Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 3, гл. 21

Глава двадцать первая

Вот так Алексей Ольгин возглавил студию звукозаписи «Вся Музыка - Тут», ему быстро удалось войти в курс дел и уже в течение первого месяца своей работы сдержать слово, данное на общем собрании – организовать ремонт в конторе. После его завершения она вся преобразилась, в ней не осталось ничего напоминающего о временах Дмитрия Пирогова: была полностью заменена вся сантехника, стены покрашены белоснежной матовой краской, на полу везде постелен новый линолеум, а рядом со стойкой  помещён телевизор с видеомагнитофоном. Теперь, помимо приёма и выдачи заказов здесь заработал видеопрокат, сразу же начавший приносить серьёзный доход, и это было неудивительно, ведь к этому времени в Саратове, как и во всей стране, уже сформировался достаточно широкий круг владельцев видеотехники, продолжавший увеличиваться буквально с каждым днём. Очередь в студию за новинками мирового кино выстраивалась задолго до открытия.

Вдохновлённый  таким успехом Алексей открыл прокат видеокассет ещё в нескольких пунктах приёма заказов и не прогадал с этим. На музыкальную продукцию также сохранялся спрос, другое дело, что его характер изменился: магнитная лента на бобинах, как музыкальный носитель уже мало кого интересовала, в ходу были компакт-кассеты, поэтому Егору Борисову было поручено продать большую часть катушечных магнитофонов  в связи с их ненадобностью. С этим заданием он справился блестяще, доказав, что место первого заместителя генерального директора «ВМТ» занял вполне заслуженно, порадовав тем самым Ольгина, проявившего внимательное и заботливое отношение ко всем своим подчинённым с первых же дней  пребывания в новой высокой должности. С каждым из них он провёл индивидуальную беседу, в ходе которой сообщил, что не имеет ни на кого обид  и хочет, чтобы все продолжали работать, как работали прежде.

В этой связи забавный курьёз произошёл с Равилем Мусаевым. Войдя в директорский кабинет для разговора, он упал к Алексею в ноги, целовал ботинки и, глотая слёзы, умолял простить его, вонючего татарина, за то, что призывал на собрании голосовать за Солнцева.

- Встань, не позорься, я не злопамятный, - получил он ответ, - лучше иди и своей хорошей работой докажи, что ты нам нужен!

Василий – племянник Валентины Петровны,  стал  оператором звукозаписи, всю аппаратуру с квартиры Ольгиных, за исключением двух магнитофонов Верблюдинского и одной самой лучшей  деки, перевезли к нему, где под руководством Борисова была организована новая домашняя студия. Парнишка,  начавший получать вполне приличные деньги, был на седьмом небе от счастья, для него новый директор стал непререкаемым авторитетом и благодетелем.

Исполнять обязанности уволенного Солнцева был назначен Фёдор, легко нашедший общий язык с Саньком и Игорьком, он же стал личным шофёром Алексея на то время, пока тот ещё не приобрёл свой собственный автомобиль и не сдал экзамен на права вождения. Теперь каждое утро новоиспечённый заместитель по безопасности привозил своего начальника вместе с Ириной Пантелеевой на работу в студию, а вечером, обесточив и закрыв на ключ все помещения, развозил их по домам. Ольгин, закрутивший с Пантелеевой бурный роман сразу после своего воцарения, был им очень доволен, Фёдор делал всё точно, аккуратно, деликатно и не задавал никаких лишних вопросов. Порой Алексей оставался ночевать у Ирины, порой  приезжал к себе и проводил вечер в обществе отца. Антона Сергеевича радовали перемены в личной жизни сына, и он постоянно твердил ему:

- Мне с самого начала понравился голос твоей подруги, как только  услышал его по телефону, скорее приводи её к нам, мне не терпится с ней познакомиться!

Сын на эти пожелания отвечал утвердительно, но знакомить свою избранницу со своим родителем не спешил, ссылаясь  на её загруженность по работе. В данном случае он не кривил душой, Ирина, став главным бухгалтером, действительно была занята по полной программе, со всеми делами Валентины Петровны ей пришлось разбираться самостоятельно без посторонней помощи. Как оказалось, покойная Валентина с одобрения Пирогова вела очень хитрую двойную бухгалтерию, дурача Щукина и утаивая от него большие денежные суммы. Как только это вскрылось, Ольгин сразу же принял решение сообщить обо всём своему куратору и вернуть причитающиеся ему средства.

