Мой друг Ромка

В самом начале 60-х годов уже ушедшего на покой века, мой дядя, после долгих раздумий и бесконечных споров в семье, наконец-таки решился на переезд в город-герой Волгоград. Сын хлебороба, сам пахарь, вряд ли он рискнул бы оставить родных, потом политую землю, но вот не сумел устоять перед настоянием жены, и пришлось согласиться. Особенно жестко и упорно его отъезду сопротивлялся председатель колхоза Иван Сидорович Яковлев, который не хотел терять ценного механика, да еще во время весенне-полевых работ, но и он, в конце концов, сдался после нескольких встреч в неформальной обстановке на берегу Медведицы с обильным принятием «на грудь», и подписал нужную бумагу, разрешающую отбытие из села. Мои родители, сельские учителя, желавшие, чтобы я получил хорошее среднее образование, упросили дядю взять меня с собой.
Волгоград, удобно раскинувшийся на пологих волжских берегах, сразу поразил меня своей красотой и великолепием. Заново отстроенный после войны, он меня буквально очаровал, вызывал восторг и уважение и я, деревенский мальчишка, долго не мог насладиться видом его широких улиц и проспектов, многочисленных аллей и бульваров, белоснежных домов, музеев, театров и стадионов.
За несколько дней до начала учебного года, я предстал перед очами директора школы. Это была уже немолодая, но очень ухоженная женщина с накинутой на плечи красивой шалью. Увидев вошедших, она потушила сигарету и откинувшись на спинку кресла несколько секунд испытывающе смотрела на меня, потом взяв в руки бумаги стала внимательно изучать мое свидетельство об окончании семилетки. Наконец оторвала свой взор от документа и посмотрев на меня, строгим голосом спросила: «А почему у тебя вместо оценки по иностранному языку – прочерк? Не было учителя, что ли»?
«У нас его отменили», - заплетающимся языком промямлил я.
«Странно. Почему? – удивленно вскинула брови директор. – А как же ты собираешься учиться в нашей школе? Ведь дети уже с пятого класса изучают немецкий».
Я неопределенно пожал плечами, хотя ответ хорошо знал. Дело было в том, что, когда я перешел в пятый класс, у нас вдруг отменили преподавание немецкого языка, объяснив это тем, что одновременно три языка – татарский, русский и немецкий детям будет трудно освоить. Поэтому было решено изучать родной язык и русский.
Определили меня в 8 «б» класс, и первого сентября, ведомый классным руководителем Григорием Лукичом Пелеховым, я вошел в класс, где уже шел урок. Не отличающийся особой смелостью и постоянно страдающий от излишней застенчивости, я тут вообще оробел: десятки глаз смотрели на меня изучающе. «Иди садись на свободное место» - сказал классный руководитель, слегка подтолкнув меня в спину, а сам о чем – то стал шептаться с учителем.
Я огляделся – все места в классе были заняты, за исключением одного: рядом со смуглым парнем крепкого телосложения с курчавыми волосами никого не было. «Наверное, ярый двоечник, - успел подумать я, подсаживаясь к нему.
- Ромка - представился парень. – А тебя как зовут?
Я назвал свое имя.
«Давай дружить, я цыган», - широко улыбнулся Ромка, уставившись на меня своими большими глазами. Я не возражал.
           Ромка был не по годам физически крепким пацаном: смуглый, широкогрудый, с огромной кудрявой головой. При разговоре озорно сверкали его раскосые веселые глаза под густыми черными бровями. Взгляд у него был выразительный и пронзительный.
          В школе и на улице я увидел много цыганских ребятишек, которые попрошайничали, задирали слабых, смачно ругались и лезли драться, если их обижали. На мой недоуменный вопрос о природе цыган в районе, дядя с возмущением объяснил, что есть на то решение советского правительства.
Сказать, что мои родственники, не были в восторге от моей дружбы с Ромой, значит ничего не сказать. Они были категорически против нашего союза, а когда я их известил, что Ромка напросился в гости, то тут они вообще впали в ступор.
