кафедра

Осенью 1974 года,  получив назначение на должность старшего преподавателя кафедры Тактики ВМФ и военной истории Высшего военно-морского инженерного  училища имени В.И. Ленина, я прибыл в г. Ленинград  для дальнейшего прохождения службы. Училище находилось в г. Пушкине рядом с живописным парком Екатерининского дворца.  Коллектив кафедры обеспечивал изучение дисциплин: Боевые средства флота, Тактика флота, Военная история, Оружие массового поражения и защита от него. Задача заключалась в военно-морской подготовке выпускников инженеров для службы на кораблях по первичной офицерской должности. Кафедра располагала  учебно-материальной базой в виде аудиторий и кабинетов с образцами вооружения, стендами, макетами. На меня была возложена обязанность вести курс Основ тактики ВМФ.  Большинство преподавателей  не имели опыта службы на современных кораблях. Помимо основной работы на преподавателей возлагалась масса дополнительных обязанностей, участие в различных комиссиях, воспитательных структурах в курсантских подразделениях, несении дежурной и патрульной службы и пр. и пр. На новенького радостно перекладывались дополнительные обязанности.
Весной 1975 года я был направлен в Военно-морскую академию на курсы преподавателей тактических дисциплин, после окончания которых,  получил указанную квалификацию. Нам были прочитаны курсы обзорных лекций и проведены практические занятия, в том числе по методике ведения учебного процесса. Следует отметить, что это всё было полезно в дальнейшем.
Так как моя служба в течение 20 лет проходила на боевых кораблях, то мои представления о военно-морских учебных заведениях (ВМУЗ) основывались на своей учёбе в училище 1950-1954 годах. Политическая ситуация в стране претерпела коренные изменения. На этом я останавливаться не буду.
Боевые средства флота  располагали в сумме 60 часами учебного времени. Занятия вели 3 преподавателя, каждый вёл только свой вид, подчёркивая свою незаменимость. Занятия велись на 1 курсе. Связки с будущей своей технической специальностью не было никакой. Особенно это касалось торпедного оружия. В кабинете размещалась учебная торпеда в разрезе, и  преподаватель Е.Ш. заставлял заучивать названия деталей торпеды. В то же время, курсанты не представляли -   какое обеспечение электромеханическая боевая часть,  и какими механизмами это производит при приёме, сдаче, хранении и боевом применении торпедного оружия. Другие преподаватели вели артиллерийское и ракетное оружие также по кусочкам по времени. Это были заместитель начальника  кафедры И.М. и подводник ракетчик, которые не очень корректно общались между собой, обвиняя друг друга в непрофессионализме. Всё это закончилось уходом последнего на пенсию по достижении 45 лет. Несмотря на то,  что излагаемый материал находился на уровне брошюр ДОСААФ в открытой печати, режим секретности был потрясающим. Секретность была священной коровой, и нештатный доморощенный цензор изощрялся в требованиях исключения чего-нибудь из методички без грифа. Нарушители предавались анафеме  на научном совете училища раз в год и могли быть отмечены в аттестации. Дисциплина « Оружие массового поражения и защита от него» изучалась на 3-м курсе весьма компактно, содержала большое количество практических  занятий. Преподавательский состав был вполне квалифицированный, имел достаточный опыт флотской службы. На старшего преподавателя этого профиля была возложена дополнительная обязанность вести  расчёт учебной нагрузки. Учебная нагрузка определяла количество преподавателей на те, или иные дисциплины кафедры. Начальник кафедры М.Н.Г. не вникал в эти «как тёмный лес» для него вопросы и поэтому одеяло было перетянуто в одну сторону, а именно в сторону ОМП. Военная история располагала должностями старшего преподавателя и профессора. Кабинет военной истории, созданный в середине 50-60 годов,  полностью отражал традиционные взгляды советского периода на историю страны, с лёгкой корректурой в хрущёвский период. «Труды» Леонида Ильича Б. ещё не были созданы. Основы тактики ВМФ читались в 1-м семестре 5 курса,  и, практически, в первом полугодии преподаватель тактики не имел учебной нагрузки.  Подготовка курсантов завершалась Тактико-специальным учением (ТСУ). Преподаватели кафедры создавали оперативно-тактический фон для него. Далее преподаватели проводили консультирование оперативно-тактического обоснования дипломных проектов.  Всё это предстояло в связи с коренными изменениями на флоте переработать, изменить в интересах практического исполнения обязанностей по первичной офицерской должности выпускников на корабле. Установившаяся система, сложившаяся годами, подкрепляемая устойчивостью мнения специальных кафедр о тактической подготовке, как не вполне необходимой для выпускников, не способствовала решению этих проблем.  