- Мы немало ещё заработаем, - пояснил он своё решение Пантелеевой, - а поддержка такого влиятельного человека для нас очень важна, необходимо, чтобы он даже представить себе не мог возможность того, что мы можем его обмануть. Уверен, этот наш жест будет оценён им по достоинству.

Алексей не ошибся. Владимир Юрьевич ознакомившись во время своего очередного визита в студию со всеми выкладками, одобрительно похлопал его по плечу и предложил подумать о том, в какой ещё бизнес можно вложить эти деньги.

- Необходимо заняться чем-то таким, что всегда будет востребовано, - сказал он, - Возможно, стоит открыть сеть продовольственных магазинов  или закусочных. Музыка и видео – это всё на время, а вот пить и жрать люди будут хотеть всегда.

Ольгин был полностью согласен с ним, тем более что он прекрасно помнил сказанное ему ранее на эту же тему Виктором Рябининым, но торговля продуктами питания его не особо привлекала, хотелось придумать что-нибудь другое, оригинальное, да и Ирина тоже не советовала ему связываться с этим видом коммерческой деятельности. Между тем её законный муж всё тянул с разводом, мечтая забрать себе квартиру в единоличную собственность, пришлось для решения этого вопроса привлекать Санька с Игорьком. Они с большим уважением относились к новому бухгалтеру и поступили радикально – явились  на собрание кришнаитской общины, поломали там всю мебель и вывихнули нижнюю челюсть её предводителю. Никифор, смекнув, что его собственному здоровью может быть нанесён ущерб куда более серьёзный, сразу же письменно отказался от всех претензий к бывшей жене и поклялся идеалами своей новой веры как можно скорее закончить бракоразводный процесс.

- Надо было видеть глаза этого дурика, когда мы с ним прощались! – закончили ребята свой рассказ Алексею, вернувшись из этого похода, - Не сомневайся, командир, Ирина скоро снова станет свободной женщиной!

Оформить развод Пантелеевой удалось в начале декабря, и в новогодний праздник Ольгин, наконец, решился привести её к себе домой. К этому времени его отец был уволен с работы в связи с достижением пенсионного возраста. Здоровье вполне позволяло ему продолжать трудовую деятельность и дальше, но новый молодой директор завода не забыл, как он повёл себя в дни августовского путча и одним росчерком пера избавился от неугодного ему гэкачеписта. Антон Сергеевич не особо горевал по этому поводу, ведь рядом был его сын, любимый внук, а теперь ещё и невеста сына, с которой он сразу же подружился. В его душе не было ни капельки беспокойства по поводу своей дальнейшей судьбы.

Новый, 1992 год ознаменовался для семьи Ольгиных, как и для всех граждан теперь уже суверенной демократической России началом экономической реформы, проводимой правительством Егора Гайдара с благословения Бориса Ельцина. В результате президентского указа «О мерах по либерализации цен», вступившего в силу со второго января, цены на все товары и услуги населению выросли в десятки раз, при этом увеличение зарплат оказалось самым минимальным, а в некоторых отраслях народного хозяйства и вообще нулевым. Реформой также не была предусмотрена индексация сберегательных вкладов населения, что привело к их обесцениванию.

Двадцать девятого января Ельцин подписал новый указ  «О свободе торговли»,  в соответствии с которым всем предприятиям, независимо от форм собственности, а также гражданам было предоставлено право, осуществлять торговую, посредническую и закупочную деятельность без специальных разрешений. Всё это привело к постепенному насыщению потребительского рынка и росту товарных запасов в розничной торговле, но вместе с тем в стране начался дефицит наличных денег, кризис неплатежей, упадок производства, гиперинфляция и как следствие – рост социального напряжения и преступности.

Обстоятельства сложились таким образом, что все эти катаклизмы постсоветского периода мало коснулись Алексея – свои деньги он хранил в долларах, объём студийных заказов не уменьшился даже после того, как пришлось в разы поднять на них расценки, а благодаря Щукину все городские преступные группировки предпочитали обходить «ВМТ» стороной. Тем не менее, на всякий пожарный случай Ольгин заказал через посредническую фирму массивный швейцарский сейф с внутренними запирающимися отделениями, сигнализацией и тридцатилетней гарантией от взлома. В этом сейфе наш герой решил хранить все свои наличные деньги с подарками от Пасьяна, в том числе и Золотого Посейдона. Лишь один Камень Силы оставался у него под рукой на журнальном столике рядом с его диваном. Каждое утро Алексей дотрагивался до его шершавой поверхности и тщательно изучал внешний вид, но никаких поводов для беспокойства больше не возникало. Ирина Пантелеева была немало удивлена, увидев в комнате своего любимого мужчины этот невзрачный серый булыжник, но узнав о том, что этот талисман от Прохора Дмитриева, больше не приставала с расспросами.