- Ты хорошо подумал о последствиях, приглашая цыгана к нам в дом? - назидательно спросил дядя, нахмурив брови.
- А что в этом плохого, - огрызнулся я. – Он что не человек?
- Может быть твой школьный приятель и неплохой парень, но ты же прекрасно знаешь, чем занимаются цыгане: они могут облапошить любого человека в два счета, к ним нет никакого доверия, и это у них в крови?
- Действительно, нашел с кем дружить! – поддержала мужа тетя Настя.
- Там у вас в классе столько хороших парней, взять, к примеру, хотя бы Павлушу Куценко, нашего соседа. Чем он плох для тебя – не понимаю! Вместе бы ходили в школу, учили уроки, спортом занимались
- Чем? Воруют? – обиделся я. – Так вот знайте – Ромка не такой, он чужого никогда не возьмет!
- Ладно, поступай как знаешь, и все же, делай так, чтобы он как можно реже посещал наш дом, - уже примирительно сказал дядя, похлопав меня по плечу.
 Однако вскоре ромалэ дал повод мне усомниться в поспешности своего вывода относительно непогрешимости друга.
В начале октября Ромка предупредил меня, что хотел бы прийти к нам в гости и познакомиться с нашей семьей. Но вдруг он внезапно исчез и отсутствовал в течение целой недели.
         Учительница математики Валентина Никитична, которая почему-то сильно недолюбливала Ромку, заметив на уроке его отсутствие, спросила у меня, явно не скрывая своего сарказма: «Будь добр, Ахметов, скажи, пожалуйста, в каких краях и аулах отирается твой брат, вместо того чтобы находиться в школе»?
- Он мне не брат, а друг! – нашелся я что сказать. – Он Оглы, а я Ахметов.
- Все вы одним цветом мазаны! –  заявила с явным раздражением учительница, махнув рукой.
- К следующему уроку, - заявила Валентина Никитична в конце занятия, - чтобы у всех на партах была логарифмическая линейка. Хотя бы одна на стол, - добавила она, внимательно оглядывая учеников. – В противном случае, сразу ставлю два, не слушая никаких объяснений. Все поняли? 
Я приуныл: задание математички было явно не из приятных, потому что эту вещь еще стоило поискать, с ходу вряд ли найдешь.
Ромка заявился в воскресенье чуть свет. Дядя толкнул меня в плечо, сказав ворчливо: «Иди встречай своего чавелу».
- Кто? Ромка? – обрадовался я, вскакивая с кровати.
Когда, одевшись я вышел на кухню, Ромка уже о чем -то улыбаясь разговаривал с дядей, оживленно жестикулируя руками. Увидев меня, он радостно расплылся в улыбке: «Ну и спать! Ты, Надир, в армии одни наряды будешь получать, если не бросишь эту глупую привычку. Сознайся, вечером опять к Тане бегал?
- Да тише ты! – цыкнул я, краснея и оглядываясь по сторонам. – Пошли в мою комнату.
- А ты чего испугался? – не унимался Ромка, смеясь. – Я сейчас твоим родственникам расскажу еще, как ты своими записками достал всех девчонок в классе.
- Рома, перестань, а то сейчас выгоню тебя: друзья так не поступают, секреты не выдают, – прошептал обиженно я.
- Все, все – больше не буду, - сказал Рома посерьезнев. – Ты что, Надир, совсем шуток не понимаешь?
- А кто тут в дверях застрял и вход загораживает? – раздался сердитый голос с улицы – А ну-ка подвиньтесь, дайте обрести покой страждущему человеку в стенах гостеприимного дома.
 Я, конечно, сразу же узнал голос нашего соседа дяди Саши.
- О! – воскликнул картинно он, увидев Ромку. – Вы что тут гаданием занимаетесь? Или он будет плясать и петь «Очи черные, очи страстные»? Видно было, что дядя Саша пьяный в «зюзю».