Характерно, что чем дальше от войны, тем больше становилась недооценка тактической подготовки. Если начальник училища  был участник ВОВ на боевых кораблях, его отношение к кафедре  составляет понимание важности этого раздела подготовки. Следующий начальник проходил практику в ВОВ на боевых кораблях, был награждён за активное участие в ликвидации последствий боевых повреждений корабля. Он также правильно оценивал необходимость этой подготовки. Когда же начальником пришёл выпускник сугубо мирного времени, на тактическую подготовку стал смотреть, как на что-то  не очень нужное, но что не выбросить, а урезать можно. Отношение начальника всегда реализовалось соответствующими отделами при корректировке учебных планов и программ на очередную пятилетку. А это уже реализовалось в количество штатных должностей на кафедре. Помню одно из очередных совещаний ВМУЗОВ. После пленарного заседания разошлись по секциям. Инженерной секцией руководил начальник нашего училища. Выступая и отмечая необходимость увеличения времени на специальную подготовку, он сказал в качестве примера, что можно взять время с дисциплины «Оружие массового поражения и защита от него». Что-то меня подняло и я, бестактно заявил: «и это будет лучшим ответом на подготовку империалистов к ракетно-ядерной войне». Начальник не нашёл ничего ответить на мою бестактность, а публика ответила шипением, так как начальник пользовался уважением в этой среде. Через некоторое время в Химической  Службе ВМФ мне довелось согласовывать программы по тактическим дисциплинам.  Представитель ХС ВМФ заявил, что они восприняли мою защиту  позиции примерной. Прогремевший вскоре Чернобыль показал неготовность к действиям в условиях аварий и большого радиоактивного заражения местности. Мне, участнику испытаний на Новой земле   в 1958,1961 годах ядерного и термоядерного оружия в атмосфере,   значение этой подготовки объяснять не надо. Большая часть выпускников предназначалась  на малые корабли, где в соответствии с тактическими документами им необходимо организовывать и отвечать за подготовку корабля к защите и выполнять боевые задачи в условиях применения противником ОМП. Беспечность большой враг в военном деле. Не могу обойтись без отметки о том, что характерно для многих начальников. Неумение и нежелание учитывать мнение подчинённых.
Одна из должностей кафедры фактически изымалась для исполнения обязанностей по гражданской обороне. За организацию гражданской обороны отвечал заместитель начальника училища. Как и принято, не все начальники любят лично работать, разрабатывать и писать бумаги. В этом случае подбирается офицер с кафедры и пашет за него. В один прекрасный день я получаю от начальника кафедры команду:  прибыть к  заместителю начальника училища. Следует отметить, что наша кафедра единственная, которая подчинялась начальнику училища непосредственно. Но соблюдение этого практически  не выполнялось по многим причинам, в том числе из-за стремления всех покомандовать офицерами кафедры вопреки  организационной структуре, изложенной в руководящих документах.   После краткой беседы, получаю задание на разработку группового упражнения по гражданской обороне. Понимаю, что, если моя работа понравится, быть мне на подхвате, что я всегда считал невозможным. После  выполнения задания в рабочую тетрадь адмирала, сдавая работу, я внимательно наблюдал,  как он разбирал мои каракули, зачёркивания и прочее. Получив полупрезрительное «вы свободны», я понял, что буду заниматься своим делом. Забегая вперёд, хочу отметить, что после своего назначения начальником кафедры в течение всего периода (13 лет) соблюдал субординацию, отсекая попытки покомандовать мною и моими офицерами другими начальниками системы управления училищем. Подобный стиль я жёстко соблюдал, командуя кораблём 1 ранга, защищая своих подчинённых от иногда ретивых штабных работников. Помню, как мне сказал один из комбригов на Севере: среди штабных надо различать, кто Ванька, а кто Иван Иваныч. Это помогало разворачивать многочисленных проверяющих доброхотов, появляющихся на корабле, когда корабль находился у причала. За весь довольно длительный период сменилось довольно много лиц этой системы, но я вернусь к этой теме позже. Начальник кафедры, мой предшественник, в летний период выполнял дополнительные обязанности Начальника нового набора. В это входило организация приёма, размещения кандидатов, прохождения ими комиссий, сдачи вступительных экзаменов и представление прошедших всё это на приёмную комиссию начальнику училища для зачисления в курсанты. В первое же лето начальник кафедры предложил мне пройти у него стажировку на выполнение этих обязанностей.
Во второй половине 1976 года начальник кафедры М.Н.Г. после двух лет командования, убыл на пенсию. Ему на смену был представлен -  его заместитель капитан 1 ранга М. Это преставление не прошло. Кандидат наук М. остался на своей должности.  Начальником кафедры был назначен я. Это было для меня неожиданностью, но известие я воспринял, как  задачу, которую надо будет решать в непростых условиях. Весь коллектив  кафедры был  меня старше и по возрасту и по выпуску. Мне было ясно, что спокойно служить можно только не затрагивая устоявшуюся систему. А так как старая система не отвечала потребностям флота, я знал -  будут проблемы. Вместе с назначением на меня возложили обязанности начальника нового набора, которые я исполнял в течение 8 лет.
