Сандра. Часть 2

Часть вторая

"Наследница поневоле"

6

Девушка очутилась в маленькой комнатке, похожей на чей-то кабинет. Кипы бумаг и скрученных свитков в беспорядке валялись на полу и на столе, а груженные книгами стенки провисали под их весом. Ничего не говоря, Лаэрт Мильгрей протянул Сандре бронзовый кубок, наполненный той же красноватой жидкостью, что накануне вызвала в ней такое отвращение.

— Вчера мы так и не выпили за знакомство, — вежливо напомнил он, попытавшись улыбнуться, но его улыбка получилась какой-то вымученной, и Сандра заподозрила неладное.

— Не буду я пить эту гадость! — решительно оттолкнула кубок она.

— Пожалуйста, — попросил Лаэрт.— Не обижайте меня своим отказом!

Сандра глянула на дверь, и ей показалось, будто в коридоре мелькнула чья-то тень. Заметив во взгляде гостьи колебание, Мильгрей удвоил натиск:

— Выпейте со мной напоследок — больше я у вас ничего не попрошу.

— Хорошо, — по простоте душевной девушка поверила ему и, как бы ей ни было гадко, через силу заставила себя проглотить кисло-горькую, обжигающую жидкость.

— Благодарю вас, — с робкой улыбкой поклонился ей Мильгрей.

Все еще морщась, Сандра хотела улыбнуться в ответ, как вдруг почувствовала странную слабость, разливающуюся по ее телу. Ноги сделались ватными, руки онемели, а веки вот-вот готовы были сомкнуться.

— Что со мной? — испуганно пролепетала она, покачнувшись от головокружения.

— Все хорошо, — ответил ей «радушный» хозяин.

— Вы что-то подмешали в питье! — догадалась Сандра и едва не упала, но молодой человек подхватил ее.

— Все будет хорошо, — повторил Лаэрт.

Он снова повел гостью — но уже вялую и беспомощную, — в какую-то комнату, где за столом восседал незнакомый господин. По всей видимости, он был утомлен долгим ожиданием, потому что при виде вошедших встал с возгласом: «Наконец-то!»
Мильгрей подвел ничего не понимающую Сандру к столу, а тот человек взялся за какие-то бумаги и, оглядев странную пару, торжественно заговорил:

— Вы, Лаэрт Мильгрей, согласны ли взять в законные жены Александру Риччи, быть верным ей в радости и в печали…

— Можно ли побыстрее? — поторопил Лаэрт.

Сандра едва понимала, что здесь происходит. Она знала этого человека всего несколько часов и вообще не могла взять в толк, зачем понадобилась столь красивому, состоятельному господину. Комната расплывалась перед ее глазами, стены шатались, а лица мужчин были словно в тумане. Больше всего девушке хотелось лечь: хоть на пол — да хоть куда! — и забыться сном, а не разбираться в сути происходящего. Наверное, это какой-то розыгрыш! Подумав так, Сандра усмехнулась, но люди вокруг нее были неподдельно серьезны и, видимо, свято верили в ответственность момента.

— Я согласен, — сказал Лаэрт.

Теперь Сандра поняла, что обращаются к ней.

— Александра Риччи…— «Откуда они знают фамилию мамы?» — сонно пронеслось в ее голове; девушка уже забыла, что накануне сама назвала галантному кавалеру свое полное имя.

Мужчины смотрели на нее в ожидании ответа. Сандра застыла с открытым ртом.

— Александра Риччи, берете ли вы господина Мильгрея в законные мужья? — повторил человек, уже сомневаясь в трезвом рассудке странной невесты. Чего не придумают эти богачи: то тайные браки на первых встречных, то громогласные разводы — лишь бы потешить свою прихоть.

Сандра молчала, глядя в пространство пустыми глазами, не зная, смеяться ей или запротестовать. Напряжение становилось нестерпимым.

— Пожалуйста, скажи «да»! — прошептал Лаэрт, глядя на девушку умоляющим взглядом.

— Если вы так настаиваете, то пожалуйста: я говорю «да»! — раздраженно бросила она, лишь бы от нее поскорее отстали.

— Теперь поставьте здесь свои подписи.

Сандра таращилась на стоящего рядом с ней красавца и надеялась, что он сейчас все объяснит, но тот не спешил поставить ее в известность.

— Распишись, пожалуйста. Доверься мне, обещаю: ничего плохого не будет, — сказал Лаэрт Мильгрей, вручая Сандре механическое перо. Поставив на бумаге корявую букву, девушка выпрямилась в надежде, что теперь-то ее оставят в покое. Между тем молодой человек взял ее вялую руку в свою и осторожно надел на палец кольцо, что уж точно не могло быть шуткой.

— Благодарю вас,— кивнул Мильгрей регистратору, — вам за все будет заплачено.
Взяв Сандру за руку, он вывел ее в коридор, а она послушно ему повиновалась, ибо страшилась вопроса, стучавшего в ее мозгу с небывалой настойчивостью. А что, если это не розыгрыш, а самая настоящая правда?!

Вздохнув, Лаэрт виновато покосился на свою спутницу.

— Прости, но теперь ты моя жена…

У нее перехватило дыхание и голова закружилась со страшной быстротой.

— Что? Как?!

Неужели с ней могли поступить столь ужасно? И хотя брак мог решить многие ее проблемы, Сандра мечтала о любви, а не о поспешном союзе с чужим ей человеком.

— Вы обманули меня! Воспользовались моей слабостью, напоили и…

Слова лились из ее уст вместе со слезами, как вода из переполненной бочки. Сандра не могла остановиться, выплескивая обиду и гнев; выпитое вино только подогрело ее чувства.

— Успокойся, не надо нервничать, — Лаэрт гладил ее по руке с обручальным кольцом, но поток слез не унимался.

— Зачем? Зачем вы это сделали?!

Сняв с пальца девушки кольцо, он плотно зажал его в ее ладони.