- Насть, найди что-нибудь выпить, башка раскалывается, не могу, - морщась сказал дядя Саша, обращаясь к хозяйке. – Вижу Фатих твой тоже мучается этим же. Налей нам по сто граммов, и твоя душа вмиг успокоится.
- А вы не пейте, вот и голова болеть не будет! – сердито заметила тетя Настя, наливая в рюмку остатки водки из початой бутылки.
Дядя Саша выпил налитое зелье, крякнул от удовольствия, долго стоял молча, занюхивая водку коркой черного хлеба. Потом глубоко выдохнул -«Ух!», и обращаясь к Ромке спросил: «Как дела, цыганенок?»
 - Все хорошо, - с каким - то безразличием ответил друг.
 - Ромка посещает школу молодого летчика при Качинском военном училище, хочет стать летчиком, - стал нахваливать цыгана мой дядя. – Уже пять раз с парашютом прыгал.
- Да ну! – удивился дядя Саша и уважительно посмотрел на Ромку – Одобряю! Слов нет, одобряю.
- А еще мы там спортом занимаемся, силу качаем, - оживился Ромка. – Я уже штангу весом 130 килограммов выжимаю, - добавил он.
Мы все разом посмотрели на его коренастую фигуру, выпирающую грудь, мускулистые руки; сомнений в правдивости его слов ни у кого не нашлось.
- Хотите вот этот стол я зубами подниму? – сказал Ромка, входя в раж и обрадованный таким вниманием к своей персоне, показывая на стоячий посредине комнаты круглый дубовый стол.
- Харе заливать, - скривил свой рот в усмешке дядя Саша. – Смотри, пупок развяжется.
- Не развяжется, - успокоил его Ромка, уверенно подходя к столу. – Держите мои руки. А нет, не надо – я ими буду балансировать.
Он подсел возле объекта, несколько секунд отрешенно смотрел на стол, потом зубами крепко сжал его поверхность, натужился и медленно оторвал от пола.
Удивлению дяди Саши не было конца: его белобрысая голова с закрытыми от полученного удовольствия глазами качалась из стороны в сторону.
- Ну ты и зверь, Ромка! - наконец нашелся он что сказать. – Жаботинский, да и только!
 Мой дядя тоже, радуясь, как ребенок от увиденного, восторженно хлопал Ромку по плечу и крепко пожал его руку.
Когда страсти улеглись, и мы все дружно сели за стол пить чай с татарскими перемечями, дядя Саша заметно протрезвевший, спросил у моего друга: «А вот скажи, Роман, если бы вдруг у тебя был выбор: табор или военное училище, ты бы на чем остановился?
- Табор,-  тут же уверенно ответил Ромка.
- Дурак ты, цыганенок, вот что я тебе скажу, и уши у тебя холодные! Тебе дается шанс стать человеком, а ты еще нос воротишь - чуть захлебнулся от злости дядя Саша.
- Чудак человек! Ты бы стал военным летчиком, инженером, и мы бы все гордились тобой! Говорили бы: «А мы его знаем. Это наш Ромка!» - вторил ему дядя.
- Ну не хочешь жить нормально – иди! Скитайся, броди, обманывай советских людей! Никто тебя не держит! – все больше распаляясь сказал дядя Саша с какой-то потаенной обидой.
-Вот он не дает, - невозмутимо ответил Ромка, вынимая свернутую газету из кармана, ткнув на чей-то портрет. Дядя Саша внимательно посмотрел на фотографию, а потом строго спросил у Ромки: «И чем вам, цыганам, не угодил Никита Сергеевич»?
- Дай-ка и я посмотрю что там пишут? - протянул руку к газете дядя. Прочитав, нахмурился и обращаясь к Ромке сказал серьезно: «Ромка, ты же умный парень, а простых вещей не понимаешь! Смотри, как Советская власть заботится о вас, цыганах: «Постановление Совета Министров СССР от 05.10.1956 г. №1373 - во! Слышишь? Дальше: «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством». Тут всего три пункта, где сказано «обязать органы советской власти союзных республик в трехмесячный срок определить цыган на постоянное место жительства. Во-вторых, обеспечить их жильем, а в необходимых случаях предоставлять им денежную ссуду для жилищного строительства. В – третьих, провести паспортизацию трудоустроенных цыган и прописать их по месту жительства».