 За весь этот период на училище не поступило ни одной жалобы на эту тему. Главным в своей работе я поставил защиту интересов кандидатов, открытость прохождения ими комиссий и результатов сдачи экзаменов для их родителей, создание комфортных условий для размещения и проживания от момента прибытия до зачисления или убытия домой при неудаче. Ранее при наборе в училище сложилась практика массового использования кандидатов для различных работ на кафедрах и пр. Благо техники много. Приказ МО запрещал это. По утрам около канцелярии к дежурному по набору, приходили за кандидатами гонцы с кафедр и отделов за кандидатами. Когда начальником набора стал я, всем прикомандированным ко мне офицерам объявил о запрете любых выделений, не связанных с прохождением комиссий и подготовкой к экзаменам. Реакция на это была ожидаемой, но изменить мою позицию за все 8 лет работы начальником набора не удалось и начальнику училища. Одним из вариантов заставить меня изменить позицию был и такой приём. Заместитель начальника  училища капитан 1 ранга Х., убывая  в отпуск, оставил меня за себя. Он наивно полагал, что я восприму это, как благодеяние. Мне же приходилось уходить домой со службы после смены дежурных по училищу.  Х. вручил мне тетрадь с большим перечнем работ, которые надо выполнить в его отсутствие силами кандидатов. Там и копка канав каких-то была. Читать я его труд не стал. Отложил в сторону. Недели через две-три меня приглашает начальник училища, и там Х. в довольно грубой форме говорит о невыполнении его заданий. Свои тирады заключил просьбой выйти из отпуска и заняться  этими делами. На что начальник посоветовал ему продолжить отпуск. После ухода Х. начальнику училища, я заметил: можно ли нормально иметь служебные отношения при такой грубости. Начальник училища ответил, конечно - нет, но по существу он прав. Хорошо, отмечаю я: дайте мне приказание не выполнять приказ МО. Кандидаты, не сдавшие экзамены, будут объяснять родителям, что они работали и не имели времени на подготовку к экзаменам. Поток жалоб обеспечен. На этом мы и расстались. Другие попытки  мною также решительно пресекались. Конечно – за эту позицию  при каждом  случае  приходилось обороняться. Х. по должности было предписано возглавлять аттестационную комиссию училища. На ней утверждались аттестации офицеров кафедр. До этого Х., войдя в конфликт с начальником строевого отдела Б., решив избавиться от него, добился его перевода на должность преподавателя нашей кафедры. Для этого была им написана на  Б.  вполне положительная  аттестация. Причина конфликта, конечно, были  грубость и хамство Х.  Б. пришёл на должность начальника строевого отдела из Нахимовского училища, где был командиром роты. На кафедре он освоился и вполне удовлетворительно начал вести учебный процесс. Я его в очередной аттестации характеризовал положительно. Меня вызвали  на заседание аттестационной комиссии.  Х. при рассмотрении аттестации на Б. обрушился на меня с  обвинениями в необъективности. Ему казалось: настал случай -  расправиться с Б.    Понимая, что Х. не только груб, но и глуп, я ответил, что взял за основу то, что написал он.  Ты же должен понимать, вспылил он, что если бы я написал его недостатки, его бы не назначили. Отвечаю, что мне не приходилось написанное белым считать чёрным, и я категорически отказался переделывать аттестацию. В дальнейшем Х. из-за своей глупости при расследовании происшествия в кадровой команде в Новый год, был уволен в запас. Подобные случаи защиты подчинённых от нападок вышестоящих начальников были и с другими офицерами. Так приходилось отстаивать аттестацию офицера А., активного, успешно ведущего учебный процесс от начальника политотдела, сохранившего недоброжелательность к нему по старому месту службы. 
В первое лето в 1975 году, оставшись старшим на кафедре, обнаружил большое количество курсантов 1 курса, вместо отпуска, оставленных в  училище для пересдачи зачёта по БСФ (боевым средствам флота). В основном по торпедному оружию. Беседуя с ними, понял, что данная дисциплина для них является страшилкой. Во главу угла ставится заучивание большого количества деталей устройства торпеды. Никакой связи своей будущей специальности и понимания своей роли на корабле в обеспечении приёма, сдачи, боевого применения торпедного оружия не давалось. Проведя занятие с ними, принял зачёт и отпустил. Сделал выводы для себя, что программы по БСФ требуют унификации и переработки. Когда стал начальником, все расчёты по учебным планам и программам взял на себя. Большую помощь в этом мне оказал заместитель начальника учебного отдела Юрий Петрович Морозов. Учебные планы и программы корректировались каждые 5 лет. Головным по инженерным училищам числилось училище имени Дзержинского. Но они полностью копировали наши разработки. В результате работы с расчётами учебной нагрузки численный состав кафедры увеличился до 12 преподавателей. Работа по развитию учебно-материальной базы состояла в создании новых кабинетов и обновлении старых. Были созданы новые кабинеты по Тактике ВМФ, ОМП и защита от него, Военной истории, Боевым средствам флота. Кабинеты по БСФ пополнили новыми средствами, разработали и создали действующие макеты оружия, показывающие его применение. Кабинеты кафедры стали лучшими во ВМУЗ-ах. После своего увольнения в запас в 1989 году,  я несколько раз посещал кафедру. Бросалось в глаза, что в кабинетах, даже  через несколько лет, не появилось ни одного стенда. 
