Между двух...

Антон был безумным авантюристом. Безумным. Когда у него возникала какая-то новая идея куда-то вместе со мной ринуться, он любил внезапно прибегать домой, хватать меня за предплечье и тянуть прямо к порогу, не дождавшись пока я одной свободной рукой оденусь. Когда он нацеливался на что-то, это самое что-то нужно было бы пожалеть. Наверно поскольку Антон, прибывая в своём цветастом, захлёбывающимся всеми тонами жизни настроении, мог до крика восторга очароваться и так же скоро разочароваться в чем бы то ни было до детских, почти младенческих слёз. Или обрушиваться тоннами проклятий на оказавшуюся совсем не такой притягательной конечную цель. Я привыкла к этому его переменчивому настроению, но мне очень трудно было не ассоциировать себя с какой-то давно достигнутой им целью, от которой он уже порядком устал. На этот случай я тоже умела удивлять, поскольку он никогда точно не знал, от какого очередного его безумного предложения я откажусь, а на какое соглашусь.
Например, однажды он сильно и по-ребячески поверил в мысль, что нам непременно нужно научиться стрелять из лука. В течение полдня мы просмотрели целую тьму электронных объявлений. Ни одно Антону не понравилось. Когда он видел маленькую приписку «клуб исторической реконструкции», объявление жестоко отбраковывалось. Нельзя было и ожидать, что его кисло-горькое лицо вдруг засияет как плавленый шоколад, но именно так и произошло, когда мы приметили одно невзрачное и вообще очень куце смотрящееся среди иных подобных объявление о спортивной стрельбе из лука.
- «Курсы одного дня»? – с очень значительным недоверием прочитала я и воззрилась тогда на Антона, как бы полностью исключая серьёзность его выбора. Однако он скрестил руки на груди и с интонации наверно самого римского трибуна произнёс:
- Если это не то, то не то – вообще всё.
Что поделаешь –надо ехать.
Объявший себя гордым титулом чудесного мастера лука оказался маленький скромного вида мужичок лет пятидесяти-пятидесяти пяти с плохо скрываемыми повадками бывшего военного. Я, конечно, не ожидала увидеть Робина Гуда, но мне казалось, что учителем такого старо-средневекового искусства должен быть какой-то долговязый смазливый длинноволосый вечный юноша чуть за тридцать, будто вчера приехавший с концерта «мельницы». Да и помещение, как мне казалось, могло быть и чуть просторнее этого микро-офиса с парочкой висящих на стенах стилизованных сабель. Я даже не сразу увидела те самые луки, на которые так осторожно и неброско звала нас та самая скромная рекламка.
Два лука он извлек из под стола, а на наш немой вопрос - «как же мы тут развернёмся в этой тесной комнатушке?» - он поторопился извиниться:
 -Наш тир закрыли на ремонт. Видите ли, от клиентов из Британии – родины моего стиля стрельбы – нет отбоя. И вот одна из компаний пришла ко мне подпитой. Хех, почему-то эти ребята подумали, что чтобы учиться у русских английской традиционной стрельбе, надо сначала испробовать наш – как они были убеждены – способ отдыха.
Я не поверила заверениям о занятости чуть ли ни международного значении этого тренера, однако он, очень обезоруживающе, деловито провёл нас до своего автомобиля и повёз загород. Там-то и оказалась импровизированная, но довольно добротная база для тренировки.
Антон очень долго, внимательно подбирал себе стрелы, деловито, словно профессионал (это он любит) ощупывал лук и задавал бесконечное количество вопросов (это он любит еще больше) инструктору.
 Я же просто баловалась. Вспомнила, как в одной индейской легенде некий бог мог послать десять стрел так быстро, что десятая выстреливала, пока первая еще не долетела до цели. А еще как в разных голливудских исторических  экшнах, стрелки накладывали на тетиву сразу по 3 стрелы. Такие интересные способы я, конечно, повторять не хотела, но вот что я сделала…
На расстоянии примерно в десять метров друг от друга и в  доброй сотне от меня стояли мишени, прикрученные к двум соснам. Я вытянула из тетивы четыре стрелы, две из них воткнула рядом с ногой в землю, сразу заметив как инструктор, который был далеко в стороне, протестующее замахал рукой – дескать, нельзя так со спортинвентарем. Я по-хулигански высунула язык, наложила две стрелы на тетиву, резко натянула до самого уха, как это было в фильмах, и отпустил. Рядом с ухом мелодично вжикнуло, я не глядя на результат стрельбы, схватила с земли втору пару стрел и повторила выстрел. Только потом я обернулась и подняла руки, прося прощение за хулиганство. Но вместо ругани и нотаций я увидела обомлевших мужчин. Антон поодаль непонимающе моргал глазами, глупо натягивая и ослабляя тетиву вверенного ему лука, будто играя на гармошке; инструктор встал в ступор, не добежав до меня  два шага. Оба смотрели в сторону мишени. Я обернулась и удивлённо выкатила глаза и разинула рот (по-моему, от последнего даже края губ на холоде треснули) – по две стрелы в обеих мишенях… Не сказать, чтобы прямо ровно по центру, но… да, они были прямо ровно по центру. Причём каждая из пары попавших в яблочко стрел будто бы намекала своей соседке, что столь тесная близость непозволительна.