- Нет, Фарид, скажи, что какая -то херня получается в жизни, - возмутился вдруг дядя Саша. - Я значит вкалываю на заводе как папа Карло, и никаких привилегий, а до этого пять лет на флоте «по морям по волнам» лямку тянул, в итоге шиш на постном масле, а цыганам – нате, пожалуйста, берите все бесплатно, только не бродяжничайте!
- А нам это надо? Цыган же никто не спрашивал, хотим мы жить в этих кирпичных домах, работать на заводе, ходить в школу? Мы вольные люди, живем где хотим, делаем то, что нам нравится, а не то, что заставляют насильно делать - разгорячился Рома. – Это же счастье, цыганское счастье. Глаза его блестели, он тяжело задышал и со злостью смотрел на нашего соседа.
- Ишь ты какой грамотный нашелся! – взвился дядя Саша. – Это что же у нас получится, когда каждый в стране захочет жить как хочет? Анархия будет, дорогой, не иначе!
Ромка, вероятно, не был готов к такому длительному диалогу с подвыпившими мужиками; он резко встал не на шутку напугав дядю Сашу и обращаясь ко мне тихо выдавил: «Пойдем на улицу поговорим, тут душно у вас». На улице я его предупредил, что без логарифмической линейки лучше не ходить в школу: Валентина Никитична просто нас «съест». Ромка спокойно ухмыльнулся, сказав: «Не трусь! Будь мужиком! Все будет хорошо».
Когда на перемене, перед уроком математики, Ромка вынул из стола и положил на стол эту пресловутую логарифмическую линейку, я буквально зашелся от радости: объясняться со строгой учительницей, не было абсолютно никакого желания.
- Ромка, где ты нашел ее? – спросил я, радостно глядя в глаза цыгана.
- Купил в магазине - ответил он, сладко потягиваясь.
С самого начала урока, заполнив журнал, в гнетущей тишине, Валентина Никитична пошла по рядам, проверяя наличие озвученного атрибута. Я гордо сидел, глядя на выступающую из новенького чехла линейку. Учительница, заметив на нашей парте линейку, одобрительно сказала: «Хорошо. Молодцы!», и пошла дальше. Она остановилась через одну парту и стала ждать, пока Толя Сарапетов рылся в своей папке, отчаянно пытаясь что-то найти. Наконец она не выдержала и закричала: «Мне долго тут стоять прикажешь, пока ты ковыряешься в своих шмотках»?
Густо покрасневший Толя, чуть не плача, заплетающимся языком еле выдавил: «Но она же была, точно была! Я лично утром клал линейку в папку, а теперь ее нет».
- Ты не только логарифмическую линейку забыл дома, но и голову - резюмировала Валентина Никитична, отходя от него. – Садись – «два»!
Естественно, я уже начинал понимал «откуда ветер дует», двинул локтем Ромку что есть силы и зло прошипел: «Твоих рук дело»? Тот, как ни в чем не бывало, тихо напевал какую-то песню и совершенно не обращал внимания на мои слова, и лишь потом, сделав недоуменное лицо, спросил: «Что случилось»?
После школы наши пути – дороги с Ромкой разошлись. У меня впереди была служба в Советской Армии, учеба в университете, любимая работа. Конечно, я многократно бывал в городе моей юности – Волгограде: встречался с одноклассниками, вместе мы вспоминали школьные годы, наших любимых учителей. К сожалению, все мои попытки узнать что-либо про моего друга той далекой поры, не увенчались успехом. Все сведения о Ромке ограничивались лишь слухами: одни утверждали, что несколько лет тому назад его видели в городе, другие были убеждены, что он скитается по необъятным просторам родины, а третьи вообще сообщили печальную новость – якобы в каких-то клановых разборках Ромка принял участие и погиб от ножа своего сородича.