Мне надо с тобой поговорить

Она звонила ему регулярно каждые два месяца и умирающим голосом выдыхала: "Мне надо с тобой поговорить". А дальше по обстоятельствам: "Я хочу тебе помочь" и "Давай встретимся, но не в доме, а где-нибудь в кафе". Он отвечал: "Хорошо" и уходил в тяжелый запой. С любой работы, от любой женщины, при любых жизненных обстоятельствах, будь-то: мор, наводнение, ядерная война - он уходил в запой, чернел лицом, иссыхал, бредил, дрался, валялся по канавам, терял ключи, носился за рулем полуразвалившейся машины по грязным улицам дачного поселка. Пропивал все, влезал в долги, падал на дно. Поднимался, находил женщину, отъедался, устраивался на работу, подкапливал немного на пиво и сигареты. Потом звонила Она: "Почему ты мне не звонишь? А вдруг со тобой что-нибудь случилось? Мне надо с тобой поговорить". "Надо продать машину", "Надо завещать детям дачу", "Давай я за тебя заплачу (взносы, долги, налоги)". Он пытался: "Ты уже весь мой отданный тебе на хранение миллион потратила?". "Какой миллион? Ты знаешь, сколько я за тебя платила за эти годы (суды, больницы, штрафы)? Детям твоим? Ты же ушел, ты понятия не имеешь сколько им всего надо, они же растут, а Анечка - она молодец ..." Все летит к черту - женщина, работа, планы. Вонючие БОМЖи потоком устремляются к профессорской даче, навсегда оставляя в ней следы попоек. Однажды притащили с собой чью-то собаку, убили, разделали прямо в кухне, приготовили и сожрали, пока хозяин пускал пузыри за стенкой на продавленном и угаженном диване. И шкуру закопали у крыльца. Женщина схлопывалась, машина разваливалась, дача превращалась в распивочную, в трудовой заканчивался второй вкладыш. "Мне 80 лет, уже он должен обо мне заботится, а не я о нем", - жаловалась Она его очередной пассии, с которой быстро заводила сердечную дружбу и всячески поддерживала, в том числе и материально. А ему звонила каждые два месяца: "Мне надо с тобой поговорить".