Военная история в те годы целиком соответствовала установившейся системе партийного руководства всем и вся. Менялись вожди – менялась и история. Не случайно один из героев повести Ю. Полякова «Апофегей» (автор соединил два слова: апофеоз и апогей) назвал историю  «лакейской мифологией». Профессор кафедры, д.и.н. чётко следовал этим принципам. Стенды кабинета военной истории,   слегка подкорректированные при сменах вождей, по содержанию своему не отличались от того, что преподавалось мне в начале 50-х годов в Каспийском ВВМУ. Только в 80-ые  мне удалось, пользуясь реконструкцией кабинета, изменить содержание и сделать его вполне современным и отвечающим духу океанского военно-морского флота. Естественно, что после завершения работы с кабинетом, с кафедры постукивало в политотдел. «Гость» не замедлил появиться. Обозрев кабинет, гость задал вопрос: а, где у вас флотоводцы. Задал ему встречный вопрос: а кого вы бы хотели увидеть? Ответ был невнятным. Да и какому ему было быть, когда из истории русского и советского флота были взяты  отдельные руководители, а остальные по разным причинам игнорировались в зависимости от отношения к ним очередного вождя. На стенах кабинета теперь красовались художественные картины от петровских кораблей до современных, созданных нашим народом, которые в сражениях и на боевой службе по защите морских рубежей нашей создавали её морскую славу. Что я и разъяснил  гостю. Других визитов не последовало. Не собираясь описывать все кафедральные дела за 1976-1989 годы моей службы в должности начальника кафедры, отмечу отдельные элементы служебных дел в этот период. Практически вся структура кафедры, состав профессорско-преподавательского состава, учебные планы и программы были переработаны в соответствии с потребностями флота.   Программы по боевым средствам флота стали выглядеть следующим  образом:  Назначение, состав, принципы устройства боевого средства,  применение боевого средства, задачи личного состава электромеханической боевой части при  приёме, сдаче, хранении,  применении средства. К боевым средствам относились: ракетное и артиллерийское оружие, противолодочное, минное и противоминное оружие, противодиверсионное оружие, радиотехнические средства, средства связи и наблюдения. Боевые средства флота давались на 1 курсе.  На учебной практике после 1 курса на кораблях знания закреплялись. На 4 курсе на базе знаний по специальной подготовке завершалось изучение боевых средств, осуществлялся переход к изучению раздела Тактика ВМФ, подготовка к Тактико-специальному учению, где отрабатывались действия по первичной офицерской должности на корабле при подготовке корабля к боевым действиям и в бою. На 5 курсе дисциплина «Основы Тактики ВМФ» имела целью завершение тактической подготовки выпускника к исполнению обязанностей по первичной офицерской должности  командира группы на кораблях 1-2 ранга и командира боевой части на кораблях 3-4 ранга. В итоге целью тактической подготовки выпускника  были знания и умения по исполнению обязанностей по должности при подготовке и ведении боевых действий кораблём. Большое значение на кафедре придавалось связи со  специальными дисциплинами, где выделялась роль по обеспечению боевых средств корабля в бою при применении оружия, пожаробезопасности, взрывобезопасности. Если на артиллерийских кораблях (основа надводных сил флота до 50-х годов) от электромеханической боевой части требовались электроэнергия на специальные агрегаты и преобразователи плюс сжатый воздух, то на кораблях с ракетным, сложным радиотехническим вооружением виды и разнообразие обеспечения увеличилось в разы. Наличие авиационного вооружения (даже одного вертолёта) требует всего  того, что имеется на аэродроме, правда в малых объёмах. Но требования по обеспечению пожаробезопасности и взрывобезопасности возрастали в связи с этим. На кафедре был разработан стенд, на котором была наглядно показана связь задач по обеспечению боевых средств и борьбы за живучесть корабля. Как-то пришел на кафедру очередной начальник политотдела, при обходе у кабинетов, остановился у этого стенда и спросил: почему у вас такой стенд, ваша кафедра  - не кафедра борьбы за живучесть. Мои объяснения, судя по его виду, были далеки от его понимания того кого и куда мы готовим. Это был второй начальник, который, как и его предшественник пришел после пребывания замполитом на подводном атомоходе. Будучи назначен начальником кафедры в 1976 году до увольнения по возрасту в 1989 год, я  использовал свой    20-летний опыт службы на боевых кораблях Северного флота (ЭМ проекта 30-бис, командир группы, командир БЧ-2, старпом, РКР проекта 1134 –старпом, БПК проекта 1134А – командир). Следует отметить, что за период с 1970 года по 1990 год (далее после меня не знаю) я был единственный командир новейшего надводного корабля 1 ранга проекта, строительство и ввод в строй которых продолжалось, из пришедших в училище. Продолжить службу в училище мне предложил начальник училища вице-адмирал Румянцев Н.И., прибывший на Северный флот для проверки практики курсантов. Я находился в распоряжении Командующего флотом, сдав свой корабль по состоянию здоровья -  признан негодным к службе в плавсоставе. Встреча происходила на БПК «Кронштадт», командование которым я принял, готовя корабль к выполнению боевой задачи в Северном море. Осваивая и совершенствуя практику и методику обучения курсантов на кафедре, на основе руководящих документов командования ВМФ по совершенствованию подготовки офицерских кадров для флота, были сформулированы и  включены в учебные планы училища целевые установки тактической подготовки курсантов кафедрой. Главное подготовить к исполнению своих обязанностей по должности при подготовке корабля к ведению боевых действий и в бою.
