Януш Корчак

Велеть кому-нибудь дать тебе готовые мысли – это поручить другой женщине родить твое дитя. Есть мысли, которые надо самому рожать в муках, и они-то самые ценные. Это они решают, дашь ли ты, мать, грудь или вымя, воспитаешь, как человек или как самка, станешь руководить, или повлечешь на ремне принуждения, или, пока ребенок мал, будешь играть им, находя в детских ласках дополнение к скупым или немилым ласкам супруга, а потом, чуть подрастет, бросишь без призора или захочешь переламывать.

Януш Корчак. Как любить ребенка.

Потомство пьянства, насилия, исступления. Проступки – эхо не внешнего, а внутреннего наказа. Черные минуты, когда ребенок понял, что он иной, что ничего не поделаешь, он – калека и его предадут анафеме и затравят. Первое решение – бороться с силой, которая диктует ему дурные поступки. Что другим далось даром, так легко, что в других пустяк и повседневность – погожие дни душевного равновесия, - он получает в награду за кровавый поединок с самим собой. Он ищет помощи и, если доверится – льнет к тебе, просит, требует – «Спасите!» Проведал о тайне и жаждет исправиться раз и навсегда, сразу, одним усилием.
Вместо того, чтобы благоразумно сдерживать легкомысленный порыв, отдалять решение исправиться, мы неуклюже поощряем и ускоряем. Ребенок хочет высвободиться, а мы стараемся уловить в сети. Он хочет вырваться, а мы готовим коварные силки. Дети жаждут явно и прямо, а мы учим только скрывать. Дети дарят нам день, целый, долгий и без изъяна, а мы отвергаем его за одно дурное мгновение. Стоит ли это делать?...
Отчаявшиеся, полные бунта и презрения к покорному льстивому братству добродетели, стоят ребята перед воспитателем, сохранив, быть может, единственную и последнюю святыню – нелюбовь к лицемерию. И эту святыню мы хотим повалить и исполосовать! Мы совершаем кровавое преступление, обрушивая на ребят холод и пытки, и зверски подавляем не сам бунт, а его неприкрытость, легкомысленно раскаляя добела ненависть к коварству и ханжеству.
Дети не отказываются от плана мести, а откладывают, поджидая удобного случая. И если они верят в добро – затаят в глубине души эту тоску по добру.
- Зачем вы родили меня? Кто просил у вас эту собачью жизнь?
Перехожу к раскрытию сокровеннейших тайн, к трудному разъяснению. Для нарушений и упущений достаточно терпеливой и дружеской снисходительности. Преступным детям необходима любовь. Их гневный бунт справедлив. Надо понять сердцем их обиду на гладкую добродетель и заключить союз с одиноким заклейменным проступком…
Разве вы не видите, что самым хорошим ребятам жаль этих самых плохих – чем они виноваты?

Януш Корчак «Как любить ребенка»
 
Материнская любовь – стихия. Люди ее переделали на свой лад. Весь цивилизованный мир, за исключением народных масс, которых не коснулась культура, занимается детоубийством. Супруги, у которых двое детей, хотя могла быть двенадцать, - убийцы десятерых неродившихся, а среди них был один, именно он – «их ребенок». Быть может, среди нерожденных они убили самого ценного.
Так что же делать?
Воспитывать не этих детей, которые не родились, а этих, которые рождаются и будут жить.

Януш Корчак «Как любить ребенка»

Красота, грация, приятный голос – капитал, переданный тобой ребенку, как ум и как здоровье, он облегчает жизненный путь. Но не следует переоценивать красоту – не подкрепленная другими достоинствами, она может принести вред.
Красивого ребенка надо воспитывать иначе, чем некрасивого. А раз воспитания без участия в нем самого ребенка не существует, не надо стыдливо утаивать от детей значения красоты, ибо это-то и портит.
Это псевдопрезрение к человеческой красоте – пережиток Средневековья. Человеку, чуткому к прелести цветка, бабочки, пейзажа, - как остаться равнодушным к красоте человека?
Хочешь скрыть от ребенка, что он красив? Если ему не скажет об этом никто из домашних, скажут чужие люди – на улице, в магазине, в парке, всюду – восклицанием, улыбкой, взглядом, взрослые или ровесники. Скажет злая доля детей некрасивых и безобразных. И ребенок поймет, что красота дает особые права, как понимает, что это его рука и она ему служит.
Как слабый ребенок может развиваться благополучно, а здоровый – попасть в катастрофу, так и красивый – оказаться несчастным, а одетый в броню непривлекательности - невыделяемый, незамечаемый – жить счастливо. Ибо ты должен, обязан помнить, что жизнь, заметив каждое ценное качество, захочет купить его, выманить или украсть. Это равновесие тысячных отклонений рождает неожиданности, изумляющие воспитателя мучительными многократными «почему?».
- А мне все равно, красивый или некрасивый.
Ты начинаешь с ошибки и лицемерия.

Януш Корчак. Как любить ребенка.
 
