнего мира, и тем, кто ориентиро-
 ван на внутренний опыт, суждено встре-
 титься  в единой точке, когда
 они достигнут пределов своего знания”

 Свами Вивекананда

 1. Связь сознания с телами

  Сознание и материя тела соотносятся, примерно, как водитель и автомобиль. Если машина исправна и заправлена, то водитель проявляет на ней свои умения и способности, но если она неисправна или в баке нет топлива, то будь за рулем сам Шумахер, машина не тронется с места. Попутно заметим, что сознание нашего чемпиона никуда не исчезало, а его умения, навыки и талант оставались при нем даже тогда, когда движение автомашины было невозможно. Просто не было случая их проявить в данной ситуации.

  Сознание, безусловно, первично и по отношению к материи, и по отношению к энергии в целом. Но без энергии оно не способно себя проявить. Кто-то скажет, что данное утверждение является чистым идеализмом. Спорить не собираюсь. Идеализм есть утверждение существования божественного сознания, а также метод исследования причинности явлений по направлению от высших форм энергии к низшим. Материализм сегодня делает все наоборот, ставя предмет психологии с ног на голову и пытаясь отыскать причину проявлений психики средством издевательств над бедными животными.

  Дело иногда доходит до прямого абсурда и лицемерия: ученый одновременно может “верить в бога” и читать студентам лекции о физиологических предпосылках возникновения сознания.

  Сознание в высшем проявлении есть co-знание общее — индивидуальности и Бога. Все и всё вышло из Бога, все когда-нибудь к Нему возвращаются. Чем ниже опускается сознание вдоль линии иерархии его носителей, тем более скованнее и уже становится его информационно-энергетическое поле, и наоборот. Сенситивы, ставшие на путь познания, признают одним из методов, используемых ими, воспоминание ранее известного, но забытого знания о закономерностях тонких материй. Не лишне также вспомнить кастанедовского дона Хуана, его учения о погрешностях описания мира.
 
  Описание мира — добровольное ограничение  реальности рамками  самого описания. Волей-неволей сам дон Хуан при всей его гениальности тоже грешил таковым описанием. Тем не менее, кастанедовский опыт не может быть обойден ни одним мало-мальски уважающим себя психологом. Потому и мы будем возвращаться к нему неоднократно.
 
  Описание мира, основанное на самых низших формах восприятия, блокирует уже имеющуюся в глубинах (или высотах) сознания память о всей реальности.
   
  Рожденный в тюрьме имеет представление о свободе из рассказов тех, кто пришел с воли. Выйдя из тюрьмы и столкнувшись с еще какой-нибудь формой свободы, не оговоренной ранее, ребенок ее или не поймет, или не заметит вовсе. В этом смысле нас всех можно считать вечными узниками иллюзий, жертвами описаний мира. А если кто-то и вырывается из этих застенков иллюзий и пытается нам передать свои впечатления об окружающем «зону» мире, то непременно натыкается на проблему: с чем сравнить? Ведь в тюрьме нет моря, скал, животных и многого другого. Потому-то посвященные в чудеса, несмотря на просьбы коллег по камере - непосвященных, рассказать о реальности, изрядно помучившись, в конце концов, отказываются от этой неблагодарной затеи и, вместо рассказов, предлагают особо любопытным самим “свалить”, чтобы увидеть. Увы, далеко не всем на то хватает сил, ума и мужества. А кто-то вообще не верит в “реальность за забором”, а потому тихо и мирно, без всяких глупых мыслей о свободе “тянет” отведенный ему срок, длинною в жизнь. Таковых на сегодня подавляющее большинство. К чему слепым рассказы о радуге?

    Итак, примем за основу ту мысль, что по мере облачения сознания все более плотными телами оно теряет свои сокровенные знания о реальности, перемешивая их со всё большим объемом иллюзорной информации. Изначальная ясность, изначальный божественный свет сознания приглушаются тенями и утратами. Первая, наиболее важная потеря — это потеря прямой связи сознания с божественным. Это и есть первая, как принято называть, частичная потеря сознания, co-знания индивидуальности и Бога. Отрыв сознания от божественного, с одной стороны, есть первый шаг к самостоятельности “я”, с другой стороны, он же есть первый добровольный шаг в плен иллюзий.