Для меня было удивительно читать в Истории высшего военно-морского инженерного училища г. Пушкин (СПБ 1998год) Приложение 5 о предназначении кафедры Тактики ВМФ и военной истории: « с целью расширить военно-морской кругозор выпускника и дать знания по использованию вооружения и энергетических средств корабля, необходимых ему в профессиональной деятельности по первичной офицерской должности». Отсутствует главное: - Обеспечение применение боевых средств корабля при подготовке и ведении боевых действий. А, впрочем, удивляться нечему. От грозной армады соединений надводных кораблей, на которых наше поколение выполняли задачи от Кубы до Ханоя к 1998 году (момент составления Истории ВВМИУ) остались одни воспоминания и  боль в сердцах ветеранов.
Кроме кафедральных дел было и многое другое.               
Осенью 1977 года было принято решение направить делегацию ВМУЗ СССР  в Италию. Заместителем Главнокомандующего ВМФ по ВМУЗ был Адмирал Михайлин Владимир Васильевич – замечательный моряк, участник ВОВ. Делегацию было определено представить Лен ВВМИУ. Состав делегации капитан 1 ранга Кожевников Кирилл Павлович, начальник учебного отдела (старший), капитан 1 ранга Чкалов Валентин Александрович, начальник кафедры Тактики ВМФ и военной истории, капитан 2 ранга Бормашов Виктор Алексеевич, старший преподаватель кафедры ДЭУ. В процессе подготовки в Ленинграде прошли положенную комиссию при Политотделе ЛенВМБ. На примитивные вопросы ответить не представлялось труда. Однако один из офицеров нашего училища не ответил на них, чем привёл в возбуждение членов комиссии. Я вошел следом за ним. Так как я не взял с собой партбилет, а с его предъявления начинался разговор, ожидал неприятности. Но это не оправдалось. Члены комиссии бурно обсуждали ситуацию, и один из них сразу предложил задать мне те же вопросы. Я понял, что «пронесло». Начальник политотдела на следующий день на собрании устроил разнос «отличившемуся» офицеру. Кстати этот офицер всё равно поехал в командировку, хоть и не ответил комиссии «какую должность занимает Леонид Ильич. В назначенное время наша группа убыла в Москву. С трудом разместились в гостинице ЦДСА. Администратор высокомерно показывала незначительность заявки руководства ВМФ на размещение. Номер нуждался в хорошем ремонте. Далее следовала беседа в соответствующем отделе ЦК, инструктаж. После ожидания и принятия руководством окончательного решения, получены соответствующие документы, куплены билеты и мы в самолёте Аэрофлота по маршруту Москва – Рим. В этом же самолёте были Министр здравоохранения СССР с женой, Министр лёгкой  промышленности РСФСР с женой. Мы, после размещения в гостинице, вместе с генералом военным атташе и его помощником направились к Колизею, где встретились с вышеназванными попутчиками по самолёту, были им представлены. Кстати, в период моего командования БПК «Адмирал Макаров» в Балтийске министр посетил корабль и ознакомился с медицинским оборудованием  корабельного медпункта и лазарета. Военный атташе поинтересовался:
имеется ли у нас фотоаппарат. Мы ответили, что нам не рекомендовали это. Тогда он сказал помощнику, чтобы он обеспечил нам фотографирование, чтобы у нас осталась память о пребывании в стране. Программа нашей поездки по Италии была довольно интересной: прогулка по старому Риму, визит к начальнику главного морского штаба Италии, возложение венка к мемориалу «Алтарь отечества», приём в Морском собрании, где был дан обед. Для переезда в Ливорно, где размещена Военно-морская академия, были выделены два автомобиля Фиат-124 с водителями. Всё время пребывания нас сопровождал офицер ВМФ Италии и помощник военного атташе СССР в республике Италия.
