Медвежья мать

      
Север Иркутской области,граница районов Бодайбинского и Мамско-Чуйского,Восточная Сибирь.




 Осень уже раскрасила Витимские гольцы в понравившиеся ей краски. Неизменными оставались лишь хвойные деревья, внося разнообразие цвета в строгую красоту Тайги.
       Путь к реке Мара был долог, оставалось спуститься  с перевала. Тропа звериная шла по одному ей известному правилу, но в нужном направлении, вдоль безымянного  ключа. Было ближе к полудню, надо было торопиться. В зимовье на  ручье Зулейка, притоке Мары, меня ждали. В тайге очень важно следовать договорённости. Так как все остальные варианты предполагали  непредвиденные обстоятельства и беспокойство ожидающих тебя людей. Потому, подгоняя себя этими мыслями,  я спускался с перевала, хорошо зная цель своего пути и направление. Больше интуитивно!
       Ружье по незнакомой местности всегда было заряжено пулей и картечью. Потому беспокойства не было,  и осенний день радовал чистым до синевы небом, сосущим душу, до лёгкого томления.   Мне всегда казалось, что это особенность только  русского человека, вот такое ощущение малой Родины. Да и Есенин говорил о подобном чувстве, «Только синь сосёт глаза».
        Её стремительный бег с левой стороны я увидел, когда она была уже рядом в трёх шагах.  Крупная, под триста килограммов,  рыжая, с жёлтым медведица,  с явными агрессивными намерениями,  была в преимущественном положении. Из раскрытой пасти извергался угрожающий рык, слюна долетала до моего лица. Ружьё снимать с плеча было некогда. Успел только повернуться к ней. Глаза её быстро бегали, я же смотрел в них, так как больше ничего в этот момент предпринять не мог.Я знал,что человеческого взгляда медведь не выдерживает. Но она с такой же скоростью исчезла с поля зрения, как и появилась.
         Недоумение и шок с  небольшой парализацией сознания,  остановили мой беззаботный путь. Это дало возможность увидеть в мелком ельнике двух медвежат. Разобравшись с поведением медведицы, успокоился, мать есть мать, хоть и медвежья. Выбрала она вот такой способ защиты потомства, прогоняя меня от медвежат! Ведь кинулась же под ружье,  пересиливая все страхи, вплоть до врождённого генетического перед человеком.         
         От сознания происходящего почему – то хотелось улыбаться. Потому второй аналогичный выпад медведицы был уже не такой неожиданностью. Дрожь прошла, уступая решимости в благоприятном исходе. Не снимая ружья с плеча, что и ей говорило о том, что  её поняли, я двинулся в своём направлении, оставляя медвежье семейство в их собственном доме.
         Настроение не испортилось, только  учащённо стучало сердце. Отчего - то радостно, так же, как и радовалось оно первому выпавшему снегу,  что всегда было связано с соболиным промыслом и полными неожиданностей  таёжными буднями.