   Разорвав связь с Богом, ответственность за образуемые далее тела берет на себя наше духовное сознание. Теперь уже наша Монада, наш Дух является для нас богом и судьей. Сознание хотя и отделено от божественного, но оно еще окружено реальностью, из которой лишь выпало познание, принадлежащее только Творцу. Предоставляется возможность противопоставления своего “я” Богу. Верно, на этом этапе Люцифер восстал против собственного Отца.


  2. Воля

  Дух, отделенный от Бога, обретает собственную волю. Свобода воли — первое, что дается телу и сознанию духа. Вместе с этим он обретает способность манипулировать с самыми тончайшими материями. Из этой-то материи монада и выстраивает для себя ментальное тело, или тело мышления.

  Обладающий полным знанием реальности не нуждается в процессах мышления. 0н и есть сама реальность. Лишь ограниченному, отстраненному от полного знания духу мышление становится необходимым для домысливания реальности по имеющимся у духа проектам. В этом смысле каждый дух стремится стать Богом, слиться с ним через намерение познать истинную реальность, через совпадение собственной модели реальности с божественной. Бог способствует такому намерению, указывая путь к этому через собственные законы. Намеренно нарушающие эти законы являют себя как противобоги.

  Есть много определений воли, как, например, то, что она есть не что иное, как “потребность преодоления препятствий” (Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность. М., 1984. С. 48). По нашему мнению, эта категория неделимая, равно как и сознание. Воля индивида есть оторванная частица воли божественной. Она — изначальный критерий самостоятельности сознания. В этом смысле воля и сознание представляют собой неразрывное целое. Существование сознания без воли невозможно, как и воли без сознания. Исследуя волю вдоль иерархии тел, обнаруживаем следующее.

  Причину волевого действия, в котором участвует физическое тело, находим в теле эфирном. Оно словно таскает за собой материю физического тела, иногда при этом так опережая, что отрывается от него - в буквальном смысле. Надеюсь, данный опыт известен не только мне.

  Процессы эфирного тела обусловлены волей тела эмоций (автоматизацию процессов пока в расчет не берем). Эмоция заставляет эфирное тело шевелиться, ведя за собой кисть художника или смычок скрипача.

  В свою очередь, воля астрала подчинена воле мышления, о чем в дальнейшем мы будем говорить достаточно обстоятельно. Ментальная воля подчинена намерению духа. Причем не важно, какое именно тело получит в конце концов удовлетворение от всей этой волевой цепи. Она все равно замыкается каждый раз на божественной воле и только тогда нисходит вниз до нужного уровня.

  Если Бог против исполнения воли духа, то цепь воли ограничивается санкцией монады. Если сама монада против исполнения потребностей низших тел, то волевая санкция, а вместе с ней и ответственность за конечное деяние ложатся на соответствующие тела. Именно в этих случаях происходит  то, что зовется противоречием потребностей.

  В случае, когда воля любого из тел не противоречит божественной, ответственность за все последствия волевого изъявления индивида берет на себя Бог (или одна из подотчетных ему структур: детей, слуг, ангелов и пр.). Кстати, примерно та же схема подчинения воли существует и в демонических структурах, о которых речь пойдет в третьем разделе, в главе “Кодекс демонов”. Тот, кто не подчиняется божественным законам, берет всю ответственность за свои действия на себя. Господь милостив, и рано или поздно, но все мы начинаем сознанием тянуться к Нему, все мы пытаемся приблизить собственную волю к Его. Даже в прошлом — самые ретивые Его противники. Таков наш путь. А потому и возникает мысль о божественном детерминизме. Несмотря на кажущуюся полную самостоятельность воли и сознания, все мы являемся исполнителями воли Бога, хорошими или плохими. Противоречие? Да. Почему? Потому, что у воли есть нечто, находящееся вне пределов описания мира. Воля неподвластна законам мышления, ибо они есть порождение ментального плана и его уровня сознания. Воля может найти себе адекватное объяснение лишь при условии исчезновения противоречия между свободой выбора вариантов поведения и божественной предопределенностью.

  3. Восприятие

 Сознание, нисходя от духовного тела к ментальному, с одной стороны, обретает действенный инструмент своей самостоятельности — мышление, с другой — ограничивает себя рамками процесса мышления. Ментальному телу необходим свой язык (если только возможно применить здесь это понятие), в котором ранее не было необходимости. Язык этот есть образы, составленные из тонкой материи ментала, подчиняющейся волевому воздействию (если вспомнить Кастанеду, то, проводя параллель с ним, можно говорить о зачатках малых эманаций).

