Сказка про обыкновенного муравья

               
                1
          Я – обыкновенный муравей, точно такой же, как сто пятьдесят миллионов других муравьев нашего большого муравейника. И всё же я не совсем обычный муравей, не совсем такой, как все, потому что я не работаю.
     Любой нормальный взрослый муравей должен работать, а я не работаю уже много сроков подряд.  Конечно, только что родившиеся муравьи не могут и не обязаны работать. Ещё,конечно, не должны работать старые, больные, уже изработавшиеся муравьи, которые скоро умрут. А я взрослый, совершенно здоровый, но, тем не менее, не работаю, потому что я не вижу в этом никакого смысла. Муравейник был и до меня, когда меня ещё не было на этом свете, и будет тогда, когда я уже умру и исчезну. Муравейник будет существовать всегда, а я буду жить совсем не долго, особенно если буду много и тяжело работать. Поэтому я не работаю…
                Может быть, именно поэтому, потому что я не работаю, я и живу так долго, гораздо дольше других муравьев. Обычные муравьи живут три срока, а я живу уже, кажется, десятый срок…
        Все муравьи в нашем муравейнике сначала становятся солдатами, потом рабочими муравьями, а в конце жизни  становятся охранниками.
           Свой первый срок каждый муравей обязан отслужить, обязан быть солдатом. Молодые здоровые глупые муравьи к этому идеально приспособлены. Они не устают, не болеют, не думают, не боятся умереть и готовы сделать всё для своего родного муравейника, совершенно не задумываясь о том, что сам муравейник существует только для того, чтобы муравьи могли жить долго и счастливо. И молодые муравьи, не задумываясь, умирают для того, чтобы какие-то другие муравьи жили долго и счастливо. Многие молодые муравьи так и погибают, искренне веря, что они прожили пусть и недолгую, но прекрасную и славную муравьиную жизнь.
    Свой второй срок, середину жизни, муравьи проводят в работе. Они строят муравейник, добывают еду, заботятся о муравьиных яйцах, в общем, делают всё для того, чтобы жизнь была сытной и по возможности комфортной. Эти муравьи уже что-то соображают и у них ещё есть силы, поэтому они свысока смотрят на молодых глупых муравьёв и старых слабых муравьев, искренне веря, что именно они, и только они, проживают  самую лучшую часть короткой муравьиной жизни. Рабочие муравьи уверены, что они работают для того, чтобы жить. Но я, наблюдая за ними уже очень давно, ясно вижу, что это совсем не так. Они живут, чтобы работать, эти несчастные создания, эти рабы муравейника…
   А потом ближе к концу жизни каждый муравей раньше или позже становится охранником. Он уже больше не может работать, он просто сохраняет, оберегает то, что сумел заработать, построить в своей недолгой муравьиной жизни. Он уже понимает, что всё в этой жизни тщета и суета, и что совершенно бессмысленно что-то строить, что-то затевать, потому что жизнь коротка и бессмысленна…
    Конечно, бывают исключения, некоторые муравьи служат два срока или даже три, некоторые работаю три, четыре срока подряд, но в среднем муравьи живут три, реже четыре, и только в исключительных случаях пять сроков.
    А я прожил уже почти десять сроков, потому что я очень рано перестал работать, работа не успела меня убить, и теперь я только думаю, но ничего не делаю, не работаю. Обычно муравьи задумываются о своей жизни только в конце этой самой жизни, только когда они становятся охранниками, когда уже нет ни сил, ни времени, чтобы до чего-то додуматься, а я задумался о жизни почти в самом её начале.