— Это всего лишь формальность, — грустно промолвил Лаэрт Мильгрей, и его тон — спокойный, трезвый, выдержанный, — заставил Сандру умолкнуть. — Ты мне ничего не должна. Верность и любовь — они только на бумаге, а ты абсолютно свободна и вольна устраивать свою жизнь так, как тебе того хочется. Я ведь ничего не знаю о тебе! Ты одинока и несчастна — это все, что мне известно… И ты пришлась мне по душе…

Ноги уже не держали ее — Сандра опустилась на мягкий, обитый шелком стул и закрыла лицо руками.

— Объясните мне, в чем дело! — устало прошептала она. — Я впервые в вашем городе и совсем не знаю законов, по которым вы живете. Но мне все равно кажется, что браки должны заключаться по согласию обоих!..

Он стоял перед ней — такой красивый и благородный, — понуро опустив голову, как провинившийся школьник.

— Я знаю! — выдохнул молодой человек. — Ты права, но не в нашем случае. Тебе наверняка нужны деньги, а мне нужна наследница, способная управлять моим имуществом, одновременно присматривая за Милей и Ники. Милретт почти твоя ровесница, но она совсем еще ребенок и не в состоянии принимать ответственные решения.

— Вы так во мне уверены! — усмехнулась Сандра. — Я ведь даже толком не могу написать свое имя, только что умею читать.

— Это не важно, — возразил он, несколько все же удивившись. — Важно, что ты — честная, порядочная, бескорыстная девушка, а я доверяю тебе. Ты не из тех, кто охотится за легкой наживой и использует для этого все средства. Я понял, что ты замечательная девушка, Александра!.. А теперь я отведу тебя в твою комнату. Мы поговорим после...

— Нет уж! Вы расскажите мне все сейчас, иначе я не сдвинусь с места! — пригрозила она, уперев руки в бока. Сейчас решалась ее судьба, и Сандра ни секунды не могла оставаться в неведении.

— Пожалуйста, не надо кричать! — Его голос по-прежнему был ровен, но в нем уже слышались нотки раздражения. — Мы расстанемся навсегда, и произойдет это очень скоро. Могу поклясться даже, что ты никогда меня не увидишь.

Такая категоричность удивила Сандру, но несколько успокоила. По крайней мере ей не придется жить с нелюбимым мужем.

Новоявленный супруг молчал, но потом все же решил, что перепуганной девушке надо хоть что-нибудь объяснить.

— Я богат, — сказал Лаэрт. — Этот дом принадлежит мне — я единственный наследник своего отца, если не считать моей матери, которая готова претендовать на наследство. Родители развелись, когда я был еще очень мал, и воспитывал меня отец, в то время как мама практически не интересовалась мною. Но когда он внезапно погиб на чужбине и я вступил в права наследства, она тут же возжелала заняться моим воспитанием, несмотря на то, что мне к тому времени уже исполнилось двадцать лет. Моя мать приходила сюда, сыпала любезностями, а я поначалу принимал все это за чистую монету. Да и девочки, взятые мною на воспитание, были в восторге от ее дорогих подарков... Но теперь все это не имеет значения, — внезапно прервал он свой рассказ. — Я скоро умру, а потому мне нужно передать имущество отца в хорошие руки. На мой взгляд, ты отлично справишься с этой задачей, Александра. Никто не сможет оспорить твои права на наследство. Ждать осталось недолго...

Сандра несколько секунд смотрела на него, округлив глаза, все еще надеясь, что он шутит.

— Почему вы должны скоро умереть? — воскликнула девушка, вскочив со своего места. — Вы замыслили самоубийство или можете видеть будущее? Это же смешно! Вам ли говорить о смерти?

Мильгрей грустно покачал головой.

— Не всем суждено покинуть этот мир в престарелом возрасте. Я неизлечимо болен. С этим нельзя ничего поделать…

Вздрогнув, Лаэрт огляделся по сторонам и плотно притворил двери.

— Я сказал правду, но ты не должна никому ее разглашать, особенно Миле и Ники. Они будут очень расстроены. Нужно время, чтобы девочки смирились с моим отсутствием. Завтра я уеду, а ты останешься здесь за старшую. Я должен быть спокоен за благополучие своих воспитанниц…

— Но я не хочу! — в ужасе вскричала Сандра. — Я не хочу становиться вдовой, не хочу связываться со всем этим! Всю жизнь мне хотелось свободы, а теперь слишком большая тяжесть ложится на мои плечи! Говорить могут всякое — не сдавайтесь!

— Прости, — вздохнул Лаэрт Мильгрей, — за неудобства, за обман — за все… Мне бы не пришлось впутывать тебя, если б не обстоятельства. Миля и Ники имеют свой дом, им ни к чему мое наследство, да и девочки чересчур неопытны, чтобы смочь отстоять его: моя мать не отступилась бы от них в стремлении получить желаемое. Узнав о моей немощи, она сначала деликатно и ласково, а потом — злобствуя и угрожая, — требовала составления завещания на ее имя. Необычно, правда? Чтобы сын завещал имущество своей матери! Но она корыстна и не заслуживает этого. Лучше уж я отдам все совершенно незнакомому человеку, чем ей!.. Поразмыслив, я пришел к выводу, что самым лучшим будет жениться. В течение долгого времени я искал нужную кандидатуру, пока не встретил тебя. Чутье подсказало мне, что ты именно та, которая мне подходит. Моя мать женщина напористая. Не выдержав ее тяжелого характера, отец развелся с ней — и не зря. Тебе придется нелегко, но мне кажется, ты справишься. Рано или поздно она оставит нас в покое.

— Ах вот как! — вскинулась Сандра. — Значит, вы еще тогда, когда мы танцевали, когда распивали эту бурду и мило беседовали… Вы еще тогда выбрали меня, чтобы сделать своей жертвой!

— Почему жертвой? — смутился он.

— Согласитесь, становиться вдовой не так уж приятно!

— Это неприятно, когда муж ничего не может тебе оставить, а когда ты становишься богатой наследницей, это не так уж плохо, если учесть, что ты никогда не любила мужа при жизни и почти его не знала, — спокойно парировал Мильгрей.

— Вы просто чудовище! — разозлилась Сандра. — Я ведь, кажется, знаю вас уже целую вечность и… — сказав это, она запнулась и покраснела.