 - Я даже видел, как в одной из мишеней чиркнула искра. Так может быть, только если наконечник ударился о наконечник.  Девочка, откуда ты, почему я о тебе не знаю?
Меня попросили повторить трюк – я повторила. Получилось.
Мы уезжали из леса в смешанных чувствах. Антон глядел на меня с определённым недоверием и даже опаской, будто вспоминая, когда же это он мог пропустить разговор со мной о моём таланте стрелять из лука. Верить в то, что я стреляла первый раз в жизни, Антон поначалу отказывался наотрез. Наш шафёр – он же тренер (услуги которого по понятным причинам не пригодились) - так же обижался на меня и замолчал, после того как я отказалась рассказывать чемпионом из какой области я являюсь. Он так же предположил, что я приехала из Украины или из Белоруссии, поскольку, по его словам, там тоже сильные школы лука. Я смеялась и откровенно наслаждалась сложившейся ситуацией. Но когда устала шутить про никчёмных современных мужичков и про то, что те самые мужички даже из такой  легкотне сделали сложнейшего искусства. 
Бедный Антон. В его глазах теперь очень часто можно было заметить толику обиды, которая крылась, по всей видимости, в ревности к умению стрелять - исключительно мужскому ремеслу. И без того порою относящийся ко мне как к богине Антон уверился, что я земное воплощение Артемиды и что развлечение теперь следует выбирать сообразно моей божественности. Но делать это он любил не без иронии.
Однажды я вернулась домой поздно вечером и обнаружила у себя на столе красивый лист бумаги, сделанный в виде папируса, на котором было написано большими буквами «Олимп». Приглашение на «Олимп»…  Я закатила глаза. Антон тогда подошёл сзади, сильно напугав меня, и проговорил в ухо:
 - Раз не получается стать Актеоном, моя Артемида, то пробую тогда стать твоим страшным Аидом.
-Вообще-то у Аида была Персефона.
 -Всё-то ты знаешь, - наигранно-обиженным тоном вернул Антон.
Я взяла «пергамент» со стола и прочитала:
 - Приглашение на спиритический сеанс?... Салон «Олимп». Странно, я думала, что это название какого-нибудь ресторана или театра.
 -Ну, «Олимп» – это действительно название театра, в котором будет проводиться спиритический сеанс. Местный режиссёр увлечён творчеством Велимира Хлебникова, а этот поэт, да будет тебе известно, очень увлекался спиритизмом. Вот Режиссёр – это как его,.. мм, Каровских, по-моему.. Вот он и хочет воспроизвести один из ритуалов по дневниковым записям Хлебникова. Надеюсь, ничего не спутает. А то я не очень хочу заниматься всю оставшуюся жизнь любовью с лягушкой. Последние слова он произнёс заговорщицким шепотом, лаская языком мою правую мочку.
Я хихикала и покусывала губу в предвкушении интересного продолжения вечера, но в перерывах между нашими жадными чувственными поцелуями спросила:
 - А почему именно я…ммм… в лягушку?
 -Видишь ли… Ммм… Им нужна пара –король и королева ритуала.
- Ты что подписал нас на это за скидку?
- Какая скидка?
Антон обиженно отнял меня от себя, но потом сразу вновь вернул в свои цепкие объятия и продолжил наговаривать на ушко:
 -Напротив, это стоило мне значительно больше, чем зрительская цена. Пришлось играть в аукцион. Сумасшедших желающих быть королём и королевой масса.
 - То есть нас за наши же деньги принесут в жертву? Знаю я этих королев ритуала – заколют как овечку,  - произнеся это, я обвила его пояс обеими ногами.
- Мы всё узнаем уже завтра, солныкшо.
Дальше наш спор плавно переходил в междометия и стоны. В этот вечер, мне пришлось побывать и овечкой и королевой и наездницей и в позе лягушки. Правда, никакого ритуального места, кроме нашей мятой кроватки, нам для этого не потребовалось.
Утром я проснулась рано, пока Антон еще спал.. Меня охватило какое-то непонятное волнение. Возможно,  из-за предстоящего похода на спиритический сеанс. Видимо, Антону на это раз и вправду удалось меня заинтриговать. Ни в чём подобным я доселе не участвовала, хотя список необычных мест, которые мне довелось посетить, был немаленьким. Ну, сами посудите: карстовая пещера в диких глубинах джунглей амазонки, первые раскопки очередной вновь найденной древней цивилизации, ночёвка во французском Шемоне – замке с приведениями; африканское сафари - без убийств животных, уж будьте уверены. Весь опыт этих далёких поездок, казалось, должен был напрочь лишить меня каких бы то ни было переживаний перед предстоящим походом на полу театральное полусерьёзное действо.  Однако я волновалась. Тут, наверно, было что-то метафизическое, лежащее в корне самого словосочетания «спиритический сеанс». Рассказанное Антоном накануне будоражило моё воображение пуще всяких африканских львов и европейски приведений.
