Закручивая гайки

(квента 006)

- Я вижу, ты научился заваривать пао-линь. Безупречный вкус. Интересно – чему ещё ты научился за эти месяцы вдали от имперской суеты?
- Спасибо. Вы можете смеяться, но… образно говоря, я стал совсем другим человеком.
- Надеюсь, что это другой человек готов к новому заданию во славу и на пользу…
- О да.

Густаф фон Трауб в очередной раз посмотрел на пелену города, плавно бушевавшую внизу. С крыши весь мир кажется другим. Впрочем, с дирижабля или с высоты полёта механической птицы все эти человеческие проблемы, интриги и далеко идущие планы – незначительные чаинки, которые смоет очередной кислящий каждой каплей дождь, но…

Но человек – не птица и цели его не так возвышены.

- Докладывайте.
- Они успели скрыться. Все. Агент и мальчишка – тоже.
- Вот забавно – все нас оставили. Бросили на крышах. Какая печаль.
- Простите?

Ишиарий выглядел как взъерошенный домашний кот, которого судьба выгнала внезапно на мокрую крышу в самый неудачный день его жизни, когда нельзя ни поиграть с птичкой или бумажкой (погода не располагает) и – опять же – нельзя вернуться назад, в уютное место (служба не велит). Куда ни кинь – всюду клин. Густаф фон Трауб ехидно проводил взглядом Ишиария, и подумал о том, что в своей жизни встречал разных людей и нелюдей, были среди них вполне отчаянные личности, были и умники, каких, Паровое колесо меня побери, ещё нужно поискать, но в целом…

Но в целом люди – предсказуемы в своих желаниях. А уж как предсказуемы машины! Непредсказуемость, вероятно, свойственна богам, если согласиться с фактом их существования. Недоказанного существования.

- Уходим. Возвращается в Высокий Дом.

Густаф фон Трауб похлопал по шпилю рукой в перчатке, рождая какую-то странную ритмическую мелодию и не оглядываясь ушёл к бронелёту.

- Время истекает. Я не стану пересказывать очевидное или то, что ты наверняка знаешь, Аль, поэтому смотри – подо мной, как местом хранилища слепка разума, есть последняя комната. Там есть… отмычка миров. Артефакт. Если ты воспользуешься им, то пар и дым этой эпохи изменяться во что-то совершенно другое.
- Меня и так всё устраивает, Глад. Ты же знаешь. Скажи только, если я, всё же, поверну этот иллюзорный ключ, то – что произойдёт?

Слышно стало, как шипит воздух в работающем движителе, как мурлычет кот на подоконнике, рассматривая мир за окном шпиль-комнаты, как Линн осторожно переступает с ноги на ногу.

- Произойдёт другое развитие времени. Эпохи. Людей. Но – извини, друг – это будет стоить тебе жизни. Тебя не станет. Поэтому я не буду настаивать, хоть я и живая копия мертвого человека, в смысле разума, но… Нечто человеческое мне вполне не чуждо.
- Постой! Ты уверен, что ты мёртв? Я был на пожаре и огонь был скорее похож на способ переноса тебя…
- Аль. Тот я, который был – мёртв. Прими это как факт. Даже не так. Лучше считать, что того меня, которого забрали кентарийские агенты, лучше считать мёртвым. Знаешь ли ты, как они извлекают память и разум?
- Паровое колесо мне в голову…
- Не ругайся при мальчике, пожалуйста.
- Аль… Это неудачная версия мира. Она – тупиковая ветвь. Дальше будет война. Ты должен понимать, что не война между людьми и ожившими механизмами. Вечная война между людьми и демонами – так точнее.
- Слишком гипотетично. Слишком патетично. Слишком сложно поверить, что в тупые исполнительные железяки могут вселяться сущности, о которых в детстве нам рассказывал отец Эраукарий. Но…
- Но?
- Я тебе верю.
- Заряд кончился…

И воцарилась тишина, в который было только живое дыхание.

- Линн?
- Да?
- Прощай.
- Но…
- Когда я открою, или закрою врата, всё вернётся назад. Один ветер знает насколько. Вероятно, ты родишься снова, но, очень надеюсь, что твои отец и мать в этой версии истории будут живы.
- А ты?
- А я не так прост, мальчик, как кажется. Скорее всего, меня разбросает по времени и в каждом из них, в каждом варианте развития событий, я буду иметь отражение.
- Это похоже на смерть.
- А знаешь, мы ещё встретимся. Я в этом уверен.

Демоны всегда приходят в открытые двери. Только имена их меняются раз за разом. Они всегда прикрываются заботой – неважно, что это будет – бесценный чертёж разумного механизма, безотказная вакцина от всех болезней, вера в Тёмного бога, который светлее Светлого. Демон – это всего лишь оборотная сторона монеты вечности. Но вот чтобы разменять её бесценный номинальный вес и суть нужно, чаще всего познать смерть.

И Алесарий шагнул во тьму комнаты под механизмом, сохранявшим слепок разума.