— Ты будешь богата, ты станешь уважаемой женщиной и без труда выйдешь замуж во второй раз… уже по любви…

— Я не так корыстна, как вы думаете, Лаэрт Мильгрей! — оскорбилась девушка.— По документам вы только что женились на некой Александре Риччи, но у меня нет даже паспорта!

— Это не проблема, — улыбнулся он. — Имея деньги, за малым дело не станет.

Судорожно глотая воздух, она умолкла, не зная, чем бы еще ему возразить, хотя осознавала, что этот человек все равно найдет способ принудить ее.
Уловив долгожданное смирение в глазах бунтарки, Лаэрт вздохнул.

— Ничего не бойся и привыкай к своему новому дому. Сестры со временем полюбят тебя, а ты, надеюсь, сумеешь устроить их судьбу.

Сандра не удержалась от скептической усмешки: «Устроить их судьбу!» — и это при том, что она со своей не может никак разобраться! Ей не давала покоя мысль о брошенной на острове матери. Происходящее слишком походило на фантастический сон, чтобы быть реальностью.

— Вы даже не поинтересуетесь моим прошлым? — окликнула она своего супруга и внутренне содрогнулась, когда подумала о Лаэрте так.

— Нет, — просто ответил он через плечо. — Ты сказала, что у тебя никого нет и ты бедна. Остальное меня не интересует…

7

Падающий под косым углом из окна свет золотил кудрявые волосы Сандры, одетой в белое ситцевое платье. Она примостилась на краю стола в одном из залов особняка Мильгреев и внимательно изучала свой паспорт, полученный ею впервые.

Когда маленькая твердая книжечка в синей обложке оказалась в ее руках, Сандра готова была плакать от счастья, ведь она стала законной гражданкой наравне со всеми; но вскоре обида напомнила о себе. При том Сандра сама толком не понимала, на кого обижается. Просто ее не покидало ощущение своей собственной ничтожности; ей казалось, будто ее использовали также, как когда-то использовали ее мать. Лаэрт Мильгрей даже не захотел узнать о прошлом своей жены; для него она, наверное, значит не больше, чем одна из служанок в его доме!

Сандра нервно закусила губу, болтая ногами, которые, ударяясь о дерево, издавали громкий стук. «Лаэрта нельзя винить, — тут же поправила себя девушка, — ему не нужна жена — ему нужна нянька для его девочек! Он слишком их балует...» Она ощутила укол ревности при мысли о том, что к ней так сроду никто не относился. Для матери Сандра всегда была причиной всех ее несчастий; женщина не упускала случая жестко наказать дочь, чтобы отыграться за свои беды.

Дом, в котором предстояло жить Сандре, показался ей слишком большим. Наверное, по его комнатам можно было бродить целый день, но девушка не рискнула начать изучение из страха заблудиться. Девушка даже не представляла себе, что можно жить так роскошно! Легкость и простота, с которыми разрешались такие проблемы, как получение паспорта и заключение брака, поражали Сандру. Казалось, для Лаэрта Мильгрея не существовало ничего невозможного, но между тем оставались вещи, неподвластные его «всемогуществу».

Послышались шаги, и девушка подняла голову. Рядом смущенно мялась старшая из неразлучных сестер — Миля; на сей раз она была одна.

— Ники занимается изучением естественных наук, а я не смею мешать ей и вот пока решила познакомиться с тобой поближе, — объяснила девушка, теребя каштановую косу. Осмелев от благосклонности новой знакомой, она уселась рядом с ней на край стола и также начала болтать ногами, тем самым показывая, что тоже не брезгует попранием норм этикета. Пауза угрожала перерасти в неловкое молчание, и, чтобы этого избежать, Сандра заговорила, продумывая каждое слово:

— Лаэрт, я вижу, сильно любит вас…

— Да, — подхватила Миля, — мы дружим с детства, он стал нам братом. После гибели наших отцов Эрти перевез нас из родного дома сюда, но говорит, что скоро мы туда вернемся... Признаться, мне не хочется возвращаться в наш дом, хоть он также хорош, как и этот. Просто здесь мне стали родными каждая стена, каждый уголок, каждый метр… Но раз Эрти хочет, чтобы мы переехали, это его хозяйское право…

— Что стало с вашей мамой? — полюбопытствовала Сандра.

— О, мы ее почти не помним! Вот уже много лет, как она умерла…

Вдруг почувствовав к сестрам сильную жалость, Сандра позабыла о недавнем раздражении. С удивлением она обнаружила, что живущие среди роскоши такие же люди, как и все; они тоже страдают, и богатство не способно оградить их от бед.
Миля, безусловно, была привлекательной барышней: на ее округлом личике выделялись большие, широко распахнутые глаза цвета травяного чая, но девушка выглядела слишком юно, на вид ей было не больше пятнадцати. Не иначе поэтому Лаэрт столь сильно переживал за сестер, стараясь оградить их от потрясений.

Если Сандра, закаленная на всех ветрах, могла выжить в любых условиях, то для Мили и Ники — цветкам, взращенным в тепле парника, — был страшен даже слабый мороз. Подумав о том, что сестры еще не знают правды, скрываемой от них, Сандре захотелось хоть чем-то поддержать их. Положив свою руку на плечо Милретт, она сказала, глядя в темные глаза девушки:

— Было бы здорово, если б мы подружились. Я всегда мечтала о подруге, с которой можно говорить обо всем на свете...

— О да! — просияла та. — Я согласна стать тебе подругой, Александра, за мной дело не станет! Ты ведь скоро выйдешь замуж за Эрти, не так ли?

Вспыхнув, Сандра удивленно взглянула на свою новоиспеченную подругу.

— Что? — задорно улыбнулась Миля. — Я уже не маленькая и все понимаю. Если это не так, то зачем же он привел тебя в свой дом?

Ах, как захотелось Сандре сейчас же рассказать ей всю правду о Лаэрте и о себе, но она понимала, что не должна ошеломлять бедняжку такими внезапными известиями. Со временем она все обязательно расскажет. Пока же нужно всем своим видом изображать спокойствие и умиротворенность.

Ах, как трудно врать! Наверное, для Сандры это было самым суровым испытанием. Она понимала, что пока между ней и Милей существует столько недомолвок, они не станут по-настоящему подругами, и мечтала поскорее облегчить свою душу.