Умен ли?...
Вместо того, чтобы наблюдать, изучать и знать, берется первый попавшийся «удачный» ребенок и предъявляется требование своему – вот на кого ты должен быть похож.
Нельзя, чтобы ребенок состоятельных родителей стал ремесленником. Пусть уж лучше будет человеком падшим и несчастным. Не любовь к ребенку, а родительский эгоизм. Не благо личности, а тщеславие толпы. Не поиски пути, а путы шаблона.
Ум бывает активный и пассивный, живой и вялый, настойчивый и безвольный, покладистый и своенравный, творческий и подражательный, показной и глубокий, конкретный и абстрактный, ум математика, естественника, писателя, блестящая и посредственная память, ловкая манипуляция случайными знаниями и честная нерешительность, врожденные деспотизм, вдумчивость, критицизм, преждевременное и запоздалое развитие, односторонность и разносторонность интересов.
Но кому какое до этого дело?

Януш Корчак «Как любить ребенка»

Хороший ребенок.
Надо остерегаться смешивать хороший с – удобным.
Мало плачет, ночью нас не будит, доверчив, спокоен – хороший.
А плохой капризен, кричит без явного к тому повода, доставляет матери больше неприятных эмоций, чем приятных…
Все современное воспитание направлено на то, чтобы ребенок был удобен, последовательно, шаг за шагом стремится усыпить, подавить, истребить все, что является волей и свободой ребенка, стойкостью его духа, силой его требований.
Вежлив, послушен, хорош, удобен, а и мысли нет о том, что будет внутренне безволен и жизненно беспомощен.

Януш Корчак «Как любить ребенка»

Из-за книг с их готовыми формулами притупилось зрение и обленилась мысль. Живя чужим опытом, наблюдениями и взглядами, люди настолько утратили веру в себя, что не хотят смотреть своими глазами. Будто печатное слово – откровение, а не результат наблюдений – только чьих-то, а не моих, вчерашних, а не сегодняшних, над чьим-то, а не над моим ребенком.
А школа выработала трусость, страх выдать, что не знаю.
Сколько раз мать, записав на листве вопросы, которые хочет задать врачу, не решается их высказать. И как исключительно редко даст ему этот листок, потому что она там «написала глупости»…
Хуже того – привыкнув, что за деньги можно купить все, она не хочет смириться с фактом, что есть что-то, что может получить нищий и чего не подадут, как не проси, магнату…

Януш Корчак «Как любить ребенка»

…Неудобно, неприятно быть маленьким.
Уважение и восхищение вызывает большое, то, что занимает много места. Маленький же повседневен, неинтересен. Маленькие люди – маленькие и потребности, радости и печали.
Производят впечатление - большой город, высокие горы, большие деревья.
Мы говорим - Великий подвиг, великий человек.
А ребенок мал, легок, не чувствуешь его в руках. Мы должны наклониться к нему, нагнуться.
А что еще хуже, ребенок слаб.
Мы можем его поднять, подбросить вверх, усадить против воли, можем насильно остановить на бегу, свести на нет его усилия…
Кто и когда, в каких исключительных условиях осмелиться толкнуть, тряхнуть, ударить взрослого? А какими обычными и невинными кажутся нам шлепки, волочения ребенка за руку, грубые «ласковые» объятия!
Чувство слабости вызывает почтение к силе…
Мы учим на собственном примере пренебрежительно относиться к тому, что слабее. Плохая наука, мрачное предзнаменование.
Облик мира изменился…
Осторожно действуют политики и законодатели, да и то часто ошибаются.
И о ребенке взрослые совещаются и решают. Но кто станет у наивного спрашивать его мнения, его согласия – что он может сказать?
Из страха, как бы смерть не отняла у нас ребенка, мы отнимаем ребенка у жизни. Не желая, чтобы он умер, не даем ему жить.
Все, что достигнуто дрессировкой, нажимом, насилием, непрочно, неверно и ненадежно. И если податливый, «хороший» ребенок делается вдруг непослушным и строптивым, не надо сердиться на то, что ребенок есть то, что он есть.
Материнство облагораживает женщину, когда она отказывается, отрекается, жертвует, и деморализует, когда, прикрываясь мнимым благом ребенка, отдает его на растерзание своему тщеславию, вкусам и страстям.
Ребенок не лотерейный билет, на который должен выпасть выигрыш в виде портрета в зале магистратуры или бюста в фойе театра.
Известность нужна новым сортам табака и новым маркам вина, но не людям. 
В чем выражается враждебность ребячьего общества к девочкам, которые упорно играют с мальчиками? Может, я не ошибаюсь, утверждая, что эта враждебность породила беспощадный жестокий закон – «девочка опозорена, если мальчик у нее увидит штанишки»…
Девочка не может свободно бегать – если она упадет, прежде чем успеет привести в порядок платьице, она уже слышит злобный возглас –
«Ой, штаны!»
«Неправда» или вызывающе – «Ну, и что тут такого», - говорит она, вспыхнув, смущенная, приниженная.
Пусть она только попробует подраться, этот возглас сразу остановит ее и обезоружит.
Почему девочки менее ловкие и, значит, менее достойные уважения, не дерутся, зато обижаются, ссорятся, жалуются и плачут? А тут еще старшие требуют девочек уважать…
А девчонке он, мальчик, должен уступать, почему?
До тех пор пока мы не избавим девочек от «не пристало», корни которого в их одежде, тщетны усилия девочек стать товарищами мальчику. Мы решили задачу иначе – обрядили мальчика в длинные волосы и опутали равным количеством правил благопристойного поведения, и вот дети играют вместе. Вместо мужественных дочерей мы удвоили число женоподобных сыновей.
 
Януш Корчак «Как любить ребенка»

 Печальная ирония судьбы велит добродетели жаждать греха, а преступлению видеть непорочные сны.
(Мирбо)