          Мне очень повезло, когда я был солдатом. В тот срок не было войны ни с огромными  рыжими муравьями, ни с маленькими черными, и поэтому я не погиб. Теперь, когда я прожил так много сроков, я знаю, что война неизбежна. Наш муравейник постоянно  с кем-то воюет, а с кем-то дружит. Когда рыжие становятся слишком сильными, мы объединяемся с черными. А когда черные входят в силу, мы дружим с рыжими муравьями. В этой бесконечной войне невозможно победить, можно только выжить. И мне очень повезло, я выжил, потому что в тот благословенный первый срок просто не было войны…
          Когда я очнулся после своей первой спячки, я стал обыкновенным рабочим муравьём и почти сразу перестал работать, потому что не видел в этом никакого смысла. Оказалось, что не работать совсем не сложно. Солдат не может не пойти на войну, а рабочий может совершенно спокойно не работать, и только делать вид, что он работает. А потом все привыкают, и можно даже не делать вид, что ты работаешь…
  Так как я не работаю, я всё время думаю, анализирую то, что вижу, а вижу я в основном муравьёв. И я заметил, что муравьи почти никогда не думают. Они похожи на какие-то бездушные автоматы, функционирующие по какой-то очень сложной программе. Только иногда они останавливаются на мгновение, замирают, продолжая автоматически шевелить усиками, а потом устремляются дальше, видимо, подобрав, наконец, подходящую новую программу.
    Иногда я даже задумываюсь, думаю ли я сам. Может быть, и я тоже действую по какой-то пусть и редкой, но совершенно определенной программе. Вполне возможно, что это именно так. Но другие муравьи совершенно точно никогда не задумываются о том, думают ли они…
  Я наблюдаю за жизнью нашего  муравейника уже почти десять сроков подряд и знаю точно, что никакого смысла в этой бесконечной муравьиной жизни нет.  Муравейник то увеличивается в своих размерах, то уменьшается, то разрушается по каким-то причинам, то отстраивается заново. Ясно только, что его строительство никогда не закончится, а жизнь муравьев никогда не станет спокойной и беззаботной. Поэтому я и не работаю…
           Я даже думаю покончить свою жизнь самоубийством, хотя и очень боюсь этого. Можно пойти к большим рыжим муравьям и один из них откусит мне голову.  Или можно пойти к маленьким черным. Они облепят меня со всех сторон и будут кусать, пока я не ослабну и не перестану сопротивляться.  Наверное, ещё какое-то время я буду видеть со стороны свое тело, содрогающееся в предсмертных конвульсиях, если откушенная голова упадет удачно. Но потом мое сознание внезапно потухнет, и я перестану существовать.  Или я, облепленный со всех сторон маленькими черными муравьями, буду постепенно терять сознание,  медленно погружаясь в небытие…
      В любом случае я умру, исчезну из этой жизни так, как будто меня и не было никогда.
                2
         Я не закончил свою жизнь самоубийством, потому что в нашем муравейнике появилась новая молодая королева. Она прекрасна - огромные глаза, тонкая талия, большое толстое брюшко.  Но самое главное – это великолепные, сверкающие, прозрачные, трепещущие крылья. Эти крылья издают восхитительный звенящий звук, который почему то мне очень нравится. Я хочу слушать этот звук всё время, хочу слышать его всегда, всегда, всегда, всегда…
         В нашем муравейнике, конечно, есть своя королева, которую все любят, за которой все ухаживают, но у неё нет крыльев. Наша королева одна единственная и я никогда не думал, что может появиться другая, совершенно  другая, новая королева. Мне казалось, что я знаю абсолютно всё о жизни в нашем муравейнике. Почти десять сроков я наблюдал, думал, анализировал, но появилась она, и я понял, что я не знаю чего-то самого главного, самого важного о жизни.
   Вокруг нашей старой бескрылой королевы всегда крутятся большие, крупные муравьи, которых обычно называют трутнями. Это совершенно бесполезные существа, которые не умеют ничего делать, даже работать, и нужны они только для того, чтобы королева могла откладывать яйца, из которых потом родятся новые муравьи. Мне никогда не хотелось быть одним из этих трутней, тем более, что живут они всего один срок. Но теперь, когда я увидел молодую новую королеву, я согласен на всё, даже согласен стать трутнем, даже согласен прожить всего один срок, лишь бы быть рядом с ней, лишь бы всё время слышать этот прекрасный звенящий звук трепещущих крыльев.
    Но видимо это не возможно… А раз это невозможно, то лучше умереть, а не тянуть эту муку и не слышать этот звук трепещущих крыльев, от которого так больно сжимается что-то внутри…
                3
        Я  опять не покончил жизнь самоубийством, потому что наш муравейник сгорел. Может в него ударила молния, или может бог облил его какой-то горючей жидкостью, а потом поджег и долго стоял, глядя на огонь мутными пьяными глазам, наблюдая, как обезумевшие муравьи вытаскивают яйца из горящего муравейника.