Раздавшийся звук гонга заставил девушек вздрогнуть.

— Что это? — удивилась Сандра.

— Зовут на обед! — ответила Миля и, резво соскочив на пол, увлекла подругу за собой. — Пойдем, нас уже ждут за столом, а госпожа Бейли не любит, когда кто-нибудь опаздывает.

— Кто это?

— Наша няня. Она уже очень стара, и Лаэрт не посмел отлучить ее от дела, поэтому мы с сестрой вынуждены постоянно терпеть ее нравоучения.

Сандра вышла за Милей в коридор. Они свернули направо, прошли маленькую сквозную комнатку, уклонились влево, прежде чем наконец достигли лестницы, ведущей в столовую. От плутания по коридорам у Сандры кружилась голова, а сердце готово было выскочить из груди.

— Я никогда не привыкну к этому дому! — в отчаянии воскликнула она.

— Привыкнешь! — уверенно заверила ее Милретт. — Первое время я буду везде ходить с тобой, чтобы ты не заблудилась, а потом уже ты сможешь обходиться без моей помощи.

В столовой было очень красиво: полукруглые окна от пола до самого потолка украшались искусно драпируемыми занавесями нежно-лазоревого цвета в тон остальным стенам и хрустальной люстре с резными подвесками. Здесь было светло и празднично. Не в силах оторвать взгляда от великолепных гипсовых лепнин на стенах, Сандра остановилась посреди залы, но сопровождающая поторопила ее:

— Идем, у тебя еще будет время все здесь рассмотреть.

За обеденным столом, покрытым скатертью ослепительной белизны, все были в сборе. Сломя голову влетев в двери столовой, Милретт приостановилась, поправила сбившиеся набок ленты платья и, расправив плечи, уже чинными мелкими шажками подошла к своему стулу с высокой спинкой.

Сандре не оставалось ничего, кроме как занять свободное место и… покраснеть под устремленными на себя взглядами. Помимо Мили и Ники за столом присутствовал Лаэрт — все такой же невозмутимый и прямой, как струна. По нему никак нельзя было сказать, что он доживает последние дни. После тщетных попыток обнаружить в нем следы болезни Сандра начала сомневаться в правдивости его слов.

Няня Мили и Ники — Лукреция Бейли — была дамой лет семидесяти. Она пудрилась так, что белизной кожи соперничала с известкой, а выражением лица заставляла подозревать, что питается исключительно солью и перцем. Сандре стало не по себе: старуха смотрела на нее так, словно она явилась в столовую голой!
Молчание прервала Миля, обратившаяся к наставнице с обезоруживающей улыбкой:

— Это Сандра. Она будет жить с нами. Это замечательно, не правда ли?

Ей никто не ответил. Ники при няне вовсе боялась рта раскрыть, а Лаэрт будто намеренно не вступался за Сандру. Сейчас она с превеликой радостью оказалась бы где угодно, только не в этой комнате, не с этими людьми.

— Ну что ж, — промолвил Мильгрей, обыденным жестом заправляя салфетку за ворот рубашки. — Давайте обедать!

Лишь после этого послышался звон приборов о тарелки, и обстановка несколько разрядилась. Запахи еды давно уже щекотали нос Сандры, но из-за создавшейся напряженности она не могла в полную силу ощутить свой голод. Теперь же, когда наконец все приступили к трапезе, девушка не сдержала радостной улыбки. О, сколько ей выдалось голодать раньше! Чтобы выжить, они круглый год питались одной рыбой, да пресными лепешками из выращенного на острове зерна. Иногда кто-то из рыбаков привозил девочке из города сладости, но мать не разрешала ей брать их, говоря, что ее просто «приманивают»...

...В намерении схватить и запихнуть в рот все, что только подвернется под руку, Сандра посмотрела перед собой и застыла в глубоком изумлении: на столе по правую руку от нее лежала целая груда столовых приборов. Поданное в золоченой тарелке мясо ели не руками, а с помощью вилки и ножа, предварительно освободив его от фольги специальными щипцами. Наблюдая, как Ники безуспешно пытается отрезать от рябчика кусок, Сандра не удержалась от «преступного» замечания:

— Так и слюной захлебнуться можно!

— Ваши слова свидетельствуют не в пользу вашего воспитания! — поджав губы, проклокотала Лукреция Бейли.

— Зачем мучиться? Куда проще сделать вот так! — Девушка схватила аппетитное яство руками и, отщипнув кусочек белого мяса, отправила в рот, начав жевать с выразительным причмокиванием. — Очень вкусно! — сказала она затем, облизывая жирные пальцы.

— Бог мой! — вполголоса охнула потрясенная старуха. — Откуда взялась эта девка?!

— Тише, вас могут услышать, — шепнула сидевшая рядом Ники.

Сокрушенно вздохнув, та покачала головой, с неприязнью косясь в сторону дикарки.
Не успели присутствующие оправиться от одного курьеза, как раздался звонкий голосок Милретт, молчавшей до сих пор:

— Эрти, когда же вы объявите о свадьбе? Мне, признаться, не терпится увидеть Александру в подвенечном платье!

Лаэрт закашлялся. Вздрогнув, Сандра опрокинула бокал.

— Чего вы так пугаетесь? — виновато воскликнула Миля. — Мне было нетрудно догадаться, и я очень рада за вас обоих!

Красноречиво глянув на Сандру, Лаэрт ответил с прежней невозмутимостью:

— Ты права. Я привел эту девушку в наш дом именно для того, чтобы сделать ее своей женой. Но не сейчас. Завтра я вынужден буду покинуть вас на некоторое время... Александра останется с вами вместо меня и в случае чего вы все можете к ней обратиться... Я поеду в окрестности Байдельского ущелья, где потерпела неудачу экспедиция наших отцов с целью найти их останки... Да, я знаю — это опасно, — предугадал Лаэрт возглас Мили, которая, вытаращившись, готова была разразиться криками протеста, — но это мой долг по отношению к отцу и к его лучшему другу.

— Ты не поедешь! — вскричала разгоряченная Милретт. — Те места очень суровы, ты тоже можешь сгинуть в том проклятом ущелье! Все равно нашим отцам уже не помочь — так зачем рисковать еще одной жизнью?!