 После ознакомления с академией делегация убыла в город Пизу. В нём мы ознакомились со старинным баптистерием, поднялись на знаменитую падающую башню. После этого наш путь следовал в Венецию. Самолётом вылетели в Милан, где была пересадка на другой самолёт. Так как в аэропорту, как и во всём городе, была забастовка предприятий питания, проследовали в частное небольшое кафе, где хозяин обеспечил нас ужином. Когда уходили, спросил – это кто, американцы? Был удивлён, узнав, что мы русские. В Венецию прибыли поздно. В отеле было холодно и сыро. Конец ноября. В Венеции посетили Военно-морской колледж имени Франческо Морозини. Начальник колледжа рассказал о подготовке курсантов. В систему обучения, впрочем, входило и  обучение верховой езде. Это было потому, что офицерский состав флота формировался из представителей аристократии. В ходе визита была совершена водная прогулка на катере по лагуне, в том числе и в районе стоянки военных кораблей НАТО. После посещения собора святого Марка и экскурсии по центру города убыли в аэропорт и на самолёте  вернулись в Рим. После возвращения в Москву, доклада командованию, убыли в Ленинград. В училище распечатали привезённую фотоплёнку, комплект фото передали в музей училища. На следующий год летом (1978 год) в училище прибыла с ответным визитом делегация из ВМА Италии. Кафедра принимала участие. Был подготовлен для показа один из классов БСФ. Делегацию возглавлял начальник факультета, который участвовал в приёме нас в Италии.
Вернёмся, однако, к Истории ВВМИУ. Глава 8 стр.160 по тексту «В мае 1991 года произошло неординарное событие. Впервые делегация училища во главе с вице-адмиралом Коковиным В.А. и в составе капитана 1 ранга Байбурина Ф.З. и двух курсантов посетила иностранное военное училище НАТО: Военно-морскую академию Италии в городе Ливорно. Главное впечатление: система воспитания и обучения там более жёсткая, чем у нас. Никакого плюрализма мнений и никакой демократии. Выживает сильнейший: из поступивших 4-х кадетов выпускается только один. Но специальная подготовка в нашем училище лучше». Автор этого опуса, он же руководитель авторского коллектива, бывший заместитель начальника училища, доцент кафедры Тактики ВМФ и военной истории с 1992 года. Возможно для того, чтоб подчеркнуть необычность «подвига» начальства, побывавшего в  логове НАТО, надо было удалить факт поездки делегации училища в 1977году. Каким образом, пройдя по академии Италии,  Коковин и Байбурин сумели оценить преимущество специальной подготовки у нас, и отсутствие плюрализма мнений и демократии у них.  Кстати 1991 год и 1977 год – большая разница. 1991 год – время сдачи всего и вся, а 1977год – разгар холодной войны. Когда этот автор описывает свой поход на учебном корабле с курсантами, то описывает всё подробно, а другие походы в одну строчку, без указания руководителей, обстоятельств и результатов. Иногда и год указан неверно. Попробовал найти в Истории училища участие курсантов 5 курса в 1978 году в походе с заходом в порт Пирей Греции на крейсере «Дзержинский». Нашел запись за 1979 год. Кто, что, как? Не стоит внимания. Но это же история на кораблях, куда готовятся курсанты. Об этом походе ниже. Рассматривая Приложение 7 Истории ВВМИУ (автор тот же, что и упомянутых опусов) « Дальние морские и шлюпочные походы курсантов», видим что, поход курса приравнен к плаванию двух-четырёх  шлюпок по маршруту Ленинград-Новгород или Псков. Преимущество отдано шлюпочным походам: указано – кто командовал шлюпками. Ну, впрямь – флотоводцы. Как их забыть в истории? А в разделе дальние походы с курсантами  всё  покрыто мраком: ни один из руководителей не назван. Нет материала? Известно, что по каждому выезду курсантов на практику составляются конкретные отчёты, которые хранятся в анналах учебного и других подразделений училища.  В 1970 году на РКР «Вице-адмирал Дрозд» в должности старшего помощника командира я принимал участие в составе сил  «Северных» в маневрах «Океан». Маневры проходили в сложных, штормовых условиях. Боевая выучка экипажей кораблей и других участников значительно повысилась.  До своего назначения в училище в 1974 году на кораблях мне приходилось принимать на практику курсантов различных учебных заведений, следует отметить, что всегда курсанты ВВМИУ отличались трудолюбием, были активными помощниками офицерам БЧ-5.
В 1974 году принял на время выполнения боевой задачи  командование БПК «Кронштадт». После кратковременной подготовки корабль под флагом командира 7 ОПЭСК СФ вышел в море. Совершив переход в Северное море, корабль начал слежение за АВУ «Америка», участника учения сил НАТО «Северное содружество». АУГ в составе АВУ «Америка» и большой группы кораблей охранения маневрировала на больших скоростях, переменными курсами, производила подъём и посадку групп самолётов палубной авиации. БПК «Кронштадт» маневрировал внутри дальнего походного охранения, выполняя задачи по разведке. На корабле на стажировке находилась группа курсантов 1 факультета паросиловой специальности. В ходе выполнения задачи по слежению мною было принято решение допустить стажёров помимо обязанностей в БЧ-5 пройти вахту помощниками вахтенного офицера на ходовом мостике. Они убедились какая сложная и напряжённая обстановка при управлении кораблём в процессе выполнения боевой задачи и как важна работа чёткая каждого члена экипажа, особенно БЧ-5 в этом. Задача по разведке кораблём была выполнена успешно. Командующий СФ наградил меня часами. Находясь в распоряжении Командующего СФ, был назначен исполнять обязанности начальника штаба 120 бригады ракетных кораблей.