Контакта с Владимиром Румянцевым Ольгин не потерял. Его  друг сам вышел с ним на связь, поздравил по телефону с наступившим 1992 годом, передал привет от Арсения Евгеньевича Щербицкого и напомнил об их договорённости насчёт записей Аркадия Северного.

- Ну, так как, Лёша, перепишешь ты мне на кассеты коллекцию Николая Рышкова? – спросил он, - Сколько ты хочешь за это, говори прямо!
- Запись с рышковских оригиналов – дело серьёзное, - задумчиво отвечал Ольгин, - я даже не берусь сказать, сколько это будет стоить, ведь рубль нынче дешевеет с каждым днём.

Ему не особо хотелось записывать Владимиру, жаль было тратить на это время, да и в деньгах он особо не нуждался, поэтому решил назвать такую цену, которая окажется неподъёмной для ленинградца.
- Давай так, ты мне заплатишь за все концерты Северного, Братьев Жемчужных и Сорокина с Шеваловским три штуки баксов! – заявил он.
- Замётано! – совершенно неожиданно отвечал ему Румянцев, - Деньги тебе наличкой привезёт мой друг через пару недель, он будет в твоём городе проездом, я дам ему номер твоего телефона, и вы договоритесь о встрече, ну а ты приступай к записи прямо сейчас, только учти – мне очень важно получить максимальное качество звука. Кассеты должны быть классом не ниже «хрома».
- Володя, хочу обратить твоё внимание на то, что мне не нужна оплата этой работы деревянными рублями по биржевому курсу, только наличными баксами! – в свою очередь предупредил его Алексей.
- Да понял я, будут тебе твои баксы, - успокоил его Румянцев, - ты, главное – пиши!

«Наверняка он хочет заняться перепродажей этих записей у себя в Питере, - подумал Ольгин, - ну да ладно, пусть будет так, всё же три тысячи «зелёных» на дороге не валяются!»

- Жду звонка твоего друга! – отвечал он.   

Друг Румянцева оказался очень пунктуальным, позвонил ровно через две недели, привез деньги прямо в контору, забрал первые десять готовых кассет. Всё прошло, как говорится, без сучка без задоринки, и Алексей продолжал записывать для Владимира дальше, раз в месяц по почте отправляя бандеролью в город на Неве очередную партию готовой эксклюзивной аудиопродукции.

Время летело стремительно: зиму сменила весна, за ней пришло лето, за летом – осень, а за осенью – опять зима.  Двадцать девятого декабря во вторник у Пантелеевой был день рождения –  исполнялась круглая дата, и в связи с этим она взяла себе отгул. Ольгин планировал пробыть на работе до полудня, а потом заехать за ней, и вместе отправиться отмечать это событие к себе домой, где Антон Сергеевич уже с раннего утра готовил праздничный стол. Именно сегодня Алексей решил сделать Ирине официальное предложение руки и сердца, поэтому пребывал в состоянии лёгкого волнения.   

Утро на «ВМТ» началось как обычно: никаких сюрпризов не ожидалось. Студентка Оксана – подруга Василия обслуживала клиентов, Егор Борисов занимался настройкой нового видеомагнитофона в аппаратной, а Санёк с Игорьком сидели за столиком у входа и со скучающим видом решали кроссворд. Эта спокойная обстановка была нарушена, когда Егор без стука вошёл в кабинет генерального директора.