— Ты не остановишь меня, — тихо, но непреклонно возразил Мильгрей. — Я уже все решил. Невеста поддерживает мою затею и согласна ждать моего возвращения. Не правда ли, Александра?..

Все посмотрели на девушку и прочли на ее лице полную растерянность. Она будто вовсе не понимала, о чем идет речь.

— Ты согласна со мной, дорогая? — звенящим голосом повторил Лаэрт.

— Да...— через силу вымолвила Сандра. Во что ее впутали? Ей стало не по себе оттого, что лишь она одна знала страшную тайну Мильгрея и должна была помогать ему обманывать наивных девочек. Быть может, сейчас они в последний раз обедают вместе, а бедняжки даже не подозревают о неизбежной разлуке...

Сандра восхищалась самообладанием Лаэрта, но не понимала его поведения. Да, ему было тяжело — девушка видела это — он безмолвно страдал и хотел до конца остаться в глазах своих подопечных здоровым и беззаботным, каким был всегда. Но как же неловко было Сандре смотреть в глаза Мили и Ники, ведь она скрывала от них пусть жестокую, но все же правду!

— Ты не знаешь, на что толкаешь его, Александра, — произнесла Миля, сдержав свои буйные чувства. — Ты можешь потерять своего жениха! Подумай об этом!

Не в силах больше этого выносить, Сандра резко вскинула голову:

— Ни на что я его не толкаю и никакой он мне не жених! — выпалила она, но Лаэрт перебил ее так, что последние слова не были услышаны:

— Я сам все решил, Александра ни к чему меня не принуждает, поэтому прошу оставить ее в покое.

— Это твое право, — с явной неохотой согласилась Миля. — Только прошу, Эрти, будь осторожен! Я не хочу потерять тебя, ты мне очень дорог!

Сандра простила Лаэрта, когда увидела в его глазах застывшие слезы. «Он не виноват в том, что так поступает со мной», — в который раз подумала она и пообещала себе, что выдержит испытания, которые еще выпадут на ее долю, но исполнит то, о чем просит ее этот человек…

8

Хоть стол и полнился разнообразными яствами, Сандра осталась голодной. Все эти разговоры отбивали даже самый недюжинный аппетит. После обеда девушка решила поговорить с Мильгреем, чтобы убедить его, пока не поздно, открыть сестрам правду. Подозвав к себе одного из слуг, Сандра попросила провести ее в комнату хозяина. Там она села на застланную атласом кровать и стала дожидаться.
Просторная светлая спальня была заставлена редкостными вещами, собранными отцом Лаэрта со всего света. Рассматривая красивые безделушки, Сандра совсем было отвлеклась от цели своего прихода, а потому когда сзади хлопнула дверь, от неожиданности выронила из рук статуэтку из дутого цветного стекла, взятую с тумбочки около постели. Вещица упала на пол и разлетелась на мелкие осколки.

— Что ты здесь делаешь?!

Сандра посмотрела на то, что секунду назад было статуэткой, а затем медленно перевела взгляд на застывшего в дверях Мильгрея.

— Я пришла поговорить...

Пройдясь по осколкам, он приблизился к окну, за которым весело щебетали воробьи, купаясь в пыли тротуара. Движимая раскаянием, она подошла к нему сзади:

— Я не хотела разбивать ее. Правда...

— Кажется, опять будет дождь, — сказал он, будто не слыша ее слов. Раздражение столь же быстро потухло в нем, сколь и разгорелось. Вид из окна открывал взору дома, что вставали друг за другом в промежутках между густой зеленью деревьев; те самые устланные брусчаткой мостовые, которые раньше так часто снились Сандре… Но теперь она их не замечала. ОН, только он целиком занял ее помыслы, заставив позабыть о себе. Сейчас, когда они были так близко друг от друга, она читала его мысли как с открытых страниц книги, и ей становилось безмерно жаль его.

— Все эти вещи и твои тоже. Ты вольна делать с ними что хочешь, но мне бы не хотелось, чтобы от всего моего состояния в будущем остались такие же осколки, — тихо усмехнулся Лаэрт.

Сандра вдруг почувствовала себя бесконечно виноватой и готова была разреветься, несмотря на то, что шла сюда с намерением прочесть ему мораль. Нет, ее боевой запал совсем исчерпал себя — она вдруг сникла, оробела, испугалась.

— Я не верю, что вы…

— Не будем обо мне, — перебил ее он, повернувшись от окна. Их взгляды, встретившись, задержались друг на друге, и Сандра ощутила, как к ее горлу подступил обжигающий комок слез.

— Откуда ты? — неожиданно спросил Лаэрт. — Почему так неопрятна: твои волосы всегда растрепаны, ты не носишь обувь, да и вообще — почему ты не такая, как другие девушки твоего возраста?

Она вслед за ним окинула себя взглядом, отчего ей впервые стало стыдно. Лаэрт был справедлив: на ее платье расплылось уродливое пятно от соуса, кудрявые волосы сбились в колтун, а из-под подола выглядывали грязные пальцы босых ног — Сандра так и не смогла привыкнуть к обуви, ведь всю жизнь она проходила босиком.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — спохватился молодой человек. — Но если у тебя нет ни родных, ни друзей, то как ты тогда оказалась на балу, данном богатым семейством, ведь туда приглашались только близкие родственники и соседи?

— Неужели вы заинтересовались происхождением своей жены? — с горечью воскликнула Сандра.

— Во-первых, ты мне не жена, а всего лишь наследница моего имущества. Во-вторых, я должен знать, к кому переходит состояние Мильгреев, — невозмутимо парировал Лаэрт.

— Либо вы ужасно бесчувственный, раз с таким видом рассуждаете о наследниках в вашем-то возрасте, либо — очень практичный, но в любом случае я восхищаюсь вашей заботой о Миле и Нике, — внезапно призналась Сандра. — Я расскажу вам о себе, но сначала хотела бы узнать: почему я? Разве на свете мало бедных людей?

Он несколько секунд смотрел в окно, за которым потемневшее небо грозило разразиться ливнем.