Вернёмся к моим дальнейшим моим делам в училище. Осенью 1978 года мне было приказано возглавить практику курсантов 5 курса 1и 2 факультетов  на крейсере «Дзержинский». Крейсеру предстояло под флагом Командующего Черноморским флотом проследовать с официальным визитом в республику Греция, в порт Пирей. В  соответствии с правилами схода на берег в иностранном порту были еще в училище определены группы для увольнения, назначены старшие в группах. Подготовка позволила провести переезд большой группы курсантов из Ленинграда в Севастополь и обратно  успешно. С прибытием на крейсер курсанты паросилового факультета включились в практическую работу по введению в строй материальной части БЧ-5, состояние которой в этом нуждалось. Кроме наших курсантов на корабль прибыли курсанты ВВМИУ имени Дзержинского во главе с начальником факультета. На корабле находилась большая группа походного штаба и политуправления, так же ансамбль песни и пляски ЧФ. Далее всё обычным путём: приёмы, экскурсии и пр. Следует отметить, что первый приём прошел в торгпредстве. После разбора полётов нам было указано: на следующий приём у Командующего флотом Греции увеличить количество, приглашаемых офицеров училища, вместо некоторых офицеров походного штаба. Так же пригласили пять лучших курсантов на приём. На приёме присутствовала жена начальника ВМУ Греции. Такое внимание руководителей политуправления ЧФ к нашим курсантам было вызвано тем, что из наших курсантов была организована группа, владеющих английским языком, которая обеспечивала посещение крейсера населением. В результате визита участие наших курсантов и офицеров получило высокую оценку ПУ ЧФ. После возвращения приказом начальника училища все офицеры были поощрены. Не могу не отметить, как в недалёком прошлом командир корабля 1 ранга Северного флота, своего впечатления на  некоторые моменты. После выхода из Севастополя Командующий флотом назначил развод  очередной смены  вахты и дважды распускал из-за неготовности предъявить ему это.  У меня сложилось мнение, что ни старпом, ни помощник, ни начальник отдела устройства службы не держали в руках корабельный устав. Беседуя с отдельными матросами, я понял, что борьба с неуставными взаимоотношениями или не ведётся, или не даёт результатов. Наблюдая маневр постановки на бочку, понял недостаточную слаженность участников маневра. Пренебрежение к правильному одеванию спасательных жилетов бросалось в глаза. На кораблях, где я служил, мы насаждали культ спасательного жилета, особенно после Директивы Главкома ВМФ по этому вопросу.  Завершая изложение этого эпизода об интересном и полезном походе не понимаю, почему он вычеркнут составителями из «Истории». Может потому, что руководитель этого мероприятия не отличался подобострастием в последние годы своей службы в училище.
В 1980 году по указанию сверху курсантам инженерных училищ спланировали походы с посещением иностранных портов. Курсанты 5 курса ВВМИУ должны были на УК «Хасан» совершить поход по Балтике с заходом в порт Росток ГДР.  Возглавил этот поход -  начальник ВВМИУ вице-адмирал Лапшин Б.А.   Мне он поручил исполнять обязанности начальника походного штаба.  Мною были разработаны необходимые документы, в том числе Решение на выполнение перехода с графическим планом, которые послужили впоследствии в качестве образца для подобных мероприятий. Одновременно с нами для участия в этом на УК «Хасан» прибыли курсанты 4 курса СВВМИУ с офицерами училища. Не останавливаясь на всех деталях мероприятия, отмечу, что всё было выполнено на высоком уровне. Начальник училища и начальник политотдела совершили поездку в Берлин. Я и командир бригады учебных кораблей совершили поездку в г. Штральзунд, где посетили Военно-морское училище ГДР. Во время перехода морем в Росток погода была штормовая. Курсанты СВВМИУ были расписаны для несения наблюдения на палубе. При построении на развод первой группы курсантов я обратил внимание на то, что они неправильно одели спасательные жилеты. Пригласив их начальников, показал, как одевать их правильно, разъяснил на примерах опасность, когда жилет одет не по правилам. Ночью, когда заступала следующая смена, снова проверил. Опять всё также. Снова пригласил их начальников. Понял, что курсанты и их командиры рот не приучены к тому, что элементы морской практики не могут  допускать бесконтрольности и пренебрежения.