- Только что пришла печальная весть из Северной Столицы, - сообщил он, - вчера умер Виталий Крестовский.
- Да ну?! – Алексей оторвался от журнала учёта выполненных заказов, - И какова причина смерти?
- Инфаркт. Я думаю, подробности тебе расскажут твои питерские друзья, позвони им.
- Что-то не хочется. Сегодня у меня прекрасное настроение, а тут разговоры о смерти…
- Понимаю, день рождения Ирины. И всё же, думаю, нам стоит подсуетиться и приобрести пластинку Виталия – она только что вышла, на неё будет спрос. Возможно, на самом деле песен было записано гораздо больше, надо бы постараться отыскать  оригинальную версию этого альбома.
- Нет, мы никуда не будем звонить и ничего не станем искать. Крестовский – певец одного концерта, сам по себе он никто и ничто.
- Как же так, ведь Виталий тебе всегда нравился, ты ещё хотел с ним встретиться, будучи в Питере, спеть ему свои песни, помнишь? Кстати, ты так и не рассказал, состоялась ли ваша встреча!
- Хотел, верно, но не встретился, его не было тогда в городе. Не желаю больше о нём ничего слышать, иди, занимайся своими видаками!
- Как хочешь, - Борисов пожал плечами, - но всё же, не понимаю я тебя, Лёха!
- Егорка, закрой дверь моего кабинета со стороны коридора! – отвечал ему Алексей, еле сдерживая свои эмоции.

Закончив изучение  журнала, он включил новенький телевизор «Sharp» с диагональю 21 дюйм, приобретённый им специально для своего кабинета, и попал прямо на канал «Россия», где транслировался утренний выпуск программы «Вести» со Светланой Сорокиной. Шёл видеосюжет о  непризнанной Приднестровской Молдавской Республике, только что начавшей залечивать свои раны после вооружённого конфликта с Молдовой, её лидер Игорь Смирнов отвечал на вопросы корреспондента, а за его спиной стояло несколько вооружённых человек в камуфляжной форме. Вот оператор приблизил камеру, и Ольгин узнал одного из них, находившегося в самом центре – это был Михаил Кривошеев собственной персоной, нейрохирург приветливо улыбался, сжимая в руках винтовку Драгунова. «Так вот, Михаил Петрович, куда Вы поехали, – подумал Алексей, глядя в телеэкран, - а ведь могли бы идеально обеспечить  безопасность «ВМТ», эх, как мне Вас сейчас не хватает!». Досмотрев «Вести», он собрался было пойти и помочь Оксане с заказами, но неожиданно она пришла к нему сама, милое личико студентки было красным от волнения.

- Алексей Антонович, у меня тут возникла проблема, - прощебетала она, - Саня с Игорем хотят её решить по-своему, но я не одобряю их методов, вот и пришла к Вам.
- Что там у вас происходит?
- Какой-то странный тип к нам пришёл, требует встречи с Вами, говорит, что Вы знаете его. Как нам в этом случае поступить…

Договорить она не успела. В кабинет Ольгина ввалился Дементий в своём старом ватнике, валенках и неизменной ушанке. На него нельзя было смотреть без смеха, он выполнил поручение, данное когда-то ему Алексеем, проколол себе уши с носом, вставил в них женские серьги и теперь напоминал какого-то туземного шамана.

- Здравствуйте, люди добрые! – воскликнул он, - Прошу прощения, что долго не появлялся, никак не мог раньше приехать, строил у нас в деревне новые свинарники, только сейчас смог выбраться. Ну как, правда, я теперь красивый?
- Да ты просто мудак! – вслед за ним появились Санёк с Игорьком, - Не переживай, сейчас мы сделаем тебя красивым по-настоящему!
- Ребята, всё нормально! – остановил их Алексей,- Дементий – молодец, поступил так, как ему было сказано. Итак, друг мой, что ты хочешь получить?
- В первую очередь – концерт Северного в ресторане «Печора», Коллексы его слишком глубоко прячут, наверно даже на смертном одре такому простому человеку, как я, не отдадут!
- Хорошо, будет тебе «Печора» – вот она, смотри! – Ольгин достал из своего стола кассету, приготовленную для Румянцева и повертел ей перед носом гостя, - Но тебе придётся исполнить моё последнее поручение!
- Я готов! - Дементий уставился на кассету, как кот на пузырёк валерьянки, - Что необходимо сделать?
- Да, собственно, ничего особенного. Ты должен раздеться догола выйти на улицу, дойти до магазина – того, что находится здесь рядом за углом, и купить там для нас бутылку «Смирновской». Вот возьми деньги!

В кабинете воцарилось гробовое молчание, все присутствующие перевели взгляд на Дементия, а тот принялся раздеваться и вскоре остался, в чём мать родила, даже не пытаясь прикрыть от Оксаны своё длинное, болтающееся между ног мужское достоинство.