— Претендентов много, но ты, Александра, единственная — я чувствую это. Ты бескорыстна и честна, чуточку наивна, но именно это тебя и красит… Тебе не нужны деньги, тебе нужно намного более ценное — любовь и понимание окружающих. Но, имея одно, ты обязательно получишь и другое, поверь мне. Быть молодой, красивой и еще к тому же богатой вдовой в нашем городе почетно, как ни прискорбно это звучит. Именно поэтому я решил сделать тебя своей женой, хотя мог бы поступить по-другому. Ты могла не согласиться, а времени у меня совсем не осталось, и мне пришлось обмануть тебя.

— Я не в обиде на вас теперь, — с грустью выдохнула Сандра и, решив, что пора ей открыться, ведь другой такой возможности могло уже не представиться, рассказала все в точности, как Лауре и ее супругу: о своей жизни на острове вдали от цивилизации, о страданиях матери и ее нежелании выбраться из заточения.

Едва девушка договорила, Лаэрт схватил ее за плечи:

— Почему ты до сих пор молчала?!

Любопытство и покорность, что присутствовали в ее мягком открытом взгляде, мгновенно превратились в выражение строптивой досады, как у дикого зверька, которого осмелились погладить против шерсти. Резко дернувшись, Сандра вырвалась из его рук.

— Не прикасайтесь ко мне! Вы сами не захотели слушать о моей жизни, сказав, что вас это не интересует. Так к чему теперь обвинять меня?

— Прости, я несправедлив к тебе...— опомнившись, прошептал Мильгрей и, отвернувшись к окну, больше уж не поворачивался. Ненастье погрузило спальню в полумрак, и ветер, ворвавшийся сюда через открытую створку окна, принес с собой терпкий запах сырости и прелой соломы.

Девушка в нерешительности застыла у двери. Она всматривалась в темный силуэт мужской фигуры на светлом фоне окна.

— Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? — спросил Лаэрт, не оборачиваясь. — Не доверяешь или просто боишься?

— Не знаю. Наверное, и то и другое, — просто призналась она.

— Твой отец, должно быть, живет где-то неподалеку… Нужно быть отпетым негодяем, чтобы так поступить с женщиной, — в задумчивости произнес он. — У тебя не возникает желания найти его и призвать к ответу?

Подобные мысли и раньше посещали Сандру, но ее ответ был уже давно определен:

— Нет. Легче оттого никому из нас не станет, а я не думаю, что человек, совершивший такое преступление, сможет после жить легко. Мой отец будет наказан сам, я не имею права вершить над ним суд.

— Ты умна не по годам, — невольно восхитился Лаэрт, а затем медленно отошел от окна. Было темно, и Сандра не могла угадать выражения лица своего собеседника. На улице грянул гром, по крыше ударили первые капли. Девушка хотела уйти — их разговор и так затянулся, утомляя больного, — но она не могла сделать этого, не спросив Лаэрта о самом главном:

— Почему вы не расскажете всем правды о вашей болезни и о том, что мы тайно поженились? Неужели близкие не поймут вас? Ведь никакой поездки ни в какое ущелье не будет — это очередной обман, верно?

— Да…— с трудом признался он. — Сестры поймут меня, но будут сильно напуганы, а я не хочу этого. Пусть все идет своим чередом: когда все уверятся в том, что я пропал без вести вслед за своим отцом, ты займешь мое место — без лишнего шума и суеты, но пока никто не должен знать, что ты моя жена. Спустя время ты будешь жить как тебе нравится, распоряжаться моими деньгами — все равно мне они больше не понадобятся... Но есть одно условие — за все ведь нужно платить, не так ли?

Сандра рассеянно кивнула.

— Ты не оставишь Милретт и Доминик до тех пор, пока они обе не выйдут замуж и не попадут под защиту своих мужей. Я должен знать, что с девочками все будет хорошо. Ты должна гарантировать мне это.

Сандра подавленно покачала головой.

— Почему ты молчишь? — удивился Лаэрт. — Тебя не устраивают мои условия? Может, ты хочешь вернуться на остров?

— Нет. Я не хочу туда, — возразила она. — Вряд ли у меня когда-нибудь появится такое желание.

Он пересек спальню и снова взял ее обеими руками за плечи, но на сей раз Сандра не стала вырываться.

— Тогда пообещай мне, что сделаешь все как я хочу!

— Нет, — сказала девушка, отвернувшись. — По-моему, мне это не по силам. Я сама нуждаюсь в покровительстве, а Миля — моя ровесница. Сомневаюсь, что она станет меня слушать!

— Тебе не придется их поучать — для этих целей есть Лукреция Бейли. Ты станешь им близкой подругой, а я уверен, что у тебя это получится. Ты удивительно живая, открытая, чистая. Ты быстро освоишься в этом мире. Главное — быть уверенной в себе. — Он двумя пальцами приподнял ее голову за подбородок и развернул к себе, и от его внимания не ускользнули ее искренние слезы. — Не бойся. У тебя все получится, — повторил Мильгрей.

Он так пристально и проникновенно смотрел ей в глаза, что Сандра, не зная, куда деваться, приготовилась к поцелую и зажмурилась в предчувствии отвращения. Но голос Мильгрея прозвучал с другой стороны и, когда девушка открыла глаза, его уже не было рядом.

— До завтра, Александра. Утром я уезжаю и хотел бы, чтобы ты проводила меня на вокзал. Больше мы не увидимся.

— Хорошо, — машинально пролепетала она и бесшумно выскользнула из комнаты.

9

Сквозь темноту ранних сумерек Сандра едва различала очертания высоких деревьев, что росли по обе стороны бульвара, и только стоны ветвей под порывами ветра напоминали о царящем на улице ненастье, да еще иногда буря швыряла в стекла листья и обломки веток. К вечеру на море усилился шторм, сопровождаемый ливнем, но в доме было тихо — так тихо, что слышался малейший шорох.