Я вертелась и крутилась на кровати в надежде, что Антон, посапывающий рядом как младенец, тоже проснётся. Будить его нарочно было как-то жалко. Я тихонько трогала его по загорелой груди, на которой играл первый лучик утреннего солнышка. Затем прильнула к его боку своей тёплой голой грудью. Начала ласкать губами живот. Антон мило улыбался во сне, а проснулся только тогда, когда я во всю силу хулиганила под его одеялом.
- Ооо, твои ручки недаром так замечательно умеют обращаться с тетивой. Оооо.
 -Дурачок! –сквозь набитый рот возмутилась я и нежно укусила. От чего Антон подпрыгнул, сорвал с меня одеяло и повалил на живот, взгромоздившись сверху.
Мы очень лениво, неохотно поднялись уже ближе к полудню. Антон уже через минуту был совершенно бодр, а вот меня наоборот опять стало клонить в сон, – сказались ранние утренние переживания – однако виду я старалась не подавать.
 - Ну что, ты готова, моя королева? – патетично пропел Антон, а сам, словно кот, зарывался носом в мои волосы, когда я уже сидя на кухне пила молоко с крекерами.
 - Всегда готова, - вовсе не по-королевски, а как пионер, отсалютовала я рукой у лба.
- Хехе, ну я выкурю из тебя этот призрак коммунизма, - страшным голосом пророкотал Антон и начал щекотать меня, так что поздний завтрак пришлось прервать для очередной постельной зарядки.
Доведя зарядку до разрядки, мы решили, что мотать время до важного вечера лучше не дома, а на улице. Прохладная осенняя прогулка – это как раз то, что сейчас нужно для того, чтобы взбодриться одной ленивой кошечке и её коту.
Я по привычке раскрыла куртку, открыв грудь чистому осеннему воздуху. Чувствуя, как мои сосочки набухают под тоненькой кофтой на ветру и слушая милую болтовню Антона, я почти не думала об утренней хандре, а предстоящее вечернее приключение имело теперь исключительно соблазнительные тона. Мы наверно и вправду сейчас походили на двух сладострастных беззаботных кошек на прогулке.
Когда пальчики и щёчки на холоде начали слегка дубеть, а грудь рисковала раньше зимы обрасти двумя сосульками в самых соблазнительных местах, внимательный Антон не стал ждать мох жалоб, а повёл меня в кафе. Горячий шоколад и красочные исторические рассказы моего мужчины сделали своё дело – маленькая стрелка часов незаметно для меня продвинулась еще на десять делений. Прошло еще два часа.
Мы опять устремились на улицу, не дойдя до кассы и оставив на своём столике купюру, которая покрывала наш маленький десерт и сулила щедрыми чаевыми. На этот раз Антон не дал нам медленно и бессистемно слоняться, он заговорщицки подмигнул мне и сказал, что поведёт меня в интересное место. Я игриво протестовала:
 - А не слишком ли много интересных мест за неделю, Антош?
 -Поверь, солнышко, оно будет не лишним.
Он привычно схватил меня за запястье и потащил в чащу паркового леса. Я поначалу смеялась и тихонько шлёпала Антона по заднице, когда он, почти не разбирая дороги, быстро вёл меня мимо сосен и елей, да так, что я запиналась о всюду лежащие там и тут сломанные ветки. Но когда наши рысканья по лесу вышли за рамки лёгкой пятиминутной пробежки, я всерьёз заволновалась  о том, что мы попросту заблудимся. Мы забрались настолько глубоко в лес, что стволы деревьев превратились почти в сплошную стену, между ними едва-едва проглядывались блики осеннего неба, уже начавшего подёргиваться вечерними красками. Я почти ничего не видела впереди и под ногами. Понадобилось еще минут пять, когда я начала прозрачно намекать Антону, что он обезумел. Но он, словно взбесившийся олень, или волк выслеживающий добычу, будто ничего не слышал и даже не оборачивался на мои вскрики. А в какой-то момент он просто  отпустил мою руку и побежал дальше один, даже не обернувшись.
Я резко остановилась, едва сохранив равновесие, оперлась о рядом стоящую сосну и перевела дыхание. Мой обезумевший мужчина почти полностью исчез впереди. Даже удаляющиеся быстрые шаги уже почти не слышались. Мне ничего не оставалось, как превозмогая боль в боку ринуться за ним.