- Давай, иди, одна нога здесь, другая там! – последовала команда.

Деревенского любителя магнитофонного блатняка как ветром сдуло, а отдавший ему приказ громко расхохотался, глядя из окна своего кабинета на мелькающую среди снежных сугробов голую волосатую задницу.

- Может быть, не надо было с ним так? – спросила Оксана, - На улице всё же минус десять градусов!
- Он не успеет простудиться: до магазина два шага,  - успокоил её Ольгин, посмотрев на часы, - если принесёт бутылку, отдам ему «Печору», как обещал, не принесёт, значит, сам будет виноват. Ну а теперь, мальчики и девочки, все по местам, вам работать, а мне уже скоро уезжать!

Оставшись в кабинете один, он вновь включил телевизор и минут сорок смотрел детскую сказку «Путешествия пана Кляксы» – до тех пор, пока не появился Фёдор.

- Машина ждёт Вас, шеф, – доложил он, - но чьё это шмотьё с валенками здесь валяется?!
- Приходил тут один, не совсем уравновешенный, - хмыкнул Алексей, - будь другом, убери эти тряпки куда-нибудь с глаз долой.   
- Мне кажется, их надо выкинуть на помойку! – протянул Фёдор, рассматривая рваные семейные трусы Дементия, - ну надо же, какая вонь от них идёт!

Пока он бегал до ближайшего мусорного бака Ольгин надел пальто, меховую шапку, вынул  все вилки из розеток, закрыл дверь кабинета на ключ, и уже совсем собрался было уходить, когда в студию вошли два милиционера. Они частенько патрулировали этот район, бывало, заходили на «ВМТ» прикупить себе кассет, их лица были хорошо знакомы всем сотрудникам. Сегодня они выглядели очень озабоченными.

- Что случилось, ребята? – поинтересовался у них Алексей
- Произошёл один инцидент, даже не знаем, как это всё рассказать, - ответил один из стражей порядка, - мы только что задержали  мужчину с серьгами в ушах и в носу, он пришёл в магазин за водкой абсолютно голый…
- Голый мужик пришёл за водкой зимой, это какой-то розыгрыш?
- Если бы! Этот нудист бросился от нас бежать, орал на всю округу, что он  ищет редкие магнитофонные записи, которые от него скрывают, и тому подобное, мы его еле поймали!
- Явно шизик какой-то.  Но причём тут наша организация?
- Он нам сказал, что в магазин послали его Вы.
- Ерунда какая-то, если бы мне нужна была водка, я бы пошёл и купил её сам.
- Мы тоже так считаем, не берите в голову, это, как там Высоцкий пел: «Но ведь сумасшедший, что возьмёшь!» Просто на будущее, если вдруг кто-то из тех, кто сюда приходит, покажется Вам неадекватным, сразу вызывайте нас, договорились?
- Договорились, мне, как и вам проблемы ни к чему.
- Вот и славно. В таком случае, раз уж мы здесь, может быть,  порекомендуете нам что-нибудь забойное, танцевальное из ваших новинок?
- Оксана, подбери нашим гостям что-нибудь из «диско»! - попросил Ольгин приёмщицу, а затем снова повернулся к работникам милиции, - К  сожалению, я должен вас покинуть, мой рабочий день на сегодня закончился, у меня дома готовится семейное торжество. Слушайте музыку, получайте удовольствие!
- Хорошего Вам отдыха! – неслось ему вдогонку.
- Утро выдалось  богатым на события, – сказал Алексей, усаживаясь в машину к Фёдору, - интересно, каким будет день, неужели таким же?! Ладно, поехали отсюда!
- За Ириной? – осведомился его шофёр.
- Нет, сначала купим ей цветов и таких, чтоб о-го-го были, давай, сгоняем на рынок!
- Думаю, это не самая хорошая идея, лучше поедем к  вокзалу, там есть один павильон, его держит какая-то женщина, приезжая с Кавказа, у неё самые свежие цветы в городе по вполне приемлемым ценам, сам месяц тому назад покупал букет для тёщи, она была просто на седьмом небе от счастья.
- Не слышал про эту торговую точку. Что же, едем туда, я хочу на неё взглянуть!