Опершись о дубовый подоконник, Сандра сидела у высокого полукруглого окна, украшенного барельефами, и старательно обдумывала произошедшее с ней накануне. В зале затопили камин — стало жарко, и по дому распространился душистый запах розмарина. «Чем я заслужила такое богатство? Имею ли я право пользоваться щедростью Мильгрея и что мне делать со всем этим?» — спрашивала себя Сандра. Страх все сильнее сковывал ее. Лаэрт не спустился к ужину, а она весь вечер не находила себе места, сама не зная почему. Быть может, так оно было даже лучше — Мильгрей не стал свидетелем очередных оплошностей дикарки, но с другой стороны ей так хотелось побыть с ним еще немного, чтобы запомнить черты лица, которого больше не увидит…

Завывания ветра обостряли тоску. Хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать стонов, как ей казалось, самой судьбы. Ощущение чего-то непостижимого витало под потолком залы, застыло в диковинных предметах — таких же, как и в спальне Лаэрта. Здесь были и предметы житейского обихода: разнообразные фарфоровые чашечки, блюда, искусно вписавшиеся в интерьер, и орудия смерти: прикрепленные к стене кинжалы, ружья, арбалеты. Отец Лаэрта не скупился на приобретения для своей коллекции! Знал бы он, к кому в итоге перейдут предметы его гордости — к незаконнорожденной, необразованной, полудикой девице, которая едва ли способна сберечь все в целости и сохранности.

Погрузившись в дремотное оцепенение, Сандра склонила голову к рукам и сомкнула веки, готовая унестись в страну снов, дабы на время забыть о тревогах реальности, как вдруг раздавшийся в соседней комнате крик заставил девушку вскочить на ноги и осмотреться. Без сомнений: за стеной происходила ссора.

— Вы совсем выжили из ума, Лаэрт Мильгрей, коль осмелились привести сюда эту особу! — восклицала Лукреция Бейли. — Вы как будто не видите, КАКОВА эта девица! Она же разболтана больше, чем любая из вокзальных нищенок! Знаете, что учудила она за ужином?.. — Побледнев, Сандра закусила губу. — Она обронила хлеб на пол, подняла его и, продолжая есть ГРЯЗНЫЙ кусок, заявила, что мать приучила ее к экономии! Это же неслыханно!

— Неслыханно то, как вы поучаете меня, — последовал жесткий ответ. — Я не ваш воспитанник, я — взрослый человек и сам вполне могу решить свои проблемы. Вас это не касается!

Повисло гробовое молчание. Представив себе выражение лица противной няньки, Сандра чуть не расхохоталась. Это была победа. Лаэрт заступился за нее, и она только сейчас поняла, сколь приятно иметь на своей стороне такого влиятельного защитника.

— Но я же вам как мать советую... Мошенница одурачила вас…

— Вы мне не мать. Вы уволены! Можете собирать вещи: в ваших услугах мы больше не нуждаемся.

Пауза, еще более длительная, прервалась отчаянными криками:

— Простите меня, глупую! Это я так, не подумав, сказала! — всхлипывала за стеной прежде важная и гордая Лукреция Бейли. — Позвольте мне остаться при девочках, они так ко мне привыкли!

— Я не намерен повторять свое решение дважды! — отчеканил Лаэрт, а Сандра готова была заплакать — по ее вине в доме начали происходить необратимые изменения и вот, работы лишилась «ни в чем неповинная» женщина.

Спустя несколько минут мимо забившейся в угол Сандры прошла ссутулившаяся Лукреция с одним тощим чемоданом в руке, и весь вид ее был до того удрученным, что девушка ринулась в соседнюю комнату. Лаэрт восседал за письменным столом, застывший, как мраморное изваяние.

— Верните ее!

— Нет. Старуха от тебя не отстанет, а я не хочу, чтобы кто-то помыкал тобою... Не надо смотреть на меня с таким возмущением, Александра. Я все сделал для твоего же блага, — медленно произнес молодой человек. Грустная мысль сквозила в его тонких чертах, но губы усмехались: горько и чуть надменно. — Не переживай за Лукрецию. Такие, как она, не пропадут, а вот тебе стоит поучиться хорошим манерам, чтобы тебя потом приняли в обществе.

— Не нужно мне это общество! — выпалила девушка, на что он покачал головой:

— Не говори так. Через пару месяцев ты помыслить себя не сможешь без красивых вещей, без вкусной еды и без общения — мы быстро привыкаем ко всему хорошему. А теперь оставь меня — я нынче слишком утомился.

Он уронил голову на руки и затих.

— Вам плохо? — испугалась Сандра.

— Я же сказал: оставь меня! — раздраженно пробормотал Мильгрей, не желая показывать свою слабость.

— Вы не должны так себя вести, — заметила она. — Вы слишком строги к себе, а ведь вы обычный человек… Не нужно стыдиться своих слабостей, и вам тут же помогут!

— Ты наивна — слишком наивна, чтобы я прислушался к твоим словам, Александра. Лучшее, что ты можешь для меня сейчас сделать, — уйти.

Передернув плечами, словно желая отогнать от себя неприятное впечатление, она повернулась к двери, но оглянулась через плечо и, в последний раз скользнув горестным взглядом по его поникшей фигуре, произнесла:

— Мне жаль вас… Вы хотите показаться сильным, но в душе слабее многих слабых. Для того, чтобы признать свою немощь, тоже нужно иметь мужество, а у вас его нет. У вас есть только бесполезная гордость…

*  *  *

Миля и Ника не выказали особого сожаления по поводу увольнения их няни. Они устали от ее контроля и теперь ощутили себя взрослыми, не нуждающимися в чьем-либо попечительстве. Миля была добродушной и милой девушкой, и Сандра быстро поладила с ней, а вот младшая сестра почему-то проявила себя замкнутой и неразговорчивой. На все попытки Милретт развеселить ее девочка угрюмо качала головой и опускала глаза.

— Не понимаю, что творится с Ники! — недоумевала Миля. — Обычно она более словоохотлива, чем я, и первой спешит поговорить с новыми людьми, но теперь… Какая муха ее укусила?

Сандра пожала плечами, а ее новоиспеченная подруга поспешила найти оправдание поведению сестры:

— Ники просто ревнует к тебе Эрти — она ведь была его любимицей, а маленьким детям свойственно принимать братскую привязанность за любовь. Лаэрт очень обходителен с дамами, он способен сводить их с ума, но скромность мешает ему стать объектом всеобщего обожания. Эрти всегда был скрытен… Его намерение жениться на тебе для нас — полная неожиданность.