Так быстро я бежала, возможно, первый раз в жизни, но знакомая спина моего далеко убежавшего вперёд спутника так и не появлялась между деревьями. Мне часто приходилось огибать могучие стволы старых сосен, торчащие из земли коряги, скользкие коврики из опавшей мокрой листвы, о которые я ранее не единожды поскользнулась, рискуя разбить голову о встречное дерево. Еще через пять минут я поняла, что траектория моего движения из-за всех моих бесконечных поворотов и петель  слишком уж не прямая; что Антон мог бежать вообще в противоположной стороне.
 -Антон! - закричала я в панике. – Антон!! Ты с ума сошёл, ты где?!! Мне страшно, Антон!!!
Я, совершенно не помня себя,  начала крутиться вокруг деревьев, резко наклонять вперёд голову, пытаясь увидеть хоть что-нибудь в медленно ложащейся на лес тьме. Господи, где же ты?
Тут я услышала где-то позади себя возню, а затем мне показалось, что кто-то рыкнул. Чёрт возьми, неужели волки!? Рык повторился, и я отчётливо услышала клацанье зубов. Попятилась назад, почти ничего не соображая, потом развернулась и побежала прочь, едва успевая разминуться с деревьями. Я уже не считала, сколько раз по моему лицу шлёпнули противные острые ветки. Мне казалось, что лицо моё сейчас буквально исполосовано царапинами и ссадинами, но страх гнал вперёд,  через буквально сплетшиеся в паутину заросли ветвей.
Я вздрогнула и остановилась, прижавшись к очередной сосне, чувствуя, как узоры из зазубренной  коры оцарапывает кожу на моей спине. Охваченная паникой я проволокла своё тело по шероховатой поверхности, полностью описав круг вокруг дерева, которое сейчас безотчётно виделось мне единственным спасительным препятствием перед преследующим меня ужасом.
Тут что-то заскулило с боку, метрах, наверно, в трёх, и ринулось сквозь чащу в сторону от меня, ломая своим тяжёлым телом ветки, которые на бегу  не успела  доломать я.
Если это и был волк, то судя по создаваемому шуму, размером он был не меньше гиппопотама, поскольку в какой-то момент мне показалось, что ломаются под его напором уже не отдельные ветви, а целые молодые деревца. 
Я облегчённо вздохнула, когда треск  дерева стих где-то уже очень далеко от меня. Устало прикрыла глаза и села, но почти сразу же вздрогнув, вскочила на ноги, потому что услышала совсем близкое:
 -Ну что сидим, кого ждём?
Это был Антон.
 -Ах, ты сволочь, я летела за тобой как угорелая!! Ты почему меня тут одну бросил?
Он в знак капитуляции поднял руки, подставив свою крепкую грудь моим обиженным кулачкам.
 Когда я прекратила шумную истерику и, тихо плача, глухо упёрлась лицом в его подмышку, он успокаивающе проговорил:
 -Ну-ну, ну всё, ну. Тем более мы пришли.
Он немного резковато повернул меня и я увидела.
Мы находились на опушке, на которой стояли продолговатые камни разных размеров и цвета. Сперва мне показалось, что они стояли в беспорядке, но потом я поняла, что все они образовывали несколько кругов, каждый из которого был на равном расстоянии от двух соседних.
- Мегалиты, солнце моё. Я сам нашёл мегалиты. И где бы ты думала? Прямо здесь - в парке. Шут его знает, как они здесь оказались, но нашёл их именно я, поскольку ни в интернете, ни в свежих газетах про них ничего не написано.
Я была настолько восхищена  увиденными мегалитами, что напрочь забыла обо всём произошедшем  за пять минут до этого. О безумной пробежке, о преследовавшем меня звере и о том, что сейчас столь же восхищённо глядящий на камни Антон, десять минут назад бросил меня одну в этом полудиком лесу.
Поляна была достаточно широкой, чтобы только начавшее темнеть осеннее небо освещало окружающее нас чудо во всех подробностях. Мы увидели и странные правильной геометрической формы выемки на камнях, и древние рисунки, похожие толи на пиктограммы, толи на еще более древнюю наскальную роспись. Я не могла знать  - трудился тут один автор или несколько, но древние с помощью этих странных камней будто  торопились передать нам целую библиотеку или какое-то огромное послание. Возможно даже предостережение.
В центре сооружения лежал огромный плоский камень размером с большую кровать. Это довольно банальное приходящее сравнение сбылось практически сразу, поскольку Антон, не сказав больше ни слова, повел меня к алтарю, мягко, но уверенно раздевая меня и раздеваясь сам. Я чуть-чуть протестовала, поскольку мне казалось, что это может быть некое святотатство, учитывая, что место сакральное. Но Антон улыбался и не слушал. Он бросил одежду на холодный камень, так чтобы я не околела лежа.
 -Что ты делаешь? – спросила я, поскольку Антон стал завязывать мне глаза.
 - Сюрприз.
