Это мое сердце

Это случилось ещё тогда,в восьмидесятые.
В городе открыли новую областную больницу. Ходили слухи что на стройке работали зэки,а в стенах замурованы привидения.
А «слухом,как известно земля полнится»,при этом «у страха глаза велики».

В одном из отделений разместили  кардиохирургический центр.
Просторные корпусА больницы врачи почему-то прозвали «блоками».  Хирурги,отправляя медсестер за какой-либо надобностью в восьмой или девятый блок неизменно добавляли с черным юмором:
-«Сходи-ка Алла,за результатом,или снимком в девятый блок АЭС».
Алла конечно же шла в лабораторию не переча,следуя субординации,как ей и положено,но при этом недоумевала по дороге:«Что же здесь смешного?»
 Или«А в каком месте  нужно улыбаться?»

Отделение кардиохирургии располагалось на третьем этаже,выше над ним,на четвертом,в отделении нейрохирургии,прямо над операционной сверкал огромный стеклянный купол,для обучающихся студентов,Возможность наблюдать проведение всех манипуляций сверху,не входя в операционную.
В это отделение привозили самых тяжёлых больных,с невероятно сложными сердечными пороками.
Туда попала и маленькая пациентка из детского дома-Оленька.
Поступила девочка в смену Ларисы,худенькая,с короткой стрижкой.Её тёмно-русые растрёпанные волосы промокли и запутались от того что она непрестанно, пыталась с головой спрятаться под плащом сопровождающей её женщины.

Большие серые глаза Оли покраснели от обилия постоянных слёз,уже охрипшим голосом она повторяла одно и тоже:
-Тётя Лена,прошу,забери меня отсюда!Не оставляй меня здесь!
Тётя Лена,отрывала от своей одежды маленькие ручки девочки,стараясь оставаться спокойной ,тихо уговаривала:
-Олюшка,солнышко,все будет хорошо!
-«Нет!»,-повторяла навзрыд Оля,
-«Я знаю, я здесь умру!»
Смотреть на это было более,чем невыносимо.
Медсёстры- Лариса,с первого дооперационного поста и Алла со второго -послеоперационного,в ужасе наблюдая эту сцену, не знали чем помочь,они были молоды,своими детьми ещё не обзавелись и не представляли как и чем успокоить малышку.

Медсестра Лариса весьма  привлекательна брюнетка  среднего роста,училась в институте,иногда брала дежурства медсестры в этом отделении.

Два молодых санитара,едва завидев её у лифта,без слов подхватывали недовольную, сопротивляющуюся жертву,усаживали на каталку и радостно перемещали её по всем этажам не желая отпускать.Девушка в отместку часто посмеивалась над тем,которого звали Андрей, страстно приговаривала с манящей улыбкой:
-Ондрей,отдайся,озолочу!
Ей нравилось наблюдать как краснеет при этом  юноша.
Перед тем,как ребят забрали в армию,оба подошли к Ларисе, пригласили в кино,но Лариса отказалась.
Позже сообщили о службе в армии и поинтересовались :
-«Кого ждать будешь,выбирай».

Но у Ларисы были свои планы.
Однозначно бы ответила как и сейчас им : «Нет» ,оставляя растерянных женихов ни с чем.
Смеяться и шутить одно,а ждать- совсем другое.
 
Её подруга Алла получила  образование фельдшера и не особо хотела работать в стационаре,но жизненные обстоятельства сложились так, что срочно понадобились деньги.Алла выросла в большой,неблагополучной семье и часть заработанных средств отправляла матери,которая не так давно родила,но оказалась  вновь без мужа,а в данное время временно находилась в послеродовом отпуске. Нужно было кормить ещё  двух младшеньких сестричек.

Алла по национальности башкирка. Её тёмные волосы неизменно  обесцвечены до медного оттенка.Девушка невысокого роста, с непривлекательными мальчишескими чертами лица и низким тембром голоса, на самом деле очень добрая и отзывчивая.
Лариса относилась к ней снисходительно несмотря на то,что её поражали  вечные «причуды» подруги.

Однажды Алла прибежала в процедурный кабинет бледная, с дрожащими руками и закричала-
-Лариса,помоги!
-Что такое,-спокойно спросила Лариса набирая в шприц лекарство из ампулы.
-Я женщине вместо витамина ввела инсулин.
-Ужас,-не отрываясь от манипуляции констатировала Лариса,
-Иди,наблюдай за пациенткой,
-Давление,сердце.Если что,зови,откачаем!
-Ой,спасибо тебе ,у самой от страха сердце заболело,-торопливо оправдывалась Алла убегая,
-В перерыв я сгоняю принесу, консерваторию ,пообедаем,-крикнула она, удаляясь на свой пост.
 
«Консерваторией» Алла называла рыбную консерву,как из того анекдота,в котором Петька говорил Чапаеву-
-«Василий Иванович,как война закончится,откроем консерваторию.Консервы хранить будем.»

Алла и Лариса нерешительно подошли к Оле,девочка лежала ничком,уткнувшись лицом в свои ладони на кушетке,тетя Лена уже уехала.
Едва они приблизились,Оля  подскочила и быстро спряталась за шкаф,уже оттуда громко,вызывающе крикнула:
-Не трогайте меня,я с вами никуда не пойду!
-Почему?-спросила Алла,скоро обед будет,потом дам тебе карандаши,рисовать будешь.
-Я не хочу рисовать!- отвечала резко Оля.
-А что ты хочешь?- спросила Лариса.
-Ничего,- недовольно ответила Оля и замолчала.
Девушки долго ещё пытались успокоить девочку,пока наконец она сама не согласилась пойти в палату.