«Для меня тоже», — мрачно подумала Сандра.

— Эрти до сих пор считает меня маленькой, — обиженно поджав свои пухлые губки, продолжала Миля. — Но я тоже кое-что смыслю! Мне казалось, что он скорее женится на той развратнице Жанни Лагерцин, о которой одно время говорил весь город…

— Вероятно, у него появились причины выбрать именно меня…— произнесла Сандра. «Как тяжело врать! — в который раз подумала она. — А ведь есть люди, которые делают это с легкостью!»

Но впереди еще был день прощания, и она не знала, где найдет силы, чтобы пережить его.

10

Утро выдалось хмурым. Укутанный в плед сизой дымки город еще не очнулся после ненастной ночи. Потревоженные бурей деревья стояли, опустив ветви к земле, а воздух — густой и спертый, — был наполнен дождевой влагой. В низком небе реяли чайки. Они то часто махали крыльями, сопротивляясь ветру, то бессильно парили, повинуясь движущей силе.

Все обитатели особняка собрались в холле, чтобы проводить молодого хозяина в опасный, как они полагали, путь, и только Сандра, стоящая в стороне от всех, — только она одна знала о том, что он уезжает навсегда. Оттого ей было тяжелее всех. За свое внезапное обогащение девушке пришлось дорого заплатить, и теперь она зарабатывала право быть наследницей своим молчанием, но делала это не из жажды наживы, а из желания исполнить последнюю волю умирающего.

Когда на широкой лестнице появился сам Мильгрей в черном дорожном костюме, прекрасно сочетающемся с его белокурыми волосами; в черных перчатках, с двумя чемоданами, — гомон утих сам собой. Слуги почтенно расступились перед ним, а он спокойно, как будто отправлялся на прогулку, прошел до дверей, где, поставив вещи на пол, напоследок обнял обеих сестер.

— Возвращайся поскорее! — воскликнула Миля, а Ники вдруг заплакала навзрыд, будто предчувствуя долгую разлуку.

— Будет тебе! — пробормотала ее сестра и притянула девочку к себе за плечи. — Не навсегда же Эрти уезжает от нас!

Сандра, наблюдавшая эту сцену со стороны, из-за спин слуг, вздрогнула, уловив одной ей понятную тень, что скользнула по лицу молодого человека.

— Ну, чего вы оплакиваете меня?! — притворно рассердился он, улыбаясь сквозь слезы. Пожалуй, не зря он решил на время отсрочить ужасное известие — так бы прощание вышло еще более невыносимым. — Александра!..

Она отделилась от стены, прошла к нему через весь зал, покорно склонила голову, готовая проводить его в путь.

— Я буду скучать, — сказал Мильгрей и быстро вышел на крыльцо, оставив позади себя близких его сердцу людей и родные стены.

Эти минуты были тяжелее для Сандры, чем вся ее нелегкая жизнь, и она боялась только одного: что не выдержит, что откроет всем тайну, принудившую ее молчать…

*  *  *

Девушка с трудом поспевала за человеком, размашисто шагающим по перрону вокзала. Ее ноги, обутые в туфли на каблуке, так и норовили подвернуться, но Лаэрт Мильгрей не сбавлял шагу, будто боялся опомниться и передумать.

— Прощай, — сказал он, резко остановившись. — Я надеюсь на тебя. Здесь мы расстанемся.

— Но…— прошептала Сандра, жалобно взирая на него снизу вверх.

— Никаких «но», — мягко перебил ее Лаэрт. — Иди к машине и постарайся забыть о плохом… Эмиль! Отвези девушку домой и позаботься, чтобы она не потерялась по дороге.

Возникший словно из-под земли шофер коротко кивнул и отступил назад, чтобы дать им попрощаться.

— Иди! — повторил Лаэрт, отстраняя Сандру от себя, и все его лицо — прежде чистое, сияющее, — теперь выразило такую беспросветную покорность судьбе, что на него стало больно смотреть. — Будь счастлива, ты заслужила это право! — сказал Мильгрей, смотря на нее таким пронизывающим взглядом, на который только способен мужчина, прощающийся с земной любовью и с самой жизнью. Во всем его существе желание жизни боролось с отчаянием...

Когда он отошел от нее и скрылся в вагоне, Сандру охватила паника. Она увернулась от заботливой руки шофера и вдруг побежала за набирающим скорость поездом. Побежала, желая обрести пристанище, где не было бы одиночества и большого тоскливого дома, опустевшего без своего хозяина…

— Лаэрт! Вы не должны уезжать! Не должны! — кричала девушка в надежде, что он услышит ее в самый последний момент и не оставит наедине со всеми этими тяжелыми обязательствами… Но ее крик потонул в людском гомоне и перестуке колес.

— Пойдемте, — услышала Сандра, когда остановилась, беспомощно глядя вслед стремительно удаляющимся вагонам. Рука шофера крепко обхватила ее запястье, дабы лишить возможности бегства, но она и не пыталась вырваться, ибо теперь как будто потеряла уже все на свете. Лишь в теплом салоне автомобиля Сандра дала волю слезам.

— Я понимаю вас, — тихо промолвил молодой шофер с черными, как смоль, кудрявыми волосами и смуглым лицом, глянув на пассажирку в зеркало заднего вида. — Это был человек чести. Он всегда вовремя платил жалование и ни разу не обидел никого из слуг.

— Вы… знаете?! — ошарашено вопросила девушка, подняв красное от слез лицо.

— Да. Хорошие люди часто покидают этот мир раньше положенного.

Эмиль говорил о своем господине так, будто того уже не было в живых, и Сандре сделалось страшно.

— Мы должны пока молчать! — напомнил шофер, проницательно взглянув на пассажирку. — Такова воля господина Мильгрея.

— Я знаю, — подавленно кивнула она, отвернувшись к окну.

*  *  *

Неровными, путающимися шагами войдя в дом, Сандра сжала виски, чтобы унять стучащую в ее голове с упорной настойчивостью фразу: «Он не вернется». Казалось, сами стены тихо шепчут ей об этом, перекликаясь с пустотой.

— Он не вернется, — сказал кто-то рядом с ней. Вздрогнув от неожиданности, Сандра круто обернулась…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...