Я покорилась. Он тоже взобрался на наше каменное ложе, поставил меня на четвереньки и овладел. Его пах так ритмично и  так приятно бил мне по  заду, что я почти танцевала под его напором. Потом Антон, видимо чуть отдохнув,  стал не в пример обычного грубоват, но мне нравилось. Затем, что-то слегка влажно и твердое коснулось моих губ. Поначалу мне казалось, что Антон решил поиграть с моим ротиком своим большим пальцем, но палец оказался чересчур большим. Я чуть не вскрикнула от страха, но удержалась, сюрприз ведь был не столь не приятным. Если Антону захотелось так озорничать со мной, то почему я должна его останавливать? Я только потянула руку к повязке, чтобы приоткрыть её и увидеть моего второго партнёра, однако мягкая рука Антона – а это был без сомнения он, а не второй – остановила меня. Значит, второго самца я не увижу. Ну что ж – так даже лучше.
Их возбуждённые члены толкали моё тело с двух сторон. Я ритмично качала задом и головой им навстречу. Наши разгорячённые тела  заставляли забыть, что вокруг довольно  прохладный конец сентября.
В какой-то момент мужчины остановились и поменялись местами. Наши сладкие качели продолжились. В самом конце кто-то из них –я уже запуталась, кто именно – отошёл от моего лица, а тот кто был сзади тем временем испустил свое горячее семя в меня. Второй тоже подошёл сзади и, не дождавшись, пока по моим бедрам стечется струйка предыдущего мужчины, запустил в меня свой член и, толкнувшись там несколько раз, с приятным мычанием тоже кончил внутрь. Я при этом охала в сладострастной истерике так сильно, что услышала, как с веток слетели птицы. Так хорошо мне еще не было никогда.
После того как всё закончилось, меня заботливо уложил и прикрыли тёплым пальто.  Я не слышала (и уж тем более не видела), как ушёл второй мужчина и, когда сняла повязку с глаз, увидела только Антона. Он был уже полуодет. Курил. И почему-то немного печально смотрел вверх, в небо.
 -Ну, ты и сумасшедший,  - проговорила я.  – Ты знаешь, что вы сейчас совершили групповое изнасилование?
 -Тебе, что не понравилось? – уже совсем не грустно посмотрел на меня Антон.
- В том то и дело…. Я бы не была так возмущенна нарушением своих гражданских прав, если бы не чувствовала себя так офигенно. Мне очень хорошо. О-очень! Просто предупреждать надо.
  Тут Антон взглянул на часы – он был из тех, кто, не взирая на гаджеты, всё еще ходил с часами на запястье – и поторопил меня. Близилось мероприятие в «Олимпе».
Из леса мы вышли на удивление быстрее и легче. Когда мы уже вышли на асфальтовую дорогу, я остановила Антона и спросила, загадочно улыбаясь:
 -Слушай, а у вас с ним... ммм… ну, одинаковой длинны? Ты что специально подбирал его по размеру?
 -Хочешь, дам его телефончик –проверишь? –он  улыбался, но я почувствовала, что он ждал ответа.
Я честно прислушалась к себе, хочу ли я увидеть еще раз (точнее, первый раз –глаза же были завязаны) того мужчину? Ответила:
 - Нет.

Такси подъехало к театру без четверти восемь, то есть больше чем за час до мероприятия.
Дело в том, что нас попросили приехать первыми, поскольку роли короля и королевы в ритуале требовали некоторой подготовки.
Я ожидала пышного приёма с угощениями и восхищёнными улыбками, однако всё было гораздо скучнее. Нас встретил пустой полутёмный холл, который мы прошли даже не оставив вещи в гардеробе. Зал был тоже не очень густонаселён. Пространство между рядами сидений утопало в пыли, оставшейся от ног зрителей, приходивших накануне – видимо прибирались здесь нечасто или только утром. На первых рядах сидела горстка скучающих артистов, а на сцене что-то приглушённо бубнил длинный бородатый дядька – видимо, читал роль.
Мне на какое-то мгновение показалось, что мы ошиблись адресом, но как только нас увидели собравшиеся у сцены люди, они все разом заулыбались и громко поприветствовали. Меня подхватили за руки невесть откуда взявшиеся две полуголые красотки и мягко разлучили с Антоном, сказав, что нам непременно нужно переодеваться и готовиться к церемонии. Девушки растекались в таких приятных комплиментах, так нежно шептали разное на ушки, что я прошла эти десять метров до кулис, не чувствуя земли.
Перед тем, как скрыться за ширмой я бросила взгляд в зал и увидела, что Антон с всё тем же печальным взглядом, что был у него в лесу после нашего эпического соития у древних камней, покинул зал, почти не прикрыв за собой дверь. В тёмный зал врывался большой прямоугольник света и я плохо видела, куда уходит мой мужчина. Однако мне показалось, что рукав колышущегося при ходьбе плаща Антона поднялся вверх, он будто  помахал мне напоследок, даже не обернувшись. Сердце колыхнулось от лёгкой тревоги, но помня, какой Антон интриган, я весело хмыкнула и подумала – наверно пошёл покурить. Вернётся мой король –никуда не денется.