    Когда муравейник загорелся, я, конечно, был рядом с моей королевой.  А когда она расправила крылья, чтобы взлететь, я бросился к ней, она подхватила меня, и мы полетели. Далеко внизу остался горящий муравейник, далеко внизу остались знакомые кусты и деревья. Никогда в жизни я не поднимался так высоко, да и моя королева летела так высоко первый раз в своей жизни. Наверное, мы должны были умереть, упав и разбившись. И конечно, мы должны были умереть, оставшись одни в этом огромном мире, где больше не было нашего родного муравейника.
    Но нам было уже все равно, мы уже были согласны даже умереть, однажды испытав восторг и радость свободного полета…
                4
   Но мы не умерли. Мы приземлились на какой-то поляне, где не было ничего привычного, ничего знакомого, всё было для нас здесь ново и неизвестно.
   Моя королева сразу после приземления отгрызла себе крылья, и в этот момент я понял, что мы с ней больше никогда никуда уже не полетим. Но я был согласен на это, потому что внутри меня теперь всегда будет звучать этот звенящий звук трепещущих крыльев, и я всегда буду помнить, как мы летели высоко в небе абсолютно одни в абсолютно безмолвном огромном мире…
   И я уже согласен умереть рядом с моей королевой.
                5
   Я не умер, я живу, медленно убивая себя. Это совершенно сознательное запланированное самоубийство. Каждый день я встаю на рассвете и работаю до заката. Работа постепенно убивает меня…
   Я строю муравейник. Может быть, потому что я больше ничего не умею делать, может быть, потому что я хочу хоть что-то сделать в этой жизни, может быть, потому что я хочу, чтобы выжили новорожденные муравьи, а может быть, я хочу, чтобы жизнь моей королевы не стала такой же бессмысленной как моя…
  Я не знаю, выживут ли они, эти новые муравьи, которых я, может быть, даже не увижу, и будут ли дальше строить мой муравейник, и не знаю, зачем всё это… 
    Но я всё ещё слышу звенящий звук трепещущих крыльев, которых уже нет, моей королевы, которая всё ещё со мной. И я согласен умереть ради этого…
                6
                Я опять не умер, работа так и не смогла убить меня. А я всё-таки сумел построить муравейник, в котором может укрыться моя королева и в котором могут родиться новые муравьи.
    Но больше работать я не могу, у меня больше нет сил. Я, наверное, очень скоро умру, потому что я уже не слышу тот самый звук…
                7
                Я не умер.  Я просто не работаю, наблюдая, как продолжают строить муравейник новые муравьи. Он уже стал в несколько раз больше и продолжает расти. К началу спячки наш муравейник,  наверное,  достигнет вполне приличных размеров.
     Сначала я мог работать, но не хотел, потом я и хотел, и мог, и работал, а теперь я хочу работать, но уже не могу. Наверное, самое счастливое время, это когда ты и можешь, и хочешь. В такие мгновения ты наконец-то обретаешь смысл своего существования. Жаль, что подобные мгновения длятся недолго…
    Видимо, теперь я стал охранником. Но мне очень легко им быть, мне даже не надо никого проверять, потому что я знаю абсолютно каждого муравья, ведь все они родились в моём муравейнике на моих глазах.
          Я думаю, это мой последний срок. Я думаю, что очень скоро умру. Теперь, когда жизнь почти прожита, я не хочу умирать, но уже не боюсь смерти. Смерть - это вполне естественная часть жизни, её составляющая. Невозможно даже представить себе жизнь без смерти.
   Теперь, когда у меня много времени для размышлений, я понял, что был в этой жизни и солдатом, и рабочим, и охранником. Хотя солдатом я был, скорее всего, всё-таки интеллектуального фронта, а рабочим стал только потому, что встретил свою королеву. Ну, а охраняю я свой собственный, собственноручно построенный муравейник.
   Настало время освободить место под солнцем для новых муравьёв, которые, наверное, тоже постараются построить свой муравейник, найти свою королеву и услышать свой звенящий звук трепещущих крыльев…