Прощание Глава

                Прощание.
         
       Жутко, с надрывом  выла собака. Лизка забилась под крыльцо. Тоскливо сверкала оттуда зелёными точками глаз. Калитка визгливо хлопала под пронзительным ветром ненастного октября. Тога отрешённо смотрел на этот жуткий разгром. На выстуженный дом, затоптанный грязными сапогами, неузнаваемо полупустой. Мебель выносили и грузили на грузовик, что приехал из Ульяновска.
      -Тань! А зачем это? Куда мы едем?- тоскливо смотрел Тога на Таньку. Танька хлюпнула носом, вытерла глаза:
      - Уезжаем мы отсюда, братик!
      -Куда? Надолго?- ответ оглушил и раздавил:
      -Навсегда! – Как это так: навсегда? А дом? Ведь его же нельзя взять с собою?
      - А где мы будем жить? – Танька махнула рукой, отвернулась и заплакала в голос.
      Папка с мамкой сильно ругались. Отец ни за что не хотел уезжать.
      -Куда? Куда мы поедем?! Ты соображаешь, нет?! Кто нас там ждёт? Кому мы там нужны? Ни угла своего, ни квартиры!!. - Отец был страшен. Глаза его яростно, бешено сверкали. Он был совершенно трезв. Потому и возразить ему было очень трудно. Но отца почему-то никто не слушал. Как никто не слышал, когда он был против раннего замужества Али. Наверное, потому, что слишком громко кричал. Чем громче кричишь, тем меньше тебя слышат. Этот горький урок Тога запомнил на всю жизнь: - чтоб тебя услышали, не нужно кричать. Лучше даже промолчать. Чтоб вокруг тебя все замерли в недоумении. Сами стали спрашивать. Тогда отец  в отчаянии принялся колотить посуду, стёкла…    
       -Подумай, дура! Кому там трое сопляков нужны будут?? - Кричал отец в разбитое окно вслед заплаканной мамке…

      
        -Уезжаете? – Мишка был немногословен.. Тога стоял напротив Мишки. Всё пытался заглянуть Мишке в глаза. Мишка стоял, насупившись, расставив ноги, упрямо не поднимая глаз.
        -Мишк! Я щас! – Тога вспомнил, что оставил свой корабль. Сбегал в полупустой   дом, и  принёс свою единственную игрушку : большой, красный, - из пластмассы – атомный ледокол «Ленин», и протянул Мишке:
        -На! – Мишка, не поднимая глаз, упрямо мотнул головой, поморщившись:
        -Не! Не надо.  У меня есть! – Тога неловко потоптался. Виновато улыбнувшись, тихо положил корабль к ногам Мишки…

        Натужно завывая, грузовик тащился по улице. Вот повернули направо.  Тога смотрел в окно дверцы. В последний раз на него взглянула его улица. Пусть грязная, невзрачная, с покосившимися сараюшками. Но это ЕГО улица! На всю жизнь отпечаталось в памяти: пустая, осенняя улица. Сиротливо раскрытая калитка, которую Тога больше уже никогда не закроет. Посреди улицы стоит Мишка, что смотрит вслед. У ног его ярко алеет корабль, что Тога подарил Мишке. Мишка так и не дотронулся до корабля… И тоскливый, собачий вой,- в осени тысяча девятьсот семьдесят шестого года…