Девушки прошли со мной тёмный коридор и остановились перед дверью в его конце. Видимость здесь была ужасно плохой  - чуть лучше, чем в лесу с замотанными глазами. У дверей стояли тощие в человеческий рост статуи со страшными птичьими масками. Я легонечко вскрикнула, когда статуи вдруг ожили и мягко приняли мои руки из рук моих двух соблазнительных спутниц.
 - Не бойтесь, королева. Это ваша ночь, а мы лишь ваши глупые служки.
Они распахнули дверь, рядом с которой дежурили, мягко провели меня к большому креслу. Оставаться в их компании было жутковато, но я сразу успокоилась, когда увидела, что в проёме меня ждут всё те же две красотки.
Чёрные мужчины начали мягко раздевать меня и я, если честно, ожидала что-то похожее на сегодняшний вечер в лесу у камней, однако они ни разу не коснулись руками моих прелестей. Просто аккуратно раздели меня. Догола. Я еще пошутила про себя, что Антону не следовало одевать меня после совокупления на камне, а стоило просто вызвать такси прямо на опушку леса. 
Когда черные закончили, они отвесили синхронный элегантный реверанс и мягко помогли мне подняться с кресла. Вверенные мне девушки-провожатые вновь повели меня по тёмным закуткам.
В одном из коридоров я услышала знакомый шум столовых приборов, посудомоечной машины и шипение сковородок на огне. Тут явно была большая кухня – через щели между проёмом и дверьми просачивался слабый свет ламп и запах какого-то незнакомого мяса. Если бы этот мистический вечер не проходил в театре, я была бы уверена, что готовили человечину.
В итоге меня завели в комнату, которая более всего походила не на гримерку или гардероб, а на средневековую лавочку травника. Тут были какие-то веники, букеты венки.
Мне аккуратно надели на лоб некое подобие тернового венка – это были не тернии, а что-то значительно мягче – а на бёдра юбку из пальмовых листьев. И бьюсь об заклад, что через неё при желании можно легко было увидеть низ моего живота. Грудь вообще оставили голой.
Мы прошли еще один коридор и я даже не сразу заметила, что на десяток секунд осталась одна –девушки отстали от меня, оказавшись за поворотом. Оттуда послышалась какая-то непонятная возня. Я хотела было пойти туда, однако меня догнала одна из девушек (честно говоря, мне показалось в какой-то момент, что эта какая-то другая – не из тех двух, но было темно и непонятно), она взяла мою руку и довольно не деликатно что-то написала шариковой ручкой на внутренней стороне предплечья. Потом она повернула меня спиной к себе и прошептала:
 -Минуту жди здесь.
Я послушно стояла. Однако ждать пришлось немного дольше минуты. Сзади послышалась какой-то недовольный шёпот и жалобы, но вскоре меня опять подхватили за руки мои провожатые девочки.
Меня вывели из очередного коридора, повернули к большим воротам и открыли передо мной створки. Ворота закрылись за спиной. Я осталась одна. Я прошла по холодным деревянным половицам, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.
 -Прошу вас, ваше величество, займите свой трон! – послышалось эхо многих голосов.
Не успела я опомниться, как сзади прямо под колени ударило что-то жесткое, и я повалилась на какой-то большой неудобный деревянный стул. Видимо это и был трон, который кто-то весьма не деликатно подставил мне прямо под ноги. Когда руки оказались на подлокотниках, на запястьях замкнулись деревянные колодки. Ноги ниже колен тоже были заблокированы чем-то жестким деревянным. Я рефлекторно попыталась освободиться, но тщетно.
Только сейчас до меня дошло, что всё это время вели меня в ловушку. На закланье. И к этому был напрямую причастен Антон.
Вокруг меня начала ходить целая гурьба людей, шепчущих что-то на латыни, курящих какие-то сомнительные благовония, выдыхающих дым мне прямо в лицо.
- Свершилось! Мои добрые друзья! Она сама пришла! Она –живое воплощение супруги Пейтона! Она – добровольно решилась на жертву! Пейтон сам сегодня передал ей своё семя. Он пометил её! Пометил её!
-Так пусть же начнётся извлечение!! Начнётся извлечение!!
На меня накинули огромную простыню, дурно пахнущую застаревшей пылью, перед этим пыхнув струёй какого-то едкого дыма прямо в лицо. В животе вдруг сильно закололо, я почувствовала, как там что-то стремительно вырастает. Невыносимая боль заставляла кричать, но крик мой тонул в глотке, не в силах вырваться наружу. Рёбра будто выворачивались наизнанку. Что-то во мне хрустело, лопалось и скрежетало. Наконец я почувствовала, как бедра мои разошлись в стороны, и из меня что-то медленно и мучительно выползло, чихая и хрипя.
-Мы приветствуем тебя, сын двух отцов! Зажигающий Луч! Замыкающий круг! Во имя матери Хель, во Ангела Солнца, приди  к нам, Царь!
Его маленькие когтистые лапки – словно кошачьи – поскребли мои колени и Оно, оттолкнувшись от моего живота, пролетело куда-то вперёд.