Три стола в ординаторской, ,расположенны в форме  буквы «п» занимают дедурные хирурги.
Молодая врач,Зоя  напротив заведующего  Николая Петровича,заполняет дневники обследования.
В тот момент,когда Лариса заглянула получить назначения для Оли,Николай Петрович
томно попросил:
-Зой,кинь клей!
Зоя тут же,не долго думая размахнулась и метнула в его сторону флакончик,да так ловко,что он на пике виража перевернулся,ударился об стол и рассыпал множество блестящих липких капель по всей его поверхности.

-Эх,Зоя,Зоя,- вздохнул Николай Петрович.
-Что хотел,то и получил,- парировала Зоя бесстрастно.
Лариса наблюдая эту сцену едва сдержалась,чтобы не рассмеяться, получив назначения она еще долго улыбалась пока шла по длинному коридору до детской палаты.

В отделении многие больные писали письма своим родственникам,что называется «до востребования».
Дело в том,что после операции пациенты не сразу приходили в сознание,усиленный наркоз продолжал действие ещё некоторое время,нередко были случаи летального исхода.

Алла работала уже больше года и сегодня специально для Ларисы достала пачку таких конвертов,чтобы показать.

-Может это и не хорошо,чужие письма,но их уже никто никогда не прочтёт.
-Больных нет в живых,прошло более года после их смерти,- добавила она.Никто из родственников не забрал,а выбросить рука не поднимается,-вздохнула Алла,
-Самое страшное то,что они всё заранее знали что умрут во время операции и это предчувствие ощущается в каждой строке их посланий,когда я читаю,расстраиваюсь каждый раз до слёз.

Лариса без особого желания и любопытства открыла один конверт,тонкий листочек исписанный  мелким почерком начинался со слов прощания.В душе девушки повеяло холодом, по телу пробежали «мурашки».
«Как же там Оленька!»-вспомнила она и поспешила в палату.
У Оленьки в истории болезни диагноз- «Тетрада Фалло»
Это тяжелый порок сердца,состоящий из четырех дефектов сердечной ткани- крайне сложная форма. Ногтевые пластины у таких пациентов имеют фиолетовый оттенок и напоминают часовые стекла,а неконтролируемые  приступы удушья могут привести к смертельному исходу внезапно, в любой момент. 
Ничего не зависит от своевременности операции.

Девочка в палате в этот момент разговаривала с Аллой.
-Это мое сердце! возмущенно доказывала  Оля.
-Я знаю,что я умру,меня зарежут врачи,-тихо добавила она.
-Кто тебе такое сказал? -спросила Лариса.
-Это неправда,тебя напугали- утешала ее Алла.
-Нет,всё правда,я знаю,-утверждала Оленька и Лариса тогда поразилась,откуда это ребёнку может быть известно.
Но девочка ничего не объясняла,а любопытствовать было неуместно.
Оленька отвернулась к стенке, накрылась одеялом,демонстрируя всем своим видом что хочет остаться одна.

Когда Лариса уходила утром домой сменивший её Семён,высокий медбрат в очках, в этот момент
в сестринской комнате открывал большую сумку. Он высыпал перед Ларисой кучу женской обуви:всевозможные туфли,босоножки,ботинки, невесело улыбнулся.
-Что это?-без особого любопытства поинтересовалась Лариса.
-Жене нужно набойки сделать,не успел перед работой,ответил Семён, пытаясь приобнять Ларису.
- Я ушла,не забудь про набойки и будь внимателен с Оленькой у неё скоро операция,-попрощалась Лариса.

На следующую смену она немного опоздала,задержала подруга,девушка забежала раскрасневшаяся и запыхавшаяся.
Дежурил Антон,но уже ушёл,как обычно, не сдавая смену,оттого что   учился и торопился на зачет в институт.

В процедурном кабинете стоял странный запах.Лариса открыла сухожарочный шкаф и обнаружила там потемневшую скорлупу от яиц.
-«Вот чудо природы,даже не потрудился убрать за собой»-возмутилась она.
Шкаф для стерилизации шприцов Антон использовал явно не по назначению.
На следующий день запланировали Оленьку.
Девочку с этого момента невозможно было отыскать.Она пряталась в разных местах.
Алла и Лариса бегали по отделению и к концу дежурства,обессилев буквально падали с ног.
-Как ты думаешь,спросила Алла,
Что будет с Олей?
-Если бы я знала ,- ответила Лариса. Каждое слово девочки отчётливо  звучало в её памяти.

Утром,перед операцией всё произошедшее при поступлении Оли повторилась -
Оля долго и пронзительно кричала и Лариса душой почувствовала этот непередаваемый ужас,страх ребёнка,который точно знает,что ему предстоит умереть на операционном столе.
Тяжелее всего в этом было то,что ничего нельзя предотвратить,остановить изменить,потому что исход первым узнаёт время- оно адресат подобных известий.

Лариса в этот день возвращалась домой в подавленном состоянии.

Отчего неизбежность в этом мире получает права решать так,как ей заблагорассудится? Так что никто не в силах воспрепятствовать этому?
Доктора по своему правы,в необходимости вмешательства,иначе произойдет непоправимая ситуация,за которую они несут ответственность,да и те,кто заботился о девочке в детском доме своевременно содействовали сохранению её здоровья.
И только невозможно предугадать и предположить,что будет если обойтись без хирургического вмешательства.
Может быть она бы прожила ещё какое-то время?
Всё же возникает неприятное ощущение причастности от того что жизнь-вот она идёт рядом и проходит мимо. Сегодня не смотря на что эта жизнь весело смеется здесь,рядом с нами.
Но из окружающих никто ничего не слышит,каждый занят её сохранением,только своим,известным ему одним(с его точки зрения) ,единственно верным способом.
 Через три дня Лариса узнала что Оленьки уже нет в живых.