  Сознанию ментального уровня, потерявшему энергию вследствие уплотнения материи, все же принадлежат огромные материальные и энергетические ресурсы. Оно способно воздействовать на эту материю одним лишь волеизъявлением, как та послушно выстраивается, согласно программе, заданной волей. Если духовное восприятие очень трудно с чем-либо сравнить, то процесс ментального восприятия уподоблен процессу настройки приемника или уже известной нам фокусировки ментальной материи, находящейся в распоряжении сознания. Цель такой фокусировки — наиболее полное приближение свойств ментальной материи к свойствам материй духовного и божественного планов. Для аналогии вспомним, к примеру, как люди всегда стремились летать. Это есть не что иное, как стремление физического сознания, располагающего физической материей, обрести свойства эфирного тела, для которого полеты, даже без всяких приспособлений, не в диковинку. Это лишь следствие присутствия в людях сознания высших планов.

  Когда говорится о стремлении сблизить свойства разноплановых материй, имеется в виду как волевое преобразование материй, так и познание реальных свойств тонких материй посредством плотных. Как не вспомнить здесь ленинскую теорию “отражения сознанием действительности”. Недостаток ее лишь в том, что она не дает объяснения причины той самой “активности отражения”, без которой живая психика уподобляется зеркалу, мертвому и холодному.
 
  Человек — далеко не зеркало, даже если абстрагироваться от его тонких тел и рассматривать лишь одно физическое. С самых первых строк было взято за аксиому, что сознание физического тела, оперируя физической материей, не может в принципе ни отразить, ни познать реальности. Поднимаясь сознанием в тонкие планы и возвращаясь назад, мы можем лишь попытаться описать модель реальности, не более того. Очень удачна в этом смысле концепция (описание мира), приведенная Кастанедой. Он говорит о больших и малых эманациях. Большие условно соответствуют полной реальности, малые — это те, что имеются в распоряжении энергетики кокона человека (или его иерархии тел). Восприятие возможно лишь тогда, когда происходит настройка малых эманаций на большие (фокусировка, резонанс, как угодно). Но такая настройка возможна только на определенную часть больших эманаций, но не на всю реальность, как приемник может настраиваться лишь на определенный диапазон волн. Вне этого диапазона, определяемого конструкцией приемника, волны не улавливаются. Точно так же происходит восприятие психическое.

  Каждое тело имеет свой диапазон восприятия. И чем плотнее тело, тем уже этот диапазон. Чтобы расширить диапазон восприятия, нужно вывести “точку сборки” сознания в более тонкие тела иерархии. Все иные пути к этому, как, например, конструирование приборов, улавливающих тонкие материи и преобразующих их в сигналы, нам понятные, типа уловителей лептоновых полей — дело неблагодарное и довольно скучное. Возможности сознания человека гораздо более перспективные и продуктивные, чем любые, самые премудрые физические приборы, какие себе только возможно представить в обозримом тысячелетии.

  Таким образом, если в распоряжении какого-либо уровня сознания не имеется соответствующей данному плану реальности информации (модели материи или самой материи), либо эта информация расфокусирована, либо блокируется, скажем, командой гипнотизера, то невозможно и само восприятие реальности этого уровня. По той же причине не знающему иностранного языка не дано воспринимать смысл иностранной речи.

   По мере восхождения сознания к более тонким планам, малые эманации все более соответствуют большим, т.е. реальности. Но только одного восхождения сознания еще мало. Для фокусирования реальности на всех уровнях необходима сила, иначе мы воспринимаем не реальность, а муть, или, словами дона Хуана, “мусор”, которым, кстати, нередко гордятся многие медитаторы, “сидхи”, медиумы, и особенно религиозные фанаты. Разговоры с богами, божьими матерями, пророческие откровения в большинстве случаев оказываются не более, чем снами, оплодотворенными религиозной фантазией.

  Спешка, с которой отдельные школы обучают тонкостям медитации, не приводит ни к чему толковому, кроме высокомерия и снобизма по поводу своих “великих достижений”. На самом деле, почти весь этот опыт есть замыкание на себя, это - опыт внутреннего мира людей, познание его, но не реальности. Лучшим противоядием от оговоренного “мусора”, самообмана и иллюзорных пут будет принятие медитирующим за основу следующего посыла: “всё, что происходит со мной в медитации с реальностью вне меня, не имеет ничего общего, пока не будет доказано обратное”.