Я слышал, как Оно тяжело дышало и хрипело минуты три, а потом затихло.
Кто-то поднял с  меня простыню и взял с пола этот мертвеющий кусок плоти. Прокричал:
 -Царь презрел это тело!  Она – не царица!! Она насмехается над нами, исторгает полукровок!!
В минуты дикой боли и злости на саму себя, я вспомнила, что последний месяц жила жизнью другого человека. Антон не был мне ни мужем, ни парнем, ни даже знакомым человеком. Весь этот месяц талантливый гипнотизёр просто инициировал меня для страшного обряда жертвы.
Кто-то совсем бесцеремонно и даже буднично вскричал:
- Включите, наконец, свет!! Тут что-то не так! Антонис не ошибается, кто-то из прислуги просто нарушил церемонию.
Меня ослепила яркая вспышка. Я опустила голову, чтобы не ослепнуть от большого театрального прожектора. Глаза чертовски плохо привыкали к свету.
Опущенные вниз глаза увидели запястье. На нём хорошо разборчивым почерком было написано:
 «Дерни сильнее правыми ногой и рукой – дерево подпилено. Лук и стрелы под тобой. Я буду рядом. Лидия»
Лидия!! Теперь я вспомнила.
Я охотница Ан. Я вела поиски ордена Царя в Санкт-Петербурге, но меня нашли первой. Лидия – коллега. Всё это я вспомнила без каких-то красок и подробностей –они придут позже, но сознание охотницы на демонов умело принимать приходящие в голову установки и собирать всё по крупицам.
Тем временем поодаль пока что от меня появился давнишний дядька с бородой – режиссёр театра «Олимп» и он же – идейны вдохновитель этой секты. За его спиной было что-то около сотни зрителей  - все скорее красиво раздеты, чем одеты. Бородач проорал:
- Кто-то из твоих шлюх, Бэла, - обращался он к обнажённой старухе, которая стояла рядом с ним. – Не удосужился заговорить её Белой Вуалью. Эти кретинессы нам…
 - Это я сняла с неё заклинание Белой Вуали! –крикнул кто-то от входа в зрительский зал, и сразу за этим раздался выстрел. Я не поняла в кого попали, но полуголые зрители заметались по залу в панике. Лишь десяток разодетых как рыцари статистов побежали вперёд, крича что-то на тарабарщине и вертя руками над головой. Боевые маги -  поняла я. Воздух вокруг наполнился запахом озона и затрещал, над головами магов стали гулять искорки, готовясь превратиться в зловредные колдовские чары.
Бородач успел нагнуться и спрятаться за спиной у одного из «рыцаре», а у «рыцаря» меньше чем через секунду  взорвалась голова. Это стреляла Лида. Вообще с момента как она произнесла первые слова, до убийства первого мага она произвела не меньше шести выстрелов. На сцене и чуть поодаль лежали тела в неестественных позах. Воспоминания приходили отрывочные, но я точно помнила, что Лида очень не любила промахиваться, поэтому использовала оружие с низкой кучностью вроде дробовика или даже обреза. Прекрасное оружие против толпы. Простое, но страшно-гениальное.
Я не стала больше ждать и, что есть сил, дёрнула правой рукой, а затем ногой, как и следовало сделать согласно инструкции, оставленной на моём правом предплечий. Деревяшки хрустнули ровно по распилу. Правая рука и правая нога были свободны. Затем я легко достала стерженьки из запоров, сковывавших мою левую руку и ногу. Лук с целым колчаном стрел и вправду оказался прямо под троном.
Освободилась я вовремя, так как в мою сторону уже бежал один из сектантских прихвостней в железных латах. В его выставленной вперёд руке сияла шаровая молния. Я присела и выстрелила. Его руку пригвоздило к голове. Стрела прошла ладонь, пробила глазное  яблоко и вышла из затылка несчастного. Но в уже мёртвой руке по-прежнему сохранился опасный статический разряд. Он готовы был сорваться с ладони и полететь в меня, но ударом ноги я развернула еще стоящее мертвое тело мага лицом в сторону зала. Молния ударила в кучку беспорядочно мечущихся низших культистов. Молния разорвала и распылила тело молодой толстушки в маске кошки, разворотила живот какого-то худого молодящегося пенсионера, голова которого была безвкусно окрашена чёрной охрой, а лобок был седым. Магический снаряд, пройдя через людские тела, как нож сквозь масло, ударился о пол и отскочил как мячик в потолок. Вниз посыпалась штукатурка, а затем и свалился добрый кусок потолка. Прямо на двух боевых магов, которые пытались зайти сзади к по-прежнему стреляющей из своего короткоствольного ружья Лиды  и по-прежнему не знающей промахов.
Когда я увидела, что площадка для стрельбы вокруг меня расчищенная, мои руки, будто сами начали посылать вокруг одну стрелу за другой. Звон моей тетивы сливался чуть ли не в скрипичную партию Ванессы Мей.