В 1981 году на УК «Перекоп» состоялся поход курсантов 1 курса по маршруту Кронштадт – порт Турку республика  Финляндия – Кронштадт. Руководил походом -  заместитель начальника училища контр-адмирал Соболев В.П. Я исполнял обязанности начальника походного штаба. Все мероприятия были проведены с той же чёткостью. На местах боевой славы Балтики почтили память героических подвигов моряков в годы Великой Отечественной войны. В дальнейшем практики курсантов с заходом в иностранный порт стали обычным явлением. Но,  начало, отработка организации были заложены в этих походах 1978, 1980,1981 годов при моём активном участии. Я шутливо называл эти обязанности – был дирижёром.
Помимо своей работы на кафедре приходилось принимать участие в этот период в работе ГЭК (государственная экзаменационная комиссия) ВВМУ имени Фрунзе (Ленинград) и в КВВМУ (Баку). В ВВМУ им. Фрунзе на штурманском  факультете обнаружил систему, когда курсант берёт билет, а отвечает по другому билету. Так как я заставил отвечать по взятым билетам, балл общий понизился. Больше меня не приглашали. В Баку всё было приличнее.
После того,  как я набрался кафедрального опыта, меня стали привлекать к участию в инспекциях училищ.
Инспекцию возглавлял Заместитель Главнокомандующего по ВМУЗ – Начальник ВМУЗ. Проверку училищ проводили офицеры аппарата Начальника ВМУЗ и в помощь им привлекались офицеры других училищ, как правило, начальники кафедр. В результате формировались три документа: Акт проверки училища, Доклад Главкому ВМФ о результатах инспекции, Доклад Начальника ВМУЗ на разборе итогов инспекции с руководящим составом проверяемого училища. Забегая вперёд отмечу, что участвуя в проверках, я представлял составителям итоговых документов не перечень замечаний, а готовые предложения и части текста в доклад, требующие незначительного редактирования стилистики. В основу работы выявлял недостатки, влияющие на вопросы безопасности и пр. Остановлюсь только на некоторых инспекциях. Училище имени Дзержинского числилось головным по разработке учебных планов и программ до смены начальников кафедр. Поскольку я стал лично разрабатывать в соответствии с новыми требованиями, изменения проходили каждые 5 лет, то по факту мы стали, наша кафедра, головными. Наши программы по ОМП для специального факультета использовались в КВВМУ (Баку) для обучения иностранных специалистов. Взаимное тесное сотрудничество с аналогичной кафедрой ВВМИУ имени Дзержинского при взаимном участии в инспекциях позволяло обмениваться опытом, учебными материалами, давало положительные результаты.
Участие в инспекциях Каспийского училища носило более интересный характер. Я принимал участие в 1985 и в 1987 годах. Это было связано с выездом в город Баку. Поскольку это было моё родное училище, мне было интересно наблюдать те изменения, ту трансформацию за более чем 30-летний период, от времени моей учёбы в училище. Полагаю, что  проверяемые мною подразделения, кафедры, отделы получили определённую помощь в совершенствовании своей работы. Мною проверялись кафедры Тактики ВМФ, БСФ, Морской практики, Организация дежурной службы училища и др.
Зимой 1985 года я был командирован в город Горький (ныне Нижний Новгород)  в Высшее военное училище тыла для участия в инспекции училища проводимой Заместителем Министра обороны СССР – Начальником  тыла. Так как училище готовило офицеров и для ВМФ, в нём был создан Военно-морской факультет. По плану его проверять должна группа от тыла ВМФ и представитель Академии тыла и транспорта (Ленинград). Прибыв в училище, я узнал, что Тыл ВМФ, никого не прислал, а руководить проверкой факультета от ВМФ Начальник тыла ВМФ возложил на меня. Как и в других случаях в результате работы я выяснял проблемы мешающие качеству подготовки специалистов для ВМФ. По опыту своей корабельной службы я знал, что наиболее слабо подготовленными из всех  училищ  выпускников поступающих на корабли являются помощники по снабжению. Большой объём работы, сложность всех видов обеспечения приводит к тому, что запущенность этого участка работы на корабле негативно влияет и на боеготовность корабля и на моральный климат на корабле среди экипажа. Откровенно говоря, уклонение тыла ВМФ от участия в инспекции, мне было непонятно. На доклад с отчётом к генералам, руководителям инспекции я прибыл первым. Отчёт был принят. В нём были конкретные предложения:
-  Назначить преподавателя по « ОМП и защита от него» офицера химика ВМФ.
-  Провести стажировку преподавателей Морского факультета в группе Ленинградских военно-морских училищ.
-  Организовать практику курсантов военно-морского факультета на кораблях и частях ВМФ.
Далее ряд других мероприятий, выводящих морской факультет из положения «изоляции» от флота в процессе обучения.
После принятия отчёта, состоялась длительная беседа, в которой я рассказывал о системе подготовки курсантов в военно-морских учебных заведениях ВМФ, какими документами регламентируется эта система и пр.
Меня удивило то внимание, с которым слушали мою информацию. Не секрет, что за длительную службу, и на кораблях, и в училище, приходилось сталкиваться с теми, у которых только одно мнение – своё.
(Продолжение следует.)