На Привокзальной площади, где они вскоре оказались, было шумно и людно. То тут, то там сновали беспризорные ребятишки, степенно прогуливались молодые люди, крепкого телосложения, продающие и покупающие ваучеры, а в ларьках бойко шла торговля воблой, пивом и палёной водкой, это была типичная картина российского города самого начала 90-х. Подъехать прямо к павильону не представлялось возможным из-за снега, который никто не убирал, поэтому Фёдору пришлось припарковать машину в стороне и немного пройтись со своим шефом пешком, отмахиваясь руками от бездомного пса, который увязался за ними в надежде выклянчить что-нибудь съестное. Двери торговой точки были распахнуты настежь, за прилавком стояла женщина, укутанная в шерстяной платок, а перед ней стоял здоровенный детина с сигаретой в зубах и говорил с ней угрожающим тоном:

- Опять задерживаешь еженедельную оплату, ну что это за безобразие такое?! У нас ведь уже был с тобой на эту тему серьёзный разговор, и я тебе, вроде как, очень ясно всё разжевал – хочешь на этой площади торговать своими цветочками – надо платить, а если нет – скатертью дорожка, найдётся другой, кто сюда придёт!
- Войдите в моё положение, - с мольбой в голосе отвечала ему женщина, - моя дочь попала в больницу с тяжёлой формой пневмонии, деньги были потрачены на необходимые для неё лекарства и врачебный уход, я воспитываю её одна, без мужа, который погиб  полтора года тому назад. Прошу отсрочить платёж на неделю, Вы получите деньги с процентами!
- Не желаю больше ничего слышать! – отрезал детина, - Сейчас я вызову своих гавриков, и они снесут твой павильон ко всем чертям, правила у нас одинаковы для всех, исключений мы ни для кого не делаем.
- Уважаемый, - обратился к нему подошедший сзади Ольгин, - очень некрасиво ты себя ведёшь. Хочу заметить, что так разговаривать с беззащитной женщиной много мужества не требуется!
- А ты кто ещё такой? – здоровяк резко повернулся назад.

Вымогателем денег оказался Лёха-Монстр, узнав Алексея, он сразу же запнулся, резко изменился в лице, как будто увидел самого Торквемаду и пробормотал:

- Тёзка, извини, не ожидал здесь встретиться с тобой!

Алексей тоже узнал своего знакомца по «Красной рябине», но сей факт его мало интересовал, ведь продавщицей цветов оказалась Тамара! Он посмотрел в её чёрные глаза и как будто утонул в них, никогда в жизни ему ещё не приходилось испытывать ничего подобного.

- Проваливай отсюда, - сказал Ольгин «Монстру», - если ещё хоть раз подойдёшь к этой женщине ближе, чем на пятьдесят метров, ты покойник!

Сборщик дани с торгующих граждан моментально исчез, как будто его тут и не было, а его победитель продолжал стоять, глядя на Тамару, лишившись при этом дара речи. Видя, что молчание затянулось, она первой нарушила его:

- Добрый день, Вы желаете приобрести букет? Кому он будет предназначаться? Дочери, матери или, может быть, невесте?
- Коллеге по работе! – выдавил из себя Ольгин.
- Очень хорошо, я помогу Вам его составить. Для коллеги-женщины не подходят красные розы, они символизируют любовь, по правилам этикета их преподносят только близким людям. Алый цвет поставит и Вас и получательницу в неловкое положение, вызовет ненужные разговоры, поэтому предлагаю сделать основу подарка из белых и розовых кустовых хризантем, он будет лишён романтического подтекста и потому идеально подойдёт. Ну и, конечно, цветов должно быть не слишком много, но и не мало, путь их будет тридцать семь, эта цифра символизирует пожелание радости, веселья и отличного настроения на каждый день.
- Да, это то, что нужно, – отвечал Алексей, слушавший Тамару, как зачарованный, - пусть всё будет так, как Вы говорите!

Когда букет был готов, он, расплатившись, отдал его Фёдору и тихо сказал:

- Отвези цветы Ирине и передай ей, что я задержусь. После этого на сегодня ты свободен!
- Как это так? – изумился тот.
- Делай, что я говорю,- приказал Ольгин уже громко, - остальное тебя не касается!
- Твоё слово – закон, шеф! – Фёдор пожал плечами и направился к своей машине, не понимая, что за моча вдруг ударила в голову его начальнику, а тот остался с продавщицей цветов до самого закрытия павильона, так и не приехав к Ирине, которая ждала его весь этот день.