Вскоре вокруг нас с Лидой грудились горы трупов. Из низших адептов не осталось почти никого. Кто-то едва смог унести ноги, кого-то поразили мои стрелы или Лидина дробь, а кого-то магические разряды их же коллег. Последнего мага из десятки нашли сразу две моих стрелы. Я поразила его в оба глаза, пригвоздив головой к одному из зрительских кресел. Ему бы еще поп корн в руки и получилась бы инсталляция под названием «нас убивает то, что мы смотрим».
Я улыбнулась Лиде, которая перезаряжала свой дробовик. Она улыбнулась в ответ и поднял большой палец вверх. В этот самый момент вскочила на ноги прикидывавшаяся доселе метровой старуха Бэла. Она обнажила свои вампирские клыки и впилась ими прямо в шею Лиды.
 -Нет! –закричала я. –Лида сбрось  её! Дай мне прицелиться.
Прицелиться я и вправду не могла – Как не пыталась Лида подставить тело вампирши под выстрел, невероятно проворная для своих лет старуха свободно переползала по телу моей подруги, уходя с линии огня. Дробовик Лидии давно уже валялся на полу.
Я видела, как вампирша напитывается чужой силой и становится всё  моложе и моложе. В какой-то момент вместо дряхлого старушечьего лица мне издевательски подмигнул глаз красивой сорокалетней женщины. 
Больше целиться мне не дали. Сзади что-то тяжело ударило по затылку. Сознания я не потеряла, но выронила лук и упала со сцены. Мне показалось, что я сломала правую руку. Даже если я сейчас верну себе каким-то чудом моё оружие, стрелять нормально всё равно не смогу. Полусидя-полулёжа я смотрела на коварного бородача. Он с некоторой неохотой поднял мой лук с пола, наложил стрелу на тетиву и, ощерив рот в кровожадной улыбке, нацелился мне прямо в голову. Он не стал стрелять с расстояния, а начал подходить ближе. Дурак. Физику видать в школе не учил –занимался своей дебильной чёрной магией. Если он выстрелит с расстояния в 2 метра, то стреле не хватит ускорения чтобы даже пробить мне лоб, а вот глаза я уж успею уберечь.
Я уже прикрыла глаза обеими руками, приготовившись к боли, как услышала, что что-то вжикнуло над головой с противоположной от бородача стороны. Послышался хрип и тяжелый удар о пол. Я открыла глаз и увидела лежащего в полуметре от меня бородача. Стрела точно пробила его сердце.
Глянула в сторону Лиды. Девушка, тяжело дыша, убирала с себя обмякшее тело какой-то голой двенадцатилетки. Бэла видимо так увлеклась высасыванием крови, что решила превратиться в младенца. Её пиршество тоже прервала стрела в сердце. Лида была усталой бледной, раненной, но живой. Она присела на пол, а потом просто легла, произнеся через стоны боли:
 -Ты почему так долго?
Вопрос был адресован отнюдь не мне, а стоящему в проходе… Антону??
Или, Антонису, как назвал его бородач.
- Так ты стрелять научился, зараза такая, -начала стараясь как можно более незаметно взять свой лук из мёртвых рук режиссёра, превозмогая боль в сломанном запястье.
- Ан, не сметь!! Антонис -  двойной агент. Мы делали многоходовку.
- А я была в курсе, что я наживка!!!?? –закричала я что есть мочи. Воспоминания о готовящейся спецоперации пока еще наотрез отказывались приходить в голову. Секунду спустя я поняла, почему.
- Нет, - честно призналась Лида. – Антонис – суккуб. Мы завербовали его буквально за день до твоего приезда в Питер. Времени не было. За тобой следили. И попытайся мы тебе что-то сказать, ордена Царя след бы простыл.
 - Антонис, будем знакомы, -улыбнулся мой лже-парень и протянул руку помогая подняться. Всё таки он - очаровашка, невзирая на то, что демон. Он пошарил взглядом вокруг, а когда приметил что-то отдал мне свой лук  и побежал за сцену. Через секунду он появился из-за ширмы -  полуголый с свёрнутым в маленький свёрток своим белым плащом.
-Это наш с тобой ребёнок, Ан, - восторженно сказал он и протянул мне свёрток. В нём лежал совершенно нормальный ребёнок.. ну почти…. Просто на голове были маленькие рожки, а на пальцах коготочки.
Я приняла ребёнка и спросила папочку:
 -А где твои рожки и коготочки?
 - Спилил. Не только же люди за собой ухаживают. Среди нас носящие рога считаются примерно тем же, что у вас алкаши с трёхдневной щетиной.
Смеясь мы втроём..точнее вчетвером… покинули лаз театра «Олимп».
Я была почти голой, у меня была сломана рука, меня несколько раз только за этот вечер кинули, у меня теперь ребёнок и муж - демоны, но я была счастливой. Наверно, потому что счастье - оно разное.