   Кстати, осознание сна, т. е. внутреннего мира, тоже очень интересно, недаром оно до сих пор притягивает психоаналитиков. В распоряжении сновидящего находится порой целый мир, как у кастанедовского древнего мага, бросившего вызов смерти. В этот мир сновидений можно даже пригласить кого-то ещё. И всё же это не будет ещё реальностью. Это всего лишь один из её маленьких обрывков, внутреннее замыкание сознания, больших эманаций с малыми, не более.

   Вторым посылом для начинающего медитировать должно стать правило: накапливать силу; третьим (лучше одновременно со вторым): очищать тела. Но об этом поговорим позже.

 

  По мере удаления сознания от божественного уровня неизбежно уменьшается соотношение малых эманаций с большими. Тем самым восприятие все более удаляется от реальности. На духовном уровне мы теряем полноту восприятия Бога, на ментальном — полноту восприятия духа и т. д. до самого физического тела. Эти потери обусловлены ограничением энергии малых эманаций и, как следствие, их уменьшением по отношению к реальности. Только сила и чистота тел способны приблизить малые эманации к большим, расширить диапазон нашего восприятия реальности. Причина иллюзий — недостаток опыта и силы.
 
  Представьте себе, какой колоссальный объем информации остается за пределами физического сознания, тем более, что оно намеренно предпочитает ограничиваться рамками, доступными физическому уровню. Снова возникает вопрос: какие же нужны натяжки, фантазия, чтобы вывести все те же законы психики из физиологии и физики?

  Чем ни тоньше тело, в котором пребывает сознание, тем большее соответствие малые эманации находят с большими. На нирваническом уровне они могут совпасть полностью, т. е. человек, разумеется, не всякий, способен в принципе достичь на какое-то время восприятия полной реальности. Такое, например, случилось с Буддой. Сознание людей, достигших столь высочайшего уровня, отлично от собственно божественного сознания уровнем силы, любви и свободы.

  Кармические оковы, даже если они чрезвычайно незначительны, как у Будды, настойчиво тянут вниз. Обычным смертным, достигшим божественного плана сознанием, приходится довольствоваться лишь кратким мигом пребывания в нем. Хотя и такого мгновения порой бывает достаточно для того, чтобы человечество обрело себе нового гения.

  Настала очередь рассмотреть одно довольно сложное свойство сознания. Определить его можно так: одновременность пребывания сознания в каждом из тел. Ранее речь велась о фокусировке сознания на том или ином уровне лишь с целью упростить и без того сложное понимание сути сознания. Теперь же читателю предстоит изрядно помучить свое воображение, чтобы избавить свой рациональный ум от противоречия: сознание целостно для всей иерархии и одновременно способно фокусироваться на всех планах сразу. Представить такое в рамках обычных пространственно-временных координат и понятий возможно не иначе, как разделив единое сознание на несколько независимых друг от друга его частей, по количеству тел иерархии. Парадокс заключен в том, что при такой обособленной работе сознаний различных тел все они являют собой одно неразрывное целое.

  Благодаря такому необычному свойству сознания, человек способен общаться “сам с собой”, фокусируя сознание в собственных телах разных уровней. Такое общение может иметь форму телепатии (чаще всего), но также вполне способно облечься разговорной речью и даже принять визуальный режим. Подобная практика хорошо известна магам и йогам. Ничего общего с патологией и галлюцинациями такие контакты не имеют (разумеется, при должном опыте медитирующего, иначе снова столкнемся с обычной расфокусировкой сознания, сном, “мусором”). Такая связь в виде общения может возникнуть как в результате тренировки внимания медитирующего, так и совершенно спонтанно. Последние случаи часто освещаются в информационных источниках и возникают, как правило, когда необходимо предупредить низший уровень сознания о надвигающейся опасности для соответствующего ему тела. Реже такое общение может принимать вид постоянного контакта, как, например, у йогов-сидхов, о которых мы еще поговорим.               

    В реальности может иметь место раздвоение или, более того, расслоение сознания одного тела иерархии, для чего необходим лишь единый центр сознания высшего уровня (иначе можно говорить, скорее, о патологии). Для этого стоит обратиться к практике дона Хенаро по синтезу тел сновидений или “дублей”, описанной Кастанедой, и к опыту Господа Кришны, в частности, состоявшем в том, что Он мог распространить Себя одновременно на 16108 полных частей, по числу* своих жен, с каждой из которых находился рядом, притом от каждой имел по 10 детей. В данные факты каждый может верить или не верить. Вера есть суть религии. Однако в меньших энергетических масштабах тому имеются множество других, более близких нам доказательств.

                (Продолжение следует).